Текст книги "Кольцо Огня"

Автор книги: П. Баккаларио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

П. Д. Баккаларио

Кольцо Огня

Century – 1

П. Д. Баккаларио

«Кольцо Огня»

НАЧАЛО

ЛОВУШКА

ПЫЛЬ

ЧЕТВЕРО

СОВПАДЕНИЯ

ЗВОНОК

ТЕМНОТА

МОСТ

ПЕРВЫЙ СТАСИМ

ГАЗЕТА

ЧЕМОДАН

«ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЕ КАФЕ»

БИБЛИОТЕКА

ТЕТРАДЬ

НОВИНКИ

ВТОРОЙ СТАСИМ

КВАРТИРА

ТЕЛЕФОН

ПОЛ

ВЕСТНИК

КАРТА

РАЙОН

ТРЕТИЙ СТАСИМ

УЛИЦЫ

ПОДВАЛ

РЕКА

БУКВЫ

ЧЕТВЕРТЫЙ СТАСИМ

ПРИЮТ

ВОДА

КАМЕНЬ

КОЛЬЦО

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

ВЗРЫВЫ

НОВЫЙ ГОД

ЗВЕЗДЫ

БЛАГОДАРНОСТЬ

ПЬЕРДОМЕНИКО БАККАЛАРИО

ЯКОПО БРУНО

П. Д. Баккаларио

Кольцо Огня

Century – 1

П. Д. Баккаларио

«Кольцо Огня»

Эта книга посвящается моей бабушке, которая видит звезды вблизи

Я знаю, что я смертен. Но когда я слежу за круговым движением звезд, которые так близки друг к другу, мои ноги больше не касаются земли, и я сижу рядом с Зевсом и пью амброзию, как боги.

Птолемей, астроном

Природа любит скрываться.

Гераклит, философ, прозванный «темным»

Четверо ребят – Электра, Шенг, Харви, Мистраль – и инженер Гермес снова встречаются, на этот раз в Нью-Йорке, чтобы найти еще один волчок и узнать о его предназначении. Но слуги дьявола Геремита добираются до него раньше. Хватит ли друзьям смелости и знаний, чтобы вернуть волчок, а также выполнить новое задание – разгадать тайну Каменной Звезды? Единственная подсказка, которая у них есть, это старая фотография профессора Альфреда ван дер Бергера, на которой написаны загадочные числа...

НАЧАЛО

Звезды Большой Медведицы неподвижны в небе.

Но и для них пришло время.

В убежище, затерянном во льдах, слышно, как кто-то нервно барабанит пальцами по столу.

Потом вопрос, надолго повисающий в прокуренном воздухе:

– Думаете, она придет?

Ответа нет. Алюминиевые рамы окон обледенели. Снаружи идет снег. Ледник переливается голубыми сполохами.

– Кажется, я слышу волков… – бурчит один из мужчин, почесывая бороду. – А вы нет?

– Начнем, – предлагает другой, седой и высохший, как дерево после пожара. – У нас мало времени.

Женщина перестает барабанить по столу, смотрит на часы и кивает:

– И правда, начнем.

Двое мужчин достают блокноты и начинают их перелистывать.

– Как там ребята? – спрашивает бородатый.

– Растут, – отвечает она. – Скоро нужно будет выбрать.

У нее с собой штук двадцать фотографий. Она показывает их мужчинам. Фотографии мелькают в руках.

– Сколько им лет? – спрашивает высохший.

– Восемь.

Мужчина с бородой заметно нервничает: он резко вскакивает из-за стола, подходит к окну и прижимается к стеклу, как будто пытаясь что-то разглядеть в снежной буре:

– Я снова их слышу. В смысле, волков.

Высохший мужчина громко хохочет:

– Вокруг нас на тридцать километров нет ничего, кроме льда. Каких волков здесь можно услышать?

Бородатый мужчина продолжает вглядываться в снег, прижавшись к стеклу, потом возвращается за стол и в который раз смотрит на часы.

– Надо было встретиться в более доступном месте. В саду, как в тот раз.

– Она бы все равно не пришла. Ты ее знаешь. И потом… – Высохший мужчина показывает фотографию. – Эта не подходит, как нам сказали.

Женщина водит пальцем по краю чашки, затем приподнимает бровь. Больше ничто не выдает ее чувств.

– Я передумала, – говорит она, отпивая чай.

– Мне кажется, ты не можешь просто так передумать.

– Это моя обязанность.

– Но эта девочка… – Короткий костлявый палец указывает на лицо, обрамленное густыми черными волосами. – Она все-таки твоя племянница.

– Она говорит на двух языках лучше тебя. Что еще нужно, чтобы тебя убедить?

– Ты знаешь, чем мы рискуем.

– А ты знаешь зачем?

– В прошлый раз нам сказали «нет».

– Тогда она была грудным ребенком.

Долгая тишина, слышно только потрескивание поленьев в камине и завывание ветра в трубе. Мужчины мрачно смотрят на фотографии: восточные черты лица, миндалевидные глаза, светлые волосы, рыжие волосы, темная кожа, светлая кожа. Такие разные мальчики и девочки, которых что-то объединяет.

Скоро станет известно, что именно.

Стены дома трещат под толстым слоем снега. Высоко в ледяном ночном небе медленно движутся звезды.

– Не хотелось бы допустить ошибку, – снова вступает в разговор высохший мужчина.

– А ты никогда их не совершал?

– Я стараюсь. Тем более, ничего хорошего людям я не делаю. Ты знаешь.

Мужчина с бородой покашливает, намекая остальным, что не стоит ссориться. Потом говорит:

– Не надо слишком волноваться. Решать пока рано. Мне нужно знать, куда везти карту.

– А куда ты ее спрятал?

Он показывает остальным старый чемоданчик для документов.

– Этот не должны досматривать.

– Надеюсь. И даже если кто-то его заметит…

Неожиданно худой мужчина замолкает.

Снаружи слышен шум. Шаги по снегу. Сапоги. Скулят собаки. Дикий вой.

Волки.

Все трое вскакивают.

– Теперь вы мне верите? – кричит бородатый мужчина, подбегая к окну.

Он не успевает добежать: дверь дома сотрясается от удара. Входит человек. На подошвах сапог шипы, чтобы ходить по льду. Человек сбрасывает термомаску и перчатки, скидывает капюшон, обнажая густую гриву черных волос.

– Извините за опоздание… – говорит женщина с обезоруживающей улыбкой. – Мне нужно было узнать, где все начнется.

Она щелчком отстегивает шипы с подошв.

Захлопывает дверь, оставив снаружи упряжку, которую везли волки.

И говорит:

– Все начнется в Риме.

ЛОВУШКА

Электра находилась в ожидании.

Она уселась по-турецки, держа в руках веревку, приводящую ловушку в действие. Она замерла. Безмолвна, как окружающие ее старые шкафы в тени, один темнее другого.

Дыхание Электры замедленно и еле слышно. Пыль оседала прямо на нее, но она не обращала на это никакого внимания.

«Выходи, выходи…» – призывала она, еле заметно шевеля губами.

Она ждала, сжимая веревку и вглядываясь в темноту. Где-то далеко гудели котлы, накачивая горячую воду в батареи гостиничных комнат. Счетчики медленно тикали, каждый в своем ритме. В подвале царила пыльная тишина.

Гостиница, город – все это казалось ужасно далеким.

Не холодно.

На календаре – двадцать девятое декабря.

Это было начало. Но Электра еще ничего не знала.

Раздался еле заметный шум: Электра поняла, что мышь приближается. Цок-цок, – донесся стук маленьких лап по полу где-то в темноте.

Электра чуть натянула веревку, довольно улыбаясь: «Непобедимый запах овечьего сыра».

«Еще никто не устоял перед овечьим сыром», – всегда говорила тетя Линда, когда заходишь на кухню.

Цок-цок. И тишина. Цок-цок. И опять тишина.

Мышь понюхала воздух, осторожно следуя за ароматом.

«Почти попала в ловушку», – подумала Электра, поставив большой палец на веревку. И задала немой вопрос: «Когда же ты попадешь туда, глупая мышь?»

Она сделала простую ловушку: кусок овечьего сыра и старая коробка из-под обуви, опирающаяся на старую ручку от зонтика. Стоит дернуть веревку, и коробка упадет на мышь. Единственная проблема – в темноте сложно определить, когда мышь доберется до сыра.

Нужно было довериться инстинкту. А инстинкт говорил, что еще рано.

Электра ждала.

И еще чуть-чуть.

Цок-цок. И снова тишина.

Электра обожала такие моменты. В любом продуманном плане самое прекрасное – те минуты, когда ты ждешь триумфального завершения.

Она уже предчувствовала, с каким обожанием посмотрит на нее отец, когда выйдет из своего микроавтобуса. И как закричит от ужаса тетя Линда, когда увидит мышь, мертвую и одеревеневшую, на веревочке, как и положено мертвой и одеревеневшей мыши.

А другая тетя, Ирэн, просто сказала бы: «Ты не должна играть в подвале. Это очень опасный лабиринт». И добавила бы, хитро сверкнув глазами: «Никто не знает, куда ведет этот лабиринт».

Электра спустилась не для игр: у нее есть миссия – поймать мышь.

Это совсем не игра.

Снова слышно, как цокает мышь.

И вдруг…

Вдруг потолок подвала начал вибрировать от множества сильных ударов – в шкафах задребезжали бутылки.

«Это невозможно, – подумала Электра, глядя вверх. – Нет, не сейчас!»

Но вибрация не останавливалась. Начала вздыматься потревоженная пыль. Удары по потолку учащались, превращаясь в стук рассерженных шагов. Вместе с ними приближался звук громкого голоса.

Голос начал перерастать в настоящую сирену.

– ЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЛЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕКТРАААААААААА!!! – завопила сирена, и при этом начала раздаваться барабанная дробь по двери подвала.

Луч света упал на ступеньки и заскользил по нагромождениям мебели, бутылкам вина, шкафам и статуям.

Электра посмотрела перед собой: серая мышь стояла на задних лапах в сантиметре от коробки из-под обуви.

– Не убегай! – умоляла девушка, дергая за веревку.

Коробка упала, но не на мышь.

– Не-е-ет! – закричала Электра.

На верхних ступеньках лестницы пальцы тети Линды на ощупь нашли клавиши выключателей и нажали их все сразу. Одновременно под потолком зажглись десятки ламп в круглых абажурах, сделанных из старых бутылок, и их свет залил все темные уголки.

– Электра! Ты сидела в темноте?

– Проклятие! – воскликнула Электра, вставая. – Она опять убежала!

– Кто от тебя убежал? – перебила тетя.

Электра угрожающе посмотрела на нее, держа старую ручку от зонтика.

– Чего ты сейчас хочешь, тетя?

Стоя на верхней ступеньке, тетя Линда оглядела подвал, как будто видела его впервые и вздохнула:

– Какой беспорядок! Когда-нибудь нам с твоим отцом надо тут прибраться. Нельзя, чтобы подвал был в таком состоянии.

«Она что, совсем забыла, зачем сюда пришла?» – думала Электра.

Глядя на нее, девушка начала злиться. Тетя провела рукой по волосам, поправляя седые пряди, даже не понимая, что она наделала. Бесполезная коробка из-под обуви валялась на полу, а где-то за камнями стен подвала пряталась совершенно здоровая мышь. Безжалостные лучи ламп осветили целый лабиринт коридоров и забитых всякой ерундой комнат.

– Тетя, чего ты хочешь? – закричала Электра во второй раз. Но та и не собиралась отвечать. – ТЕЕЕЕЕЕЕЕТЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!

Тетя взглянула на нее непонимающе.

– Электра, милая, – начала она спокойным тоном, – звонил твой папа из аэропорта. Он говорит, что с комнатами проблема. Ужасная проблема.

– Какая?

– Он мне не сказал.

А где он сейчас?

Тетя Линда улыбнулась:

– В аэропорту.

Фернандо Мелодия резко захлопнул телефон: механический голос автоответчика только что сообщил ему что на его счету недостаточно средств.

– Черт, – прошептал он сквозь аккуратно постриженные усы. – Ну и что мне делать?

Рядом с ним расположилась семья Миллер, американская пара с довольно-таки свирепого вида сыном. Они спокойно стояли у стойки терминала А, поглядывая на батарею огромных чемоданов.

Родители были меньше ростом, чем их сын, худой, нечесаный дылда, оглядывающийся с таким видом, будто его ведут на эшафот. Возможно, он стыдился своих родителей: отец в пиджаке в клеточку и с галстуком-бабочкой, похожий на выдру; на матери костюм цвета хурмы.

Вот они, Миллеры. Приехали и всем довольны.

Они забронировали последнюю свободную комнату в гостинице, чтобы встретить Новый год в Риме. Профессора ждали на приеме в научном обществе, занимающемся климатом. Жена, очевидно, мечтала о шопинге. А у сына такой вид, как будто его сюда затащили силой.

Фернандо вздохнул.

Чтобы показать, как называется гостиница, он взял с собой папку, на которой написано:

ОТЕЛЬ

ДОМУС КВИНТИЛИА

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Это была идея Электры. Отличная идея, хотя в глубине души Фернандо чувствовал, что он смутно проклинает себя за то, что взял эту папку с собой. Стоило ему поднять надпись, как Миллеры приблизились к нему с улыбкой. По крайней мере, муж и жена.

Обменялись рукопожатиями.

– Вы так любезны, что приехали за нами, – поблагодарил его синьор Миллер, на секунду оставив свою тележку.

Фернандо ответил ему неопределенной улыбкой, и с этого момента он ни на минуту не прекращал улыбаться все той же нейтральной улыбкой. Улыбкой, в которой были похоронены все его чувства и мысли.

Дело в том, что Фернандо приехал в аэропорт Фьюмичино, чтобы встретить двух человек. Не трех. Двух француженок по фамилии Бланшар, а не трех американцев по фамилии Миллер. Он ждал мать и дочь, которые должны были прилететь рейсом 808 в терминал В из аэропорта Шарль де Голль в Париже. Молодая женщина Сесиль Бланшар, стилист, и ее дочь Мистраль. Он собирался встретить их, посадить в гостиничный микроавтобус, дать ключи от комнаты номер четыре, окрашенной в цвет лаванды, с ванной, душем и очень красивой плиткой на потолке.

Это была последняя свободная комната в гостинице.

Не было другой, еще одной свободной комнаты для трех американцев. А они были абсолютно веселы и спокойны, как будто точно знали, что комната есть.

Фернандо совершил ошибку при бронировании комнат.

Проблема серьезная, а решений не так уж и много.

Он сжал в кармане телефон, на счету которого кончились деньги, и понадеялся, что Электра сама ему позвонит.

– Какие-то проблемы? – спросил американский профессор, поправляя галстук-бабочку привычным, еле заметным движением.

– Нет, все в порядке, – заверил его Фернандо, пытаясь судорожно найти решение проблемы и стараясь не думать о том, что в конце года Рим битком набит туристами. – Мы просто должны встретить еще одну пару гостей. – Он указал на табло, где было написано, что рейс из Парижа уже приземлился. – Они вот-вот будут.

Фернандо отошел в угол, чтобы не стоять на пути у людей с тележками, и попытался успокоиться. «Мы все решим», – подумал он. С тех пор как умерла его жена, он не первый раз ошибается с бронированием комнат. Но еще ни разу не случалось такого, чтобы весь отель был полон. Ему казалось, что весь город тоже набит битком.

Он подумал об Интернете. Как только появилась возможность бронировать комнаты онлайн, все усложнилось. Раньше можно было договориться по телефону. Теперь нужно включать компьютер, проверять почту, отмечать забронированные комнаты, записывать имена, время пребывания и вбивать 16 цифр номера кредитной карточки.

Весь этот процесс превратился в настоящую бухгалтерию.

Толпа, человек в двадцать, появилась у выхода с международных рейсов – знак того, что рейс из Парижа приземлился. Фернандо вздохнул и обреченно поднял папку над головой.

А вдруг парижанки опоздали на самолет? Или, может, они передумали? Или вдруг есть еще одна свободная комната, а он об этом не помнит. Правда, это маловероятно – в отеле всего четыре комнаты.

Он бросил сочувствующий взгляд на американского парня, который казался еще более мрачным, чем сам Фернандо.

Телефон упорно продолжал молчать. Когда же Электра перезвонит?

– Это вы из гостиницы «Домус Квинтилиа»? – неожиданно спросил его мужской голос.

Фернандо посмотрел сверху вниз на двух маленьких китайцев: мужчина, одетый в сверкающий шелк, и веселый мальчишка с голубыми глазами и стрижкой «под горшок». Чтобы еще больше показать всем свою беззаботность, мальчик улыбался, демонстрируя ряд безупречных зубов и совершенно здоровых десен.

– Что вы сказали, простите? – механически ответил Фернандо. Он почувствовал, как страх перед неизвестностью пополз холодной змеей по его позвоночнику.

Одетый в шелк мужчина поднял на уровень живота листок, на котором что-то было напечатано.

– Я синьор Си-Йонг Ван Хо, – представился он. – А это мой сын, Шенг Йонг Ван Хо. Так любезно с вашей стороны встретить нас.

– Из… извините? – смутился Фернандо. Говоря это, он заметил краем глаза, что приближаются дама-француженка и девочка, судя по всему, ее дочь.

Синьор Си-Йонг Ван Что-то Там снова приподнял свой листок бумаги к животу. Его сын Шенг довольно улыбался.

– Мы заказали комнату номер четыре в вашем отеле. Вы так добры, что приехали встретить нас.

Неуверенная улыбка Фернандо Мелодия застыла, как у каменной статуи.

И в этот момент француженка-стилист, единственный человек, которого он ждал сегодня вечером, сказала дочери:

– Смотри, Мистраль. Вот человек из нашей гостиницы.

Фернандо застыл, не зная, что делать дальше.

Возможно, поэтому он не заметил, как мимо него прошел мужчина, одетый в черное, за которым тянулся сильный запах фиалкового одеколона.

ПЫЛЬ

Двор гостиницы цвета железа – немой и тихий. Электра пересекла его в один момент, пробегая мимо пруда и кривых стволов вьющихся растений с ветвями, карабкающимися до самого балкона. На террасу с балюстрады смотрели четыре статуи с непонятным выражением лиц.

Электра добежала до лестницы и показала язык каменной маске над входом. Прыгая через две ступеньки, она подбежала к комнате своей второй тети – Ирэн.

Постучав в дверь, она тут же открыла ее, не дождавшись ответа. В комнате был приглушенный свет от огромного окна, выходящего на террасу. Потолок окрашен в зеленый цвет, а пол выложен черно-белыми плитками в форме ромба.

– Тетя! – закричала Электра. – У нас опять проблема с комнатами!

Тетя Ирэн сидела в инвалидном кресле в глубине комнаты и читала книгу в конусе света от торшера в форме цапли. Тетя опустила книгу на колени и посмотрела на Электру из-под очков, чуть наклонив голову. Она была очень худа, ее седые волосы собраны старинным черепаховым гребнем. В молодости, до катастрофы, после которой ее парализовало, она славилась красотой.

– Не говори ничего! – воскликнула она, как будто уже знала, что случилось. – Твой отец опять?..

Электра бегом пересекла комнату, завершив фирменным прыжком в конце. Она села на ковер рядом с креслом тети и скорчила ей смешную рожицу.

– Думаю, да. Но на этот раз он отличился.

– Что случилось?

– Три комнаты в одной, – объяснила Электра. – Он едет из аэропорта с двумя француженками, тремя американцами и двумя китайцами… И все они забронировали комнату номер четыре.

– Скажи мне, что ты шутишь, – ужаснулась старушка.

– Нет! Он только что сказал это по телефону.

– Это невозможно! – восклицает Ирэн, бросая книгу на пол. – Неужели сложно отличить один заказ от трех? Если бы здесь была твоя мама, она бы ему устроила взбучку…

– Тетя…

Женщина закрыла лицо ладонями, поставив локти на подлокотники кресла.

– В общем, твой отец всегда витает в облаках. Если бы не мы с сестрой, гостиницу бы уже закрыли!

– Папа не хочет заниматься гостиницей, – пытается защитить его Электра. – Он пишет…

– Пишет! – нервно засмеялась тетя. – Конечно! Свой знаменитый роман о шпионаже! Сколько лет назад он должен был его закончить? Пять? Десять?

Электра не ответила на этот постоянно задаваемый вопрос и посмотрела на часы.

– У нас меньше двадцати минут, чтобы принять решение.

Тетя Ирэн вздохнула:

– Какое?

Электра пожала плечами:

– Будем паниковать?

– Позови тетю Линду, – посоветовала старушка. – Чтобы исправить то, что наделал мужчина, нужно, как минимум, три женщины!

– Все просто, – решила тетя Линда спустя несколько минут. Она была совершенно спокойна. – Мы скажем, что мест нет, и отправим их обратно.

– Это невозможно! – возразила Электра.

– Тогда найдем для них размещение в других гостиницах за наш счет.

– Правильно, именно это мы и сделаем, – поддержала ее Ирэн.

Электра принялась за работу и после нескольких безуспешных попыток в отчаянии повесила телефонную трубку.

– Это непросто. Даже в «Астории» все занято.

Тетя Ирэн взяла список гостиниц и пансионатов, лежащий у нее на коленях, и начала диктовать племяннице следующий номер, бормоча:

– Чертов Новый год, чертовы туристы…

Линда в ускоренном темпе зашагала по комнате сестры. Остановилась перед стеклянным шаром из ее коллекции, приподняла его, провела пальцем по полке.

– Дорогая, – заявила она, рассматривая кончик пальца, – тебе нужно хорошенько убраться в комнате.

Жить в такой пыли вредно для здоровья. Особенно в твоем состоянии.

– Линда! – воскликнула Ирэн, понимая, что ее ждет очередной монолог о пользе гигиены. – У меня парализованы ноги, а не мозг. От пыли еще никто не умирал.

Линда перевернула стеклянный шар с гримасой отвращения. Внутри шара начали падать крошечные белые хлопья.

– Ужас, – заключила она, возвращая шар на место. – От таких вещей один беспорядок.

– Не все в мире создано, чтобы нравиться тебе. И потом, это моя комната, и я обставляю ее так, как хочется мне.

– А все эти ужасные растрескавшиеся картины? – не слушая, продолжала сестра. – А эти старые шкафы с запахом нафталина, как у всех старых шкафов? Тебя убивают все эти вещи, говорю тебе! Тебе нужны новые шкафы, как в моей комнате. И запах ванили. Маленький пакетик в каждом ящике, и все белье будет пахнуть…

– Ванилью! О да, я представляю! – воскликнула с иронией тетя Ирэн. – Линда, ты не хотела бы сосредоточиться на проблеме комнат? Или мы будем дальше думать, как стерилизовать мою жизнь?

Электра в пятый раз повесила трубку.

– Даже в «Милтоне» ничего нет! Кажется, весь город забит людьми.

– О да! – согласилась тетя Линда. – Мне вот интересно, что мы сегодня будем есть? Можно сделать пару порций кукурузной каши с соусом… Или сделать лакедру… Можно запечь ее в духовке… с картошкой и свежей петрушкой…

Электра пыталась игнорировать эти рассуждения и делала шестую попытку устроить гостей. Но ни эта, ни следующие попытки не увенчались успехом.

– Все занято, – резюмировала она.

– Ну тогда… – вздохнула тетя Ирэн, – будем действовать по плану Б.

– Даже не думай! – Начала махать руками Линда. – Я никому чужому не позволю войти в мою комнату!

– Линда, у нас нет выхода…

– К тому же там беспорядок, полный беспорядок. Как они будут ходить там? В обуви? Ты знаешь: у меня в комнате никто не ходит в обуви! Нет, нет! А туалет? Его необходимо дезинфицировать! А если они туда зайдут? Я больше не смогу им пользоваться! Там будут неизвестные глисты, вирусы, против которых у меня нет антител! И у вас нет! Есть болезни, которым нипочем даже крутой кипяток! По телевизору говорили! Как вирус куриной болезни из Турции, вы читали?

– Линда! – остановила ее Ирэн, взяв за руку. – Послушай меня. В твою комнату мы можем поместить женщин. Французскую даму с дочерью. Послушай меня. Она стилист. Чистая, вкусно пахнет. И она поспит там всего пару ночей.

Сестра помрачнела, не желая соглашаться.

– А куда мы поместим китайцев?

– В комнату Фернандо.

– А Фернандо?

– Поспит на диване в гостиной.

– Диван в гостиной такой хрупкий! – возразила тетя Линда. – Ты прекрасно знаешь, что Фернандо ломает все, к чему прикоснется! К тому же он лунатик.

– Кто бы говорил… – вмешалась Электра. – Ты тоже лунатик.

– Я не лунатик, – запротестовала тетя. – Я просто иногда немного разговариваю во сне.

– Немного? – рассмеялась племянница.

Ирэн пытается вставить слово:

– Американцев мы поместим в четвертую. Француженки будут жить у тебя, ты поспишь у меня, – продолжила она. – А китайцы у Фернандо.

– Фернандо не может спать на этом диване, – продолжала настаивать Линда.

– Значит, поспит под диваном.

– На полу нельзя спать. Там слишком грязно…

– Слушай, Линда, – перебила ее сестра. – Одна из причин, по которой наша гостиница никогда не пустует, – то, что это самое чистое и вкусно пахнущее место на планете. Так что… Фернандо поспит на полу, а вы с Электрой постараетесь освободить место для всех гостей.

Электра и Линда встали. Но вдруг Линда вновь засомневалась:

– Извини, но… даже если так, нам все равно не хватает трех кроватей. Одной для сына китайца, одной для…

– Тогда сделаем так: всех детей поместим в комнате Электры на двухъярусные кровати.

– Ты шутишь?

– Нет. Им там очень понравится. Электра говорит по-английски лучше нас всех. А ее комната просто замечательная.

– Да, но…

– Но что? – включилась в разговор девушка, встряхивая волосами, похожими на черные иголки. – Отличная мысль. Похоже, это единственный выход. Давай, тетя. У нас получится!

– Синьор Малер? – обратилась к нему девушка в аэропорту.

Она стояла перед выходом с международных рейсов. Ее лицо было оранжевым в свете ламп. Она стройна, у нее длинные ресницы и руки фотографа. На ней надеты пальто в полоску, обтягивающие джинсы и высокие сапоги из зеленой кожи.

Мужчина, к которому она обращалась, не остановился. Он прошел мимо, делая вид, что изучает очередь на такси. Он худой, с прилизанными седыми волосами, одет в черное, у него высокие скулы и острый нос крючком, напоминающий ледоруб. На его лице едва видны маленькие глазки и рот, такой тонкий, что кажется одной полоской. Одной рукой он вез за собой сумку на колесиках без отметки о рейсе, а в другой нес необычный футляр для скрипки.

– Это вы синьор Малер? – повторила девушка, приближаясь.

На улице начали падать первые хлопья снега.

Мужчина, не поднимая глаз, шепотом ответил:

– Возможно.

– Беатриче, – представилась она. – Я приехала за вами.

– Это понятно.

Девушка прикусила губу:

– Вы поедете со мной?

– Вы на машине?

– Это понятно, – язвительно парировала она.

Только в этот момент мужчина наконец обернулся.

У него холодный и рассеянный взгляд.

– Хорошо, – произнес он. – Я знаю, что аэропорт далеко от центра. А я чрезвычайно устал.

– Джо Винил просил меня отвезти вас куда-нибудь поесть…

– Не сегодня, – возразил мужчина. – Все, что мне нужно, – это постель и ванна.

Беатриче шла рядом с ним по тротуару.

– Красивая скрипка, – заметила она, открывая багажник желтого «Мини-купера».

– Это не скрипка, – ответил мужчина, незаметно прижимая к себе драгоценный футляр.

ЧЕТВЕРО

Шел снег. Микроавтобус Фернандо Мелодия въехал во двор гостиницы «Домус Квинтилиа», что в центре старой набережной Тибра. Гости, выходя, попали под хлопья снега и поторопились спрятаться под деревянный навес старинной террасы. Водитель ненадолго зашел в здание гостиницы. Когда все уже начали выгружать сумки, он вернулся к автобусу и стал смущенно объяснять, что случилось с забронированными номерами, предложил решение, которое придумали женщины, и, не дожидаясь ответа, снова исчез в гостинице.

Среди гостей разгорелся яростный спор. Хлопья снега все чаще и чаще падали вблизи них, описывая в воздухе спирали.

Американский профессор с разъяренным выражением лица возмущался около входа в гостиницу.

– Но это же безобразие! – кричал он. – Со мной никогда так не поступали!

Жена придерживала его за рукав пиджака и время от времени одергивала, как за поводок.

– Джордж… успокойся…

– Успокоиться? – Он вырвался, указывая на старый дворик «Домус Квинтилиа» и на ступеньки, ведущие в холл. – Как я успокоюсь? Мы заказали трехместный номер, а нам предлагают двухместный! Где будет спать наш бедный Харви?

Услышав свое имя, «бедный Харви» оглянулся с отвращением.

– Пойдем отсюда, – кратко заключил он и отодвинулся, чтобы дать китайцам провезти их огромные чемоданы.

Синьор Си-Йонг Ван Хо тоже был недоволен, и даже шелковый костюм не мог поднять ему настроение:

– А я что должен делать? Я забронировал номер для двоих, тот, который отдали вам… и вынужден спать в одноместном! И у меня, между прочим, тоже есть сын.

Но, в отличие от «бедного Харви», маленький китаец носился под падающим снегом, словно расшалившийся щенок, и комментировал вслух все, что видел: деревянную террасу, статуи, обращенные к балюстраде, мрачную парадную лестницу со смешной маской, пруд в центре двора, микроавтобус.

Две француженки растерянно стояли и, казалось, не собирались принимать участия в дискуссии.

Они похожи, как две капли воды, и даже одинаково одеты. Легкие, свободные платья, одинаковый цвет гладко причесанных волос.

Когда синьор Миллер спросил, что они обо всем этом думают, синьора Бланшар ограничилась замечанием:

– Очевидно, произошла ошибка с бронированием.

– Это безобразие! – метал гром и молнии американец, не разделяющий такую сдержанность.

– Пойдем отсюда, – сухо повторил его сын.

– Подождите… – вмешался синьор Си-Йонг Ван Хо, глядя на парадную дверь отеля. – Кажется, кто-то идет.

«Вау», – подумал его сын, остановившись под падающим снегом.

Вышла Электра.

У нее овальное лицо, темные решительные глаза и густые черные волосы. Рядом с ней была не менее красивая дама со светлыми глазами и серебристыми волосами до плеч. Они обе уверенно улыбнулись, как будто уже нашли решение проблемы.

– Нам очень жаль, – начала дама. – Но мы сможем все устроить, вот увидите.

Электра пригласила их войти:

– В любом случае мы можем поговорить об этом в тепле, если вы не против.

Загипнотизированный глазами Линды, американский профессор начал радикально менять свое настроение. Он высвободил рукав пиджака из рук жены и неожиданно спокойно ответил:

– Да, конечно.

Даже «бедный Харви» казался немного заинтересованным. Синьор Си-Йонг Ван Хо принял приглашение с поклоном. Две француженки позволили смущенному Фернандо проскользнуть мимо них с багажом и пошли за Электрой в красивую столовую с низким потолком, где их ждали только что накрытые столы и великолепные картины на стенах.

Там их встретила пожилая дама в инвалидном кресле.

– Меня зовут Ирэн, – начала дама, сдержанно улыбаясь. – И мне очень жаль, что все так вышло.

Американский профессор сделал протестующее движение, но внезапно, как будто вспомнив о чем-то, замер и стал внимательно слушать.

– Нам нет прощения за совершенную ошибку, – продолжила дама. – Но мы надеемся, что сделаем вам приемлемое предложение: город полон туристов, и вам трудно будет найти лучший вариант. Поверьте, комнаты, в которых мы вас разместим, возможно, самые уютные в гостинице.

– Но в моей не хватает постели для дочери… – вмешалась французская синьора.

– Это не проблема, – ответила Электра. – В моей комнате есть две двухъярусных кровати. Если… Мистраль, верно?

Французская девочка скромно кивнула.

– Если Мистраль не против, она может спать в моей комнате. А мальчики тоже могут устроиться в моей комнате на другой двухъярусной кровати. Так мы все разместимся.

Шенг довольно воскликнул:

– Хао! – И попытался поймать взгляд Харви, который смущенно уставился в пол.

Американская пара быстро обменялась парой реплик. Синьор Ван Хо не отрываясь смотрел на старую даму в инвалидном кресле.

Первой решилась мама Мистраль, которая, пожав плечами, произнесла:

– Моя дочь привыкла к независимости. Если она согласна, меня все устраивает.

– Хотите посмотреть комнату? – спросила Электра.

– Нет, нет. Она далеко от моей?

– Два пролета лестницы.

Мать и дочь обменялись улыбками и приняли предложение.

– Очень хорошо, – удовлетворенно подтвердила тетя Ирэн.

– Сейчас уже поздно, – вмешался синьор Ван Хо, поглаживая свой костюм. – Мы долго ехали. Если мой сын согласен, я тоже принимаю этот вариант.

Тетя Ирэн решила обратиться к двум американцам:

– Остались вы, господа Миллер.

Мужчина скрестил руки на груди. Его жена наклонилась чуть вперед, чтобы отбить атаку сына, которая, на удивление, не последовала.

– Харви, ты слышишь? Если ты не…

– Меня все устраивает, – ответил он.

Только на секунду он поднял глаза и быстро переглянулся с Электрой. И тут же, смутившись, бросился за чемоданами.

После сдержанных слов прощания столовая гостиницы «Домус Квинтилиа» опустела.

Ирэн взялась за колеса своего кресла и начала поворачивать к лифту. Дверь за ее спиной незаметно приоткрылась.

– Выходи, Львиное Сердце, – позвала она, обращаясь к кому-то в темноте за дверью. – Опасность миновала.