Текст книги "Фрося. Часть 7 (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Фросе захотелось своим вопросом сгладить возникшую неприязнь между ней и сыном.

– Мать мне срифмовать ответ с твоим вопросом?

Он опять осклабился.

– Что ты хочешь, к Нинке и той не приезжают, они же теперь стали иностранцами – кто в России проживает, кто в Казахстане, а дочка вовсе не то в Словакии, не то в Словении живёт.

– Стас, может быть тебе деньжат подкинуть?

– На кой они мне, всё равно пропью, хочешь, так Нинке подкинь.

Тут уже засмеялась горько Фрося.

– Неужто подкинуть ей деньжат за то, что она выгнала меня из бывшей моей хаты?

– А ты скажи ей, что хочешь бабки подкинуть, так она тебе подошвы вылижет.

– Ладно, сынок, прощай, надо нам расстаться, пока до конца не возненавидели друг друга.

Стас, кряхтя, вслед за матерью поднялся на ноги.

– Матушка, не серчай на меня, пусто на душе, ведь всё, что было в жизни хорошего я потерял. В петлю лезть неохота, а славного будущего своего уже не вижу. Нинка мне давно уже обрыдла так, что видеть её не могу, не только что дышать одним воздухом. Я пошутил, не сойдусь я с ней, доработаю до пенсии и поеду куда-нибудь в деревню, куплю подходящий домик, заведу хозяйство, и кто его знает, может ещё хозяйку впущу в дом, нынче баб одиноких хватает, а я всё же не совсем пропащий мужик, с руками и при деньжатах. Скажу тебе, как на духу – местные мужики меня сторонятся, шарахаются, как от прокажённого, ты же знаешь, в наших местах коммунистов никогда сильно не жаловали. Вот и съеду туда, где меня никто не знает. Денежки у меня в загашнике есть и не какие-нибудь там зайчики, зелёненькими успел в своё время обзавестись, всё же у своей мамочки чему-то в жизни научился.

Стас облапил мать и похлопал её по плечу.

– Прощай и не поминай лихом, родственникам можешь передавать привет, а можешь и нет, мы с ними друг для друга словно чужие или умершие. Если перед кем и мучает меня совесть, так это только перед покойной Анькой.

Глава 27

Протиснувшись обратно со своим чемоданом через плохо открываемую калитку, Фрося остановилась на обочине дороги. Шёл лёгкий снежок, серое небо обложили облака, надвигались ранние сумерки, крепчал мороз и на душе у неё было пасмурно и холодно. Поправила сумочку на плече – вот, и съездила на Родину, вот, и попрощалась с родными. Вдохнула полной грудью морозного воздуха и решительно достала из внутреннего кармана шубы мобильный телефон – как хорошо, что у неё есть визитка того таксиста, доставившего её некоторое время назад сюда.

Долго ждать не пришлось, вскоре возле неё затормозила знакомая машина и улыбающийся водитель, распахнул перед ней дверь:

– Забросьте, пожалуйста, сами ваш чемодан на заднее сиденье, что-то мне не хочется вылезать на эту холодрыгу.

Фрося так и сделала, отметив для себя, что обслуживание клиента в провинции здорово отличается от московского, не говоря уже от американского, и, усевшись на пассажирское сиденье, облегчённо вздохнула.

– Скажите, пожалуйста, я могу возле вокзала где-нибудь сносно перекусить?

– Да, похоже, встреча не была сильно радушной.

Фрося смолчала.

Водитель покачал головой.

– Конечно, есть, я вас завезу в нашу «Бульбяную». Как вы относитесь к белорусской кухне?

– Отлично отношусь, я ведь родом из этих мест, просто давно здесь не была.

– У нас мало, что изменилось, но с развалом советской власти, появилось несколько приличных заведений, местные воротилы всё же подсуетились.

Не смотря на грустное настроение после встречи с сыном, Фрося в уютном кафе с аппетитом отобедала вкусными картофельными клёцками с жареным мясом и луком, запила чаем с лимоном и двинулась в сторону вокзала. Как это она могла предполагать, что ей придётся задержаться на два дня в Поставах, даже два часа здесь нечего было делать. Который уже раз подумала – как хорошо, что Марк не поехал с ней в Израиль и в Москву, ей тоска, а каково было бы ему. В чемодане так и остались лежать не востребованные подарки, кому здесь было вручать дорогие виски, коробки с конфетами и сувениры. Поезд уносил её обратно в Москву, а это значит, что скоро она улетит к Марку, без него ей было ужасно тоскливо, а на душе кошки скребли.

Стояло ещё раннее утро, когда Фрося сошла на промозглый перрон и в свете фонарей сразу же увидела, дожидавшегося её внука:

– Сёмочка, зачем ты поднялся в такую рань, а вдруг бы я сегодня не приехала?

– А я почему-то был уверен, что ты прибудешь именно сегодня, мне так хочется ещё побыть с тобой рядом, как можно подольше.

Фрося крепко обняла внука.

– Глупышка, какой ты ещё глупышка, скоро приедешь ко мне в Штаты, попрошу Марка, чтобы он подыскал тебе подходящий колледж в нашем округе, мы будем с тобой рядом, пока ты будешь во мне нуждаться, а я всегда буду с тобой, пока жива и могу что-то весомое для тебя делать.

– Бабуль, мама просила меня, чтобы я повлиял на тебя своим авторитетом и прямо с вокзала привёз к нам домой в гости.

– Считай, что уже повлиял, поехали.

Фрося с волнением переступила порог квартиры, когда-то удачно приобретённой для Тани. Благодаря сноровке свекрови, та теперь являлась хозяйкой дорогого престижного жилья в центре Москвы.

Невестка выскочила в прихожую и повисла на шее у Фроси:

– Мамочка, как я вся испереживалась за эти два дня, после того, как не очень красиво покинула тебя в гостинице.

– Ну-ну, отпусти меня, а то завалюсь, забываешь, что мне уже не сорок пять, как некоторым.

Таня смеясь, помогала свекрови снять шубу и сапоги, подставляла мягкие домашние тапочки, продолжая суматошно обцеловывать Фросе руки и лицо.

– Прости, моя дорогая мамочка, сама не знаю, что тогда нашло на меня, наверное, здорово вымоталась за последнее время, стала какая-то нервная, всё боюсь куда-то не успеть.

Фрося не стала реагировать на оправдания невестки, а присев в кресло, огляделась.

– А здесь мало, что изменилось...

Предостерегающе подняла руку.

– Танюша, не стоит извиняться, время нас отдалило друг от друга и поведение твоё в гостинице было для меня вполне понятным – хотела показать, какой ты стала важной и самостоятельной и явно слегка с этим переборщила. Танюха, я рада, что не надо больше тебе нос вытирать, а воспитывать тебя я не приехала, если нравится быть такой, будь.

Таня воинственно вздёрнула кверху подбородок.

– Какой это такой, договаривай?

– Даже не знаю, как правильно ответить на этот твой вопрос и стоит ли это делать. Ты, не напрягайся, завтра я улечу в Штаты, и кто его знает, может уже никогда больше с тобой не увидимся. Я, по крайней мере, в Москву уже не ездок, нет ни сил, ни желания.

– Мама – это понятно и без слов, но ты всё же ответь, что ты имела в виду, когда сказала, что я стала такой, интересно всё же, на твой свежий взгляд, какой?

– Далёкой Танечка, далёкой и холодной. Мне в дорогу Марк посоветовал взять томик Пушкина и почитать «Евгения Онегина». Я и читала, пока летела в Израиль.

– Мама, а с какого перепуга ты взялась за эту книгу, я её изучала по школьной программе и ничего интересного в ней не находила.

– На меня она тоже не произвела большого впечатления, просто мой Марик сравнивал тебя с одной героиней из этой книги.

– С Татьяной Лариной что ли?

– Именно с ней.

– Мамочка, я уже давно не та гуттаперчевая простушка, что была раньше, и это, сама знаешь, во многом, благодаря твоему влиянию и нынешним реалиям жизни.

Фрося во все глаза смотрела на сидящую напротив неё красивую, ухоженную ещё достаточно молодую женщину и не понимала, что ей в этой Тане не нравилось.

Почему, в своё время, она приняла всем сердцем прежнюю Таню – ранимую и сердечную, слабовольную и вздорную, но домашнюю и каждой клеточкой родную.

Складывалось мнение, что некогда близкая её душе девочка за десять лет со дня их разлуки, полностью растеряла все прельщающие прежде в ней качества.

– Танюша, нам нечего с тобой делить, но всё, что происходит сейчас в вашей стране и с её людьми на меня не производит благоприятного впечатления. Да, и в наше время, кто был поухватистей, тот и жил хорошо, только это было опасно, бизнес был под запретом, его обзывали спекуляцией и воровством, а попавшихся довольно строго наказывали.

Раньше трудно было сразу понять, кто богатый, кто сносно живёт, а кто бедный – все одевались, питались и имели жилищные условия примерно одинаковые. Да, сноровистые люди умудрялись квартирку малую сменить на большую, как это сделали мы с тобой, могли поднапрячься, где-то у государства украсть, подхалтурить, а порой сэкономить и сесть за руль своего авто, но сегодня между благополучием разных слоёв населения разница грандиозная, буквально пропасть пролегла – богатство и бедность просто выпирает со всех щелей.

– Мама, ты так серьёзно к этому подходишь, тебя это волнует? Меня нисколько. Можно подумать в Штатах не так, там все богатенькие, а если увидят бедненьких, то тут же помогают им подняться на ноги, раздавая милости на право и на лево.

– Не знаю Танюха, как тебе доступно объяснить, бедные везде есть и нищие везде встречаются, но такого чванства богатых, как здесь, я не встречала нигде.

– Мама, а почему надо стесняться богатства, времена подпольных миллионеров миновали, если есть у тебя мозги и хватка, то и существуй согласно своим достижениям – живи в дорогих квартирах и строй загородные особняки, имей гараж с крутыми тачками, одевайся у знаменитых модельеров, посылай учиться детей за границу...

Ах, да, к слову, с Сёмкой вопрос мы с тобой утрясли?

– Утрясли Танечка, утрясли, можешь на меня полностью положиться, он не будет у нас ни в чём нуждаться, закончит колледж, будет у него желание, то и университет поможем одолеть.

– Ах, мама, как я тебе благодарна, так хотела, чтобы Ленка за границу умотала, так нет, связалась с этим Глебушкой и теперь покатит совсем в другую сторону, а мне красней перед партнёрами и друзьями.

– Таня, ты продолжаешь меня удивлять, она, что милостыню на улице будет просить?

– Ах, мама, тебе это уже не доступно, другой возраст и совсем иные понятия.

– Вот, тут, ты совершенно права, но указывать на это было не обязательно.

– Мама, ты что обиделась?

– Не смеши, чего на правду обижаться. Да, и не была я никогда обидчивой, не в пример тебе.

– Тоже вспомнила, я теперь совершенно не обижаюсь, а просто бывает злюсь, да так, что могу задавить.

– Танюха, я две ночи провела в поезде, поеду, пожалуй, в гостиницу, надо отдохнуть, ведь завтра меня ещё ожидает, такой тяжёлый перелёт.

– Мамочка, ни в коем случае ты сегодня не сбежишь от меня – я заказала в ресторане шикарный обед, мы все вместе соберёмся здесь и отметим твой приезд. Ты увидишь моих дочерей с парами, моего друга и познакомишься с правнучкой.

– Ну, и отлично, а то думала, что придётся подарки для родных везти обратно в Америку или передать через посыльных.

– Мама, твоя пулемётная очередь меня не задела. Сёма!

Таня звонко выкрикнула имя сына.

– Семён, возьми на себя пока заботу над бабушкой, которая, надеюсь, очень скоро будет тебя опекать, а то я потеряла над тобой всякий контроль, посмотрим, как она справится.

– Мама, а что со мной справляться, в памперсах уже давно не нуждаюсь, уроки проверять не надо, не курю, не пью, не колюсь и даже по ночам сплю дома.

– Ну, ты слышишь его, как он разговаривает со своей матерью, ни капельки от него уважения, а ведь живёт у меня на всём готовом.

– Мама, я тебя, что просил, чтобы ты меня рожала, так чего теперь постоянно попрекаешь?

Чтобы эта перепалка между матерью и сыном не переросла в скандал, Фрося поднялась из кресла и обняла внука.

– А ты знаешь, мой дорогой, что молодым иногда стоит смолчать, даже если им кажется, что они правы.

Внук потупил голову и повёл бабушку в свою комнату, а Фрося вспомнила своего младшего сына в этом не лёгком для воспитания возрасте.

Тот тоже ни в чём у неё не нуждался, имел по тем временам, что могли себе позволить только дети партработников, великих артистов и спортсменов и, конечно, дети людей из криминального общества, какими они являлись с Марком.

Но, никогда, не единым словечком она его не попрекнула за все блага, которыми от всей души одаривала своего любимого мальчика.

глава 28

После, получившимся неприятным разговором с Таней, Фрося полностью попала в сферу внимания Сёмки, чему тот не шуточно обрадовался.

Заведя бабушку в свою комнату, он буквально закидал её вопросами, большинство из которых было связанно с её жизнью в Америке. Он оказался любознательным и увлекающимся мальчиком. Разнообразные вопросы внука часто ставили бабушку в тупик, и она уже от души смеялась:

– Сёмочка, ты меня достал, ну, откуда я могу знать, я никогда этим не интересовалась, мальчик мой, я к компьютеру только подхожу пыль вытереть, вот приедешь и я тебя полностью отдам в распоряжение моего Марка, вот тут ты и оторвёшься и он с тобой заодно отведёт душу в умных беседах, а я ведь обыкновенная бабка – люблю сериальчики, любовные романчики, поплавать в бассейне и покопаться с цветиками в своём садочке.

– Бабуль, ты просто надо мною смеёшься, ну, что ты не знаешь, насколько у вас популярны в стране восточные единоборства – ушу, тхэквондо, каратэ, в конце концов?

Фрося смеялась.

– Мальчик мой, что это такое и с чем это едят? Сёмочка, в Америке есть всё, было бы желание, возможности и время всем этим и многим другим заниматься. Я только точно знаю, что не успеешь ещё появиться у нас в Майами, как сдашь у меня на права и я тебе куплю личный автомобиль, чтобы мой не брал, а то я вашу натуру Вайсвассеров знаю, стоит вам влюбиться и всё, голову сносит.

Парень покраснел.

– Бабуль, о какой любви ты мне говоришь, я же ещё даже не приехал в Штаты.

– Сёмочка, я шучу, но признаюсь честно, очень хочу уже очутиться у себя в доме и встречать тебя в своих апартаментах.

Дверь в комнату внука резко распахнулась и туда вбежала не высокая, но стройная девушка, в которой Фрося безошибочно узнала Лену. Боже мой, как она была похожа на свою маму – те же блестящие зелёные глаза, нежный овал лица с высокими скулами, тонкий носик и сочные губы.

– Бабушка, здравствуй! Как ты хорошо выглядишь, будто мы и не расставались с тобой десять лет назад.

– Здравствуй, здравствуй Леночка!

Фрося прижала к своей груди голову девушки.

– Ты, уже совсем взрослая, а расставались мы с тобой, когда ты была ещё не складным подростком.

Лена отстранилась

– Бабушка, знакомься, это мой Глеб, мы скоро поженимся, ведь летом я оканчиваю университет, собираемся с ним поехать на Дальний Восток, там такие нас ожидают перспективы, ведь наши знания восточных языков сегодня очень востребованы, особенно на наших границах с Японией, Южной Кореей, а главное, с Китаем.

Фрося потрепала по плечу высокого нескладного парня в очках.

– Глебушка, тебе такая болтунья достаётся, не позавидуешь.

– Ну, бабушка, тоже скажешь, болтунья, а я ведь так разошлась, только потому что очень рада тебя видеть такой же красивой и стильной, как ты была раньше.

Свои два слова вставил и парень:

– Ефросинья Станиславовна, мне Лена очень много о вас рассказывала хорошего.

– О, чертовски приятно, оказывается обо мне ещё иногда говорят.

На душе у Фроси стало заметно теплей, в миг исчезли возникшие в предыдущие дни обиды и предубеждения. Они же молодые, где им взять время и терпение, чтобы понапрасну тратить на обидчевых стариков.

В комнате Сёмки становилось всё тесней и многолюдней, потому что туда протиснулись Алесь, Анжела и маленькая Анечка. Фрося взяла на руки девочку, названную в честь её самой большой невосполнимой утраты в жизни.

Естественно, кроме имени в этом миленьком ребёнке не было ничего от её Анютки, но всё равно, было приятно, что на земле есть человек, в которого заложена частичка доброй памяти.

Фрося, находясь в тесном кругу молодёжи, вдруг почувствовала, что она, наконец, оттаивает душой, ей хотелось обнимать и целовать повзрослевших за десять лет разлуки симпатичных молодых людей. Она закидывала молодёжь вопросами о планах на будущее, о том, как им живётся в нынешних новых для страны условиях и в ответах чувствовала, что эти ребята практически уже не помнят прежнюю жизнь в СССР. Оживлённый разговор и смех прервала Таня, вошедшая в комнату, пахнув запахом чересчур сильных духов, в стильном платье, в туфлях на высоких каблуках и обвешанная дорогими украшениями.

– Всё, всё, вы тут, наверное, замучили бабушку бесконечными вопросами и своими глупыми фантазиями, пора уже к столу, если захотите, там можно продолжить обмениваться взглядами и планами на будущее, заодно удовлетворите и моё любопытство, я ведь тоже очень мало, что знаю о них.

Шум мгновенно утих и все присутствующие в маленькой для такого количества людей комнате, потянулись в сторону зала. Сёмка взял бабушку под руку и проследовал с ней вслед за остальными. Внук уселся рядом с Фросей, перед этим услужливо отодвинув ей стул:

– Бабуль ты не против, если я во время обеда буду сидеть рядом с тобой?

– О чём ты говоришь, мне так сегодня повезло, подцепила юного симпатичного кавалера, почту, мой мальчик, за честь.

Услыхав последнюю фразу Фроси, все молодые люди дружно рассмеялись. Тем временем, Таня подвела к американской гостье высокого мужчину, одетого в добротный костюм при галстуке.

– Мама, познакомься с Ником.

Фрося привстала со своего стула и подала руку мужчине, встретившись с ним глазами.

– Ефросинья Станиславовна, очень рад познакомиться, много наслышан о вас, как от Тани, так и несколько лет назад от Владислава Антоновича, с которым мы были долгие годы друзьями и партнёрами по бизнесу.

– Я тоже рада знакомству, только простите меня, к вам так и обращаться господин Ник? Да, ещё вопрос, возможно, Вы, предпочитаете английский язык?

В серых глазах мужчины блеснули сталью настороженные огоньки.

– Прошу прощения, Николай Анатольевич.

Он учтиво наклонил голову.

– Мой родной язык русский, а Ником меня называют друзья.

Понимаю, что пока в их круг вы не входите. Ефросинья Станиславовна, если вы сможете за сегодняшний вечер уделить мне несколько минут внимания, буду вам очень признателен.

Фрося улыбнулась.

– Придётся повторить чуть раннее сказанную мной фразу – почту за честь.

На этот раз слова Фроси не вызвали смеха – молодёжь молча чинно восседала на своих местах, и только маленькая Анечка нарушала строгий порядок, просила дать ей кусочек колбаски.

Фрося обвела взглядом прекрасно сервированный стол с богатыми закусками. Отметила дорогой фарфор, начищенное серебро приборов и переливающиеся искорками хрустальные рюмки, фужеры и бокалы. Посереди стола стояла внушительная батарея из дорогих спиртных напитков. Фрося удивлённо взглянула на Таню. За их спинами расположились две изящные девушки в форменной одежде официанток.

– Мама, я решила, что так будет лучше, нам не придётся отвлекаться от стола и друг от друга, девочки сами со всем хорошо справятся, при этом, профессионально.

Изысканная еда, учтивое обслуживание официанток и спиртное не смогли создать за столом атмосферу всеобщего веселья и непосредственности, все, без исключения, чувствовали себя скованно, чему ещё больше способствовали Таня с её любовником, который ежеминутно поглядывал на свои дорогие часы, отчего невестка заметно нервничала и сыпала колкостями направо и на лево. Фрося попыталась разрядить обстановку:

– Танюша, а твоих знаменитых пирожков не будет? Я так часто про них вспоминаю и все уши Марку прожужжала. Он даже мне советовал попросить у тебя рецепт.

– Мама, не издевайся, я уже забыла, как к духовке подходят, некогда мне заниматься ерундой, вот, стану такой пенсионеркой, как ты, тогда и буду на кухне возиться.

Грубый выпад нервной хозяйки, похоже, отметили все – молодые люди, они опустили свои глаза в тарелки, а сидящий рядом внук, погладил бабушку по руке. Фрося, чтобы снять напряжение засмеялась.

– Ошибаешься Танюха, я и сейчас мало времени провожу на кухне и, если есть возможность отвертеться от неё, то с радостью могу покушать пиццу или зайти в кафе. Ты же знаешь, что я никогда не была хорошим кулинаром, а у тебя был к этому настоящий талант, могу заверить в этом всех присутствующих, кто этого не знал или надёжно забыл.

Глаза всех сидящих за столом с благодарностью смотрели на пожилую женщину, у которой хватило ума и такта пропустить грубую колкость мимо, как, будто не придав ей никакого значения. Расторопные официантки перед десертом стали убирать посуду после горячего блюда, а к Фросе в этот момент подсел Николай Анатольевич.

– Простите Ефросинья Станиславовна, но мне надо вскорости покинуть вашу замечательную компанию, вы могли бы сейчас уделить мне парочку минут внимания.

– Ради бога, но какой у вас интерес может быть к пенсионерке, посмотрите, сколько тут прекрасной молодёжи, а Танечка дорожит каждой вашей минуточкой.

Мужчина недовольно мотнул своей крупной головой.

– Шпильки в свой адрес не принимаю и наши отношения с Татьяной никого не касаются...

И понизив голос:

– Да, я женатый человек и, как вы уже могли догадаться, нас с вашей бывшей невесткой связывают не только партнёрские и дружеские отношения, но разговор сейчас пойдёт не об этом.

Фрося не стала перебивать, внимательно глядя в лицо мужчины, который почему-то не был ей симпатичен.

– Ефросинья Станиславовна, мне Татьяна сообщила, что ваш муж инвестирует крупные суммы денег в экономику нашей страны, что у него есть шикарные связи с нашим министерством и многими олигархами в области торговли и поставки ценного оборудования в разработке полезных ископаемых...

– Николай Анатольевич, вы зря тратите своё драгоценное время на разговор со мной на эту тему. Я в Америке сразу же отошла от всех коммерческих дел, тут Таня совершенно права, живу жизнью добропорядочной пенсионерки. Мой муж, простите меня, очень слаб здоровьем и никакой активной финансовой деятельностью не занимается. Да, наши капиталы вложены в некоторые структуры, связанные с Россией, но дела ведёт наш надёжный деловой партнёр и хороший друг, а мы получаем только дивиденды.

– Ефросинья Станиславовна, так только это нам и надо, чтобы вы связали нас с вашим хорошим деловым партнёром, а тем более, вашим другом, потому что ваши рекомендации откроют для нас широкие перспективы.

Фрося поднялась на ноги, давая понять, что их разговор подходит к концу.

– Николай Анатольевич, я не могу своему деловому партнёру, а тем более, другу, рекомендовать, совершенно незнакомого человека, в надёжности которого у меня нет никакой уверенности.

Во время всего разговора Фроси и её друга, Таня стояла рядом с плотно стиснутыми губами, кидая на свою бывшую свекровь огненные стрелы из по-прежнему красивых зелёных глаз, из которых исчезли любовь и тепло к дорогому некогда человеку. Мужчина несколько раз попеременно зло посмотрел на Фросю и Таню, сухо раскланялся и покинул квартиру.