Текст книги "Сердцеедки. Правила любви"

Автор книги: Памела Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцать восьмая

Правило 23: Знаю, вы ждете не дождетесь этого момента: если вы столкнетесь лицом к лицу со своим бывшим, дайте ему понять, кого он потерял. Флиртуйте с ним, прикасайтесь к нему, делайте все, что подсказывает вам ситуация.

В четверг, накануне «Свободного микрофона», Рейвен все еще не знала, как ей поступить. Бросить вызов матери? Или уйти из группы? Она покачала головой, удивляясь собственным мыслям.

Рейвен направлялась на третий урок. И тут за углом послышались чьи-то шаги. Бум, бум, бум – тяжелые ботинки бухали по полу, и Рейвен сразу поняла, кто это. Она просто почувствовала, что Калеб где-то рядом. Так олень чувствует охотника. Инстинкт подсказывал ей, что надо бежать, причем как можно быстрее!

Она поспешила свернуть в другой коридор.

– Рейвен! Подожди минутку!

Слишком поздно. Рейвен поморщилась. Может, притвориться, что она не слышала? Или укрыться в туалете? Или выбежать из школы? Калеб теперь был как заноза. Рейвен почти стыдилась того, что встречалась с ним раньше.

– Эй, – сказал он, появившись прежде, чем она решила, что делать дальше. – Это тебе. – Он вынул из-за спины розу.

– Это еще за что? – спросила Рейвен.

– Это извинение.

Он серьезно? Может, она случайно попала в четвертое измерение? Потому что это был совсем не тот Калеб, которого она знала. Тот Калеб никогда ни за что не извинялся. Он, скорее всего, даже не знал, что значит просить прощения.

– Калеб… – Сейчас не самое подходящее время для таких игр. Она пребывала в дурном настроении с того самого момента, как мама запретила ей петь в группе Гораса.

С тех пор, как они с Калебом расстались, пение и общение с ребятами из группы было самым приятным в ее жизни. Рейвен с нетерпением ждала каждой репетиции. Но она не посещала гараж уже больше недели, и это ее злило. Рейвен скучала по Горасу, по Дину и даже по Хобу. И по пению скучала.

Именно это дурное расположение духа толкнуло ее на то, что она сделала в следующий миг.

Она взяла розу из рук Калеба.

– Спасибо, малыш, – проворковала Рейвен, как в былые времена, когда они еще были вместе. Она понюхала цветок и шагнула поближе к Калебу.

Проведя рукой по его руке, она посмотрела на него снизу вверх. Калеб прикрыл глаза, приобнял ее за плечи и притянул к себе. Рейвен прижалась к нему и подняла голову, словно ожидая поцелуя.

Калеб наклонился, и в тот момент, когда их губы должны были соприкоснуться, Рейвен отвернулась.

– Извини, – сказала она, стукнув его розой по груди, – но ты порвал со мной. – Она изогнула бровь. – Потом унизил меня пред всей школой, поцеловав какую-то первую встречную цыпочку. Так что забери свою розу, Калеб, и засунь ее куда-нибудь подальше, потому что твой уход – это самое прекрасное, что случилось со мной за последний год.

А потом Рейвен развернулась на каблуках и ушла прочь.

* * *

Это было как глоток свежего воздуха. Рейвен села на свое место.

Примерно минуту спустя, шаркая ботинками по полу, в класс зашел Горас. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и стал пробираться к ее парте.

– Привет, Рей. Ты все еще под домашним арестом?

– Да. – Рейвен страдальчески вздохнула. – Но я обрабатываю маму. Просто пока не могу ничего обещать. – «Обработка» мамы, скорее всего, ничего не даст. Мама была упрямой, как осел, во всем, что касалось ее дочерей.

– «Свободный микрофон» в эти выходные. Нам надо хотя бы разок порепетировать, – сказал Горас.

– Знаю. – Рейвен постучала карандашом по учебнику. – Может, вам поискать кого-нибудь еще? – Ей было больно произносить эти слова вслух. Она вовсе не хотела, чтобы ребята нашли кого-то другого.

– Ни за что, – ответил Горас, и Рейвен вздохнула с облегчением. – Нам нужна ты. Твой голос идеально подходит для наших песен.

Она расплылась в улыбке. Пожалуй, даже засветилась от радости.

– Но что, если мне не удастся выбраться из дома?

– Что-нибудь придумаем, – уверенно заявил он.

Однако верилось в это с трудом.

* * *

– Если тебе нравится петь, так вперед, – убеждала Алексия Рейвен. – Ты потом всю жизнь будешь жалеть, что не попыталась.

Рейвен открыла баночку с колой.

– Да, но как быть с мамой?

– Можешь соврать, – посоветовала Келли. Она отрывала маленькие кусочки от своего бутерброда с индейкой.

– Что, например? – поинтересовалась Рейвен. – Сказать ей, что мне надо позаниматься в библиотеке?

Сидни фыркнула.

– Не думаю, что это прокатит.

Все обернулись к Сидни. Она всю неделю была какой-то раздраженной. Рейвен чувствовала, что это как-то связано с Дрю и их разрывом, вот только Сидни в этом ни за что не признается.

– Точно, – кивнула Келли. – Можешь сказать, что ты у меня, и мы готовимся к большой контрольной по истории.

– Можешь и меня приплести, – предложила Алексия. – Только дай знать заранее, вдруг твоя мама позвонит.

– Спасибо, конечно. Но даже если мне удастся улизнуть на репетицию, она все равно все узнает. Мы ведь будем выступать в «Скрапе». Мама там будет. И тогда меня не просто под домашний арест посадят – меня запрут в комнате наедине с учебниками и заявками в колледж.

– Но если это так важно для тебя, ты должна попробовать, – заявила Алексия. – Мама мне всегда об этом говорит. Нельзя что-то упускать в жизни, только потому что тебе не хватает смелости или потому что кто-то запрещает. Ты будешь жалеть о том, что не сделала этого, и что тогда?

Рейвен кивнула, переваривая совет Алексии. Ей очень нравилось петь в группе Гораса, но мама злилась. А что бы сделал отец? Если уж кто-то и мог понять страсть к музыке, так это он. И он – единственный человек, который может убедить маму снять с Рейвен домашний арест.

* * *

Рейвен знала, что застать отца можно в пятницу днем. Он работал шесть дней в неделю, иногда по двенадцать часов в день, но в пятницу всегда брал выходной. Папа говорил, что это его любимый день недели. В пятнице чувствовалась какая-то надежда.

И вот теперь отец сидел за столиком в кафе напротив Рейвен. Пожалуй, во всем кафе на нем единственном были костюм, шелковый галстук и строгие туфли, начищенные до такого блеска, которому могли бы позавидовать кастрюли на кухне.

Мистер Эндрюс поправил на переносице очки в тонкой оправе и внимательно посмотрел на дочь.

– Так что происходит, Рейвен? Расскажи папе.

Рейвен перестала называть его папой с седьмого класса, но он по-прежнему называл себя так, и она его никогда не поправляла. Она отхлебнула шоколадный коктейль, потом помешала густой напиток соломинкой.

– Мама посадила меня под домашний арест за то, что я начала петь в группе.

Мистер Эндрюс шумно втянул воздух и скомкал салфетку в огромном кулачище.

– Ты же знаешь, как твоя мама относится к группам.

– Знаю.

Он покачал головой.

– Рейвен, я любил музыку, когда мне было столько же, сколько тебе. И хотел заниматься ею больше всего на свете. Твоя мать дала мне такой шанс, но я его упустил. Она не хочет, чтобы и ты потерпела неудачу. И я этого не хочу.

Рейвен вдруг поняла, как ей его не хватало. В том, что они в последнее время мало общались, был виноват не только он. Она ведь тоже могла бы ему позвонить. Когда она просила его о помощи, он всегда откликался. Вот как сейчас. Он откладывал любые дела, чтобы помочь своим дочерям.

– Папа, мне очень нужно выступить. – Она отодвинула от себя молочный коктейль. – Для меня это важно. И как, скажите, я должна набираться опыта, если мне даже не разрешают попробовать. Вы с мамой не сможете вечно оберегать меня. Пожалуйста, уговори ее отпустить меня на школьный вечер.

Отец взял сэндвич и откусил большой кусок. Потом вытер руки салфеткой и тщательно прожевал, прежде чем ответить. Эта пауза была почти невыносимой.

– Послушай, я не собираюсь диктовать твоей маме, что ей делать и чего не делать. – Тут отец заговорщицки наклонился к Рейвен. – Но если бы я слушал все, что мне говорили, я бы не был тем, кем стал сегодня. – Он выпрямился и подмигнул ей. – Допивай свой коктейль.

Рейвен взяла стакан двумя руками и улыбнулась. Теперь он точно знала, как должна поступить.

Глава двадцать девятая

Правило 1: Не пиши своему бывшему по электронной почте или в аське. Удали его имя из контактов.

Последний день перед «Свободным микрофоном» Сидни провела в делах по подготовке. Это помогало ей отвлечься от мыслей о Дрю и Келли.

Пока что больше никаких сведений о том, что Дрю и Келли вместе проводят время, не поступало. Сидни уже начала считать себя параноиком. Что ж, во всяком случае, она не позволила себе действовать под влиянием злости и параноидальных подозрений. А это чего-то да стоит.

Она пошла в школьный кабинет информатики и включила компьютер. Надо сделать пригласительные билеты для завтрашнего вечера. Идея подобной рекламной акции пришла им в последний момент. Сидни раздаст пригласительные в каком-нибудь торговом центре.

Подготовка к вечеру шла неплохо. Подсобка в «Скрапе» уже потихоньку заполнялась выпечкой – печеньем, булочками, помадкой. Они с Алексией еще должны были сделать шоколадные конфеты. Доктор Басс до того, как стала успешным психотерапевтом, зарабатывала изготовлением конфет. У нее еще сохранились формочки, паровые ванночки – в общем, все, что могло понадобиться девчонкам.

Программа выступающих была заполнена еще во вторник, и еще больше народу стояло в списке ожидания. Сидни должна была выступать в 8.15, но она подумывала уступить свое место кому-нибудь поталантливее.

Читать стихи на публике, особенно любительские стихи, – это все равно что обнажать душу перед расстрельной командой. И вообще, оценит ли Дрю то, что она собиралась сделать? Затронет ли это какие-нибудь струнки в его душе? В конце концов, Сидни ведь будет читать для того, чтобы дать ему понять, какой он замечательный парень, она не говорила этого, пока они были вместе.

Она уже больше не звонила на его номер, чтобы послушать голос на автоответчике. И очень гордилась собой. Похоже, она уже почти готова идти дальше.

Может, и так. Помог ли в этом Кодекс расставания? Да, ей было на чем сосредоточиться. И дневник очень сильно помог. Не удивительно, что в свое время мама так много писала в дневнике. Дневник давал возможность выговориться, расслабиться, пожаловаться и подуться. И не приходилось потом жалеть о том, что дала выход своим чувствам, ведь этого никто не слышал.

Но завтра вечером почти вся школа будет слушать, как Сидни читает стихи. Это было и волнительно, и страшно, но она никогда ни перед чем не отступала.

Доделав пригласительный билет, Сидни нажала на копку «Печать», и принтер ожил. Ожидая, пока напечатаются все билеты, Сидни решила проверить свою почту.

У вас одно новое сообщение.

Наверное, от Алексии.

Сидни нажала на ссылку и перешла в папку входящих сообщений. Прочла имя отправителя…

Дрю Гудинг.

Сердце буквально подпрыгнуло, ударилось о грудную клетку и бешено забилось. Это всего лишь письмо от Дрю. Сидни тысячи раз до этого открывала свой ящик и видела там письма от него.

Но сейчас все было совсем по-другому. Потому что они больше не были парой. Потому что он уже много недель не писал ей. И не она вынудила его написать – он сам решил.

Открывая письмо, Сидни закусила нижнюю губу и затаила дыхание.

Привет, Сид.

Я хотел позвонить, но не знал, захочешь ли ты разговаривать. А так, если не захочешь отвечать, можешь просто удалить письмо.

Я всего лишь хотел узнать, как у тебя дела? Я ни о чем тебя не прошу. Я просто хочу поговорить.

– Дрю

Можно подумать, Сидни когда-нибудь не хотела разговаривать с Дрю. Да, их разрыв разбил ей сердце. Да, она злилась, что Дрю не отвечал на ее звонки. Но он когда-то был ее лучшим другом. Да и сейчас им является.

Всего несколько человек на свете знали Сидни вдоль и поперек. И Дрю был одним из них. Он всегда держался с достоинством, даже когда расставался с ней. Именно поэтому она и влюбилась в него когда-то.

Она нажала на кнопку «Ответить», написала сообщение и перечитала его.

– Нет, это звучит как-то уж слишком жалобно, – пробормотала она и отправила письмо в корзину. Она переписывала еще раз десять, пока не получилось что-то вполне жизнерадостное, но не слишком.

Дрю,

Ну, конечно, я хочу поговорить с тобой. Приходи завтра на «Свободный микрофон» в «Скрап». Будь там к восьми. Тогда и поговорим.

Сидни

Ей не хотелось слишком много думать об этом. Не хотелось лишний раз давать себе надежду. И все же кружилась голова, и от волнения не хватало воздуха. Если Дрю хочет поговорить, то что это может означать?

Алексия помешивала в кастрюле расплавленный шоколад, а Сидни разливала жидкий шоколад по формочкам в виде сердечек.

– Как у тебя дела? – поинтересовалась Алексия. – С разрывом, с Кодексом?

Сидни пожала плечами.

– Похоже, я нарушила все правила.

– Сидни! Ты серьезно?

– К сожалению. Не то чтобы я нарочно их нарушала. Просто так получалось. Но мне очень нравится вести дневник. Это была отличная идея, Лекси.

Алексия выключила конфорку и перелила растаявший шоколад в формочку.

– А что у Рейвен и Келли? Они тебе ничего не рассказывали?

– Нет. Сама у них спроси.

– То есть, ты хочешь сказать, что Кодекс оказался совершенно бесполезным? Если ты нарушила все правила…

Сидни слизнула с пальца шоколад, а потом сполоснула руки под краном.

– Нет. Я как раз не это хотела сказать. Я думаю…

Она закрыла кран и посмотрела в темнеющее окно. Губы у нее приоткрылись, словно она собралась что-то сказать, но потом передумала.

– Ладно. Не знаю, как это объяснить, но я думаю, что Кодекс сработал. Понимаешь?

Алексия поставила формочку на стол, подбоченилась и мотнула головой, от чего ее волосы рассыпались по плечам.

– Но ты нарушила правила. Это означает, что он не сработал.

Сидни вздохнула.

– Ты снова преувеличиваешь. – Она наполнила еще одну формочку. – Что ж, шоколада, пожалуй, хватит. Принесешь все это завтра в «Скрап»? Мне еще сегодня пригласительные раздавать.

– Конечно, принесу.

– Спасибо. – Сидни схватила пальто и сумочку. – Позвони мне попозже, ладно?

– Само собой. – Алексия проводила подругу до двери, попрощалась и отправилась искать родителей. Они обнаружились на веранде. Там горели люстра и настольная лампа. Родители любили окружать себя светом. Они утверждали, что это очень полезно для мозга, особенно в зимнее время.

– Привет, – сказала Алексия и плюхнулась на одно из зачехленных кресел. – Чем заняты?

– Последняя проверка нашей книги, – ответил папа, послюнявил палец и пролистнул несколько страниц. – В понедельник сдавать, так что у нас аврал.

– А ты что делаешь? – поинтересовалась мама.

Алексия подперла голову кулаком.

– Ничего. Сидни только что ушла, а я жду, когда застынет шоколад.

– Как конфеты получились?

– Отлично.

Доктор Басс схватился за кружку.

– Мне нужен еще кофе. – Он глянул на жену. – А тебе, дорогая?

– Нет, спасибо. – Она обошла стол и присела в кресло напротив Алексии. Когда шаги отца удалились, мама повернулась к дочери. – Все в порядке?

Живя с двумя психологами, Алексия привыкла вести беседы о своих переживаниях, привыкла и к тому, что родители сразу начинали анализировать ее поступки и пытались ее лечить. Порой это раздражало. И чем взрослее она становилась, тем больше подвергала цензуре все, что говорила родителям.

И все же вся эта история с Кодексом и с Беном Алексию тревожила. Ей очень хотелось помочь своим подругами и сплотить их всех. Теперь они действительно объединились, но смогла ли она помочь им?

Если они нарушали правила, значит, все шло не совсем так, как она задумала. Мало того, она умудрилась испортить отношения с Беном. Если уж она не может помочь себе, как она собралась помогать подругам?

Она их подвела.

Может, у мамы найдется совет? Ведь тот список преодоления, который родители заставили написать, когда у Алексии пропала кошка, сотворил чудеса. Наверное, они знали что-то такое, чего не знала она.

– Помнишь тот список, который ты заставила меня написать, когда пропала Джипси?

– Помню. – Мама кивнула и положила ногу на ногу.

Алексия рассказала, как она составила для подруг Кодекс расставания, взяв тот список за образец.

– Поначалу я думала, что все идет хорошо, но оказалось, что это не совсем так, поскольку девчонки нарушают правила.

– Дорогая, – мама подалась вперед, – список преодоления… следование его правилом – не самое главное.

Алексия нахмурилась и спросила:

– В каком смысле?

– Список призван просто отвлекать.

– Что?

– Эти списки для того и составляют. Если ты сосредоточен на составлении списка, ты уже не думаешь о боли и разочарованиях. Списки используют в случаях тяжелой депрессии, смерти родственников или драматичного расставания. Их часто применяют люди, пытающиеся бросить курить.

– Так, значит, ты меня обманывала, когда пропала Джипси?

Доктор Басс сморщила нос.

– Нет. Конечно же, нет. Это не обман, это психология.

Алексия поджала губы. Она ничего не понимала. Когда она была маленькой, и ее водили к врачу на прививку, доктор, прежде чем уколоть, спрашивал, какие мультфильмы она любит. Пока Алексия перечисляла, доктор вводил иглу в руку. И это оказывалось совсем не так больно, как она ожидала.

– Твои подруги понемногу отходят от расставаний? – спросила мама.

Алексия пожала плечами.

– Похоже на то.

– Ну тогда, милая, твой Кодекс, очевидно, сделал свое дело.

Глава тридцатая

Их группе выступать только через час, а Рейвен уже дрожала от страха. «Скрап» был набит битком, а снаружи все еще стояла очередь желающих заплатить пять долларов за вход. Уж не знаю, как Сидни и остальные члены совета рекламировали свое мероприятие, но реклама, видимо, сработала. Это было похоже на чудо. Рейвен и не знала, что в Бич Фолз живет столько народу.

– Вот, пожалуйста. – Она вручила пожилой чете сдачу с двадцатидолларовой купюры. – Дайте я вам сделаю отметку на ладони, и можете проходить.

Она макнула штампик «Скрапа» в радужную чернильную подушку и проштамповала старикам руки.

Штамп был изготовлен по заказу мисс Валенти. Так что никому не удастся подделать печать и проникнуть внутрь бесплатно.

Подошла очередь женщины лет тридцати с небольшим. Она шагнула вперед, держа за руку десятилетнюю девчушку. Та сияла от восторга.

– Тебе так хочется посмотреть представление? – спросила Рейвен, принимая от ее матери десять долларов.

Девчушка кивнула.

– Я пришла посмотреть на Гораса.

Ее мама улыбнулась и покачала головой.

– Моя дочь по уши в него влюблена.

– Мама!

– Ой, прости. – Мама виновато пожала плечами. – Просто мне кажется, это так мило.

Девчушка отпустила мамину руку и сложила руки на груди.

– Ни в кого я не влюблена.

– Я бы тебя очень даже поняла, если бы это было так, – сказала Рейвен, беря девчушку за руку, чтобы поставить отметку. – Мне кажется, Горас – отличный парень.

Девочка смущенно отвела взгляд.

– Да, он клевый. А ты его откуда знаешь?

Рейвен хотела сказать, что поет с ним в одной группе, но побоялась сглазить. Поэтому просто сказала:

– Он мой хороший друг.

– Мой брат с ним дружит, – в свою очередь объяснила девочка и от важности выпятила грудь. – Он к нам часто приходит.

– Здорово.

Ее мама протянула руку для отметки.

– Мой сын играет на бас-гитаре в группе Гораса.

– О! Так это Хоб?

– Да, это, по-видимому, его прозвище. – Женщина улыбнулась. – А вообще его зовут Син.

Рейвен зарделась. Она и забыла, что Хоб – это прозвище, прилипшее к нему с седьмого класса из-за волосатых, как у хоббита, ног.

– Извините, – сказала она.

– Нет-нет. По-моему, это очень мило. – Похоже, матери Хоба нравилось все. Она повернулась к дочери. – Ты готова?

Девчушка кивнула. Все смущение испарилось, снова уступив место радостному возбуждению.

– А ты не знаешь, во сколько Горас выступает?

– В восемь тридцать, – ответила Рейвен.

– Если увидишь его, передай, что Сладкий Плюх пожелала ему удачи? Он поймет.

Сладкий Плюх? Ну и ну, подумала Рейвен.

В ответ она только кивнула и приняла деньги у следующего посетителя.

– Я передам.

Сладкий Плюх засияла.

– Спасибо.

* * *

Школьный совет решил как следует украсить помещение. Повсюду – на потолке, окнах, и на сцене – были развешаны золотистые гирлянды. Мама Лизы для каждого столика изготовила композиции из подстаканников, искусственных кубиков льда и люминесцентных фигурок на батарейках.

– Сид! – окликнула Лиза. – Ты прихватила бумажные тарелки для выпечки?

– Да, они у меня в машине. Пойду, принесу их.

– Слава богу, – пробормотала Лиза и тут же поспешила дальше.

Сидни взяла из куртки ключи от машины и прошла к черному ходу, чтобы не идти через главный. Три девушки раскладывали выпечку, готовясь выставить ее на продажу. Сидни поздоровалась с ними и вышла на улицу.

Свернув за угол, она сразу заметила на стоянке Дрю. Сердце среагировало быстрее, чем мозг – так затрепетало в груди, словно Сидни была новичком в любовных делах, и это была ее первая серьезная влюбленность.

Но тут к Дрю подошла какая-то девушка. Сначала Сидни подумала, что это Николь Робинсон, заметив белые пряди в забранных в хвост волосах. Но тут девушка повернулась, и Сидни разглядела ее лицо.

Это была Келли.

Сидни отступила назад и укрылась за углом дома. С такого расстояния было не слышно, о чем они говорили, но Дрю все время улыбался и нетерпеливо топтался на месте. А потом они обнялись. У Сидни желудок связало узлом от злости, ревности и разочарования.

Она сжала руку в кулак. Ключи больно впились в ладонь. Сидни покинула свое укрытие и решительно направилась к стоянке.

Ну все, Келли не жить.

* * *

– Я ничего такого не жду, – сказал Дрю. – Может, она и не захочет ничего менять.

– Не знаю. – Келли облокотилась на дверцу своей машины. – Мне кажется, она любит тебя настолько, что готова на все, лишь бы у вас все наладилось.

Дрю опустил голову, нервно дергая замок куртки.

– Я очень по ней скучал. С трудом удерживался, чтобы не позвонить ей и не спросить о какой-нибудь ерунде. Я даже составил себе список предлогов, под которыми можно было бы позвонить. – Дрю рассмеялся. – В любом случае, я хочу поблагодарить тебя. За все. – Он шагнул вперед и заключил Келли в объятия. – Ты – чудесный друг.

Друг. Что ж, у нее был шанс стать для него чем-то большим, чем друг. Но она не использовала его. И не жалела об этом. Она не могла так предать свою подругу. Сидни значила для нее больше, чем любой парень.

– Удачи! – Келли по-сестрински похлопала Дрю по спине.

– Спасибо. – Он отпустил Келли и сунул руки в карманы широких штанин. – Пожалуй, пойду. Она велела быть к восьми. Не хочу с самого начала напортачить. – Он направился ко входу.

Келли взяла с заднего сидения сумочку, захлопнула дверцу и нажала кнопку на брелке с сигнализацией. Потом двинулась по проходу между машинами, но тут заметила, как кто-то шагает ей навстречу, причем весьма решительно.

– Привет, Сид! – Келли помахала подруге рукой.

Вот только Сидни не стала махать в ответ. Она лишь плотнее сжала зубы, подбираясь к Келли.

Ого, да она в ярости, подметила Келли. Слова, вырвавшиеся у Сидни в следующий миг, только подтвердили догадку.

– Ты… ты… грррр! Просто поверить не могу!

* * *

Алексия пробралась сквозь плотную толпу и похлопала Рейвен по плечу.

– Что? – спросила Рейвен, выдавая посетителю сдачу.

– Мне только что сказали, что Келли и Сидни выясняют отношения на стоянке.

Рейвен подняла голову.

– Правда?

– Думаю, нам надо вмешаться.

Рейвен поискала взглядом кого-нибудь из знакомых.

– Эй, Лиза! – окликнула она. – Мне надо отойти. Ты не могла бы пока постоять на входе?

– У меня еще уйма дел и…

– Это очень, очень важно. Пожалуйста?

Лиза вздохнула.

– Ну ладно. – Она забрала у Рейвен штамп «Скрапа» и занялась следующим посетителем.

– Пойдем, – сказала Рейвен, пробивая дорогу к выходу.

* * *

Сидни была в ярости. Щеки у нее пылали пунцовокрасным, руки постоянно двигались, а ноздри угрожающе раздувались.

– Что происходит? – спросила Алексия, когда им с Рейвен удалось растащить спорящих.

Сидни обвиняющее ткнула пальцем в сторону Келли.

– Она встречается с Дрю!

– Что значит «встречается с Дрю»? – спросила Рейвен, стараясь выяснить все спокойно и объективно.

– Ходит на свидания! Гуляет с ним!

– Успокойся, Сид. – Алексия положила руку на плечо Сидни. Это прикосновение словно бы вернуло ее к реальности. И Сидни плотно сжала губы.

– Я не встречаюсь с Дрю, – крикнула Келли, и голос у нее сорвался. Казалось, она вот-вот заплачет. – Я ничего не скрываю в своей личной жизни. В отличие от некоторых моих знакомых.

Рейвен нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

Келли кивнула на Алексию.

– Ты от нас ничего не скрываешь, а?

Алексия вздрогнула.

– Я встречаюсь с Беном, – выпалила она.

– Мне Уилл сказал, – пояснила Келли.

Рейвен повернулась к Келли.

– А зачем это ты разговаривала с Уиллом? Это же против всех правил!

Сидни глянула на Рейвен и подбоченилась.

– Ты уже сама бог знает сколько времени нарушаешь двадцать седьмое правило.

– Какое двадцать седьмое правило? – спросила Келли.

– Не влюбляться по-новой.

Келли нахмурилась.

– А в кого это ты влюбилась, Рейвен?

Рейвен всплеснула руками.

– Можно подумать, я совсем тупая и не могу трезво оценивать ситуацию! И вообще, это дурацкое правило.

– Ты считаешь его дурацким, потому что нарушила, – парировала Сидни.

– Эй, девчонки! – Алексия шагнула между ними. – Послушайте, о чем мы говорим! Мы спорим из-за парней и из-за того, кто какое правило нарушил. Я составила этот Кодекс, чтобы помочь вам и сплотить. Но поскольку мы тут ссоримся из-за этого, похоже, Кодекс не работает.

Все замолчали и опустили глаза.

– Я бы не сказала, что он не работает, – сказала Рейвен. – Я вот совершенно успокоилась насчет Калеба.

Алексия подняла голову.

Келли кивнула.

– А я – насчет Уилла.

– А я – насчет своих прежних отношений с Дрю. Я уже хотела забыть, но тут он сам написал мне. – Сидни не удержалась и улыбнулась.

Рейвен вскинула брови.

– Он тебе написал?

Сидни кивнула.

– Похоже, он хочет поговорить… но…

– Хочет, – подтвердила Келли. – Именно об этом мы с ним и говорили только что. О тебе. Я пожелала ему удачи. Мы с ним просто друзья, Сидни.

– Знаю. – Сидни пнула камешек. – Я всегда это знала… просто…

– Ты все еще любишь его, – подсказала Рейвен. – И это делает тебя немного сумасшедшей.

Сидни фыркнула.

– Ха-ха. Но ты, наверное, права.

– Я всегда права. – Рейвен гордо расправила плечи.

– А вот это забавно, – саркастически заметила Келли.

И все четверо рассмеялись. А потом Сидни повернулась к ней и сказала:

– Прости, что я тебя обвиняла в предательстве.

Келли покачала головой.

– Не извиняйся. Я понимаю, как это выглядело со стороны. Просто знай, что я никогда, ни за что не причиню тебе боль.

Сидни обняла Келли.

– Знаю. – Она поманила Рейвен и Алексию. – Идите сюда.

Алексия облегченно вздохнула. В конце концов, если у них не будет друг друга, значит, у них не будет никого.

– Прости, Алексия, – сказала Келли. – Ты права. Мы спорили из-за пустяка.

– Да ничего… Просто я хочу, чтобы мы дружили, как прежде, и чтобы никакие парни не мешали нашей дружбе. Я предложила Кодекс, чтобы вам было легче пережить расставание. Я думала, он нас сблизит.

– Так оно и вышло, – улыбнулась Сидни. – Странным способом, но он все-таки сделал свое дело.

– Я остыла к Уиллу, – сказала Келли. – И благодаря Кодексу снова стала общаться с вами.

– И мне он помог, – призналась Рейвен.

Сидни опустила голову.

– Мне тоже помог, раз мы с Дрю готовы к серьезному разговору.

Алексия размышляла, стоит ли рассказывать им, почему и как подействовал Кодекс. Впрочем, не так уж важно почему и как он помог. Главное, что помог.

– Ну, так у нас все отлично? – спросила она.

Подруги переглянулись.

– У меня – да, – сказала Рейвен.

– У меня тоже, – добавила Келли.

Сидни улыбнулась.

– Я тоже в порядке, если не считать того, что мне через пятнадцать минут выходить на сцену и читать свои дилетантские стихи.

– Стихи? – переспросила Рейвен.

– Знаю, это нелепо. Но я должна их прочитать.

– Мы тебя поддержим, – заверила Келли. В этот момент у нее за спиной зажглись фонари.

– Обязательно, – подтвердила Рейвен.

Алексия в знак поддержки сжала ее руку.

– Тебя мы тоже поддержим. Надеюсь только, что после этого мама не запрет тебя в комнате навечно.

Рейвен фыркнула.

– Да уж, я тоже надеюсь.

– Ну что, готовы опозориться? – весело спросила Сидни.

Рейвен покачала головой.

– Нет, но сейчас уже поздно отступать. Так что пошли!