Текст книги "Беспроигрышная ситуация (ЛП)"

Автор книги: Памела. Памела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Я чувствую себя полной дурой, раз позволила себе поверить, что между нами может быть что-то большее.

Лукас отходит, и мне кажется, что он вот-вот уйдет, но он колеблется.

Мне нужно, чтобы он ушел, чтобы дал мне спокойно поплакать.

– Пожалуйста, уйди. – Умоляю я.

Тяжело вздохнув, он наконец покидает нашу спальню.

Я остаюсь одна, и груз собственной глупости обрушивается на меня, когда я перебираю в памяти все наши отношения, анализируя их в поисках признаков того, что я, должно быть, неправильно поняла.

Но правда в том, что в глубине души я знала.

Я знала, что наша договоренность была исключительно показушной, что мы должны были вести себя на публике и быть друзьями наедине – таков был договор.

Никаких прикосновений наедине – вот мое условие, мое проклятое правило.

И все же в своем отчаянии и тоске я позволила себе поверить, что между нами есть шанс на что-то.

Что-то большее, чем моя похоть.

Я обманывал себя все это время, потому что в эту секунду уязвлено не только мое самолюбие.

Болит и сердце.

Неужели я начинаю влюбляться в него?

Осознание этого заставляет меня плакать еще сильнее.

Я плачу и плачу, мои слезы пачкают подушку под мной.

Я чувствую себя такой ненужной и такой наивной.

Как я смогу встретиться с ним завтра? Как я смогу посмотреть ему в глаза и не почувствовать жгучего жжения унижения? Как я могу притворяться, что все в порядке, когда я чувствую себя такой разбитой?

Как бы мне хотелось отмотать время назад и исправить то, что я натворила.

Но я знаю, что не могу.

Я не буду говорить об этом завтра.

Мы заключили сделку, и я ее выполню, но буду держаться на расстоянии.

Я не позволю себе упасть еще ниже.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ПЕРВАЯ

ЛУКАС

Прошлой ночью я не спал ни секунды.

Оставив ее одну в нашей комнате, я отправился спать в гостиную.

Выражение ее лица до сих пор запечатлено в моей памяти и неотступно преследует меня.

Боль и нежность в ее глазах резали меня, как нож.

Я никогда не хотел видеть, как она страдает, особенно из-за меня.

Прошлая ночь была американскими горками эмоций. Ее опьянение было очевидным, и какая-то часть меня хотела поддаться желаниям, которые бурлили во мне. Я хочу ее. Каждое мое существо кричит о ней. С тех пор как я впервые попробовал ее на вкус, для меня не существовало ничего, кроме нее.

Но вчера я не мог принять меры – не мог воспользоваться ее уязвимым состоянием, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Я не мог позволить этому случиться, не так.

Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы отстраниться от нее и не поддаться искушению, которое поглощало меня.

Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не воспользовался преимуществами пьяной женщины.

Она заслуживает большего – большего, чем туманное воспоминание, омраченное сожалением.

Я хочу, чтобы наш первый раз вместе был заветным моментом, который она сможет полностью принять и вспомнить с ясностью.

Я хочу, чтобы она полностью осознавала каждое прикосновение и каждое слово, сказанное между нами, – если это когда-нибудь произойдет.

Я хочу, чтобы между нами была только настоящая связь, основанная на взаимном уважении и, что еще важнее, согласии.

Вчерашний день был не тем днем, когда мы могли переступить эту черту. Нам обоим нужно четко понимать свои чувства и намерения.

Это было трудное решение, но оно было правильным.

По правде говоря, я думаю, что, возможно, испытываю к ней больше чувств, чем мне казалось вначале.

Вначале это была лишь похоть, чисто животное желание поглотить ее.

Однажды вечером я застал ее за занятиями йогой в гостиной и чуть не сошел с ума.

Никогда в жизни мне не приходилось останавливать себя, чтобы не перекинуть женщину через плечо.

Однако теперь желание стало сильнее, и не только к ее телу, но и ко всему, что она может мне дать. Все, что она позволит мне иметь. Я жажду, чтобы ее смех наполнил воздух, ее прикосновения разожгли во мне огонь, а ее понимание успокоило мою беспокойную душу. Словно каждая клеточка моего тела жаждет ее, взывает к ней, с нетерпением ожидая ее ответа. Как будто в ее руках ключ к разгадке той части меня самого, о существовании которой я и не подозревал.

Часть, которую я никогда не думал, что найду.

Теперь я догадываюсь, что она может хотеть чего-то большего.

Несмотря на то, что вчера она была пьяна, она действовала на каком-то инстинкте.

Если мы поговорим об этом сегодня, то, возможно, согласимся дать нам реальный шанс, без всяких соглашений и условий.

Я сижу на краю кровати и смотрю на нее, пока она спит.

Я вижу усталость, написанную на ее лице. После того как она сказала мне уйти, я не смог сразу же отойти от двери. Вместо этого я остался и слушал, как она плачет во сне, в то время как часть меня ломалась. Я чувствовал себя, мягко говоря, хреново. И до сих пор чувствую. Я должен был вмешаться, пока все не зашло слишком далеко. Я должен был знать, что лучше, или хотя бы использовать лучшие слова, чтобы сказать ей о своих чувствах.

Ее красота завораживает меня – у меня перехватывает дыхание. Я не могу до конца осознать это; как будто какая-то часть меня пропадает, когда ее нет рядом со мной, как ночное небо без света луны.

Она – моя луна. Мой свет.

Мое тело болит от желания быть с ней, чтобы наслаждаться каждой секундой нашего совместного времяпрепровождения. Если быть честным с самим собой, это меня пугает. Я никогда не испытывал такого сильного чувства к другому человеку, пока эта женщина не появилась в моей серой жизни с ее разноцветными сарафанами и огнем. Она держит в своих руках столько меня, и я боюсь, что она уронит меня, разбив на хрупкие, мелкие кусочки. Вот почему нам нужно поговорить о том, что кипит между нами. Что-то здесь есть; я знаю это, и она тоже знает.

Словно почувствовав мою внутреннюю борьбу, ее глаза распахиваются.

– Доброе утро.

Звук ее ранимого голоса нарушает тишину.

Я делаю глубокий вдох, мой взгляд фиксируется на ее взгляде.

– Доброе утро, Леора.

Наступает короткая пауза, тяжелая от предвкушения и невысказанных слов.

– Как спалось?

Она пожимает плечами, избегая смотреть в глаза.

– Мне очень жаль. – Искренне говорю я, мой голос наполнен сожалением. – Насчет вчерашнего, я не должен был…

Прежде чем я успеваю закончить предложение, она резко обрывает меня, ее голос пронизан чувством вины.

– Нет, мне очень жаль. Я была пьяна, и мне не следовало так бросаться на тебя.

Она встает и направляется в ванную, словно пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации.

Я быстро следую за ней, не желая, чтобы она убегала от меня.

– Леора.

Она быстро отвечает.

– Мне очень жаль, Лукас. Этого больше не повторится. Вчера я переступила черту. Пожалуйста, давай оставим то, что я сделала, в прошлом и никогда больше не будем об этом говорить.

С этими словами она закрывает дверь в ванную, оставляя меня стоять на месте и чувствовать себя бессильным.

Я понимаю, почему она чувствует необходимость отдалиться от меня, чтобы защитить себя от возможных обид и осложнений.

Наше игривое общение, то, как мы понимали друг друга, – все это казалось таким естественным.

А теперь я боюсь, что мы никогда не сможем вернуться к той легкости и комфорту, которые были раньше.

Я никогда не хотел причинить ей боль, и, если бы она поцеловала меня в трезвом состоянии, я бы поцеловал ее в ответ со всей силой.

Я бы наслаждался моментом, когда мы впервые соединились без посторонних глаз.

Стена, которую она начинает возводить вокруг себя, кажется непробиваемой, и я не могу отделаться от чувства беспомощности перед лицом ее прочности.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ВТОРАЯ

ЛУКАС

Несколько дней, которые мы провели дома, были мучительными.

Мы почти не общаемся, как раньше, – мы вообще почти не общаемся.

Если у нее нет вопросов по работе, она со мной не разговаривает. Я каждое утро готовлю завтрак, но она никогда не хочет его есть, что только подтверждает мои подозрения о том, что она отдаляется от меня, потому что обожает завтракать.

В прошлый вторник я включил ее любимое телешоу – то, которое мы смотрели вместе и которое всегда заставляло ее бежать к дивану, крича, чтобы я принес ей бокал вина, но ничего.

Дверь в ее спальню не открылась.

А вчера я пытался уговорить ее пойти со мной на обед, но она отмахнулась от меня, сославшись на то, что завалена работой.

Когда я сажусь за свой стол и пытаюсь сосредоточиться на работе, мои мысли постоянно возвращаются к Леоре.

Я не могу перестать думать о ней и о том, что я могу сделать, чтобы все между нами наладилось.

Я знаю, что мне нужно извиниться, но также знаю, что этого может быть недостаточно.

Еще хуже то, что Луи Гримальди уехал из страны, так что мне пока не удалось с ним встретиться. Да и не получится, поскольку он вернется всего за два дня до открытия. По словам Эстель, Марк Дюваль склоняется к тому, чтобы проголосовать за меня, а это значит, что у меня может быть достаточно людей для большинства голосов в мою пользу.

Это не дает мне покоя по ночам.

Я не могу позволить себе провалиться.

После нескольких часов работы я решаю сделать перерыв и отправляюсь в кафетерий в здании, чтобы перекусить сэндвичем в надежде проветрить мозги.

Как раз когда я собираюсь сесть за столик, я вижу, как входит Леора.

Ее взгляд падает на меня, и она на мгновение замешкалась, прежде чем подойти, вероятно, чтобы поддержать шараду нашего счастливого брака.

– Привет. – Говорю я, возможно, немного слишком взволнованно.

– Привет.

Ее голос низкий и настороженный.

– Пожалуйста, присаживайся.

Я жестом указываю на стул перед собой.

– О, мне нужно вернуться к Камилле и Саймону.

Конечно, ей нужно.

Я пытаюсь скрыть свое разочарование, но она, видимо, видит меня насквозь.

– Может, в другой раз?

Она кивает и оглядывается по сторонам, замечая, что несколько наших коллег наблюдают за нами.

Думаю, только поэтому она наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку, прежде чем уйти.

Я смотрю ей вслед, желая просто поговорить с ней и разрядить обстановку между нами.

– Неприятности в раю?

Голос Лиама прерывает мои мысли, и я слегка подпрыгиваю на своем месте.

Я поднимаю глаза и вижу, что он стоит надо мной, на его лице играет дразнящая ухмылка.

На нем его обычная офисная одежда: джинсы, футболка и кожаная куртка вместо блейзера. Он никогда не следовал правилам офисной одежды.

– О чем ты говоришь? – Спрашиваю я, стараясь казаться бесстрастным.

– Не прикидывайся дурачком. – Говорит он, садясь напротив меня. – Очевидно, что между тобой и Леорой что-то не так. Вы двое избегаете друг друга как чумы.

Неужели это так очевидно?

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

Он смотрит на меня ошарашенным взглядом, его глаза ищут правду в моих словах, но я вижу, что в них затаилось сомнение.

– Лукас, я твой брат. Я знаю, когда что-то не так.

Я вздохнул, чувствуя всю тяжесть ситуации. Я не хочу впутывать его, но, возможно, именно отчаяние заставляет меня говорить.

– После Парижа все было немного напряженно. – Признаю я.

– И что именно произошло?

Лиам вскидывает бровь, наклоняясь ко мне с явным любопытством.

Я мгновение колеблюсь, прежде чем заговорить.

– Мы немного повздорили.

Не совсем правда, но это все, что я готов рассказать.

Его брови нахмуриваются, как будто он не совсем понимает.

– Я справился с этим не лучшим образом, и я не знаю, как все исправить.

Не вся правда, но достаточно близко.

Лиам задумчиво кивает.

– Может, тебе стоит поговорить с ней об этом? Расскажи ей о своих чувствах и попытайся все уладить.

Я киваю.

– Я знаю, но каждый раз, когда я пытаюсь, она находит способы отдалиться и избегать меня – даже дома.

– Почему ты даешь ей возможность избегать тебя? Не пытайся поговорить с ней. Если из-за тебя ей больно, то лучше сделай так, чтобы она снова была счастлива. Ты должен быть более напористым. Поговори с ней, Лукас.

– А что, если она не захочет?

Он улыбается мне и качает головой.

– Чувак, я видел, как она на тебя смотрит. Поверь мне, она этого хочет.

– Как она на меня смотрит?

– Как будто ты – недостающий кусочек ее головоломки. Ее глаза загораются при виде тебя, и она пытается скрыть улыбку каждый раз, когда ты входишь. Эта девушка влюблена в тебя по уши. – Отвечает Лиам, и в его голосе слышится знакомое тепло, которое успокаивает меня и заставляет мое сердце биться одновременно.

Она влюблена в меня?

– Когда ты успел стать таким мудрым? – Спрашиваю я, улыбаясь уголками губ.

Лиам похлопывает меня по спине и ободряюще сжимает руку.

– У тебя все получится, парень. Просто будь с ней честен. Почему бы тебе не пригласить ее на ежегодный благотворительный ужин с детьми, которым ты помогаешь? Уверен, она будет в восторге. Ни один человек с сердцем не откажет нуждающимся детям.

Почему я не подумал об этом? Когда я рассказал ей о своей благотворительности, ее глаза загорелись, как маяк. В этом году я подумывал пропустить ужин, не желая заставлять ее проводить со мной время и притворяться в течение целого вечера, когда ей явно не по себе и она расстроена из-за меня. Но теперь это именно то, чего я хочу. Может быть, небольшое давление поможет ей увидеть и почувствовать ту связь, которая у нас действительно есть.

Я благодарно улыбаюсь ему.

– Отличная идея. – Я встаю, сжимая плечо Лиама. – Я пойду и спрошу ее.

С чувством выполненного долга я направляюсь к кабинету Леоры, мои ладони вспотели, а в животе завязался узел нервозности.

Я подхожу к ее двери и осторожно стучу, ожидая ответа.

– Входите.

Ее сладкий голос приветствует меня. Когда я вхожу в ее кабинет, она поднимает голову в знак приветствия, ее прекрасные зеленые глаза смотрят на меня.

– Лукас.

– Мы можем поговорить минутку?

– О, вообще-то у меня много дел.

Она возвращает взгляд к своему ноутбуку.

– Это не займет много времени.

Я присаживаюсь на стул перед ее столом. Я смотрю на нашу фотографию, висящую на стене, и ее взгляд следует за мной.

Это чертовски хорошая фотография.

В глазах Леоры мелькает любопытство, когда они встречаются с моими. В них есть намек на беспокойство, но она пока ничего не говорит.

– Как проходит твой вечер?

Я прекрасно знаю, как выглядит ее расписание, и она это знает. Но я хочу, чтобы она мне ответила.

Она поднимает руку, нежные пальцы перебирают пряди ее волос, аккуратно заправляя их за ухо.

– У меня нет планов.

– Отлично, тогда ты будешь сопровождать меня сегодня на ежегодном благотворительном ужине.

– Я буду сопровождать тебя?

Ее вопросительный тон, как всегда, усиливает мое и без того бурлящее разочарование.

Почему ей всегда приходится со мной спорить?

– Да, ты будешь моей спутницей.

– Правда?

– Да.

Мои слова повисают в воздухе, и в ее глазах я вижу то, чего не видел уже давно – то, чего мне так не хватало. Интригу.

Прежде чем она успевает сказать «нет», я добавляю самую важную часть.

– Там будут некоторые из детей. Они будут рады познакомиться с тобой.

Как по команде, на ее лице появляется выражение приятного удивления.

Ее глаза слегка расширяются, а на лице появляется искренняя улыбка, которая озаряет комнату.

Упоминание о детях, похоже, затронуло в ней нежные чувства.

Лиам был прав.

– Дети хотят со мной познакомиться? – Спрашивает она с недоверием.

Я киваю, и по моему лицу расплывается улыбка.

– Да, возможно, они слышали о тебе кое-что.

Когда я видел их в последний раз, я много говорил о ней, и они умоляли познакомить их с женщиной, в которую я, похоже, влюбился. Даже после того, как я представил ее многим людям, знакомство с этими детьми будет еще более особенным и заветным.

Выражение лица Леоры еще больше смягчается, а щеки окрашивает легкий румянец.

– Я с удовольствием познакомлюсь с ними, Лукас.

– Отлично, думаю, мы можем завершить день и отправиться домой.

Телефон пикает, быстро отвлекая ее внимание. Она нахмуривает брови и вздыхает.

– Все в порядке? – Спрашиваю я, в моем голосе звучит искреннее беспокойство.

Она вздыхает и кладет телефон на стол экраном вниз.

– Д…да, все в порядке. Это просто некоторые вопросы, связанные с работой. – Заикается она, тон ее голоса едва заметно меняется, а глаза не встречаются с моими.

Странно.

Я приостанавливаюсь на мгновение и сужаю глаза, наблюдая за тем, как она меняется под моим взглядом.

– Правда? Я с радостью помогу. – Предлагаю я, пытаясь понять, что вызвало в ней такую внезапную перемену.

– Нет, нет. У тебя так много дел, не волнуйся. Но, возможно, мне придется задержаться в офисе еще немного.

– Я буду ждать тебя.

Еще один звонок, и ее взгляд быстро переходит на телефон, прежде чем снова встретиться с моим. На этот раз она не берет трубку.

– Тебе не нужно этого делать. Иди домой, прими душ и немного расслабься. Ты это заслужил. Я не останусь надолго. Я только приведу в порядок дела с Камиллой.

Что-то кажется странным: она нервничает и дрожит. Ее взгляд не встречается с моим, и я чувствую, что что-то не так. Но вместо того, чтобы оттолкнуть ее еще дальше, я неохотно соглашаюсь оставить ее и сообщаю, что пришлю машину.

Леоре удается слабо улыбнуться, но улыбка не достигает ее глаз.

Она как будто нервничает.

Она что-то скрывает.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ТРЕТЬЯ

ЛУКАС

Леора так и не села в присланную мной машину и до сих пор не появилась дома.

Выйдя из душа, я написал ей сообщение и попросил быть здесь в шесть тридцать, на что она согласилась. Сейчас уже почти семь, и я начинаю волноваться.

Я:

Эй, где ты?

Все ли в порядке?

Я беру телефон и пытаюсь позвонить ей, но слышу только несколько гудков и никакого ответа.

Я:

Я могу заехать за тобой.

Она еще не ответила ни на одно мое сообщение, а прошел уже почти час.

Я:

Леора, я начинаю волноваться.

Ответь мне!

Потом я вспоминаю, что она говорила мне, что будет работать с Камиллой, поэтому быстро нахожу ее контактную информацию и нажимаю кнопку вызова.

– Здравствуйте, месье Аюб?

Я пропускаю любезности, мои мысли сосредоточены только на том, чтобы найти Леору.

– Не могли бы вы передать трубку Леоре?

– Простите? Я не с Леорой. Я дома.

Я останавливаю свой шаг, и меня охватывает волна замешательства.

Ладно, возможно, она уже возвращается домой, но это не объясняет, почему она мне не отвечает.

– Когда вы двое покинули офис?

Мой голос резок, но мне все равно.

– Около двух с половиной часов назад.

По мере того, как эта информация доходит до меня, в животе завязывается узел.

Леора уже должна была быть дома.

Смятение и беспокойство охватывают меня, и я пытаюсь разобраться в ситуации. Почему она ушла через тридцать минут после того, как я предложил ей поехать со мной? Она сказала мне, что у нее много дел.

– Вы уверены, что она ничего не говорила о том, куда идет, или о том, что что-то случилось? – Срочно спрашиваю я, мой голос полон беспокойства.

Это моя вина. Я не должен был давить на нее, чтобы она пошла со мной сегодня вечером; она еще не готова.

Камилла на мгновение замешкалась, прежде чем ответить:

– Нет, она не сказала ничего конкретного. Она выглядела немного озадаченной, но я решила, что это связано с работой. Простите, но у меня нет больше информации.

Мысли в голове забегали, обдумывая различные варианты.

Если Леора вышла из офиса примерно в то же время, что и я, и до сих пор не добралась до дома, значит, что-то случилось во время ее путешествия домой.

– Пожалуйста, дайте мне знать, если вы что-нибудь услышите.

Голос Камиллы слегка дрожит.

– Да, конечно.

С чувством срочности я завершаю разговор и тут же снова набираю номер Леоры.

На этот раз я сразу же попадаю на ее голосовую почту.

– Здравствуйте, вы позвонили Леоре. Я не могу сейчас подойти к телефону, но, пожалуйста…

Я не дослушал автоответчик до конца.

Внутри меня полыхает огонь, и я не знаю, страх или гнев поглощают меня в первую очередь, но в момент, когда я испытываю непреодолимое напряжение, я бросаю телефон в стену.

От удара экран разбивается вдребезги, оставляя после себя паутину трещин.

Я хватаю ключи от машины с чувством ужаса и решимости и поспешно выхожу за дверь.

Что, если с ней что-то случилось?

Вбежав в офис, я в панике поднимаюсь по лестнице и направляюсь прямо туда, где видел ее в последний раз. Я быстро осматриваю окрестности, но ее и след простыл, и тревога растет с каждым мгновением. Я не могу избавиться от ощущения, что что-то серьезно не так.

Отчаявшись, я достаю свой разломанный телефон и звоню Лиаму, который предлагает приехать и помочь мне в поисках. Затем я набираю номер полиции, и мой голос дрожит, когда я объясняю ситуацию. Они советуют мне вернуться домой и ждать ее, обещая сообщить патрульным, чтобы те присмотрели за ней, но при этом сообщают, что пока она не пропадет в течение двадцати четырех часов, они не смогут ничего сделать. Это кажется мне бредом и приводит в ярость, но полиция напоминает мне, что прошло всего три часа и что я должен доверять своей жене. Это абсурд; я звоню, потому что доверяю своей жене и потому что чувствую, что что-то не так.

Если с ней что-нибудь случится, не думаю, что когда-нибудь смогу простить себя.