Текст книги "Кольцо Огня"
Автор книги: П. Баккаларио
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– А где подвал? – внезапно спросил его мужчина.
– Что, простите?
– Я спросил вас, где подвал.
– Там сзади, – пробурчал Фернандо, указывая на дверь, закрытую растениями. – Но зачем…
Руки мужчины совершили всего два движения, ударяя его в грудь.
После первого удара Фернандо согнулся пополам, стараясь отдышаться. После второго упал на землю.
– Спасибо за информацию, – сквозь зубы сказал Якоб Малер, перешагивая через него.
Он наклонился, взял Фернандо под мышки и оттащил за стойку, чтобы его не было видно. Затем открыл журнал регистрации и нервно перелистал его в поисках имен тех, кто вселялся в отель в течение последней недели.
Однако в журнале не было ни одного имени. Словно в гостинице не было ни одного жильца.
«Разве это возможно?» – возмущаясь, подумал Малер.
Он открыл ящики в поисках документов или других бумаг и на сей раз тоже ничего не нашел. Ни паспортов. Ни документов.
– Проклятие! – прошептал он, резко поворачиваясь к лежащему без сознания Фернандо. – Да как же ты управляешь этой гостиницей? Ты даже никого не записал!
Отказавшись от мысли узнать имена ребят, Малер рассерженно закрыл все ящики. Кое-какие имена ему уже были известны: Электра и Мистраль.
– Так. Чемоданчик, – сказал он, отодвигая ветки растений.
Именно то, за что заплатили. То, что ему заказал Геремит Дьявол.
Он распахнул дверь подвала. Каменная лестница уходила в темноту. Малер нащупал свет, включил его. Лучи лампы осветили подземную комнату с потолком из красных кирпичей.
– Подвал… – Якоб Малер оглянулся с самодовольной улыбкой.
В глубине на лестнице сидела мышь. Маленькая мышь, которая смотрела на него, удивленная таким ярким светом. Якоб обожал мышей: тихие создания, которые годами борются с человеческим родом. Людям никогда не удастся их победить.
Опасность еще не приблизилась, а мышка уже убежала в свою подземную норку.
Малер спустился через две ступеньки, придерживая шляпу, чтобы она не упала на пол. Он вдохнул пыльный запах, подошел к первому шкафу и приподнял простыню, которая его закрывала. Комод. Поднял вторую: платяной шкаф. Потом третью: пара тумбочек.
Он стиснул зубы. «Подвал огромный. Куда они могли спрятать этот чемоданчик?»
Малер осмотрел комнату. Следы от ботинок были по всему полу, но некоторые из них вели к большому шкафу.
Он пошел по следам:
Первый ящик.
Второй ящик.
Третий ящик.
Его губы искривились в улыбке.
– Чемоданчик, – сказал он.
Взяв его в руки, он понял, что что-то не так.
Чемоданчик был легким, слишком легким.
– Вот этого не надо было делать, ребята, – произнес Якоб Малер.
Он поставил чемоданчик на крышку сундука и открыл.
Он был пуст. Абсолютно пуст.
Малер пнул чемоданчик так, что тот упал, и сжал кулаки, чтобы сдержать свои эмоции. Тогда он стал медленно напевать гамму до, пытаясь успокоиться.
С третьей попытки ему удалось успокоиться. Но он понял, что пел слишком шумно. Он приподнял бровь: потолок подвала вибрировал от чьих-то шагов.
Малер поднял с пола пустой чемодан. Он в последний раз осмотрел подвал и тихо сказал:
– Хитро, Мистраль… Правда, хитро.
Шаги внезапно остановились.
Малер прислушался и начал считать секунды. Он умел мгновенно понимать, когда пора убегать.
Он не успел даже поставить ногу на первую ступеньку, когда сверху донесся женский крик:
– Фернандо! Что ты там делаешь?
Малер поднялся по лестнице. Он дошел до двери и сквозь ветки растений увидел женщину, которая наклонилась над стойкой.
Он попытался уйти тихо, чтобы ни один лист даже не дрогнул.
Но женщина внезапно выпрямилась.
– А вы кто такой? – воскликнула она.
Якоб проигнорировал ее, направляясь к выходу.
– Извините! – настаивала Линда Мелодия. – Можно узнать, кто вы такой?
Другой голос внезапно прокричал за спиной Малера:
– Линда, осторожно!
Он принадлежал женщине в инвалидной коляске. Ее черты лица были стерты временем, а руки крепко сжимали поручни.
– Стойте! – приказала Линда Мелодия.
Якоб Малер поднял руку, чтобы остановить ее, но она вместо того, чтобы отодвинуться, резко выхватила метлу, стоявшую у стены, и ударила его по голове так, что ручка раскололась на две части.
– Я тебе покажу, гнусный вор! Убирайся отсюда!
Удар на мужчину не подействовал, он вывернулся и схватил Линду.
– Именно это я и собирался сделать… – шепотом произнес он.
– Отпусти меня! – прокричала Линда, пытаясь высвободиться.
Малер мог бы сломать ей запястье. Или убить ее.
Но он не сделал этого, потому что в глубине души ему нравились такие женщины, как она. Такие, которые защищали свою территорию, не боясь ничего и никого. Он всего лишь оттолкнул ее и направился к выходу.
Старуха в инвалидной коляске прокричала ему что-то вслед, но он даже не расслышал.
Он ушел из гостиницы. В руках он держал пустой чемоданчик.
Что-то теплое текло по его лицу.
Он потрогал свой лоб. Кажется, от удара женщины у него открылась рана.
РЕКА
– Иди за мной, – сказала цыганка, и Электра подчинилась.
Она пошла вслед за женщиной, чтобы окунуться в невидимый город цыган: неизвестное убежище, построенное под мостом на Тибре.
До ночи Святого Сильвестра оставалось лишь несколько часов.
Они шли по тропинке под разрушенной аркой. Их путь лежал мимо притоков реки и сухих веток, на которых валялся мусор, напоминающий игрушечные флажки. Холодная тень моста приветствовала их. Над ними гудели машины: наверху остался весь город.
Электра рассмотрела цыганку поближе. На ней были надеты порванные платья и несколько пальто. Волосы ее были растрепаны. В правом ухе красовалась золотая сережка.
Течение Тибра было сильным из-за снегопада, прошедшего накануне. Оно даже заглушало шум едущих машин.
– Мы пришли… – сказала цыганка, когда они спустились к воде.
Она подвела Электру к хибарке, построенной из мусора. Девочка с трудом смогла разглядеть постройку: разбитые ставни, мусорные баки, картонные коробки, старые плакаты. Замка на двери не было. Впрочем, как и самой двери. Цыганка приподняла старый плакат, и они вошли внутрь.
В хибаре было холодно и неуютно. Электра стояла на пороге. Ей было не по себе. В таком жилище девочка оказалась впервые. Пол был покрыт кусками пластмассы. Обрывки изоляции свисали со стен. Кислый и неприятный запах царил в воздухе.
Цыганка попыталась включить газовую горелку. Сначала огонь не разжигался, но потом из баллона, валяющегося на полу, раздалось шипение, и в трубку вылетели последние остатки газа.
– Иди сюда, не бойся… – сказала цыганка. – Я не сделаю тебе больно.
Она направилась в глубину хижины, где валялись баулы и коробки со старой одеждой. Принялась что-то искать.
Электра зашла в хижину.
– Помоги мне… – сказала женщина. – Он тяжелый.
Сдвинув коробки, они вытащили на свет деревянный ящик, спрятанный около стены в глубине хижины. Он был очень тяжелым, словно в нем были камни.
– Зачем ты привела меня сюда? – спросила Электра.
Цыганка стала рыться в корзинках с позолоченными вещицами. Найдя то, что искала, она встала на колени и открыла ящик.
– Мне принес его профессор… – пояснила цыганка, – После того как я погадала ему по руке.
Электра удивленно посмотрела на ящик.
– Он принес тебе этот сундук? А что там внутри?
– Подожди.
– Когда ты гадала ему по руке?
– Это было на площади Кошки. Я подошла к нему как к обычному прохожему и предложила погадать по руке.
– А он?
– Он согласился, но тогда я увидела, что ждет всех нас.
– Что же? – нетерпеливо спросила Электра.
– Конец света… – произнесла цыганка, закрывая глаза, и повернула ключ в старом замке.
Потом подняла крышку сундука.
– Я не знаю, почему он хотел принести их именно мне… – объяснила она, бросив взгляд на содержимое сундука. – Думаю, потому, что я видела написанный на его руке конец света. Он уже знал это, понимаешь? Он даже спросил меня, как мне удалось это понять.
Электра молчала, не понимая, что происходит. На крышке сундука ей удалось лишь прочитать черную надпись, вырезанную на крышке: «Орсениго 1867–1903».
Это ей что-то напоминало, но она не могла вспомнить, что именно. Возможно, оно встречалось в заметках профессора… Один из многочисленных его дневников, срисованных Мистраль. Но эта надпись определенно заставляла ее сердце биться сильнее. Цыганка подняла руки кверху.
– Я не знаю, как мне удалось это понять. Но я и правда увидела на его руке конец света. – Она показала левую руку. – Понимаешь, все линии были разорваны… И образовывали огромную спираль.
– Как водоворот? – спросила Электра.
– Как водоворот, да… – кивнула цыганка. – Опасный водоворот.
Электра сжала в кармане свой волчок.
Голос женщины стал громче и взволнованнее:
– Каждая его линия была ошибочна. Я видела внутри еще линии. Видела, как кричат люди. Видела слезы. Видела огни. Жуткие ветра, которые сотрясали все. Землю, разверзшуюся под ногами. Огромное море, которое поглотило все. Я видела это на руках профессора.
Электра почувствовала внезапное желание уйти.
– Но я все равно не знаю, зачем он принес их мне… – продолжила говорить цыганка.
Она запустила руки в сундук.
– Он заплатил мне, чтобы я их сохранила. Хорошо заплатил и сказал: «Никто не придет искать их. Но спрячь их. И если кто-нибудь когда-нибудь придет и что-то у тебя спросит, ты… ты уходи. Если боишься, можешь сжечь их. Но никому не показывай. Никому». – Ее единственная сережка зазвенела. – Потом он сказал мне, что они тоже ищут сокровище. И они не должны знать, где его искать.
Электра, засунув руки в карманы, сделала полшага вперед, чтобы увидеть, что в сундуке.
– Я их спрятала, как он хотел, – продолжила цыганка. – И никто не пришел их искать. До сегодняшнего дня. Когда пришла ты.
– И ты убежала.
– Да.
– Хотела сжечь их? – испуганно спросила Электра.
– Да. Я думала это сделать, – тихо сказала она.
– А почему ты передумала?
– Профессор сказал, что тот, кто будет их искать, тоже связан с концом света. По его мнению, были и другие люди, на руках которых начертан конец света, – ответила цыганка. – А ты…
– Что я? – опешив спросила Электра.
Женщина вынула руки из сундука.
– Ты не боишься.
Электра позволила себе рассмеяться.
– О нет, ты ошибаешься. Я очень боюсь. Больше, чем ты можешь себе представить.
– Покажи руку, – сказала цыганка.
– Нет! – встревоженно вскрикнула Электра.
Она почувствовала дрожь, словно по позвоночнику спустилась холодная капля.
– Покажи руку, – настаивала цыганка.
– Зачем?
– Я хочу прочитать твои линии.
Электра покачала головой.
– А… я не хочу…
– Иногда неважно, чего ты хочешь или не хочешь.
– Мне не интересно знать, что написано на моей руке.
– А что скажешь про зеркала? У тебя с ними все в порядке?
– Что ты знаешь о моих зеркалах?
Цыганка немного склонила голову вправо. В такой позе она казалась удивительно нежной. Она просила руку так, словно приглашала девочку на танец.
– Но ничего не говори мне… – сказала Электра. – Если что-то увидишь, не говори мне об этом.
Цыганка кивнула.
Электра доверила свою левую руку цыганке, повернув ее ладонью кверху.
– Пожалуйста… – прошептала она, как молитву.
Женщина решительно поставила свои пальцы на пальцы Электры и начала водить кончиком указательного пальца по ладони девочки. Она водила им туда и сюда, закручивая долгие спирали, нажимая то здесь, то там, словно кончиком волчка.
Это продолжалось несколько минут – и внезапно оборвалось одним движением.
– Ну и? – спросила Электра.
– Ты просила ничего тебе не говорить. Я не скажу.
Сердце Электры начало биться еще быстрее.
– Теперь посмотри… Посмотри, что нам оставил профессор, – сказала цыганка, предлагая ей приблизиться к сундуку.
Задержав дыхание, Электра смотрела на кучу странных белых вещей. Она не сразу поняла, что это такое.
– Это невозможно… – сказала она. Испытывая одновременно и ужас, и любопытство, она встала на колени перед сундуком.
Девочка покачала головой. На ладони все еще чувствовались прикосновения пальцев цыганки.
– Это и правда то, что я думаю?
Женщина улыбнулась.
– Зубы, – сказала она.
В сундуке сотни, тысячи человеческих зубов.
– Привет… – сказала Беатриче, приоткрывая дверь комнаты.
Мистраль сидела на постели и никак не реагировала. Она не ответила, ограничившись лишь взглядом, очень отстраненным и упрямым.
Беатриче сделала несколько шагов в комнату.
– Как ты себя чувствуешь?
Девочка посмотрела на закрытые ставни и не сказала ни слова.
– Осталось немного времени… – продолжила Беатриче, пытаясь быть как можно более уверенной. – Он скоро вернется.
– Он ведь не отвезет меня домой, правда? – спросила Мистраль, побледнев.
Беатриче подошла к постели и облокотилась на нее.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что вы… это они.
– А кто такие они?
Взгляд Мистраль стал жестким.
– Я не дурочка, – сказала она. – Вы – это они. Я не знаю ваших имен.
– Ты ошибаешься…
– Правда? А кто вы? Почему вы меня похитили?
Беатриче прикусила губу.
– Увидишь, скоро это все закончится. Просто…
Глаза Мистраль были такими ясными, казалось, они так и просили не обманывать, а сказать правду.
Беатриче вздохнула.
– Да, я работаю на него… – призналась она. – Но я ничего не знаю обо всем этом. Я только могу сказать, что не позволю ему сделать тебе больно. Поверь мне.
– Он очень злой, да? – спросила Мистраль, глядя на приоткрытую дверь за спиной девушки.
Беатриче пристально посмотрела на кисточки по краям шерстяного покрывала. Она думала, сколько смелости нужно, чтобы врать такой девочке. И какая сила воли понадобится, чтобы сказать ей всю правду.
– Да, – тихо сказала она. – Очень.
Мистраль посмотрела на закрытые ставни.
– Я знала, – сказала она. – Могу поспорить, это он убил профессора.
Беатриче попыталась быстро переменить тему:
– У меня была сестра, как ты. То есть… – Она улыбнулась. – Почти как ты. Она сейчас могла бы быть твоего возраста.
– А почему у тебя ее больше нет?
– Нас разделили. Такое бывает, когда родители… ссорятся.
– У меня нет родителей. У меня только мама, так что она ни с кем не может поссориться, – заметила Мистраль.
– Иногда это лучше, знаешь? Я выросла с отцом и… – Неприятные воспоминания пронеслись у нее перед глазами.
Мистраль непонимающе посмотрела на нее, но не стала задавать лишних вопросов. Она провела рукой под глазами.
– Хочешь платок? – спросила Беатриче.
– Я не плачу.
В комнате наступила гнетущая тишина. Мистраль решила прервать ее и спросила:
– Как тебя зовут?
– Беатриче, – ответила девушка.
– Я Мистраль.
– Очень приятно, Мистраль.
– Ты правда думаешь, что это скоро закончится?
Беатриче нервно кивнула. Она смотрела на Мистраль и видела себя саму в четырнадцать лет. Запертую в комнате в ожидании, пока папа решит, что наказание окончено, и выпустит ее.
– Конечно, я говорила серьезно. Конечно.
Мистраль нервно сжимала руки. Беатриче прислушивалась к уличному шуму. Ей показалось, что она узнала мотор своего «Мини-купера». И услышала, как внизу хлопнула дверь.
– Что случилось? – спросила Мистраль.
– Ничего, – ответила Беатриче, выходя из комнаты.
Якоб Малер вернулся.
БУКВЫ
– Хорошо. Никуда не уходи, – сказал Гермес по телефону. – Я сейчас приду.
– Куда мы едем? – спросил Харви, глядя, как инженер мечется по квартире, словно молния, смахивая капельки с еще влажных волос.
Он открывал и закрывал все ящики. Ключи от его мотоцикла исчезли, как всегда.
– Да как же это возможно? – рассерженно воскликнул он.
Телефон снова зазвонил.
– Ответь!
Харви поднял трубку и несколько мгновений слушал женский голос, который тараторил, не переводя дыхания. Догадываясь, о ком идет речь, он прикрыл трубку рукой и прокричал:
– Гермес! Твоя мама!
– Скажи ей, что меня нет, – ответил инженер, роясь в куче грязных футболок. – Да куда же я их положил?
Харви убрал ладонь от трубки и сказал:
– Синьора… Гермес сейчас…
– МЕНЯ НЕТ! – прокричал мужчина в глубине комнаты.
Он только что нашел ключи в пустой вазе. Схватил их, прибежал к Харви, вырвал у него из рук телефон и уточнил:
– Привет, мама. Слушай: что бы там ни было, мне все равно. Нет, нет, нет, нет. Меня сегодня действительно нет!
И бросил трубку.
Потом присел на корточки перед Харви и объяснил:
– Звонила Электра. Кажется, она нашла… с ума сойти…
– То есть? – спросил Харви, чувствуя, как бьется его сердце.
– Это старинная римская легенда… Несколько веков назад на острове Тиберина жил монах…
– Я его знаю, – перебил Харви. – Это тот остров, где все началось.
Гермес проигнорировал эту вставку и продолжил:
– Его звали брат Орсениго. Он был зубодером.
– Кем? – переспросил Харви.
– Кем-то типа зубного врача. Но он не лечил зубы. Он их удалял. И делал это прямо руками.
Харви машинально засунул руку в рот.
– Это не для меня, спасибо.
– А весь Рим ходил к нему, потому что он не брал денег. Засовывал пальцы тебе в рот и… крак! Нету зуба, нету боли. Говорят, что к нему приходил даже Папа Римский, и что в этот день пальцы монаха были особенно нежными. Единственная вещь, которую Орсениго просил за свою работу, – сохранить зубы, которые он вытаскивал. В течение своей жизни он собрал почти два миллиона зубов.
Харви неожиданно озарило:
– Эта история как-то связана с зубом, который мы нашли в чемоданчике?
– Кажется, да, – ответил Гермес. – Электра нашла сундук брата Орсениго. В нем, естественно, зубы. И на всех зубах… что-то написано.
Харви вытаращил глаза.
– Хочешь сказать, что на зубах… какое-то послание? – предположил он.
– Именно. Я еду посмотреть, – сказал Гермес.
– Я с тобой.
– Нет, – остановил его Гермес. – Ты пойдешь к моему другу. Без меня.
– Меня тут же арестуют…
– Не думаю, что за ним следят, он не самая крупная рыба, всего-навсего пират, который переписывает фильмы и песни. Но он… знаешь, такой… он из тех людей, которые все обо всех знают.
– Нет. Не знаю, какой.
– Попытайся быть хоть чуть-чуть поприветливей… – Гермес подошел к столу, чтобы нацарапать что-то на листочке. – Он может быть именно тем человеком, который что-то знает о мужчине со скрипкой. Например, видел ли его кто-нибудь. Или какие-нибудь слухи… – Он протянул Харви листочек. – Иди к нему от моего имени и спроси все, что ему известно. Но не слишком дави на него и не говори ему, как тебя зовут.
– По-моему, это все подозрительно, – заметил Харви.
– Именно. Но ты же хочешь хоть что-нибудь сделать, не так ли?
– Что это за Букатино? – спросил мальчик, читая бумажку.
– Ресторан в нескольких кварталах отсюда. Пройдешь триста метров и повернешь направо. Не ошибешься.
Гермес открыл дверь гаража.
– А как я узнаю твоего друга? – спросил Харви уже на пороге.
– Это просто… – пробурчал мужчина, надевая шлем. Он садится на сиденье и нажимает на газ. – Он очень похож на Васко Росси.
– Что это значит?
– Вы в Америке не знаете Васко Росси?
– Никогда не слышал.
Двигатель мотоцикла зашумел, как военный вертолет.
– Он маленького роста, с небольшим животом и длинными волосами. Его зовут Джо. Ты его узнаешь, потому что ему оперировали голосовые связки, и, чтобы говорить, он использует небольшую коробочку-усилитель, которую приставляет к шее.
– Коробочка-усилитель, – запомнил Харви.
– И закрой гараж! – прокричал Гермес, уезжая по снегу.
Электра и цыганка сидели на пластиковом полу хижины. Никто не произносил ни единого слова.
Они начали вытаскивать зубы из сундука, разделяя их на группы по буквам, которые на них вырезаны. Пока кучек всего пять.
– Там были плохие линии? – в какой-то момент спросила Электра, вытаскивая из ящика горсть клыков.
Цыганка не ответила. Она продолжала разделять зубы с методической точностью.
– Не бывает ни хороших, ни плохих линий. Есть просто линии, – ответила она через некоторое время.
– Линии конца света плохие, – заметила Электра.
– Это зависит от света, в котором ты живешь, – ответила женщина.
Электра не нашла ответа и лишь спустя несколько минут спросила:
– Если бы я попросила тебя рассказать мне, что ты видела на моей руке… Ты бы сказала?
– Если ты действительно этого хочешь…
– Я не уверена.
– Тогда я тебе не скажу.
Цыганка быстро исподлобья посмотрела на вход в хижину. Она услышала чьи-то шаги.
– Думаю, это мой друг, – предположила Электра.
Она подошла к двери, слепленной из старых плакатов, и приподняла ее.
– Какой кошмар… – жаловался мужчина, снимая куртку в брызгах грязи. – Я чуть не свалился в ледяную воду Тибра!
Войдя, он поднял руку, чтобы поприветствовать цыганку.
– Гермес! – представился он.
Цыганка не ответила.
– Это невероятно! – воскликнул Гермес через некоторое время, изучая сундук. – Но почему Альфред мне об этом никогда не говорил?
– Тут буква на каждом зубе, – пояснила Электра, показывая Гермесу кучки на полу. – Сейчас пока всего пять букв.
– Да тут целый день нужен… – заметил инженер, глядя на сотни зубов в сундуке.
– Поэтому я тебе и позвонила. Я надеялась, что ты придешь с Харви и Шенгом.
– Они были заняты… Да и на мотоцикл мы бы все не залезли. Покажи буквы… – перевел тему Гермес.
Это буквы «И», «Т», «Е», «Р» и «М», каждая нарисована на отдельном зубе.
Мужчина почесал голову.
– Как думаешь, зачем они были нужны?
– Понятия не имею, – ответила девочка. – Но профессор, кажется, знал. Он вам ничего не объяснил? – спросила Электра у цыганки.
– Только что ониэто искали. И не должны были знать, где искать.
– Значит, в этом сундуке что-то интересное…
Электра погрузила руки глубже в сундук.
– Но что? – спросила она.
Так они просидели целый час, пока газовая горелка не погасла окончательно, и в хижину не начал проникать ледяной холод.
Электра посмотрела на кучи букв.
– Все время одни и те же, – сказала она.
– Единственное, что мне пришло в голову, – тут можно написать мое имя на латыни – «Ермете», – заметил Гермес, потирая пальцы, чтобы согреться.
Он взял клык, три резца и два коренных и разложил их рядом так, чтобы получилось уродливое пожелтевшее слово «Ермете». Потом начал крутить зубы, словно куски чудовищной мозаики, пытаясь сложить другие слова:
– Тре… Итер…
Цыганка безуспешно пыталась оживить горелку, а Электра старалась отогреть замерзшие руки.
– Тремити… – название архипелага. Возможно? Может, то, что мы ищем, находится там. Мити… – продолжил экспериментировать Гермес. – Митте, Митри… Митре…
Электра почувствовала, как по рукам побежали мурашки.
– Как ты сказал?
– Терре? – продолжил Гермес. – Ретти?
– Нет, нет. До этого. Ты сказал слово, которое мне напомнило… бога Солнца. Нерона. И огонь.
– Наверное, ты просто замерзла… – заметил инженер, раскладывая зубы рядом друг с другом. – Но я понял, что ты имеешь в виду – Митра. Но я сказал «Митре» или «Митри». Это максимум, что мы можем сложить. Если в этом сундуке нет буквы «А».
– Стой! – воскликнула Электра, неожиданно вспомнив. – У нас есть еще одна буква.
– Какая? – удивленно спросил инженер.
Девочка запустила руку в карман и вытащила зуб, который был в чемодане профессора.
– Здесь тоже буква! Я думала, это круг, кольцо… Но это ноль или… или просто «О»?
Электра положила зуб рядом с остальными.
«ОМИТРЕ».
– О… – выдохнул Гермес, глядя на буквы. – Ну конечно! Только «О» не сюда, а с другой стороны.
«МИТРЕО».
– Что это значит? – спросила Электра.
– Митрео! – повторил Гермес. – Так назывался храм, где в древности молились Митре.
– И что?
– В Риме был знаменитый храм, расположенный под землей, под двумя другими церквями. – Гермес взял Электру за руку и сильно ее сжал. – И его окружала река, текущая по кругу. Подземная река с круговым течением…
– Кольцо воды? – спросила Электра.
– Именно! По-моему, это отличное место, чтобы спрятать Кольцо Огня?
– И где это находится?
– У базилики Святого Клемента, – сказал Гермес, поднимаясь.
– Мы должны идти, – приказал Якоб Малер Беатриче.
Он был в бешенстве. Бросил на пол пустой чемоданчик, положил сверху футляр со скрипкой и добавил:
– Немедленно.
– Куда? – испуганно спросила Беатриче.
– Займись машиной.
– А ты?
Он подошел к ней ближе и пристально посмотрел ей в глаза. Беатриче почувствовала запах его парфюма. Затем он открыл шкаф, достав свою сумку на колесиках, с которой приехал.
– Мне нужно поговорить с девочкой, – сухо сказал он.
– Что ты хочешь ей сказать?
– Она мне солгала. – Якоб Малер вернулся и с силой пнул пустой чемоданчик, так, что футляр от скрипки отлетел к ногам Беатриче. – И я не собираюсь это терпеть.
– Что ты собираешься делать?
– Задавать вопросы.
– А если она не ответит?
Якоб приподнял бровь, как бы намекая на то, что последующие вопросы будут излишни.
– Спускайся и подготовь машину.
– А если она тебе не ответит? – не унималась Беатриче.
В следующий миг у нее перехватило дыхание. Малер шагнул к ней и прижал ее к стене. Его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от ее.
– Послушай, – сказал он. – Я скажу это только один раз. Я иду поговорить с этой паршивкой. И она мне ответит. Потому что не знаю как, но ее друзьям удалось помешать мне забрать то, что нужно моему шефу.
– Ты боишься, Якоб Малер? – выдохнула прижатая к стене Беатриче. – Ты боишься Геремита Дьявола?
Малер ударил ее по щеке, и она упала. Звук пощечины повис в воздухе, словно звук треснувшего стекла.
– Я говорил тебе: никогда не произноси это имя.
– Геремит Дьявол… – с вызовом прошипела девушка, защищая лицо локтем. – Геремит Дьявол.
Якоб Малер сжал кулаки.
Беатриче лежала, спиной уткнувшись в стену коридора. Она медленно провела тыльной стороной руки по губам и посмотрела на следы крови. Потом сказала:
– Вот он, великий Якоб Малер. Легендарный киллер, который дерется с женщинами и не может победить подростков.
Мужчина посмотрел на нее сверху вниз.
– Пафосно.
– Я тебе нужна.
– Не думаю.
– А я думаю, да, – ответила Беатриче. – И повторяю тебе еще раз: не приближайся к этой девочке.
– А кто мне помешает? Ты?
– Если понадобится, да, – ответила Беатриче, вытаскивая из кармана пистолет.
Малер со смехом повернулся к ней спиной.
– Ты сама не знаешь, что делаешь. Он не заряжен.
– Да ну? – угрожающе сказала Беатриче.
– Иди заведи машину… – приказал Малер, нагнувшись над своей сумкой, чтобы что-то оттуда взять.
– А ты иди к черту! – воскликнула Беатриче, нажимая на курок.
ЧЕТВЕРТЫЙ СТАСИМ
– Я знаю, кто это. Его зовут Якоб Малер. Он немец. Когда-то был ребенком-вундеркиндом. Когда вырос, служил в спецслужбах. Ушел в отставку десять лет назад и занялся криминальными делами. Говорят, что он обожает музыку и что Малер – его ненастоящее имя.
– Мне интересно, что он делает в Риме.
– Думаю, он приехал убить Альфреда. И забрать чемодан.
– То есть… онидействительно готовы убивать.
– Более того: ониуже это сделали.
– А мы действительно ничего не можем сделать?
– Была договоренность не вмешивать в дело ребят.
– Была договоренность не убивать Альфреда.
– Я не знаю, что думать. Не знаю, кто все это начал. И зачем? Мне даже не удалось найти… ее. Может быть, сам Альфред что-то упустил?
– Не думаю.
– Ну и?
– Киллер такого уровня не приедет в Рим по собственной воле. Он работает на кого-то, кто знает про Кольцо Огня. Знает про все. И очень интересно – кто он таков этот кто-то?
– Не знаю, но он опасен.
– Их нужно предупредить.
– На самом деле их нужно остановить.
– Нет, мы не сможем их остановить. Уже не сможем.
– Почему?
– Потому что я знаю свою племянницу.
ПРИЮТ
Когда Шенг вернулся в дом Гермеса, там никого не было. Он нажал на звонок один, два, три раза – безрезультатно.
Он обошел здание кругом, чтобы удостовериться, что именно этот дом ему и был нужен. Затем он еще раз позвонил, попробовал покричать, но никто так и не ответил.
Он осмотрелся и обругал себя за то, что не взял номера сотового или какого-нибудь еще номера для связи. Единственное, что ему пришло в голову, – вернуться в гостиницу, которая находилась… на набережной Тибра.
Он открыл перед собой карту и начал искать.
Нужно опять пересечь мост и, кажется, сесть на автобус номер девять. Или двенадцать.
– Почему все так сложно? – в отчаянии воскликнул он.
Рассерженно свернув карту он дал себе обещание подождать еще пять минут.
– Только пять, – громко вслух сказал он.
Вторая и третья минуты тянулись ужасно медленно, а на четвертой минуте из отведенных пяти Шенг увидел в глубине улицы Харви.
– Хао! Харви! – прокричал он.
– Шенг! Когда ты пришел?
– Не знаю. Час или два назад.
– Это невозможно. Меня не было всего полчаса.
– А где ты был? Почему никого нет дома?
Харви вытащил из кармана связку ключей и открыл гараж.
– Я был в ресторане тут рядом. Потрясающе! Всю жизнь мечтал поесть макарон!
– Ты слишком переживаешь, – успокоил его Шенг. – А где Электра и Гермес?
Замок гаража открылся со скрипом.
Харви кратко рассказал все, что знал: как Электра нашла сундук с зубами, как Гермес уехал на мотоцикле и как он сам ходил в ресторан встречаться с его крайне подозрительным другом.
– Что это был за человек? – полюбопытствовал Шенг.
Харви разочарованно покачал головой:
– Он не произвел на меня никакого впечатления. Я мало что ему сказал. Тем более, этот тип не разговаривает, а… рычит через коробочку. Но когда я сказал ему про человека со скрипкой…
– Что ты ему сказал?
Харви фыркнул:
– Практически ничего. Спросил, не знает ли он такого. Но как только я коснулся этой темы, он как бы… проснулся. Усадил меня, заказал тарелку макарон и задал мне сотню вопросов.
– А ты?
– Я их съел.
– А вопросы?
– Я рассказал ему кучу всякого вранья, – улыбнулся Харви. – Врать я уже научился не хуже тебя. Я сказал тебе: этот тип мне совсем не понравился.
– Ты сказал ему про чемодан?
– За кого ты меня принимаешь?
– Хао! Ты супер, Харви. Но все-таки ты ему сказал?
– Нет! – ответил американец. – Ничего я ему не сказал.
Шенг пошел на кухню и вернулся с ледяной кока-колой.
– Я не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Я много чего не знаю, но сейчас я спрашиваю себя, правильно ли мы поступили, рассказав все Гермесу.
– Я тоже об этом думал, – признался Харви.
– И?..
– И еще я подумал, что он может быть одним из них.
Шенг вытаращил глаза.
– То есть?
– Мы знаем, что профессор с ним работал. Но мы не знаем, доверял ли он ему.
– Но в его тетради записано имя Гермеса рядом со словами: «Изучить волчки и деревянную карту. Понять, как они используются».
– Дело в том, что… Шенг, я не знаю, как тебе это объяснить, но когда я болтал с тем типом в ресторане, у меня было ощущение, что он знает скрипача.
– Не может быть? Почему ты так думаешь?
– Он ничего о нем не спрашивал. Он интересовался мной и тем, откуда я знаю Гермеса. Послушай, Шенг… – Харви начал загибать пальцы. – Получается, что Гермес знал профессора Альфреда Ван дер Бергера. Друг Гермеса знал скрипача. Мужчина-скрипач убил профессора. Кто связывает всех этих людей?
– Гермес, – сказал Шенг. – Но он нам помог. И объяснил нам, как использовать карту.
– Да, но карта была у нас, – напомнил ему Харви.
Шенг замолчал на некоторое время.
– Да, это мы ему ее принесли!
– Точно. Кстати… что ты нашел в доме в районе Коппеде?
