Текст книги "Тони и Сьюзен"

Автор книги: Остин Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ну так, – сказал один из них.

– Чтобы ты понял, что мы свои люди, мы тебе его починим, тебе ничего делать не придется. А потом мы с тобой вместе поедем к копам и сообщим о нашей аварии.

– Не верь им, – тихо сказала Хелен.

– Инструменты есть, мистер? – спросил бородатый.

– Не выходи из машины, – сказала Хелен.

– Не надо, – сказал Рэй. – Наши возьми. Давайте, начали.

Трое мужчин направились к багажнику своей машины, а Тони с женой и дочерью смотрели, не отпирая дверей, смотрели, а мужчины доставали инструменты, домкрат, монтировку.

– Запаска есть? – спросил мужчина в очках. Вместе со вторым они засмеялись, Рэй нет. – Без запаски колесо не починишь.

Рэй не смеялся. Он не улыбался. Он смотрел в окно и молчал. Потом сказал:

– Ключи от багажника дашь?

– Не надо! – сказала Хелен.

Мужчина посмотрел на нее долго и пристально:

– Ты что о себе думаешь, блядь?

Тони Гастингс вздохнул и открыл дверь.

– Я сам открою.

Он услышал позади стон Хелен:

– Папа.

И мягкий голос Лоры:

– Все хорошо, главное – не волнуйся.

Он вышел, открыл багажник и при свете фонарика, который держал бородатый, вытащил чемоданы и коробки, чтобы добраться до запаски. Он смотрел, как двое ее вынимали; Рэй стоял рядом. Они подставили домкрат под колесо, и бородатый сказал:

– Это, пускай женщины с машины выходят.

– Давай, – сказал Рэй. – Пускай выходят.

– Разве это обязательно? – спросил Тони.

– Выходят пускай. Мы тебе колесо чиним, так что выходят пускай.

Тони заглянул к жене и дочери.

– Все хорошо, – сказал он. – Они просто хотят, чтобы вы вышли, пока они чинят колесо.

И они вышли и встали рядом с Тони у двери машины. Он подумал, что, если эти люди опасны, лучше быть рядом с машиной. Мужчины взялись за работу – подняли машину, стали откручивать спущенное колесо.

– Эй ты, – сказал Рэй. – Подойди.

Тони не двинулся с места, и он подошел сам. Сказал:

– Думаешь, тебе все можно, блядь?

– Что это значит?

– «Что это значит?» Думают, им все можно, блядь?

– Кто?

– Эти, твои бабы, суки твои. И ты. Думаете, вы такие особенные, можете долбануть чужую машину и сбежать к копам, нарушить закон.

– Слушайте, вы там в те еще игры играли.

– Да.

Все время, пока шла работа, мимо на полной скорости проезжали легковушки и грузовики. Тони Гастингс надеялся, что хоть одна машина остановится, он хотел, чтобы между ним и этими дикими людьми, способными неизвестно на что, был кто-нибудь цивилизованный. Один раз какая-то машина замедлила ход, он решил, что она останавливается, шагнул вперед, но что-то схватило его за руку и отдернуло назад. Рэй оказался перед ним, загородил, и машина проехала. Чуть позже он увидел мигающие синие огни приближавшейся полицейской машины. Они едут нам помочь, подумал он и выбежал ей навстречу; машина ехала быстро. Она не притормозила, и он вдруг понял, что она не остановится. Все равно он замахал руками и крикнул, когда она пролетала мимо. Он услышал и крик родных женских голосов – но машина уносилась на ста милях в час, поблескивая на прощание огоньками.

– Вот и все твои копы, – сказал Рэй. – Надо было тебе их остановить.

– Я пытался, – сказал Тони. Сраженный, он думал о чужом бедствии, привлекшем внимание полиции – в отличие от его бедствия, незамеченного в ночи.

Мужчины работали с удовольствием. Они смеялись, и он понял, что один из них прежде работал в автомастерской. Один Рэй не смеялся. Тони Гастингсу не нравилось выжидательное выражение на зауженном, без подбородка, лице Рэя. Этот человек озлоблен, сказал он себе; его же собственная злость уже успела раствориться в странности происходящего. Он подумал: они хотят показать мне, что на самом деле не те, кем выступали поначалу. Они хотят показать мне, что они все-таки порядочные люди. Он надеялся, что все кончилось.

3

Сьюзен Морроу откладывает страницу. В ее жилище возвращается покой – гудит холодильник, негромко переговариваются и смеются за игрой в «Монополию» дети в соседней комнате. Здесь, в этом зеленом анклаве извилистых улочек, все мирно, все тихо. Здесь безопаснее. Она выгибается дугой, потягивается; порыв пойти на кухню за еще одной чашкой кофе. Не поддавайся. Возьми лучше мятную конфету – на столе, под Мартиным хвостом.

Однажды она тоже ехала всю ночь – Сьюзен, Арнольд и дети – на Кейп-Код. Арнольд умнее Тони Гастингса, попал бы он в такую передрягу? Он уважаемый человек, он мог бы сделать этим людям шунтирование за починку колеса – помогло бы это ему? Еще он – мальчишка с широкой улыбкой и светлыми волосами, который двусмысленно шутит и ждет, что будет. Сегодня Арнольд в гостинице – она совсем забыла про это, беспокоясь за воображаемого Тони, – в тропическом бамбуковом баре, в темном подвальном этаже, выпивает с врачебной братией. Не смотри.

Кошка Марта разглядывает ее, тихо недоумевая. Каждый вечер Сьюзен вот так сидит, карауля освещенные плоские белые страницы, как будто там что-то есть, но Марта видит, что там ничего нет. Караулить – это Марта понимает, но что можно караулить у себя на колене и как можно караулить с таким расслабленным видом? Марте самой случается караулить часами, и тогда шевелится только ее хвост, но она всегда караулит что-то: мышь или птицу, настоящую или примстившуюся ей.

Ночные животные 3

Мужчина с треугольным лицом по имени Рэй – рот маловат для подбородка, волосы на полулысой голове зачесаны наверх – стоял, держа руки в карманах, и смотрел, как другие работают. Он притопывал ногой, как в танце. Я должен помнить, что этот человек столкнул меня с дороги, сказал себе Тони Гастингс и помнил. Мужчина все приговаривал «блядь», как под музыку. Притопывал ногой и приговаривал «блядь», глядя то на жену и дочь Тони, стоявших рядом у задней двери машины, словно говорил это им, то на Тони – глядел, приговаривая, на Тони, словно – ему. Напевал так, чтобы было слышно, не громче: блядь, блядь, блядь.

– Чего смотришь? – спросил мужчина.

– Чего вы там добивались, на дороге? – спросил Тони.

Появился грузовик, проехал, шумя. Если мужчина и ответил, Тони его не услышал. Легковушки и грузовики проезжали раз в три-четыре минуты, может, чуть реже. Пока мимо едут машины, с нами ничего не случится, подумал Тони, не представляя, чего именно с ними не случится.

– Ишь ты, – сказал мужчина.

– Что?

– Законопослушный водитель.

– Что?

– Других слов не знаешь, кроме «что»?

– Послушайте…

– Я слушаю.

Пойманный врасплох, он не мог говорить, он не заготовил под свои переживания речи.

– Чего вы там добивались, на дороге? – через некоторое время спросил мужчина.

– Мы просто едем, куда нам надо.

– А куда вам надо?

Тони не сказал.

– А куда вам надо?

– Мы едем в Мэн. Мы просто едем в Мэн.

– Зачем вам в Мэн?

Тони не хотел отвечать.

– Зачем вам в Мэн?

Он чувствовал себя мальчиком перед задирами. Мужчина шагнул к нему:

– Я спросил, зачем вам в Мэн?

Мужчина был так близко, что Тони слышал запах лука и чего-то сладкого и спиртного, они стояли лицом к лицу, и, хотя мужчина был худой, Тони знал, что тот может стереть его в порошок. Он отступил назад, но мужчина придвинулся. Это все разница в возрасте, сказал себе Тони, но не добавил, что не дрался с детства, а тогда – ни разу не победил. Я живу в другом мире, едва не сказал он себе.

Он не хотел говорить, что в Мэне у них летний дом.

Мужчина подался вперед, и Тони пришлось податься назад. Лучше ему меня не трогать, сказал он себе. Мужчина взял Тони за грудки и слегка тряхнул.

– Так зачем вам в Мэн?

Пустите меня, должен был сказать Тони.

– Пустите меня, – сказал он. В его голосе была беззащитность ребенка под пыткой.

В ночи зазвенел голос Хелен:

– Отстань от моего папы!

– Пошла на хер, детка, – сказал мужчина. Он отпустил Тони, хохотнул и направился к женщинам. Перепуганный, дрожащий, силящийся разогреть свою заячью кровь до нужного градуса, Тони пошел за ним.

– Зачем вам в Мэн? Твой папа мне не говорит, так что ты мне скажи, хорошо? Чего там у вас в Мэне?

– А тебе что? – сказала она.

– Да ладно, милая, мы хорошие. Колесо вам чиним. Мне сказать можно. Зачем вам в Мэн?

– В летний дом, – сказала она. – Все? Доволен?

– Твой папа думает, что он лучше меня. Как тебе это?

– Так и есть, – сказала она.

– Твой папа меня боится. Он боится, что я ему просраться дам.

– Ты вшивая жалкая дрянь, – сказала она. – Ты подонок, гад. – Она говорила высоким, громким, исступленным голосом, почти кричала.

Мужчина злобно шагнул к ней. Лора встала у него на пути, и он ее оттолкнул. Он схватил девочку за плечи, прижал к машине, и в ту же секунду Лора накинулась на него – била, царапала, оттаскивала, пока он не развернулся и не толкнул ее, свалив с ног. Прошипел: «Сука!» Как-то встрял Тони, к которому пришли силы, но мужчина махнул рукой, как ломом, и отбросил его. Как от удара ломом, засаднил его нос. Мужчина посмотрел на них троих и сказал:

– Смотрите, сукины дети, нечего со мной так говорить.

Мужчины при колесе глядели, прервав работу. Когда Тони Гастингс увидел, как его жена Лора упала, когда услышал, как она вскрикнула от потрясения и боли своим самым своим голосом, который он так хорошо знал, и увидел, как она – в дорожных слаксах и темном свитере – садится, и смотрел, как она с трудом встает на ноги, то подумал: плохо, плохи дела, – словно объявили о начале войны. Как будто до сих пор, за всю его счастливую жизнь, с ним никогда не случалось ничего действительно плохого. Он вспомнил, как подумал, когда его заячья кровь ударила ему в голову, он бросился на мужчину и тот отшвырнул его кулаком, как ломом: это не юнец-задира. Тут бьют по-настоящему.

Мужчина посмотрел на него недовольно.

– Боже ты мой, мы же вам колесо чиним, блядь, – сказал он. Он отошел к остальным. Они уже заканчивали – затягивали болты. – А как сделаем, скажем копам про эту аварию, которую вы устроили.

– Нам надо будет найти телефон, – сказал Тони.

– Правда? Ты хоть один телефон тут видишь?

– Какой впереди ближайший город?

Двое надели колпак. Они откатили спущенное колесо к машине Тони и положили его вместе с домкратом в багажник.

– Зачем тебе город?

– Сообщить в полицию.

– Ага, – сказал мужчина. – И как ты собираешься это сделать?

– Поедем в участок.

– Уедем с места аварии?

– А вы как хотите, – дожидаться, пока опять поедет полицейская машина?

Одна из-за тебя уже проехала, припомнил он.

– Папа, – сказала Хелен, – у дороги есть телефоны. Аварийные, я видела.

Он вспомнил: да.

– Не работают они, – сказал Рэй.

– Они только для аварийки, – сказал мужчина в очках. Бородатый ухмылялся.

– В Бэйли надо ехать, иначе никак, – сказал Рэй. – С этих телефонов копов все равно не вызовешь.

– Ладно, – сказал Тони решительно. – Поедем в Бэйли и там сообщим.

– И как ты предлагаешь туда добираться?

– На наших машинах.

– Да? На какой?

– На обеих.

– Не, мистер. Ты меня не разводи, блядь.

– В чем дело?

– Откуда я знаю – вдруг ты умотаешь, а я на бобах останусь?

– Вы думаете, что мы не поедем в полицию?

– Откуда я знаю, что поедете?

– Не беспокойтесь. Я намерен сообщить об этом.

– Ты даже не знаешь, где Бэйли.

– Показывайте дорогу, мы поедем за вами.

– Ха! – Мужчина посмеялся. Потом вроде бы задумался, глядя в ночной лес, будто у него явилась мысль. Он подумал еще, и на секунду показалось, что он забыл всех вокруг, замечтавшись о чем-то своем. Он сумасшедший, подумал Тони; это прозвучало новостью. Потом мужчина вернулся. – А если ты отвалишь и где-нибудь там развернешься?

– У вас хорошо получается не давать другим оторваться, – сказал Тони. Мужчина посмеялся снова. – Ладно, мы поедем первыми, а вы – за нами. Так у нас не очень-то получится от вас сбежать.

Теперь улыбались все трое, словно все это говорилось в шутку, и даже Тони слегка улыбнулся.

– Хер тебе, – сказал мужчина. – Ты поедешь в моей машине.

– Что?

– Ты поедешь с нами.

– Нет уж.

– Твою машину может повести Лу. Он законопослушный гражданин. Он будет с ней осторожен.

Стон Хелен:

– Нет.

– Так не пойдет, – сказал Тони.

– Почему это?

– Хотя бы потому, что я не оставлю вам свою машину.

Мужчина притворился удивленным:

– Не оставишь? Что, думаешь, угоним? – Потом сказал: – Хорошо. Ты езжай в своей, а девочка поедет с нами.

Тревожный выкрик Хелен. Она пошла к машине, но мужчина ее не пустил.

– Нет, не поедет, – сказал Тони.

– Поедет-поедет, – сказал мужчина. – Ты же поедешь с нами, сладкая? – Он взялся за ее клетчатую рубашку повыше груди, и они немного потягались друг с другом.

– Тони, – сказала Лора. Она смотрела на него, а мужчина – на них обоих. Потом она закричала: – Не трогай ее!

– Перестаньте, – сказал Тони, борясь с дрожью в голосе.

– Ей нравится, – сказал мужчина.

– Не нравится! – сказала она.

– Да нравится, сладкая, ты просто не понимаешь.

– Тони, – негромко повторила Лора. Он напряг мускулы, сжал кулаки и шагнул к мужчине, но бородатый удержал его за руку. Он попытался освободиться. Мужчина по имени Рэй заметил это и повернулся к Тони, оставив девочку. Та вырвалась и побежала вперед по дороге.

– Хелен! – позвал Тони.

– Кто у вас в семье главный? – спросил Рэй.

Не твое дело, подумал он, но ничего не сказал. Он смотрел, как его дочь бежит по обочине шоссе.

– Хелен, Хелен!

Рэй скалился громоздкими зубами, не помещавшимися во рту. Ярдах в пятидесяти от них она села на камень у самой обочины. Он видел, что она плачет. Ненадолго сделалось тихо.

Рэй кивком дал сигнал остальным, они отошли к его машине и устроили совет. Тони ощущал ночь, холод и горную ясность звезд. За его спиной земля сходила в черный лес – он не видел в нем ни зги. Встречную полосу скрывали деревья; дорога там шла на подъем. Проезжая по ней, машины обдавали деревья белым светом, и среди ветвей как будто мелькали призраки. Держа совет, мужчины оживились, махали руками, смеялись, а Хелен сидела на камне у дороги, обхватив голову руками.

Появилась машина. Когда она приблизилась, Хелен вышла на дорогу и бешено замахала. Машина прибавила скорости и проехала мимо.

Тогда Лора обратилась к Тони.

– Давай, – сказала она, – подберем ее по пути. – Она села в машину. Но, пойдя к водительской двери, Тони увидел, что Хелен возвращается, а трое мужчин стоят между ней и машиной.

В руках она держала палку.

Приближалась еще одна машина. Хелен уже подходила к машине троицы, и, когда фары оказались совсем близко, выбежала на середину дороги, размахивая над головой руками и палкой. Машина затормозила. Это был грузовичок-пикап; он остановился в двух шагах перед нею. Водитель перегнулся через сиденье и выглянул в правое окно.

– Убиться хочешь, что ли? – спросил он.

Это был старик в бейсболке. К нему подошли все кроме Лоры, которая осталась в машине.

– Эти парни… – сказала Хелен.

– Все путем, – сказал Рэй. – Она чуток не в себе.

– Не путем, спросите папу.

– А? – сказал старик.

– Нам нужна помощь, – сказал Тони.

– Чего говоришь?

– Колесо спустило, – сказал Рэй. – Мы им его починили. – Он кивал и улыбался, у него были зубы грызуна. – Все схвачено.

– А? – сказал старик. – Она убиться захотела?

Рэй завопил:

– Все путем! Все схвачено!

Тони выступил вперед.

– Простите… – сказал он.

Он услышал крик Хелен:

– Помогите, пожалуйста!

Старик посмотрел на Рэя, тот смеялся и махал монтировкой.

– Чего говоришь? – Старик оттопырил рукой ухо.

– Все в порядке, – громко сказал Рэй.

– Нет, нет! – вскрикнул Тони. Кто-то тянул его за руку назад. Старик посмотрел на них всех. Лицо у него было растерянное и несчастное, но, возможно, оно у него всегда было такое. В замешательстве он посмотрел на рэеву монтировку.

– Значит, все в порядке, – сказал он вдруг. Голос у него был сердитый; он отодвинулся от окна, включил сцепление пикапа и отъехал.

За своей спиной Тони услышал крик Хелен:

– Бога ради, мистер!

– Что ты, милая? – сказал Рэй. – Не нужен тебе такой – глухой да старый.

Стремительное движение – Хелен метнулась мимо дернувшихся мужчин к машине, на заднее сиденье, и захлопнула за собою дверь. Снова сделалось тихо, Рэй держал Тони за локоть, некрепко, Лора и Хелен ждали его в машине.

– Ладно, – наконец сказал Рэй. – Поедем на обеих машинах.

Наконец облегчение – от того, что страшный сон закончился, наскучив исчерпавшей себя игрой, они, верно, поняли, что больше им делать нечего. Он понимал, что в полицию они не поедут, но ему было все равно, он был рад просто от них отделаться.

Только Рэй держал его за локоть. Он двинулся вперед и почувствовал, как хватка усилилась, не пустила его.

– Тебе не туда, – сказал Рэй.

– Что?

Теперь – настоящий страх, поражающий гром первого ядерного предупреждения во время войны.

– Разделимся, – сказал Рэй. – Ты поедешь в моей машине.

– Нет уж.

Он увидел, что происходит у его машины: мужчина в очках подбежал к водительской двери и открыл ее, прежде чем Лора, слишком поздно понявшая, в чем дело, смогла дотянуться с соседнего сиденья и ее запереть; мужчина держал дверь открытой, заклинив ее поставленной в машину ногой, а Рэй говорил:

– Никуда не денешься.

– Я не оставлю свою семью.

– Я сказал, мистер, никуда не денешься.

Итак, теперь принуждение творилось открыто. Товарищи Рэя, один – с ногой в двери машины Тони, смотрели на Рэя в ожидании решения или приказа. Тот немного подумал. Он отпустил Тони и сказал:

– Поедешь с Лу.

Рэй пошел к машине Тони, Тони пошел было за ним, но бородатый дотронулся до него.

– Не стоит, – сказал он. Он что-то держал в руке, Тони не видел что. Тони стряхнул его руку и пошел за Рэем. Он увидел, как человек с ногой в машине тянется отпереть заднюю дверь и Хелен, сидящая возле нее, пытается ему помешать. Он увидел борьбу: Хелен пыталась укусить мужчину в очках за руку, тот отпер дверь и оказался внутри. Он побежал за Рэем, думая: я ударю его в спину, я собью его с ног и сяду в машину, но что-то тяжелое ахнуло его по голеням, он прянул вперед и упал, ссаднил руки и колени об асфальт, ушиб подбородок; он поднял взгляд и увидел, как Рэй садится за руль.

Со свирепым ревом машина завелась, взвизгнули колеса – она отвернула с обочины и понеслась прочь. Он увидел охваченные ужасом лица жены и дочери, обращенные к нему из пронесшейся мимо машины, он услышал стремительное диминуэндо скоростного гула, с которым машина удалялась вперед по дороге; маленькие задние огоньки мельчали и сходились, пока не исчезли.

Потом несколько мгновений были лишь тишина леса и какой-то далекий шум грузовика, почти неотделимый от тишины. Тони глядел на невидимую дорогу, где пропало все, что он любил, и старался найти способ не признавать того, о чем сказал ему внутренний голос.

Бородатый, которого звали Лу, смотрел на него сверху. В руке он держал монтировку.

– Давай, – сказал он. – Садись-ка в машину.

4

Сьюзен потрясена. Они похитили семью Тони, – она же, беспомощная, знала, что так и будет. Она противится этому, она не должна была этого допустить. Они должны были сесть в машину, когда Хелен убежала вперед по дороге, отъехать прежде, чем мужчины что-нибудь предпримут, подобрать ее по пути. Они сбили его с ног, подсекли его. Они насели на него так же, как Эдвард наседает на нее. Она смотрит, как машина Тони с бесценным грузом пропадает из виду, и делит с ним его стыд и ужас.

Она опомнилась в теплой маленькой гостиной, в соседней комнате идет игра, придорожные дебри далеко. Она ощущает брешь, кого-то не хватает. Не Арнольда, она знает, где он. Рози, дитя мое, Рози, где она? Холодный вечер пронзает ей сердце сосулькой паники: почему ее здесь нет? Но Сьюзен Морроу знает, где Рози, она сегодня ночует у Кэрол. Так что дело не в ней. И не в Арнольде с его бамбуковым баром. Где он отдыхает (без Мэрилин Линвуд) с доктором Дружищем, доктором Светилом, доктором Новичкам и доктором Стажером после дня докладов и обсуждений.

Ей хочется знать, случаются ли такие кошмарные вещи в жизни. Она слышит ответ Эдварда: в газетах об этом пишут каждый день. У ее дорогого бывшего на нас планы. Планы Эдварда ужасают ее, но она не боится.

Ночные животные 4

– Ты веди, – сказал мужчина по имени Лу.

– Да, ты.

Непривычность чужой машины, раненый метал визжащей двери, водительское сиденье с драной спинкой, педали слишком близко. Мужчина дал ему ключ. Тони Гастингса била дрожь, обезумев от спешки, он стал нашаривать зажигание.

– Справа, – сказал Лу.

Машина не заводилась, наконец он включил сцепление – он давно не ездил с ручной передачей, – и машина заглохла.

Лу, мужчина с черной бородой, сидел рядом с ним и ничего не говорил. Когда Тони наконец стронулся с места, он поехал как мог быстро, сил у этой машины, трещавшей и стенавшей на ветру, было достаточно, но им владело отчаяние, потому что он понимал: чтобы настигнуть задние огни другой машины с ее форой, одной только скорости мало.

Светящийся зеленый указатель съезда с шоссе, Он замедлил ход. Следующий указатель направлял на Бэр-Вэлли и Грант-Сентер.

– Этот съезд? – спросил он.

– Не знаю, наверно.

– На Бэйли сюда? Почему на указателе не сказано «Бэйли»?

– А чего тебе Бэйли?

– Мы разве не туда едем? Мы разве не там сообщим?

– Ну да, точно, – сказал Лу.

– Так что, сюда? – Они доехали до съезда и почти остановились.

– Да, наверно.

Знак «Стоп».

– Налево или направо?

Дорога была узкая. Темная заправка и сливающиеся с лесом черные поля. Мужчина решил не сразу.

– Давай направо, – сказал он.

– Я думал, Бэйли – ближайший город, – сказал Тони. – Почему на указателях Бэр-Вэлли и Грант-Сентер, а не Бэйли?

– Странно, а? – сказал мужчина.

Дорога была узкая, она вилась по полям и рощицам, вверх и вниз по холмам, мимо редких темных ферм. Тони ехал как мог быстро, резко тормозя на неожиданных изгибах, – гнался за машиной, которой не видел, а разрыв между ними рос, счет шел на мили и еще мили. За все время им не встретилось ни одной машины. Они подъехали к знаку ограничения скорости, указателю «Каспер» и маленькому поселку, где все было темно и закрыто.

– Вот телефон, – сказал он.

– Да, – сказал Лу.

Он поехал медленнее.

– Слушайте, – сказал он. – Где этот чертов Бэйли?

– Едь давай, – сказал мужчина.

Перекресток, дорога пошире, указатель на Уайт-Крик, ряд автомастерских, придорожных закусочных, магазинчиков, все закрыто.

– Налево, – сказал Лу, и они проехали и этот поселок.

Прямая дорога, потом развилка, одна дорога уходила вниз, они поехали по другой – снова вверх по холмам и лесу.

– Вон церковь, – пробормотал Лу.

– Что? – На прогалине была маленькая церковь с маленьким белым шпилем. К дороге с обеих сторон подступал лес. Там, где дорога заворачивала, стояла светлая машина. Она была похожа на его машину, потом он уверился, что это, ей-богу, она. – Это моя машина! – сказал он и остановился за нею.

– Не останавливайся на этом чертовом повороте.

– Это моя машина.

Как бы то ни было, в ней никто не сидел. В лес шла тропка, поднимавшаяся к трейлеру в деревьях; одно его окошко тускло светилось.

– Не твоя это машина, – сказал мужчина.

Тони Гастингс попытался сдать назад, чтобы посмотреть на номер, но затруднился с задним ходом.

– Не возвращайся на поворот, черт!

Тони подумал: я не встретил ни единой машины с тех пор, как съехал с шоссе.

– Не твоя это машина. У твоей машины четыре двери.

– А у этой нет?

– Ты совсем, что ли? Не видишь?

Приглядываясь, пытаясь рассмотреть машину за человеком, сидевшим справа от него, который говорил ему, что у этой машины не четыре двери, и предлагал ему посмотреть самому, он осознал, что паника туманит его разум и, возможно, зрение, и поехал дальше.

Извилистая дорога ведет через лес чуть вверх, потом спускается к Т-образному перекрестку. Они повернули направо и опять поехали в гору. Мужчина спросил:

– С чего ты взял, что это была твоя машина?

– Похожа.

– Без никого. Что думаешь, они там на гулянку пошли в этот трейлер?

– Я не знаю, что думать.

– Чего, страшно, мистер?

– Мне хотелось бы знать, куда мы едем.

– Чего, боишься, мои кореша чего-то мутят?

– Мне хотелось бы знать, где Бэйли.

– Знаешь, мой кореш Рэй – его лучше не злить.

– О чем вы говорите?

– Вот тут, притормози вот тут.

Прямая дорога, по сторонам – лес и глубокие канавы.

– Смотри, тут повернуть надо.

– О чем вы говорите, тут ничего нет.

– Вот тут вот, поворачивай тут.

Грязная дорога без указателя, не дорога даже, а дорожка, направо в лес. Тони Гастингс остановил машину.

– Что происходит? – спросил он.

– Поворачивай сюда, я сказал.

– Идите к черту, я туда не поеду.

– Слушай, мистер. Никто так не ненавидит насилие, как я.

Бородатый мужчина непринужденно развалился на пассажирском сиденье, закинув руку на спинку, и смотрел на Тони.

– Ты хочешь увидеть жену с ребенком?

Дорога – дорожка – скоро превратилась в узкий проселок с травяной бороздкой посередине. Она змеилась лесом среди больших деревьев и валунов, и машина тряслась и дребезжала по камням и колдобинам. Я никогда не был в похожем положении сказал себе Тони, ничего такого скверного никогда и близко не было. У него возникло слабое воспоминание о том, что такое набег больших соседских мальчишек, – воспоминание это он создал для того, чтобы убедиться: сейчас все совсем иначе, ничего подобного за всю его цивилизованную жизнь не случалось.

– Чего вы от нас хотите? – спросил он.

Фары осветили стволы деревьев, прошлись по ним полукругом – машина поворачивала. Мужчина ничего не сказал.

Тони спросил снова:

– Чего вы от нас хотите?

– Черт, мистер. Я не знаю. Рэя спроси.

– Рэя здесь нет.

– Это точно. – Мужчина хохотнул. – Ну, мистер, вот что. Я ни хера не знаю, чего мы хотим. Сказал же – это Рэй решает.

– Это Рэй вам сказал завезти меня на эту дорогу?

Мужчина не ответил.

– Рэй – веселый парень, – сказал он. – Его уважать надо.

– Вы его уважаете? За что?

– За то, что кишка у него не тонка. Надо ему чего сделать – он сделает.

– Знаете что? – сказал Тони. – Я его не уважаю. Я его вот ни на столечко не уважаю. – Он подумал, оценит ли человек с бородой его кишку после этих слов.

– Не волнуйся. Он от тебя этого и не хочет.

– И правильно делает.

Он увидел в листве лису с цветными ювелирными глазами – попавшись на секунду в поток света, она повернулась и исчезла.

– Вряд ли тебе надо волноваться за жену с ребенком.

– О чем вы говорите? – Этой ночью отовсюду накатывало смятение. – Почему я должен волноваться?

– Тебе не страшно?

– Конечно страшно. Мне черт знает как страшно.

– Да уж понимаю.

– Что он с ними делает? Чего он хочет?

– Чтоб я знал! Он любит посмотреть, чего он может. Говорю же, нечего тебе волноваться.

– Вы хотите сказать, что это игра. Большой розыгрыш.

– Это не совсем игра. Я бы так не сказал.

– А что тогда?

– Черт, мистер, ты меня не спрашивай, что он придумал. Это всегда разное. Всегда что-то новое.

– Тогда почему вы говорите, что мне нечего волноваться?

– Он еще ни разу никого не убивал, я об этом. По крайней мере, я не знаю, чтоб убивал.

Это заверение потрясло Тони.

– Убивал! Вы говорите об убийстве?

– Я сказал, что он не убивал, – сказал Лу. Говорил он очень тихо. – Если б ты меня слушал, услышал бы что я говорил.

Они выехали к полянке, где колея пропадала в траве.

– Ну надо же, – сказал Лу. – Кажется, дорога вся вышла.

Тони остановил машину.

– Не видать их, – сказал Лу. – Неужели я ошибся. Тебе, наверно, лучше выйти.

– Выйти? Зачем?

– Тебе пора выходить. Ясно?

– Давайте вы скажете зачем?

– У нас и так уже проблем хватает. Делай, что говорю, и все, лады?

Когда вас грабят на улице, мудрость заключается в том, чтобы не сопротивляться, отдать бумажник, не ерепениться под дулом пистолета. Тони Гастингс размышлял над обратной мудростью: когда непротивление становится самоубийством и терпимость – попустительством? Где в событиях наиближайшего прошлого был миг, когда он мог овладеть преимуществом, и может ли этот миг еще настать?

Двое мужчин на передних сиденьях машины: один, справа, велит другому, за рулем, выйти, тот не хочет. Тот, что за рулем, разменял пятый десяток, интеллигентной наружности, кабинетного склада, его уму открыто многое, но он не дрался с детства и не припомнит, чтобы хоть раз побеждал. Другой мужчина носит черную бороду, на нем джинсы, и он кажется уверенным в себе. Кабинетный мужчина не вооружен ничем, кроме авторучки и очков для чтения. Бородатый оружия тоже не предъявил, но, похоже, знает, что он в состоянии добиться своего. Вопрос: как поступить кабинетному мужчине, чтобы его не выкинули из машины?

– Я просто тебе говорю, что делать, и тогда будет без никакого насилия.

– Каким насилием вы мне угрожаете?

Бородатый вышел из машины справа. Он обогнул машину сзади и подошел к водительской двери. Те секунды, которые у него это заняло, Тони Гастингс восхищался его убежденностью в том, что Тони не уедет или его не собьет. Трогайся и езжай – его рука была на рычаге переключения передач, мотор работал. Само собою, на полянке придется разворачиваться. Металлический взвизг, дверь распахнулась – у его локтя стоял Лу.

– Пошел! – сказал он.

Тони посмотрел на него:

– Я тут не останусь.

Было еще не поздно – если действовать внезапно. Мужчина взял его за руку бульдожьей хваткой, Тони включил сцепление и хотел переключить скорость но мужчина рванул, и Тони задом выпал из машины на землю.

– Гляди убьешься, – сказал мужчина. Он сел в машину, захлопнул дверь, дернул машину вперед, быстро сделал пару поворотов и утрясся по дорожке по которой они приехали. Стоя в траве, Тони смотрел как прыгали, вспыхивая среди ветвей, кляксы света – даже когда машины и след простыл; потом он остался один в покое и первозданной темноте ночи.

Она откладывает рукопись. Ну и дела, все хуже и хуже. Тони Гастингсом она возмущена, с другой стороны – что бы она сделала на его месте? Она бы на нем не оказалась, говорит она.

Она думает встать. Сделать что-нибудь перед следующей душераздирающей главой. Но ей не хочется двигаться. Не отвлекайся, посмотрим, что дальше.

Что станется с человеком, которого только что бросили в лесу и чья жена, дочь и машина попали в руки бандитов? Нельзя ничего сказать, не зная этих бандитов, не зная, чего они хотят. Но тут – вымысел, что меняет постановку вопроса. Это путь куда-то, проложенный Эдвардом. Вопрос перед Сьюзен – хочу ли я этим путем идти? Как она может иначе? Она попалась, совсем как Тони.

На монопольном полу кто-то пукнул. Друг Генри Майк хрюкает, хе-хе, Сьюзен заглядывает к ним – посмотреть. Видит со спины своего любимого сына Генри, его широкий толстый зад, слишком толстый, бедный мальчик. Ее золотоволосая Дороти, годом старше, шлепает его по руке.

Ничего не в порядке, все наперекосяк. Схожу-ка я в туалет, говорит Сьюзен. Что бы ей ни пришлось потом говорить Эдварду, она, во всяком случае, сможет сказать, что ее зацепило.

5

Этот перебой в чтении – умышленный: ей не очень-то надо в туалет. Она спускается по лестнице из темноты. В коридоре наверху нет света, нужна стремянка из подвала. Не сегодня. Поперек комнаты лежит на спине Генри, выбывший из игры, чешет, задрав свитер, живот, а Майк со злодейским смехом движет свою фишку по доске.