Текст книги "Сердцеедки. Правила любви"

Автор книги: Памела Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава двадцать третья

Правило 27: Не позволять себе влюбляться в течение трех месяцев с момента разрыва.

На следующий день после школы Келли сразу пришла домой. Уроки оставим на потом. Она подошла к компьютеру, включила Интернет и зашла на почту Yahoo.

Тут же засветилась иконка:

У вас новое сообщение.

Это от Уилла?

«Не имеет значения, – решила она. – Я не стану ему отвечать. Я совершенно остыла к нему».

Она проверила ящик. Письмо было от Дрю. В теме письма значилось: «Мне нужна твоя помощь».

Кел,

Мне нужна твоя помощь. Кенни устраивает сегодня вечер покера, и мне нужен партнер. Я уже сказал твоему брату, что ты участвуешь. Пожалуйста, скажи, что ты согласна!

– Д

Провести время с Дрю было бы забавно, а вот играть в покер с братом – вовсе нет. Она нажала кнопку «Ответить»

Привет, Дрю! Даже не знаю…

– Келли?

Келли тут же развернулась на стуле. Старое кресло жалобно скрипнуло под ней.

– Привет, мам. Что случилось?

Миссис Вейтерс вошла в комнату и закрыла за собой дверь. В руке она зажала листок бумаги. Мама присела на диван и немного подалась вперед.

– У нас проблема. – Она помахала листком, словно уликой.

Келли пригляделась к нему и поморщилась. Это были оценки за четверть. Вот черт. Она как-то сразу вспомнила несколько невыполненных заданий. Седьмой параграф по геометрии. Проваленная контрольная по испанскому. Недописанная работа по истории. Она надеялась, что все эти несданные задания и контрольные позволят ей получить хотя бы троечку. Тройка – это минимум для получения зачета.

Все последнее время она была издергана из-за разрыва с Уиллом. Учиться и делать домашние задания как-то не хотелось. В тот момент это не казалось такой уж большой проблемой, но сейчас Келли вдруг осознала, что такое отсутствие усердия может стать причиной для серьезного беспокойства.

– Как оценки? – спросила Келли.

Миссис Вейтерс глубоко вздохнула и посмотрела на листочек.

– Ты провалила испанский и геометрию и близка к тому, чтобы завалить историю.

Келли покраснела от стыда. Неужели все настолько плохо? Только преподаватель испанского недавно отзывал ее в сторонку, чтобы поговорить об оценках. А учитель геометрии и преподаватель истории ни слова ей не говорили. Хотя учитель геометрии как-то сказал, чтобы она позанималась с репетитором, но это напрочь вылетело у нее из головы.

– Я сдам все хвосты, – сказала Келли. – И поговорю с учителями насчет дополнительных заданий для получения зачета. Обычно они соглашаются на такие просьбы.

Миссис Вейтерс покачала головой и снова взглянула на оценки.

– То же самое ты мне обещала в прошлый раз.

Келли прикусила губу.

– Мам! Дай мне шанс исправиться. По геометрии я позанимаюсь с репетитором, а история и испанский – это пара пустяков.

Мама скрестила руки на груди.

– Если это пара пустяков, то почему ты не исправила оценки сразу, после нашего первого разговора?

Келли пожала плечами. У нее не было оправдания. Не могла же она сказать, что завалила учебу из-за того, что рассталась с парнем.

– Стресс, – сказала она, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.

– У тебя три недели на то, чтобы доказать мне, что ты можешь улучшить свои отметки. Я надеюсь увидеть значительный прогресс.

– Увидишь. Обещаю. – Келли вскочила и обняла маму за шею. – Мамочка, ты самая лучшая.

– Ты бы так не говорила, не будь у тебя хвостов.

– Нет, говорила бы!

Миссис Вейтерс кивнула и вышла из комнаты.

Келли вернулась к письму Дрю.

Давай так: я поиграю с тобой в покер, если ты поможешь мне с геометрией. Эта наука выше моего понимания, и мне очень нужна твоя помощь.

~ Келли ~

* * *

Услышав, как звонит в ее комнате телефон, Алексия бросила мокрую тряпку в ведро и на цыпочках прошла по только что вымытому полу, чтобы не затоптать его. Она схватила телефон и ответила:

– Алло?

– Это твой самый любимый человек на свете.

Алексия улыбнулась и покрепче прижала телефон к уху.

– Бен, привет.

– Что делаешь?

– Только что домыла полы в ванной.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– По-моему, это не очень-то весело.

Алексия в позе лотоса уселась на кровать.

– Да, невесело, но кто-то же должен это делать.

– Наверное. Слушай, а что ты будешь делать, когда домоешь полы?

– Пока не знаю. Может, буду пылесосить.

– О, нет! Ты должна выбраться из дома и пойти со мной в кино.

Прошло несколько недель с их первого поцелуя. Они больше не целовались, потому что 1) Алексия опасалась, что, даже если ее первый поцелуй был не так уж плох, то второй-то она точно провалит и 2) она пока не хотела, чтобы подруги знали о них с Беном. Отчасти она беспокоилась, что Келли усмотрит в этом нарушение Кодекса. Ведь Бен – брат-близнец Уилла. Это почти то же самое, что начать встречаться с Уиллом.

– Ну давай же, – подтолкнул ее Бен, – соглашайся.

Каковы шансы, что она встретит в кинотеатре подруг? Сидни сидит дома. Алексия это знала точно, так как недавно разговаривала с ней по телефону. Келли наверстывает учебу, а Рейвен на работе.

– Что пойдем смотреть? – спросила Алексия. А если она даже и встретит кого-нибудь, то скажет правду: что они с Беном друзья. Он ведь еще не предлагал ей официально стать его девушкой.

«Да, то же самое Рейвен сказала про них с Заком, и ты стала ее упрекать за это», – напомнила себе Алексия. Но ведь она-то не переживала расставания, так что правила Кодекса к ней не относятся.

– Что захочешь, – ответил Бен.

– Может, «Рассказать все»?

Последовала долгая пауза, потом он ответил:

– Ну, если тебе хочется…

– Я шучу!

Бен облегченно вздохнул.

– Слава богу. Извини, но смотреть этот фильм мне совсем не хотелось.

– Не любишь фильмы про любовь?

– Не на большом экране. Слишком уж они приторные.

– Тогда как насчет «Когда они столкнутся»?

– Люблю юмор, – ответил Бен. – Семичасовой сеанс устроит? Я заеду за тобой.

– Отлично. Пока.

* * *

В кинозале все вокруг покатывались со смеху. Фильм оказался отличной комедией о мужчине и женщине, которые строят свои карьеры в мире большого бизнеса, вредят друг другу, а потом влюбляются.

Выходя после сеанса из зала, люди пересказывали понравившиеся сцены и повторяли самые остроумные реплики из диалогов. Бен и Алексия направились к припаркованному у тротуара автомобилю. Неоновые огни витрин освещали дорогу.

– Я повеселился, – сказал Бен, задев Алексию плечом.

– Я тоже.

Он взял ее за руку, и они сплели пальцы. Лицо Алексии озарилось улыбкой, когда она почувствовала, как Бен большим пальцем гладит ее по руке. Как такой незначительный жест может быть столь волнующим?

Они дошли до машины, и Бен сначала открыл пассажирскую дверь и помог Алексии сесть. От волнения у нее дрожали руки, и она спрятала их в карманы, чтобы Бен не заметил. А то еще подумает, что она – неопытная дурочка. Может, он многих девчонок держал за руку, когда водил их в кино?

Бен завел мотор, и вскоре из печки потянуло теплом. Алексия повернулась к Бену. Он смотрел на нее и не спешил трогаться.

– Что?

– Ты мне нравишься, – сказал он. Такая откровенность поразила Алексию.

Ее улыбка стала немного натянутой.

– Ты мне тоже нравишься.

– Так если ты нравишься мне, а я – тебе, почему же мы до сих пор не пара? – Он улыбнулся. – Алексия, я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

У Алексии от неожиданности открылся рот, но она тут же его захлопнула.

Его девушкой?

Она правильно его расслышала?

– Скажи же что-нибудь, – попросил Бен. Он снова взял ее за руку.

– Я удивлена.

– Это хорошо или плохо?

– Это хорошо, – кивнула она. – Я… э-э…

Волна радости, захлестнувшая ее, не давала говорить. Алексия взглянула на Бена, сидевшего за рулем. Как же она этого ждала. Последние два года у ее подруг были парни, а она всегда оставалась одна. До этого момента она даже думала, что закончит колледж старой девой. Или же ей придется связаться с кем-нибудь, кто ей не очень-то нравится.

Но Бен ей как раз нравился, если судить по тому, как трепетали бабочки в животе.

– Хорошо, – ответила она наконец, помня только о настоящем моменте и не заглядывая в будущее, а точнее, не думая, что скажут на это ее подруги. Будут ли они сторониться ее? Ведь у нее теперь есть парень, а у них нет.

– Что хорошо? – робко спросил Бен.

– Хорошо, я буду твоей девушкой.

– Правда?

– Да.

Наклонившись, он запустил руку в ее волосы и поцеловал, словно закрепив договор.

«У меня есть парень!»

Глава двадцать четвертая

Правило 4: Забудь о дне рождения своего бывшего. Забудь, что он вообще родился.

Правило 18: Не спрашивай ни у кого, как дела у твоего бывшего. Какое тебе дело до него! Тебя должны волновать только собственные дела.

Правило 20: У тебя есть двадцать четыре часа на то, чтобы погоревать о своем бывшем. По истечении отведенных двадцати четырех часов больше никаких слез.

Один час в понедельник. Два часа во вторник. Тридцать минут в среду.

Хм, в среду, по крайней мере, выдался не такой уж плохой день, размышляла Сидни.

Три часа в субботу.

Список все продолжался и продолжался, давно перевалив за двадцать четыре часа. Наверное, она будет горевать по Дрю всю оставшуюся жизнь. Двадцать четыре часа для этого явно не хватит. Да всей жизни не хватит.

Она вычеркивала дни на своем настольном календаре и остановилась на восемнадцатом марта.

«Завтра день рождения Дрю, – подумала она. – Нет, я не должна об этом думать. Я должна забыть о его дне рождения».

Она открыла ящик стола и вынула небольшую бархатную коробку. В коробочке было всего три вещи: браслет, который мама подарила Сидни на десять лет, медальон в форме сердечка, доставшийся от бабушки, и кольцо. Мужское кольцо. Сидни купила его несколько месяцев назад. Она провела пальцем по ребру гладкого колечка из белого золота – так проводят по краю хрустального фужера, чтобы заставить его петь.

Что ей теперь делать с этим кольцом?

Может, избавиться от него? Уж если соблюдать правило 4 и забыть о дне рождения Дрю, то хранить подарок, купленный по этому случаю, точно не стоит – это полностью подрывает саму идею.

«Но пока не буду избавляться, – подумала Сидни. – Я еще не готова расстаться с колечком».

Где-то в глубине души она еще надеялась, что в будущем кольцо ей может понадобиться. Вдруг есть хоть крохотный шанс, что они снова будут вместе? И тогда Сидни пожалеет, что выбросила кольцо.

– Сидни! – позвал ее с кухни отец.

Сидни закрыла коробочку и убрала ее в ящик стола.

– Иду!

Мистер Ховард открыл посудомоечную машину и вынимал оттуда кастрюли.

– Помоги мне разгрузить, пожалуйста.

Сидни взялась за тарелки, так как это было самое простое.

– Мама сегодня появится?

Мистер Ховард убрал кастрюли в шкаф.

– Нет, думаю, она будет через пару дней. – Папа улыбнулся ей одними губами, и Сидни поняла, о чем он думает. Он скучал по маме, а пара дней легко могли превратиться в неделю.

Когда они закончили разгружать посудомоечную машину, Сидни извинилась и вернулась к себе в комнату. Она взяла свой дневник с Кодексом, открыла чистую страницу и устроилась на кровати, лежа на животе и болтая ногами в воздухе.

В голове теснилось столько мыслей, Сидни хотела найти им выход, но не знала с чего начать. Она открыла ручку и начала что-то задумчиво рисовать. Вензеля превратились в ее имя – Сидни писала его снова и снова. А потом приписала: Дрю + Сидни.

Застонав, она уронила голову на тетрадь. После вечеринки Крэга в заброшенном амбаре прошло три недели. Три недели с тех пор, как Дрю помог ей и остался почти на всю ночь. От этого ей стало только хуже. Она не переставала думать о том, каким он был милым и заботливым. И как нежно он сказал, что тоже любит ее.

Он помог ей, словно они все еще были парой – привез домой, уложил спать. Но утром, когда она проснулась, его уже не было рядом. А днем, когда она позвонила поблагодарить его, он снова говорил сухо и отчужденно. Неужели он жалел о том, что остался с ней?

Во всяком случае, они не скандалили и не спорили. Раньше они ссорились чаще, чем говорили друг другу «Я люблю тебя». Но Сидни убеждала себя, что это просто такая стадия. Что она пройдет.

Но она не прошла, и вот результат: они расстались. Все кончено.

Если в разрыве и было что-то хорошее, так это то, что он указал Сидни на некоторые ее недостатки. Она воспринимала Дрю как должное.

И дело даже не в вечеринках и развлечениях. К сожалению, Дрю понял это раньше, чем Сидни. Она пыталась удержать то, чего уже и не было. Она обманывала саму себя.

– Ужин почти готов, – крикнул мистер Ховард. С кухни доносился дразнящий аромат мясного тако.

– Хорошо.

Сидни взялась за ручку, спеша записать все свои мысли. Мама тоже вела дневник, когда Сидни была маленькой. Она, бывало, садилась в кресло в углу гостиной и писала. Кресло до сих пор стояло там, собирая пыль на старую бежевую обивку. Его не передвигали, но и никто им не пользовался.

«Мне жаль, – записала Сидни в дневнике, – мне жаль, что я не поняла. Что я не слышала и не слушала. Мне жаль, что я пользовалась тобой и твоей добротой. Прости меня за те слова, что я говорила. Мне бы так хотелось вернуться в прошлое».

Перечитав, она кивнула. Звучит неплохо и вполне правдиво. Выплеснув все это на бумаге, она даже почувствовала некоторое облегчение. Чувствовала ли мама то же самое, ведя дневник много лет назад?

А что подумает Дрю, если она зачитает ему это? Она не собиралась использовать дневник, чтобы вернуть Дрю, просто хотела, чтобы он узнал, что она думает и чувствует. Может, тогда у него не останется такой горечи от их расставания. Таким способом она просто покажет ему, как много он для нее значил, и что она готова отпустить его. Ну, почти готова.

Это может стать подарком на день рождения. Вместо кольца она подарит Дрю свои «откровения у микрофона».

Может, она сошла с ума, раз решила публично поунижаться? Да, наверное так.

– Ужин готов, – сообщил мистер Ховард.

– Иду. – Сидни закрыла ручку и заложила ею тетрадь, чтобы потом сразу открыть на нужной странице.

* * *

На следующий день, чтобы не думать о дне рождения Дрю, Сидни встала пораньше. Собрала рюкзачок и отправилась с маминым фотоаппаратом в парк.

Стоял один из тех дней конца зимы, когда небо безоблачно, а солнце сияет. На солнце, в морозном воздухе уже даже пахло весной. Слава богу, до ее наступления осталось всего несколько дней. Сидни не терпелось поскорее снять с себя зимнюю одежду.

Она поставила машину на стоянку перед парком и вышла, прихватив с собой рюкзачок. Увы, Сидни не нашла инструкции к камере, поэтому почти ничего не знала о всяких опциях. Но главное – она знала, как ее включать и как делать снимки. А больше ничего и не надо.

На стоянке было еще несколько машин, но людей поблизости Сидни не увидела. Скорее всего, они разошлись по разным аллеям, пересекающим парк. Сидни с мамой в свое время обошли их все.

Сидни выбрала узкую мощеную дорожку. Это был ее любимый маршрут – к Затерянному озеру. Аллея была мокрой от подтаявшего снега. Ботинки Сидни шлепали по лужам.

По обеим сторонам от тропинки высились деревья, земля кое-где еще была покрыта снегом, а на оттаявших проплешинах темнела прошлогодняя листва. Жирная черная белка метнулась под скамейку, когда Сидни с треском наступила на ветку.

«Белка, – отстраненно подумала Сидни. – Я видела белку в тот день, когда мы с Дрю расстались».

Она вздохнула и поморщилась от нахлынувшей боли, пережитой в тот день. Сидни больше не плакала, но в груди по-прежнему ныло, когда она думала о Дрю.

«Не хочу больше видеть белок», – подумала она.

Но потом достала камеру, нажала кнопку зума и сделала снимок. На экране появилась фотография. Сидни поймала момент, когда белка что-то поднесла ко рту.

– Хм, не так уж плохо, – похвалила себя Сидни.

– Что не так плохо?

Сидни вскрикнула и развернулась. Позади нее стоял парень из школы, Кенни. Грудь его тяжело вздымалась, как после бега. На висках проступили капельки пота, а щеки раскраснелись.

– Ты меня напугал, – сказала Сидни.

– Извини. – Он пожал плечами и перевернул бейсболку козырьком назад. – Я думал, ты слышала, как я бежал.

Сидни глянула на дорожку, вьющуюся меж деревьев. Дрю иногда бегал здесь вместе с Кенни. И сейчас Сидни в глубине души надеялась, что увидит его.

– Я сегодня один, – сказал Кенни.

– Да. Я просто… – Она не стала договаривать, чтобы не сморозить глупость. Кенни же не идиот, он прекрасно понял, что она выглядывает Дрю. – Как он?

– Дрю? Он… – Кенни вытер рукавом пот с висков. – Нормально, наверное. Ты же его знаешь, он не очень-то склонен выставлять на показ свои чувства.

Сидни улыбнулась и кивнула. Потом переступила с ноги на ногу. Ей хотелось задать Кенни еще миллион вопросов, но она боялась показаться назойливой. К тому же, теперь ее совершенно не касалось то, что происходит в жизни Дрю. А еще ее расспросы могут надоесть Кенни, и в раздражении он может пожаловаться Дрю.

Как бы поступили в этой ситуации ее подруги? Рейвен бы начала улыбаться и флиртовать, чтобы выудить нужную ей информацию. Алексия не стала бы вообще ничего спрашивать. А Келли… она бы нашла способ все узнать, не задавая никаких вопросов.

«Ну, давай, Сидни. Ты же умная. Придумай что-нибудь».

– Э-м-м, – начала Сидни, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь умное. – Чем занимался в последнее время?

– Да так, ничем особенным, – ответил Кенни. – Большей частью, болтались вместе с Тодом, Дрю и Келли.

А как же Николь Робинсон? Сидни даже открыла рот, чтобы ляпнуть это, но тут она взглянула на камеру в своих руках. Камера должна была означать что-то новое в ее жизни, что-то исключительно новое. И перспектива прогулки по лесу с фотоаппаратом показалась Сидни куда более заманчивой, что все школьные сплетни.

Ее, конечно, волновало, встречается ли Дрю с Николь Робинсон. Но это знание ничего хорошего не даст. Сидни только еще больше будет переживать, а ведь она пришла в парк, чтобы развеяться и отдохнуть.

– Что ж, – сказала она, – не буду тебя отвлекать.

Кенни кивнул.

– Да, мне еще милю надо пробежать. – Он поднял руки и потянулся. – Увидимся. – Потом кивнул ей на прощание и припустил по дорожке.

Сидни навела камеру и сделала снимок. Результат тут же появился на экране. Лучи солнца пронизывали голые ветки деревьев, и казалось, что Кенни бежит навстречу какому-то небесному свету.

– Красиво, – прошептала Сидни. У нее еще оставалось место под пятьдесят снимков, и она намерена была полностью использовать запас карты памяти.

Глава двадцать пятая

Правило 22: Не ходи за своим бывшим и не проси его друзей замолвить за тебя словечко.

В следующие выходные Сидни занималась тем же, чем и в прошлые – ничего не делала. Если, конечно, не считать полноценным занятием для выходных бесцельное катание по городу. А чем еще заняться одинокой девушке в пятницу вечером? Последние два года она все выходные планировала и подстраивала под другого человека. А теперь она была одна и чувствовала себя немного потерянной.

Она уже попробовала ходить на вечеринки. Было довольно весело. Но вот алкоголь отныне для нее внесен в список запретных вещей. Раньше она никогда не делала такого, о чем могла бы потом пожалеть. Дрю был для нее как камертон – всегда говорил, хорошее ли дело она задумала или совершенно сошла с ума. Например, в тот раз, когда она вдруг решила научиться верховой езде.

– Ты же боишься лошадей, – напомнил ей Дрю. – А уроки верховой езды стоят недешево.

– Но… – хотела возразить Сидни. Ведь ей действительно очень хотелось научиться ездить верхом, чтобы однажды проскакать без седла по берегу моря.

– Давай ты подумаешь. Если через три дня эта идея будет по-прежнему привлекать тебя, то запишешься на уроки.

И он действительно оказался прав. Через несколько дней идея как-то потускнела, а потом и вовсе забылась.

А теперь такого камертона у Сидни не было. У нее не было Дрю. Сможет ли она когда-нибудь разлюбить его? Наверное, нет. Но она старается идти дальше, а ее подруги и Кодекс расставания прекрасно помогают в этом. Хорошо, когда есть какое-то руководство. Стараясь соблюдать все эти правила, ей удавалось отвлечься от мыслей о Дрю.

Сидни свернула к магазинчику «Скрап» и припарковалась. Она уже собиралась выйти из машины, когда заметила, что мимо проехал грузовичок Дрю.

Куда он едет? Чем он теперь занимается по пятницам? Насколько Сидни было известно, сегодня никаких вечеринок не затевалось. Хотя она за ними не особо следила.

Она тут же отъехала со стоянки и поехала за машиной Дрю. Любопытство, возможно, до добра не доведет, и вполне можно влипнуть в какие-нибудь неприятности, но в тот момент Сидни была неспособна мыслить рационально.

Когда она выскочила на дорогу, между их машинами оказались два других автомобиля. Это и к лучшему: Дрю не сразу заметит ее.

Он свернул на Хилдейл, и Сидни сбавила скорость, повернув следом. В ранних сумерках ярко вспыхнули стоп-сигналы, когда он остановился у тротуара. Сидни проехала мимо, молясь, чтобы Дрю не заметил ее, выходя из автомобиля.

Он подъехал к дому Келли. Наверное, они с Тодом что-то затевают. Тод был неплохим парнем, но порой становился совершенно несносным.

Может, заглянуть в гости к Келли?

Нет, это будет слишком очевидно. К тому же, нельзя так использовать свою подругу. Сидни взяла телефон и набрала номер Келли.

Трубку взяла миссис Вейтерс.

– Алло?

– Здравствуйте, миссис Ви, это Сидни.

– Здравствуй. Тебе Келли?

– Да.

– Подожди минутку. – Послышались приглушенные звуки, это миссис Вейтерс положила трубку на стол и крикнула Келли.

Келли взяла трубку другого телефона.

– Алле?

– Это я.

– А, Сид, привет.

– Что делаешь сегодня? – Сидни притормозила у тротуара. – Не хочешь сходить куда-нибудь?

– Вообще-то… нет. Мы с братом сегодня заняты. Он попросил меня сходить с ним на вечеринку баскетбольной команды.

– А-а. – Так вот чем занят Дрю. – Большая вечеринка?

– Да нет. У Мэтта в доме. Думаю, его родители будут дома. Так что…

– Дрю, наверное, тоже будет там?

– Да. Он сейчас у нас, у Тода в комнате.

Сидни прикусила нижнюю губу.

– Слушай, я могу попросить тебя об огромном одолжении?

– Конечно.

– Ты не сможешь… ты не присмотришь там за ним? То есть, понимаешь… – Боже, что она несет? Все это звучит так нелепо. Как будто она одержимая. Сумасшедшая, которая никак не может пережить расставание с парнем. Конечно, так оно и есть на самом деле, но теперь об этом знает еще и Келли…

– Я понимаю, Сид. Конечно, я присмотрю за ним. Но сомневаюсь, что он выкинет что-нибудь эдакое.

– Я знаю. И я больше на него не претендую. Просто не хотелось бы, чтобы он подцепил какую-нибудь случайную девицу. Понимаешь? Он заслуживает совершенно особенной девушки.

Келли рассмеялась.

– Понимаю.

Глубоко вздохнув, Сидни сказала:

– Ладно, мне пора. Желаю хорошо повеселиться.

– Очень в этом сомневаюсь, – отозвалась Келли. – Когда это мне удавалось повеселиться в обществе моего братца?

– Тогда зачем ты идешь?

Последовала длинная пауза, потом Келли все же ответила:

– Не знаю. Просто чтобы развеяться, наверное. Слушай, давай завтра что-нибудь придумаем? Может, сходим кофе попить, а?

Стоит ли? Черт, конечно да.

– Хорошо. Я и Алексию позову. Надо же нам выходить в свет. Во сколько?

– Давай часа в два. Встретимся в «Скрапе».

– Хорошо. До завтра.

Сидни выключила телефон и только тут поняла, что все еще стоит у тротуара. Но прежде чем нажать на газ, она набрала номер Рейвен. Может, хоть она свободна?

«Очень на это надеюсь, потому что мне никак не хочется возвращаться в пустой дом и проводить еще один вечер в полной тишине».

* * *

Рейвен вытащила телефон из сумочки и вышла из гаража Гораса. Звуки барабанов и гитары стали тише.

– Привет, Сид, – сказала она, увидев на дисплее имя подруги.

– Привет. Что делаешь?

Рейвен пнула камешек мыском ботинка.

– Да так, ничего.

– Отлично, тогда я еду.

– Погоди. Я не дома.

– А где?

Рейвен раздраженно застонала.

– Я у друга.

– У какого?

– У друга моего друга.

– Чушь какая-то.

– Вовсе не чушь.

Сидни даже задохнулась.

– Ты у какого-то парня?

– Нет!

– Врешь! Кто это?

– Все совсем не так. – Рейвен переминалась с ноги на ногу. Вечер был довольно теплый, и спиртовой термометр на двери гаража показывал плюс восемь. Но Рейвен выскочила в одной футболке, и руки у нее покрылись мурашками.

– Это Горас, – призналась она наконец. – Мы просто друзья.

– Горас МакКей?

– Да.

– Хм, неплохо. И чем вы заняты?

Тут дверь гаража открылась, и оттуда выглянул Горас.

– Мы готовы, ждем тебя.

– Иду, – ответила она ему, а потом сказала в трубку: – Я ему помогаю. Я… пою.

– Да ты что! Серьезно?

– Серьезно.

– У тебя всегда был отличный голос, Рей. Тебе нравится?

Еще бы! Петь с группой – это такой драйв. Все равно что прыгать со скалы. Правда, Рейвен еще ни разу не прыгала. Но если бы прыгала, то это было бы так же здорово, как петь под живую музыку, которая грохочет со всех сторон.

– Да, – улыбнулась Рейвен. – Невероятно.

– По твоему голосу слышно, что ты вся сияешь. – В голос Сидни закрались нотки зависти.

– Я всегда любила музыку.

– Дело не только в этом.

Рейвен прислонилась спиной к стене гаража.

– Думаю, это потому, что я пою для себя, а не для парня.

– Или потому что ты наконец нашла парня, который тебе по-настоящему нравится.

У Рейвен запылали щеки. Хорошо, что они говорят по телефону. Сидни бы точно заметила, как она покраснела.

– Мы друзья, Сид, – снова повторила она, правда, совсем не убедительно.

– Ага, – отозвалась Сидни, – просто друзья. Ладно, слушай, я, Келли и Алексия идем завтра в «Скрап». Не хочешь встретиться с нами?

– Конечно, хочу.

– Отлично. Там и поговорим.

Рейвен закрыла телефон и уже собралась зайти в гараж, но телефон зазвонил снова.

– Что еще? – спросила она, думая, что это снова Сидни. Но нет, это звонила мама. – Привет, мам.

– Привет, дорогая. Ты где?

– У друзей. Мы репетируем. – В общем-то, она даже не обманывала.

– О, как приятно это слышать! Я рада, что ты начала серьезно относиться к вашему оркестру. Это очень важно…

– Я знаю, – неопределенно ответила Рейвен. Обычно все мамины разговоры вертелись вокруг того, что полезно. Так что всегда можно было спокойно отвечать «Я знаю», даже если совсем не слушать, о чем речь.

– Когда ты будешь дома? – спросила мама, и именно в этот момент Горас ударил по струнам гитары. – А это что такое?

– Ничего. – Рейвен отошла подальше от двери. – Ничего особенного.

– Это что, гитара?

– Нет.

– Рейвен! – окликнул ее Хоб. – Иди уже, спой.

– Спой? – воскликнула мисс Валенти. – Это кто там?

– Никто. – Рейвен отмахнулась от Хоба и отошла еще дальше по грязной дорожке. Отсюда мама гитару точно не услышит.

– Рейвен Мари, что происходит?

– Мам! – Рейвен набрала воздуха в грудь. Стоит ли врать?

– Ты что, играешь в какой-нибудь гаражной группе?

Рейвен решила, что молчание будет честным ответом.

– Немедленно домой.

– Ну, мама.

– Возвращайся домой сию же минуту. Я хочу поговорить с тобой.

– Нет.

– Что нет?

– Нет, я не вернусь домой сию же минуту. – Она стиснула зубы, чувствуя, как в груди разгорается пламя гнева. – Я сначала порепетирую с группой. А потом вернусь домой.

– Я не хочу, чтобы ты тратила драгоценное время на какую-то гаражную группу, Рейвен! Ты немедленно вернешься домой и…

Рейвен захлопнула телефон, не желая слышать визгливые крики матери, а потом и вовсе отключила его. Конечно, дома ее ожидают огромные неприятности, но с этим она разберется попозже.