Текст книги "Не климат выбирали, а судьбу (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Они вчетвером обошли всех гостей за столами, отдавая дань уважения, удостоивших их вниманием и своим присутствием на свадьбе.

Как оказалось, на торжестве находилось без малого тысяча гостей.

Мама, несмотря на Верину занятость в роли невесты, всё же успела ей воткнуть острую шпильку:

– Вера, вам больше делать было нечего, как назвать на свою свадьбу эту дикую толпу мало и совсем незнакомых людей.

Экая расточительность, напрасно выброшенные деньги!

Пришлось успокоить.

– Мама, не волнуйся, никто не приходит с пустыми руками и сервизы со скатертями в Израиле не дарят, а, как ты могла увидеть, вбрасывают в специальную урну конверты.

– Больно ты знаешь, что они там кладут, может быть пустые или с одной открыточкой?

Спасибо Любе, пришедшей в этот момент к Вере на выручку.

– Мамуль, такое может быть только у наших русских.

Мне бабы на работе рассказывали, что, когда они выдавали замуж дочек или женили сыновей, то у них на свадьбах было у кого три, у кого пять конвертов пустых и не подписанных, а израильтоны в этом случае порядочные люди.

Когда они с Галем приблизились к столу, где сидела семья Олега Фрейдмана сердце Веры обдало волной тепла от доброжелательности и любви к ней практически чужих людей.

Люда расцеловала по очереди Веру и Галя, а уже хорошо подвыпивший бард громко спел:

  Лучший свадебный наряд

  смех на лицах молодых,

  кольца на руках горят,

  в яствах ломятся столы.

  Что за свадьба без тостов?

  Ну, быстрей подать вина!

  За невесту с женихом

  выпьем стоя и до дна…

Лена в конце папиного песенного поздравления, заложила пальцы в рот и лихо свистнула, вызвав громкий смех у окружающих их гостей.

И опять на свадьбе была цыганочка, которую лихо отплясывали не только Наташа с Верой, но и Хана, а затем к ним присоединились ещё и мама Наташи, сестра Люба, а также Люда с Леной.

Последняя так разошлась, что осталась в кругу одна, а вся тысяча гостей ей азартно со свистом и выкриками аплодировала.

Конечно же, не могла не запомниться Вере, прозвучавшая под занавес весёлой свадьбы торжественная «Атиква» (гимн Израиля).

Все гости от мала до велика в одном душевном порыве стояли посреди зала, гордо вскинув головы, и пели важные слова для всех евреев под звуки торжественной мелодии!

Глава 13

После того, как отзвучали последние аккорды «Атиквы», совсем недавно ещё бурно кипящая свадьба, быстро начала сходить на нет.

Большинство гостей разъехалось, только неугомонная разошедшаяся под воздействием современной музыки молодёжь продолжала лихо отплясывать, а их крайне уставшие родители, стоя в сторонке, раз за разом призывали своих дочерей и сыновей, пожалеть их, ведь пора знать меру и отправляться по домам.

Среди продолжавшей веселиться праздничной молодёжи уже давно не было жениха с невестой, которые, получив из вскрытого сейфа увесистый пакет с поздравительными конвертами, уселись в машину Галя, укатили ночевать в номер люкс в гостинице «Шератон», заранее забронированный для молодожёнов.

В двух комнатных апартаментах было уже всё приготовлено к приёму уставших и счастливых молодых людей – на журнальном столике стояли бутылки с шампанским, коньяком и прохладительными напитками, под прозрачной бумагой аппетитно смотрелись в тарелочках и вазочках лёгкие закуски.

Широкая кровать в спальне была расстелена для приёма под своё уютное тепло уставших тел молодожёнов, на прикроватных тумбочках пестрели шикарные букеты, а из музыкального центра лились звуки нежной мелодии, обволакивающей душу романтической аурой.

Сопровождавший их администратор, пожелав вновь образовавшейся паре счастья и спокойной ночи, удалился и Вера с Галем, наконец, остались одни.

Новоявленный муж с улыбкой смотрел на свою жену, которая поспешно сбросила с ног опостылевшие за вечер белые туфли и со смехом стащила с себя кое-где обтрепавшееся подвенечное платье.

– Фу, боже мой, как я устала от этого свадебного наряда и, как я счастлива, что всё уже позади!

Галь подкатил на коляске к девушке, оставшейся только в нижнем белье, поймал её за руку, усадил к себе на колени, и нежно поцеловал в подставленные губы.

Затем, улыбаясь, он ловко расстегнул крючки бюстгальтера и сбросил через руки Веры плечики, освобождая налитые груди невесты с торчащими сосками, уставшие за целый день под сжимающей их плотной ткани.

– Веруш, какая ты у меня красиваяи аппетитная!

Может не будем бурить этот нарядный стол, а лучше разрушим любовью порядок на кровати?

Вера шутливо чмокнула мужа в губы.

– Галюш, я в душ, смою макияж, разберу эту башню на голове и, наконец, займусь с радостью любовью на правах полноценной и официальной жены, правда, на седьмой неделе беременности.

– Веруш, ты настолько уверена в своей беременности, что даже нисколько не ставишь её под сомнение, хотя ещё не была у врача?

– А ты, что не чувствуешь, как у меня налились груди, это же первый признак…

Галь как будто взвесил на ладонях два колышущихся шара и счастливо засмеялся, целуя их поочерёдно в топорщащиеся клювики.

– Веруш, долгие ночи и дни, когда я приходил в себя в реабилитационном центре, и раннее, когда я ненадолго выходил из-под действия морфия, то даже подумать не мог о таком счастье.

Большое тебе спасибо, моя бесценная жена, что ты вернула меня к жизни и подарила мне многие радости, о которых я долгое время даже боялся мечтать.

– Галюш, милый мой, не надо об этом, иначе я сейчас расплачусь, всё у нас теперь будет хорошо, никто не сможет нам помешать любить друг друга, я буду только твоя, а ты мой.

В этот момент Вера даже усомниться не могла в искренности и правдивости своих слов.

Две ночи и два дня они провели в номере гостиницы полностью посвящая себя друг другу.

Только в субботу вечером за ними заехали Наташа с Офером, чтобы помочь забрать из отеля сумки с одеждой и, конечно же, пакет с подсчитанными деньгами, наделенными им гостями свадьбы.

– Верка, наверное, первую ночь вы только, то и делали, как денежки считали?

Ведь надо было разлохматить такую прорву конвертов, у нас с медвежонком было куда меньше!

– Наташка, честное слово, только утром после завтрака занялись этим.

– Молодцы, стойкие, мы с моим медвежонком сразу же, как закрылись в своей комнате, принялись конверты потрошить, я боялась, что мы не уложимся, на покрытие всех расходов, связанных со свадьбой, ведь наши гости не чета вашим – кибуцники и мои бедные родственники.

– Ну, и что, уложились?

– Хрен там, тысяч на пять упали, но не страшно, я рассчитывала на худшее.

– Наташа, может вам нужны деньги, мы легко можем с Галем выручить?

Мне даже не ловко об этом говорить, но у нас по скромным подсчётам, больше двести тысяч плюса, потому что родители и братья Галя очень щедро нас наделили, после всех расчётов, можем даже большую часть нашей машканты погасить.

– Верка, не напрягайся, мы ведь через две недели уезжаем на длительный срок в Чили, квартиру Офера сдаём, а вернёмся, сможем легко себе хату типа вашей прикупить, у нас ведь доходы будут приличные и надёжные, если только где-нибудь нас не грохнут.

А грохнут, так хату выдадут бесплатную…

– Наташка, ты дура, зачем каркаешь, что тебе мало было твоих ранений…

– Да, чего ты всполошилась, со мной же рядом теперь мой медведь, а с ним к нам ни одна исламская сволочь не приблизится, глядя на его внушительные габариты.

Через две недели, как Наташа с Офером планировали, улетели, перемахнув океан в далёкую страну Чили, а Вера с Галем получили ключи от новой квартиры и переехали на свою пока ещё мало благоустроенную жилплощадь.

Молодая жена практически сразу же после свадьбы впряглась в учёбу, как не хочешь, а её ожидали последний курс университета и защита диплома.

Галь оставшееся время до выхода на работу, посвятил оформлению и налаживанию их уютного крова – самостоятельно нанял дизайнера и с помощью опытного специалиста заказал соответствующее их хорошему материальному положению всё внутреннее убранство квартиры, включая мебель, люстры, шторы, электротовары, в том числе, всю кухонную разнообразную утварь.

К первому декабря Галь уже полностью морально готов был выйти на поджидаемое его место работы, хотя накануне он заметно нервничал, и жена старалась его всячески приободрить:

– Галюш, ну, чего ты так напряжён и хмуришься, вон, как легко управился по дому, мне даже стыдно, всю мою женскую работу выполнил, всё учёл от вилки до холодильника, от трюмо до сервировочного столика – я живу себе, как принцесса, не ведая проблем и забот, не успела ещё даже задуматься о нашем благоустройстве, а уже попала во дворец!

– Веруш, когда тебе было дизайном заниматься, тем более тут поработал отличный специалист, а на кухне мама приложила свой не малый опыт и вкус.

Пойми, моя хорошая, я завтра приеду на абсолютно новое место, к совершенно не знакомым людям и обязанностям.

Как меня примут, насколько я буду соответствовать своему назначению и, как у меня сложатся отношения с коллективом…

Согласись, всё же надо брать в расчёт мою особую специфику!

– Тебе, что надо будет за наркодиллерами гоняться, выслеживать бедуинские тропы и хранилища?

– Ну, конечно же, нет, но ведь придётся работать в группе подготовленных соратников и не столько защищаться от противника, сколько предотвращать его террористические действия, стараясь опередить хотя бы на шаг.

– Ерунда, справишься, вон, стиральная машина отработала, сбегай, пожалуйста, перекинь бельё в сушилку и сделай потом бутерброды на ужин, а мне надо заниматься.

Быт Веру совершенно не тяготил, Галь с удовольствием выполнял любую домашнюю работу, которая ему только была по плечу, не чураясь и кухни, готовя для любимой жены обеды, справляясь у мамы о способах готовки, а также искал в интернете популярные русские блюда, стремясь разнообразить разносолами их питание.

Вера искренне радовалась стараниям мужа доставить ей удовольствие приготовленной пищей, душевному внимательному отношению к ней, и всегда с благодарностью принимала его заботу о замученной студентке, понимая, что ещё не много и её лафа закончится.

И, вот, наступило первого декабря – Галь вышел на работу.

Молодая женщина сразу же заметила перемену в муже и в их домашнем распорядке.

Её больше не поджидали свежие приготовленные обеды, приходилось самостоятельно запускать стирку и сушить бельё.

Оказывается, на хозяйку квартиры наваливалась куча разнообразных обязательств – нужно было думать о заготовке продуктов, уборке и всяких домашних мелочах, на которые у неё времени почти не оставалось, да, и первые месяцы беременности давались ей не легко, кроме постоянной тошноты, она чувствовала боли в пояснице и головокружения.

К концу первого месяца работы, Галь всё чаще начал задерживаться на службе, и даже, порой дома вечерами, продолжал копаться в бумагах и рыскать в компьютере, про постоянные телефонные звонки от начальника и коллег и говорить не приходилось, они буквально задёргали Веру, вызывая справедливое возмущение:

– Галюш, у них есть совесть, когда это уже прекратится, мало того, что тебя сразу же захомутали по полной на службе, так ещё и дома нет от них покоя, ты ведь не мальчик, а опытный бывший полицейский, что они тебя дёргают и дёргают…

– Поэтому и дёргают, что я опытный.

Пойми, моя хорошая, враг нам совершенно не даёт продыха, нельзя расслабляться ни на один день, ведь кроме двоюродных братьев, живущих на территориях, вокруг нас находятся полтора миллиона арабов с таудат зеутами (паспортами), а среди них тоже хватает потенциальных врагов или людей, способствующих террористам.

– Гальчик, я высоко оцениваю твои способности и значимость твоей работы, но ты и меня пойми, ведь в университете сейчас такая напряжённая пора, кроме работы над дипломом, я ведь вхожу в группу профессора Таля, а там у нас завертелась такая карусель, что некогда в гору глянуть, ведь наш аппарат собираются послать в ближайшее время на американской ракете в космос.

Муж оторвался от папки с бумагами.

– Веруш, я горжусь тобой!

И вновь опустил глаза к заполненным буквами листам.

– Да, плевала я на твою мнимую гордость мной!

Отставь свои документы в сторону, в конце концов, ведь я с тобой разговариваю, и, между прочем, я не только студентка последнего курса, а твоя беременная жена, которая очень плохо себя чувствует и до которой тебе в последнее время совершенно нет дела!

Вера даже не поняла, как такое случилось, что она вдруг сорвалась и впервые за всю историю их взаимоотношений накричала на парня.

Галь захлопнул папку и защёлкнул на ней скобы и только после этого поднял глаза на жену, явно собираясь с мыслями, желая погасить конфликт в зародыше:

– Ты во многом права, но только правоту высказывают не в таком духе.

Можно было бы, просто рассказать мне о своём плохом самочувствии и более того, надо не мучиться, а идти к врачам, для этого они и существуют, чтобы следить за нашим здоровьем.

Начнём исправлять ситуацию с того, что уже завтра я начну подыскивать нам в дом подходящую работницу, чтобы убирала, готовила и выполняла всякие другие мелкие обязанности по хозяйству.

Ты, должна мне пообещать, что срочно посетишь врачей, тут речь идёт уже о жизни двух любимых людей – о моей несравненной жене и нашем будущем ребёночке.

Если тебе не трудно, подай мне, пожалуйста, новую пачку сигарет, а то старая у меня закончилась.

Парень нервно смял в пальцах пустую пачку, приняв от Веры новую, распечатал и глубоко затянулся сигаретным дымом.

– Веруш, я три года был полностью вычеркнут из жизни нормального человека, и во многом, благодаря тебе к ней вернулся.

Но, моя жизнь не только смотреть на твои успехи, радоваться твоим достижениям и поощрять твоё пристрастие к поэзии.

Пойми, моя хорошая, я хочу быть полезным не только тебе и себе, но ещё и обществу.

Хочу заниматься любимым делом, при этом, чувствовать свою значимость на службе, быть там необходимым, а не думать о том, что я, нарыв на теле общества, получая от него пенсию и неважно, что я в своё время пострадал на государственной службе.

– Галюш, миленький, прости меня, пожалуйста, я явно погорячилась, если бы ты только знал, как мне сейчас стыдно.

– Тебе нечего стесняться своих слов, ты сказала правильные вещи, просто это надо было сделать другим тоном и может быть чуть раньше.

Давай, каждый вечер введём себе за обязательство или правило, отставлять на пол часа все свои важные, любимые и даже срочные дела, и посвящать хоть короткое время обсуждению между собой текущих семейных, необходимых и даже мало значимых вопросов.

Сконфуженная от справедливых слов мужа Вера, зардевшись, спросила:

– А, как на счёт секса, это любимый, важный или срочный вопрос?

Молодые люди рассмеялись.

– Веруш, важней и серьёзней вопроса у нас не должно быть, но ты же в последние дни, всё ссылалась на усталость, плохое самочувствие…

– А ты был не очень настойчив, а ведь женщине хочется, чтобы её упрашивали, домогались и даже, слегка насиловали.

– С каких это пор тебя стало надо насиловать или упрашивать?

– Ну, начнём с сегодняшнего дня, я побежала в душ, а ты иди греть простынь, я не люблю секс в холодной постели.

Как всегда, после бурных проявлений страсти, сон к Вере не шёл и она, выскользнув из-под тёплого одеяла, переместилась в салон и, усевшись в кресло с ногами, укутавшись в плед, застыла со своим верным блокнотом и ручкой – семейная жизнь на поэзии никак не отразилась, может быть только в ней появились новые нотки.

  Выйду с тобой в море причуд

  к счастью на белом кораблике…

  Нашу любовь выпить хочу,

  долго смакуя по капельке.

  Пей же, ну, пей с губ моих сок… —

  ах, поцелуи дурманные!

  Капли любви свежей росой,

  страстным наполнят желанием…

  Выйдем с тобой в море причуд

  к счастью на белом кораблике…

  Нашу любовь, терпкую чуть,

  Выпьем, смакуя по капельке…

  Лёгкий разлад стает, как сон —

  ах, поцелуи дурманные!

  Станут для нас свежей росой,

  Юным наполнят желанием…

Глава 14

На сей раз, приближение и празднование Нового года совершенно не отложилось в душе и не задержалось в памяти Веры. Не было больше возвышенной и волнительной эйфории на грани экстаза, ощущаемых когда-то в детстве и уже в более зрелом возрасте.

Впервые за время нахождения в Израиле она не удостоила его никаким особым вниманием, не готовила традиционных блюд и даже не накрыла стол, не говоря уже об украшении хотя бы искусственной ёлки.

Вечером накануне Нового года машинально пощёлкала русские каналы телевизора и ответила на телефонные поздравления близких.

Нет, по-прежнему в её памяти жили приятные воспоминания детских новогодних ёлок, дразнящий мандариновый запах, суматоха с подарками, поздравлениями и ожидания «Голубого огонька», «Песен года», других любимых телевизионных передач и концертов.

Галь предложил жене открыть вечером бутылку с шампанским и отпраздновать с нею вдвоём лёгонько любимый праздник русских, но Вера отказалась:

– Галюш не напрягайся, тебе этот праздник до фонаря, а у меня завтрашний учебный день никто не отменял, к тому же после занятий у меня очередь к гинекологу.

Отклонила она также в этот вечер притязания мужа на её тело, сославшись на плохое самочувствие.

В этом вопросе Вера была не далека от истины, она, действительно ощущала слабость и лёгкое головокружение и к тому же, секс с развитием беременности почему-то перестал приносить ей прежнее наслаждение.

Может быть причина нежелания заниматься сексом, действительно, была в беременности и в плохом самочувствии, но скорей всего, нынешняя легко доступность этого деяния начала действовать на неё охлаждающе.

Галь уже несколько раз выражал своё недовольство и пытался ласками разбудить в ней ответное желание, но она пресекала жалобами его домогания и нежности, сбегая от мужа из постели в салон со своим заветным блокнотом.

Так она поступила и сегодня, отпросившись у Галя посмотреть новогоднюю передачу, а сама, не прислушиваясь к телевизору, стала писать текст песни, посвящённый Новому году, думая, что он подойдёт для исполнения Олегом.

Ах, Новый год!

  Назад листаем удивлённо

  Наш календарь… кто год, кто пять… —

  С хрустальным нежным перезвоном

  Мы вновь в двенадцать с Новым годом

  Друг друга будем поздравлять…

  Припев.

  Ах, Новый год! Ах, Новый год!

  Вдали от снега и мороза,

  Звучит двенадцатый аккорд…

  И мы загадываем снова…

  Ах, Новый год! Ах, Новый год!

  Волнуют тайны дивной ночи…

  Ах, Новый год! Ах, Новый год!

  Тебя мы ждём и любим очень!

  Желаем счастья в год пришедший…

  Невзгоды старого забыть.

  Поём родные сердцу песни…

  Зов телефона бесконечный…

  Как можно это не любить?!

  Припев.

Вера смахнула неожиданно набежавшую слезу – ей почему-то до спазм в горле стало жалко уходящего года, обидно за скуку препровождения любимого праздника, захотелось услышать весёлые пьяные голоса, звон рюмок и даже затянуть, не думая о качестве исполнения, какую-нибудь любимую застольную песню.

Взглянула на аппарат телефона – родителей и сестру она уже поздравила, там особого веселья не обнаружила, Наташка в далёком Чили и ещё не звонила, у них ведь Новый год наступит значительно позже.

Она вдруг подскочила в кресле и схватила телефонную трубку – надо поздравить Олега и его семью.

После её свадьбы, а прошло уже без малого два месяца, они ни разу не общались.

Сквозь шум телевизора, звон посуды и выкрики, по всей видимости, многочисленных гостей, она услышала голос Люды и тепло разлилось по сердцу.

– Людочка, я от всей души поздравляю вас и вашу семью с Новым годом, здоровья и счастья вам в следующем году и пусть исполнятся все ваши планы и желания!

– Верочка, деточка, большое спасибо и тебе всего наилучшего – забеременеть, родить здоровенького ребёночка, закончить учёбу и найти хорошую работу, ну, и, конечно, счастья в семейной жизни!

– Спасибо, спасибо, кое-что уже исполнилось!

– Верунечка, я правильно догадалась, ты готовишься стать матерью?

– Да, да, в июне, в добрый час!

– Вот, здорово, поздравляю!

Олег, иди быстрей к телефону, у меня пирог с мясом в духовке сгорит.

Трубку взял Верин любимый бард и, в какой-то мере её соавтор и коллега по перу.

По его голосу Вера с первых слов поняла, что мужчина уже изрядно принял в себя горячительных напитков.

– Верунечка, девочка наша дорогая, рад, что не забыла нас поздравить, а я собирался позвонить тебе завтра.

– Олег, так ничего страшного не произошло в том, что я вас опередила, сэкономила вам шекелёчки и проявила дружеское внимание к дорогим мне людям.

А главное, поздравляю вас от всей души с Новым годом.

– Верунь, взаимно, взаимно, праздник праздником, но я ведь хотел тебя пригласить тринадцатого января на встречу поэтов у Иланы Вайцман.

Я ей рассказал о тебе, и она не дождётся того дня, когда познакомится с юным дарованием и прекрасной девушкой!

– Ой, Олег, не смущайте меня, нашли дарование…

– Веруня, сейчас нет времени долго распространяться на эту и другие темы, хотя слышать твой голос для моего слуха одно удовольствие, ты ведь чуешь, что меня уже вовсю кличут за стол, водка киснет и Новый год на носу, надо ведь ещё за старый выпить и к Новому подготовиться, пока, пока, привет мужу!

Вера устроилась опять с ногами в кресле и долго не могла снять улыбку с лица, приклеившуюся к ней во время всего разговора с милыми сердцу людьми.

Она пока так и не научилась писать стихи, пользуясь клавиатурой компьютера, а по старой привычке писала и чёркала в своих толстых блокнотах.

Вот и теперь, Вера склонилась над чистым листиком и быстро его закидала словами нового стихотворения.

  Что скрывается там за мерцающей гранью,

  То ли верный ответ, то ли новый вопрос:

  Но рождается свет, обтекающей тканью

  Обернёт душу в бархат, спасая от слёз

  По небесным ступеням взойду в мир блаженства,

  Где не знает препятствий полёт наших муз

  Постигать нужно то, что пока неизвестно,

  А с тобой подтвердим крепость дружеских уз.

  Что скрывается там за мерцающей гранью,

  Не спешу распознать, просто мысли шалят.

  За окном птичий хор наслаждается ранью: —

  Наслаждаюсь и я, устремив к свету взгляд.

Надо предупредить Галя, что меня тринадцатого января вечером не будет дома.

Его не буду звать с собой, что ему делать в том обществе – языка почти не понимает, да, и на моё пристрастие к поэзии смотрит, как на дешёвое развлечение, особо не мешающее семейной жизни.

А, вот, ей очень хочется попасть в тот круг людей, связанных с ней одним увлечением – наконец-то, отведёт душу и познакомится с новыми поэтами, и кто его знает, может станет постоянным участником этого литературного салона, ведь она так скучает по-прежнему, Беер-Шевскому.

Неожиданно мысли переключились на будничное настоящее, среди которого ярким пламенем возник образ любимого мужчины, спящего в соседней комнате, заснувшего явно обиженным от её нынешней холодности и даже отчуждённости.

Хорошо выучив уже Галя, она понимала, что теперь он будет искать на её сексуальный холод ответы в себе, ссылаясь на своё физическое состояние, проклиная свою несчастную долю инвалида и, при этом, не возлагая на неё никакой ответственности, а ведь она сама чувствовала всю стервозность своего поведения в последние дни.

Быстро абстрагировалась от нынешней необыкновенной ночи и мысленно попала в объятия к мужу.

Улыбаясь, своим ближайшим планам на эту ночь, вписала две первые строки нового стихотворения в заветный блокнот:

  Укроет нас от глаз и от забот

  Альков любви, где нет вины и платы…

Сейчас она напишет ещё парочку строк и нырнёт под бочок к любимому, разбудит его ласками и поцелуями…

Вера снова склонилась над начатым стихотворением:

  Где нет несчастных, бедных и богатых… —

  Где сможем вновь вкусить сладчайший плод,

  От вечной прозы жизни не сбежим,

  очнёмся на рассвете, пыл растратив…

  страсть не приходит, кстати иль не кстати… —

  Но в наших чувствах нет промёрзшей лжи —

  А что потом… решать будем потом…

  Какие мысли в мёде поцелуев…

  Сомкнулись руки на плечах кольцом,

  И Страсти омут, а в нём тону… тону я…

Вера быстрым движением захлопнула блокнот, и на ходу, сняла с себя халат и нижнее бельё и, не подумав даже надеть ночную сорочку, прилегла и прижалась к тёплому телу мужа и, обняв его за плечи, начала нежно целовать щёки и шею, чуть покрытые суточной колючей щетиной.

Она почувствовала, что Галь проснулся, но он не шевелился, наверное, страшась нарушить столь редкую в последние две недели атмосферу пылкой прелюдии, предшествующую страстному сексу, в котором его жена с каждым разом становилась всё разнообразней в движениях и позах, и, как всегда весьма чуткой к его ограниченным возможностям тела.

Глава 15

Первого января Веру вырвал из сна и жарких объятий мужа зловредный будильник.

Молодым людям надо было собираться, кому на занятия в университете, а кому-то на ответственную работу.

На этот день было намечено и посещение гинеколога, после которого Вера решила навестить родителей – поздравить их с Новым годом, сообщить о своей беременности, да, и просто, немного пообщаться, выполняя свой священный дочерний долг.

Конечно, это нужно было сделать вдвоём с Галем, но тот в обеденное время по мобильному телефону предупредил её, что сегодня задержится на работе допоздна, чтобы она не волновалась о нём и ужинала самостоятельно.

Девушка своим ключом открыла дверь и, зайдя во внутрь родительской квартиры, громко возвестила:

– Здравствуйте мама и папа, к вам пришёл дед Мороз и подарки вам принёс…

Она нажала кнопку на панели и из двух кассетного магнитофона фирмы «Панасоник» по квартире поплыла чудесная музыка Шопена.

Сидевшие напротив телевизора родители удивлённо уставились на неожиданно возникшую перед ними младшую дочь.

– Вот, вам приличный японский аппарат, ты папа давно о таком мечтал, тут можно прослушивать диски, магнитофон и радио есть.

Мама, а тебе я купила в подарок чайный сервиз, пора уже вам избавляться от советской посуды и других совдеповских вещей.

Разверни коробку, ты только посмотри, какая красота!

Полюбуйся, какой заварочный чайник большой и весь расписанный яркими цветами!

Мама аккуратно по одной брала в руки чашки, блюдца, подносила к глазам и ставила на место.

– Вера, зачем ты так тратилась, можно подумать у нас нет посуды или папа не мог дальше слушать свою «Спидолу»?

Хотя, что я говорю, для тебя, похоже, подобные растраты капля в море…

– Мама, ты совершенно права, мы с мужем открыли мастерскую по печатанию денег, если вам надо, можем парочку баулов с ассигнациями подкинуть…

– Верка, какая ты не сносная, никогда не можешь смолчать, Коля ты слышал, как с мамой разговаривает твоя любимица?

Отец умышленно не прореагировал на слова жены, прижимая к груди любимую младшую дочь, совершенно не желая вспышки разногласий.

– Верунечка, мне кажется или ты беременная, прямо-таки животик в меня уткнулся?

– Не кажется, не кажется, у меня уже шестнадцатая неделя беременности пошла, я только что от гинеколога…

– Можно подумать, что ты только сегодня узнала о своём положении?

– Нет, мама, не сегодня, я ещё до свадьбы знала.

– Бесстыжая, нет большого греха, что до свадьбы понесла, но ни единого слова своим родителям!

Наше дело было только тебя достойно воспитать и вывести в свет, а теперь на нас можно наплевать, у тебя ведь есть богатенькие родители мужа, которым можно доверять сокровенное и прочее.

Кстати, а, где твой бедолага, мог бы снизойти и навестить хотя бы на Новый год своих тёщу с тестем?

– Галь сегодня допоздна задерживается на работе, просил меня поздравить вас от его имени…

Папа перехватил инициативу у жены:

– Верунь, доченька, большое вам спасибо за подарки и поздравления!

Мы с мамой очень рады услышать от тебя такую прекрасную новость, о твоей беременности, сейчас посидим, отметим, как полагается Новый год и добрую весть, правда, Белла?

Ведь у нас от вчерашнего празднования с тобой, всё осталось почти не тронутым.

– Осталось, осталось, Любочка ведь тоже предпочла пойти к соседям, а сегодня они с Лёвой работают, дурная страна и дурные у неё законы, израильские власти совершенно не считаются с нами, которые поднимают их страну из грязи, невежества и отсталости!

Подобные этим высказываниям Вера могла слышать не только от своих родителей, но и от других репатриантов среднего и старшего возраста.

Она уже себя приучила не реагировать на них, потому что это было дороже себе, переубедить эту категорию людей не представлялось возможности, хотя можно было напомнить, что все они приехали уже в очень развитую с шикарной инфраструктурой страну.

Быстро накрыли стол, и Вера с удовольствием отвела душу, наслаждаясь своими любимыми с детства Новогодними традиционными блюдами, кушая с аппетитом холодец, салат оливье и фаршированную рыбу.

Отец в гордом одиночестве выпил три рюмочки водки за Новый год, за будущего внука или внучку и напоследок за всё хорошее, потому что четвёртой рюмки ему уже не полагалось, мать убрала бутылку со стола:

– Хватит тебе Коля уже квасить, завтра на работу.

И уже к дочери:

– Ты упомянула, что была сегодня у гинеколога. Что он тебе сказал, может быть уже узнала пол ребёнка?

– Нет, пол ребёнка пока не выяснила, но меня записали на УЗИ, через две недели станет известно.

Врач сильно меня ругала, упрекала за излишние перегрузки, от которых я чувствую постоянную усталость, головокружение и общую слабость, пугала выкидышем и возможными послеродовыми осложнениями, потому что у меня очень низкие гемоглобин и давление.

– Коля, ты слышал, что она рассказывает, я тебе говорила, этот инвалид изведёт её в конец, взвалил, негодяй, всю домашнюю работу на эти хрупкие плечи, а у неё, кроме этой никому не нужной беременности, как не говори, последний курс института и защита диплома…

Вера волевым усилием подавила в себе, готовый выплеснуться гнев и спокойно, как только смогла, ответила.

– Мамочка, довожу до твоего сведенья – мой муж нанял нам домработницу, ко мне будет приходить женщина убирать и готовить пищу.

Замечу, чтобы к этому больше никогда не возвращаться – моя беременность – дар божий, и мы с мужем с радостью ждём нашего первенца!

Сейчас, прошу вас меня извинить, но, мне уже пора домой, скоро должен Галь с работы вернуться, а нам необходимо многое с ним обсудить в связи с моим посещением гинеколога.

Вера поднялась на ноги и вскинула сумочку на плечо.

Родители тоже встали из-за стола и разрумянившийся от выпитого папа завершил визит дочери очередным возмутившим её вопросом:

– Верунечка, а, что твоего мужа держат на этой работе из жалости или за его былые заслуги?

К удивлению пожилых людей, девушка вдруг разразилась гомерическим хохотом.

– Ой, папочка, права была врач, могу раньше разродиться, только не от низкого гемоглобина, а от смеха.