Текст книги "Кольцо Огня"
Автор книги: П. Баккаларио
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Фернандо Мелодия высунул голову в комнату, убедился, что все гости удалились, и только после этого вышел из своего укрытия. В руках у него была охапка одежды, полотенец и пижам.
– Как ты узнала, что это я?
– Я почувствовала запах твоего чувства вины.
– Я…
Колеса инвалидной коляски заскрипели по полу.
За окном бесстрастный профиль статуи устремился к посветлевшему небу.
– Поосторожнее с диваном, – напомнила тетя.
– Я лучше посплю на полу.
– Думаю, да, так будет лучше, особенно если учесть реакцию Линды.
– Ой!
– Что?
Фернандо посмотрел на ступеньки, с которых он только что спустился.
– Я забыл свой роман в комнате. Надо пойти его забрать. Сегодня вечером я мог бы…
– Перестань, Фернандо, – вздохнула старушка. – Не думаю, что наш китайский друг украдет твой шедевр. Давай помоги мне проехать.
Фернандо положил свои вещи на кресло и довез Ирэн до черных дверей лифта.
– Трудно было их уговорить? – спросил он.
– Не более чем обычно, – с упреком ответила она.
Двери лифта открылись с металлическим звуком.
Фернандо Мелодия немного приподнял большие колеса и, подтолкнув коляску сзади, завез ее в лифт.
– Снег идет, – вздохнул он. – Давно в Риме не было снега…
– Давай поднимемся на крышу, – предложила тетя Ирэн. – Полюбуемся на город в белом.
Желтый «Мини-купер» быстро проскользнул по тесным рядам машин на Большой Кольцевой дороге. Маленькие дворники боролись со снегом, летящим в ветровое стекло.
– Я много слышала о вас, синьор Малер, – сказала Беатриче, обгоняя белый гостиничный фургон, лучи фар которого высветили хлопья снега, кружащиеся, как бабочки.
– И что же вам обо мне рассказывали?
– Все рассказы заканчивались одинаково, – вздохнула девушка, втискиваясь на своем «Мини-купере» в пространство между двумя автомобилями.
– Они вам понравились?
– Очень.
– Вам нравятся грустные рассказы?
– Иногда грусть зачаровывает.
– Чаще это просто грусть.
Эти двое помолчали некоторое время, следя за ритмичным движением дворников.
– По-моему, вы не совсем поняли, в чем именно состоит моя работа, – сказал мужчина со скрипкой.
– Джо Винил говорил о вас, как о легендарной личности.
– Я даже толком не знаю, кто такой этот Джо Винил. Как о легендарной личности в чем?
– В преступлениях.
Седовласый мужчина слегка покачал головой.
– А что именно он сказал? Звучит довольно двусмысленно.
– Разве это не так?
– Я бы сказал, что я эффективно реализую ожидания других людей, – подчеркнул мужчина.
– Это вопрос точки зрения.
– Точек зрения не существует.
– А что тогда существует?
– То, что ты умеешь делать. И то, что ты не умеешь делать.
– Да. В общем, работа. – Беатриче сжала обеими руками руль «Мини-купера». – Джо сказал, что вы выполняете задание для…
Якоб Малер поднял руку с быстротой молнии. Его палец мгновенно оказался перед носом Беатриче, когда ее губы начали произносить опасный звук.
– Тихо! Не произноси это имя.
Беатриче крепче сжала руль, сделала вид, что не замечает его палец и продолжила с удивленным смешком:
– А почему нельзя? Нас в машине только двое.
– Никогда не произноси это имя, – повторил мужчина со скрипкой, театрально отводя руку. – Это дружеский совет.
– Так мы друзья?
– Хочешь еще совет? Задавай поменьше вопросов.
Беатриче пожала плечами.
Она резко взялась правой рукой за рычаг переключения скоростей. Потом сделала звук радио громче.
Желтое авто мчалось по блестящему асфальту.
Снег шел все сильнее.
СОВПАДЕНИЯ
– Входите, – громко произнесла Электра, закрывая кран в ванной. Ей показалось, что в дверь постучали. – Входите! – повторила она на английском, еще громче.
Ее комната погружена в темноту, за исключением света, идущего с улицы сквозь оконные стекла. Это приглушенный, мягкий свет, подрагивающий от падающего снега.
Дверь в коридор открылась настолько, чтобы Мистраль, девочка-француженка, смогла войти.
Электра поприветствовала ее жестом руки и показала на двухъярусную кровать.
– Устраивайся здесь, надо мной, – предложила она. Ее рот все еще был в зубной пасте. – На другой будут спать Харви и…
Она забыла имя китайского мальчика.
– Шенг, – закончила фразу Мистраль.
Она принесла сумку нежно-сиреневого цвета. Пижама, сменное белье, расческа и зубная щетка. Мистраль очень высокая, выше Электры, и красива особенной, нежной красотой. У нее ровно подстриженные волосы, голубые глаза – абсолютно круглые и очень большие. Ее худое треугольное лицо, посаженное на тонкую шею, делало ее похожей на какую-то речную птицу, на спокойного, но внимательного фламинго. Девушка двигалась сдержанно, медленно, без резких движений, так скромно, что казалась неподвижной.
Электра изучила ее взглядом специалиста, который привык судить о других по незначительным деталям. Это обычная особенность тех людей, перед которыми проходят десятки и сотни человек, не особо отличающихся друг от друга. Первое впечатление подсказало – Мистраль безнадежна. Девушка слишком медлительна. Они никогда не найдут общего языка. Электра привыкла двигаться резко и уверенно, а Мистраль, если быть честной, самая настоящая неуклюжая верзила. А это плохо. Особенно для красивой девушки, которая выше ее ростом.
– У тебя очень красивая комната, – сказала Мистраль на английском. У нее характерный акцент.
Мягкий тон голоса и выражение ее лица заставили Электру отказаться от первого суждения о ней.
– Ты правда так думаешь? – спросила она.
– Да. Она великолепна! – Мистраль поставила сиреневую сумку на кровать, открыла ее и вытащила оттуда матерчатые шлепанцы и белое полотенце. – Здесь хорошо пахнет и порядок.
– Это чтобы выжить, поверь мне, – пошутила Электра. – Тетя Линда заставляет меня держать все на своих местах. Все должно быть совершенно с точностью до миллиметра. Иди сюда. Я покажу тебе туалет.
Мистраль остановилась перед зеркалом с блестящей рамой, провела рукой по горящим вокруг зеркала лампочкам и тихо произнесла:
– Я всегда мечтала о таком зеркале.
Она посмотрела на себя с задумчивым выражением лица. Электра, остановившись в дверях, наблюдала за ней и улыбалась от радости, что может разделить с кем-то свои эмоции.
– Представь себе, я его очень редко использую… – сказала она.
– Почему?
– У меня что-то не так с зеркалами, – улыбнулась Электра. – Чем чаще я в них смотрюсь, тем они становятся более тусклыми и непрозрачными.
Мистраль засмеялась:
– Ты, наверно, шутишь?
– Нет. И это еще не все: рядом со мной перегорают лампочки и вообще электрические приборы. Так что для меня зеркало с лампочками – это что-то вроде… минного поля.
Заинтригованная Мистраль задала еще несколько вопросов, удивившись этой странности. Ее треугольное лицо в зеркале, окруженном лампочками, выглядело таким спокойным. Еще немного пообщавшись с ней, Электра поняла, что перед ней – романтическая мечтательница.
– О чем ты думаешь? – спросила ее француженка, поставив руки на край раковины.
Электра пробудилась от своих мыслей.
– Ты что стоишь и бесстыдно рассматриваешь меня? – закричала француженка.
– Нет, извини. Просто уже давно… – Электра собрала волосы, а затем уронила их на плечи. – Уже давно со мной в комнате никто не жил.
Мистраль улыбнулась ей в ответ и сделала неопределенный жест рукой:
– Это ты меня извини. Из-за маминой работы я тоже часто бываю одна. И как только я оказываюсь рядом с кем-то, у меня возникает ощущение, что меня рассматривают, как под лупой или микроскопом, изучая или оценивая.
– Я этого не делала, честно.
– Тогда будем считать, что я ничего и не говорила.
– Договорились, – кратко ответила Электра. – А чем занимается твоя мама?
– Она парфюмер, – ответила Мистраль.
– Ой, я бы тоже хотела заниматься этим, когда вырасту.
– Для этого нужно записаться в специализированную школу. Я хочу учиться в школе «Международных ароматов и запахов», – объяснила Мистраль.
– Хочешь сказать, существуют школы парфюмеров?
– Во Франции – да.
– А где находится та, куда ты хочешь поступить?
– В городе на Лазурном Берегу, в Грассе, где делают духи уже сотни лет. Это нелегко, поверь мне: чтобы стать парфюмером, нужно очень многому учиться. Нужно различать разные ароматы: есть запахи для головы, для сердца, для души, есть легкие и летучие, а есть земные, которые дольше всего держатся. Есть запахи острые, нежные, песочные, натуральные, искусственные… и это лишь малая часть!
– Ничего себе, – удивилась Электра. – Я даже не думала, что кто-то может учиться на парфюмера.
Девочки стали обсуждать лавандовую эссенцию и огромные медные бочки, в которых вымачивали розы. В этот момент кто-то постучал в дверь.
Из-за двери высунулась фигура Шенга, он был уже в пижаме.
У маленького китайца волосы были пострижены «под горшок» и похожи на перевернутую миску. Он был одет в веселенький комплект, весь в голубую полоску, гармоничность которого нарушала лишь пара красных кроссовок.
– Я забыл дома тапочки, – сразу объяснил он, угадав недоумение двух девочек.
Электра хотела прикрыть дверь, но Шенг предупредил ее, что спускается Харви, американец.
– Я слышал, как он шел за мной по лестнице.
И действительно, через несколько мгновений на пороге появился Харви. Он обладал высоким ростом, но это было едва заметно, так как он постоянно сутулился. Длинная челка падала прямо на глаза, словно он не хотел ничего видеть.
– У меня нет пижамы, – сообщил он, глядя на полосатый комплект Шенга. – Ничего?
– И как ты будешь спать без пижамы?
– В футболке и трусах, – ответил он, сильно покраснев и повернувшись спиной к девочкам.
– Мы не будем смотреть, – успокоила его Электра, подмигнув француженке, – правда?
Мистраль весело засмеялась над резким движением, которое сделал Харви, чтобы дойти до своей кровати.
– Я сверху, ладно?
– О'кей, хао, – прошептал Шенг, – всегда мечтал спать снизу…
Харви помрачнел, заметив некоторую иронию в словах Шенга:
– Я что-то сказал не так? Ты хочешь спать наверху? Пожалуйста.
И, не дожидаясь ответа, он взял свою баскетбольную сумку и бросил ее на постель снизу.
– Я буду внизу.
– Эй! Как ты сам хочешь? – совершенно спокойно спросил Шенг.
– Я сплю, – ответил Харви, исчезая в тени двухъярусной кровати.
Шенг, поставив ноги на свои кроссовки, весело посмотрел на двух девочек. Его лицо отразило недоумение: Харви – достаточно неприятный тип, один из тех, с кем трудно иметь дело.
Электра заметила, что возникло некоторое напряжение, которое она решила немедленно разрядить. Она оперлась на кровать мальчиков и, наклонившись, начала разглядывать джинсы и кроссовки, которые американец так и не снял:
– Ты спишь в обуви?
Харви тревожно открыл глаза:
– Что ты сказала?
Электра повторила:
– Я спросила тебя: ты в Америке тоже спишь в футболке, трусах, джинсах и кроссовках?
Только в этот момент Харви заметил, что он все еще полностью одет. Смутившись, он стал рассматривать пижамы Электры и Мистраль, затем полосатый комплект китайца.
Шенг поднял свои кроссовки и пояснил: – Я тоже забыл тапочки. Но кроссовки перед тем, как лечь, снял.
На улице медленно падал снег.
Две девочки по-турецки уселись на полу. Харви был в ванной, а Шенг поглаживал стеклянный плафон лампы, состоящий из огромного количества блестящих нитей и находящийся рядом с кроватью Электры.
– Мой отец? – повторил заданный ему вопрос Шенг на английском, который, как оказалось, был его родным языком. – Он занимается туризмом.
– У него турагентство?
– Что-то вроде. Он организует международный обмен: ребенок из Китая отправляется в европейскую семью, а ребенок из Европы – в китайскую: на каникулы и на время учебы.
– Интересно.
– Расскажу подробнее через месяц, – пробурчал Шенг. И добавил: – На самом деле это я выбрал Рим, хотя отец собирался отправить меня в Лондон.
– А почему не в Париж? – вмешалась Мистраль.
– А почему «Гладиатор» мне нравится больше, чем «Код да Винчи»? – парировал Шенг.
– Париж – это Париж.
– Рим – прекрасный город, – вступилась Электра. – Он современный и старинный одновременно.
– Под снегом он кажется волшебным, – добавил Шенг, выглядывая в окно.
– Вам повезло: в Риме очень редко идет снег, – прокомментировала Электра.
– Ты уже познакомился с семьей, в которой будешь жить? – спросила Мистраль у китайца.
Шенг покачал головой.
– Нет, в следующем году познакомлюсь… То есть через несколько дней.
– И ты даже не знаешь, будет это дом мальчика или девочки?
– Понятия не имею.
Дверь ванной приоткрылась, но тут же захлопнулась. Это Харви. Он придержал дверь голой ногой.
– Я все. Если хотите, будем спать.
Никто из троих не собирался ему отвечать.
Электра приобняла руками колени и задумчиво произнесла:
– Странно жить месяц в чужой семье. Не знаю, смогла бы я так.
– Месяц где? – переспросил Харви.
Когда ему пересказали суть разговора, он решительно заявил:
– Я бы не хотел, чтобы у меня жил незнакомец.
– Да это очевидно, – ответила на его реплику Электра.
– Почему, извини?
– Потому что очевидно, что ты не любишь находиться в компании. Ты не сказал практически ни одного слова с того момента, как вошел в комнату. Кроме «я сплю».
– А что я должен был сказать? Я растерян.
– Ну, ты мог бы сказать что-то типа: «Ребята, я растерян. А вы как?» Это называется общаться с другими.
– Я не знаю, с чего начать.
– Ну, с чего? Может, с твоего любимого фильма, с последней книги, которую ты прочитал, со дня твоегоброждения… – предложил варианты Шенг, перебирая в пальцах блестящие нити лампы. – Кстати, я вам скажу, что когда мне исполняется…
Харви перебил его громовым смехом:
– Мой день рождения – это и правда очень весело.
– Не более чем мой, – вмешалась Мистраль.
– Поверь, мой еще интереснее, – настаивал Шенг.
– Не поверю, – ответил Харви, скрестив руки под подбородком. – Я родился двадцать девятого февраля, представляете?
В комнате возникло электрическое напряжение, которое Электра чувствовала кончиками пальцев. Это нездешнее напряжение, оно появилось с улицы или даже более того – с неба, словно на бесконечной высоте включился старинный механизм звезд и древних тайн.
Воздух завибрировал от молчания, потом внезапно стал холодным и неподвижным.
Руки Шенга сжали звездочки на плафоне лампы. Мистраль, сидя на полу, задержала дыхание.
Харви заметил, что сказал что-то не то, сел и задал вопрос снова:
– Правда, здорово? – но в его голосе прозвучала неуверенность. – Разве это не странно? Двадцать девятого февраля?
– Я тоже родился двадцать девятого февраля, – шепотом проговорил Шенг, поворачиваясь к нему.
В комнате стало прохладнее. В пальцах Электры продолжало нарастать электрическое напряжение.
– Я не верю, – произнесла Мистраль. – Это невозможно. – Ее голубые глаза засверкали от удивления. – Я тоже!
Руки Шенга застыли в нитях лампы.
Черт… – воскликнул он. – Это… это невероятное совпадение.
– Представь себе… – заметил Харви, сидя на краю кровати.
Электра почувствовала, что ей необходимо подвигаться. Ей стало жарко. Внутри ее словно проснулся вулкан. Она подошла к окну, распахнула его и впустила прохладный свежий вечерний воздух.
«Как это возможно?» – спросила она саму себя и взглянула на небо.
Небо было плотно закрыто облаками, не видно ни одной звезды. Но это не значит, что их там нет.
Она закрыла глаза и почувствовала, как снежинки падают ей на лицо и превращаются в маленькие слезинки. Ее рукам стало так жарко, что кончики пальцев начали болеть.
Дерзкий Харви.
Мечтательная Мистраль.
Веселый Шенг.
– Я не верю в совпадения, – произнесла Электра дрожащим голосом.
Она понимала людей с полуслова и умела их классифицировать, заносить в свой каталог, у нее всегда и всему было готовое объяснение.
Ведь только в ее присутствии перегорали лампочки, бились зеркала и выходила из строя бытовая техника.
Она не верила в совпадения. Особенно в такие.
Это невероятно, но ведь и она сама, Электра, тоже родилась двадцать девятого февраля.
Она сообщила это остальным и почувствовала, что ей нужно на кого-нибудь опереться. Она коснулась плеча Шенга. И тут же все напряжение и весь жар, который был у нее внутри, начал вытекать, как полноводная река.
– Ой! – вскрикнул мальчик-китаец, почувствовав, что обжегся.
Лампа из тончайших нитей, которую он теребил в руках, вспыхнула ослепительной молнией и разбилась на тысячу осколков.
ЗВОНОК
Движение в Риме из-за снега практически парализовано. Девушка за рулем желтого «Мини-купера» пыталась игнорировать все вокруг и скрыться внутри пространства своей машины. Включила на максимум звук магнитолы и попыталась вслушаться в музыку, стараясь отвлечься. Ее окружали бесконечные потоки машин, гудки и включенные фары. Статуи, охраняющие мост над Тибром, сурово смотрели на образовавшуюся пробку.
Она отвезла Якоба Малера на небольшую виллу, которую сняла для него в районе Коппеде, рядом с улицей Триесте. Малер сам так попросил: он хотел спать среди этих странных особняков угрожающего вида, со странными лицами, масками, зубцами, башенками, ветвями и лилиями, переплетающимися под островерхими крышами.
Ему там понравилось…
Беатриче наклонила голову и оперлась о стекло. Она устала. Приятно ощущать прикосновение холодного стекла: это успокаивает. Она многого хотела от этого дня, но чувствовала, что не все ее ожидания оправдались. Нет, она не ждала, что «великий Якоб Малер» будет более приветливым. Но ее разочаровала неожиданная наглость этого человека и то, что она позволила себе смутиться.
Якоб Малер ужасно уверен в себе и отстранен ото всех и ото всего.
Говорили, что таких убийц, как он, в мире немного.
В салоне автомобиля еще чувствовался запах его фиалкового одеколона.
Беатриче закрыла глаза и вспомнила, как они прощались.
– Что мне сказать Джо Винилу? – спросила Беатриче синьора Малера, остановив машину перед виллой: железная калитка из взъерошенных островерхих прутьев; статуи античных мифологических героев, поддерживающие террасу.
– Передай, что мы увидимся завтра в одиннадцать часов одиннадцать минут.
– Здесь?
Хлопья снега падали ей на волосы, как маленькие белые пауки.
Он покачал головой. Она смотрела на него своими светлыми язвительными глазами.
Он показал на виллу:
– Меня здесь нет.
«Вот дура, – подумала Беатриче. – Никто ведь не знает, что Якоб Малер прибыл в Рим».
– Тогда увидимся в ресторане Джо?
И второй раз Якоб Малер покачал головой, наслаждаясь своей игрой с ней.
– А где тогда?
– В лучшем кафе Рима. В одиннадцать часов одиннадцать минут.
И, произнеся эту загадочную фразу, он повернулся, чтобы направиться ко входу.
– Синьор Малер! – закричала Беатриче. – Синьор Малер! А какое кафе в Риме лучшее?
Ветер поднял ввысь хлопья снега, и между ней и Якобом Малером возникла белая завеса.
Когда Беатриче смогла хоть что-то разглядеть, его там уже не было.
Неожиданный звук клаксона возвратил ее в реальность. Пробка продвинулась на несколько метров. Беатриче включила зажигание и проехала вперед. Чтобы добраться до дома, понадобится несколько часов. Ей хотелось только одного – лечь в постель и закрыть глаза.
Она почувствовала, как ее охватывает чувство беспомощности и тревоги. Она начала искать сотовый, затем просмотрела список имен, чтобы найти Джо Винила. Нашла его имя, устремила взгляд на подсвеченный дисплей, но никак не осмеливалась позвонить. Она отправила сообщение: «Встреча завтра в 11:11. В лучшем кафе Рима».
– Ну и что! – громко сказала она.
Девушка положила телефон перед собой. С силой сжала руль и считала минуты, когда можно будет продвинуться еще на один метр.
Именно в этот момент зазвонил телефон.
Она нащупала его, вывернув руку, посмотрела на номер и со вздохом облегчения обнаружила, что это не Джо и не кто-то из ее бывших парней.
– Беатриче? – Это был голос Якоба Малера.
От удивления и беспокойства у девушки приоткрылся рот и сжался желудок, а в голове возник вопрос: «Откуда у него мой номер?»
– Говори… – Беатриче прикусила губу: она обратилась к нему на «ты».
– Планы изменились, – продолжил Якоб Малер.
– В каком смысле?
– Дело нужно сделать сегодня, – ответил он.
– Вы разговаривали с Джо Винилом?
– Нужно встретиться с человеком, – продолжил он свою речь.
– Где? – переспросила девушка.
– Под мостом Систо. Через полчаса.
– Это невозможно, – возразила Беатриче. Машины вокруг нее стояли неподвижно. Снег падал и кружился в воздухе, и не было даже надежды на то, что он когда-нибудь остановится. – Я стою в пробке, – ответила она.
– Найди способ. Это очень важно, – прозвучал металлический голос Якоба Малера.
– Нет способа! Все стоит! – в панике начала кричать девушка.
– Поэтому мы будем двигаться. Я жду тебя здесь. Я рассчитываю на тебя, – спокойно ответил он и повесил трубку.
«Попытайся подумать», – уговаривала себя девушка.
Чтобы вернуться в район Коппеде, Беатриче должна доехать до первого светофора и повернуть в переулок, который ведет на холм, до бульвара.
Машины стояли в три ряда. Бесконечная процессия красных и белых огней в снегу. Отсюда до светофора полчаса езды.
А у нее не было этого получаса.
«Все стоит».
«Поэтому мы будем двигаться».
«Найди способ».
Вдруг в мозгу вспыхнула безумная идея. Девушка рывком вытащила пальто с заднего сиденья. Положила дрожащую руку на ручку двери.
«Все стоит».
«Поэтому мы будем двигаться».
Беатриче перевела дыхание. Заглушила двигатель, открыла дверь и вышла из машины, бросив ее посреди пробки.
– Я сошла с ума, – повторяла она себе, пробираясь между машин. – Я сошла с ума.
За спиной гудки, но Беатриче старалась не поворачиваться. Она побежала, добежала до светофора и перешла дорогу. Как она и думала, на улице, которая ведет на холм, машины едут быстро.
– Тайны римских пробок, – пробормотала она с улыбкой.
Выйдя на обочину, она вытянула руку, – остановилась темная машина.
– Тебе помочь? – спросил ее парень за рулем, опуская стекло.
– Да, – ответила Беатриче.
Неожиданно произошла странная вещь.
Вокруг них все огни внезапно погасли. Выключились светофоры, потом фонари, а затем все вывески и огни в домах.
Рим погрузился в темноту.
– Что случилось? – спросил парень, удивленно оглядываясь.
Он вышел из машины, оставив дверь открытой.
Беатриче восприняла это как знак судьбы.
– Я украду у тебя машину – сообщила она.
Парень решил, что это шутка, и ответил:
– Да, пожалуйста, располагайся. Ты угонщица?
– Может быть.
Не оставляя ему времени на какую-либо реакцию, Беатриче нырнула на место водителя, схватила руль и резко уехала. Шины взвизгнули, поднимая вихри снега. Парень кричал и пытался догнать ее. Все еще валил снег.
Она бросила свой «Мини-купер» посреди пробки. Украла чужую машину. В Риме полная темнота. Но Беатриче думала лишь об одном: главное вовремя доехать до Якоба Малера.
ТЕМНОТА
В комнате Электры темно.
– Тебе больно? – спросила девочка у Шенга, опустившись перед ним на колени.
На полу – красивая лампочка из блестящих нитей, рассыпанная на тысячи осколков.
– Нет, но…
– Мистраль?
– Харви?
– Я тут.
– Я тоже.
– Кто-нибудь поранился?
– Нет.
– Что случилось?
Ребята по очереди подходили друг к другу, переступая по полу на цыпочках.
– Осторожно, стекла.
– Они повсюду, – предупредил Шенг.
Электра попыталась найти выключатель. Нажала на него. Бесполезно. Пошла в ванную. Там тоже не было света.
– Ничего не поделаешь. Наверное, пробки вылетели.
– Молния, – произнес Харви. – Это было, как молния.
– Я видела, как она вспыхнула в руках Шенга, – пролепетала Мистраль. Ее голос дрожал, как скрипичная струна.
– Черт знает что, – повторял Шенг, – черт знает что…
Он был не в состоянии сказать ничего другого.
Комната полностью погрузилась во тьму: в нее проникал только свет от снега, падающего за окном. Во дворе темно, как внутри черного ящика.
– Ты куда? – спросил Харви, услышав, как Электра передвигается по комнате.
Она села на край кровати и на ощупь попыталась найти кроссовки.
– Я хочу посмотреть, что в коридоре.
– Я с тобой, – предложил американец, внезапно ставший активным.
Но на самом деле Электра думала о другом. Она думала о разряде энергии, который прошел через нее. О том, как она передала его Шенгу, коснувшись его плеча. И о том, как эта энергия заставила взорваться лампочку.
Она была испугана. Ей казалось, что даже кости вибрируют от страха. Лампа взорвалась ослепляющим белым светом.
В это время Харви тоже пытался отыскать на ощупь свои кроссовки под кроватью.
– Я знал, что не надо их снимать! – пошутил он.
Вы хотите бросить нас здесь? – с испугом спросила Мистраль.
Электра подошла к двери и как можно спокойнее ответила:
– Я просто хочу посмотреть, есть ли свет в коридоре.
– Я с тобой, – повторил Харви. Неожиданно заметив, что он в одних трусах, попросил: – Одну минуточку. – Послышался шорох джинсов.
Электра открыла дверь и попыталась зажечь свет в коридоре.
Щелк. Щелк.
И здесь нет.
– Черт знает что, – в очередной раз повторил Шенг.
– И что мы будем делать?
– Я схожу, найду распределительный щит, – предложила Электра.
– У тебя нет свечи?
– Может быть, на кухне, – ответила она.
– Ты где? – спросил Харви, выскакивая из комнаты.
Он ударился обо что-то, что издало угрожающий звук.
– Моя сумка! – воскликнул Шенг.
– Стой, Харви! – приказала Электра, почти в истерике. – Стойте все! Пусть глаза привыкнут к темноте.
– Я ничего не вижу, – сообщил Шенг.
Харви тоже ничего не видел. Он неподвижно стоял на полу.
Все молчали.
Электра подумала: «Не может быть повсюду такая темнота».
Через несколько мгновений Харви сообщил:
– Кажется, я начал что-то видеть. Электра, я уже могу различить тебя у двери и все наши кровати.
– Я тоже, – прошептала Мистраль.
– А я ничего не вижу, – расстроен Шенг.
Электра кивнула. Она тоже начала различать контуры мебели в комнате в свете падающего за окном снега. Но за дверью коридор был полностью погружен во тьму.
– Я что-то могу разглядеть… – произнесла она.
– Повезло вам, – ответил Шенг. – А я по-прежнему ничего не вижу. Может… Может, взрыв меня ослепил? Ой!
Что-то коснулось его лица. Это руки Мистраль.
– Спокойно, Шенг. Это я.
– Что ты делаешь? – поинтересовался китаец.
Руки девочки гладили его лицо.
– Не думаю, что с тобой что-то случилось, Шенг. Только, может быть… тебе нужно открыть глаза.
Шенг смущенно вздрогнул:
– Что?
– У тебя глаза закрыты.
Шенг попытался расслабиться и медленно открыть глаза.
Мистраль испуганно отшатнулась.
– Шенг! – воскликнула она. – Ребята, смотрите!
– Что там? – испуганно спросил он.
Он сумел увидеть силуэты Харви и Электры – сутулый верзила и масса жестких черных волос.
– Твои глаза… – пробормотала Мистраль.
– Что с ними? – спросил он, пытаясь ощупать свое лицо.
Харви покачал головой:
– Кажется, я сплю.
– Да что там?
Они желтые, – сообщил Харви.
– Как золото, – прошептала Электра. – Как два драгоценных камня.
– Вы шутите, да? – испугался Шенг.
Мистраль качает головой:
– Нет, правда. У тебя огромные совиные глаза.
– Золотисто-желтые.
– Оно уходит, – замечает Харви.
– Что уходит?
– То, что у тебя в глазах. Оно как будто… уползает.
– Уползает?
– Оно меньше блестит.
– Что меньше блестит?
– Тебе больно?
– НЕТ! – уже почти кричал Шенг.
– Ты нас видишь?
– Я все вижу… желтым.
– Что ты видишь?
Шенг приподнялся с пола:
– Вас, постели, дверь в коридор, ванную…
– Ты даже видишь ванную?
– Да… то есть… а вы что, нет?
– Нет.
– И я нет.
– Все темно, Шенг. Ничего не видно.
– Что со мной случилось?
– Надо найти выключатели на щите электричества – приняла решение Электра, резко поворачиваясь.
– Мы пойдем с тобой! – почти одновременно воскликнули трое остальных.
Через некоторое время четверо ребят шли по коридору, ведущему в столовую.
– Я вижу все меньше желтого… и все менее далеко, – поделился Шенг.
Он показал свои глаза Мистраль, которая заметила:
– Теперь они практически нормальные.
Шенг коснулся лба тыльной стороной руки:
– Что бы это ни было, оно уходит. Что дальше?
– Это было не так плохо, – размышлял Харви. – Вспышка, которая превратила тебя в ночное животное.
– В следующий раз превращайся ты, о'кей? – шутливо предложил Шенг.
Электра шла впереди. Она знала этот коридор наизусть, но в этой безмолвной темноте что-то ее беспокоило. И у нее было неприятное ощущение, что во всем этом каким-то образом виновата она.
Они дошли до столовой, где все еще были накрыты столы: белые салфетки в полутьме казались большими спящими цветами. Даже около лифта в глубине комнаты не было аварийного освещения.
– Похоже, вырубился центральный генератор, – попыталась найти всему объяснение Электра.
Она продвигалась по комнате, касаясь столов, так что еле слышно звенели фарфоровые чашки.
– И часто такое бывает? – спросил Шенг.
– Иногда, – слукавила Электра.
– Ни фига не видно, – в отчаянии сказал Шенг через некоторое время.
Они стояли около двери, ведущей во двор, на ступеньках, недалеко от комнат взрослых.
– Тетя? – спросила Электра, услышав какой-то шум наверху.
Тишина.
– По-моему, они очень крепко спят.
– А что еще можно делать в такой кромешной тьме? – заметил Харви.
– Давайте откроем дверь, пусть будет хоть немного света.
– Помогите мне, – попросила Электра.
Они надавили на две тяжелые дверные ручки, которые легко скользили, так как хорошо смазаны. Дверь открылась с резким звуком, как бы пробуждаясь ото сна.
Снаружи все было покрыто белой снежной мантией. Она тонкая и нежная, легкая и безмолвная, она делала загадочными и квадратный двор, и пруд, и даже совершенно прозаический автобус. Над террасой четыре статуи приобрели белые шапки.
– Как «Властелин колец»! – воскликнул Харви. – Я не удивлюсь, если сейчас появится Гэндальф.
Мистраль прикусила губу. Ей этот двор тоже казался волшебным, но образы в ее голове более поэтичны, чем образы из какого-то фильма.
От приоткрытой двери в холл гостиницы немного проник свет, и он смутно осветил ступеньки, стойку ресепшн, большую подставку для зонтиков и густое переплетение веток растений в зимнем саду.
– Электра? – позвал Шенг, заметив, что хозяйка дома исчезла.
– Я тут, – ответил голос издалека.
Ребята услышали, как она открывала и закрывала какие-то ящики, а потом воскликнула:
– Вот это да, я так и знала!
Она появилась из-за стойки с пачкой сигарет в руках.
– Ты куришь? – раздраженно спросил Харви.
Электра улыбнулась, и ее белые зубы блеснули в свете падающего снега.
– Не я. Тетя Линда. То есть она делает вид, что не курит уже много лет, но я была уверена, что она прячет пачку сигарет – на всякий случай. А вот то, что нам нужно.
Она вытащила из пачки зеленую пластиковую зажигалку.
Большой палец Харви скользнул по кремню зажигалки, и огонек осветил ступеньки, ведущие в подвал.
– Ну и место! Прямо как…
Мистраль шла прямо за ним и тут же перебила его, чтобы он не сказал какую-нибудь гадость, которая тут же разрушит очарование этого места. Перед ними возник старый каменный подвал, со ступенями, исчезающими в темноте комнаты, битком набитой всякими старыми вещами.
