Текст книги "Тони и Сьюзен"

Автор книги: Остин Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Тони Гастингсу было неловко, хотя Бобби говорил от его лица, произносил то, что, как ему казалось, Тони думал. Но Бобби был болен.

– Что с тобой, Бобби? – спросила Ингрид.

Он посмотрел на Рэя Маркуса и спросил:

– У тебя когда-нибудь был желудочный грипп? У тебя когда-нибудь был желудочный грипп вдобавок к раку брюха?

Ингрид прошептала:

– Тони?

Бобби Андес – Рэю Маркусу:

– Не щерься на меня, ублюдок, блядь.

Ингрид – Бобби:

– Может, тебе лечь полежать, Бобби?

Бобби Андес – Лу Бейтсу:

– Ты труп, сукин ты сын.

Ингрид тронула Бобби за плечо.

– Получал когда-нибудь пулю в кишки? – Бобби глубоко вдыхал. Ингрид принесла намоченное полотенце и приложила ему ко лбу. – Черт, – сказал он. Смахнул его и повернулся к Тони: – Я думаю их сейчас прикончить, – сказал он.

– Прикончить? – Неприятный сюрприз для Тони, для Рэя и Лу тоже, они окаменели.

– Я пока не решил. Сейчас это сделать или застать их врасплох попозже. Вы знаете, чего требует закон. Они думают, что адвокат их отмажет, но тут они заблуждаются, смертный приговор уже вынесен, вопрос только в том, когда он будет приведен в исполнение. – Он посмотрел на Рэя с Лу. – Вы знаете значение этого слова, да, ребята? «Вынесен» – это как выносят тело после электрического стула. Я был бы рад сказать, каким образом приговор будет исполнен, друг мой Рэй, потому что не знать гораздо хуже, но, боюсь, не могу. – Снова к Тони, как бы поясняя, а те двое слушают: – Понимаете, если я их отпущу, это будет сурово по отношению к беднягам, которые не будут знать, как оно случится. Повсюду полицейские, график у них напряженный. Рэя могут убить при задержании, например. Или когда он заберется в ювелирный магазин с каким-нибудь парнем, которого будет считать своим приятелем. Вернется поздно ночью домой – и его застрелит на кухне грабитель. Кто знает? Неизвестно, кому можно доверять, ох неизвестно.

– Осторожнее, мистер, тут есть свидетели.

– Да ты никак о моих дамах говоришь? Они понимают, что видят, так, девочки?

Все ради Тони, который испытывал иррациональный стыд и думал: чего Бобби Андес добивается этим запугиванием? Думал: почему он так уверен, что это не загубит дело против Рэя Маркуса, в каком бы суде его ни слушали.

Лу, чьи руки были сцеплены наручниками за спиной, двигал взад-вперед плечами.

– Неудобно тебе, сынок? – спросил Бобби. Он подошел к нему, отомкнул наручники, потрепал отечески по плечу. Теперь руки обоих мужчин были свободны, и Бобби ухмылялся им сквозь боль.

Он вернулся и сел на стул. Непринужденно – Тони:

– Я поизучал пытки.

Тони услышал дыхание Ингрид.

– Я слыхал, что эти ребята знают в них толк, – сказал Бобби. – Но они любители. Я изучал легальные пытки. Которые применяет государство – они куда эффективнее приватных пыток, вроде тех, что такие вот парни учиняют над женщинами и детьми.

– Ты заплатишь, – пробормотал Рэй.

Тони стукнуло в голову, что Бобби мог на самом деле отказаться от законного решения, что он действительно намерен применить свои собственные санкции. Перед Тони встал вопрос: как быть, если это так. Должен ли он воспрепятствовать? Воспрепятствовал ли он чему-нибудь хоть раз в жизни? Чтобы воспрепятствовать, он должен знать, что именно пытается пресечь. Давление, смелую полицейскую тактику? Запугивание, устрашение, психологическую игру? Что он может предложить взамен?

– У государственной пытки, – сказал Бобби Андес, – вроде как есть цель – добиться признания. Так говорится, но это цель фиктивная. Знаете, ребята, что значит «фиктивная»? Настоящая цель другая. Настоящая цель – заставить хотеть смерти.

Трудность с воспрепятствованием была в том, что Бобби следовал своему плану на всех парах, и никакие опасливые вопросы касательно законности и милосердия остановить его уже не могли.

– Всем насрать на признание. В пытке прекрасно то, что она дает человеку предельно ясное осознание его инстинктивной тяги к смерти. Как вам такое определение, Тони?

И Тони сказал:

– Бобби.

– Что?

Тони не знал. Если Бобби говорил не всерьез, то он, Тони, почувствовал бы себя кретином.

– Что нам с ними делать, Тони?

– Я не знаю.

Бобби Андес обдумывал. Он посмотрел на пистолет, прикинул, взял его и для пробы прицелился Рэю в голову. Рэй пригнулся, потом выпрямился. Бобби Андес взвел курок, спустил его со взвода, снова прицелился, положил пистолет. Он долгим взглядом посмотрел на Рэя и Лу, на Лу и Рэя и встал. Подмигнул Рэю и дал пистолет Ингрид.

– На, подержи.

Она тут же вернула пистолет обратно и ушла в кухонный закуток. Он дал пистолет Сьюзен – она изумленно взяла его кончиками пальцев. Он отошел, открыл шкаф и опустился на корточки, высматривая что-то на полу.

Рэй откинулся на кровати, заложив руки за голову, Лу сидел на краешке, а Тони со своим пистолетом наблюдал со стула. Рэй хихикнул.

– Страшно, Лу? – спросил он. Он пощекотал Лу ребра.

– Прекрати, блядь, – сказал Лу.

– Нехороший ваш мужик. В большие неприятности попадет, когда подрастет, – сказал Рэй. Он смотрел на спину Бобби; тот поставил на столик в закутке старую коробку для снастей.

На другом стуле девушка по имени Сьюзен, у которой не было фамилии, держала пистолет Бобби, как кусок дерьма, пытаясь не коснуться холодным металлом своих голых белых ног. В закутке гремела кастрюлями Ингрид.

– Не думала, что мне придется сторожить арестанта, – сказала Сьюзен.

Они смотрели, как Бобби достает что-то из коробки и рассматривает. Он встал, взял из шкафа ржавый серп, попробовал пальцем острие, положил серп обратно и принес на стол нечто вроде старого автомобильного аккумулятора. Сидя к ним спиной, он вытащил длинный кусок проволоки. Что-то отрезал ножом, взял проволоку и сделал петлю, потом потянулся вперед и поскреб перочинным ножом что-то металлическое. Вокруг были раскиданы рыболовные крючки и кусочки проволоки, и Тони не видел, что он делает.

Ингрид плескала водой в раковине. Они слышали, как громыхает посуда. Сьюзен пискнула. Пистолет соскользнул ей на голую ляжку.

– Интересно, смогу я пустить в ход эту штуку, если понадобится? – сказала она.

Рэй сел ровно.

– Это очень опасное оружие, – сказал он. – С такими вещами надо осторожно обращаться.

Рэй что-то задумал, Тони это видел. Он смотрел на Лу, пытаясь подать ему знак, но Лу сидел мрачный и ничего не замечал. Бобби оглянулся и вернулся к своему делу. Он заскрипел чем-то, перегнувшись через стол.

– Можно мне на горшок? – спросил Рэй.

– Ты только что ходил.

Рэй встал.

– Ну-ка, – сказал Тони.

– Я так, я так, просто ноги расправить. – Он пошел посмотреть картинки из журналов, прикнопленные к стене.

– Сядь, – сказал Тони.

– Ну хосспади, мне размяться надо.

– Сядь.

– Хорошо, начальник.

Он сел.

За столом в закутке Бобби повернулся и посмотрел на них. В руке у него был нож и два куска проволоки. Он отвернулся и снова занялся своим делом.

– Делай что говорят, – сказал Бобби, не оборачиваясь.

Рэй спросил:

– Стрелял когда из такой штуки?

Тони не пожелал отвечать.

– Сто пудов, не стрелял.

Рэй говорил тихо, но не так тихо, чтобы Бобби не слышал.

– Эй, Тони! Если б ты меня застрелил, чем бы оправдался?

– Это моя забота, не твоя.

– Это не по закону, это похищение человека. Застрелишь меня – будет не полицейская мера, будет убийство.

Тони похолодел – он надеялся, что Рэю это в голову не придет, а то он лишится пистолета. Он хотел, чтобы Бобби закончил свое занятие.

– Где преподаешь, профессор? – спросил Рэй. Он опять встал. – Пошли, Лу.

– Что? – спросил Лу.

Рэй пошел вбок, вдоль стены, к двери.

– Пошли, двигай!

Лу посмотрел на Рэя пустыми глазами.

– Сядь, – сказал Тони. – Бобби!

– Пошли, кретин, пора, – сказал Рэй.

Тони вскочил. Он попытался взвести курок и загородить от Рэя дверь. Он увидел, как в закутке встал в тени Бобби Андес.

– Стреляйте в него, Тони, – сказал Бобби Андес.

– Пошли, пошли.

– Ты чего, с ума сошел? У него же пистолет.

– Двигай давай, двигай!

Стоя перед дверью, Тони поднял пистолет и навел его.

– Стоять. Стой! – сказал он, а Рэй шел прямо на него, и он пригнулся и отскочил в сторону, испугавшись, что Рэй выхватит у него пистолет. Когда Лу это увидел, то тоже вскочил, и Сьюзен закричала.

Рэй задержался у двери, повозился со щеколдой и выскочил. Теперь двинулся Бобби, Тони увидел, как он рванулся вперед, схватил за руку Сьюзен, услышал его слова «Дай сюда», увидел, как дверь захлопнулась в лицо Лу, услышал, как ноги Рэя сбежали с крыльца, увидел, как Лу отпихнул с дороги дверь и Бобби пронесся мимо Тони, оттолкнув его и крича: «Теперь попались, ублюдки». Затем оглушительный взрыв за самой дверью поверг все его чувства в хаос.

Бомба, подумал он, думая, что сейчас обвалится потолок. Он увидел тонкий голубой дымок, услышал запах пороха, увидел поднятый пистолет в руке Бобби Андеса – тот спрыгнул со ступенек в погоне за Лу. Кричала Сьюзен. Он увидел ее, в руке у нее был кухонный нож, а Ингрид держала лоханку с мыльной водой, занеся ее для броска.

Снаружи еще один взрыв, потом еще один. Тони выбежал на крыльцо, увидел на дорожке человека, нацеливающего вытянутыми руками пистолет, присмотрелся и увидел второго, бегущего вдоль реки. Снова выстрел – человек продолжал бежать и исчез у реки, за деревьями. Затем Тони увидел другого человека, лежавшего в траве рядом с рекой.

Рядом с ним на крыльце задыхалась Сьюзен. Ингрид вытирала руки полотенцем. На дорожке Бобби Андес, низенький и толстый, заправлял рубашку в штаны. Он смотрел вдоль реки в лес, где скрылся человек.

– Доставайте ключи, – сказал он. – Надо поймать этого парня.

– Погоди, Бобби, – сказала Ингрид.

Ключи от машины были у Тони в кармане. Человек в траве был Лу. Он стонал, пытался встать, упираясь руками в землю, но не мог. Он смотрел на них и звал:

– Помогите кто-нибудь, умоляю.

Ингрид сходила в дом и вернулась с полотенцем. Бобби Андес глядел вдоль реки или думал.

– Мне больно, слушай, – сказал Лу.

– Бесполезно, – сказал Бобби. – Потом его возьмем. Он посмотрел на Тони:

– Боже, почему вы его не застрелили?

Ему живо скакнул в голову ответ: «Это ваше дело», – но он не смог этого произнести и не смог придумать ничего другого. Ингрид с полотенцем в руках пошла по траве туда, где лежал Лу.

– Не подходи к нему, – сказал Бобби.

– Он ранен. Надо посмотреть.

– Вернись.

– Приди в себя, Бобби, и одевайся. Надо отвезти его в больницу.

– Тихо.

– Он может умереть, пока мы тут ждем.

Застыл, задумался. Внезапно Бобби двинулся с места.

– Стой где стоишь, – сказал он.

Он подошел к Лу и выстрелил ему в голову.

Кто-то из женщин произнес:

– Матерь Божья!

Вернись к этому. Лу на земле – всхлипывает от боли и умоляюще глядит на Бобби, который шагает к нему, как солдат. Нацеленный на него пистолет палача, потрясенное лицо, человек закрывает голову руками и хочет откатиться. Потом выстрел, тело дергается, как мексиканский боб, проволакивается, суча ногами, и обмякает.

Сьюзен плакала, как ребенок.

Бобби пошевелил Лу, который не мог быть живым, склонился над ним, взглянул, потом посмотрел на остальных на крыльце или на что-то над их головами. Он поднял пистолет, навел на них и еще раз выстрелил. Дикий визг абсолютного ужаса издала Сьюзен – и убежала внутрь.

– Заткнись, – сказал Бобби, – я не в вас стрелял. Он держался за живот, ковыляя к ним, согнувшись, пистолет висел в его руке.

– Заходите, – сказал он. – Стоите, как идиоты.

Куда бы он ни направлял свой последний выстрел, попал он в дверную пружину – она повисла и дрожала рядом с оторванным куском сетки.

6

Ночные животные 24

Они стояли в домике Бобби Андеса, в лесу смолкало эхо катастрофы. Девушка по имени Сьюзен в своей красной мини-юбке, Ингрид с кухонным полотенцем, Тони Гастингс со своим непримененным пистолетом, – все потрясенные, вокруг стола. Поправляющий штаны Бобби Андес, весь в своей полицейской работе, с пистолетом, который он применил. Лу Бейтс снаружи, в траве, с дыркой от пули в мозгах.

– Черт, – сказал Бобби. – Что случилось, Тони, пистолет не выстрелил?

Тони настроился на гнев, но гнев угас от стыда – он не знал, что ему делать, и ничего не ответил. Бобби посмотрел на Сьюзен:

– Прости, что напугал. Я увидел летучую мышь.

– Летучую мышь, Бобби? Ты стрелял прямо в нас.

Андес изменился в лице. Он положил пистолет на стол и вышел в заднюю дверь. Они слышали его тюленьи позывы. Он вернулся.

– Господи, самое, блядь, время блевать.

Он сел за стол и глубоко задышал.

– Надо идти, – сказал он.

– Бобби, – сказала Ингрид, – там человек, которого ты убил.

– Погоди.

Она посмотрела на Тони и Сьюзен, они все посмотрели друг на друга.

– Бобби? Что нам делать?

– Все в порядке, – сказал он. – Все под контролем.

– Что нам делать? Ты убил человека.

– Верно. Он пытался бежать.

– Ты намеренно его убил.

– Он пытался скрыться. – Он посмотрел на нее. – В чем дело?

– Ты выстрелил в него второй раз. Ты выстрелил ему в голову.

В комнате было тихо, все смотрели на него, с реки снова послышались выглянувшие лягушки. Он провел рукой по голове, открыл рот, чтобы что-то сказать, передумал.

– Зачем ты это сделал?

– А затем, что с первого раза не получилось. – Он полез в карман и достал ключи от машины. – Мне надо ехать.

– Куда ехать, Бобби?

– Позвонить. – Ингрид тронула его за плечо, он отмахнулся: – Не трогай меня, я в порядке.

– Ты не можешь послать Тони?

Это встревожило Тони, но Бобби посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Тони не сможет, – сказал Бобби.

– Чего не сможет? Он может сообщить в участок. Что тебе еще нужно?

– Я хочу поймать этого ублюдка, когда он доберется до дороги.

– Ой нет, Бобби.

– Ой да, Ингрид. Я должен поймать этого ублюдка.

– И оставить нас тут одних?

Он встал, выпрямился, пошел к двери. Она закричала:

– Бобби!

– Успокойся, – сказал он. – У Тони есть пистолет. Если, конечно, он помнит, как им пользоваться.

– Там этот человек лежит.

– Вот и пусть лежит. Не трогай его. Не выходи на улицу и надейся, что на него не набредет какой-нибудь ранний рыбак.

Он вышел. Они услышали, как отъехала его машина. Ингрид сказала:

– Провались он пропадом.

Сьюзен спросила:

– Это законно – то, что он сделал?

– Застрелил его?

– Полицейским это разрешается?

– Он пытался скрыться. Но… – сказала Ингрид. – Второй выстрел, в голову, – это было не нужно.

– У него будут из-за этого неприятности?

– В том числе.

– Что?

– У него не было законных оснований удерживать второго.

– В смысле – Рэя?

– Это было против всех правил, – сказала Ингрид.

– А из-за этого у него будут неприятности?

– Не хочу об этом думать.

– Может, если мы не скажем…

– Они все равно узнают, – сказала Ингрид. – Ранения на теле скажут. Вопрос только – встанут ли на его защиту товарищи.

Потрясение Тони подгнивало.

– Чего он добивался? – спросила Сьюзен. – В смысле, когда они узнают, это его не погубит?

Смешок Ингрид.

– Когда кто узнает? – спросила она. – Я думаю, ему все равно. Думаю, он решил, что если окружной прокурор за Рэя не возьмется, то он сам это сделает. – Ингрид пытается разобраться в Бобби Андесе. – Но я вот не пойму, как он мог вести себя так беспечно.

– А он вел себя беспечно? – спросила Сьюзен.

– Ковырялся там за столом. Ждал, что Тони их остановит. Это на него не похоже. – Она посмотрела на Тони. – Вы-то, наверно, довольны, что этот человек убит.

Он не мог думать про это, отвлеченный другим вопросом: чего ждал Бобби, когда Рэй бросился бежать. Смерть Лу Бейтса казалась несущественной, как будто перед нею он перестал быть Лу Бейтсом. Она не принесла Тони удовлетворения, как не принесла его смерть Турка. Время видоизменило преступление, и теперь единственным важным преступником был Рэй. Это все был Рэй и только Рэй, а Тони опять испугался и упустил его.

– Ты уверена, что он убит? – спросила Сьюзен.

– Ему голову прострелили, – сказала Ингрид.

– Может быть, он все-таки не умер. Может, нам пойти посмотреть?

– Умер. Никаких сомнений.

– Я думаю, кто-нибудь должен на него посмотреть на всякий случай.

– Не я.

И не я, мысленно повторил за ней Тони, когда она повернулась к нему. Они встали у двери и наблюдали, как юная кузина полицейского, которую и он и Рэй приняли за проститутку, но которая теперь казалась скорее каким-то ребенком в своей мини-юбке, вышла с фонариком и опасливо приблизилась к темному контуру у реки, и смотрели, как она храбро присела на корточки и оглядела его, белея коленями в темноте. Они увидели пятно света от фонарика, когда она провела им над телом Лу, и увидели, как ее руки коснулись его лица. Когда она вернулась, лицо у нее было землистое.

– У него глаза открыты, – сказала она.

– Так и бывает, когда умирают, – сказала Ингрид. – Глаза открыты, но не видят.

Все идет прахом. Еда портится, молоко сворачивается, мясо гниет. В тусклом свете комнаты – ощущение несчастного случая и слома. Смерть Лу Бейтса была неправильная смерть. Тони подумал: не потому ли она произошла, что он не сумел остановить Рэя и Лу с помощью пистолета. Но остановить их можно было, только застрелив, и тогда убийцей оказался бы не Бобби, а он, что было бы намного хуже. Следовательно, он не виноват. Причина его бестолкового гнева вдруг обнажилась: не намеревался ли Бобби сделать его палачом Рэя и Лу? Вопрос был непереносим. Что бы ни пошло не так, твердил он, он всего лишь свидетель, а не действующее лицо.

Сьюзен опять зевнула. Тони вспомнил, как шел через лес и по дорогам целую ночь без сна, пока не нашел фермера, вставшего с зарей.

– Хочешь пойти в спальню, лечь? – спросила Ингрид.

– Я не смогу заснуть, когда он там, – сказала Сьюзен.

– Я тоже, – сказала Ингрид. – Бобби скоро вернется.

– Правда? Я думала, он будет ловить этого парня.

– Пусть только попробует – убью.

Но Бобби Андес уже вернулся. Они услышали на дороге машину, ее фары снова мелькнули в окне, хлопок дверцы. Они увидели, как Бобби Андес шагает к домику, и тут же – в комнату, преображенный.

– Быстро ты, – сказала Ингрид. – Они едут?

– Мне надо в город, – сказал он.

– Нет, Бобби, хватит.

Отметь перемену в нем: дубленое лицо, водянистая обессиливающая недужность ушла – осталась только та, что устойчивее и долговечнее.

– Викхэм позвонит. С Амблером мне надо встретиться самому.

Никакой паники, но время не ждет. Все под контролем, но придется постараться, чтобы не сбиться с курса. Ничего страшного не случится, если мы не потеряем голову.

– Пока я не ушел, – сказал он. Он оглядел их троих, словно дожидаясь от них внимания, хотя их вниманием уже завладел. – Вам нужно знать, что произошло этой ночью.

– Что произошло?

– Что произошло здесь. Что вы видели.

– Я видела, что произошло, – сказала Ингрид.

– Правда? – Он посмотрел на нее.

– А-а, – сказала она.

Молчание, беспокойное.

– Ты хочешь, чтобы мы врали? – спросила Ингрид Хейл. – Пожалуйста, Бобби, не заставляй нас врать.

– Не хочешь врать? Хочешь рассказать всю правду, ничего, кроме правды, и да поможет тебе Господь, обо всем, что сегодня видела? Хочешь?

Вид у нее был несчастный. У Тони заходилось сердце. Она сказала:

– Ой, Бобби, милый.

У Бобби милого были отвислые кровяные веки, рот разевался, как у рыбы, хватая воздух. Он всегда так разевался, но Тони раньше этого не замечал.

– Мне насрать, – сказал он. – Я думал, что вы хотите иметь, что рассказать. Не желаете – так и черт с ним.

Она осела на стул.

– Ладно. Так что нам говорить? Скажешь нам?

– Это Рэй Маркус застрелил Лу Бейтса. Выстрелил в него дважды. Раз в грудь, раз в голову.

– Боже мой, – сказала Ингрид.

– Застрелил, потому что Лу согласился дать показания в суде.

Тишина, они обдумывают. Ингрид бросила на Тони отчаянный взгляд – на помощь, на помощь, – но он уклонился от ее взгляда.

– Это нескладица, – сказала Ингрид.

– Это ровно такая складица, какая вам нужна, черт возьми.

Тони пытался представить, как Рэй Маркус стреляет в Лу Бейтса.

– Вам хочется знать, как это было? – спросил Бобби. – Хочется ведь, да? Ведь Рэй у вас не может вдруг нарисоваться с пистолетом, когда он тут арестантом сидит, так? Вам хочется знать?

– Ну так скажи нам, – сказала Ингрид.

– Скажу. Он не был арестантом. То есть он тут был, но ушел. Он ушел после того, как мы поговорили, и я высадил его по дороге, когда поехал за Бейтсом. Только он не пошел к себе. Или пошел к себе и взял пистолет или взял где-то пистолет и поймал машину обратно – и тогда это сделал. Из засады. Залег у дома, застрелил его, когда я заводил его внутрь, застал меня врасплох, пиф-паф.

– Все-то ты придумал, – сказала Ингрид.

– Сойдет.

– Это же ни в какие ворота.

– Ничего подобного.

– Этим ты не отделаешься.

– От чего тут отделываться? С Амблером я решу, с Джорджем решу. Все, что нам нужно, – это чтобы вы, ребята, согласились и не говорили больше, чем надо.

– Лжесвидетельство?

– Господи! Считай, что это возможное развитие ситуации. Так и было бы, продлись все подольше.

– Ладно тебе, Бобби.

– Что значит – ладно тебе? Я предлагаю тебе дни без скандалов до конца моей жизни, сколько уж там ее осталось. Если думаешь, что это лжесвидетельство, сдавай меня, мне насрать.

Она посмотрела на Тони, на Сьюзен:

– Вы на это готовы?

– Я? – спросила Сьюзен. – Что мне надо делать?

– Тебе надо сказать, что этого человека, Рэя Маркуса, здесь не было, – сказала Ингрид.

– Он ушел до твоего прихода, – сказал Бобби. Она поняла.

– А-а. А потом он пришел и застрелил того парня с бородой?

– Верно. Спросят – ты это и скажешь: вот что я видела. Хотя нет, подожди, – видеть ты его не видела. Парня с бородой ты тоже не видела. Ты только слышала выстрелы, когда я вел парня с бородой от машины.

– Так мне надо сказать, да?

– Так тебе надо сказать.

Он, казалось, чувствовал облегчение и был собой доволен. Тони, думая: если я не соглашусь, Бобби Андес этого не вынесет, – ворошил свой ум в поисках вопросов, которые может услышать на свидетельской трибуне.

Ингрид сказала:

– Он будет все отрицать.

– Его отрицание дерьма не стоит. Он отрицал, что убил родных Тони.

– Он пойдет в полицию и все расскажет.

– Он не такой тупой.

– Он пойдет в полицию и расскажет, что видел. Он обо всем расскажет, Бобби. Про то, как ты его похитил, про наручники, про то, как ты убил Лу.

– Не, не расскажет.

– Откуда ты знаешь? Я бы так и сделала.

– Не расскажет, потому что знает – его арестуют за убийство Лу. Знает, потому что знает меня, знает моих друзей и знает, что вы втроем – свидетели. Вот поэтому он и не пойдет в полицию. А если все-таки пойдет, то вот что будет: будет то, что никто ему не поверит.

– Это так цинично, Бобби.

– Что цинично? Не спорь со мной. Если это цинично, дай мне альтернативу. Скажи, как будет нецинично. – Он держался театрально, сплошная опера.

Тони же – сплошное горе, виноватый и всему причиной, – блуждал в лакунах рассказа, с которым ему надо было выступать, искал к нему вопросы.

– Бобби, – сказал он. – Если Рэй Маркус убил Лу Бейтса, то когда он отсюда ушел? – Еще сказал: – Куда он ушел? – И еще: – Откуда он взял пистолет? Как он сюда вернулся?

– Давайте это будет моя забота, – сказал Бобби. – Он ушел отсюда тогда же, когда и я. Я отвез его в город, да, потому что не хотел разбираться при Ингрид, вот как было. Бог знает, что он делал потом. Раздобыл пистолет. Поймал машину, поехал сюда. Не волнуйтесь об этом.

Он смотрел на них, как больной вожатый скаутского отряда. Поняли наконец? Справитесь? Все бреши заткнуты?

– Давайте-ка я все повторю, – сказал он. – Повторить? Да. Итак, я привез Рэя. Когда я увидел тут Ингрид, то увез его. Вы ждали. Пришла Сьюзен. Вы гадали, куда же я, к черту, запропастился. Через некоторое время я вернулся. Когда я подходил к дому с Лу – бах! Два баха. Вы выбежали и увидели, что этот парень лежит на траве, а другой убегает. Просто, да?

Тони думал, как это тягостно – что закон сейчас на стороне Рэя Маркуса.

– О Рэе не волнуйтесь, – сказал Бобби. – Все идет к тому, что он будет застрелен при сопротивлении аресту. Так? – К Ингрид: —Ты возмущена?

Она ничего не ответила.

– На мне работа, и мне приходится искать способы ее сделать.

Никто ничего не сказал.

– Черт! Вы все такие честные, блядь. Вы тоже, Тони? Ваших жену и дочь убили, а вы сидите тут придираетесь?

– Бобби, – спросила Ингрид, – ты всегда так работаешь? – Она, казалось, видела его впервые в жизни.

– Тебе не нравится, как я работаю?

Они уставились друга на друга. Через секунду он уступил.

– Нет, обычно я не так работаю. – Это прозвучало уже здраво. – Нет. – С сожалением: – Раньше я так не работал никогда.

– Гад ты упрямый, Бобби, – сказала Ингрид. – Почему тебе просто не сказать, что ты упустил арестанта? Потом потерял голову и застрелил его. Что тебя, убьют за это?

Бобби подумал.

– Не так все просто, – сказал он наконец. – Я не упускаю арестантов. Предпочитаю свою версию.

Тони думал о враждебно настроенных следователях, которые устроят ему перекрестный допрос.

– Я все объясню Амблеру, – сказал Андес. – Он этим займется. Вам, может, вообще ничего говорить не придется.

Он обтер пистолет носовым платком и пошел к двери.

– Сейчас приду.

Они смотрели на него с крыльца. Он прошел мимо тела Лу, лежавшего темным подобием древесных корней, дошел до реки и швырнул пистолет в воду. Вернувшись, сказал:

– Если вас тревожит, что это не совсем правда, считайте, что это правда по сути. Случилось то, что должно было случиться все равно. – Затем: —Тони, мне нужна ваша помощь, чтобы поймать Маркуса.

Это напугало Тони, и Ингрид снова воспротивилась:

– Как ты его поймаешь? Он в лесу.

– Если он в лесу, мы выследим его с собаками. Если он выйдет из леса, то будет ловить машину. Уехать он не успеет – возьмем.

– Он может быть где угодно.

– Нет. Есть только две дороги, на которые он может выйти до утра. Нам надо успеть. – Он посмотрел на Тони, Тони обуял ужас. – Вы поедете на своей машине, я – на своей.

– За Рэем?

– Успокойтесь. – Это был не смех. – Я хочу, чтобы вы поехали домой к Джорджу Ремингтону. Разбудите его и скажите, что нам нужны его собаки.

– Сам это сделай, – сказала Ингрид.

– Черт побери. Мне надо встретиться с Амблером, пока он на дежурстве.

– Почему с Амблером?

В его взгляде была, что называется, тайна.

– Я бы хотел доложить Амблеру, а не Майлсу.

Бобби Андес подошел к столу с листком бумаги. Он нарисовал план.

– Вот, Тони. Колотите в дверь, пока он не проснется. Скажите, что один человек сбежал и один убит, но ничего не рассказывайте, пока я с ним не поговорю. Потом возвращайтесь сюда.

Ингрид спросила:

– Оставите нас со Сьюзен одних с этим в траве?

– У меня нет выбора.

Она ничего не сказала, но он услышал и так.

– Иди на хер, – сказал он. – Пойдемте, Тони. Послушный Тони встал, чувствуя себя чудовищно, у двери Бобби повернулся и произнес речь:

– Когда вы меня теперь увидите, со мной будут ребята. Я расскажу им, как Рэй убил Лу. Если вам это не нравится, можете сказать им все, что, блядь, хотите, потому что мне насрать.

Он увидел, что Тони дает ему свой бесполезный пистолет.

– Оставьте, вдруг увидите Маркуса.

– А это вероятно? – Ему пришлось сказать себе: я буду в машине, бояться нечего.

– Если увидите его – берите. Просуньте ему руки в переднее и заднее окна и наденьте наручники.

При помощи пистолета, который он уже один раз не сумел пустить в ход.

– И куда мне его везти?

– Сюда. Оставите его в машине до нашего возвращения.

– А если он попробует убежать?

– Застрелите его.

Тони посмотрел на него.

– Самооборона, – сказал Бобби. – Застрелите его в порядке самообороны. – Он повернулся к Ингрид, как будто она что-то сказала. – Это просто рекомендация. Пусть сам решает, что ему делать. А если ему надо будет стрелять, пусть делает это в порядке самообороны, вот и все, что я хотел сказать. – Он потрепал Тони по руке. – Дойдет до худшего – оставайтесь на месте. Мы вас найдем.

Тони Гастингс и Бобби Андес пошли к своим машинам. Перед уходом Бобби захотелось нежно проститься с Ингрид. Она отвернулась, потом сдалась. Тони сел в машину. Бобби подошел и наклонился к окну.

– Вот ведь какие дела, а? – сказал он. – Бородатого ублюдка достали, получается уже два. А зубатого сейчас достанем, вот увидите.

Попавшийся в капкан Тони увидел свой последний шанс, протест обретал словесную форму, давай, срочно: не вынуждайте меня рассказывать эту выдумку, – но он слишком боялся Андесова жестокого презрения, чтобы сказать, что думает, и вместо этого спросил:

– У вас будут неприятности?

– Не знаю. Насрать.

Он сидел в машине, парализованный сильнейшим внутренним сопротивлением. Смотрел, как Андес сел в свою и завелся. Фары, затем пауза, крик:

– Чего вы ждете?

– После вас, – сказал Тони.

Словно не доверяя ему, тот подождал, пока Тони включит двигатель, и только тогда выехал. Но, все еще не доверяя, остановился на повороте и подождал, пока Тони тронется. Когда Тони сдавал назад, его фары скользнули по траве и показали лежащее у реки тело, совсем маленькое на вид, – серая клетчатая рубашка, черная борода и белое горло кверху. Он задумался, почему его не радует эта смерть и что перебило в нем сознание собственной правоты и ярость, которую вызывал у него тот, второй. Ясность ночи ошеломила его. Он впервые оставлял лежать на земле мертвого человека.

7

У Сьюзен Морроу кончается книга. Осталось две, много – три главы. Пистолет срабатывает на странице, как бомба, и все, как в воронку, устремляется к роковому исходу.

Насилие будоражит Сьюзен, как духовые в симфонии. Сьюзен, которой хорошо за сорок, никогда не видела убийства. В прошлом году в «Макдоналдсе» она видела, как полицейский с пистолетом набросился на парня, евшего сэндвич. В таком вот объеме насилие присутствовало в ее жизни. Насилие случается в мире, в парках, трущобах, Ирландии, Ливане, но не в ее жизни – пока.

Постучи по дереву, тук-тук. Защищенная, застрахованная Сьюзен живет на грани беды, потому что все, о чем она знает, уже случилось, будущее же – слепо. В книге будущего нет. Вместо него – насилие, подменяющее собою страх: от него захватывает дух, как захватывает дух на русских горках. Никогда не забывай о том, что бывает, говорит она, не ровен час, тебе, счастливая Сьюзен с огражденными от опасностей домом и семьей (в отличие от остального мира), случится, как Тони, повстречать ночью лихого человека. Будь у тебя пистолет, распорядилась бы ты им лучше Тони?

Эдвард скоро приедет, и Арнольд тоже. Чем меньше остается от книги, тем ближе они подходят, как тигры. Персонаж, названный в ее честь, – дуреха. Сьюзен Дуреха, ее чувства задеты. Лишних чувств для задевания у нее в данный момент нет, и она читает дальше.

Ночные животные 25

Тони Гастингс увидел Рэя Маркуса на подъеме по пути к дому Джорджа. Тот очертился во тьме светом фар Тони на повороте – человек, идущий по обочине, серая рубашка, джинсы, отблескивающая пряжка, повернулся взглянуть, – и Тони понял, кто это, только когда человек снова оказался в темноте позади машины, хотя мысль о том, что он может его увидеть, была у Тони в голове с самого начала. Увидев его, он подумал: это не Рэй, или он материализовался из его мыслей, а затем, когда свет схлынул с лысого лба, суженной челюсти и лица, останавливаться было уже поздно. Инстинкт велел Тони спрятать лицо, и ему потребовалось убеждать себя открытым текстом, что бояться нечего, он в машине и слишком темно, чтобы Рэй мог его разглядеть. Он ехал и ехал дальше и только потом вспомнил, что должен был схватить Рэя, для чего у него и был этот пистолет.