Текст книги "История Андрея Бабицкого"

Автор книги: Панфилов Валентинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

К примеру, Калимат Месриева, тетя Назима Керимова, в доме которой Бабицкий ночевал в ночь с 24 на 25 февраля, так отвечала на вопросы.

Рашидхан Магомедов: В своих показаниях на следствии вы говорили, что вам как-то вот гость… как-то он не понравился вам.

Калимат Месриева: Он не понравился.

Рашидхан Магомедов: Не понравился. Сейчас вы его рассмотрели?

Калимат Месриева: Сейчас рассмотрела.

Рашидхан Магомедов: Как он вам сейчас?

Калимат Месриева: А вы знаете, когда он заходил, он здорово был…. Знаете, вот, таким неприятным запахом у нас квартира из-за этого пропахла, мне не понравилось. А вечером к нам мужики приходят такие, одетые… Ну, он с дороги, наверное, был…

Рашидхан Магомедов: Но вот сейчас он больше нравится вам?

Калимат Месриева: Да, очень нравится.

Рашидхан Магомедов: Очень нравится…

Савик Шустер: Омар Асхаб Алиасхабов, старший из трех сотрудников Хасавьюртовского ОМОНа, задержавших Бабицкого днем 25-го, сказал следующее.

Генри Резник: Министр, он что, поблагодарил вас, вот как?

Омар Асхаб Алиасхабов: Поблагодарил. Когда мы с работы обратно в свой Хасавьюрт поехали, там получили мы по 500 рублей, по документам.

Генри Резник: А как вот министр, он, может быть, говорил вам, за что он собирается вас премировать? Вот за что конкретно?

Омар Асхаб Алиасхабов: За бдительность.

Генри Резник: За бдительность? Вот, собственно говоря, что он говорил, конкретно? Вот, что это за ситуация такая? Почему вам такая благодарность должна быть все-таки? Не обычный человек какой-то?

Омар Асхаб Алиасхабов: В точности я не помню.

Генри Резник: Не помните? У меня вопрос к Бабицкому. Можно? Андрей Маратович, после того, как вы были доставлены, ну, судя по показаниям, к министру, да? – к самому, что там происходило? Что там было, может быть, вы помните? Какие разговоры, и за что, если помните, министр собирался действительно поощрить и, как выяснилось, поощрил всю тройку, которая вас задержала не как убийцу, и не как вора?

Андрей Бабицкий: Министр вызвал корреспондента местного телевидения. Присутствовал пресс-секретарь Министерства внутренних дел Абдул Мусаев. Министр вызвал сотрудников, которые произвели задержание, и поблагодарил их (я точно помню формулировку) за то, что они «спасли мне жизнь».

Генри Резник: Алиасхабову вопрос: вот вы слышали, что сказал Андрей Маратович? Что вот, министр, как он помнит, поблагодарил вас за то, что, как он считал, вы спасли человеку жизнь. Это правильно?

Омар Асхаб Алиасхабов: Правильно.

Савик Шустер: Все это подтвердил коллега Алиасхабова Эльдар Аджиев.

Генри Резник: У министра в кабинете – какой там разговор произошел?

Эльдар Аджиев: Он сказал, что мы спасли человеку жизнь.

Савик Шустер: Таким образом, появление гражданина Бабицкого в кабинете Министерства Внутренних Дел Дагестана вызвало радость и облегчение. А только после звонков из Москвы и прибытия первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Юрия Бирюкова к вечеру атмосфера резко изменилась. Составили протокол без указания времени, посадили на самолет министра внутренних дел и отправили в Москву, под подписку о невыезде…

В четверг, 5 октября, в зале Советского районного суда начались прения сторон. В нашей программе мы предоставим больше времени защите, и не только потому, что у государства было и есть очень много возможностей высказаться, а еще и потому, что слова защитников были более яркими, убедительными и важными для будущего общества.

В данной ситуации мы не опасаемся упреков за необъективность. Прокурор Магомедов хотел доказать, что гражданин Бабицкий использовал заведомо фальшивый паспорт в ситуации, в которой ему ничего не угрожало, и сделал это, несомненно, ярко.

Рашидхан Магомедов: По мнению Бабицкого, его не смогли депортировать за пределы России спецслужбы. На мой вопрос, почему они не смогли его депортировать, он сказал, что они находились в таком состоянии крайнего бардака и пьянства, что не могли даже решить вопрос о его депортировании из России, Дагестана, на территорию Азербайджана. Но возможно ли при таком мнении и при таких обстоятельствах опасаться какой-либо угрозы от этих органов? Является ли это логичным, если их работники не в состоянии выполнить свои задачи?

Савик Шустер: Общественный защитник Павел Гутионтов, секретарь Союза журналистов, открыл выступление защиты.

Павел Гутионтов: Ваша Честь, знакомясь с обвинительным заключением, слушая выступления свидетелей и оглашенные в суде документы, я, как человек, достаточно редко присутствующий в суде и тем более наблюдающий за ходом процесса с этой точки зрения, неоднократно поражался, с какой последовательностью следствием и Генеральной Прокуратурой отсекались всякие попытки установить, что же предшествовало совершению Бабицким того «страшного преступления», в котором его обвиняют. Весь первый день процесса государственного обвинителя особенно интересовало, что именно позволяло господину Бабицкому считать, что он преследуется органами государственной власти или, другими словами, спецслужбами. К сожалению, при дальнейшем рассмотрении дела, как мне показалось, этот интерес несколько угас. Поэтому я попытаюсь сейчас огласить свои впечатления, основанные на материалах дела, о том, что предшествовало появлению Андрея Маратовича в этом зале, на этой скамье, в качестве подсудимого.

Из материалов суда неопровержимо следует, что 16 января 2000 года Андрей Маратович Бабицкий был задержан в районе города Грозного «неустановленными лицами». На неустановленных правовых основаниях задержан, на неустановленных основаниях (как впоследствии, правда, пояснил заместитель Генерального прокурора, на основании указа о бродяжничестве и попрошайничестве) помещен в следственный изолятор Чернокозово, откуда по оставшимся не установленными следствием правовым основаниям он был освобожден под подписку о невыезде, но вместо этого неустановленными лицами доставлен в следственный изолятор города Гудермеса. После чего, опять же неустановленными лицами на неустановленных основаниях, был передан неустановленным лицам в обмен на неустановленное число неустановленных военнослужащих российской армии, несмотря на то, что господин Бабицкий, как он утверждает, категорически в последние минуты отказывался от подобного обмена. Вся страна, весь мир могли наблюдать передачу неустановленным лицам господина Бабицкого, ибо, на наше счастье, в момент передачи случайно оказался на месте офицер ФСБ с телекамерой. К сожалению, следствие не заинтересовалось показаниями этого офицера.

Дальнейшее происходило в том же самом русле. Неустановленные лица содержали господина Бабицкого в течение 20 дней, после чего неустановленным образом по территории воюющей Чечни (я бы подчеркнул, что это было 23 февраля, и я думаю, что здесь не надо никому подсказывать, что такое 23 февраля в Чечне)… Тем не менее, не останавливаясь, в багажнике автомашины господин Бабицкий был перевезен на территорию Дагестана, где, как подчеркивал государственный обвинитель, «господину Бабицкому ничто не угрожало». Действительно, ему ничто не угрожало, потому что он пересек всю территорию республики и его машина не была ни разу остановлена. (Мы приехали сюда не в феврале 2000 года, но машина, в которой мы ехали от аэропорта, останавливалась неоднократно и неоднократно проверялась.) Я склонен думать, что стоявшие на блокпостах постовые (извините за тавтологию), наверное, недостаточно хорошо исполняли свои служебные обязанности, как минимум.

После чего и было совершено господином Бабицким это «преступление», а именно – предъявление паспорта, который ему дали. Кстати – о паспорте. Как мы знаем, не установленные лица похитили из кабинета ответственного работника Министерства внутренних дел России этот паспорт, который не установленным образом через четыре дня оказался на территории воюющей Чечни, в который неустановленными же лицами были внесены достаточно квалифицированные записи, и не установленным образом это не заинтересовало следствие. Вернее, следствие это заинтересовало после публикаций в открытой печати, и это произошло через два месяца после того, как в руках следствия оказался подлинный бланк паспорта с внесенными фальшивыми сведениями о «господине Мусаеве».

Уже этот беглый пересказ свидетельствует как о полном нежелании следствия заниматься установлением истины, так и о том вопиющем произволе, который на протяжении полутора (я подчеркиваю) месяцев осуществлялся по отношению к нашему коллеге, который, в свою очередь, выполнял свои профессиональные обязанности в соответствии с Законом о средствах массовой информации России. Уже это перечисление вполне, на мой взгляд, объясняет, почему господин Бабицкий мог подозревать совершенно определенные органы и службы в преследовании его.

Я не знаю, как должен был бы поступить другой человек после полутора месяцев редкого произвола по отношению к нему на территории ли Дагестана, на территории ли Удмуртии, на территории ли Воронежа, или на территории Москвы. К сожалению, у него были основания опасаться, и, к счастью, на территории Дагестана эти опасения оказались, как правильно сказал государственный обвинитель, напрасными. Тем не менее это не отменяет его совершенно очевидных, на мой взгляд, подозрений. Следствие умудрилось не опровергнуть ни одного из утверждений Бабицкого, из которых следует, что он явился жертвой целого комплекса бездарно проведенных «спецмероприятий». В связи с этим государственный обвинитель и в первый день процесса, и сейчас иронизировал по поводу мнения господина Бабицкого о том, что спецслужбы, по его словам, находились «в состоянии бардака и пьянства» и что, если так, именно их ему опасаться бы не следовало. Я боюсь, что у господина Бабицкого могли оказаться основания предположить, что данные работники спецслужб, наконец, протрезвеют и начнут заниматься тем, за что им платят деньги налогоплательщики… В конце концов, его могли опять обменять на кого-нибудь из «не установленных лиц». Это было сделано не чеченскими командирами. Мы не знаем, кем именно это было сделано и на каких основаниях. Но это было сделано. И следствие имело возможность узнать у соответствующих лиц, кто именно и кому передал Бабицкого.

На мой взгляд, это поразительно. Те люди, которые осуществили «обмен», как выяснилось, не знают, кому они передали российского гражданина. Если бы они назвали тех людей, кому они передали Бабицкого, можно было бы заодно и проследить судьбу этого бланка паспорта, «утраченного» непосредственно в здании Министерства внутренних дел в Москве. Таким образом, мы бы знали тех людей, которые получили этот бланк паспорта с такой молниеносной скоростью.

Мне было стыдно за полковника Бурова, который был вынужден говорить вещи, вызывающие, по меньшей мере, недоумение. Его рассказ производит – во всяком случае, на меня – крайне неубедительное впечатление. Нет, вообще, это поразительно. Мне предлагают думать, что не установленные лица в Москве проводили тщательно подготовленную операцию в единственном расчете на безалаберность крупного чиновника Министерства внутренних дел. Потому что, если бы он выполнял свои обязанности, как нам поясняют, надлежащим образом, бланк этого паспорта никогда бы не получили и, таким образом, господин Бабицкий не имел бы счастья находиться с нами в одном зале.

Квалификация людей, она поражает – тех, которые изготовили этот документ. Сотрудники Министерства внутренних дел, а именно – ОВД «Вешняки», как было показано господином Бабицким на судебном заседании, выписывали ему общегражданский паспорт в течение четырех месяцев. Боевики в невыносимых военных условиях проведения контртеррористической операции справились с этим делом за четыре дня. Нам предлагают в это поверить.

Я позволю себе привести такое сравнение: по сути, власть оказалась в положении милиционера, подбросившего в карман задержанному горсть патронов и пойманному этим милиционером на этом с поличным. При этом власть выделяет дело об этом милиционере в отдельное производство, а для начала судит человека, которому подбросили в карман эти патроны, за хранение боеприпасов.

Мое, необремененное юридическими познаниями, воображение поразило то, что следствие проделало колоссальную и запредельную по своей бессмысленности работу. То, что касается собственно дела об использовании Бабицким подложного паспорта, – в принципе, было завершено расследование в первый же день. Бабицкий ничего не отрицал, и все свидетели были представлены на месте.

Вместо этого мы узнали вещи поразительные. Из материалов дела я, например, узнал, что сняты экспериментальные образцы почерка у милиционеров, работавших в Курске 13 лет назад. Было проведено два обыска в квартире женщины, которая проявила, скажем так, нормальное человеческое отношение к человеку, который постучался к ней ночью в холод, мороз, и дала ему приют на два дня. Временами возникало такое впечатление, что главной целью многих следственных действий было именно искоренение здоровых человеческих реакций на происходящее, которые продемонстрировали очень многие фигуранты этого дела, в том числе – свидетели, которых мы здесь видели.

Мы убедились в ходе заседания, что милиционеры, задержавшие Бабицкого, ни минуты не подозревали его в совершении преступления. Они отнеслись к нему, как к человеку, попавшему в беду. Они были счастливы тем, что поддержали человека. Они сидели с ним за одним столом и отвели его в министерство, где их поблагодарили не за задержание опаснейшего преступника, а за спасение человека.

К сожалению, очень скоро вот этот нормальный человеческий взгляд на вещи сменился несколько иным. Очень жаль, что те следственные действия, которые были предприняты против них, в следующий раз заставят их поступать как-нибудь по-другому.

Савик Шустер: Так говорил общественный защитник Павел Гутионтов. Речь адвоката Генри Резника была чисто юридической и блестящей. Я не смогу передать букву выступления, попытаюсь передать дух. Адвокат Резник, во-первых, доказал, что обвинение, сформулированное государством против гражданина Бабицкого, неправильное и непрофессиональное. Согласно Конституции Российской Федерации и комментариям к Уголовному кодексу Верховного суда и Генеральной прокуратуры, предъявляя заведомо фальшивый паспорт, гражданин Бабицкий не приобретал никаких прав и не освобождался ни от каких обязанностей. Обеспечивая себе временное жилище в гостинице, он осуществлял свое право гражданина на жизнь. Закон, незыблемый на сей раз, оказался не на стороне государства, а на стороне обвиняемого гражданина.

Адвокат Резник остановился на условиях крайней необходимости, при которых жил Бабицкий в Махачкале и которые отрицались обвинением. Не та опасность, которая объективно существует в мирном Дагестане, а та опасность, которую испытывал гражданин, должна приниматься во внимание. А то, что у Бабицкого были основания опасаться государства, испытывать страх перед ним, не вызывает сомнений. И только в конце своей речи адвокат Резник связал право с политикой.

Генри Резник: Вот, чувство горечи у меня возникает, потому что все происходящее оказало пагубное воздействие на очень многих людей. Ведь здесь очень много жертв. Жертва – это министр внутренних дел Дагестана, который порадовался появлению Бабицкого и чуть ли не заключил его в свои объятия; жертва – милиционеры, которые были поощрены за то, что, наконец, они спасли от смерти человека – люди-то осознавали, в какой ситуации находится журналист… Жертва – свидетель Буров, который тут был, который вынужден был фактически расквитываться за свое начальство… 22 февраля представитель Президента в Чечне говорит о том, что готовится операция по освобождению Бабицкого. 22 февраля! Ответственно заявляет! И 23 февраля его перебрасывают в Азербайджан. Есть косвенные улики, которые значительно весомее, чем прямые… Пусть, Ради бога, не обижается на меня мой процессуальный оппонент, но жертва и прокурор, которого направили на этот процесс; жертвы мы – защитники, которые вынуждены на этом процессе доказывать очевидные вещи, и, конечно, Ваша Честь, удивительно, но жертва, по-моему, все общество! Все, что происходит здесь, вот это следствие, которое длилось полгода, – это все на деньги налогоплательщиков. На что истрачены деньги наших сограждан?! На то, чтобы на протяжении более полугода проходило это разбирательство. Ну, пришло бы кому-нибудь в голову направлять в суд дело на человека, который под чужим именем устроился в гостиницу и провел там несколько часов?! По-моему, вопрос риторический. Чего же хочет обвинение, за которым стоят не самые достойные представители нашей власти? Оно хочет одного: хотя бы на 10 секунд дискредитировать Бабицкого произнесением обвинительного приговора…

Савик Шустер: Государство выиграло суд в Махачкале, но не процесс, который выходит за пределы Дагестана и за рамки дела гражданина Бабицкого.

9 октября

«Мы будем стоять за свободу печати и свободу слова, и за человека, которого зовут Андрей Бабицкий…»

Владимир Долин, Москва: Корреспондент Радио «Свобода» Андрей Бабицкий, осужденный судом за использование подложного паспорта, намерен обжаловать приговор в высших судебных инстанциях. Президент Радио «Свобода/Радио Свободная Европа» Томас Дайн не верит в то, что корреспондент Московского бюро Радио «Свобода» Андрей Бабицкий совершил что-либо плохое, – скорее, плохо поступили с ним.

Томас Дайн: Конечно, я, как и все мы, разочарован решением суда, но я должен сказать, что мы собираемся вести это дело дальше и провести его через всю юридическую систему Российской Федерации. Это означает, что мы будем подавать апелляцию в Верховный суд Дагестана и, если необходимо, в Верховный суд России; и самое главное: я должен отметить, что с самого начала, и теперь, и впредь мы будем стоять за свободу печати и свободу слова, и за человека, которого зовут Андрей Бабицкий.

Владимир Долин: Адвокаты Бабицкого Генри Резник и Александр Зозуля подготовили кассационную жалобу в Верховный суд Дагестана.

Глава VII. Кремль против Бабицкого

История новой российской журналистики еще не знала примера, когда судьбой одного журналиста интересовалось и вплотную занималось такое количество государственных чиновников, среди которых были и первые лица государства. К делу Бабицкого были причастны многие чиновники кремлевской администрации. Даже Специальный представитель Президента по правам человека в Чечне Владимир Каламанов, который заявил, что «свое отношение Президент Российской Федерации уже высказал. Он сообщил, что Бабицкий должен быть здоров (подчеркнуто мною. – О.П.), должен быть возвращен, ну а все остальное потом». Хронология высказываний чиновников показывает их роль в «деле Бабицкого».

Владимир Путин, и. о. Президента РФ

До января 2000 года Владимир Путин и в короткий свой период председателем кабинета министров, и в качестве и. о. Президента России вряд ли знал о существовании Андрея Бабицкого. Впрочем, когда Путин был, также короткое время, директором ФСБ, он мог получать материалы о работе журналистов в Чечне, среди которых были репортажи Бабицкого. Однако пресса об этом не знала. Как и не знала реакции премьер-министра Владимира Путина на сюжет, показанный телеканалом НТВ, основанный на съемке Бабицкого в конце декабря 1999 года, когда российские военачальники публично отрицали тяжелые бои за Грозный, а съемка корреспондента РС свидетельствовала об обратном.

Можно предположить, что именно тогда у ответственных за «контртеррористическую операцию» в Чечне появилось желание избавиться от журналиста. К тому времени других журналистов припугнули, когда в период с октября по ноябрь 1999 года в Чечне были задержаны около 20 западных репортеров. Многих из них допрашивали на военной базе в Моздоке, угрожали лишением аккредитации и закрытием российской визы. Российские журналисты вовремя поняли «важность момента» и в Чечню ездить прекратили.

Владимир Путин спустя время даст свою оценку Андрею Бабицкому в книге «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». Хроника упоминаний имени Бабицкого в связи с действиями или оценками Владимира Путина выглядит таким образом.

28 января правление историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» обратилось с заявлением к исполняющему обязанности Генерального прокурора России В. Устинову и исполняющему обязанности президента России В. Путину, в котором содержится требование немедленного освобождения Бабицкого. В тот же день было распространено заявление группы московских правозащитников (Светлана Ганнушкина, Валентин Гефтер, Мальва Ланда, Виктория Маликова, Олег Орлов, Юрий Самодуров), обращенное к и. о. президента РФ Путину. Свое заявление в адрес Путина направило Рязанское правозащитное общество «Мемориал».

31 января министр внутренних дел Владимир Рушайло сообщил, что «вопрос о задержании Андрея Бабицкого взят под контроль Владимиром Путиным». В тот же день вице-премьер Валентина Матвиенко, курирующая в правительстве вопросы деятельности СМИ, сообщила, что и. о. Президента Путин поручил спецпредставителю Генпрокуратуры вылететь в Моздок и на месте расследовать сложившуюся ситуацию. Игорь Иванов, министр иностранных дел России, заявил, что дело Бабицкого находится «под личным контролем Владимира Путина». Это заявление сделано в ходе визита в Москву госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Судьба Бабицкого становится одной из тем этого визита.

4 февраля РС передало слова Путина на его неформальной встрече с руководителями ведущих СМИ России: «Наша задача была показать, что силой никто Бабицкого не задерживает!», «Было обращение двух командиров, была информация о подписке о невыезде». «Вот теперь, – сказал Путин, – Бабицкому станет страшно, он поймет, к кому он попал!»

5 февраля корреспондент РС Михаил Соколов сообщил: «…Владимир Путин считает, что Андрей сам захотел пойти к боевикам. Оказывается, Путин просматривал видеокассету со сценой обмена… Я уверен, сегодня произошло главное событие предвыборной кампании: это не отказ Евгения Примакова баллотироваться, а демонстрация и. о. Президента Владимиром Путиным своего истинного лица перед прикрепленной прессой».

9 февраля Путин в ходе прямой линии в редакции газеты «Комсомольская правда» заявил: «Что касается исчезновения Бабицкого, то, насколько мне известно, сегодня, как мне сказал только что один из помощников, якобы появилась видеокассета на одном из каналов телевидения, где Бабицкий говорит о том, что с ним все в порядке. В этом смысле нельзя считать его исчезнувшим. Сегодня в «Известиях» я даже прочитал, что, поданным той же радиостанции «Свобода», где он работал, полевые командиры, в руках которых он находится, которые его взяли, отдали нам уже за него пятерых наших военнослужащих, кстати сказать. Как мне известно, как мне докладывают военные, первоначально не сообщалось ничего о его передвижении, поскольку группа, которая его обменяла, предложила его поменять. Поставили условие, что они отдадут нам еще двух офицеров после того, как он окажется у них в лагере в горах. Поэтому я думаю, что с этим связано то, что наши военные действовали так аккуратно».

10 февраля в «Новой газете» опубликована статья Михаила Соколова:

«Неделю назад на встрече Владимира Путина с семью редакторами центральных газет на слова о том, что Бабицкий арестован, и. о. Президента возразил:

– Не арестован, а задержан… И добавил:

– Я в курсе дела…

Теперь мы знаем степень осведомленности главы государства.

Как мне стало известно, и. о. Президента РФ Владимир Путин 4 февраля на закрытой встрече с прессой на вопрос об Андрее Бабицком ответил:

– Было обращение двух командиров.

Решение взять подписку о невыезде и. о. объяснял необходимостью дать юридическую возможность для обмена. Путин сказал: «Наша задача была – показать, что силой никто Бабицкого не задерживает!»

Как видим, слово «наша» подчеркивает личную осведомленность о происшедшем.

И. о. Президента не смутил вопрос коллег о том, что Бабицкий – гражданин России. На него Путин ответил вопросом: «А вы бы в его ситуации согласились?!»

Подразумевается, что настоящий патриот, не пособник чеченских формирований, не пошел бы на такой обмен.

Владимир Путин уверял, что давления не было, что Андрей сам захотел пойти к боевикам. Оказывается, Путин просматривал видеокассету со сценой обмена, он сослался на услышанные им слова «чеченского боевика»: «Андрей, мы своих не бросаем!»

– Вот теперь, – сказал Путин, – Бабицкому станет страшно, он поймет, к кому он попал!

И мы понимаем. Бабицкого могли в лучшем случае отдать банде похитителей людей.

Г-н Путин не дал четкого ответа на вопрос, не случилась ли беда с нашим коллегой, отмахнувшись от намека на возможность убийства ничего не стоящими словами, что, мол, не средневековые времена…

Владимир Путин гордо заявил журналистам:

«Для меня важнее было вернуть двух российских солдат, воевавших на нашей стороне»…

Более того, г-н Путин дал журналистам понять, что он понимает, что эта информация все равно попадет в прессу, и против того не возражает… Видимо, считает, что в нынешней информационной ситуации это только добавит ему популярности.

Правда, потом чиновники Кремля грозили участникам встречи чуть ли не уголовной ответственностью за разглашение этих откровений.

Когда я об этом узнал, сделал вывод: 4 февраля для меня произошло главное событие предвыборной кампании. Это не отказ Евгения Примакова баллотироваться в президенты, а демонстрация г-ном Путиным своего истинного лица. Глава государства санкционировал передачу гражданина России на расправу конкретным, известным ему бандитам. Не важно, чеченским или в камуфляжной форме от ФСО, ФСБ и МВД. Теперь главный чекист страны г-н Патрушев заявляет, что Бабицкий жив, но неизвестно, где находится…

Не менее издевательским выглядит вызов прокуратурой Бабицкого на допрос «по вновь открывшимся обстоятельствам». И обещание объявить его в розыск и арестовать, если он не появится».

11 февраля в газете «Сегодня» опубликована статья Андрея Камакина, в которой сообщается, что «вчера к поискам пропавшего журналиста подключились американские власти. Государственный департамент США потребовал от России «официальных разъяснений» относительно судьбы Андрея Бабицкого. Одновременно группа из 21 конгрессмена направила письмо в адрес Владимира Путина с требованием освободить репортера РС.

В тот же день, выступая в программе «Герой дня» телеканала НТВ, один из лидеров Союза правых сил Борис Немцов высказал мнение о том, что происшедшее с Бабицким – «гигантская, запредельная ошибка Путина». «Я убежден, что Путин должен эту ошибку признать и ее исправить», – заявил Немцов.

15 февраля, отвечая на вопрос о судьбе журналиста Бабицкого, Путин отметил, что он поддерживает контакт с теми, кто занимается этой проблемой, в том числе с представителями спецслужб. Они стремятся «сделать все, чтобы он сохранил жизнь, здоровье и свободу», – добавил Путин.

23 февраля Путин на встрече с министром иностранных дел Великобритании Робином Куком сообщил, «Андрей Бабицкий находится у мирных жителей в горном районе Чечни».

28 февраля Путин поручил МВД России и Генеральной прокуратуре РФ рассмотреть вопрос о целесообразности содержания под стражей Бабицкого. 29 февраля ночью Бабицкий был доставлен в Москву, где был отпущен из-под стражи под подписку о невыезде. Решение об изменении меры пресечения было принято 29 февраля после того, как по поручению Путина Следственный комитет при МВД РФ совместно с Генпрокуратурой изучили уголовное дело Бабицкого, заведенное МВД Дагестана по факту подделки документов.

24 марта газета «Время новостей» цитирует Путина: «Расстрелять не могли. Это запрещено внутренним распорядком». (Об Андрее Бабицком.)

28 сентября Сергей Хазов изложил в «Независимой газете» позицию Бабицкого: «Участие в этом деле на тот момент и. о. Президента Владимира Путина, по мнению Бабицкого, сильно усложнило положение. Как считает Бабицкий, Путин санкционировал и фактически завизировал его плен и депортацию в Дагестан. Он считает, что Путин был посвящен во все подробности, во всяком случае на стадии депортации точно, и лично отдавал указания».

Комментарии журналистов и аналитиков по поводу роли Путина в судьбе Бабицкого появились почти сразу же, как только начала распространяться информация о позиции и. о. Президента к задержанию журналиста.

8 февраля Лена Березницкая и Юрий Вершов в свой статье в газете «Время МН»: «Вчера в интервью первому каналу Владимир Путин сказал: «Кто нас обидит, тот три дня не проживет». Это было не про Андрея Бабицкого, поскольку про Андрея Бабицкого он не сказал вообще ничего. Только Сергей Ястржембский все время обнадеживает, мол, г-н Путин «в курсе дел». Если и. о. Президента не подставляют те, кто держит его «в курсе», то в России есть только два человека, знающие всю правду про Андрея Бабицкого, – он сам и г-н Путин. Или уже только один».

9 февраля Наталия Геворкян на сайте www.gazeta.ru опубликовала статью «За жизнь Бабицкого должен отвечать Путин», в которой говорится: «Никакихсомнений, что «операция Бабицкий» разрабатывалась в Москве при прямом участии Кремля, у меня нет. Более того, у меня есть в этом уверенность. Господин Путин, как бывший разведчик, знает, что такое «активное мероприятие». Это оно и есть. Господин Путин также считает, что несет полную ответственность за то, что происходит в Чечне, и Бабицкий с его репортажами, мягко говоря, глубоко неприятен и. о. Президента. Поэтому в разговоре с Мишей Леонтьевым на ОРТ можно сказать красивые слова о свободе печати, но конкретно к Бабицкому, о котором Леонтьев не удосужился спросить, это, видимо, в сознании Путина не имеет никакого отношения».

1 марта газета «Sueddeutsche Zeitung» (Германия) пишет, что «в России громкие лозунги остались до сих пор». По мнению газеты, вряд ли служит доказательством силы закона история с Бабицким: Путин заявляет, что не хочет видеть Бабицкого за решеткой, и шесть часов спустя журналист уже вылетает в Москву. Скорее такая картина событий доказывает власть и. о. Президента РФ, подчеркивает газета. Человек же, которому обязательно хочется верить в силу закона, просто наивен.

1 марта газета «The Wall Street Journal» (США) пишет, что «Кремль относится к Бабицкому с враждебностью, поскольку он попытался честно рассказать об отвратительных делах самого Путина. Президент пытался преподать урок не только чеченцам, но и другим национальным группам федерации, которые могут вознамериться вести себя нахально по отношению к Москве. Арест Бабицкого, вне всякого сомнения, следует расценивать как аналогичный урок журналистам, которые бы хотели правдиво рассказывать о жестокостях чеченской военной кампании».