355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Овсей Фрейдзон » Не климат выбирали, а судьбу (СИ) » Текст книги (страница 11)
Не климат выбирали, а судьбу (СИ)
  • Текст добавлен: 21 марта 2018, 16:30

Текст книги "Не климат выбирали, а судьбу (СИ)"


Автор книги: Овсей Фрейдзон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Ладно, пусть она вернётся, он всё тогда исправит…

Завтра Офира должна была отправиться на задание и поселиться на какое-то время в поселении на территории сектора Газы.

Этот факт намного облегчал Галю встречу с женой и снимал с его души тяжесть от постоянного общения с Офирой в рамках их ведомства.

Утром она должна была сесть в свой автомобиль и отправиться на юг, ну а нынче вечером, как повелось за последние три недели, девушка появилась в квартире Галя и сразу же вовлекла его в сексуальные игры, в которых она не знала удержу и проявляла недюжинную фантазию.

Ковёр лежащий на полу в салоне стал сегодня их ложем, где пылкие любовники отдавали себя друг другу без остатка.

Уже было далеко за полночь, когда Офира приготовила им бутерброды и кофе, нагая уселась напротив него в кресло с чашкой в руке.

Галь подтянулся и облокотился спиной о диван.

Приняв из рук девушки чашку с кофе, он всмотрелся в её лицо, а затем взглядом пробежался по всему голому стройному телу, надолго останавливаясь на упругих средних размеров яблочках груди с чуть выступающими коричневыми изюминками, на плоском животике, на котором угадывались кубики сильных мышц, чуть дольше задержался на аккуратно подбритом треугольнике курчавых чёрных волосиков, от которого начинались длинные стройные ноги с коричневым лаком на ноготках… Что сказать, красивая!

– Что нового увидел?

– Увидел, что ты подстриглась и выкрасила в один тон волосы, оставила в ушах по одной серьге, покрыла ногти не броским лаком и, что ты по-прежнему очень красивая!

– Ну, тут нет ничего удивительного, что я приняла, по мере возможности, более скромный вид, ведь буду жить в датишной семье.

Говоришь красивая, а почему не хочешь связать жизнь со мной, если я тебе столь мила?

– Офира, это не обсуждается, у нас нет больше возможности встречаться здесь, как и в другом месте.

Через три дня возвращается моя жена с сыном, и я принял твёрдое решение навсегда остаться с ними.

Прости меня, девочка, но я не хочу больше обманывать тебя и себя, нет у нас с тобой общего будущего, а воровать настоящее у Веры и у тебя, я больше не хочу!

– Я подозревала, что сегодня или завтра у нас состоится примерно такой разговор и мне казалось, что была к нему готова.

Не скрою, во мне жила маленькая надежда, что ты всё же предпочтёшь нашу любовь, взаимопонимание, в конце концов, общие профессиональные интересы семейным обязательствам, к которым ты давно уже потерял влечение, но ошиблась.

Я тебя ни в чём не укоряю, ты в наших отношениях всегда был честен и ничего определяющего мне не обещал.

Я кинулась в твои объятия не с завязанными глазами, а, зная, что у тебя есть красивая любящая жена, что должен на свет появиться ребёнок и, что ты благородный человек, помнящий добро, сотворённое твоей Верой.

Офира резко поднялась на ноги и побежала в душ, на ходу вытирая слёзы.

Вернувшись, не глядя на Галя, она тут же начала одеваться и сбрасывать в большую походную сумку свои вещи, которыми наводнила квартиру за три недели проживания в ней.

Пробежав по комнатам, осмотрелась и затянула замок на сумке.

– Будь здоров и счастлив!

Сам присмотрись или попроси свою домохозяйку, чтобы не осталось в квартире следов моего пребывания!

С этого дня обращайся ко мне только по вопросам непосредственно связанных с нашей службой и последнее, что я тебе скажу, все эти три недели, что мы здесь провели с тобой, я не предохранялась.

Подбросив на ладони ключи от машины, девушка вскинула на плечо свою разбухшую сумку, и высоко подняв голову, вышла в ночь.

Глава 24

Месяц отпуска для Веры в компании Наташи и Офера пролетел буквально, как одно мгновение.

Видимо, подруга нашептала мужу про надлом в отношениях Веры с Галем и поэтому Офер, ведя общие беседы, был очень предусмотрителен, стараясь не задевать острой темы и, только, как бы невзначай заметил, что Галь в редких теперь разговорах по телефону стал до предела замкнут и никогда не обсуждает с ним семейные вопросы.

Накануне отъезда Веры в Израиль, подруги доверили малыша Оферу, а сами на целый вечер уединились и почти до утра проговорили на волнующие их обеих темы.

В который раз, обсудили архиважный для Веры вопрос, касающийся сохранения её явно пошатнувшегося брака, а также надолго задержались на теме о пресловутой беременности, а точнее, отсутствия её у Наташи.

Вера была повержена в шок, потому что подруга в ближайшее время даже не планировала посещение Израиля.

Они с Офером решили в этом году предпринять путешествие в далёкую Австралию и Новую Зеландию.

– Пойми, Вера, пока у нас нет детей, мы можем без проблем помотаться по свету, а в Израиле кроме тебя нет никого с кем бы я хотела встретиться, а мы только что вместе с тобой провели незабываемый месяц, а там, на нашей исторической, тебе, в связи с твоей учёбой и семейными разборками будет не до меня, и не возражай.

Вера попыталась зацепиться за последний вразумительный аргумент:

– А родные Офера?

– Не смеши, самая близкая и желанная родня у моего медвежонка это я.

Родители его уже ушли в мир иной, а другая кибуцная мишпуха скоро забудет, кто он такой, да, и сам Офер по ним не скучает.

– Наташка, но ты ведь хотела опять показаться врачам и что-то предпринять в этом, волнующем вас, направлении…

– Я уже тебе говорила, что мы не будем из-за отсутствия у меня беременности посыпать голову пеплом, через два года кончится наш контракт, вернёмся и займёмся продолжением рода человеческого, а, скорее всего, сгоняем к братьям украинцам и привезём себе парочку хорошеньких хохлят.

У них там, то бишь, на Украине, сейчас жизнь херовая, поэтому мы своим поступком осчастливим парочку несчастных судеб, брошенных нерадивыми матерями.

Возьмём сразу мальчика и девочку и будем благополучно их воспитывать.

Мой Оферчик уже смирился с этой мыслью и готов хоть сегодня заняться усыновлением или, чёрт его знает, как это называется, но я решила, что это дело может немного подождать, мне ведь всего лишь двадцать четыре года.

Сейчас сгоняем в гости к кенгуру, а в следующем году посетим Японию, Южную Корею и может быть завернём на несколько дней в Китай.

– Натаха, никогда даже подумать не могла, что ты так любишь путешествовать?

– Ну, не всем ведь стихи писать, и космические аппараты клепать, кому-то и по земельке надобно побегать.

Ладно, это всё лирика, а вот, что ты надумала со своей прозой жизни?

Вера вздохнула.

– Не знаю, Наташа, люблю я его и мне кажется, что наша месячная разлука пойдёт ему на пользу.

Мы встретимся и снова будем дарить себя друг другу без остатка, наладим общий быт и воспитание сына, а может быть через парочку лет и за вторым ребёночком сгуляем…

Наташа взорвалась:

– Наивная дурочка, была, есть и будешь!

Подумай хорошо своей романтической башкой, что могло за месяц измениться?

Лучше пошоркай, как следует, на предмет его личных связей с бабами.

Дай бог, чтобы я ошибалась, но что-то мне говорит, что неспроста он так изменился за последнее время по отношению к тебе, а ведь до конца жизни должен был твои ноги мыть и эту воду пить!

– Наташка, прекрати из меня великого героя делать, я его любила и люблю!

– Верунчик, не сердись на меня, пойми, я совсем не против твоего красавчика, но за тебя душа изболелась – изведёшь ты себя со своей сумасшедшей любовью.

Мне даже кажется, что если застукаешь своего милёночка с какой-нибудь паскудкой, всё равно простишь, смиришься и будешь старательно латать семейное рваньё!

Вера ничего не ответила на это подруге, но про себя подумала – вряд ли, Наташенька, вряд ли, если только узнаю, что он меня делил с кем-то, на век отвернусь, не смогу я с этим смириться, но пока не хочу об этом думать.

С Гевером на руке, а другой катя чемодан, Вера вышла в зал ожидания и тут же натолкнулась на Гилю с Абрамом, приехавших в аэропорт встретить невестку с обожаемым внуком.

Уставший после самолёта мальчик смотрел на бабушку с дедушкой с обидным для них не узнаванием, жался к матери и капризничал, чем немало расстроил сентиментальных пожилых людей.

Абрам дал любимцу ключи с ярким брелком от машины и тот тут же протянул руку и оседлал дедушку.

– Веруш, поедем к нам, пообедаем, а потом уже покатишь в Тель-Авив?

Гиля просительно смотрела на обожаемую невестку, по которой не скрываемо соскучилась.

– Нет, вы уж меня простите, но я хочу, как можно быстрей попасть в свою квартиру и встретиться с Галем.

Родители мужа переглянулись.

– Веруш, сейчас только двенадцать дня, а Галь появится дома, дай бог, только после пяти…

– Не уговаривайте, я так решила, а Гевера можете взять к себе, ничего не имею против.

Завтра я за ним заеду, может быть, если он расстарается, то даже вместе с Галем.

Компромисс был встречен с радостными улыбками.

Довезя невестку до подъезда её дома, не поднимаясь наверх, родители Галя уехали в свой мошав, наслаждаться обществом любимого внука.

Вера открыла своими ключами дверь и с радостным выдохом вкатила чемодан в прекрасную, до сих пор, хорошо не обжитую молодой семейной парой квартиру.

На неё сразу же пахнуло чистотой и проветренным помещением.

Она улыбнулась – муж её ждал и договорился с уборщицей, чтобы та к её приезду навела порядок.

Нет, Наташка не права, Галь по-прежнему любит её, ждёт встречи и с сегодняшнего дня их семейная жизнь поплывёт в спокойном нормальном русле и вернутся прежние любовь, доверие и интерес друг к другу.

И, всё же, подруга зародила в её душе сомнения и она, быстро, приняв душ и переодевшись, прошлась по комнатам, придирчиво вглядываясь в углы, и сама себе усмехнулась – паранойя, надо с этим кончать, а то, так и до психушки не далеко.

Поставив на зарядку мобильный телефон, сделала ревизию в холодильнике.

Обедом не пахло, видимо, Галь рассчитывал по случаю приезда любимой жены, сводить её поужинать в ресторан, но сейчас ведь только полдень и надо было бы хотя бы перекусить.

Вера снова оделась для выхода из дому и, взяв ключи и права на машину, спустилась на подземную стоянку.

По дороге к автомобилю её остановила пожилая соседка, выходившая в этот момент из своего «Шевроле».

– Госпожа Бенет, шалом, как я тебя давно не встречала, мы уже думали, что ты отсюда съехала.

– Добрый день, госпожа Абрамович, с чего вы сделали такие выводы и, кто это мы?

– Ну, мы, это мой муж и ещё кое-кто из наших соседей…

– Интересно, а почему вдруг моя семья, и в частности я, стали предметом ваших обсуждений?

– Госпожа Бенет, зря ты так волнуешься, просто в последнее время мы тут часто встречали твоего мужа в компании очаровательной брюнетки, выходящих вместе с утра из дому.

Девушка очень миловидная и со спортивной фигурой, к твоему мужу относится весьма уважительно и во всём старается оказать ему помощь.

Мы решили, что возможно это ваша родственница, приехавшая его опекать, пока тебя не было дома?

Тысячи иголок мгновенно прожгли голову Веры, непостижимым усилием воли она не позволила проявить эмоции и слабость перед не в меру любопытной соседкой и выдавила с усилием из себя подобие улыбки:

– Да, да, это, наверное, дочь его старшего брата, подъехала присмотреть за моим мужем, ведь я с сыном месяц была в Южной Америке.

Прошу прощения, но я забыла дома права на машину.

И Вера, резко развернувшись, устремилась обратно к лифту, не дожидаясь пожилой соседки, которая вслед недоуменно проворчала:

– Вот, не нормальная, куда побежала, документы ведь у тебя в руках?!

Вера на одном дыхании влетела в квартиру и, захлопнув за собой дверь, облокотилась на неё спиной, будто опасаясь, что кто-нибудь ворвётся следом.

Она тяжело дышала, щёки пылали, голову застлал и не хотел уходить густой туман отчаянья.

Боже мой, что мне делать, что делать, неужели правда?

Неужели Наташка была права?

Как он посмел в нашу квартиру приводить чужую девушку, заниматься с нею любовью на нашей кровати, кушать, пить из нашей посуды и говорить всякие любовные глупости в рамках этих стен, где он всё это делал со мной!

Я не могу больше здесь находиться, здесь всё пропитано предательством, изменой, мерзостью и гадостью!

Может это всё же не правда, может соседка специально навела «тень на белый день» из зависти или вредности?

Она обхватила голову руками – какая там зависть, ведь они меня почти не знают, а при редких встречах, которые у неё были с госпожой Абрамович и другими соседями, те всегда мило ей улыбались и справлялись о самочувствии, когда Вера была беременной.

Ей до зуда хотелось залезть в потаенные углы, куда редко заглядывают уборщицы и поискать доказательства супружеской неверности.

Она была почти на сто процентов уверена, что их найдёт, но остановила себя – не будет она опускаться до такой низости, а просто дождётся Галя и спросит его в лоб об этой девушке и, что бы он не ответил, сразу же догадается насколько это правда.

Вера вздрогнула от резкого звонка телефона.

Она так напряглась, что даже поперхнулась слюной и, так откашливаясь, подняла трубку:

– Веруш, шалом дорогая!

Как долетела?

Как себя чувствуете с малышом после такого трудного перелёта?

Вера сквозь подступающий кашель, выдавила:

– Нормально, Гевера забрали к себе твои родители.

– А, что с твоим голосом, ты простыла?

– Нет, просто поперхнулась слюной.

– Ааа, тогда ерунда.

Я знаю, что ты голодная, а дома пусто, но уже выезжаю, думаю, что мы сегодня с тобой заслужили хороший обед в ресторане?

– Я уже не голодная, меня тут наша соседка накормила досыта…

– С каких это ты пор стала по соседям ходить?

Мужчина не естественно засмеялся.

– Всё, Веруш, я уже сажусь в машину, максимум пол часа и мы встретимся, бай.

Вера прошла в спальню и стала из шкафа вытаскивать, остававшуюся в нём свою одежду, и засовывать в спортивную сумку, чемодан, с которым она вернулась домой она ещё не распаковала.

Тряпок на её полках собралось много, а надо было ещё забрать обувь, детские вещи, игрушки…

Ладно, всё сразу не заберёт, пока ограничится только летним и бельём, а большая часть одежонок и игрушек Гевера находятся всё же в доме у родителей Галя.

Хлопоты, связанные со сборами, несколько отвлекли девушку от мрачных мыслей и паники, но, когда она услышала открываемую дверь, сердце подпрыгнуло и застряло в горле.

Ловко въехав на коляске в квартиру, улыбающийся Галь сразу же натолкнулся взглядом на стоящие напротив входных дверей чемодан, спортивную сумку и на пакет с какими-то бумагами, скорей всего, с документами.

Он перевёл взгляд на Веру, улыбка моментально слетела с его лица, сменившись выражением глубокой печали в потускневших глазах:

– Уходишь?

– Как видишь.

– И даже не поговорим?

– Если бы я хотела уйти не поговорив, то уже бы ушла.

– Веруш, я знаю, что все слова оправдания сейчас будут выглядеть не просто смешными, а вообще крайне неуместными и нелепыми.

Да, у меня была любовница, но была, мы с ней три дня назад выяснили до конца наши отношения и расстались навсегда…

– Галь, зря распинаешься, меня это совершенно не интересует, это уже не наша, а твоя жизнь.

– А, что тебя интересует?

Для чего ты осталась, о чём хотела поговорить?

Галь вдруг сорвался и последние слова уже кричал.

– Ты, чего смотришь на меня, будто я совершил страшное преступление?!

– Не повышай голос, если бы, кто и мог это сейчас делать, в данном случае, так только я!

Но, увы, уже поздно орать, стенать и выяснять отношения.

Слушай, мой бывший муж, внимательно, другого случая для этого разговора уже не будет – меня не ищи и не пытайся встретиться со мной, я для тебя умерла навсегда.

Все переговоры о разводе будем вести через твоих родителей, с ними терять связь я не намерена, как и лишать их общения с внуком, но с сегодняшнего дня Гевер будет жить со мной и неважно, где я в будущем обоснуюсь.

Твои деньги мне не нужны, но на ребёнка будешь с первого же дня, то есть уже с сегодняшнего, перечислять регулярно на мой счёт, который я себе открою, номер его выяснишь у своих родителей.

Завтра я с нашего, пока совместного счёта сниму, как мне кажется, свои деньги, гонорар полученный за работу над космическим аппаратом.

– Вера, подожди расставлять всё по местам, не считаясь с моим мнением.

Ты не можешь так взять и по живому резать всё то, что нас связывало все эти годы, у нас, в конце концов, есть ребёнок и мы, я уверен, сможем вернуть в прежнее русло наши отношения…

– Что?!

По живому?!

Это я режу?!

Вера буквально задохнулась от гнева, боли и горя, свалившегося на неё и слёзы, до сих пор сдерживаемые силой воли, буквально хлынули из глаз и с ней началась истерика.

– Как ты смеешь мне такое говорить, я что ли якшалась и приводила мужиков в нашу квартиру, я что ли надругалась над твоим доверием, подвергла оскорблению твою преданность и, в конце концов, опоганила, истоптала, вымарала в дерьме нашу любовь.

Вера осела на пол, закрыла лицо руками и горько расплакалась.

Но, стоило Галю приблизится к ней и дотронуться до плеча рукой, тут же отстранилась и вскочила на ноги.

– Не смей до меня дотрагиваться распутными руками, которые ласкали другую девушку!

– Веруш, успокойся, поверь мне, я мало в чём виноват, Офира, так зовут ту девушку, сама меня буквально втащила на себя…

– Слышишь, не смей, не смей порочить имя девушки, которая возможно тоже сейчас страдает из-за твоего вероломства.

Ты всегда искал на свою задницу приключения и находил, не считаясь с чувствами и душевною болью других.

Вера вдруг опять взяла себя в руки и заговорила спокойным голосом.

– Всё, бывший мой муж, давай говорить только по существу, и будем только касаться тем нашего раздельного будущего.

Будь моя воля, я бы никогда больше не глянула бы в твою сторону, но у нас общий ребёнок, а моя совесть, а главное, закон нашего государства не позволит мне лишить тебя права на общение с ним, поэтому мне придётся иногда тебя терпеть в непосредственной близости от себя.

Галь молчал, опустив голову, видно было, что слова жены больно его ранили, но он не находил себе слов оправдания, а уговаривать, увещевать и молить о прощении, окончательно уже понял, в данный момент бесполезно.

Вера сложила руки на груди:

– Раз ты сам не нашёл, что мне сказать по существу, так я продолжу – на эту квартиру я не претендую, потому что ни одного своего гроша сюда не вложила.

Машина у меня хоть и твоя, но старая, за неё и десяти тысяч сейчас не возьмёшь, поэтому с лёгким сердцем оставляю за собой.

О деньгах на нашем совместном счету я уже своё слово сказала, не думаю, что у тебя возникнут претензии на мой гонорар, полученный за проект.

Все остальные действия за тобой, визовую карточку передам твоим родителям, когда сниму со счёта свои деньги и закрою её на своё имя.

Ладно, я уже начинаю повторяться.

Сам или с чьей-то помощью собери мои оставшиеся вещи, когда тебя не будет дома я их заберу, а ключи от этой квартиры оставлю на столе.

Вот и всё, остальное через твоих родителей, а позже через адвоката.

Сдвинься в сторону, пожалуйста, дай мне пройти, не хочу даже случайно прикоснуться к тебе.

– Веруш…

– Твоя Веруш умерла!

Глава 25

Вера быстрыми нервными рывками, помогая себе коленями, вытолкнула за дверь чемодан и походную сумку.

Оглядела печальным взглядом в последний раз уютный салон бывшей уже её квартиры, и вдруг заметила торчащий в розетке шнур со своим мобильным телефоном.

Вбежав, обратно в квартиру, буквально вырвала заряжающее устройство и запихала его вместе с аппаратом в пакет с документами.

Взявшись за ручку входной двери, чтобы окончательно захлопнуть её за собой, вдруг услышала тихий голос Галя:

– Веруш!

Ой, прости…

Вера, я тебя умоляю, задержись, пожалуйста, на несколько минут.

Постарайся, всё же, выслушать меня на прощанье.

Молодая женщина с трудом пересилила себя и, как бы ей не хотелось очутиться уже наружи и остаться одной, всё же задержалась возле распахнутой входной двери, стоя в вполоборота, подняла сухие печальные глаза на Галя.

– Говори, но только по делу, не смей меня упрашивать остаться и укорять в не существующих моих грехах!

Галь подкатил коляску поближе к Вере и поднял на неё, когда-то спалившие девушку, а нынче потухшие чёрные, без прежнего блеска, глаза.

– Я осознаю нынешнюю бессмысленность уговоров и не собираюсь тебя ни в чём обвинять, потому что ты упрёков моих не заслуживаешь.

Да, я очень, очень виноват перед тобой и отлично отдаю себе отчёт в том, что мне трудно рассчитывать на твоё сиюминутное прощение.

Но, прежде чем ты уйдёшь, хочу поблагодарить тебя за всё хорошее, что ты для меня сделала и пожелать тебе только счастья в твоей дальнейшей жизни.

Я тебе не враг и никогда им не буду, постараюсь, чтобы наш развод не был сложным для суда, и за положенные тебе деньги на ребёнка можешь не волноваться…

– Галь, я и не волнуюсь, потому что ни одной лишней копейки с тебя не возьму.

– Ладно, сейчас это не тема для разговора, я хочу воспользоваться предоставленной мне возможностью и попытаться хоть как-то объясниться.

Вера, ты так легко расправилась со всем, что нас связывало долгие годы, что меня это наводит на мысли, что нашу разлуку ты задумала заранее.

Ну, оступился я, так, надо сходу подтолкнуть меня к пропасти?

Вера почувствовала слабость в ногах и присела на рядом стоящий с нею чемодан.

– Да, ты в чём-то прав.

Находясь в отпуске, я много думала о наших взаимоотношениях в последнее время и часто возникали у меня в мыслях подозрения на счёт твоей неверности, но я их всячески отгоняла.

Поэтому мой уход от тебя выглядит, на первый взгляд, не совсем спонтанным.

А теперь, что касается того, что я бросаю тебя несчастненького, повисшего над пропастью.

Разве я тебя кинула тогда в беде, когда ты действительно завис между жизнью и смертью?

Молчишь, нечего сказать?

А я тебе скажу!

Даже мысли себе такой не допускала и от других не принимала, а сейчас ты меня просто, взял и столкнул в помойную яму.

Ты думаешь, что я так сильно оскорбилась тем, что ты переспал с другой женщиной?

Ни чуть или самую малость.

Такого в жизни сплошь и рядом, когда козёл повадится ходить в чужой огород.

Я по земле хожу рядом со многими людьми и всякого наслышана.

А теперь попытаюсь объяснить главную причину моего скоропалительного решения о полном разрыве с тобой.

– У тебя долгое время была любовница, которой ты отдавал не только своё не растраченное семя, а свою душу и мне кажется, что даже любовь, ведь от тебя веяло таким холодом, а я принимала это за твою занятость, усталость, мою беременность и всю дорогу искала в себе причины твоего отчуждения…

– Веруш, но я ведь порвал с ней!

– Запомни, раз и навсегда, твоя Веруш умерла.

Вера, резко поднялась с чемодана, не оглядываясь вышла за дверь, и плотно прикрыла за собой, как ей в этот момент показалось, прошлую жизнь.

В голове роились разрозненные мысли и никак не хотели собраться в цепочку, чтобы осмыслить произошедшее и решить что-нибудь на будущее, а надо было ещё подумать о ближайшем настоящем.

Она медленно определила чемодан и разбухшую сумку в багажник автомобиля и сев в машину глубоко задумалась – надо куда-то ехать, а куда?

Адресатов было не много: снять гостиницу, поехать в мошав или в сторону Ашдода к родителям.

Всё решил, раздавшийся в этот момент звонок мобильного телефона – неужели Галь ещё не успокоился и не понял, что назад у неё дороги нет.

Нет, это был не Галь, а мама собственной персоной:

– Верка, ты, что с ума сошла, уже столько времени прошло, как прилетела и даже не вспомнила про своих родителей!

– Мама, вспомнила и собираюсь сейчас к вам приехать.

– Ах, да, ну, тогда другое дело, а то мы с папой уже и не знаем, что и подумать.

Сейчас позвонила на твой домашний телефон, а наш распрекрасный зять ответил таким замогильным голосом, что у меня сердце оборвалась, подумала, что с тобой что-то случилось.

Он, правда, заверил, что ты в порядке, а ребёнка он сам не видел, потому что Гевера забрали его родители в свою деревню.

– Мама, ты уже так хорошо стала понимать на иврите?

– Не смеши, какой там хорошо, а, что тут понимать?

Да, и почему ты едешь одна и на ночь глядя, ведь ты целый месяц не виделась со своим суженным, неужели вы не соскучились друг по другу?

В голосе матери Вера слышала неприкрытый сарказм.

– Мама, мы разводимся.

– Что?!

По молчанию в трубке телефона, Вера поняла, что своим резким заявлением повергла родительницу в настоящий шок, но не дала ходу развития темы.

– Сейчас приеду и всё объясню.

Она отключила телефон и повернула ключ зажигания в машине.

Сказано, значит надо ехать, а то, что сходу огорошила мать, так это к лучшему, не надо будет выдавливать из себя с муками информацию по капельке.

Сохранить в тайне их развод всё равно не удастся, да, и зачем, ведь дороги назад уже нет, пусть принимают, как должное, а она постарается им особо не докучать своим присутствием, ей только надо где-то ночь переночевать.

Вера поднялась на лифте и позвонила в квартиру, в тот же момент дверь отворилась, на пороге стояла с воинственным видом сестра:

– А, явилась придурошная!

Ну, заходи и объясни по-человечески, каких ты там дров наломала?

Пройдя в салон, Вера обратила внимание на заплаканное лицо матери и опечаленное отца.

– У меня такое чувство, что это не я недавно приняла решение развестись с Галем, а вы все с ним тут в процессе развода?

В атаку снова кинулась Люба:

– Посмотрите на неё, какая цаца, она ещё выламывается – захотела вышла замуж, захотела, родила ребёнка, а захотела, так развелась…

Ты, что, всю жизнь будешь в облаках витать?

Жила такой сытой обеспеченной жизнью, счёта деньгам не знала, что на свою жопу натянуть выбрать не могла, ходила, как новогодняя ёлка, вся золотом обвешанная и вдруг тяп-ляп и всё к ебене матери!

– Люба, а тебе не кажется, что моя личная жизнь тебя совершенно не касается?

– Гляньте на неё, не касается!

А, куда ты миленькая сейчас приползла, не к родителям?

А ещё скоро на них своего пацана нагрузишь, а сама сдриснешь на учёбу…

Вмешался папа:

– Любочка, погоди минутку, давай разберёмся по-хорошему во всём, ведь Вера, возможно, только сгоряча приняла скоропалительное решение.

Мы же знаем, как бывает, поссоришься, наговоришь друг другу кучу гадостей, а пройдёт немного времени, остынешь и всё вернётся на круги своя…

– Папа, ничего и никуда уже не вернётся, вопрос решённый.

Наконец, к разговору подключилась мама:

– Вера, ты меня очень расстроила, хоть я и не любила твоего мужа и считала, что ты понапрасну губишь свою молодость с инвалидом, но, повернуть жизнь в другую сторону ведь невозможно – у вас общий ребёнок, общая квартира и, наверное, у твоего субчика и деньги на счету имеются.

– Мама, я что-то не пойму куда ты клонишь?

– Верка, ты ещё очень молодая и не искушённая в житейских делах женщина, нельзя, взять и всё бросить, надо побороться за свои права на жилплощадь и на часть денег, ты же у нас не совсем глупая.

– Мама, а кто тебе сказал, что я бросаю ребёнка?

– Дочь, разве ты не слышала, я не о ребёнке говорила, а о дорогой квартире и о других ваших общих материальных ценностях.

Люба говорит, что ты имеешь право даже претендовать на какие-то пенсионные отчисления своего мужа?

– Так, хватит раздувать кадило и делать из меня стяжателя.

Заявляю категорически и обсуждению не подлежит – я претендую только на своего ребёнка и то, в рамках решения суда, обязана предоставлять отцу общение с ним в определённые дни и ничего с этим поделать не смогу.

В квартиру я не вложила ни копеечки и поэтому на неё претензий иметь не буду, а тем более, на какие-то пенсионные или ещё неизвестно какие там отчисления или накопления Галя, я к ним не имею никакого касательства.

– Я вам говорила, что она дура, так я ошибалась, она полная идиотка!

Вера не дала развить Любе эту идею:

– Да, дура, идиотка, кретинка и все другие эпитеты подобного рода мне подходят, но по другой причине.

Запомните, раз и навсегда, я не сволочь, не хапуга и не стяжатель.

Дальше выслушивать в свой адрес всю эту мерзость не собираюсь, как и ваши советы, от которых впору задавиться, потому что и без вас у меня на душе тошно и кошки скребутся.

Она повернулась в сторону родителей.

– Я не буду навязывать вам своего сына, пусть Люба не волнуется и жить у вас я не буду, думала переночевать и этого делать не буду!

Всего хорошего, папа береги маму.

И с этими словами Вера стремительно покинула квартиру родителей.

Пока она ждала лифт, слышала, как за дверью бушевала Люба, завывала мама и что-то бубнил отец, но это её уже не волновало, нужно было для себя определить дальнейшие действия.

Уже сидя в машине, она вспомнила, что в двадцати километрах отсюда живут прекрасные люди Олег с Людой, которые точно не будут допекать её расспросами и советами.

Дадут возможность хоть чуть-чуть зализать раны и, точно, предоставят ночлег на сегодняшнюю ночь.

Вера хорошо помнила, где находится последняя съёмная квартира, которую она посещала больше года назад.

Быстро отыскала нужный ей дом и каково же было разочарование – они уже тут не жили, а нынешние жильцы понятия не имели об их местоположении.

Учёба и работа над проектом в Хайфе буквально вычеркнули её из прежней среды, уже прошёл год, как Вера не общалась со своим любимым бардом и, к своему ужасу, она вдруг осознала, что забыла его телефон.

Сидя за рулём Вера впала в ступор, но до неё внезапно дошло, что она может без всяких проблем обратиться в службу 144!

О, и радость, ей дали без проблем номер телефона Олега Фрейдмана!

Боже мой, помоги, только бы они были дома!

– Верочка, что это я твой голос не узнаю, ты какая-то расстроенная?

Тебе нужен Олег, но его нет дома, ушёл куда-то выступать со своим Берковичем, ему что-нибудь передать?

– Я в Ашкелоне.

И Вера почувствовала, как по её щекам потекли слёзы.

– Девочка, ты что, плачешь?

А, ну, давай подъезжай к нам, мы сейчас с тобой по бабьи посидим за чашечкой чая и решим все твои проблемы, можно подумать, я свои могу решить.

Люда рассмеялась.

– Я ведь не знаю адреса, звоню вам, находясь рядом с вашей прежней съёмной квартирой.

– О, божечки мой, так мы уже почитай, как год живём в своей, нам государство выделило амигуровскую, не бог весть, какую фатеру, но всё же, собственная!

Записывай адрес, тут тебе ехать на машине две минуты.

И, правда, не прошло и пяти минут, как Вера оказалась в тёплых объятиях заметно пополневшей Люды, за прошедшее время, после их последней встречи.

– Ах, какая ты красавица, а фигурка, а мордочка – королева красоты!

Не то, что я, смотри, как раскоровела, Олег ругается, уже всякие диеты испробовала, а всё пухну, как на дрожжах.

Проходи, проходи, полюбуйся нашими апартаментами – у нас три комнаты, маленькие, но нам в них не в футбол гонять, есть отдельный туалет и душ.

Не обращай внимания на убогость нашей обстановки, вот, немножко денежек подкопим и сделаем подходящий ремонт.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю