Текст книги "Сердце Абзалета"

Автор книги: Ойзин Макганн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

После этого Эмос подошел к дереву, под которым рэнсники играли в кости, и, отворив дверцы висевших на суку клеток, забрал с собой трещоток: больше никто не отправит этих птичек с донесениями. Также прихватил и пару охотничьих трубок с несколькими пачками ядовитых шипов.

– Пригодятся, – пробормотал он.

Затем Эмос вытащил из кармана огниво и, запалив трут, вышел с ним на дорогу, чтобы подать сигнал товарищам.

Через несколько минут к нему подъехали два грузовика с погашенными фарами. Эмос вернулся в кусты и вытащил на дорогу связанного Тьюпа.

– Помогите поднять его в кузов, – распорядился он. – Он отправится с нами… Теперь дорога свободна. Следующая засада еще не скоро. До восхода солнца мы успеем проделать значительную часть пути. Кстати, – усмехнулся он, – никто не желает отведать жареных трещоток? Немного жестковаты, но на вкус очень даже ничего…

* * *

Луддич отправился в путь, прихватив с собой почти весь свой клан. Это было опасное приключение. Тут же прошел слух о его намерении совершить нечто удивительное, что перевернет всю историю и о чем будут с трепетом вспоминать потомки. Причем не в переносном, а в самом прямом смысле. Вот почему каждому захотелось лично при этом присутствовать, чтобы удостоиться чести стать свидетелем и очевидцем величайшего события.

Да и сам вождь находился в чрезвычайно возбужденном состоянии. Спев несколько народных песен, он пустился пересказывать древние легенды. Все слушали затаив дыхание. Несмотря на показную скромность, вождь был болезненно самолюбив и сейчас упивался всеобщим вниманием. Сначала он не хотел брать с собой старейшин, но теперь был рад, что согласился. Пусть все увидят, как сбудутся пророчества. Наконец-то владения рэнсников окажутся абсолютно неприступны для чужеземцев. Никто и никогда не посмеет войти в Энлижский лес без позволения правителя рэнсников. Но что самое главное – больше не нужно будет опасаться ни вторжения норанцев, ни происков мьюнан. Кстати, большая часть соседних племен просто окажется уничтожена. Одним махом Лирап-Луддич Третий избавится от своих ненавистных соседей и станет полновластным хозяином Энлижского леса!

Сладкие грезы вождя были прерваны натужным скрежетом мотора. Затем из-под капота потянуло горелым. Завизжали тормоза, и грузовик остановился.

Спирой выпрыгнул из кабины и, откинув одну из створок капота, отскочил в сторону: из двигателя повалили клубы густого дыма.

– Что там такое? – грозно поинтересовался Луддич.

– Просто мотор перегрелся, – проворчал Спирой. – Мы загнали машину. Пусть немного отдохнет, придет в себя. Дадим ей немного водички. Ничего страшного…

Грузовики, как и любые другие машины и механизмы, производили исключительно норанцы, и для большинства рэнсников они были чем-то вроде загадочных живых существ. Что касается Спироя, то однажды ему довелось побывать в Браскии, и теперь он считался «бывалым путешественником» и, уж само собой, отлично разбирался в этих таинственных машинах, единственный из всего племени. Поэтому Луддич не стал возражать. Досадливо покачав головой, вождь отвернулся и, помахав рукой престарелому отцу, воскликнул:

– Ну-ка, сыграй нам что-нибудь веселенькое, старина!

Старик просиял и, ударив по гуслям, затянул разудалую песню о прежних временах. Вся компания тут же ее подхватила и, притопывая, принялась раскачиваться в такт музыке.

Пока родственники и свита веселились, Луддич вылез из фургона и, отойдя в сторонку, вызвал к себе заклинателя. Калайялл Гарс подошел с почтительным видом.

– Я только что получил сообщение от одного из ближних дозоров, – сообщил ему вождь. – Они видели нескольких колченогое, а на одном из них – нашего старого знакомого, парсинанина… Стало быть, и другие где-то рядом! Как я и предполагал, они направляются к Пещере Отшельника. Мьюнанина Гарпрага и грузовики еще не обнаружили, но я не сомневаюсь, что они вот-вот объявятся… В общем, эта штуковина – сердце Огарта или как ее – может попасть в руки злоумышленников. Парсинанин – сильный боец, и, если ему удастся объединиться с Гарпрагом, это будет для нас еще одной головной болью! Эти мьюнане – хитрые как лисы. А если учесть, что с ними еще и норанские воины… Впрочем, может быть, это и к лучшему, – усмехнулся вождь. – Накроем сразу всю компанию!.. То-то знатная будет добыча! Столько ценных шкур! Отправим пленников в поселок, пусть ими займутся наши женщины…

Вождь помолчал. Потом озабоченно покачал головой.

– Другое дело – сердце, – задумчиво продолжал Лирап-Луддич. – Вот что меня особенно беспокоит. Кстати, как вы собираетесь его искать, ваше преподобие? Вы уверены, что его можно найти?

– Не сомневайтесь, ваше величество, – заверил вождя чародей, хотя сам понятия не имел, о чем шла речь.

– О, вы, священнослужители, всегда такие скрытные, – усмехнулся Луддич. – Ничего у вас не разберешь. Вечные секреты да тайны… Делайте, что сочтете нужным. Главное для меня – чтобы эта штука снова от нас не ускользнула. Так и знайте, если сердце Огарта уведут у вас из-под носа, я вырежу ваше собственное сердце!.. Постарайтесь не оплошать, ваше преподобие. Если все пройдет как надо, я отпущу вас домой и даже дам в награду череп парсинанина… Ну что, по рукам?

– Ваша щедрость не знает границ, ваше величество. На этот раз сердце Огарта от нас никуда не денется. Даю вам слово!

В данном случае чародей не лгал и даже ничуть не кривил душой. Поскольку никакого сердца Огарта в природе не существовало, то исчезнуть оно, конечно, никуда не могло. Иными словами, нельзя было потерять то, чего не имеешь.

– Вот это я и хотел от вас услышать, – промолвил Луддич, кладя ладони на плечи заклинателю. – Мне известно, что вы, ваше преподобие, человек слова… Не будем терять времени, в путь – за сердцем Огарта!

Глядя вслед вождю, чародей машинально продолжал кивать. В его памяти вереницей проносились воспоминания – обо всех обрядах изгнания духов и выкачивания жизненной силы, которые он проводил прежде. Интересно, сколько из них действительно соответствовали тому, что он обещал?..

Если он не отыщет проклятого сердца, живым ему из этих лесов не выбраться. Оно было его единственной надеждой… Но ведь его не существует в природе! И вообще никогда не существовало… А может быть, оно все-таки существует?! По крайней мере, Луддич свято верит в это. А ведь если сильно во что-то поверить, это обязательно случится!..

Перед чародеем забрезжили новые, фантастические возможности. Кто-кто, а уж он-то знал, на что способен всемогущий бог Браск! С крепкой верой в чудо можно добиться чего угодно. Если уж на то пошло, окружающая реальность – лишь продукт нашего воображения!

Полный смутных надежд Гарс засеменил к фургону с электрическим генератором.

Между ветвями паутинового дерева затаились две необычно крупные летучие мыши. Дождавшись, когда колонна из пяти грузовиков снова тронется в путь, они взмахнули крыльями и устремились в небо.

Первые лучи солнца уже пробивались из-за горизонта, и небо постепенно прояснялось. С высоты своего полета летучие мыши улавливали странный глухой рокот. Это было не тарахтение моторов и не раскаты далекого грома. Множество лесных зверей, словно встревоженные страшным ненасытным хищником, покинули свои норы и с пронзительными криками устремились на восток. Испуганные птицы стаями поднимались с деревьев и, словно обезумев, носились над лесом…

Тайя и Локрин с беспокойством наблюдали за происходящим на земле. Чтобы не попасться на глаза охотникам, они старались держаться поближе к лесу и в то же время не отставать от колонны.

Подслушанный разговор между чародеем и вождем рэнсников еще больше напугал детей. Пока вождь не успел исполнить своих угроз, нужно было как можно скорее сообщить обо всем услышанном дядюшке Эмосу.

* * *

Вода сочилась тонкой струйкой, едва достаточной, чтобы смочить губы. Но для них и это было настоящим чудом. Они упали на колени, поклоняясь воде, словно божеству.

У воды был скверный запах. Пожилой бригадир сказал, что, скорее всего, она просочилась из верхних слоев по трещинам, образовавшимся после землетрясения, и насыщена минеральными солями. Не исключено, что ею даже можно отравиться… Но его предостережениям никто не внял. Ведь это была вода! Настоящая, прохладная, освежающая вода!

Вода капала со скола каменной глыбы. Мужчины пропустили Найяллу вперед (ей пришлось переступить через гордость) и с нетерпением дожидались своей очереди. Вода капала убийственно медленно. Глядя на нее, жажда и вовсе казалась невыносимой.

Напившись и наполнив водой фляги, они решили немного поспать. Найялла и Нуган вызвались дежурить первыми и, чтобы хоть немного согреться, уселись поближе к спящим.

Микрин провалился в сон, как только закрыл глаза, и, постепенно теряя обличье шакса, снова превращался в человека. Но Найялла не стала будить мужа. От голода у нее начинались рези в животе, и она, все еще находившаяся в обличье шакса, прикрыла живот когтистыми лапами.

Продрогший до костей Нуган пытался согреть ладони собственным дыханием.

– Кажется, я весь превратился в кусок льда, – пробормотал он, стуча зубами. – В жизни не припомню такого холода!

– Расскажи мне о доме, – попросила его Найялла.

– Зачем?

– Просто так. Во-первых, я никогда не бывала в ваших краях, а во-вторых, нужно же о чем-то поговорить…

– Я родом из Бродфана, что в Сестинье, – сказал Нуган. – Там в основном живут крестьяне и рыбаки. Это небольшой городишко, в нем никогда ничего не происходит…

– А есть у тебя там любимый уголок?

Юноша смущенно пожал плечами. Дом и родные места казались ему самыми обыкновенными – и рассказывать не о чем. Во всяком случае, ничего такого, что можно было бы сравнить со странной жизнью мьюнан.

– Я любил сидеть у реки под мостом, – наконец промолвил он. – Даже в солнечный день там всегда густая тень, никаких бликов. Вода прозрачная-прозрачная – до самого дна… А на дне – огромная голова от статуи какого-то норанского генерала. Эта статуя стояла на городской площади, пока кто-то не отколол ей голову и не бросил в реку. Норанцы ее так и не нашли… Это и есть мой любимый уголок.

Найялла улыбнулась.

– А теперь расскажи, где не любишь бывать.

– На площади. Около безголовой статуи, – не задумываясь ответил юноша, и оба весело расхохотались.

Вдруг Найялла перестала смеяться и тревожно оглянулась. У нее появилось ощущение, что за ними кто-то пристально наблюдает. Как у всех мьюнан, у нее было отлично развито шестое чувство. Она встала и начала всматриваться в темный туннель – туда, откуда они недавно вышли. У них осталось всего лишь два зажженных факела, но и без них Найялла прекрасно знала, что там, в темноте, затаилось чудовище, которое только и ждет подходящего случая, чтобы напасть.

– Здесь нельзя оставаться, – тихо сказала она. – Оно идет за нами по пятам и ждет, когда мы все заснем. Нужно найти более безопасное место.

Нуган долго вглядывался в темноту, но ничего не увидел.

– Но тогда нам придется остаться без воды, – неуверенно пробормотал он.

– Все равно, нельзя здесь оставаться до бесконечности, – решительно возразила Найялла. – Буди остальных! Нужно идти дальше!

Микрин проснулся и, морщась от боли, принялся восстанавливать обличье шакса: синяки и ушибы, оставшиеся после того, как его завалило в туннеле, все еще давали о себе знать. Глядя на свои страшные когти, он вспоминал о яростной схватке у подножия Абзалета – когда они проникли в поселок рудокопов и попытались вывести из строя электрический генератор. Казалось, это было давным-давно. А ведь прошло всего лишь несколько дней.

Скорее всего, спрятав детей и стариков в одной из высокогорных пещер, племя снова вышло на тропу войны. Микрин не сомневался, что все, кто способен носить оружие, попытаются отбить у норанцев рудники и священную гору. Хотя бы ценой собственной жизни. Ему и Найялле полагалось сражаться плечом к плечу с соплеменниками… Микрин печально вздохнул. Можно было лишь предполагать, что стало с Тайей и Локрином. Даст бог, дети теперь в безопасности. По крайней мере, не в этой каменной ловушке…

– Ну что, ты готов? – спросил бригадир, отрывая Микрина от невеселых раздумий.

Мьюнанин кивнул. Рудокопы взвалили на плечи вещевые мешки, и маленькая группа отправилась дальше. Найялла шла впереди, а Микрин прикрывал группу сзади. От голода и усталости они едва держались на ногах, но постоянная угроза того, что хищник может застать их врасплох, словно прибавляла сил и заставляла искать для привала и отдыха более надежное убежище.

– Смотрите, стены туннеля хорошо выровнены, – промолвил Нуган, с интересом осматриваясь вокруг.

– Знакомая работа, – пробормотал бригадир. – Только на этот раз никаких фресок. По сравнению с другими туннелями здесь, видно, работали на скорую руку.

– Вероятно, это граница их территории, – предположила Найялла.

– Все может быть, – равнодушно промолвил бригадир, поеживаясь от холода.

Они подошли к развилке и остановились перед тремя новыми туннелями.

– Ну и куда теперь? – в отчаянии воскликнул Нуган.

– Какая разница, – проворчал бригадир. – Нам все равно отсюда никогда не… – Он остановился на полуслове и удивленно потянул ноздрями воздух. – Вы ничего не чувствуете? – поинтересовался он у остальных.

– В самом деле, – оживилась Найялла, – кажется, откуда-то повеяло свежим воздухом!

– Осталось только найти откуда, – хмыкнул бригадир. – Будем надеяться, это нам удастся. Не будем терять времени! Вперед!

Сквозняком тянуло из среднего туннеля. Они бросились навстречу свежему ветерку. Сначала быстрыми шагами, потом почти бегом. Впереди начало понемногу светлеть. Сомнений не возникало: это был настоящий солнечный свет.

Туннель круто повернул направо, и они оказались в просторной пещере. Найялла, которая вошла первой, замерла на месте, разочарованно вскрикнув:

– Нет, только не это!

Остальные столпились рядом и, тяжело дыша, растерянно смотрели на узкое квадратное отверстие, выдолбленное в гранитной скале, – такое узкое, что в него едва можно было просунуть руку.

Подойдя ближе, они увидели, что на этот раз отверстие проделано не в стене, а в громадной гранитной плите, которая наглухо перекрывала выход из пещеры. Судя по глубине отверстия, толщина каменной глыбы была не меньше полутора метров. Найялла в отчаянии заколотила по глыбе кулаками, у нее из глаз хлынули слезы.

– На помощь! – закричала она, нагнувшись к отверстию. – Эй, кто-нибудь! Вы меня слышите? Вытащите нас отсюда!

К ней присоединился Нуган, а за ним и пожилой бригадир. Глядя на них, Микрин лишь уныло качал головой. Они снова оказались в тупике.

– Вы кричите так, словно все уже кончено, – наконец промолвил он.

– А разве нет? – задыхаясь, пробормотал бригадир. – Разве не ясно, что мы окончательно заблудились в этом проклятом лабиринте?

– Я не об этом, – сказал Микрин, тревожно оглядываясь. – Чудовище идет за нами по следу, а вы кричите, как загнанные жертвы.

Бригадир взял себя в руки и, помолчав, одернул Нугана и Найяллу.

– Эй, вы, хватит! – прикрикнул он на них. – Успокойтесь!

Нуган и Найялла тут же умолкли, удивленно глядя на бригадира.

– Микрин прав, – продолжал Джузек. – Вы визжите, как загнанные, отчаявшиеся животные. Это свидетельство вашей слабости. Когда хищник поймет, что мы не способны к сопротивлению, он тут же нападет.

Воцарилось тягостное молчание.

– Кажется, эта дыра не такая длинная, как первая, – наконец сказала Найялла. – Пожалуй, я смогла бы растянуть руку и высунуть ее наружу. Может быть, кто-нибудь заметит?..

– Почему бы не попытаться, – кивнул бригадир.

– Только не теперь, – прошептал Нуган.

– Это еще почему?

– Потому что мы здесь не одни…

Все разом прикусили язык и, затаив дыхание, прислушались. Из темноты донеслось характерное пощелкивание коготков и шуршание. Это были колобки-цынцыкеры.

Глава 16
ДОРОГА ВЕДЕТ В ТУПИК

Не пропуская ни одной подробности, Дрейгар пересказал Эмосу все, что ему пришлось пережить: начиная с неудачной погони за рэнсниками, которые похитили детей, а затем захватили в плен его самого, и кончая тем, как он и Тряпичник наткнулись в лесу на избушку знахарки. Опечаленный дядюшка лишь сокрушенно качал головой.

– Никогда себе не прощу, что взял с собой Тайю и Локрина, – пробормотал он. – У этих сорванцов просто какой-то особый дар впутываться в истории… Впрочем, я и предположить не мог, что наше путешествие окажется таким опасным. Мне казалось, это будет просто приятная прогулка…

Эмос перевел взгляд на Тряпичника. Ему уже рассказали, при каких обстоятельствах к ним прибился этот странный человек, и он недоумевал, почему рэнсники ополчились и против него тоже.

– Ты-то чем их прогневил? С какой стати они и тебя посадили в клетку?

– Не знаю, – пожал плечами Тряпичник. – Просто потому, что я странный… – И машинально похлопал ладонью по карману, где лежал любимый гвоздь.

Эмос это заметил, но промолчал. Он с самого начала присматривался к новому знакомому, который, казалось, был сам не свой: то начинал беспокойно озираться, то впадал в задумчивость, то морщился, словно от боли. Особенно подозрительным Эмосу показалось, что Тряпичник никогда не открывал лица и прятал руки. Это могло означать лишь одно: либо стеснялся какого-то своего уродства, либо боялся, что его узнают. Да и голос у него был какой-то странный: дребезжащий, глухой. Не говоря уж про запах. От Тряпичника несло чем-то затхлым и холодным.

Эмос улыбнулся ему и промолвил:

– Совершенно очевидно, что рэнсники охотились за тобой не менее усердно, чем за Дрейгаром и детьми… Кстати, ты не слышал о таком Калайялле Гарсе, заклинателе? А может быть, тебе что-нибудь известно о причинах недавних землетрясений?

– Ничего я не знаю, – хмуро ответил Тряпичник. – Ведь я даже не помню, кто я такой. Не говоря уж о чем-нибудь еще… Но мне ужасно хочется увидеть пещеру, к которой вы так стремитесь. А почему – и сам не понимаю…

– До пещеры мы обязательно доберемся, – заверил его Эмос. – Чего бы нам это ни стоило. Может быть, там к тебе вернется память, а?

– Странные дела творятся, – задумчиво проговорил Дрейгар. – У меня такое впечатление, что рэнсники совершенно потеряли голову. В их действиях нет никакой логики.

– Однако Луддич не из беспечных людей, – покачал головой Эмос. – И очень осторожный. Прежде чем на что-то решиться, он тысячу раз подумает. Допустим, ему известно, что я нахожусь на положении отверженного и племя не станет за меня мстить… Но в то же время вождь прекрасно понимает, что, если пострадают Тайя и Локрин, ему придется за это дорого заплатить. Судя по всему, он замыслил нечто такое, ради чего готов идти на любой риск, даже на открытый конфликт с мьюнанами.

Впереди показались развилка и главная дорога, которая вела на восток. Кроны высоких паутиновых деревьев по обе стороны от дороги отбрасывали густую тень, смыкаясь над головой, словно своды огромной арки.

– Может быть, Луддич решил, что мьюнанам сейчас не до войны с рэнсниками, – предположил Дрейгар, – учитывая их конфликт с норанцами из-за горы Абзалет?

– Не знаю, что и думать, – вздохнул Эмос. – Скорее всего, он затеял какую-то большую игру, а мы просто попались под горячую руку. К тому же в этом как-то замешан Калайялл Гарс. Там, где появляется этот чародей, добра не жди… Ох, не нравится мне все это! Взять хоть недавние землетрясения. Несомненно, это его рук дело. Ведь он известный специалист по выкачиванию из земли жизненной энергии…

– Да-а, тот еще негодяй! – согласился Дрейгар. – Когда-нибудь ему придется ответить за все свои пакости. Попадись он мне, я его так проучу!

Рядом застонал связанный Тьюп. Придя в себя, рэнсник задергался в путах, но потом, поморщившись от боли, перестал биться и затравленно огляделся. Увидев Дрейгара, он сразу оценил ситуацию и, злорадно ухмыльнувшись, пригрозил:

– Погоди, это тебе даром не пройдет! Луддич еще сдерет с тебя шкуру.

– Просто ответь на наши вопросы, и мы отпустим тебя на все четыре стороны, – заверил его Эмос.

– Плевать я хотел на ваши вопросы! Ничего вы от меня не добьетесь.

– Почему Луддич охотится за нами? Может быть, это как-то связано с Абзалетом? – поинтересовался Эмос, опускаясь перед пленным на корточки.

– Ты что, оглох, урод? Я же сказал, что вы ничего от меня не добьетесь.

Эмос взял рэнсника за подбородок и взглянул в глаза.

– Кажется, мы уже встречались?

– Точно! Я тебя знаю. Ты Гарпраг. Ты мастер на всякие фокусы и умеешь превращать дерево и железо в жидкую кашу.

– То же самое я могу сделать с твоей физиономией.

– Нашел чем напугать! Все равно ничего не скажу. Хочешь меня помучить – валяй!.. Что, кишка тонка? Тогда отстань и не лезь с дурацкими угрозами. Знаю я вас, мьюнан. Все вы слабаки. Откуда вам знать, что такое настоящая пытка!.. Попробуй только тронуть меня пальцем! Луддич мой троюродный брат. Он тебя в порошок сотрет, а из твоих щенков похлебку сварит!

Эмос побледнел от гнева и, схватив рэнсника за шиворот, одним рывком поставил на ноги.

– А теперь ты меня послушай, – прорычал мьюнанин. – Луддич уже навлек на ваше племя большую беду. Пусть теперь пеняет на себя. Передай своему троюродному братцу, что скоро я лично с ним поговорю!

С этими словами Эмос перебросил связанного Тьюпа через борт грузовика, словно мешок с картошкой, и тот кубарем покатился в кусты.

– Зря ты его отпустил, – заметил Дрейгар.

– Он бы нам все равно ничего не сказал, – проворчал Эмос. – Да и не стоит пачкаться.

– Кто знает, может быть, пригодился бы…

– Главное сейчас – добраться до пещеры и вызволить Найяллу и Микрина, а с Луддичем потом поквитаемся.

– Постой-ка, Тайя и Локрин рассказывали мне об одном разговоре, который подслушали в доме вождя… – наморщив лоб, промолвил парсинанин.

Он не успел закончить. Неожиданно над деревьями показались две большие летучие мыши с вещевыми мешками на спинах.

Эмос и Дрейгар задрали головы. Сделав круг, Тайя и Локрин стали снижаться.

– Сворачивайте в сторону! Скорее! – закричал Локрин.

– Сию же минуту спускайтесь! – потребовал Эмос. – Я чуть с ума не сошел, когда вы пропали. С вами все в порядке?

– Луддич вот-вот будет здесь! – крикнула Тайя. – Он и его люди едут следом за вами!

Эмос обернулся и увидел вдалеке несколько грузовиков, громыхавших по грязной дороге.

– Эй, Джуб! – воскликнул он, хлопая ладонью по кабине грузовика.

– Я их вижу, – кивнул рудокоп и остановил грузовик, чтобы свернуть в заросли.

– Нет, не останавливайся! – крикнул Эмос. – Они уже нас заметили. Гони!

Джуб нажал на газ, мотор взревел, и машина рванулась вперед. Казиль и Калам, находившиеся в задней машине, быстро сориентировались. Калам сел за руль, а Казиль, на ходу перезарядив арбалет, полезла в кузов. Второй грузовик рванулся следом за первым.

Эмос снова оглянулся на детей и помахал им, чтобы они приземлялись прямо в кузов.

– Не меняйте внешности, оставайтесь летучими мышами! – сказал он, когда Тайя и Локрин оказались в машине.

Обняв и расцеловав детей, дядюшка заботливо осмотрел их. Перебивая друг друга, они принялись рассказывать о своих злоключениях, но Эмос покачал головой:

– Не тараторьте. Потом расскажете. Сейчас не до того… Будьте готовы взлететь по первому моему сигналу. А пока посидите смирно!

Дрейгар подхватил маленьких мьюнан, нежно прижав к груди, и проворчал:

– Вы отняли у меня десять лет жизни, не меньше!

Потом подошел Тряпичник и застенчиво погладил детей по голове.

Не теряя времени, Дрейгар вытащил меч, а Эмос достал боевую трубку и шипы.

По сравнению с лошадьми, колченогами и другими вьючными животными, механические повозки имели массу преимуществ. Во-первых, в походе они не знали усталости, а на привале их не нужно было кормить. Во-вторых, они были способны вести куда больше груза, да и хлопот с ними было немного. Однако все машины имели один общий недостаток: по сравнению с лошадьми, они были слишком тихоходны… Между тем с колонной рэнсников двигалось шестеро всадников, которых Луддич немедленно направил в погоню за беглецами.

Не прошло и нескольких минут, как всадники догнали грузовики. Казиль встала на одно колено и метким выстрелом выбила из седла первого из них. Пока оставшиеся пятеро обгоняли грузовик, женщина-воин успела перезарядить арбалет и, прицелившись, сразила второго.

Двое всадников направили на нее боевые трубки, но Казиль успела нагнуться, и отравленные шипы просвистели мимо.

Сидящий за рулем Калам круто бросил грузовик в сторону, сбив с ног одну из лошадей. И лошадь и всадник с треском полетели в кусты. Два других всадника были вынуждены свернуть с дороги и скакать через лес.

Шестому всаднику удалось обогнать грузовик Калама и поравняться с машиной Джуба. Выхватив боевую трубку, он стал целиться в рудокопа. Тряпичник, лежавший ничком в кузове, привстал и, увидев прямо перед собой лошадиную морду, взвизгнул от ужаса и неожиданности и с размаху ударил лошадь кулаком между ушами. Бедное животное жалобно заржало и поднялось на дыбы. Эмос, удивленный силой хилого с виду Тряпичника, поспешно поднес ко рту боевую трубку и прицелился всаднику в бедро. Однако выстрел оказался неточным, и шип ударил в ножны. В следующий момент мьюнанин нырнул за спину Дрейгара, прикрывшего лицо локтями в латах. Рэнсник с силой дунул в боевую трубку, но шип лишь щелкнул по панцирю. Всадник припал к лошади, перезаряжая трубку.

Между тем два других всадника, выскочив из леса, снова поскакали по дороге. Выпуская шип за шипом, они не давали Казиль высунуться и прицелиться. Чтобы не пропустить их вперед и прикрыть Джуба, Калам кидал грузовик из стороны в сторону.

Рэнсник снова навел трубку на Дрейгара, целясь в оголенное предплечье, но парсинанин ловко увернулся от ядовитого шипа, подставив защищенную панцирем спину. Всадник громко выругался и пришпорил лошадь, чтобы занять более удобную позицию для стрельбы. Однако Джуб крутанул руль, и рэнсник был вынужден немного отстать. Этого оказалось достаточно, чтобы Эмос, высунувшись из-за широкой спины парсинанина, дунул в трубку и всадил шип рэнснику в грудь. Покачнувшись в седле, рэнсник поспешно выдернул отравленный шип, но Эмос уже успел перезарядить трубку и следующим выстрелом уложил его наповал.

Одному из двух оставшихся всадников удалось обогнать грузовик и вырваться вперед, но, пока его товарищ нагнулся, чтобы перезарядить шип, Казиль успела подняться и выстрелить. Стрела угодила рэнснику в спину. Свалившись с лошади, он тоже полетел в кусты.

Последний всадник скакал, ловко перегнувшись на одну сторону и прячась за лошадью. Он выстрелил прямо из-под шеи лошади, но Эмос успел нырнуть за Дрейгара. Тем временем громадный парсинанин схватил один из деревянных брусьев, лежавших в кузове, и метнул его прямо под ноги лошади. Споткнувшись, животное перевернулось в воздухе и тяжело рухнуло на землю, придавив седока.

Между тем два грузовика с рэнсниками быстро нагоняли беглецов. Груженный горным оборудованием и лебедкой, тяжелый фургон не мог развить большой скорости. Взглянув в зеркальце заднего обзора, Калам увидел, что дистанция между ним и первым преследующим грузовиком неумолимо сокращается.

Рэнсники, находившиеся в кузове, сидели пригнувшись, а те, что прятались за кабиной, попеременно поднимались и осыпали Казиль отравленными шипами, не давая ей возможности высунуться и прицелиться.

Глядя в зеркальце, Калам обратил внимание на длинный кран лебедки, торчавший сзади из кузова, и, чтобы привлечь внимание Казиль, постучал кулаком по заднему окошку кабины.

– Держись крепче! – крикнул он и, вцепившись в руль, изо всех сил нажал на тормоза.

Запылив колесами по дороге, фургон резко затормозил, и грузовик рэнсников со всего маху протаранил его бампером. При этом торчавший из кузова фургона стальной кран насквозь пробил радиатор, из которого тут же хлынули бурлящие клубы пара и кипящая вода.

Калам снова отжал сцепление и надавил на газ. Фургон рванулся вперед и загремел по дороге, догоняя грузовик Джуба. Грузовик рэнсников с пробитым радиатором рванулся следом, но через пару сотен метров перегрелся и окончательно заглох.

Взглянув в зеркальце, Калам от души расхохотался. Однако второй грузовик с рэнсниками, обогнув застрявших на дороге товарищей, быстро наверстывал упущенное.

Подождав отставшего Калама, Джуб немного притормозил, и теперь два грузовика шли по дороге бок о бок.

– Впереди крутой поворот налево! – крикнул Эмос. – Приготовься!

Джуб нажал на газ, и грузовик снова ушел вперед. А еще через несколько мгновений круто повернул налево и съехал на узкую и грязную проселочную дорогу.

В густых зарослях у обочины (вероятно, вместо дорожного указателя) торчал шест с козлиным черепом, на рога которого были нанизаны несколько увядших венков. Вовремя сориентировавшись, Калам крутанул руль влево, свернув вслед за Джубом. По бортам машины захлестали ветки, забряцали развешанные по деревьям кости животных.

Дорога круто шла под уклон и, судя по всему, вела в тупик. Джуб тревожно оглядывался по сторонам.

Дорога нырнула в овраг, потом снова пошла в гору и, наконец, привела к воротам, над которыми торчала табличка с иероглифами рэнсников. Недолго думая, Джуб направил грузовик прямо в ворота.

Деревья расступились, и снова показалось солнце. Машины вырулили на просторную поляну со множеством холмиков, каждый из которых был украшен сложенным из костей божком. В центре поляны виднелось строение, напоминавшее святилище или часовню. Джуб объехал поляну кругом, но другого выезда не обнаружил. Они оказались в тупике.

Эмос похлопал ладонью по крыше кабины.

– Остановимся здесь! – крикнул он рудокопу.

– Ты что, с ума сошел? – удивился Джуб. – Мы же здесь как в ловушке!

– Не волнуйся, все будет в порядке!

Фургон Калама въехал на поляну следом за ними. Грузовике рэнсниками отстал. Эмос повернулся к Тайе и Локрину:

– У меня есть для вас одно дельце. Пока вас не видели рэнсники… – И, наклонившись к детям, что-то торопливо зашептал.

Тайя и Локрин с готовностью закивали и, поднявшись в воздух, полетели к часовне в центре поляны.

– Куда это мы попали? – пробормотал Тряпичник, оглядываясь вокруг. – Разве они нас здесь не найдут?

– Это кладбище, дружище, – объяснил ему Эмос. – Но для нас нахождение здесь, может быть, неплохой шанс избавиться от погони…

* * *

Неисчислимые полчища маленьких кругленьких существ продолжали теснить Микрина, Найяллу, Нугана и бригадира Джузека в глубь туннеля и все дальше от помещения, в котором они обнаружили еще одну узкую дыру на волю.

Опасаясь спровоцировать атаку, пленники пещеры старались не делать резких движений и просто пятились назад.

– Чтобы драться, нужны силы, а я чуть не падаю от усталости, – промолвил Нуган.

– Что тогда говорить обо мне… – пробормотал пожилой бригадир, тяжело дыша. – И все-таки я без боя не сдамся!