Текст книги "Не климат выбирали, а судьбу (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Вера невольно застонала.

– А сколько тогда будет родственников?

– Не знаю, мама всё вписывает и вписывает новые фамилии, тут же не только родня, и сваты, и их с папой прежние сослуживцы и друзья, ещё соседи по посёлку…

Веруш, ты чего так побледнела, нам то, что станется от этой толпы, на руках их, что ли носить?

Пусть себе пьют, кушают, танцуют.

Ты, своей родне и друзьям пригласительные вручила или послала?

– Галь, так и без них прорва народу…

– Веруш, не смеши, давай торопись, а то потом будет не красиво приглашать прямо накануне, надо ведь это делать заранее, хотя бы за месяц.

– Галюш, а однокурсников приглашать, там ведь и арабы есть?

– Всех не обязательно, кого только хочешь, а если у тебя в друзьях арабы, то почему и нет?

– Галюш, я хочу пригласить семью Олега Фрейдмана из Ашкелона.

– Вот, не думал, что ты их до сих пор не пригласила, они ведь твои первые друзья в Израиле.

Как-то так получилось, что за последний год, после того, как Вера перевелась из Беер-Шевы в Бар – Иланский университет их связь с полюбившемся бардом и его замечательной семьёй практически прервалась.

Вера мысленно обругала себя – это же надо, так засуетилась в этой жизни, что совсем потеряла из виду дорогих людей, которые так искренне и душевно отнеслись к ней с самого начала и принимали близко к сердцу все её печали, связанные с состоянием здоровья любимого парня.

Она тут же набрала хорошо знакомый номер телефона, и услышала певучий голос Люды:

– Ах, наконец-то, наша девочка позвонила, как я рада слышать твой голос!

Скажи быстренько, у тебя в сё в порядке?

– В порядке, в порядке, я больше вам сейчас скажу, у меня третьего ноября свадьба, которая состоится в зале торжеств в Тель-Авиве, и мы с Галем очень хотели бы, всю вашу семью видеть на ней.

– Верочка, для нас это почётно и большая радость!

Поверь, с удовольствием поприсуствовали бы, но у нас ведь нет машины, как мы туда доберёмся и возвратимся обратно?

Вера закусила губу – это же надо, быть такой не внимательной.

– Люда, это не ваша забота, на днях я позвоню сестре, ведь вы знаете, что они живут в Ашдоде, попрошу их захватить вас на свадьбу, а, затем доставить обратно.

Переговорите с Олегом и дайте мне знать только заранее, чтобы я могла договориться с сестрой.

Люда, скажите, пожалуйста, а, как обстоят дела у ваших девочек и, какие успехи у Олега?

– Про девочек можно много рассказывать, но вряд ли стоит это обсуждать по телефону.

Одно скажу, Лена отслужила в армии и теперь в поисках работы, трудно без образования найти подходящую, а Алла уехала от нас учиться в пнимию (школу-интернат) с музыкальным уклоном, которая находится где-то рядом с Пардес Ханой.

А про Олега говорить не буду, пусть он сам тебе о себе расскажет.

– Веруня, Привет!

Давненько не баловала нас своим вниманием, но понятное дело – сугубо молодое.

Собеседник Веры прищёлкнул языком.

– Верунь, стихи, небось, забросила, не до них тебе сейчас?

– А, вот и не угадали, пишу и много, но только некому показывать мне свои работы, я, как безлюдный остров, потерянный в огромном океане.

– Ну, эту проблему можно легко устранить.

У нас в Ашкелоне появилось несколько молодых дарований, пишущих стихи на русском языке.

Нет, тебе к нам ездить не обязательно, но они, наши молодые таланты, иногда бывают в Тель-Авиве у известной поэтессы, пишущей на русском языке, и ты могла бы примкнуть к этой группе и познакомиться с Иланой Вайцман и её приближением.

На всякий случай и без намёка, Илана прикована к инвалидной коляске с кучей других болячек, а какая у неё воля и какая жажда жизни, ты даже представить не можешь!

– Олег, я очень, очень хочу попасть в эту группу!

Вот, утрясётся вся эта кутерьма с моей свадьбой, а после неё переедем с Галем в свою квартиру в Тель-Авиве, он начнёт работать, я учиться, вот тогда, обязательно выкрою время для посещения литературного объединения.

Я так скучаю по своей Беер-Шевской «Среде».

Олег, а вы продолжаете петь, выступать перед вашими слушателями в клубах, писать стихи и записывать новые песни?

– М-м-м, не знаю даже, как тебе поточней ответить… Выступаю теперь крайне редко, ностальгия у людей постепенно проходит, появилось телевиденье с большим количеством русских программ, а там сериалы, концерты и прочая дребедень, люди уже с неохотой выбираются из домов.

Литературные объединения пока ещё существуют, но, сколько между поэтами всех статей конфликтов и разногласий, сколько ненужной политизации и желания высунуться повыше других, не имея для этого ни особого таланта, ни достойного мастерства и, в конце концов, ни каких интересных тем, а сплошная хандра по утерянному мнимому раю…

И поверь мне, вся наша русская культура нужна только нам самим, пишущим, а к нашим детям, внукам и так далее она уже не будет иметь никакого касательства.

Ну, если только, на уровне Аллы Пугачёвой и Филиппа Киркорова.

– Олег, я в вашем голосе слышу столько неприкрытой досады…

– Верунь, это не досада, а констатация фактов, с которой не соглашаются многие мои коллеги, в том числе и небезызвестный тебе Михаил Беркович, который издаёт одну книжку за другой и радуется, когда после нашего совместного концерта купят за десять шекелей парочку его сборников.

Он в своей квартире на всю стену сделал стеллажи и заставил их своими шедеврами.

Вот, потомки уж получат наследство… Сразу в миллионеры выберутся.

Кстати, я тоже записал диск со своими песнями на компьютере при помощи одного толкового парня…

– О, я вас поздравляю!

– Особо не стоит, тоже продаю их, как и Миша по штуке в месяц, а больше раздариваю, тебя тоже ждёт такой ценный подарок.

Олег хмыкнул.

– Верунь, наше творчество не особо благодарное, но всё же, оно пока ещё немного котируется среди наших репатриантов, поэтому будем продолжать писать и выступать.

Но, самое главное, наши творения и выступления, в первую очередь, нужны нам самим, они часто помогают нам выживать в нелёгких условиях репатриации для не молодых людей, делают жизнь более насыщенной, служат налаживанию приятного общения, не оставляют времени на скуку и не дают впасть в отчаянье.

Веруня, ты, со мной в какой-то степени согласна?

– Наверное, согласна, но многое для меня не является критерием, большинство из сказанного вами, не подходит к моему образу жизни, потому что времени на скуку у меня пока совершенно нет.

Собеседники рассмеялись.

– Конечно, у тебя нет и не должно быть, а вот, то, что в тебе живёт тяга к стихосложению и желание купаться в благостных водах поэзии, весьма похвально и радует мою израненную душу!

Пока есть среди нас такие, как ты и мои молодые Ашкелонские друзья наш круг общения не зачахнет, а будущее, покажет будущее.

Веруня, я окончательно задурил тебе голову, вон уже Люда дёргает меня за рубаху.

Прости, душа моя, просто очень по тебе соскучился, вот, послушай на прощание один из последних моих текстов, который недавно стал песней:

Гонимая…

  Не спокойна душа моя, мечется… —

  гладь подёрнута сумраком тины.

  Запрягаю в года дни и месяцы

  и трясусь на ухабах рутины.

  Ах, душа моя, что ты терзаешься,

  на судьбу порастратила виды…

  Ты ж не ведаешь скуки и зависти,

  не рыдаешь в тоске от обиды.

  Развернись, разгуляйся, родимая,

  разгони вечный сумрак рутины,

  а устанешь, годами гонимая,

  возвращайся к любимым с повинной…

Глава 11

Казалось бы, свадьба в жизни молодожёнов такое сверх важное событие, а на самом деле, повышенные волнения бывают только накануне, от переживаний за всякие организационные мелочи предшествующие этому судьбоносному мероприятию.

Сама свадьба уже стремительно катится по накатанной дорожке, только с редкими сюрпризами и часто с тщательно скрываемым ожиданием конца торжества счастливой новоиспеченной парой.

Верина душа в какой-то мере, успокоилась за то, как пройдёт её грядущая свадьба.

Она заметила, что жених с невестой только вначале, пока шла торжественная церемония, вызывали повышенный интерес, а дальше гости сами по себе отдавались веселью, угощениям и танцам.

В кибуц, где проходило мероприятие, они с Галем прибыли загодя, и вместе с друзьями провели два не забываемых замечательных дня на территории родного с детства для Офера кибуцного посёлка, купаясь в бассейне, загорая и отводя души в длительных беседах, никуда не торопясь и не стараясь найти уединения, чтобы поделиться сокровенным с далеко идущими планами на будущее со своими лучшими друзьями.

– Натаха, как хорошо, что мы хотя бы здесь можем с тобой отвести души в беседах, никто не мешает, никуда не надо спешить.

Наташа, лёжа с закрытыми глазами на спине, подставив лицо ласковому осеннему солнцу, с улыбкой добавила:

– И мужиков наших удовлетворили накануне по полной и сами в накладе от недостатка секса не остались.

– Наташенька, миленькая, ну, можешь ты хоть иногда обойтись без этих комментариев?

– Могу, а зачем, я ведь не на многолюдной улице об этом кричу, а с подругой доверительно разговариваю.

– Ну, прости, я никак не привыкну к твоей откровенности в этих вопросах.

Честно скажу, меня по-прежнему шокирует эта тема, когда ты заводишь о ней разговор, я будто раздеваюсь до гола в толпе людей.

– А секс тебя тоже шокирует или при занятии им ты более раскрепощена?

Бедный красавчик, ты, наверное, держишь его вечно голодным, не включая свою фантазию для разнообразия столь приятного процесса…

Вера шутливо закрыла подруге рот ладонью.

– Ты вот уедешь, и мы не скоро уже сможем от души наговориться и поделиться тем, что никому нельзя доверить.

– Верка, не дрейфь, всё в жизни временное и наша с Офером командировка тоже.

Разве тебе скоро будет до кого-нибудь, в том числе, и до меня – последний курс в университете, защита диплома, новая хата, изголодавшийся по сексу молодой муж под боком, а может быть, случится такое, что ещё подлетишь за это время и начнутся буси-муси, бессонные ночи, покормить грудью, сцедить лишнее молочко, там попрел, тут закашлял…

В общем, жуть, такую картину я сейчас наблюдаю у одной нашей сотрудницы. Давид уже рычит на неё, когда она носом клюёт над компом.

– Наташка, а я не уверенна, что сейчас хочу завести ребёночка, ведь все мои помыслы, кроме замужества, направлены на продолжение учёбы на вторую степень.

Я тебе открою маленькую тайну, ещё лучше было бы мне, перевестись для этого в Хайфский технион, потому что профессор Таль вводит этот вариант в наши уши, ведь его самого переводят туда для работы над новым интересным проектом в области космических исследований.

Над одной такой штукой мы сейчас и корпеем в универе с нашей группой избранных для этого студентов.

Наташа резко присела на подстилке, на которой она до этого лениво развалилась, принимая возле бассейна солнечные ванны.

– Подруга, что-то я тебя не пойму, а на кой хрен ты тогда спешила замуж, трахаться ведь можно было и без обручального кольца и хупы?

– Наташенька, как ты не понимаешь, это важно для Галя – ему нужно обрести душевный покой, стабильность в отношениях, он очень хочет ребёночка, и я не могу во всём этом отказать любимому мужчине.

– Ох, Верка, ты и дура, всем дурам, дура!

Ладно, я, мне для поездки в Южную Америку необходимо было, выйти замуж, для прикрытия истинных целей моего долгого пребывания на территории Чили.

Если у нас появится ребёночек, то это станет ещё лучшей отмазкой для всяких там внутренних и прочих разведок.

А, ты… у меня просто нет слов для выражения своих чувств, кроме матерных – ёбнутая на всю голову!

Тебе всего двадцать два года, впереди маячит шикарная карьера и твоему красавчику ещё нет тридцатника, спокойненько могли бы ещё лет пять любовь крутить без хупы и обязательств…

– Наташка, мне кажется, что уже…

– Что уже?

По лицу Веры подруга сразу догадалась обо всём.

– Ты, охренела! Откуда знаешь?

Наташа вскочила на ноги и сверху вниз уставилась на смущённо улыбающуюся подругу.

– Верунчик, зачем ты губишь свою жизнь, ведь вся забота о малыше свалится на твои руки.

Хорошо ещё, что у тебя уже в апреле защита диплома на первую степень, успеешь до родов отмазаться хотя бы от этого.

– Наташка, успокойся, ты ведь сама посоветовала мне перестать принимать таблетки, но я тебя не осуждаю, ведь сама пошла на это добровольно, ради Галя.

Ты думаешь, я сама не подсчитала сроки?

Если я не ошибаюсь в своей беременности, то рожать мне где-то в июне, а учёба на вторую степень начинается в конце октября.

С ребёночком мне обещала помочь управиться Гиля, но если даже нет, то в пол годика уже смело можно оставлять с нянькой или сдать в частный садик.

Наташа опять присела на подстилку и обняла за плечи подругу.

– Прости меня Верунчик, вначале я явно зря посоветовала тебе кинуть принимать противозачаточные, ведь не знала тогда о твоих далеко идущих планах, а теперь зря, раньше времени, навела тут шороха с твоей беременностью.

Ты, молодчина, похоже, всё хорошо рассчитала.

Я хочу быть крёстной твоего ребёночка или как там это называется у евреев…

Хотя, какая разница, как это называется, я буду твоему дитяти второй мамой, согласна?

Вера крепко обняла обескураженную подругу и покрыла поцелуями её лицо.

– Наташенька, как я рада, что ты меня, в конце концов, поняла и согласилась с моими доводами!

Разве с этой вестью я могла пойти к своей маме или сестре?

Они бы меня с дерьмом смешали.

– Вер, а красавчик уже знает?

– Нет, это будет для него мой свадебный подарок.

Да и через три недели уже окончательно смогу убедиться в своей беременности.

– Тссс, мужики наши подгребают.

А у меня не получается никак забеременеть, уже к врачам ходила, так они пока и слушать меня не хотят, ведь я ещё даже официально замуж не вышла.

Проговорив это скороговоркой на ухо Вере, Наташа вновь вскочила на ноги и повисла на шее у Офера.

– Завтра, завтра, мой медвежонок, ты станешь мне законным мужем, а сегодня спим отдельно, нельзя до свадьбы испортить целомудренность невесты, люди осудят.

Хотя в вашем кибуце трахаться начинают, наверное, с тринадцати лет, тут такое в кустах подслушала, что даже завидно стало, куда нам с тобой до них!

Свадьба у Наташи с Офером пролетела, как одно мгновение – отцы вели жениха под хупу, а матери невесту, всё это происходило под звуки шофара.

Затем под традиционным балдахином раввин распевал молитву и произносил напутственные слова для новой семьи, все пригубили из одного бокала вино и Офер, повторявший до этого за раввином молитву, с размаху раздавил бокал о настил каблуком своего туфля огромного размера и в это же время зазвучала зажигательная музыка фрейлахса и гости кинулись в пляс.

Родственников со стороны Наташи на свадьбе было очень мало, и они потерялись в толпе кибуцников, соратников и многочисленной родни Офера.

Вера, оставив Галя на попечение его друзей из полиции, подошла к родителям Наташи, чтобы поздороваться и заодно познакомиться, ведь до этого подруга не соизволила этого сделать.

Надо заметить, что и Наташа с Вериными родителями была знакома только шапочно, несколько раз встречаясь с ними в обществе Веры в Ашдоде.

Папа на приветствие Веры, только что-то буркнул в ответ, было похоже, что он уже успел хорошо выпить до начала свадьбы в баре.

Мама же расплылась в неестественной улыбке и расцеловала Веру в обе щеки:

– Ой, Верочка, я столько слышала о тебе от Наташи!

Мы, когда приходили навестить дочь в больнице, как-то разминулись с тобой, но вот бог и свёл!

Девушка подумала – я целую неделю не отходила почти от кровати Наташи, а их там, так и не увидела.

– Я тоже рада с вами познакомиться, для меня Наташа, как родная сестра, она такая хорошая – добрая, отзывчивая и преданная!

– Да, да, она часто нам помогает материально, когда эта сучья жизнь в Израиле прижимает нас к стенке, а такое бывает не редко.

За те деньги, что нам платят на работе, разве можно нормально прожить…

– Простите, меня ждёт мой жених, желаю вам счастья, мазл тов!

Вера ретировалась от разговорчивой ноющей матери подруги и поспешила к Галю, мысленно соглашаясь с прежними рассказами Наташи о своих родителях.

Вернувшись к своему столу, Вера застала Галя в компании сухенького низенького мужчины с седым ёжиком волос и хриплым прокуренным голосом.

Она подошла и тихо поздоровалась с собеседником жениха.

Галь расплылся в улыбке:

– Веруш, это мой будущий потенциальный начальник…

– Да, девушка, в скором времени начнёшь меня жутко не любить, потому что твой будущий муж будет часто задерживаться на работе.

Давид Цур, можно ограничиться именем, Давид.

Вера потянулась рукой для приветствия и её ладонь поймала жёсткая рука на вид хиленького субъекта.

– Я тоже очень рада с вами познакомиться.

Мой будущий муж всегда искал на свою голову приключения, работа в вашем ведомстве ему будет по кайфу, а меня он с самого начала нашего знакомства приучал к ожиданию и волнению.

– Веруш, если хочешь, можешь отлучиться потанцевать, вон, и Наташа всё ищет тебя взглядом, а мы с Давидом ещё немного потолкуем.

Войдя в круг танцующих, Вера привлекла к себе Наташу и Офера.

– Ребята, будьте счастливы, я сегодня за вас радуюсь от души!

Наташа вдруг задорно улыбнулась:

– Верка, а слабо нам цыганочку сплясать?

Мне в своём платье не очень ловко, но всё же сбацаем!

Ну, как Верка, врежем?

– Давай, покажем класс этому мороканью!

По команде Наташи, музыканты выдали первый длинный аккорд и в воздухе поплыл, разгоняясь ритм зажигательного танца – две девушки лихо плясали, одна из них была невеста, а вокруг стояли смеющиеся гости и азартно хлопали в ладоши.

На следующий день после свадьбы, они вчетвером укатили на Мёртвое море, где сполна насладились отдыхом, целебной водой и грязью знаменитого на весь мир водного источника, а главное, приятной, проверенной уже компанией, получая от общения с друг другом истинное удовольствие.

Друзья в доверительных разговорах, которые они вели, находясь возле бассейна, в парилке или за столиком в ресторане, часто вспоминали их первую такую совместную вылазку в Эйлат почти три с половиной года назад.

После возвращения с отдыха, друзья разъехались и до начала свадьбы Галя с Верой они уже больше не встречались.

Одним надо было готовиться к свадьбе, а другим к отъезду в далёкую страну Чили.

В один из вечеров, когда Галь увлечённо занимался компьютером, Вера достала старую общую тетрадь, где среди готовых её стихотворений, находились рифмованные наброски по каким-то причинам не ставшие стихами и, поменяв название одного из них, быстро довела строки до логического финала.

Вместо названия «Когда-нибудь…» – теперь стояло:

Наступит день…

  Наступит день, ворвёшься ты

  в мою растрепанную душу,

  привычной жизни ход нарушив,

  заполнишь чистые листы.

  Заполнишь чистые листы

  тобой раскрашенными днями,

  без сожаленья брошу в пламя

  Фантазий отблески пустых.

  Наступит день в свою ладонь

  Возьму твою, и без оглядки,

  Шагну вперёд, По шаткой кладке

  пройду сквозь воду и огонь:

  Пройду сквозь воду и огонь,

  Прижав к груди свой дар бесценный,

  Всегда вдвоём по жизни сцене,

  Не мысля истины другой.

Глава 12

Третьего ноября Вера неожиданно проснулась от шума и с радостью прислушалась к звонким струям дождя, громко барабанящего за окном спальни по стеклу и карнизу.

Воздух, пропитанный густой влагой и одурманивающими запахами, идущими от умытого дождём пардеса наполнил всю комнату, легко проникнув под своды спальни сквозь распахнутые створы окошка.

Девушка вскочила с кровати, подбежала босиком к манящему утренней дождливой свежестью окну и выставила наружу улыбающееся лицо с высунутым языком.

Усилившийся в этот момент ливень, тут же обдал голову Веры мощным зарядом крупных капель и струйки от волос побежали по шее за ворот ночной пижамы по лопаткам, груди, вплоть до лёгких шортиков.

Боже мой, какое это благодатное время – осень в Израиле!

Вера мысленно вернулась на несколько лет назад в подобное время в Беларуси и её передёрнуло от жутких воспоминаний – месяц ноябрь на бывшей Родине был не то зима, не то осень, температура колебалась от малого минуса до такого же плюса, шёл то дождь, то снег, вечно было пасмурно, зябко и уныло.

Она весело тряхнула головой, разметав по плечам мокрые длинные волосы – сегодня моя свадьба, сегодня я стану законной женой Галя!

Взглянула на часы – стрелки на часах подбирались только к шести утра.

В салон для невест, где ей предстояло наряжаться, делать причёску макияж, а перед этим массаж и пилинг тела, нужно было явиться только к десяти утра.

По предварительной договорённости, сопровождать её туда будут Наташа и Хана Кукалиева, которая к этому времени окончила учёбу в университете в Беер-Шеве и устроилась на работу экономистом в набирающем силу концерне «Тева», в отделении, находящемся в Герцлии.

На протяжении всех лет их знакомства, они поддерживали связь по телефону, лишь изредка встречаясь, а, как только Хана переехала жить и работать в центр страны, они стали на много чаще видеться.

Девушки любили посидеть в уютном кафе за чашечкой кофе и отвести души в доверительных разговорах.

Спать уже не хотелось, как и просто так бездарно валяться в постели.

На прикроватной тумбочке заметила свой толстый блокнот, которому она почти ежедневно доверяла свои мысли и чувства, облачённые в поэтические рифмы и руки непроизвольно, потянулись к нему, открывая чистую страницу.

  Каждый день сулит нам радость новых встреч.

  Свет и звуки наполняют пробуждение.

  Сон лицо разгладил – умиротворение!

  Как на целый день восторг в себе сберечь?

  Чашу радости допить, идя ко сну,

  чтобы плавно плыть по волнам сновидения,

  словно праздник встретить утро – дня рождение,

  улыбаясь, календарь переметнуть.

Строки легли на бумагу почти без всякой правки, и она перевернула следующий лист, прислушиваясь к затихающему дождю за окном.

Каждый день…

  Под весёлые капли дождя

  подставляем счастливые лица,

  и пускай облака бороздят

  в сером небе, а в дом свет струится…

  В доме станет светлей и теплей,

  пусть резвятся грома где-то в небе,

  каждый день, что живём на земле,

  нас с тобою любовью объемлет.

  с тополей ветер вытрясет пух

  и укроет от серости белым.

  светлый день укрепит волю, дух,

  открывая просторы для смелых.

  Каждый день благодати глоток,

  каждый день – щедрый дар к нашей жизни,

  каждый день, отдаляя итог,

  пусть не будет ни чёрным, ни лишним…

Вера вздрогнула от резкого звонка будильника – часы показывали семь утра, именно на это время было намечено её пробуждение.

Приняв душ, девушка вышла на веранду и увидела коляску Галя, обращённую в сторону пардеса.

Дождь к этому времени полностью прекратился, солнце яркими лучами старательно пробивалось сквозь зелень листьев плодовых деревьев и благоухающий воздух был оглашён громким посвистом, щебетанием, клёкотом и всевозможными звуками, издаваемыми птицами, радующимся утру, свету и пролившемуся недавно ливню.

Вера не слышно на цыпочках приблизилась к коляске и сзади за шею обняла парня.

– Шалом, мой милый!

Она перегнулась и поочерёдно поцеловала в прикрытые веками глаза парня.

Галь вздрогнул и глубоко вобрал в себя воздух.

– Веруш, доброе утро!

Вот, и наступил день, который может стать для тебя самой большой ошибкой в жизни.

Я часто ловлю себя на мысли, что я страшный эгоист, так и не смогший найти в себе силы и желания, прервать наши отношения и отпустить тебя в полнокровную жизнь, где ты свяжешь свою судьбу с полноценным мужчиной…

Вера обошла коляску и встала на колени перед парнем.

– Какой ты у меня дурачок!

Почему отсутствие ног заставляет тебя чувствовать себя не полноценным, а отсутствие души у других мужчин не делает их в своих глазах ущербными?

Я не спорю, твоё нынешнее состояние создаёт некоторые неудобства в жизни и со стороны не всегда мы для окружающих смотримся достаточно хорошо.

Но, какое дело нам до окружающих, точнее, на их взгляды, мнения и оценки.

Я тебе приведу массу примеров, не отходя от наших семей и знакомых – возьми, хоть моего отца, хоть Наташиного и, того же Лёву… слабовольные люди, подчиняемые воле обстоятельств и вздорным жёнам.

А твой отец?!

Он вообще не считается с мнением окружающих, дай ему волю, так он и на нашу свадьбу явился бы в тех же шортах и майке, в которых целый день возился в пардесе.

Пойми, для меня, как и для другой здравомыслящей женщины, не главное, как ты выглядишь внешне перед свадьбой, а важно, каким ты будешь потом мужем, отцом наших детей и хозяином жизни.

Я бы могла привести тебе и другие примеры, но скажу только об Олеге Фрейдмане и его чудесной жене Людмиле, об их отношении друг к другу – любви, вниманию, заботе и с каким уважением и любовью к ним относятся их дети, а ведь он на протяжении многих лет совершенно незрячий и не может любоваться своей красавицей-женой.

Галь нежно погладил жёсткой ладонью девушку по пушистым волосам, притянул за плечи к себе своими сильными руками – губы их слились в долгом поцелуе, обещающим в ближайшем будущем счастье обладания друг другом.

Оторвавшись от губ жениха, Вера уселась рядом на стуле, подперев ладонью подбородок:

– Знаешь, я убедилась, что ты всё же был прав, мне не очень приятно признаваться, но придётся, действительно, зря мы с тобой пошли на поводу твоей матери и согласились на эту пышную свадьбу.

Надо было, как ты и хотел, в тихом домашнем кругу отпраздновать.

Это всё я виновата, мелкая эгоистка, свадьбу ей подавай!

Не было бы сегодняшнего торжества, и ты бы, не тяготился своим видом во время всей церемонией по случаю нашего бракосочетания, но ведь это ерунда, уже переживём, а у меня для тебя есть свадебный подарок…

– Веруш, на счёт свадьбы я полностью с тобой согласен, именно пышное торжество приводит меня в ужас, а в дальнейшей семейной жизни, я всё сделаю от меня зависящее, чтобы мало, чем уступать твоему другу Олегу.

Парень с улыбкой и обожанием смотрел на свою невесту.

– Зачем ты тратилась, у меня ведь есть всё необходимое для моей нормальной жизни, а большего подарка, чем ты, мне до конца не сыскать!

– Нет, не всё, отгадай чего у тебя не хватает?

– Чего мне больше всего не хватает, к сожалению, ты подарить не способна.

Ты можешь облегчить моё существование, что, впрочем, уже на протяжении долгого времени и так делаешь…

Вера, сведя сурово брови, прикрыла ему рот.

– Дурачок, я перестану тебя любить, если ты не избавишься от комплекса неполноценности.

Ну, быстренько отгадывай, что я тебе подарю, оно пока не стоит денег.

– Веруууш!

От крика парня ещё громче засвиристели на деревьях птицы, а на веранду вышла озабоченная выплеском эмоций сына Гиля.

– Друзья, что у вас происходит?

– Мамочка, мне невеста сделала самый замечательный подарок, который только можно было сделать к свадьбе!

Гиля ласково обняла девушку, которая уже сегодня станет её невесткой и на протяжении долгого времени являлась надёжной подругой.

– Боже мой, как я счастлива, как я счастлива…

И слёзы потекли по щекам, так редко плачущей женщины.

В этот момент длинный гудок автомобиля возвестил о том, что к ним явилась Наташа собственной персоной, в сопровождении новоиспечённого мужа, смотрящего на неё зачарованным взглядом.

Вера позже хотела в мелочах в памяти восстановить этот знаменательный день в её жизни, но это ей удавалось с трудом.

После традиционной миквы – ритуального омовения, принимаемого всеми еврейскими невестами перед свадьбой, Вера вместе со своими подругами Наташей и Ханой отбыла в салон, где её шесть часов ублажали высококлассные мастера и откуда она вышла в великолепном белом свадебном платье, с шикарной причёской и выразительным макияжем.

От свадебного лимузина в силу определённых обстоятельств им пришлось отказаться, поэтому возле салона их поджидал разряженный автомобиль Галя.

Прежде, чем усесться в машину, подруги первыми высказались по её нынешнему внешнему виду.

– Ой, Верчик, наши кавказские бабы подохли бы от зависти, глядя на тебя, им вовеки веков так не нарядить своих дочерей, потому что ты сама украшение всех нарядов!

Наташа, не изменяя своей манере, добавила:

– Ух, Ханка, как нам с тобой повезло первыми сфотографироваться с такой обалденной красавицей!

Верка, кроме слов – полный пиздец, других не нахожу.

Офер широко распахнул перед невестой двери машины, из неё взметнулась в небо стая белых голубей и плавно закружилась над головами.

Затем, счастливые жених с невестой в сопровождении молодёжи объездили различные красивые и знаменательные места, где их фотографировали и снимали на видео.

Опытные и внимательные оператор и фотограф специально выбирали такие ракурсы, старались запечатлеть такое положение тел у молодожёнов, чтобы неподвижность ног жениха на фотографиях сильно не кидалась в глаза.

А, потом, всё было почти, как и у Наташи с Офером на свадьбе, только жених с невестой не шли под руку с родителями, а их везли на высоких креслах в виде тронов.

Веру катили её мать и Гиля, а Галя, её папа и Абрам и выглядело всё со стороны очень торжественно и красиво. Рядом с ними в белых средневековых туниках вышагивали две девушки и трубили в шофары (рога), а впереди шли наряженные племянница Веры Авиталь и племянник Галя Лиор и из плетёных корзиночек разбрасывали под колёса величественных тронов молодожёнов лепестки роз.

Ещё Вере почему-то запомнился её папа, стоящий под хупой с кипой на голове, у которого от волнения выступили слёзы и, как он во время хода молитвы пытался сказать в нужном месте, аминь и вечно опаздывал.

Да, обычного танца невесты с женихом не было, его по ранней договорённости устроители заменили на танец, в котором по очереди танцевали с Верой её отец и отец Галя.

Абрам на свадьбу пришёл всё же не в шортах, а в красивом летнем светло-сером костюме, но без галстука, от этого атрибута парадной одежды он отказался категорически.

Отзвучали последние слова молитвы, Галь традиционно разбил бокал, правда, не каблуком туфли, а наехав на него колесом коляски.

После того, как закончилась хупа, по заведённому правилу сразу же начались танцы.

Свадьба набрала обороты и уже мало кому, было дело до жениха и невесты.

Позже её папа выказал дочери обиду, что раввин во время обхода под хупой обделил его вниманием, не дав пригубить из бокала вино вместе со всеми там присутствующими.

Вера сама недоумевала о причинах такого поступка равва и обратилась за разъяснениями к рядом стоящей подруге:

– Натаха, что за дискриминация, почему моему папе не дали отпить из общего бокала?

– Ха, подруга, ну, ты даёшь, он ведь не еврей, мою маму тоже обошли с вином вовремя хупы, но я её заранее предупредила.

Петрова, то есть, простите, госпожа Бенет, ты обязана знать обычаи своего народа.

Вера заметила, что Наташа и Офер почти не отходили от друзей, стараясь по возможности скрашивать возникающие неудобные для Галя моменты.