Текст книги "Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен (СИ)"

Автор книги: Отшельник И.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

«Это идеальный момент. У нас с Казумой появился новый шанс. Шанс построить свою любовь с самого начала. Без проклятого прошлого…»

Акане посмотрела на телефон уже без эмоций. Её разум уже просчитывал все возможные варианты.

«Если я подумала об этом… – она прищурилась с явным подозрением. – …значит, и другие тоже.»

Взгляд стал ещё жёстче, губы сжались в тонкую линию. В голове вспыхнули лица её «соперниц»: Харука, Мияко, Юкино. Она мысленно выстроила перед собой их образы, оценивая каждую, как угрозу.

«Все они попытаются приблизиться к нему. Все захотят по-новому завоевать его внимание. Я не могу позволить им забрать МОЕГО Казуму.»

Нежная ладонь медленно сжалась в кулак. Впереди ждала новая игра. Игра, в которой ставки были непомерно высоки, а правила…

К чёрту их.

Глава 3

Минувшие дни слились в странный калейдоскоп процедур и уколов. Я был в какой-то элитной клинике для богатеньких наследников, которых вместо человеческого общения пичкают витаминами. Как мне сказали, мои воспоминания исчезли из-за пятичасовой комы, по причине потери крови. Всё из-за нападения в торговом центре. Повезло, что жив остался. Так мне сказали. Спорить не стал. Не было ни сил, ни желания.

Субботнее утро началось с того, что меня разбудили ради каких-то сверхважных физиотерапевтических упражнений. Изверги. Я покорно лежал под приборами, похожими на реквизит из научно-фантастического фильма, пока сотрудницы этого странного учреждения растирали мой многострадальный бок мазями с ароматом лаванды и чего-то лекарственного. А ещё снова были эти «фу-фу-фу» коктейли. Нет, не те, что с зонтиками и алкоголем, а унылые витаминные смеси, которые я пил через силу, чтобы не быть осыпанным упрёками деда Изаму, что всё время пытался поддержать меня морально.

Вот такое вот возвращение в мир.

Так и тянулось время.

Все, кого встречал, были до жути вежливы, молчаливы и предсказуемы. Ни одного намёка на моё прошлое, ни одной зацепки. Все явно старались оградить меня от любых попыток спросить, кем я был и что делал раньше. Не удивлюсь, если все тут дали обет молчания.

В вечер воскресенья меня, скажем так, выписали. Дали витаминки. И полусонного куда-то повезли. Кажется в жилое крыло особняка. Вроде. Кажется, я реально какой-то наследник из богатой семьи. Жесть. Выходит попал ты, Казума. При чём не в больницу, а сразу в сказку. С медицинским уклоном. Стоило почувствовать мягкую постель, как уснул, забывая про все эти уколы и дурманящие лекарства. Отдых – единственное чего хотелось…

* * *

Проснулся я от щебета птиц. Постой-ка, птицы? Где верный будильник, который обычно сражался за моё пробуждение как самурай с демонами? Или это просто больная фантазия?

Открыв глаза, первым делом уставился на потолок – высокий, с какой-то вычурной лепниной и массивными деревянными балками. Вот это хоромы.

Медленно осмотрелся. Просторная комната, залитая мягким солнечным светом. Простыни слишком мягкие, подушки неприлично пухлые, и… что за бесовский пейзаж за окном⁈ Сакуры с девственной майской листвой, каменный пруд, дорожки – я за ночь телепортировался в японскую версию какого-то дворца⁈

– Казума-сама, – раздался откуда-то нежный женский голос.

Я напрягся. КАЗУМА-САМА? Серьёзно⁈

– Я вхожу.

Куда⁈

На пороге возникла незнакомка. Фух. Вошла просто в комнату. А то уже перепугался, прикрыв рукой зад.

Девушка оказалась лет двадцати, не больше, в традиционной униформе горничной: отглаженное чёрное платье, белоснежный передник, аккуратно собранные волосы. Идеальная осанка, что могла бы посрамить балерину. Лёгкий поклон, мягкая улыбка – всё словно из учебника по «Как быть профессиональной служанкой».

– Доброе утро, Казума-сама.

– Эм, утро, – промямлил я, всё ещё пытаясь понять, не снится ли всё это.

– Прошу прощения за беспокойство, но вам пора вставать, – продолжила она тем же безупречно вежливым тоном. – Господин Изаму хотел бы, чтобы вы придерживались нового распорядка.

Я хмыкнул, пытаясь выглядеть невозмутимо.

– Новый распорядок, да? Скажите, мне в нём случайно не надо кланяться по сорок раз на дню? С моей болью в спине такое, вряд ли, осуществимо.

Девушка едва заметно улыбнулась, вероятно ожидала чего-то подобного.

– Нет, Казума-сама. Но вам предстоит завтрак с господином, а перед этим умывальные процедуры.

– Умывальные процедуры? Вы же не хотите сказать, что будете…

– Сопровождать вас, чтобы всё прошло безупречно, – спокойно закончила она, будто мы обсуждали погоду.

Чтоб меня… Они мне в медицинском блоке пытались чуть ли не зад подтирать, неужели кошмар продолжится?

– Безупречно? Я вроде бы с этим справлялся сам. Память хоть и потеряна, но навыки при мне.

Она выдержала идеальную паузу, затем ответила:

– Господин Изаму пожелал, чтобы мы окружили вас всем необходимым комфортом.

«Комфортом», значит. Сложно сказать, что было менее комфортным: её профессиональная вежливость или мои собственные мысли, которые метались, как перепуганные хомячки в колесе.

– Ладно, ведите, – наконец сказал я, вставая с кровати.

Она направилась к двери, и я заметил, как краем глаза проверяет, действительно ли я следую за ней.

«Окружить комфортом». А я-то, наивный, думал, что комфорт – это когда никто не трогает тебя с утра пораньше.

Мы шли по коридору, и я не мог отделаться от ощущения, что попал в какой-то элитный отель. Гладкие деревянные панели на стенах блестели так, словно их полировали каждый час, свитки с каллиграфией висели под идеальным углом, а вазочки с цветами, кажется, расставляли по линейке. Всё выглядело так, будто я очутился в музее японских традиций, а не в жилом доме.

– Это точно мой дом? – пробормотал я себе под нос.

Девушка, видимо, обладавшая суперслухом, тут же обернулась:

– Вы здесь жили в детстве, Казума-сама.

– Жил? Забавно, я бы скорее поверил, что раньше обитал в коробке из-под холодильника, чем в таком дворце.

Она снова одарила меня своей микроскопической улыбкой.

Наконец мы дошли до массивной двери из чёрного дерева. Девушка аккуратно скользнула внутрь, чуть приоткрыв её передо мной.

– Ваша ванная комната, Казума-сама.

Я застыл на пороге. Ванная? Нет, это была, чёрт возьми, целая СПА-зона размером с квартиру. Огромная ванна, больше похожая на маленький бассейн, керамическая плитка с каким-то космическим узором, полки с полотенцами, сложенными так идеально, что страшно было их трогать. Даже зеркало с подсветкой выглядело, будто за ним пряталась секретная пещера Бэтмена. Серьёзно.

– У вас… э-э… часто проходят тут саммит большой восьмёрки? – не удержался я.

– Простите? – она склонила голову, явно не понимая шутки.

– Ну, знаете, важные встречи, где главы стран обсуждают мир во всём мире.

– Нет, Казума-сама. Это просто ваша ванная.

«Просто ванная», – повторил я мысленно, подходя к раковине размером с небольшой космический корабль.

– Начнём с умывания, – спокойно объявила она, включая воду.

– Умывания? Ну, это я вроде могу сам.

Девушка плавно повернулась ко мне, наклонив голову, словно изучая.

– Конечно, Казума-сама. Если вы предпочтёте самостоятельность.

– А вы, как я понимаю, готовы стоять и смотреть? Или помочь, если вдруг забуду, с какой стороны у меня лицо?

– Если потребуется, я могу предложить любую необходимую помощь, – произнесла она с абсолютной невозмутимостью.

Я замолчал, пытаясь понять, шутит ли она.

– Ладно, умываться я пока не разучился. Спасибо, – сказал я, начиная плескать воду на лицо.

Пара минут прошли в относительном молчании, пока я не спросил:

– А скажите, вы вот так всегда со всеми? Или я просто особенный счастливчик?

– Вы – наследник семьи Кобаяси, Казума-сама. Моё единственное задание – обеспечить вам комфорт.

– Комфорт… – я вытер лицо полотенцем. – А если скажу, что комфорт для меня – это умываться в гордом одиночестве?

Она на секунду задумалась, затем чуть склонила голову.

– Тогда я постараюсь быть незаметной.

Я не удержался от смешка:

– Знаете, вы, пожалуй, самая вежливая и непрошибаемая из всех, кого я встречал. Наверное.

– Благодарю за комплимент, Казума-сама.

Комплимент? Это был сарказм, но, похоже, она восприняла его всерьёз.

Она вдруг чуть поклонилась и произнесла с безукоризненной вежливостью:

– Теперь, Казума-сама, позвольте мне почистить вам зубы.

Я моргнул. Потом ещё раз. И ещё раз, на всякий случай.

– Простите, что?

– Почистить зубы, – повторила она с таким тоном, будто объясняла ребёнку, почему небо голубое.

Я уставился сначала на неё, затем на её руки, которые уже держали щётку и тюбик зубной пасты. КОГДА УСПЕЛА⁈

– Эм, думаю, я могу сам.

– Разумеется, Казума-сама. Но это часть моей работы – убедиться, что всё сделано идеально.

«Идеально? Зубная чистка – это не шедевр живописи! Там сложности максимум на уровень дачного ремонта!» – подумал я, но вслух произнёс:

– Окей. Наверное.

Я обречённо опустился на табурет возле раковины, чувствуя себя как пациент у подпольного дантиста-экстремала. Она с пугающей профессиональной сноровкой нанесла пасту на щётку идеальным волнообразным движением, как в рекламе.

– Откройте, пожалуйста, рот.

Её тон был настолько вежливым, что даже не возникало ощущения приказа. Просто просьба, которую почему-то невозможно проигнорировать. Будто сама вселенная настаивала на том, чтобы эта незнакомая девушка почистила мне зубы.

Я осторожно приоткрыл рот, чувствуя себя максимально нелепо.

И тут начался самый странный опыт в моей жизни.

Она. Чистила. Мне. Зубы.

Повторяю: ОНА ЧИСТИЛА МНЕ ЗУБЫ.

Щётка двигалась с хирургической точностью, что я даже не знал, восхищаться или ужасаться. Казалось, она прошла полный курс стоматологии, прежде чем взяться за эту работу.

«Это реально моя жизнь?» – думал я, глядя в зеркало на её сосредоточенное лицо.

Щётка двигалась, а мои мысли метались.

Если умывание и чистка зубов – это ещё окей, переживу, то что дальше? Надеюсь, хоть в туалет меня отпустят в одиночку. Хотя, не уверен. Возможно, там уже приготовлен золотой трон и играющий оркестр.

Она вдруг остановилась, внимательно изучая моё лицо.

– Казума-сама, всё в порядке?

– Эм, фа, – ответил я приглушённо из-за щётки.

– Вы выглядите напряжённым.

– Немного сложный день, – пробормотал я, когда щётка вынырнула на секунду.

– Я сделаю всё, чтобы облегчить его.

– Надеюсь, что это «всё» не включает утренний туалетный этикет…

Она замерла, явно озадаченная.

– Простите?

– Ничего, просто шучу, – поспешно отмахнулся я, молясь всем японским богам, чтобы она не восприняла это как руководство к действию.

Она закончила процедуру и, подав стакан воды для полоскания, произнесла:

– Всё готово, Казума-сама.

Я вздохнул с облегчением, прополоскал рот и поднялся.

– Это было, хм, необычно, – пробормотал я, направляясь к двери ванной комнаты.

Она сделала плавный поклон и мягко произнесла:

– Казума-сама, теперь я провожу вас в туалет.

Я застыл в дверях ванной, чувствуя, как на лице растекается смесь шока и лёгкого ужаса.

– Куда?

– В туалет, – с милой улыбкой повторила она, будто всё, что сейчас происходит, абсолютно нормально. – Чтобы вы могли привести себя в полную готовность к вашему дню.

Что это вообще за утопия сервиса⁈ Кто я⁈ Сын императора⁈ Или жертва ток-шоу про лучших дворецких⁈

– Вы уверены, что мне нужно сопровождение для такой, хм-м, тривиальной процедуры?

– Разумеется, Казума-сама. Всё должно быть идеально.

Я моргнул, затем второй раз.

– Не волнуйтесь. Я справлюсь и сам. Обещаю.

– Уверена, – кивнула она, будто бы не услышав ни слова. – Но это моя обязанность. Прошу, следуйте за мной.

Да что это за жизнь? И главное – чем я заслужил такое «счастье»?". Но последовал за ней по коридору.

Она уверенно подвела меня к двери туалета, как к какой-то важной достопримечательности:

– Вот, Казума-сама, пожалуйста.

Очуметь. Не дверь, а врата в иной мир.

– Благодарю, – и взялся за ручку.

– Если что-то понадобится, просто позовите.

Понадобится? Что, например? Аплодисменты за успешное использование унитаза?

– Конечно, – ответил я, стараясь звучать максимально спокойно и не думать о том, что она, возможно, будет стоять под дверью с секундомером.

Вошёл и закрыл дверь.

Как только защёлка щёлкнула, прислонился спиной и выдохнул.

Ну всё. Наконец-то. Настоящий оазис личного пространства в этом странном дворце идеальности.

Медленно осмотрел туалетную комнату. Конечно же, она была безупречной. Чёрно-белая плитка, сверкающая сантехника, ароматические свечи на полочке. Роскошь одним словом.

Мой взгляд упал на унитаз.

– Ладно, приятель, кажется, мы с тобой единственные нормальные здесь.

Но где-то в глубине души я чувствовал странное спокойствие. Эти несколько минут за закрытой дверью были настоящим подарком, как глоток свежего воздуха после утреннего абсурда. Хотя-я… интересно, если позвать на помощь, она правда придёт? И главное – с какой скоростью?

Нет-нет-нет, даже думать об этом не хочу!

И потряс головой, отгоняя эти мысли.

Затем подумал о другом.

Если так и правда всегда было, интересно, как я вообще с этим жил? И главное – почему до сих пор не сбежал?

…

Я стоял перед зеркалом в одних трусах и, честно говоря, чувствовал себя неловко. Свет от окна падал под таким углом, что отражение казалось ещё более отчётливым: свежий шов на боку, мазь на разбитой губе, припухлость под глазом. Чёрные синяки на груди и плечах дополняли этот «шедевр» эстетики пострадавшего.

– Выглядит так, будто меня переехал трактор, – пробормотал я, наклоняясь ближе к зеркалу. – А потом кто-то решил, что бить лежачего – тоже спорт, и сделал парочку подходов.

– Казума-сама, – прозвучал позади мягкий голос, и я чуть не подпрыгнул.

Как⁈ Когда она успела войти⁈ У неё что, способность телепортации⁈

Она подошла совершенно бесшумно, прям ниндзя из фильмов. В руках – сложенное кимоно цвета индиго, а взгляд кофейных глаз такой бесстрастный, будто собиралась не одевать почти голого парня, а провести хирургическую операцию.

– Вы готовы?

– Психологически – нет, но, видимо, у меня нет выбора, – усмехнулся я, поднимая взгляд на её отражение в зеркале.

Она подошла ближе, развернула ткань с точностью мастера оригами и мягко взяла меня за запястье прохладными пальцами:

– Пожалуйста, поднимите руки, Казума-сама.

Интересно, в какой школе учат быть настолько профессионально невозмутимым? И главное – берут ли туда обычных смертных?

– Вы всегда одевали меня? – спросил я, наблюдая за её ловкими движениями.

Она молчала, сосредоточенно подтягивая ткань и оборачивая её вокруг моего тела с точностью робота-сборщика на заводе какой-нибудь тойоты.

– У вас очень чёткие движения. Будто всю жизнь этим занимались.

– Это часть моей работы, Казума-сама, – ответила она, завязывая пояс.

– Работа, говорите… – Боги, почему я не могу просто помолчать? – А имя у вас есть?

Она не сразу ответила. Только закончив с поясом, слегка склонила голову.

– Харуно.

– И что, Харуно, вы всегда так молчаливы?

– Я говорю, если нужно, Казума-сама.

Интересно. Я пытался разглядеть хоть какую-то эмоцию на её лице. Ноль. Абсолютный покер-фейс. Да у статуй в храме больше мимики!

– Неужели? А знаете, что мне сейчас действительно нужно?

Она взглянула на меня через плечо, и её глаза встретились с моими.

– Узнать, что со мной произошло.

Её руки на мгновение замерли, но быстро вернулись к своей работе. Короткий сбой в программе оказался моментально пофикшен:

– В особняке сказали, что на вас напали.

– А где именно?

– В торговом центре, Казума-сама.

Торговый центр? Забавно. Тоже самое сказали и врачи. Но почему-то мне кажется, я не похож на парня, который проводит время в таких местах. Хотя, кто знает – может, у меня была тайная страсть к распродажам?

Она закончила завязывать пояс, сделала шаг назад и поклонилась с грацией профессиональной гейши:

– Вы готовы, Казума-сама.

Я посмотрел на своё отражение: идеально уложенное кимоно делало меня похожим на персонажа из исторической дорамы, а синяки под глазами теперь выглядели как какие-то благородные боевые отметины. Хотя внутри всё ещё было странное чувство неправильности происходящего. Чего-то чуждого.

– Если это моя жизнь, то она определённо странная, – пробормотал я.

– Простите, Казума-сама?

– Ничего, Харуно. Спасибо за помощь. И за, кхм, все остальные процедуры.

Она снова слегка поклонилась, будто это была самая естественная часть её жизни:

– Казума-сама, Изаму-сама ожидает вас на завтрак. Пожалуйста, следуйте за мной.

Завтрак с дедом, который, судя по всему, обладает бо́льшим влиянием, чем премьер-министр. Почему бы и нет. После утренней чистки зубов меня уже сложно чем-то напугать. Так что спокойно кивнул ей.

Мы вышли из комнаты, и ступни тут же утонули в мягкости татами. Дом был огромным, но странно тихим, будто специально созданным для того, чтобы в нём можно было слышать даже звук падающего листка с дерева.

Харуно шла впереди едва слышно. Она хоть касается пола? Или парит? Я же чувствовал себя куда менее элегантным, стараясь не споткнуться о подол длинного кимоно.

Мы проходили через длинный коридор, окна которого выходили в ухоженный внутренний сад. Там журчал ручей, через него перекидывался мостик из красного дерева, и даже несколько карпов лениво плавали у поверхности, точь позируя.

– Вы тоже живёте здесь, Харуно? – спросил я, чтобы хоть как-то заполнить тишину.

– Нет, Казума-сама. Прислуга живёт в отдельном крыле.

– Ясно.

Интересно, есть ли у неё карта? Или GPS-навигатор по особняку?

Мы дошли до двойных дверей, украшенных резьбой по дереву с изображением цветущих веток сливы. Не удивлюсь, если их вырезал лично Будда в минуты творческого вдохновения. Харуно элегантно открыла их, и мы прошли в просторную комнату.

В центре находился низкий столик, вокруг которого лежали подушки для сидения. На столе уже издавали аромат блюда: миски с рисом, тарелки с рыбой, маринованные овощи и чай.

Изаму-сама сидел в позе сэйдза, как если бы провёл в ней всю жизнь и даже не почувствовал дискомфорта. Я же заранее начал мысленно прощаться с коленями.

Его взгляд мгновенно упал на меня, и я почувствовал, как весь его авторитет буквально накрыл меня с головы до ног, точь тяжёлое одеяло.

– Присаживайся, Казума, – произнёс он ровным, но требовательным тоном.

Я кивнул и сел напротив.

Тишина.

Мы просто молчали.

В воздухе только аромат зелёного чая и жареной рыбы. Ничего больше.

– Как ты спал? – наконец спросил старик Изаму, не поднимая глаз от чашки с чаем.

– Скажем так, проснуться было интереснее, чем уснуть, – усмехнулся я, беря палочки для еды и молясь, чтобы не уронить ими что-нибудь. Станет точно неловко.

Изаму поднял на меня взгляд, в котором читалось что-то большее, чем просто любопытство.

– Интереснее?

– Да, – я решил рискнуть пошутить. – Знаете, это странное чувство, когда просыпаешься и не можешь понять, это твой дом или ты просто гость.

Изаму сделал небольшой глоток чая, затем спокойно ответил:

– Возможно, со временем ты поймёшь, что это место всегда было твоим домом. Просто ты не знал об этом.

Ну да, загадочные речи и философский завтрак. Кажется, я влип во что-то большее, чем просто семейные разборки. Старик Изаму бегло рассказывал о моей биографии, мол родители развелись, и всё такое, а я типа из-за нападения теперь живу у него. Такая вот судьба у Ямагути Казумы – наследника семьи Кобаяси.

Изаму поставил чашку чая на столик, взгляд неотрывно изучал меня.

– Как твоё самочувствие? – спросил он осторожно, проверяя, готов ли я к какому-то, по-видимому, серьёзному разговору.

– Если честно, так себе, – признался я, пожимая плечами. – Не могу вспомнить ничего, что связано с моей личной жизнью. Всё, хм-м, просто стёрто.

Изаму кивнул, взгляд на мгновение устремился к миске с рисом, но я чувствовал, что его мысли где-то далеко отсюда.

– Память – странная штука, – задумчиво произнёс он. – Она может стать как самым ценным сокровищем, так и тяжким бременем.

– Вы говорите так, будто сами через это прошли. Что, тоже просыпались без памяти, ещё с армией слуг наготове?

Думал он чуток выйдет из себя из-за шутки, но, к удивлению, уголки его губ слегка дрогнули в намёке на улыбку:

– В определённой степени. Но сейчас не обо мне. Я хочу, чтобы ты знал, Казума, в этом доме тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Здесь ты можешь найти покой и, возможно, ответы.

– Спасибо, – сказал я, чувствуя, что это действительно нужно произнести. Хотя бы потому, что этот человек явно потратил целое состояние на мой унитаз с подогревом. Боги, и почему у меня такой дурной мозг.

– И ещё, Казума, – его голос стал мягче, почти тёплым. – Ты можешь называть меня дедом.

Я замер с палочками в воздухе, встретив его взгляд. Эти слова, такие простые, но почему-то ударили сильнее, чем все утренние сюрпризы вместе взятые.

– Дедом? – переспросил я, пытаясь привыкнуть к этому слову.

– Да, – кивнул он. – Ты же мой внук.

Мой дед… Честно говоря, звучит не так уж и плохо. Ещё и странное чувство тепла, которое я никак не мог объяснить. Кажется, он и правда мой реальный дедушка.

– Хорошо… дед.

Он снова кивнул, явно довольный, и сделал ещё один глоток чая.

– Ты всегда любил задавать вопросы, – неожиданно добавил он с улыбкой.

– Да? – Я поднял бровь.

– Очень много вопросов. Иногда настолько много, что люди начинали искать укрытие.

Я усмехнулся.

– Звучит как я.

Мы продолжили завтрак, который теперь казался уютным.

Я подцепил кусок рыбы палочками, но так и не донёс до рта. Вопрос возник сам собой, даже неожиданно для меня.

– Дед, расскажи что-нибудь из нашего совместного прошлого.

Изаму замер на мгновение, рука с чашкой чая остановилась на полпути к губам. Лёгкая пауза, едва заметная, но какая-то значимая.

– Из совместного прошлого? – переспросил он, будто уточняя.

– Ну да, – я пожал плечами. – Ты говоришь, что мы – семья. Но я тебя не помню. Может, есть какая-то история, которая поможет мне, ну, почувствовать связь?

Изаму усмехнулся, его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

– Знаешь, Казума, иногда мне казалось, что ты мог бы задавать слишком умные вопросы даже младенцем.

– Это был простой вопрос, дед, – парировал я, склонив голову.

– Хорошо, – сказал он, взвешивая слова. – Когда ты был младше, совсем мальчишкой, ты участвовал в школьном турнире по дебатам. Мне рассказали о нём твои учителя. Они звонили не только твоему отцу, но и мне, потому что знали, что я не просто интересуюсь твоими успехами. Я был одержим тобой.

– Одержим? – я скептически приподнял бровь.

– Ты – мой единственный внук, Казума. Я наблюдал за тобой с самого детства, но, признаюсь, делал это издалека.

– Почему? – повторил я, чуть нахмурившись.

– Иногда мы принимаем глупые решения, думая, что так будет лучше для всех, – ответил он мягко, а затем продолжил рассказывать прошлое: – Твой учитель сказал, что ты был прирождённым лидером. И я решил прийти на тот турнир лично.

– И?

– Ты тогда был так уверен в себе, что даже я, старый волк, чуть не поверил, что всё в мире возможно. Ты бился со старшеклассниками с аргументами, как на поле боя. Твои слова были острыми, как клинок.

Ого, выходит, я умел говорить не только глупости? Может, стоит попробовать вернуть эту способность…

– И какой же результат того турнира?

Изаму улыбнулся, чуть грустно.

– Ты проиграл. Но знаешь, что больше всего впечатлило меня?

Я молчал, внимательно слушая.

– То, как ты справился с поражением. Вместо того чтобы уйти, сбежать в слезах, ты остался, поблагодарил своих оппонентов, а потом пообещал себе и им, что вернёшься.

– И я вернулся? – спросил я, внезапно поймав себя на том, что действительно хочу знать ответ.

– Более чем. Ты выиграл следующий турнир, причём так, что твоя команда стала известной на весь район. Я был там, в зале, и наблюдал.

Я уставился на деда, чувствуя странное тепло от его слов.

– Ты был там?

– Я был там всегда, Казума, – мягко ответил он. – Даже если ты этого не видел.

Я отвёл взгляд, не зная, что сказать.

– Спасибо, дед, – выдавил я наконец, чувствуя, как внутри нарастает что-то странное.

Тот кивнул, затем, вдруг, хлопнул в ладоши, громко позвав:

– Харуно-чан!

И она, конечно же, материализовалась у двери так быстро, будто всё это время пряталась за ближайшей статуей. Интересно, это какой-то специальный навык или в контракте прописано время отклика на вызов?

– Да, господин? – она почтительно склонила голову.

– Принеси фотографию с дебатов начальной школы. Ту, где я с Казумой и директрисой.

– Как прикажете, господин, – отозвалась она и тут же исчезла. Точно ниндзя. Наверняка где-то есть секретная школа подготовки элитной прислуги.

Я перевёл взгляд на деда.

– У тебя даже фотографии имеются?

– Конечно. Иногда прошлое – это всё, что у нас есть, – тихо ответил он, отпив из своей чашки.

Через несколько минут Харуно вернулась с рамкой в руках. Аккуратно поставила её на стол передо мной, как будто это был священный артефакт.

– Вот, господин, – сказала она, отступив на шаг.

На фото был улыбающийся мальчишка лет девяти. Глазёнки светились уверенностью, в руках – небольшой кубок. Рядом стоял дед Изаму, тогда ещё чуть моложе, в строгом чёрном костюме, и женщина-директриса, которая, судя по всему, гордилась своим подопечным.

Я наклонился ближе, разглядывая снимок.

– Это я? – спросил, почти не веря своим глазам. Неужели я умел так широко улыбаться?

– Без сомнений, – мягко подтвердил Изаму.

Поднёс фото к себе ближе, изучая детали. Всё выглядело, как-то, правильно, что ли. Но внутри что-то всё равно не складывалось.

– Жаль, что я этого не помню, – и выдохнул, ставя рамку обратно на стол.

Изаму улыбнулся, но в старческих глазах мелькнула тень грусти.

– Время многое стирает, Казума. Но память о тебе – это то, что я никогда не забуду.

Я не нашёл, что ответить. Вместо этого просто смотрел на фотографию, пытаясь почувствовать хоть что-то, что напоминало бы мне о том дне.

Завтрак продолжался в тишине, но не той, что бывает неловкой. Теперь это была тяжёлая, но спокойная тишина, как будто сам дом привык к тому, что здесь говорят только по делу.

– Ты помнишь, что произошло в торговом центре? – голос деда нарушил это молчание, прозвучав размеренно, как если бы этот вопрос был обязательной частью утреннего ритуала.

Я поднял голову от тарелки, держа палочки на весу. Вопрос застал врасплох, но не настолько, чтобы выронить идеально приготовленный кусок рыбы:

– Нет, – пожал я плечами. – Но, если честно, даже знать не хочу. Сомневаюсь, что это было что-то приятное.

Дед слегка кивнул, но взгляд прищурил, как полководец, обдумывающий стратегию:

– Правильно, – сказал он с какой-то пугающей уверенностью. – Твои обидчики уже наказаны. Это больше не твоя забота.

Его слова прозвучали так буднично, будто говорил о выгулянных собаках, а не о людях, которые отпинали меня и, судя по ране на боку, пытались прирезать.

– Как скажешь, дед, – спокойно отозвался я, хотя внутри всё же слегка напрягся. Всё случившееся со мной казалось странным, но решил не углубляться. По крайней мере, пока.

Его глаза смягчились, и он сделал глоток чая, прежде чем добавить:

– Твоя задача сейчас – восстанавливать силы. Нас ждут великие дела, внук.

– Великие дела? – повторил я, усмехнувшись. – Если под ними ты имеешь в виду вечерние занятия по каллиграфии, то я предпочту остаться в постели. Хотя, вряд ли я там скроюсь от Харуно.

На мгновение лицо деда оставалось серьёзным, но затем он рассмеялся. Смех был низким и неожиданно искренним, будто мои слова действительно его позабавили.

– Нет, – ответил он, всё ещё улыбаясь. – Вряд ли каллиграфия входит в планы великих дел. Но кто знает? Может, тебе пригодится.

– Надеюсь, это не обязательная часть наследства, – бросил я с лёгкой усмешкой.

– Только если ты захочешь оставить свой след в истории, – подмигнул он.

Я слегка покачал головой, улыбаясь краем губ.

– Ну, а если серьёзно, дед, – продолжил я, откладывая палочки, – разве я не должен быть сейчас на учебе или, как минимум, в школьной библиотеке, грызущим гранит науки?

Его лицо вновь стало серьёзным, но не мрачным.

– Конечно, учёба – важная часть пути наследника Кобаяси, – сказал он ровно. – Так что, рано или поздно, ты вернёшься в школу. Но пока восстанавливаешься, я предоставлю для тебя лучших частных учителей Японии.

– Здорово…

О, нет, кажется, мои будни наследника будут хуже, чем я предполагал…

Глава 4

После утреннего завтрака с дедом, который больше напоминал тщательно отрепетированную сцену из дорамы про богатых наследников, меня ждал урок физики. Но не простой, конечно нет! Это был частный урок в саду нашего поместья. Видимо, дед решил, что если уж изучать науку, то только в окружении вековых сосен, сакуры и плеска карпов кои в пруду.

Но прежде чем я погрузился в мир знаний, меня немного «развлекли» в семейном медицинском блоке. Да-да, в той самой домашней мини-клинике. Традиция семейства Кобаяси: держать под рукой целый штат врачей, которые всегда готовы прицепить к тебе провода и с серьёзным видом обсуждать результаты анализов, будто от этого зависит судьба вселенной. Меня уложили на кушетку и окружили аппаратами, которые, казалось, способны определить, что я ел в далёком детстве.

– Давление у вас немного низкое, Казума-сама. Возможно, стоит добавить в рацион больше зелени, – произнесла медсестра так заботливо, будто заготовила эту фразу для рекламного ролика о здоровом питании.

– Спасибо за совет. Обязательно брошу вызов своей нелюбви к брокколи, – пробормотал я. Может, они ещё предложат аппарат, который поможет вспомнить, кто я?

После этого сеанса «ухода за здоровьем» я наконец вышел в сад. И понял, что «урок физики» в дедовском исполнении – это нечто совершенно иное. В элегантной беседке из красного дерева, украшенной резьбой, меня ждал учитель.

Он стоял у стола с безупречно разложенными приборами и выглядел так, если бы его только что сняли с обложки журнала «Учёный года». Идеальный серый костюм, очки в тонкой оправе – не человек, а ходячая реклама престижного образования.

– Добрый день, Казума-сан, – поприветствовал он меня с таким почтением, будто я был как минимум наследным принцем. Ну, или единственным инвестором его лаборатории. – Сегодня мы начнём наше погружение в мир физики.

– Как захватывающе, – не удержался я от лёгкой иронии. – Мы начнём с карпов кои? Они, кажется, прекрасно справляются с законами гидродинамики.

Учитель слегка улыбнулся, будто хотел сказать: «Мне заплатили достаточно, чтобы стерпеть все ваши колкости, так что продолжайте».

На столе, помимо стандартных учебных причиндалов, красовалось ведро на верёвке. Да-да, самое обычное ведро. Ну, настолько обычное, насколько может быть ведро в этом доме.

– Сегодня изучим принцип маятника, – объяснил он, как профессор, вещающий на аудиторию в университете. – Это поможет вам понять, как потенциальная энергия преобразуется в кинетическую.