Текст книги "Лорд-дикарь"

Автор книги: Патриция Коулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Представьте, что я Пенроуз, – сказал Леон.

Они шли по дорожке, Леон настоял на том, чтобы она надела теплые ботинки, и Ариэл радовалась этому.

Леон. Она уже стала привыкать к его имени. Как подходит оно ему. Звучит гордо, ассоциируясь со львом, грозой джунглей, напоминая царя зверей и завораживающим взглядом, и дикой, неукротимой натурой его владельца. Скосив глаза, Ариэл посмотрела на Леона. Его длинные темные волосы, похожие на гриву, сверкали под лучами утреннего солнца.

– Не так, – сказал он.

– Простите?

– Я сказал, не так, – повторил он. – Вы неправильно смотрите на меня.

– Вы ошибаетесь, я на вас совсем не смотрела, – ответила Ариэл, смутившись и отворачиваясь от него.

– Смотрели. Ваш взгляд был нерешительным, а сейчас вы вообще смутились, что еще хуже.

– Ради Бога, скажите, как же я должна смотреть на вас?

– Так как я сейчас – Пенроуз, вы должны смотреть на меня, как женщина, которая знает, чего хочет. А вы, извините, смотрите, как кухарка, которая раздумывает над тем, подойдет ей кусок мяса для рагу или нет.

– Уверяю вас, я совсем и не думала о рагу, когда смотрела на вас.

– Тогда о чем вы думали?

– Я думала о том… как бы не попасть в лужу, – ответила Ариэл.

– Очаровательно, – бросил Леон небрежно. – Вы должны думать только обо мне, вернее, о Пенроузе и о том, о чем мы с вами говорили.

Ариэл застыла на месте:

– Я не могу этого сделать. Это так… так…

– Вы хотите сказать – лично, – подсказал Леон. – Или, может, романтично?

– Глупо, – ответила Ариэл. – Это глупо и недостойно. Я не могу себе этого позволить.

– Можете, – ответил Леон, глядя ей в глаза. – И вы должны действовать решительнее, если не хотите упустить этот уплывающий от вас корабль.

– Уплывающий? – удивилась Ариэл. Леон кивнул:

– Вам необходимо проявить напористость. Наверное, вам приходилось слышать о том, какое важное значение имеет первое впечатление. К сожалению, должен сказать, что ваши попытки произвести на него впечатление были тщетны. Мы начнем все сначала, и вам нужно очень постараться. Понимаете, о чем я говорю?

– Да. – Ариэл с тревогой посмотрела на Леона. – Согласна, мне не удалось привлечь его внимания. Я просто не знала, как это делается, и потому потерпела поражение.

– Вот в этом-то и дело. Ну ничего, все еще можно поправить, если вы будете делать то, что я скажу.

– Хорошо, – согласилась Ариэл с таким нерешительным видом, будто Леон предлагал ей переплыть Ла-Манш. – Но что мне делать?

Она смотрела на него с такой смущенной улыбкой, а в глазах ее было столько решимости, что Леон понял: она готова на все.

– Ну вот, уже лучше, – сказал он. – Но мне нужно, чтобы ваши глаза сулили обещание. Можете вы так посмотреть на меня?

– Да, – ответила Ариэл без всякого колебания. – Обещание? – Она задумалась. – А что я должна обещать?

– Все. И даже больше, чем вы сможете выполнить. Нужно околдовать этого человека, заставить забыть его обо всем, кроме вас одной, заставить броситься к вашим ногам, пообещать ему неземное блаженство.

– Но это нечестно.

– Мы не в суде, Ариэл. Честность здесь ни при чем.

– А вдруг он рассердится? Потом, когда мы поженимся и он обнаружит это?

– Поверьте моему слову: если вы сделаете все, как надо, то настолько сразите его, что ему и в голову не придет, что вы чего-то недодали.

– Не думаю, что это было бы хорошее начало для счастливого брака.

– Послушайте, вы хотите выйти замуж или нет?

– У меня нет выбора.

– Старайтесь не забывать об этом. В любви, как и на войне, все средства хороши. Перестаньте спорить, черт возьми, и посмотрите на меня с любовью.

Ариэл пожала плечами и круглыми, как блюдца, глазами посмотрела на Леона.

– Вот так подходит? – спросила она.

– Ужасно. Попытайтесь снова. Перестаньте хлопать ресницами, как будто хотите улететь.

– Это все, что я умею. Неужели ни один из этих взглядов не подходит?

– Даже ничего близкого.

Леон изобразил трагическое лицо и бессильно развел руками. Немного подумав, он поднял руки и, не дотрагиваясь до Ариэл, изобразил кистями рамку вокруг ее лица. Он повертел эту невидимую рамку в разные стороны и наконец сказал:

– Возможно, я что-то смогу сделать.

– Каким образом? – спросила Ариэл с явным недоверием.

– Я вижу, дело даже не во взгляде, вернее, не только в нем.

– Не во взгляде?

– Да. Вообще во всем вашем лице. Давайте посмотрим, что можно сделать. Начнем с вашего рта.

– Что я должна сделать с моим ртом?

О Господи, да я просто святой, решил Леон. Только святой может выслушивать подобные вопросы, смотреть на ее нежный, красиво очерченный рот и подавлять желание прильнуть к нему губами.

– Оближите губы, – сказал он почти резко. – Пройдитесь по ним языком. Делайте, что я вам говорю, – приказал Леон, видя ее нерешительность. – Вот так. Влажные губы всегда лучше выглядят, чем сухие.

– Почему?

– Потому… потому что потому, вот почему. Такие губы действуют на мужчину возбуждающе. Не спрашивайте меня почему. Просто делайте то, что я говорю. Теперь слегка их подожмите. Вот так. Далее – наклон головы.

Леон ладонью дотронулся до щеки Ариэл и немного развернул голову. Ее щека была шелковистой на ощупь и приятно холодила руку.

– Вот так хорошо, – сказал он. – А теперь займемся вашими волосами.

– Что вы собираетесь делать с моими волосами?

– Не бойтесь, я не собираюсь стричь их, – заверил Леон. – Сначала надо посмотреть, что можно сделать с ними.

Леон попытался извлечь из-под шляпки несколько локонов, но шляпка так туго сидела на голове Ариэл, что ему пришлось отказаться от своей затеи.

– Вы разрешите? – спросил он, намереваясь развязать ленты ее шляпки, завязанные бантом под подбородком.

– Это обязательно нужно делать?

– Да.

– Мы уже и так зашли слишком далеко, поэтому не вижу смысла вам отказывать.

Леон прикоснулся пальцами к ее подбородку. Нужно быть стоиком, чтобы вынести такое испытание, пронеслось в его голове. Видя, как Ариэл вся напряглась, он хотел напомнить ей, что вчера его прикосновения были ей приятны, но побоялся нарушить то слабое доверие, которое установилось между ними. Он не будет искушать судьбу и постарается сдерживать себя во имя поставленной цели. А его цель – Ариэл, нежная и желанная, бесконечно влекущая. Надо сделать все возможное, чтобы эмоционально раскрепостить ее.

Не давая Ариэл опомниться, Леон потянул за один конец ленты и легко развязал бант. Он ожидал, что она начнет возмущаться, но ничего подобного не случилось. Похоже, она сумела взять себя в руки и приготовилась к самому худшему.

– Вы уверены, что поступаете правильно? – только и спросила она.

– Вы когда-нибудь перестанете задавать вопросы? Я полагал, мы уже все с вами обсудили.

Леон снял с Ариэл шляпку и положил ее на ближайший куст. С трудом освободив от шпилек ее туго стянутые на затылке волосы, он запустил в них пальцы, и они тяжелыми локонами легли на плечи девушки. Результат превзошел ожидания. Склонив голову набок, Леон с восхищением смотрел на копну золотистых волос.

– Так хорошо? – неуверенно спросила Ариэл.

Леон молчал, занятый своими собственными мыслями. Пронизанные солнцем волосы Ариэл отливали золотом, и Леон живо представил их рассыпавшимися по подушке, когда утром она будет просыпаться рядом с ним и радостной улыбкой встречать новый день.

– Да, так хорошо, – ответил он наконец, не в силах оторвать взгляда от ее милого лица и глаз, робко смотрящих на него из-под полуопущенных ресниц. Что с ним происходит? Вчера у него просто голова шла кругом, сегодня он окончательно потерял ее.

– Так – прекрасно, – тихо сказал Леон. – Боже, как вы прекрасны!

– Я?

Леон почувствовал, что буквально ошеломил Ариэл своими словами. Это вернуло его к действительности.

– Я хотел сказать, что прекрасно общее впечатление. Вам удалось достичь его.

– Не мне, а вам, – поправила Ариэл, на лице ее блуждала улыбка, по которой можно судить о смене чувств, обуревающих ее.

– Давайте назовем это совместным предприятием, – предложил Леон. – Что еще случилось? – спросил он, заметив ее нерешительность.

Ариэл робко потупила взгляд:

– Ничего… все хорошо. Это глупо и, наверное, невежливо.

– Тем более мне интересно узнать, что у вас на уме. Выкладывайте.

– Вероятно, я излишне любопытна, но мне хотелось бы узнать, что за шрам на вашем лбу. Ну вот, видите, – поспешила добавить Ариэл, – я же вам говорила, что невежливо задавать такие вопросы. Это результат несчастного случая, или вы получили его на борту судна капитана Беннета? Я интересуюсь, потому что у моего отца есть мазь. Я могла бы… Пожалуйста, не сердитесь. Мне не следовало задавать такого вопроса.

Почувствовав вскипавшую в нем злость, Леон постарался взять себя в руки.

– Это не результат несчастного случая, – ответил Леон, – и не вижу ничего невежливого в том, что вы спрашиваете об этом, но мне бы не хотелось говорить.

– Понимаю, – ответила Ариэл.

Чтобы не продолжать разговор, Леон резко развернулся и зашагал по дорожке. Ариэл последовала за ним.

– Мне очень жаль, – сказала она, пройдя несколько шагов.

– Хватит об этом, – последовал ответ.

Они прошли еще немного, когда Леон почувствовал, что Ариэл потянула его за рукав:

– Леон, подождите. Я забыла свою шляпку.

– Пусть лежит пока там, – ответил он, продолжая идти вперед. – Мы возьмем ее на обратном пути. Если, конечно, нам повезет и вороны не унесут ее раньше.

– Вы шутите, – сказала Ариэл, поджав губки именно так, как он учил ее.

Научил на свою голову. Леон почувствовал, как сердце сжимается в груди.

– И не думаю, – ответил он, пытаясь вылить вскипавшее в нем раздражение на эту злополучную шляпку. – Дело в том, Ариэл, что ваша шляпка просто отвратительна. Я никогда не видел ничего хуже.

– Правда?

– Правда.

Ариэл возмущенно тряхнула головой, отчего ее волосы взметнулись, засияв на солнце, и ускорила шаг. Теперь Леон видел только ее спину.

– Да будет вам известно, – сказала она через плечо, – эту шляпку подарил мне отец. Он подарил мне две шляпки одинакового фасона, но разного цвета.

– Не могу удержаться и не сказать, что я думаю о других ваших шляпках, – сказал Леон, поравнявшись с Ариэл. – Пожалуй, сегодняшняя не самая худшая из них.

– Смейтесь, смейтесь. Я, конечно, понимаю, что они немного вышли из моды и что я в них похожа…

– На ходячее пугало, – подсказал Леон.

Рот Ариэл открылся от удивления. Внезапно она разразилась веселым смехом, заражая им и Леона. Они смеялись весело и долго.

– Неужели они такие плохие? – спросила, отдышавшись, Ариэл.

Леон кивнул.

Ариэл снова встряхнула волосами, пробуждая в нем горячее желание уткнуться в них лицом.

– Ну и пусть. Это подарок папы, и я очень дорожу ими, – сказала она упрямо.

Леон удержался от ироничного замечания. Кто он такой, чтобы высмеивать человека, который даже не осознавал, носит дочь его подарок или нет. Леону не было знакомо чувство признательности, так как он сам никогда не получал подарков от своего отца. Что это за чувство родственных уз? Что за любовь соединяет родителей и детей? Возникает она с рождением ребенка или приходит позже, в процессе жизни? Может быть, Ариэл просто родилась с таким щедрым сердцем, а он нет?

Так или иначе, но она не такая бесчувственная, какой ей хочется казаться.

– Вы и должны дорожить ими, – ответил Леон с такой нежностью в голосе, что Ариэл с удивлением посмотрела на него. – Однако, – продолжал он, не давая ей опомниться, – отныне и до самой свадьбы вам лучше надеть эти шляпки на пугало, чтобы отпугивать дроздов в вашем саду.

– Согласна, – ответила Ариэл. – Я уберу их в коробки и постараюсь пока не носить.

Некоторое время они шли молча.

– Ваше вчерашнее платье совсем не похоже на ваши шляпки, – заметил Леон. – Вот оно по-настоящему великолепно.

– Оно вам правда понравилось? Мне купили его на свадьбу Каролины. Раньше у меня не было таких платьев. Сестра сказала, что у меня в нем томный вид.

– Похоже, вы дорожите мнением Каролины, – сухо заметил Леон, уже заранее представив себе, как выглядит ее сестра. – Платье здесь ни при чем, Ариэл. Что платье? Это кусок материи и только. Не платье красит человека. Вы сами делаете его красивым и запоминающимся.

Настолько запоминающимся, подумал Леон, что оно до сих пор не выходит у него из головы.

– Вы в нем восхитительны, Ариэл, – добавил он.

По ее порозовевшим щекам и смущенной улыбке Леон понял, что Ариэл не избалована мужскими комплиментами.

– Благодарю вас за добрые слова, – ответила она, – хотя уверена: вы просто хотели сгладить ужасное замечание о моей шляпке.

– Ошибаетесь. Шляпка действительно безобразна. Одно с другим не имеет ничего общего.

– Оставим этот разговор, – сказала Ариэл, уперев руки в бока. – Мы пришли сюда не обсуждать мои шляпки и платье, а отработать походку. Сами сказали, что это очень важно.

– Совершенно верно. Красивая походка вам просто необходима, она поможет завоевать сердце Пенроуза.

Леон подошел к стене и подал Ариэл руку.

– Позвольте вам помочь забраться на стену.

– Мне что, перелезть через нее? – с возмущением спросила Ариэл.

– Нет, просто взобраться.

– Для чего?

– Чтобы отработать вашу походку.

– К вашему сведению, я часами ходила по дому, отрабатывая осанку и походку. На этом настояла мама. Леди узнают по ее манере держать себя, неустанно повторяла она каждое утро, пока мы с Каролиной ходили круг за кругом по гостиной с тяжелыми медицинскими энциклопедиями на голове.

– Тогда чем вы все это объясните?

– Что объясню?

– Почему вы ходите так, будто у вас к ногам привязаны гири?

– Ничего подобного.

– Поверьте, Ариэл. Я долго наблюдал за вами и знаю, о чем говорю. Вы…

– Хватит, – оборвала его Ариэл. – Я благодарна вам за помощь, но должна заметить, что вы бесцеремонны.

– Чудесно. Принимаю это замечание к сведению, – сказал Леон, рассмеявшись. – Но забудьте все, чему вас учила мать. Сейчас в моде виляющая походка.

Закусив нижнюю губу, Ариэл посмотрела на Леона взглядом женщины, готовой спуститься на берег по шатким мосткам и уже занесшей над ними одну ногу.

– На самом деле? – спросила она неуверенно. Леон кивнул.

– Но это касается только походки. Голову вы должны держать прямо.

Леон обхватил руками ее бедра, с радостью отметив про себя, что на ней нет никаких женских ухищрений, делающих фигуру стройнее. Ее тело было таким же стройным, как он себе воображал.

– Пожалуй, вот таким образом, – сказал он, чувствуя, как Ариэл напряглась. – Пожалуй, виляющая не совсем отражает то, что я имею в виду.

Леон принял задумчивый вид, что позволило ему продолжать держать руки на бедрах Ариэл.

– Покачивать, – наконец он нашел подходящее слово. – Покачивание бедрами – вот чего я добиваюсь от вас. Вы должны покачивать ими медленно и плавно. Вот так.

Продолжая держать Ариэл за бедра, Леон попытался жестом изобразить нужную походку, но она стояла как гранитная скала. Тяжело вздохнув, он сказал:

– Ну хорошо, мы поработаем и над этим.

– Каким образом? Вы заставите меня ходить по стене? – с ироничной усмешкой спросила Ариэл. – Неужели вы говорите серьезно?

– Вы ходите так, будто боитесь упасть и разбиться, – объяснил Леон. – Неровная же поверхность стены позволит расслабиться, и ваша походка станет более естественной, а не такой, словно вы аршин проглотили.

– А если я упаду? – спросила Ариэл.

– Если вы упадете, – ответил Леон, крепче сжимая ей бедра, – я поймаю вас.

Отпустив бедра Ариэл, Леон предложил ей руку. Не приняв ее, она внимательно посмотрела ему в глаза. Внезапно Леону подумалось, что они ничем не скрепили их договор. Он предложил свою помощь, а она не отказалась, он как бы заразил ее силой своего энтузиазма. Но это пока.

Оба молчали.

А что, если она заартачится? Если такое случится, он сразу положит всему конец, раз и навсегда. Он снова будет свободен и сразу же уйдет, чтобы заняться собственными проблемами, которых у него предостаточно. Лучше бы она отказалась от его затеи, но в душе Леон сознавал, что не желает этого.

Внезапно он понял, чего хочет на самом деле – чтобы Ариэл доверяла ему. Пусть его намерения не совсем честные и искренние, но он хочет, чтобы они в конечном итоге были вместе.

Когда Леон совсем было отчаялся дождаться от Ариэл ответа и стал подумывать, под каким благовидным предлогом можно уйти, она в очередной раз удивила его и, протянув ему руку, сказала:

– Помогите мне подняться на эту стену.

Последующие десять минут Леон медленно шагал вдоль стены, а Ариэл, спотыкаясь, тащилась по ней. Она сразу же скинула накидку и отдала ее Леону, сказав, что та мешает ей двигаться. Сейчас ничего не оставалось, как нести ее, и этот факт вызывал в его душе смутное беспокойство.

Ариэл не упала, и Леону не пришлось ловить ее, хотя несколько раз она спотыкалась, но его рука каждый раз была рядом, готовая в любой момент поддержать. Дойдя до конца стены, Ариэл с улыбкой посмотрела на Леона, ища на его лице одобрение.

Эта доверчивость на него очень действовала. Неужели она настолько наивна, чтобы так открыто выражать свои чувства? То, что Ариэл так легко согласилась взобраться на стену, не принесло Леону ожидаемого удовлетворения – уж очень она бесхитростна.

– Как у меня получается? – спросила Ариэл.

– Намного лучше. Теперь попробуем отработать вашу походку на твердой поверхности.

Леон протянул руки, чтобы помочь ей спуститься, и был несказанно удивлен, когда она спрыгнула прямо в его объятия. Удивление перешло в восторг и даже нечто большее, когда их тела соприкоснулись и его руки обхватили ее.

Изогнув спину и весело смеясь, Ариэл посмотрела Леону в глаза. Она совершенно не чувствовала напряжения и вела себя вполне естественно. Щеки ее раскраснелись, губы раскрылись, обнажая зубы. Она вела себя как дерзкая девчонка и в то же время как женщина, знающая себе цену. Кровь застучала в висках у Леона, и пламя страсти разлилось по телу.

Он взял Ариэл за подбородок и, склонив голову, заглянул ей в глаза, подернутые дымкой желания.

Внезапно на вороте ее платья он заметил камею, и это привело его в чувство.

– Сирена? – спросил он, подавляя желание дотронуться до броши рукой. – Уверен, что раньше вы ее не носили.

– Нет. Я берегла ее… – Ариэл помолчала и добавила: – Я надеваю ее только на воскресную службу. Когда-то она принадлежала моей бабушке.

– Неужели на воскресную службу? – спросил удивленный Леон, дотрагиваясь до кружевного воротничка, который скрепляла брошь.

Брошь настолько заинтересовала Леона, что он развернул ее на солнце, чтобы лучше видеть работу искусного резчика. Она была сделана из янтаря удивительной глубины и чистоты, окаймленного золотым обручем. Но не камень привлек внимание Леона, а вырезанное на нем изображение мифического морского существа. Эта загадочная женщина была бессовестно сладострастной, с гордо откинутой назад головой, с рассыпавшимися по спине длинными волосами, с одной открытой роскошной грудью и полуобнаженной второй. Не женщина, а мечта, воплощенная в камне.

Леон откашлялся и пересохшим от волнения голосом заметил:

– Удивительной красоты вещица. Правда, мне казалось, что благовоспитанные английские леди получают в наследство нечто другое.

– Что именно? – спросила Ариэл с искренним удивлением. – Портрет герцога Веллингтона или, еще лучше, драгоценности, достойные королевской особы?

– Или более утонченную брошь, – добавил Леон.

– Так случилось, что эта брошь была подарена бабушке лихим капитаном дальнего плавания, когда он ухаживал за ней еще до встречи с дедушкой.

– И она тоже надевала ее только на воскресную службу? – спросил Леон с лукавой улыбкой.

– Как раз наоборот: она надевала ее, когда хотела поддразнить моего дедушку. Должна вам сказать, она совсем не походила на благовоспитанную английскую леди, чем я очень горжусь. Моя бабушка была большая проказница. – Ариэл вздохнула и грустно улыбнулась. Ее пальцы нежно коснулись броши. – Я очень скучаю по ней, – сказала она. – В детстве она часто разрешала мне дотронуться до броши и загадать желание. Бабушка была уверена, что эта сирена принесет мне счастье и все мои желания обязательно исполнятся.

Странное чувство охватило Леона: он ощутил свинцовую тяжесть в ногах, в то время как в голове все плыло как в тумане.

– Это… это просто удивительно, – сказал он задумчиво и, заметив настороженность в глазах Ариэл, быстро добавил: – Я говорю сейчас не о вашей бабушке, а о странном совпадении. Когда ваша бабушка позволяла вам дотронуться до броши и просила загадать желание, твердо веря, что оно непременно исполнится, за тысячи километров от вашего дома другая женщина, моя мать, делала то же самое.

– Неужели это правда? Леон кивнул:

– Нет, у нее не было броши, до которой я мог бы дотронуться, но у нее была лагуна, в которой, по ее словам, жили прекрасные сирены, и у нее был сын, который смертельно боялся воды. Вода унесла от меня моего отца, и шестилетний мальчик боялся, что вода унесет и его самого.

Леон все еще держал Ариэл за талию, а ее руки лежали на его плечах. Он почувствовал их легкое пожатие.

– Я могу понять чувства шестилетнего мальчика, – сказала она просто. – Он рассуждал вполне логично.

– Возможно. Но жить на острове, окруженном водой, и совсем не уметь плавать очень опасно. И вот тогда моя мать, чтобы как-то научить меня плавать, придумала чудесную сказку про сирен. Она сказала мне, что если я научусь нырять, то смогу поймать ее за хвост, а за свое освобождение она исполнит любое мое желание. Я легко попался на крючок, потому что у меня было одно, но очень сильное желание.

Лицо Леона стало печальным. Он и сам не ожидал, что воспоминания, так глубоко запрятанные в его душе, могут взволновать его.

– И сказка помогла? – тихо спросила Ариэл.

– Я научился плавать лучше всех в деревне. Я под водой переплывал широкую лагуну из конца в конец.

– А вам удалось когда-нибудь поймать сирену?

Леон грустно покачал головой, вспомнив разочарование, которое пришло в сердце шестилетнего мальчика вместе с гордостью за то, что он так быстро научился плавать.

– Нет, никогда, – ответил он, лаская Ариэл большим пальцем за ухом. – Я их так и не встретил вплоть до сегодняшнего дня. Мне бы хотелось…

Леон замолчал, боясь выплеснуть то, что было у него на сердце и названия чему он пока не знал.

Ариэл помогла ему справиться с эмоциями, легко зажав его рот своей рукой.

– Вы не должны говорить вслух о своем желании, – предупредила она Сейджа.

– Почему? – Он в удивлении изогнул брови.

– Потому что иначе оно никогда не исполнится. Таково правило. Неужели ваша мать не говорила вам об этом?

Леон снял руку Ариэл со своего рта и положил к себе на грудь:

– Нет, не говорила. Возможно, она тоже не знала правил, как не знала многого другого.

Ариэл попыталась вырваться из его объятий, но Леон продолжал крепко держать ее.

– Расскажите мне об этих правилах, – попросил он. – Почему мы не можем вслух говорить о своих желаниях?

– Я сама не знаю почему. Просто такое правило. Мне говорила об этом бабушка, а ей я верю.

– И сейчас?

Ариэл сделала неопределенный жест рукой и грустно улыбнулась, отчего сердце Леона сжалось еще больше.

– И сейчас, – ответила она. – Просто когда мы вслух говорим о наших желаниях, мы тем самым как бы воплощаем их в жизнь, а реальность может быть хуже, чем наши ожидания.

Ее слова были понятны Леону. Не надо, чтобы люди знали, о чем ты думаешь или, что еще хуже, желаешь в данную минуту. Желание, высказанное вслух, никогда не исполнится. Но как быть с тем желанием, которое всего несколько минут назад было на ее лице? Ведь ей явно хотелось получить его одобрение.

– Я понимаю, о чем вы говорите, – сказал Леон. – Но с другой стороны, если вы поведаете кому-нибудь о своем желании, то он может быть в состоянии помочь осуществить его. Вдруг это в его силах?

Лицо Ариэл стало серьезным, как будто они обсуждали вопросы жизни и смерти, а не вели разговор об исполнении желаний и сиренах.

– Вы говорите о добрых феях? – спросила Ариэл.

– А что, в Англии у фей есть крестные матери? – удивился Леон.

Ариэл беззлобно рассмеялась:

– Здесь игра слов, но это не одно и то же. Добрая фея является на землю, чтобы стать чьей-то крестной матерью, которая охраняет человека и помогает в осуществлении всех его желаний. Вы понимаете, о чем я говорю?

Леон понимал, но не спешил говорить ей об этом. Ему было так приятно держать Ариэл в объятиях и слушать ее нежный голос. Ему хотелось подольше насладиться этим моментом. Возможно, удастся поцеловать ее, а возможно, и нет. В воздержании тоже есть своя прелесть. Иногда и молчание бывает более интимным, чем сам поцелуй.

– Кажется, я все понял, – ответил он наконец. – У желаний есть свои законы, а феи посылают нам крестных. Это так?

– А я-то вчера думала, что уже ничему не смогу научить вас, – рассмеялась Ариэл.

– Разве я не прав? – спросил Леон.

– Не волнуйтесь, – ответила Ариэл. – Мы поработаем над этим вопросом.