Текст книги "Фрося. Часть 7 (СИ)"
Автор книги: Овсей Фрейдзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
глава 32
Таня приняла душ и подкатилась к Фросе под бочок, не смотря, на всю ширину кровати, она тесно прижалась к свекрови и тихо задышала ей в шею. Пожилая женщина нежно обняла её голое худенькое тело и поцеловала в щёку:
– Танюша, зря ты осталась у меня ночевать, у тебя даже нет ночной сорочки. Возьми хотя бы мою запасную, надеюсь, до утра не утонешь в ней.
Таня, по-прежнему крепко обнимая за шею Фросю, зашептала:
– Мамочка, ты даже не представляешь, как я хочу иногда снова стать маленькой девочкой, прижиматься к материнскому плечу, решать только детские проблемы и никому ничего не доказывать и не думать о завтрашнем дне.
– Танюшка, Танюшка, что ты думаешь, мне этого никогда не хотелось, ещё как хотелось, но я с детства не знала материнского тепла, а с восемнадцати лет не было даже к кому прижаться или хоть словом девичьим обмолвиться. Уже много позже я обрела маму Клару, она была очень хорошая и душевная женщина, но совершенно далёкая от того, чтобы по-матерински приласкать. Она себе никогда не давала поблажки в проявлении нежностей, не позволяла даже слезинке вытечь из своих глаз.
Фрося рассмеялась.
– Про таких говорят – гром-баба.
– А Сёма её очень любил, он много про неё рассказывал.
– Так и я её очень любила, просто, она была очень своеобразным человеком – надёжным, верным, честным, но свои чувства никогда не проявляла на людях. Помню, один только раз, когда я ей рассказывала, как спасала во время войны Анютку, она чуть было не разревелась и выкурила вместо двух, три подряд папиросы.
Таня надела огромную для себя ночную сорочку Фроси и вновь придвинулась к свекрови.
– Мама Фрося, расскажи мне всё же про Сёму, всё, всё, что тебе известно до этого момента расскажи мне, пожалуйста, я тебя очень прошу, и про его жену и деток, всё, что знаешь, расскажи.
– Танечка, зачем ты рвёшь себе душу, ведь возврата к прошлому уже нет. Хоть ты меня и осуждаешь, но я до сих пор нисколько не жалею, что, в своё время, скрыла от тебя, тот факт, что он остался жив. В тот момент, когда он встретился с нашей Анюткой, у него уже было двое детей и он ничего не знал о существовании сына в Москве. Милая Танечка, я сама страшусь встречи с Семёном, ведь он в том Афганистане стал мусульманином, а про этих фанатиков ты сама многое слышала. Его жена, по короткому моему наблюдению, нельзя сказать, чтобы страшно была верующая, но она блюдёт традиции и, свято предана своему мужу, глаз на других мужчин не поднимает...
– Если бы знала, что Сёма жив, что любит и помнит меня, я бы до сих пор ждала его, и тоже глаз на других мужчин не поднимала.
Таня буквально выдохнула эти слова в ухо Фроси.
– Танюша, давай, я тебе быстренько расскажу, всё то, что знаю, а знаю я очень мало и не будем больше к этому возвращаться. Одно всё же тебе скажу определённо, от мысли, что он жив и думает обо мне, а я могу думать о нём, как о живом, становится на душе теплей.
– И мне было бы теплей, но он думает о другой.
– Ах, Танюша, Танюша, кто его знает, о ком и о чём он сейчас думает и, где он в данный момент находится, мы ведь с тобой уже почти семнадцать лет его не видели и не слышали.
– Мама, расскажи о его жене и детях, на кого они похожи, как выглядят, как разговаривают, всё, всё расскажи.
Фрося тяжело вздохнула и выдала Тане всю скупую информацию о Семёне, начиная с того момента, как Аня увидела его в окружении Масуда и, дойдя до письма, которое передал ей недавно Леон.
– Вот, в общем-то и всё. Буквально накануне моего отъезда в Израиль, появилась на нашем горизонте жена Семёна с детьми и пока они живут у нас в доме. Я рассказала Заре, так зовут жену Семёна про тебя и его сына, а она оказывается всё про вас от него знала. Танюха, тебе даже будет трудно поверить, но я её предупредила, что ты до сих пор считаешься его законной женой. И, она ответила, что согласна быть второй женой, если он примет такое решение, ведь у них, у мусульман, такое водится.
– Мама Фрося, а я бы на такое никогда не согласилась, что моё, то моё, даже не хочу быть первой женой, когда есть ещё вторая.
– Прости, моя девочка, а быть любовницей, разве это не одно и тоже?
– Ты меня укоряешь?
– Не смеши, ты свободная женщина, пусть жёны мужчин укоряют себя за то, что не могут удержать рядом с собой похотливых самцов. Смотри, от меня ничего не отвалилось, а я дважды была любовницей и обманутой женой была. Самое моё большое семейное счастье пришлось на годы старости, и я его теперь очень лелею.
Незаметно для самих себя, обе женщины почти одновременно заснули и проспали до позднего утра. Проснулись они от мелодии, звучащей в соседней комнате из мобильного телефона. Таня вскинулась и побежала отвечать на звонок. Через пару минут она вернулась.
– Мама Фрося, звонила Анжела, волнуется за меня, за тебя и за работу.
– Хорошая она у тебя девочка, надёжная, не третируй ты её, лучше вместе с ней вселяйте в Алеся уверенность в свои силы, смотришь, он чего-нибудь и добьётся, ведь парень далеко не дурак.
– Хорошо, я прислушаюсь к твоему совету, а между прочим, уже пол девятого.
Фрося резко присела на кровати.
– Ничего себе, скоро мальчишки и девчонки заявятся, а я ещё в постели.
– Не заявятся, Анжелка всех предупредит, чтобы к двенадцати были в аэропорту, но нам с тобой надо поспешить.
Заказывать завтрак в номер уже было поздно, они спустились в лобби и там в кафе позавтракали и скоро уже мчались по трассе в сторону аэропорта в Шереметьево. К большой радости Фроси, когда они зашли с Таней в здание аэропорта, то увидели целую делегацию, пришедшую провожать американскую гостью. С букетами цветов к ней подбежали Алесь с Анжелой и Лена с Глебом.
Фрося улыбнулась Сёмке, стоящему сзади за сёстрами, он от волнения переминался с ноги на ногу. Бабушка ласково улыбнулась мальчику, как он всё же был похож на своего отца и деда.
Анжела, обняв Фросю, прошептала:
– Бабушка, какая ты у нас хорошая, ты сумела одним только своим приездом сроднить нашу стремительно распадавшуюся семью. Я разговаривала с мамой по телефону и не узнавала её.
– Береги её, моя девочка, она у вас очень хорошая, только несчастная и поэтому такая ранимая и вспыльчивая.
Молодые люди все в один голос заверяли Фросю, что обязательно приедут к ней в гости и она обещала им сердечный приём. Фрося видела, как Таня что-то сказала Сёмке и он весь засветился, а, когда подошла его очередь прощаться, прижался к бабушке и прошептал:
– Мы скоро встретимся, мне мама пообещала, что не будет чинить препятствий с отъездом в Штаты.
Последней для прощания в объятия Фроси попала Таня.
– Мамочка, с момента твоего отъезда в Америку в моём сердце всё время тлела на тебя обида, что ты меня бросила на произвол судьбы. Все эти годы я пыталась доказать тебе, что сама могу в этой жизни постигать все трудности и преодолевать любые вершины, борясь за своё благополучие.
А на самом деле, какая я глупая, совершенно не думала о том, что ты уже не молодая женщина, что ты устала от всех жизненных хлопот, что тебе и без меня хватило всевозможных расстройств в жизни за себя и своих близких.
Не знаю, правильно я сделала или нет, что не поехала за тобой в Америку, но мне было страшно и жалко бросать всё приобретённое мною в жизни.
Я ведь с детства жила в бедной семье, а тут у меня появилось всё, о чём только может мечтать человек – шикарное жильё, налаженный бизнес и что там греха таить, власть и уважение со стороны прежде недосягаемых мною людей.
Мама Фрося, ты за меня больше не переживай, я научусь жить с мыслью, что Сёма жив, но он больше не мой.
Когда с ним свидишься, ничего не рассказывай обо мне.
Мне его жалось не нужна, а любовь ко мне у него уже давно умерла.
Береги себя, моя хорошая, я постараюсь больше никогда не приносить в твою душу боли и разочарования.
– Полно Танечка, полно, я не таю на тебя никакой обиды, и ты не таи на меня, мы обе обыкновенные вздорные бабы, но научились за долгую жизнь прощать, а любви друг к другу нам с тобой не занимать.
В своё время я не смогла простить сердечную подругу Аглаю и рассталась с ней до конца жизни. Не смогла простить Алеся и порвала с ним любовную связь до конца жизни. Мы чаще придумываем обиды и носимся с ними, как "нищий с сумой", а ведь прощая, человек богатеет. Меня тоже не все простили, хотя я не чувствую своей вины перед Андреем, как и перед Аглаей и Алесем. Танюша, я очень хочу, чтобы ты была счастлива, но от меня, к сожалению, это совершенно не зависит.
– Мама, я передумала, когда ты увидишь Сёму, скажи ему, что я его по-прежнему всё же люблю и зла на него уже не таю.
– Передам Танечка, обязательно, передам.
Фрося сидела в салоне самолёта, который уносил её уже навсегда из Москвы, мысленно восстанавливая весь свой вчерашний и сегодняшний разговор с Таней. Нет, она не вспоминала свару, произошедшую за обедом в квартире невестки, почему-то этот неприятный инцидент куда-то улетучился, будто его и не было, а, вот, душевная беседа в гостинице и в зале аэропорта глубоко засела в мыслях. Фросе было жалко Тани, но ничем ей помочь она на сей раз не могла, придётся той самой справиться со своей горькой печалью, дай ей бог, только счастья.
глава 33
Сидя, в кресле самолёта, уносившего её от любимой когда-то Москвы, погрузившись в свои тревожные мысли, Фрося незаметно задремала. Через какое-то время её разбудил голос стюардессы, предлагавшей напитки, и она, встрепенувшись, вдруг почувствовала в душе и теле прилив бодрости и умиротворения – с каждой минутой она приближалась к родному дому, где её ожидал любимый мужчина и привычный за последние десять лет уклад жизни. В четыре часа после полудня по нью-йоркскому времени, Фрося уже спускалась по трапу самолёта, прибывшего в Соединённые Штаты Америки. К великой радости в аэропорту её неожиданно встречал улыбающийся Леон:
– Пани Фрося, на меня Марк возложил приятную миссию встретить вас здесь и препроводить на самолёт до Майами.
На протяжении всего их знакомства и последующей дружбы, при отсутствии посторонних в общении, они всегда с удовольствием между собой переходили на польский язык.
– Пан Леон, как я рада снова увидеть вас, и можете даже мне не поверить, но я так счастлива вернуться благополучно в Америку – ведь я вернулась к себе домой.
– Верю, верю, я всегда возвращаюсь в Штаты с таким настроением. Пани Фрося, у нас очень мало остаётся времени на общение, меньше, чем через два часа ваш самолёт на Майами, а мне надо кое-что вам сообщить.
Фрося почувствовала в душе ужасное волнение, о бизнесе Леон не станет вести с ней срочные серьёзные разговоры, да, на это ведь есть Марк.
– Да, я вас слушаю внимательно, чует моё сердце, что ваши новости связаны с моим сыном.
– И да, и нет, я хочу довести до вашего сведенья, что мне удалось отследить капитал, который перевёл в Штаты ваш сын, и замечу сразу, что на ваше имя.
– А, что дальше?
– А дальше, я вас проинформирую, что за вычетом налогов, сумма составляет немногим больше двухсот тысяч долларов. Деньги по нашим временам не столь значительные, но на первое время для семьи вашего сына вполне приличные. Как ими распорядиться вы решите сами с вашим мужем и, конечно же, с вашей невесткой.
– Пан Леон, новость безусловно хорошая, признаюсь вам честно, совместное долгое проживание с семьёй моего Семёна меня совсем не прельщает.
– Пани Фрося, в обратное я бы поверил с трудом, но деньги не большие, мы с господином Гальпером уже обсуждали некоторые аспекты и перспективы, но при этом не брали в расчёт пожелания вашей невестки.
– Пан Леон, в любом случае, даже если бы не поступили эти деньги, мы бы с Марком сняли им в ближайшее время отдельное жильё. Если бы вы только знали, как я устала от всех этих перелётов, встреч и треволнений. Хочу наслаждаться покоем, привычным образом жизни только в компании моего любимого мужа.
– Охотно верю, и какие у вас планы на ближайшее время?
– Пан Леон, не смейтесь, на Карибы, на Карибы.
Поздно вечером нанятое в аэропорту, такси Фроси подъехало к ставшему ей давно родным, несмотря на февраль, утопающему в зелени и цветах уютному дому.
После того, как её самолёт приземлился в Майами Фрося по мобильному телефону позвонила Марку, чтобы сообщить ему о своём благополучном прилёте и поэтому, как только машина остановилось напротив дома, на крыльцо высыпали её встречать все нынешние домочадцы.
Фрося, увидев мужа, даже не удосужилась взять из рук таксиста свой чемодан, она прямой наводкой устремилась к любимому человеку.
Марк стоял, опёршись на периллу двумя руками, чуть повернув ухо к работающему на холостых оборотах автомобилю.
– Маричек!
Фрося, буквально выдохнула имя мужа, не видя больше никого вокруг, она поднялась на крыльцо, и пожилые люди слились в нежном объятии.
– Фросик, больше никогда тебя от себя не отпущу, не могу передать, как я по тебе соскучился.
– Маричек, Маричек, а, как мне было плохо без тебя, всё, не хочу больше никаких проблем, ничего не хочу закого-то решать, никого пока больше не хочу навещать и встречать, заказывай круиз, хочу принадлежать только тебе телом и душой.
Из идиллического состояния их вывел голос Фарида, стоящий рядом с ними мальчик с чемоданом Фроси сконфуженно смотрел на взволнованную встречей пару.
– Простите, но шофёр такси нервничает, утверждает, что вы с ним не рассчитались.
Пожилые люди рассмеялись.
– Фаридик, сделай, пожалуйста, это за меня и попроси у шофёра прощение.
И выдав мальчику деньги, Марк с Фросей снова прильнули друг к другу.
Час был поздним и дети, получив от бабушки скромные подарки, приобретённые ею в последний момент в московском "DutyFree", ушли спать. Заре свекровь вручила купленные там же французские духи и поцеловала невестку в щёку. Та тихим голосом поблагодарила и из-под опущенных пушистых ресниц внимательно оглядела Фросю.
Тихим голосом, но тщательно выговаривая каждое слово, она как бы доложила свекрови
– Я старалась быть заботливой с вашим мужем.
– Спасибо Зара, я в этом и не сомневалась, сейчас уже поздно, а завтра мы с тобой поговорим, нам есть, что обсудить.
Очутившись в своей спальне Марк не выдержал:
– Фросик, а чего это ты вернулась и стала такая холодная по отношению к Заре и её детям?
– Знаешь Марик, может быть скоро отойду, но пока после Танюхи не могу я её воспринимать, как жену Сёмки, и более того, она меня почему-то страшно раздражает.
Марк ничего не ответил на последнюю реплику Фроси, хотя по его внешнему виду она поняла, что ответом он остался недоволен.
До поздней ночи, лёжа в кровати, соскучившиеся друг по другу муж с женой делились новостями. Фрося, памятуя о слабом сердце Марка, утаила произошедший с нею микроинфаркт в Израиле и сердечный приступ в гостинице в последний вечер в Москве, но для себя решила, что обязательно пройдёт обследование в поликлинике в ближайшее время.
Она категорически заявила Марку, что не хочет жить долго под одной крышей с семьёй сына и, что уже завтра поговорит с Зарой на эту тему, с учётом того, что в распоряжение невестки перепала изрядная сумма денег. После того, как с утра дети разъехались, кто в школу, кто в садик, Фрося по давней заведённой привычке, надев купальник и накинув махровый халат, в хорошем настроении вышла во двор.
К своему удовольствию отметила, что бассейн был вычищен и заполнен свежей водой. Она с некоторой опаской, постояла несколько секунд на краю, а затем, всё же преодолев себя, бросилась вниз головой в голубую гладь водоёма.
Плавая взад и вперёд, отмеряя метраж, подумала, что находится сейчас далеко не в лучшей форме, потому что после двухсот метров почувствовала нестерпимую усталость. Выйдя из бассейна, тяжело отдуваясь, вдруг натолкнулась на Зару, стоящую с чашечкой кофе в руках:
– Это, что ли для меня?
– Да, я подумала, что после такой физкультуры вы захотите выпить крепкий бодрящий кофе.
– Запомни, прислугой в мой дом я тебя не нанимала, кофе пью крайне редко, а после бассейна предпочитаю апельсиновый сок, который и сама не хвора взять из холодильника.
И больше, не удостаивая вниманием невестку, проследовала в дом. Марка она застала в излюбленном кресле с чашкой кофе в руках.
– Марик, а почему ты меня не дождался, я бы через четверть часика с удовольствием вместе с тобой позавтракала?
– Фросик, так Зара не дала мне очухаться, по заведённой за последние две недели привычке, ничего не говоря, поставила передо мною эту чашечку бодрящего напитка.
– Марк, я не шучу, мы её не нанимали сюда прислугой, а некоторые малые обязанности жены мне самой было и будет выполнять для тебя приятно.
В голосе жены Марк уловил стальные нотки и покачал головой, тут же перейдя на русский язык, заметил:
– Фросенька, нам, действительно надо в ближайшее время с ней разъехаться, но для этого не обязательно гнобить молодую женщину, можно это сделать аккуратненько и без эксцессов.
– Хорошо Марик, обещаю держать себя в руках, я постараюсь не заострять углы, сама чувствую, что веду себя крайне стервозно, но она меня раздражает и всё.
После завтрака Фросе захотелось сесть в свою машину и прокатиться с мужем, прошвырнуться по магазинам и часик погулять у океана, а затем, зайти в какую-нибудь кафешку и по старой заведённой привычке, не спеша отобедать.
– Фросик, я нисколько не возражаю, хочу тебе заметить, что я очень соскучился по нашим совместным прогулкам.
– Маричек, у меня такое чувство, что я с тобой расставалась не на две недели, а на два года, мне всё время хочется прижиматься к тебе и слышать твой голос.
Марк довольный рассмеялся.
– Фросик, каждый наш совместный год смело можно засчитывать за десять.
– О, как ты научился сладко петь простушке, ещё немного и поверю.
Ладно, подожди меня парочку минуток, пока я выведу из гаража машину.
Фрося, как и собиралась, подогнала автомобиль к крыльцу, и зашла в дом за мужем. К ней в этот момент приблизилась Зара:
– Госпожа Фрося, может будут какие-нибудь распоряжения, мне приготовить вам что-нибудь особенное к обеду?
Свекровь сразу же отметила вновь появившееся в обращении слово – госпожа и холодный тон в голосе молодой женщины.
– Нет, готовь, что посчитаешь нужным, мы с мужем пообедаем в городе, когда вернёмся у нас с тобой состоится обещанный серьёзный разговор.
В машине Марк вновь пожурил жену:
– Фросик, ты же умная и благородная женщина, возьми себя в руки. Я понимаю, что ты устала, изрядно нанервничалась, но слабых бить грешно, а хуже того, можно довести дело и до трагедии.
– Ох, Марик, Марик, всё понимаю, но ничего с собой поделать не могу, давай, как можно быстрей, подыщем им подходящее жильё, от этого выиграют обе стороны. Когда сегодня вечером, вернёмся домой, я с ней потолкую и всё доходчиво объясню. Думаю, что мы уладим этот вопрос с наименьшими потерями для нервной системы с обеих сторон.
– Фросик, я верю в твоё благоразумие. Кстати, пока ты плавала в бассейне, я обзвонил наших друзей и могу тебя заверить, что они согласны через неделю совершить вместе с нами кратковременный круиз на Карибы, я даже сделал уже предварительный заказ.
Фрося, сняв руку с руля, погладила нежно мужа по колену.
глава 34
Прогулявшись пешком по набережной, уставшие Марк с Фросей зашли в давно полюбившееся им уютное кафе, заняли столик в дальнем углу и, сделав заказ, повели неспешную беседу. Фрося, не вдаваясь в мелкие подробности, описала свою поездку в Израиль, эмоционально в красках дала характеристику людям и событиям:
– Маричек, если ты захочешь, то в следующем году мы можем вместе с тобой посетить эту удивительную красивую страну, потому что я за время своего пребывания почти ничего в ней не видела, не считая, пленительных пейзажей из окна машины.
– Фросик, до следующего года ещё надо дожить, хотя ты отлично знаешь, что я никогда особо не стремился в эту страну, еврейского самосознания никогда не испытывал, а близких корней там у меня нет.
– Как хочешь, просто я чувствовала некоторую перед тобой вину, что путешествовала в этот раз одна.
– Фросенька, но возможно ты...
– Да, оставь ты это, Анютки моей там уже нет, а могила её произвела на меня тягостное впечатление. Я и так, долгие годы жила только памятью о ней, и никто мне не помешает это делать и впредь.
– Всё, тему закрыли, длительные перелёты нам с тобой уже становятся в тягость, а всех желающих повидаться с нами, мы с радостью встретим здесь в своём доме, а при сегодняшней связи общение накоротке становится весьма комфортным.
– Маричек, ты даже представить не можешь, как я за эту поездку вымоталась морально и физически и, при этом, мало кому своим визитом доставила большой радости, но я очень довольна, что попрощалась с Ривой и познакомилась, как следует, с Майечкой. Ах, совсем забыла тебе рассказать, я ведь с внучкой ездила в Ашкелон к Ицеку, это была не передаваемая по эмоциональному накалу встреча. Он и его Клара такие милые старики, что моя Майя в них буквально влюбилась.
– А в Москве?
Фрося сосредоточила своё внимание на салфетке, складывая и разглаживая несколько раз, будто от ровности складок зависел её ответ.
– Фросик, почему ты молчишь, я же не могу прочитать ответ по твоим глазам?
– Маричек, мне трудно ответить на этот, казалось бы, лёгкий вопрос. Понимаешь, вроде мне всё там родное, знакомое, не смотря даже на разительные перемены, произошедшие в городе и с людьми, но я какая-то там для них чужая. Вот, Сёмочка, тот близкий и мне кажется, что я для него тоже всё же своя, может быть потому, что он во мне очень нуждается и чувствует себя тоже чужим в семье.
– Ладно, не ищи в себе и людях причины охлаждения, это время, а мы над ним не властны, я ведь тоже, если бы не ты, десять лет назад, был бы чужим в Москве.
– Марик, бог с ней Москвой и Израилем, они от нас уже далеки, а вот то, что происходит под носом, гораздо важней и меня очень беспокоит...
– Фросенька, с твоим приездом, меня тоже стало это беспокоить, хорошо и миром ваше совместное проживание с Зарой не закончится, поэтому давай сейчас расставим некоторые моменты по своим местам, чтобы потом о многом не жалеть. Подожди, пока, помолчи и выслушай меня – рано или поздно твой сын должен будет появиться в Штатах и тебе придётся посмотреть ему глаза и ответствовать за его семью...
– Маричек, не смеши, за какую семью ответствовать... за афганскую... а может быть за московскую? Если бы не я, где бы сейчас была та московская? А если бы не ты, именно ты, в первую очередь ты, где бы была сейчас Зара с детками?
– Фрося, Фросенька, ну, чего ты опять так разошлась, определённо, поездка на тебя плохо подействовала, нервы у тебя стали не к чёрту.
Последние годы мы жили с тобой, как улитки в раковинах, нам было вдвоём спокойно, уютно и всё достаточно слаженно, а тут свалилось.
– Вот, именно, свалилось.
– У нас есть ещё целая неделя до круиза и за это время надо обязательно определить мою невестушку на собственное место жительства.
– Маричек, с какой стороны не посмотри, а она мне чужая, Танюха, не смотря, на всю свою вздорность, всё же мне родная и я с собой ничего не могу поделать.
– Всё, всё, успокойся, от тебя только требуется, когда мы вернёмся домой, спокойно и вразумительно поговорить с Зарой, а мы сейчас заедем к маклерам и прощупаем рынок съёма и покупки жилья в Майами.
Домой они вернулись ближе к вечеру. Перешагнув порог, удивились стоящей в помещениях тишине, у Фроси и Марка даже дрогнуло сердце, но нет, катастрофы не произошло, в кресле сидела, поджидая ххозяев Зара.
При появлении пожилой четы, молодая женщина встрепенулась и поднялась на ноги:
– Добрый вечер! Если вы не хотите кушать и что-нибудь попить, я бы хотела незамедлительно с вами поговорить.
Марк присев в своё излюбленное кресло, поинтересовался:
– А почему такая тишина, где дети?
– Дети в комнатах, они не должны своим присутствием и шумом мешать вам находиться в своём доме.
В воздухе висело напряжение, и Фрося поняла, что только от неё зависит сейчас, как его снять без ущерба для всех сторон.
– Зарочка, мы с Марком так находились, что сил никаких не осталось, если тебе не трудно, приготовь, пожалуйста, для меня чаю, а Марку...
– Мне тоже чаю, кофе больше моё сердце уже сегодня не примет.
Через несколько минут все трое сидели с чашками чая в руках. Тишину прервала молодая женщина:
– Я плохо говорю на английском языке и поэтому прошу, меня не перебивать, а иначе я растеряю все слова, даже те, которые знаю.
Пожилые люди молча кивнули.
– Думаете я не понимаю, что свалилась к вам на голову, словно лавина с гор. Вы уже привыкли жить в своём режиме, уделяя время и внимание друг другу, а тут мы со своими заботами и проблемами. Вы и так, сделали для нас очень много, и я этого никогда не забуду. Видит аллах, я старалась стать для вас нужной и родной, но ведь сердцу не прикажешь, и я смотрю...
Она во время всего своего монолога смотрела в глаза Фроси.
– что после вашего вчерашнего приезда, я вас раздражаю и вы чуть терпите моё присутствие, а, возможно, и детей.
В голосе молодой женщины дрожали слёзы.
– Мой муж обязательно скоро появится здесь, он мне обещал, но я не хочу больше быть вам обузой. В ближайшие дни мы уедем к моей родственнице, откуда вы нас забрали...
Фрося со стуком поставила свою чашку на журнальный столик.
– Хватит нам душу травить, не разжалобишь. Прежде, чем принимать скорополичные решения, ты должна обязательно выслушать нас.
Я тебе обещала, что вернусь, и мы поговорим, так, что ты тут напустила на себя вид несчастной жертвы. Ты, всё правильно сказала, вместе жить с пожилыми людьми, не приведи ваш аллах. Но, так получилось, что мне было необходимо навестить Израиль и Москву. Можешь не прикладывать руки к груди, ты правильно думаешь, именно из-за вас мы с Марком изменили наши планы. Но, извиняться за это не надо, мы могли бы этого не делать, но раз поступили так, значит, так было угодно уже нашему богу...
Фрося вдруг увидела, как слёзы текут по смуглым щекам Зары и сердце пронзила непроизвольная жалость.
– Ну, что ты плачешь, я же ещё ничего не сказала, просто изложила факты.
Свекровь взяла за руку упирающуюся невестку и пересадила к себе на диван.
– Слушай глупышка, внимательно – вчера мне господин Леон сообщил, что на мой счёт поступили деньги от Семёна, чтобы тебе было лучше понятно, от твоего Исмаила. Сумма не малая, но и не очень большая, но она позволяет купить вам в Майами сносную квартиру не в самом плохом районе города.
Слёзы у Зары высохли, в глазах появился огонь.
– Я не буду покупать квартиру в Майами, ни в каком другом городе, потому что не знаю, где захочет жить мой муж.
Впервые за время всего разговора голос подал Марк:
– А, что, разумно, но мы с Фросей учли и этот вариант и только, что побывали у маклеров и посмотрели несколько домов, домиков и квартир на съём.
Зара по-прежнему смотрела в глаза Фроси.
– Я не хочу тратить деньги моего мужа, поэтому предпочту самое скромное жильё и ещё...
Она опустила ресницы:
– Помогите мне найти работу, я могу убирать, готовить, стирать, ухаживать за двором и детьми, я уже интересовалась, но везде требуют рекомендации.
Фрося рассмеялась.
– Маричек, а, что, предоставим работу Заре? Она может два раза в неделю у нас убирать в доме и во дворе, а раз в неделю готовить.
– Фросенька, так наши соседи уже давно ищут помощницу по дому, я с удовольствием порекомендую нашу Зарушку, за две недели достаточно убедился, какая она замечательная хозяйка.
Фрося потрепала по плечу улыбающуюся молодую женщину.
– Молись своему аллаху, чтобы дал тебе сил справиться со всей работой, которая скоро свалится на твои плечи.
– Спасибо, спасибо, я вас не подведу.
Фрося вдруг посерьёзнела.
– Подведёшь, если надолго задержишься на этих чёрных работах. Учи язык, сдавай на шофёрские права и меньше уповай на аллаха, а больше на свои руки, а лучше голову. Не зыркай своими огромными глазищами – это в Афганистане ты устраивала своего мужа, а тут вряд ли, если он сумел сохранить свои мозги и целеустремлённость, то в грузчики не пойдёт и не потерпит, чтобы его жена была уборщицей у господ.
Зара порывалась ответить на последние колкости свекрови, несколько раз открывала рот, но сдержала себя и только тихо прошептала
– Я прислушаюсь к вам и приму в этом направлении действия, честное слово, я глубоко ценю вашу помощь... и мой муж оценит...
