Текст книги "Фрося. Часть 7 (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

глава 38

На следующий день утром Фрося, как обычно, легко сошла со ступенек крыльца и погрузила тело в благодатную голубую воду бассейна. Она отмеряла круги, анализируя все услышанные вчера новости и всё больше мысленно убеждалась в том, что её младший сын жив, находится где-то рядом и, скорей всего, поступил на службу в разведывательные структуры Соединённых Штатов Америки. Нетушки, её невестушка не такая уж простушка, ей явно было что-то известно об их Сёмке, но, как она сумела столь долгое время держать рот на замке, только остаётся диву даваться, вот это характер!

Теперь уже не вызывало у неё удивление, как смогли свободно деньги Семёна перекочевать на её счёт, но только сейчас она об этом подумала, почему-то раньше не пришло в голову, что это не такое уж простое дело и должно было заинтересовать определённые структуры США.

Погружённая в подобные и другие мысли, Фрося уже давно сбилась с подсчёта кругов, которые одолела в бассейне, но, придя ко всем этим выводам, прекратила плавание, решила, что надо быстрей поделиться ими с Марком. Тот сидел в своём кресле с чашечкой кофе и дымящейся сигаретой. С недавних пор её муж, не смотря, на все предостережения врачей и ворчание жены, позволял себе и крепкий тонизирующий напиток, и несколько сигарет в день. Фрося поприветствовав его, удалилась в душ и уже, приведя себя полностью в порядок, спустилась вниз. Приготовив себе кружку чая и парочку лёгких бутербродов, подсела к мужу, внимательно слушавшему телевизор.

– Марик, ты можешь хоть на парочку минут отвлечься от своего любимого ящика и уделить мне немножко внимания?

– Фросик, тебе я могу уделить всю оставшуюся жизнь и не жалко будет.

– Болтун несчастный.

И они оба рассмеялись.

– Маричек, вот я сейчас плавала и думала...

– Ого, ты ещё во время этого серьёзного занятия успеваешь думать?

– Хорош, Марк, надо мной смеяться, тут дело не шуточное. Скажи, ты рассуждал о том, о чём мы вчера с тобой говорили перед сном?

– Ещё, как...

– Ну, и что?

– Многое Фросик, сходится, многое, жди, что в ближайшее время с тобой свяжутся разведывательные структуры Штатов и сделают тебя своим секретным агентом.

– Ты, опять шутишь, а мне тут не до смеха.

– Фросик, ну, слегка... прости... но, я почти уверен, что скоро ты увидишь своего сына, только не думаю, что он подъедет к нашему дому на лимузине, скорей всего, тебе назначат где-нибудь с ним подпольную встречу.

– Марик, ты начитался шпионских книг и сейчас пытаешься меня отвлечь от серьёзных мыслей.

Вдруг глаза Фроси случайно упали на экран телевизора, работающего без звука.

– Марик, боже мой, что это там такое происходит?!

Фрося со стуком поставила пустую кружку на журнальный стол и схватила пульт от телевизора.

– Фросенька, ты о чём, где происходит?

Марк был растерян и крутил в недоумении головой. Фрося нечаянно включила звук на полную громкость – в комнату ворвался вибрирующий вой самолёта, оглушительные взрывы, треск бушующего пламени пожара и голос диктора, похожий на стон тяжело раненного человека. Фрося с Марком, как и вся страна, а позже, и весь мир, не отрываясь от экрана телевизора, следили за всем происходящем в такой благополучной и спокойной стране, какой являлись Соединённые Штаты Америки. Хаос происходящего, буквально раздавил обывателя, одно сообщение сменялось другим, на глазах у многочисленных зрителей рушились Башни Близнецы, в других регионах страны падали пассажирские самолёты, поступали жуткие новости, а за ними следовали их опровержения.

– Маричек, что теперь будет, как мы будем с этим жить?

Голос Фроси дрожал от волнения и страха.

– Не знаю Фросик, не знаю, но это действительно ужасно...

Вдруг он схватил свой мобильный телефон и начал судорожно нажимать кнопки.

– Маричек, куда и кому ты звонишь?

– Леону, ведь наш центральный офис находится, а точней, уже находился в башнях, и он часто с утра отправлялся туда для ознакомления на месте с движением ценных бумаг. Ведь у наших восточных компаньонов биржи открываются и начинают работу с кодировками гораздо раньше, чем здесь.

Телефон Леона был вне зоны досягаемости. Марк дрожащими руками набирал и сбивался домашний номер друга и компаньона. Трубку подняла рыдающая жена Леона.

– Марк, он с самого утра уехал туда, я ничего не знаю, я не переживу, если он там находился вэтот страшный момент.

До Фроси дошёл горький плач жены Леона, а с ним жуткая горечь их новой утраты.

Весь этот и следующий день Фрося с Марком не выходили из дому, с напряжением следя по телевизору за всеми событиями, происходящими в вокруг башен близнецов. На третий день ситуация вокруг ужасных терактов несколько улеглась и стали поступать сообщения о жертвах и обо всей степени катастрофы, постигшей страну и людей.

Уже не было никаких сомнений, что Леон, надёжный друг и компаньон, мягкий отзывчивый человек, сыгравший в их жизни огромную роль, погиб в этой ужасной катастрофе.

Стареющий Марк с годами ставши сентиментальным, не стесняясь Фроси, откровенно плакал по потерянному другу.

Он замкнулся в себе, становясь с каждым днём всё молчаливей и молчаливей.

Фрося сама очень переживала смерть Леона, но она держалась, негоже было ещё ей раскиснуть и всячески старалась отвлечь мужа от грустных мыслей и печального настроения, но ей это плохо удавалось.

Она больше не пыталась вывести на откровенный разговор Зару, отлично понимая, что, если невестке будет велено кем-то сверху, та сама посвятит Фросю в реальность событий, связанных с её Семёном.

Страна старалась, как можно быстрей залечить морально и физически кровавые раны. С места, где некогда стояли величественные небоскрёбы, срочным порядком вывозились громоздкие и мелкие обломки, перечислялись и хоронились многочисленные жертвы.

Прошёл месяц с момента страшного теракта, и Фрося настояла на том, чтобы поехать вместе с мужем навестить Сёмку в колледже и Марк, хоть и не сразу, но всё же согласился. Они решили добираться на машине, по пути останавливаясь в отелях на отдых. Дорога была не близкая, особенно учитывая их возраст, они были в пути трое суток. Сёмка встретил их радостно, с большим воодушевлением знакомил со студенческим городком, друзьями и увлечённо рассказывал о первых успехах в учёбе и спорте. Дорога туда и обратно, несколько отвлекла Марка от горя, хотя посещение не утешной вдовы Леона, настроения им не добавило. Вернувшись к себе домой, Марк несколько дней пребывал в раздумьях и, наконец, призвал Фросю для серьёзного разговора:

– Послушай Фросик, со смертью нашего друга и партнёра Леона, вести наши финансовые дела стало некому – я уже стар и болен, а ты далека от этого. Я уже связывался с нашими адвокатами, и они уверили меня, что, в конце концов, разрушенная финансовая система, находившаяся в центральном офисе в башнях, постепенно наладится и все утерянные данные в большей степени восстановятся. Подожди, не прерывай меня. Нам с тобой гарантирована вполне благополучная старость, даже если мы заморозим наши финансовые потоки. Конечно, прибыли больше не будет, но я тебя заверяю, того, что у нас есть хватит на долгие безбедные годы.

Фрося погладила руку мужа.

– Маричек, милый мой, о чём ты беспокоишься, наши с тобой дети уже давно взрослые и самостоятельные, в малых деньгах не нуждаются, а большие пусть зарабатывают сами. Я меньше всего думаю о том, какое после меня останется наследство, главное, чтобы ты, как можно дольше был со мной, а больше всего на свете, я бы хотела уйти в мир иной в один день с тобой, но давай пока не думать об этом, а будем наслаждаться теми днями, месяцами и годами, отведёнными нам господом.

глава 39

После приезда из Москвы в Штаты внука, Фрося перенесла на Сёмку всю свою любовь бабушки, которая в ней жила с момента его рождения.

Она всё время прислушивалась к себе и сокрушалась – как такое могло получиться, что на протяжении десяти лет мало им интересовалась и выпустила мальчика из своего поля зрения.

Ничего не было в этом странного, что Фрося ужасно скучала по малому Сёмке, вот встретилась с ним в Москве и опять прикипела к нему душой и всё.

На День Благодарения он не явился к бабушке, сославшись на какие-то важные соревнования, а на Рождество к великому её счастью приехал, и при том, на целую неделю.

Фрося также радовалась за мужа, видя, как с пылким энергичным юношей оттаивает его душа, пребывающая с сентябрьских событий в печали.

Марк и Сёмка за вечерним чаем с жаром обсуждали последние политические новости, мелькали страны, имена президентов, коалиции, оппозиции... Фрося чуть отвлекалась и уже слышала, что они перешли на спортивные события, а на боксёрских поединках профессионалов вовсе застряли, замелькали русские фамилии – братья Кличко, Валуев, Чагаев и другие не знакомые для Фроси имена.

Внук со свойственным ему темпераментом делился своими успехами в спорте, сообщив, что кроме излюбленных видов восточных единоборств, он увлёкся израильской универсальной борьбой "Крав мага", где отрабатываются приёмы активной защиты и принимаются мгновенные решения по нейтрализации врага. Фрося подслушав нечаянно этот рассказ, встряла активно в разговор:

– Сёмочка, а это тебе зачем, с кем ты собираешься воевать и против кого применять эти чудовищные навыки?

– Бабулечка, не волнуйся ты так, пока я учусь в колледже, не помышляю в ближайшее время участвовать ни в каком военном конфликте.

– А в будущем?

– Ещё толком не знаю, но есть кое-какие задумки.

Тут уже заволновался и Марк.

– Семён, ты чего-то там себе навоображал, лучше осваивай какой-нибудь вид борьбы для участия в Олимпийских играх, твоей бабушке хватило одного вояки – твоего героического отца.

Юноша упрямо молчал, не желая продолжать разговор в подобном ключе, а для Фроси с Марком его молчание подкидывало тему для разговора в постели перед сном.

глава 40

Не смотря, на всю интернациональность их семьи, они традиционно со всей страной отмечали Рождество. Фрося с помощью Фатимы и маленького Антошки наряжала в их доме большую искусственную ёлку и вместе с Зарой готовили праздничные блюда.

Отношения Фроси с невесткой уже давно вышли за рамки сдержанного восприятия друг друга. Они не стали подругами, но больше между ними не возникали трения по всяким пустякам, да, и для этого не было времени, повода и желания. Зара успешно справлялась со своим малым бизнесом без контроля со стороны свекрови, маховик раскрутился и доходы молодой женщины исчислялись тысячами долларов в месяц. Фрося только недоумевала, почему невестка не покупает собственное приличествующие её доходам жильё. Марк успокаивал жену:

– Фросичек, а зачем ей это собственное жильё, ведь она явно ждёт распоряжений от мужа.

– Маричек, а, как ты думаешь, она уже встречалась с Семёном?

– Уверен, что да.

Фрося вздохнула.

– И я уверенна, что она регулярно с ним встречается.

– Ладно, я просто выстроил логическую цепь и глядя на её настроение, пришёл к этому выводу, а ты почему так думаешь?

Фрося склонилась над ухом мужа, чтобы сидящие невдалеке Сёмка с Фаридом, не подслушали:

– Маричек, только не думай, что у меня паранойя, она беременна.

Фрося совсем нечаянно пришла к этому выводу, а повод дала сама Зара, которая всякий раз отворачивалась, когда на неё устремляла случайный взгляд свекровь. И, до той вдруг дошло, что молодая женщина стесняется своего чуть появившегося животика, обнаруженного Фросей после внимательного пристального наблюдения.

У Фроси даже мысли такой крамольной не могло возникнуть, что беременность Зары может быть от другого мужчины, но она не стала ни о чём расспрашивать невестку – во-первых, это было бесполезно, а во-вторых, рассчитывать на честный прямой ответ она даже надеяться не могла, изучив уже хорошо, твёрдый характер дочери афганского народа.

Появление младшего сына Фроси во время праздничного застолья, как ни странно, не явилось ни для кого большим сюрпризом. Зара явно была заранее уведомлена, как, похоже, и её старший сын. а Марк с Фросей отлично понимали, что когда-нибудь это должно было произойти.

Для матери явление на её горизонте сына уже не могло стать откровением, когда по всем признакам он давно уже находился в Штатах, главное, что он остался жив, а прежнего Сёмку она встретить и не надеялась.

А вот для малого Сёмки, ни разу в жизни не видевшего своего отца событие было шокирующим.

При встрече с неожиданно появившемся папочкой он впал в полную прострацию.

Фрося по внешнему виду невестки сразу догадалась, кто явился к ним, когда они услышали затормозившую напротив их дома машину. Она жестом остановила Зару и сама пошла открывать входную дверь. Не успел ещё раздаться первый стук, как Фрося резко настежь распахнула двери, заставив зажмурится от льющегося из салона яркого света, стоящего на крыльце её тысячу раз оплаканного младшего сына.

– Заходи сынок, давно поджидала. Будем считать, что твой сюрприз не удался.

– Мамуля...

Прошептал гость и буквально упал в объятия матери. Фрося так и не разглядела, как выглядит её сын после почти, восемнадцати лет разлуки. Она гладила своего любимого когда-то мальчика по плечам, по бритой голове и они оба плакали, не стесняясь своих слёз перед всеми присутствующими.

Нет, у Фроси это не были слёзы радости или облегчения – это были слёзы горечи по угробленным надеждам и болезненным утратам. Мать волевым усилием оторвала от себя сына и вгляделась в его лицо.

– Мальчик мой, как ты постарел за эти долгие годы разлуки, но какой ты для меня по-прежнему красивый.

Сухое лицо Семёна было изборождено морщинами и мелкими шрамами, тонкий нос с горбинкой был искривлён набок, щёки впали и только горели неистовым светом жгучие чёрные глаза... боже мой, как он напоминал сейчас своего отца.

– Папочка!

Это уже кричал маленький Антон, повисший на шее у отца, в ту же секунду, как от него отстранилась бабушка. Фрося видела с какой любовью целует малыша её сын, как нежно обнимает повзрослевшую дочь и по-братски прижимает, и хлопает по плечам подбежавшего к нему Фарида. Фрося поверх всех голов, стоящих подле неё, сына и его детей, взглянула на праздничный стол, за которым, улыбаясь, сидела Зара, развернувшийся вполоборота Марк, желающий слухом восполнить всё происходящее в прихожей и Сёмка, её любимый внук Сёмка, в лице которого буквально не было ни кровинки.

Он сидел на том же месте, где и раньше, уткнувшись взглядом в тарелку, на бледном лице ходили ходуном желваки – ни то сдерживал слёзы, ни то, пылал яростью.

Фрося не могла обойти сына, обнимавшего и целующего своих детей, чтобы успокоить потерянного внука, но вдруг увидела, как к нему подбежал Фарид:

– Сэм, брат мой старший, идём, я тебя познакомлю с твоим отцом, ты ведь его старший сын и имеешь полное право первым прижаться к его груди. Прости нас, это от радости мы все сошли с ума и забыли правила хорошего тона.

Говоря всё это, Фарид тянул за руку брата к отцу. Не терпящим возражений жестом, он отодвинул сестру, снял с рук у отца малыша и решительно подтолкнул Сёмку к смотрящему на него со смесью разных и непонятных чувств, мужчине.

– Папа, это твой старший сын, мой любимый брат Сэм, посмотри, он, как две капли воды похож на тебя.

Все находящиеся в доме, с нескрываемым волнением наблюдали за невероятно трогательным моментом встречи отца и сына, стоявших напротив друг друга в прихожей. Создавалось такое впечатление, что каждый из них не знал, как преодолеть возникшую между ними неловкость, ведь это были по сути, совершенно, не знакомые люди. Глаза отца и сына, горящие одинаковым неистовым огнём, будто бы изучали черты лица стоящего, напротив.

Малый Сёмка был на несколько сантиметров выше отца, но оба были сухопарыми, жилистыми и резкими в движениях. Немая сцена длилась всего лишь несколько секунд, показавшихся для всех присутствующих вечностью, особенно для Фроси, симпатия которой была на стороне ставшего за последний год таким родным внука, сын ей показался чужим, так мало в нём осталось от прежнего любимого младшего ребёнка.

Отец хлопнул левой рукой по плечу парня и протянул правую для приветствия:

– Здравствуй сын, прости, что так долго шёл к тебе, я ведь несколько лет даже не знал о твоём существовании.

Молодой Вайсвассер не мешкая протянул свою руку для крепкого рукопожатия.

– Ещё и года не прошло, как я узнал, что у меня всё же есть папа.

Отец вдруг двумя руками обнял сына за шею, резким движением пригнул его голову и несколько раз поцеловал в жёсткую шевелюру.

– Прости, мой мальчик, прости, мне ещё долго придётся извиняться перед тобой, отмаливать свой грех перед твоей матерью, а главное, перед своей, я ведь когда-то обещал ей, быть надёжной опорой до глубокой старости.

Он высвободил из своих крепких объятий парня и резко повернулся к матери.

– Мамуль, ты сможешь когда-нибудь простить меня?

– Постараюсь, а, впрочем, какие могут быть обиды к собственным детям, чаще наоборот, дети не могут простить своих родителей, за то, что те когда-то тоже были молодыми, по крайней мере, так было в моём случае.

Опора твоя Сёмочка, мне уже не нужна, а вот, мои глаза на смертном одре ты прикрыть теперь сможешь.

– Мамуль, зачем думать о плохом, когда мы, наконец, вместе.

Фрося невесело рассмеялась.

– По моим подсчётам ты уже полгода находишься в непосредственной близости от меня, а только сегодня удосужился появиться перед моими очами. Бог тебе судья и неважно, какой он теперь у тебя, ведь безбожник легко ставшим глубоко верующим, может стать легко опять безбожником, это я по себе знаю.

На горькие слова матери сын сразу не нашёл что ответить, но Фрося и не дала ему для этого времени, а обняв за плечи, подвела к мужу.

– Вот, Сёмочка моя надёжная опора на старости лет, очень хочется надеяться, что на сей раз ты не будешь проявлять свою строптивость по отношению к моему любимому мужчине.

Марк при речи Фроси поднялся на ноги, было видно, что слова жены его повергли в шок, подобную от неё аттестацию в свой адрес на людях он слышал впервые. Семён мягко привлёк старика к себе.

– Дядя Марк, если честно, то и подумать не мог, что ещё когда-нибудь с Вами увижусь, но я так благодарен за мою маму, она сейчас выглядит по-настоящему счастливой замужней женщиной.

– Здравствуй Семён, здравствуй! Я очень рад с тобой встретиться, не за себя рад, а за твою маму, которая столько лет ждала этого счастливого момента. Твоя судьба отразилась на многих людях, в том числе и на моей жизни, но я, наверное, единственный из всех, кто не пострадал от этого, а очень многое выиграл, мне на старости лет достался такой клад, мне кажется, что подобного ещё никто не отыскал на нашей вселенной.

– Дядя Марк, многое я бы хотел поменять в жизни, в том числе, и своё отношение к вам, когда мне было, как и моему старшему сыну сегодня, всего семнадцать лет. К сожалению, ничего уже не исправишь, будем радоваться тому, что на данный момент имеем.

И он подошёл к своей жене.

– Заринка, вот, нам и не надо больше скрываться, после праздников мы всей семьёй переезжаем в Вашингтон, я уже подыскал и купил нам подходящий домик.

Фрося догадалась, что это заявление сына больше адресовалось ей. Становилось понятным, что через несколько дней они с Марком опять останутся одни в своём доме и в Майами.

Тем временем старший Семён повернулся к её внуку и тоном, не предполагающим возражений, обратился к старшему сыну:

– Я всё продумал до мелочей – тебя в нашем новом доме ожидает своя комната, находящаяся рядом со спальней Фарида.

Я многое учёл из того, что мне известно о тебе, в нашем доме есть подвал, оборудованный для ваших тренировок и занятий с Фаридом любимыми восточными единоборствами.

Я уже кое с кем поговорил и после первого учебного года тебя легко переведём в самый престижный колледж в близи Вашингтона.

Я пока буду часто тебя навещать в твоём нынешнем колледже, у нас будет время наговориться и как следует познакомиться друг с другом. Мой Фарид высоко ценит твою физическую форму, смекалку и тягу к современному программированию и склонность к точным наукам, как и меня в своё время, тебя интересует физика и всё, что с ней связанно. Так, вот, я помогу устроиться тебе в секретную лабораторию, где ты сможешь реализовать свой умственный потенциал и тягу к знаниям.

Фрося с тоской наблюдала за тем, как возбуждённый своей речью её некогда такой любимый и нежный мальчик, раскладывал по полочкам будущую судьбу только что обретённого сына, совершенно не задумываясь, как это отразится на Фросе, на её старости, на будущих их встречах с внуком.

Зара с Фатимой тем временем сменили посуду и подали горячие блюда. Младший сын повернулся к матери.

– Мамуль, а, где твои фирменные голубцы, я их уже сто лет не ел.

– Ты, же мне не сообщил о своём визите, я бы ради тебя расстаралась, хотя уже давно подолгу не хлопочу на кухне. Кстати, ты мог бы сделать подобный заказ своей Заре, она ловко уже их фарганит, тем более, глядя на твою жену, я легко смогла догадаться, что, по крайней мере, полгода, как вы с ней встречаетесь.

Фрося с удовольствием вогнала острую шпильку в самодовольного сына, но, к сожалению, Зара при её словах густо покраснела и опустила глаза. Сёмка пронзил взглядом мать.

– Мамуль, так сложилась моя жизнь и ничего уже не попишешь. Я по-прежнему не совсем принадлежу себе, это не мои секреты и не моя воля. Поверь мне, всё это время, после того, как прибыл в Штаты, я внимательно наблюдал за вами издалека и высоко оценил вашу с дядей Марком благосклонность и доброту к моей семье...

– Поэтому и решил убрать её подальше от нас, чтобы мы больше не навязывали вам свою волю?

– Мамуль, это не совсем так, они едут поближе к моему месту работы, а вам и так хватило с ними хлопот, и я очень высоко оценил ваше благородство, самоотверженность и чуткость. Я отлично отдаю себе отчёт, что вы уже не молодые и не совсем здоровые люди, зачем вам лишние заботы, занимайтесь друг другом, а мы иногда будем вас навещать.

Вдруг он резко развернулся в сторону малого Сёмки.

– Скажи сын, ты обдумал уже мои предложения, тебя устраивают перспективы, нарисованные мной – в доме с родными тебе людьми, собственная комната, тренировочный зал под боком, самый престижный колледж и работа в лаборатории, сулящая тебе занятие любимыми науками под кураторством знаменитых учёных?

Ответ внука прозвучал громким выстрелом в тишине комнаты:

– Нет отец, я не буду жить вместе с вами, потому что не нуждаюсь в собственной комнате, в домашнем тренировочном зале и прочих излишествах.

Меня полностью устраивает колледж и мои преподаватели. Но, главное не в этом

Пойми отец, мне не приятно принимать от тебя все эти блага, как компенсацию за долгие годы моей безотцовщины. Ты не в чём не виноват и ничего мне не должен, материальных благ я и в Москве имел предостаточно – у меня была своя комната, мне не чинили препятствий в занятиях спортом и любой ВУЗ был для меня открыт, благодаря не только моим способностям, но и маминым деньгам. Ты, ничего не хочешь знать о моей маме, это твоё право, но бабушку с дедушкой я не оставлю, пока они будут во мне нуждаться и постараюсь все каникулы проводить в их обществе.

Семён не стал остро реагировать на последние слова старшего сына, задержал на несколько секунд на нём свой горящий взгляд и поднялся на ноги:

– Мамуль, мы уже, пожалуй, пойдём, мне очень хочется побыть с женой и детьми в узком кругу и в домашней обстановке. Я собираюсь задержаться здесь в Майами на три дня, надеюсь, за это время у нас будут возможности побеседовать с тобой по душам, очень хотелось бы, чтобы мой старший сын остудил свою голову и нашёл для отца в своём сердце тёплое родственное место.

Два Семёна пристально смотрели в глаза друг друга и младший выдержал кинжальный взгляд отца.

– Папа, я с удовольствием буду общаться с тобой, только очень прошу, не поучай меня и не навязывай свою волю и поддержку, я же как-то без этого обходился почти семнадцать лет.

Старший Семён при последних словах сына взорвался:

– А тебе не кажется, что ты не имеешь право, судить своего отца, ничего не зная и не понимая...

Сын не дал ему договорить:

– Ну, теперь я многое узнал, а понимаю так, как мне хочется и видится, а в будущем постараюсь жить согласно своим взглядам, а не навязанным отцом, который ничего про меня долгие годы не слышал.

Все присутствующие с напряжением следили за словесным поединком отца и старшего сына, особенно волновался Фарид, прикипевший всем сердцем к старшему брату и с уважением относившийся к своему папе. Вдруг суровое лицо старшего Семёна разгладилось.

– Ну-ну, ты здорово мне напоминаешь меня самого в этом возрасте, дерзай сынок, меня с детства пытались сломать и не получилось, рад, что и ты выглядишь сильным, самодостаточным, гордым и честным. Очень хочется надеяться, что в будущем мы всё же найдём общий язык безусловно, с учётом твоего мнения.

Отец улыбался сыну, напряжение спало и

Фрося громко выдохнула воздух, ей показалось, что во время словесной перепалки двух Семёнов она перестала дышать.

Мать нежно обняла своего младшего сына.

– Хорошо, мой мальчик, что ты вспомнил себя в этом возрасте, не всегда мы тогда с тобой были согласны друг с другом, но мы ведь с тобой, не смотря ни на что, довольно благополучно ладили.

– Успокойся мамуль, поладим и мы с сыном, дай только срок.