Текст книги "Плач волка (ЛП)"
Автор книги: Патриция Бриггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Значит, ему…
– Около тысячи трехсот лет.
Анна тоже прислонилась к стене. Она видела в его глазах груз возраста, но никогда бы не подумала, что ему столько лет.
– Значит, ты неуверен в том, сколько лет твоему отцу?
Тысяча триста лет – это долгий срок.
Чарльз пожал плечами, ответ явно не имел для него значения.
– Папа старый. – Он отвел янтарные глаза от ее лица. – Асил пришел сюда около четырнадцати или пятнадцати лет назад, чтобы попросить моего отца его убить. Вместо этого папа пообещал, что убьет его, как только решит, что Асил действительно сумасшедший. – Чарльз слегка улыбнулся ей. – Асил не против того, что мой отец – его альфа. Но у него были проблемы с тем, что я более доминирующий. Вот почему, думаю, что папа может быть старше Асила. Я молод по сравнению с ним, и это как заноза в его лапе.
Анна прикинула в уме.
– Разве он не говорил о своем альфе в Европе? И он не упоминал, что сам был альфой. – Было много историй о Мавре. Он был почти народным героем или злодеем среди волков.
– Быть альфой нелегко, – сказал Чарльз. – Это большая ответственность, много работы. Некоторым старшим волкам довольно хорошо удается скрывать свой возраст. Некоторым альфам не нравится, когда старые волки переходят в их стаи. Асил достаточно доминантен. – Чарльз снова улыбнулся, но на этот раз это больше походило на оскал. – Он жил здесь пару месяцев, когда я встал между ним и одним из людей. Ему не понравилось, что я более доминирующий, чем он.
– Он мог подчиняться твоему отцу, потому что Бран старше. Другим альфам он на самом деле не подчинялся. Но подчинился тебе, когда ты намного моложе и даже не альфа.
Чарльз кивнул.
– Итак, он дразнит меня, а я игнорирую его. Тогда он давит сильнее.
– Вот что было сегодня вечером? – теперь Анна понимала. – Он использовал меня, чтобы достать тебя.
Чарльз наклонил голову в жесте, который был больше волчьим, чем человеческим.
– Не совсем. У Мавра была пара, но он потерял ее пару сотен лет назад. Она умерла до моего рождения. Я никогда не встречал ее, но говорят, что она была омегой, как и ты. – Он пожал плечами. – Асил никогда не говорил о ней при мне, как и мой отец.
О Мавре ходит много историй, и если бы не увидел его реакцию на тебя на похоронах дока, я бы списал эти истории на байки наряду с множеством других легенд, связанных с его именем.
У нее заледенела кровь в жилах от воспоминания о том, как старый волк смотрел ей в глаза в церкви.
– Почему его реакция заставила тебя задуматься об этом?
Чарльз кивнул, показывая, что она задала правильный вопрос.
– Потому что когда он заметил, кто ты, то перестал беспокоить тебя, чтобы достать меня. И он заинтересовался тобой. – Чарльз глубоко вздохнул. – Вот почему он принес тебе цветы. Вот почему намекнул, что может попытаться увести тебя. Мне было трудно контролировать себя, потому что я знал, что он говорил серьезно.
Анна решила подумать об этом позже и сосредоточила внимание на разговоре, чтобы ненароком не надавить на него.
– Почему ты рассказываешь мне об Асиле? Ты хочешь меня о чем-то предупредить?
Чарльз отвернулся, его лицо снова превратилось в непроницаемую маску.
– Нет. – Он поколебался, затем сказал более мягким голосом: – Я так не думаю. Тебе показалось, что это было предупреждение?
– Нет, – ответила она, расстроенная тем, что не совсем понимала, что держало его волка так близко к поверхности.
Его что-то беспокоило, и Анна собиралась спросить его об этом. Но Чарльз отвернулся от нее и тут же выпалил:
– Он хотел, чтобы ты знала, что если до первого полнолуния решишь отказаться от меня, то сможешь выбрать его. – Даже сбоку Анна могла видеть его горькую улыбку. – И знал, что своим приходом вынудит меня рассказать тебе об этом.
– Почему ты мне рассказал? – мягко спросила она.
Он повернулся к ней.
– Ты имеешь право знать, что, хотя мы совместимы, все еще можешь отказать мне.
– А ты можешь мне отказать?
– Не знаю. Я никогда не слышал, чтобы связь рвалась. Мой волк выбрал тебя, твою волчицу и позволил меня следовать за ним. Но это не имеет значения, я не хочу тебе отказывать.
Волчица пояснила ей некоторые вещи, но она выбрала его и не скрывала, что даже не думает о выборе другого. Анне пришлось немного оттолкнуть свою волчицу, чтобы понять то, что он пытался ей сказать.
– А зачем мне это делать?
Хотел ли он, чтобы она отказала ему?
В ее горле пересохло, как в пустыне. И женщина, и волчица одновременно жаждали его, как наркоманки, так же, как они жаждали всего, что он обещал: безопасность, любовь, надежду, стаю. Анна нервно потерла руки о бедра, как будто это могло снять ее напряжение.
– Я надеюсь, что ты этого не сделаешь, но должен рассказать о твоих возможностях, – прошептал он, сжав руки в кулаки.
Анна почувствовала в его запахе что-то острое, чего не было раньше.
Будь проклят Лео, что оставил ее в таком неведении. Она бы отдала правую руку, чтобы узнать, что чувствует Чарльз, когда он говорит правду, а когда врет просто, чтобы не причинить ей боль.
Он ждал ее ответа, но что ей отвечать.
– Варианты. – Анна пыталась сохранять спокойствие. Чего он от нее хотел?
Очевидно, не спокойствия. Потому что сжал кулаки, раздул ноздри и посмотрел на нее ярко-желтыми глазами.
– Варианты, – прорычал он тихо. – Асил распространит слух, и на тебя свалится куча волков, которые будут рады отдать свои жизни за шанс стать твоей парой.
Все его тело тряслось, и он сильнее прислонился к стене, как будто боялся, что попытается схватить Анну.
Она снова подвела его. Он терял контроль, а она не помогала, не знала, как помочь.
Поэтому еще раз глубоко вздохнула и попыталась избавиться от своей неуверенности. Этот мужчина не хотел отказываться от своей пары. Этот мужчина пытался поступить благородно и дать ей выбор, независимо от того, чего это ему стоило. Он хотел поступить правильно, и это придало ей уверенности. Анна позволила своей волчице вернуться и придать ей силы, в которой нуждалась.
Ради нее он дрожал, как алкоголик, которому нужен виски, потому что чувствовал, что ей нужно знать, какие у нее имелись варианты, независимо от того, как его волк относился к потере своей пары. Он правда был ее рыцарем.
Ее волчице не нравилось видеть его страдания. Она хотела привязать его к ней, к ним, цепями из любви, чтобы он никогда больше не думал о том, что может их потерять.
– Ну что ж, – быстро произнесла она под тяжестью этого откровения, от которого ей стало тепло и безопасно, в то время как глаза наполнились слезами. И хрипло продолжила: – Хорошо, что прямо сейчас мы можем что-то сделать, чтобы закрыть эту маленькую лазейку.
Чарльз уставился на нее, как будто с трудом мог переварить услышанное. Он прищурился и широко раздул ноздри.
Затем оттолкнулся от стены и оказался перед ней, его большое тело с пугающей силой прижало ее к дверному косяку.
Он начал покусывать ее шею и задел нерв, отчего по ее спине словно пробежала молния, а колени подогнулись.
От его кожи исходил насыщенный мускусный аромат. Чарльз резко поднял ее на руки, и она ударилась плечом о дверь. Анна не шевелилась, когда он шел с ней по коридору, уже видела волка в гоне раньше и знала, что стоит просто безропотно подчиниться.
Но она не могла удержаться и коснулась его лица, гадая, насколько жарче его румянец на щеках, по сравнению с остальным телом.
Ее пальцы задержались на уголке его рта, где притаилась улыбка, которую он обычно скрывал.
Чарльз немного повернул голову и сомкнул зубы на ее большом пальце, достаточно сильно, чтобы она почувствовала это, но не настолько, чтобы причинить боль. Потом отпустил ее большой палец и слегка прикусил ее ухо. От мочки ее уха пошла волна жара, обжигая самые неожиданные места на ее теле, словно у нее была течка. Анна никогда раньше не чувствовала ничего подобного.
Несмотря на то, что в доме больше никого не было, Чарльз ногой закрыл дверь, погрузив их в темноту своей спальни.
Их спальни.
Он не столько уложил ее на кровать, а скорее упал вместе с Анной, издавая при этом настойчивые звуки, которые были больше волчьими, чем человеческими. Или, может, это она издавала эти звуки.
Он разорвал на ней джинсы, снимая их, и она ответила тем же.
Ощущение расходящейся плотной ткани под ее руками доставляло удовлетворение. Еще большее удовлетворение Анна испытывала от теплого шелка его кожи под ее пальцами. Его ладони были мозолистыми, и хотя он явно изо всех сил старался быть нежным, иногда слишком крепко ее сжимал.
Ее волчица так близка к поверхности, и поэтому Анна его не боялась.
Волчица знала, что он никогда ее не обидит.
Анна понимала его страсть, потому что чувствовала то же самое, как будто не было ничего важнее прикосновения ее кожи к его, как будто она умрет, если он оставит ее. Даже волчица не могла терпеть то, что насильно делали другие, но сейчас страх и ее обычное отвращение к сексу исчезли, от них даже не осталось воспоминаний.
– Да, – сказал он ей. – Скоро.
– Сейчас, – резко приказала Анна, хотя и не была уверена, чего именно от него хочет.
Чарльз хрипло рассмеялся.
– Терпение.
Ее рубашку порвали, вскоре за ней последовал лифчик, а затем ее обнаженная кожа прижалась к его фланелевой рубашке. Анна отчаянно дергала и тянула ее, отрывая пуговицы и почти задушив его, прежде чем сняла рубашку. Ее настойчивость, казалось, возбудила его еще больше, и он рывком повернул ее бедра в нужное положение.
Анна зашипела, когда он осторожно и слишком медленно вошел в нее. Она укусила его за плечо из-за его чрезмерной осторожности. Чарльз что-то хрипло прорычал. Но только когда убедился, что она готова, он отпустил контроль, который держал кончиками пальцев с тех пор, как ушел Асил.
Первый раз был быстрым и жестким, но она не была против. Едва они закончили, как Чарльз начал снова. На этот раз он задал темп и сдерживал ее, когда она хотела ускориться.
Анна никогда не чувствовала ничего подобного, того удовлетворенного покоя, который сопровождал ее во сне. Она могла бы привыкнуть к подобным ощущениям.
Анна проснулась посреди ночи от незнакомого звука включающегося обогревателя. Во сне она откатилась от Чарльза. Он лежал на другой стороне кровати, его лицо было расслабленным. Он слегка похрапывал, почти мурлыкал, и она улыбнулась.
Анна протянула к нему руку, но резко остановилась. Что, если разбудит его, и он разозлится на нее за то, что она нарушила его сон?
Хотя вряд ли он будет против. Но ее волчица, которая помогла ей пережить все, что с ней сделали ранее и которая позволила ей наслаждаться прикосновениями Чарльза, тоже спала. Анна свернулась калачиком на своей половине кровати к нему спиной. Ее беспокойство, видимо, встревожило его, потому что Чарльз внезапно прижался к ней сзади. Острая тревога, которую Анна почувствовала от его внезапного движения, разбудила волчицу.
Чарльз обнял ее рукой за талию.
– Спи.
Теперь, когда волчица защищала ее, Анна смогла расслабиться рядом с ним. Она взяла его за запястье и прижала его руку к своему животу, а потом погрузилась в сон. Он принадлежал ей.
Когда Чарльз разбудил Анну, на улице было еще темно.
– Доброе утро, – пророкотал он у нее над ухом. Это было так приятно, что она притворилась, что все еще спит.
Чарльз обхватил ее руками и быстро перевернулся вместе с ней.
Она вскрикнула, когда они скатились с кровати. Анна приземлилась на Чарльза сверху, а он дрожал от едва сдерживаемого смеха.
– Вот значит как, да? – пробормотала она, а потом вспомнила о его ране и коснулась пальцами мышц прямо под его ребрами.
– Прекрати это, – насмешливо прорычал он, хватая ее за руку, чтобы она не могла пощекотать его снова. Его голос звучал весело – значит, ему вовсе не больно.
– Женщина, у нас есть работа, которую нужно сделать, а ты нас тормозишь.
– Ага, – сказала она и слегка качнула бедрами, давая понять, что он может согласиться на отсрочку. Затем Анна заерзала более решительно и выскользнула из его объятий.
– Доброе утро, – вымолвила она. – Нам пора идти.
Неторопливо вышла обнаженной из комнаты и направилась по коридору в ванную.
Чарльз смотрел, как она уходит, чувствуя истинное счастье, которое осветило его душу. Этим утром Анна совсем не выглядела усталой, и легкое покачивание бедер сказало ему, что она чувствует себя довольно хорошо.
Благодаря ему она чувствовала себя так. Сколько времени прошло с тех пор, как он был причиной чьего-то счастья?
Чарльз лег на пол, чтобы наслаждаться этим чувством, пока его не взбудоражит совесть. У них была работа, которую нужно сделать. Чем скорее они уйдут в лес, тем скорее вернутся и смогут поиграть.
Он пошевелился, проверяя свои раны. Они все еще болели и немного будут замедлять его, но, как и обещал Сэмюэль, Чарльз чувствовал себя намного лучше. И не только из-за Анны.
Когда Анна вернулась, он уже оделся и доставал из шкафа свое зимнее снаряжение. Ему придется найти для всего этого другое место, чтобы она могла занять вторую половину шкафа. Анна завернулась в большое полотенце, очевидно, утратив часть своей смелости, пока находилась в ванной.
Чарльз решил дать ей немного пространства.
– Я приготовлю завтрак, пока ты одеваешься.
Она не поднимала глаз с пола, когда проскользнула мимо него. Если бы его слух не был острым, он бы не услышал ее нервный голос:
– Хорошо.
Но ничто не смогло бы заглушить отвратительный запах страха в его носу. Он замер на месте и наблюдал, как она, опустив плечи в знак покорности, встала на колени на пол рядом с коробкой со своей одеждой.
Чарльз попытался установить связь между ними, но она не стала сильнее, чем была вчера или в день их первой встречи.
Он никогда не спаривался, но знал, что это должно образовать связь. Любовь и секс связывали человека с человеком. И поскольку их волки уже явно сделали выбор, он был уверен, что их занятия любовью скрепят связь.
Чарльз посмотрел на Анну, ее выступающий позвоночник и острые края лопаток ясно показывали, что ей нужно немного набрать вес. Худоба была явным признаком страданий, которые она перенесла в стае Лео. Самые страшные шрамы нельзя разглядеть, потому что на телах оборотней редко остаются шрамы, в отличие от души.
Чарльз открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Ему нужно обдумать некоторые вещи, прежде чем начать задавать вопросы. И он знал, у кого спросить.
Чарльз накормил ее завтраком и лишь немного приблизился к ответам, которые искал. Но все равно с радостью наблюдал, как Анна ест, хотя она и не смотрела на него.
– Мы собираемся начать немного позже, чем я ожидал, – резко произнес он, споласкивая сковородки и ставя их в посудомоечную машину.
– Хизер должна кое-что сделать, и я хотел увидеться с одним человеком.
Анна все еще была в столовой, но ее молчание говорило о многом.
Она все еще слишком напугана им или прошлой ночью, чтобы задавать вопросы. И он был за это благодарен. Потому что не хотел ей лгать, но и не желал говорить ей, с кем собирался встретиться.
– Тогда я могу закончить с посудой, – предложила она.
– Хорошо.
Он вытер руки и остановился, чтобы поцеловать ее в макушку – быстрый, бесстрастный поцелуй, который не должен был усилить ее напряжение, но все же достаточный, чтобы его волк почувствовал удовлетворение. Он принадлежал ей, хотела она этого или нет.
Хизер все еще была у Брана, спала в комнате рядом с комнатой своего напарника. Сонная и усталая, она сделала несколько звонков и все устроила, как он хотел.
Чарльзу оставалось выследить только еще одного человека.
К счастью, он обнаружил, что большинство людей легко найти в пять тридцать утра.
Глава 7
Асилу снился знакомый дом: маленький и крепкий, построенный для теплого климата, с тщательно ухоженными апельсиновыми деревьями у двери. Он остановился возле скамейки, расположенной так, чтобы в полдень на нее падала тень от самого большого апельсинового дерева.
Проведя пальцем по сколотой спинке скамейки, он пожалел, что у него не было времени ее починить.
Даже зная, что должно было произойти, он не мог остаться на скамейке, ведь Сара в доме. У него не осталось ее фотографий, и ни одна из картин, которые он пытался нарисовать, никогда не отдавала ей должного. Он не очень хорошо рисовал. И видел ее только во снах.
Асил сделал всего шаг и оказался в главной комнате. Наполовину магазин, наполовину кухня, помещение должно было выглядеть строгим, но Сара повесила корзины с растениями и нарисовала цветы на плитках пола, придавая ему уютную атмосферу. На рабочем столе, что стоял в задней части комнаты, его пара быстрыми, умелыми руками измельчала палочку корицы в мелкий порошок.
Асил сделал вдох, чтобы насладиться ее ароматом, приправленным специями, с которыми она часто работала. Он ощутил любимый запах Сары и ванили, но смесь запаха Сары и корицы был почти такими же вкусными.
Сара казалась ему такой красивой, хотя знал, что другие, возможно, могли бы поспорить с этим. Ее сильные ладони в мозолях, ногти коротко подстрижены. Руки были мускулистыми как от работы, так и за счет бега в образе волка по холмам. Ее нос, на который она всегда жаловалась, длинный, с восхитительной маленькой горбинкой на конце.
Асил протянул руку, но не смог дотронуться до нее.
– Сара?
Когда она не повернулась к нему, он понял, что это будет дурной сон. Он боролся, чтобы проснуться, словно один из диких волков, который попал лапой в железный капкан. Но не мог отгрызть себе лапу или вырваться из ловушки сна. Поэтому ему пришлось беспомощно наблюдать, как кошмар происходит снова.
Копыта застучали по булыжникам, которые он выложил перед дверью, чтобы не наступать в грязь. Сара недовольно щелкнула языком по нёбу, ведь терпеть не могла, когда ее прерывали вовремя изготовления лекарств.
Но все же отложила ступку с пестиком в сторону и отряхнула фартук. Раздраженная или нет, но она никогда не станет воротить нос от клиента. В те дни деньги было трудно заработать. И для Сары посетитель не мог представлять опасности.
Солдат-человек не представлял угрозы для женщины, которая была оборотнем, и приход к власти Наполеона прервал другую, более опасную войну. Несколько семей ведьм, оставшихся в Европе, наконец, перестали убивать друг друга, и вместо этого им пришлось защищать себя от сражений внешнего мира. У Сары не было причин для беспокойства, и она не могла слышать отчаянных попыток Асила ее предупредить.
Дверь открылась, и на мгновение Асил увидел все глазами Сары.
Женщина в дверном проеме выглядела хрупкой. Ее темные волосы, обычно непослушные и вьющиеся, были подстрижены и собраны в пучок, но строгий стиль только делал ее моложе.
Ей всего шестнадцать лет. Как и Сара, она темноволосая и темноглазая, но в отличие от своей приемной матери, черты ее лица утонченные и аристократичные.
– Марипоса, дитя мое, – воскликнула Сара. – Как ты забралась так далеко одна? Повсюду солдаты! Если хотела навестить меня, то надо было предупредить, и я бы послала за тобой Хусана для охраны.
Прошло двести лет с тех пор, как кто-то называл Асила этим именем, и от того как Сара произнесла его, у него защемило сердце.
Марипоса слегка сжала губы.
– Я не хотела тебя беспокоить. И могу позаботиться о себе сама. Я в безопасности.
Даже во сне он заметил, что ее голос звучал странно, необычайно холодно. Его Марипоса, его маленькая бабочка, была эмоциональной, за секунду переходила от гнева к угрюмости, а затем к солнечному свету.
Сара нахмурилась.
– Никто не находится в безопасности в это неспокойное время. – Но даже когда ругала ее, Сара обнимала девочку, которую вырастила как свою собственную дочь. – Ты выросла, дитя мое. Дай мне посмотреть на тебя. – Она отступила на два шага назад и покачала головой. – Ты неважно выглядишь. С тобой все в порядке? Линнея обещала, что позаботится о тебе, но сейчас мрачные времена.
– Я в порядке, Сара, – сказала ей Марипоса, но голос девушки был неправильным, ровным и уверенным – и она лгала.
Сара нахмурилась на нее и уперла руки в бока.
– Ты же знаешь, что не стоит даже пытаться лгать мне. Кто-то обидел тебя?
– Нет, – тихо ответила Марипоса.
Асил чувствовал, как вокруг нее накапливается сила, которая теперь отличалась от той, которой она обладала, когда они впервые отправили ее на обучение к ведьмам. Ее магия была дикой и горячей, но эта сила такая же темная и холодная, как и ее голос.
Марипоса улыбнулась, и на минуту он увидел ребенка, которым она когда-то была, вместо ведьмы, которой стала.
– Я многое узнала у Линнеи. Она научила меня, как сделать так, чтобы никто никогда больше не смог причинить мне боль. Но мне нужна твоя помощь.
Звонок в дверь разбудил Асила до того, как ему снова пришлось наблюдать, как умирает Сара. Он лежал в своей пустой постели и чувствовал свой собственный запах пота, ужаса и отчаяния.
Чарльз сел на качели на крыльце старого волка и пытался погрузиться в медитацию. Этому трюку он так и не смог научиться, дед всегда ворчал, что дух его отца был слишком силен внутри него.
Он знал, что Асил слышал звонок в дверь, и теперь мог различить плеск воды в душе. Чарльз никогда не ожидал, что Асил окажет ему любезность и быстро откроет дверь, особенно когда посетитель пришел в такой безбожно ранний утренний час. Им с Анной придется отправиться в путь с опозданием, но они идут не на рыбалку, которую лучше всего устраивать на рассвете. И этот разговор для Чарльза важнее, чем поймать бродягу, даже если тот убивал людей.
Он чуть не пошел к своему отцу вместо Асила после того, как поговорил с Хизер в доме Брана. И только почувствовав запах мачехи, передумал стучать в дверь спальни отца. Этим утром Чарльз не готов к ссоре с Лией.
Когда мачеха доводила его до грубости (а она часто это делала), отец всегда вмешивался. Никому, даже его сыновьям, нельзя проявлять неуважение к супруге маррока.
Поэтому Чарльз пошел к единственному человеку, который мог понять, почему связь между ним и Анной не была полной. Асил не любил Чарльза почти так же сильно, как Лия, хотя и по другим причинам. Но когда-то его парой была омега.
Братец волк подумал, что в сегодняшнем утреннем разговоре можно найти много забавного. Развлечение или драка, волку понравилось бы и то, и другое.
Чарльз вздохнул, наблюдая, как туман от его дыхания растворяется в холодном воздухе. Возможно, он зря беспокоился. Часть его хотела уделить этому делу больше времени. Медленная часть процесса спаривания, когда волк принимал волчицу, была закончена почти сразу, как он впервые увидел Анну. Но это не означало, что вторая человеческая половина сработает так быстро.
Но что-то подсказывало ему, что в этом деле столько проблем, что их не сможет решить только время. И мужчина, у которого отец был оборотень, а мать – мудрой женщиной, знал когда ему следует прислушаться к своей интуиции.
Позади него резко открылась дверь.
Чарльз продолжал слегка покачиваться на качелях. Встречи с Асилом обычно начинались с какого-нибудь спора.
Через несколько минут Асил прошел мимо качелей к перилам, огораживающим веранду. Он запрыгнул на них, поставив одну ногу на перила, а второй болтая в воздухе. На нем были только джинсы, а его мокрые волосы начали покрываться инеем на морозе, соответствуя серебряным отметинам, украшавшим его спину. Асил был одним из немногих оборотней, у которых имелись шрамы. Отметины виднелись сзади на ребрах, где другой оборотень ранил его, и почти в том же месте где находились раны самого Чарльза. Но шрамы Асила нанесены когтями, а не пулями.
Асил много позировал. Чарльз никогда не был уверен, это намеренно или просто старая привычка.
Асил уставился на лес за своим домом, все еще окутанный тенями раннего утра, вместо того чтобы смотреть на Чарльза. Несмотря на недавний ливень, Чарльз чувствовал запах страха и тоски. И вспомнил, что сказал Асил на похоронах: что ему снова снился сон про мертвую пару.
– Иногда мой отец может охранять твой сон, – пробормотал Чарльз.
Асил издал резкий смешок, склонил голову и ущипнул себя за переносицу.
– Не от этого. Больше нет. Итак, почему ты ждешь меня здесь в это прекрасное утро? – он грациозно махнул рукой, подразумевая зиму, холод и ранее время суток.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне об омега волках, – ответил Чарльз.
Асила притворно шокировано распахнул глаза.
– Проблемы так скоро, щенок?
Чарльз просто кивнул:
– Анна почти не знает, как быть оборотнем. Было бы полезно, если бы хотя бы один из нас знал что-нибудь об омегах.
Асил уставился на него, и наигранное веселье исчезло.
– Это долгий разговор, – сказал он наконец. – Почему бы тебе не зайти и не выпить чашечку чая?
Чарльз сидел за столиком и наблюдал, как Асил занимается приготовлением чая, словно японская гейша, где каждое движение было важным и точным. Что бы ему ни снилось, это отбило охоту играть в сумасшедшего волка. И увидев его сейчас, Чарльз понял, каким хорошим актером был Асил. Когда старый волк по-настоящему встревожен, он двигался чрезмерно точными движениями и суетился из-за ерунды и вещей, которые не имели значения.
Это не сделало его менее сумасшедшим или менее опасным, но Чарльз наконец увидел причину, по которой его отец до сих пор не избавил Асила от страданий.
– Чай здесь никогда не бывает вкусным, – сказал Мавр, ставя перед Чарльзом изящную фарфоровую чашку с золотой каймой. – Высота не позволяет воде достаточно нагреться. Лучший чай заваривается на уровне моря.
Чарльз поднял чашку и сделал глоток, ожидая, пока Асил успокоится.
– Итак, – произнес другой оборотень, садясь напротив него,
– что тебе нужно знать об омегах?
– Я не уверен. – Чарльз провел пальцем по краю чашки.
Теперь, когда он здесь, ему не хотелось раскрывать проблему в отношениях с Анной мужчине, который хотел быть его врагом. Поэтому просто сказал: – Почему бы тебе не объяснить мне, чем именно они отличаются от покорных волков.
Асил поднял брови.
– Что ж, если ты все еще думаешь, что твоя пара покорная, тебя ждет настоящий сюрприз.
Чарльз не мог сдержать улыбку.
– Да. Я сразу это понял.
– Мы, доминирующие волки, склонны думать об этом как о ранге: кому подчиняются и кто должен подчиняться. Доминирующий и покорный. Но мы так же должны помнить, кто должен защищать и кого следует защищать.
Покорный не способен защитить себя сам, хотя может сражаться и убивать с такой же готовностью, как и любой другой. Но покорный не чувствует необходимости сражаться, не так как доминант. Они – сокровище в стае. Источник цели и равновесия. Почему существует доминант? Чтобы защищать тех, кто ниже его, но защищать омегу гораздо полезнее, потому что покорный никогда не захочет выяснять, действительно ли ты доминируешь над ним. Покорным волкам можно доверять. И они объединяют стаю, потому что доминат ставит цель обеспечить их безопасность и позаботиться о них. -
Он сделал глоток чая и фыркнул. – Когда обсуждаю это вслух по-английски, я словно говорю о сексуальных отношениях. Это звучит нелепо.
– Если тебе больше подходит испанский, не стесняйся, – предложил Чарльз.
Асил пожал плечами.
– Это не имеет значения. Ты знаешь обо всем этом.
У нас здесь есть покорные волки. Ты знаешь, для чего они нужны.
– Когда я встретил Анну, впервые в жизни мой волк спал.
Вся небрежность исчезла из Асила, когда он поднял глаза от своего чая на Чарльза.
– Да, – прошептал он. – Так и бывает. Они могут позволить твоему волку отдохнуть, чтобы он успокоился.
– Я не всегда чувствую себя так рядом с ней.
Асил рассмеялся, выплюнув чай в свою чашку. Он бросил на нее печальный взгляд, затем отставил чай в сторону.
– Я надеюсь, что это так, если ты ее пара.
С чего бы тебе хотеть быть рядом с кем-то, кто все время тебя усыпляет? Одним своим присутствием превращает тебя из доминантного в покорного? Нет. Ей не обязательно все время тебя успокаивать.
Он вытер рот салфеткой и положил рядом со своей чашкой.
– Как долго она была оборотнем?
– Три года.
– Что ж, тогда, я полагаю, сейчас это просто инстинкт. И если ты не ощущаешь себя спокойным постоянно, это означает, что либо она чувствует себя с тобой в полной безопасности, либо ты так выбил ее из колеи, что ей нечем поделиться. – Он по-волчьи ухмыльнулся. – Как думаешь, что из этого правда? Сколько людей тебя не боятся?
– Именно это тебя беспокоит? – спросил Чарльз с искренним любопытством.
– Ты меня не боишься.
Асил замер.
– Конечно, я боюсь.
– У тебя не хватает здравого смысла бояться меня. – Чарльз покачал головой и вернулся к своим вопросам. – Омеги служат в стае почти той же цели, что и покорные, но в большей степени, верно?
На этот раз Асил искренне рассмеялся.
– Так мне защищаться, говоря: «Конечно, у меня достаточно здравого смысла, чтобы бояться»?
Уставший от игр, Чарльз просто вздохнул.
– Есть разница между покорным и омегой. Я чувствую это, но не знаю, что это значит. Вместо того чтобы следовать чьим-либо приказам, она не следует ничьим. Я понимаю это.
– У омеги есть все защитные инстинкты альфы, но нет склонности к насилию, – сказал Асил, явно недовольный тем, что его вернули к теме. – Твоя Анна устроит тебе веселую жизнь, пока не убедится, что все в ее стае счастливы и в безопасности.
И теперь до него начало доходить. Волчица Анны не была жестокой, просто сильной и старалась защитить. Как постоянное насилие могло повлиять на волчицу?
– Боль делает доминанта более жестоким, в то время как у покорного волка все наоборот. Что происходит с омегой, которого пытают?
Если бы думал не об Анне, а сосредоточился на Асиле, он бы никогда не выразился такими словами.
Лицо Мавра побледнело, а запах сильно испортился. Он вскочил на ноги, опрокинув стул и отшвырнув стол к стене, где тот завалился на бок.
Чарльз медленно поднялся и поставил свою чашку на ближайший к нему столик.
– Прости, Асил. Я не хотел напоминать тебе о том, что лучше забыть.
Асил постоял еще мгновение, готовый к атаке, затем его тело расслабилось, и он выглядел уставшим до глубины души. Не сказав ни слова, он вышел из комнаты.
Чарльз сполоснул свою чашку и поставил сушиться в раковине.
Обычно он не был таким беспечным. Подругу Асила замучила до смерти ведьма, которая использовала ее боль и смерть, чтобы получить больше силы. Несмотря на то, что Асил раздражал Чарльза, он никогда бы намеренно не использовал смерть пары, чтобы помучить его. Но даже если снова извиниться, то это ничем не поможет.
Поэтому он пробормотал тихую молитву о благословении на дом, как научил брат его матери, и ушел.
Анна была рада, что на этот раз Чарльз сел за руль. Он легко вел машину по обледенелым дорогам, хотя Анна все равно вцепилась ногтями в ручку, удобно расположенную над окошком пассажирской двери.
Чарльз почти ничего не сказал ей этим утром после того, как вернулся после разговора с лесничим. Его взгляд был отстраненным, как будто дразнящий, нежный мужчина, с которым она проснулась, ушел.
