Текст книги "Всё становится на места (СИ)"
Автор книги: Олли Бонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Глава 26. И вернут из бездны дружба и любовь
Отправляться в Город было решено на следующий день. К вечеру все уже чувствовали себя довольно бодро, даже малыш Тео убежал играть с остальными детьми.
Я пристал к Гилберту, чтобы он залечил ссадины на моих руках, а он согласился при условии, что я сам придумаю слова заклинания. Оттого я весь вечер провёл в мучительных раздумьях. Лучшее созданное мною творение звучало так: «Руки, сделайтесь целыми с большими полосками белыми», и я не мог определить, что хуже, ссадины или полоски. Наконец я принял решение, что кожа и сама по себе неплохо заживёт.
Гилберт весь день просидел в главном доме, окружённый клыкастыми и почётом. Теперь его здесь уважают не меньше Теодора, даже на стене появился его портрет. Клыкастые уверены, что если придётся сражаться, Гилберт одолеет любого противника.
Так и не дождавшись своего друга, я засыпаю в одиночестве под негромкие голоса за стенами нашей хижины.
На рассвете меня будят звуки колотушки: это Ика собирает всех внизу. Дети галдят, упрашивая, чтобы их тоже взяли. Но, разумеется, делать этого не станут, ведь никто из нас не уверен, чем закончится поход. Я лишь надеюсь, что он не перерастёт в побоище.
И вот дети пересчитаны и заперты в доме под присмотром серьёзной юной клыкастой, а люди выстроились в шеренгу. Мы с Гилбертом занимаем первые места, а во главе, конечно, Ика. Она бьёт колотушкой в котёл, который вознамерилась тащить с собой, и мы выступаем.
Мы довольно долго бредём по лесу, но никто не жалуется и не просит остановиться на привал. Клыкастые вообще не переговариваются, идут сурово и молча. Иногда то один, то другой сжимает лапу в кулак и ударяет этим кулаком о ладонь второй руки. Я вздыхаю и молю всех богов, чтобы только они не сразу бросились в драку.
Лес как-то внезапно заканчивается – у него нет опушки, где деревья росли бы реже, он стоит плотной стеной, и оттого мы неожиданно оказываемся в открытом поле. Клыкастые ёжатся, втягивают головы, жмутся друг к другу и теряют строй. Сказывается давняя привычка жить под защитой стволов, здесь им неуютно.
– Вон они, каменные дома! – указывает Ика колотушкой.
Впереди и вправду видны очертания Города, причём довольно близко. Лес выходит на заброшенную часть холма, на руины.
Клыкастые приободряются, чаще становятся слышны удары кулаков, Ика размеренно колотит по котлу. Под эти боевые ритмы мы и подходим к Городу.
Но что это? Из-за обломков стен нам навстречу спускается с холма толпа горожан. Вот Альдо идёт, угрожающе выставив перед собой когтистые лапы. Вот Теванна, крепко сжимающая скалку. Впереди шагает Дугальд, а у него за спиной при помощи ремней закреплена бочка. В бочке сидит Мари с грозным лицом, в своих тонких руках она сжимает лопату. Они с Дугальдом представляют собой внушительную боевую единицу.
Я вижу здесь всех, кого встречал прежде. О боги, даже дедуля Йорген ковыляет с остальными, сердито тряся кулачками над головой. И Ричил высоко поднимает дощечку с надписью «Верните моих мальчиков». Рук у неё хватает на то, чтобы тащить с собой ещё и кочергу.
А перед всей этой толпой бежит растерянный Леон, то и дело оборачиваясь к ним и пытаясь остановить. Но никто его не слушает.
– Ах вы, проклятые дикари! – разносится над полем бас Дугальда. – Живо верните нам Сильвера и Гилберта, если только вы их ещё не сожрали!
– Да как он смеет?! – возмущается старуха Ика. – Отдайте нашего Теодора!
Сразу становится очень шумно. Со всех сторон кричат: «Теодор!», «Сильвер!», «Гилберт!», люди размахивают тем, что прихватили в качестве оружия, и кажется, вот-вот начнётся драка.
– Тихо! Замолчите! – кричит Гилберт, проталкиваясь вперёд.
Я следую за ним.
– Верните Гил... – злобно начинает было Дугальд, глядя прямо в лицо Гилберту, и осекается.
Горожане притихают, так как видят, что мы живы-здоровы и, похоже, не пострадали в плену.
Но тут из высокой травы выпрыгивают маленькие Теодоры, которые непонятно как умудрились последовать за нами. Все они вооружены палками. Суть противостояния им не вполне ясна, потому они начинают колотить во все стороны без разбора.
– Сдавайтесь! – вопят они. – Вам всем конец!
– Я не смогла их удержать! – плачет юная нянька, тоже догнавшая нас.
И начинается великая битва. Две противоборствующие стороны вынуждены объединиться перед лицом общей угрозы. И клыкастые, и горожане пытаются остановить озверевших детей.
Наконец последняя палка отобрана, и последний неугомонный сорванец повисает вверх тормашками в мощной руке Дугальда.
– Это чей такой ребёнок? – спрашивает садовник так громко, что волосы малыша треплет порыв ветра.
– Мой, но мне его уже некуда взять, – устало сообщает клыкастый, который под каждой мышкой держит по извивающемуся отпрыску. Под его глазом наливается свежий синяк.
И тут кто-то – сложно разобрать, кто именно – начинает хохотать так заразительно, что смех подхватывают и другие люди. Смеются клыкастые, смеются малыши, смеётся Дугальд, опуская на землю малыша и бочку, смеётся Мари в этой самой бочке, смеёмся мы с Гилбертом. Только Леон стоит чуть в стороне, и лицо его выражает растерянность. Похоже, он никак не может решить, к добру это столкновение или нет.
Отсмеявшись, Дугальд и Ика, угадав друг в друге предводителей, сближаются.
– Так значит, наши парни были у вас в безопасности, – не то спрашивая, не то утверждая, говорит Дугальд.
– В полной безопасности, – подтверждаю я. – И те, кто приплыли с нами – Брадан и Бартоломео – тоже целы, вот они. Ребята, подтвердите... Эй!
Моряки не слышат меня. Похоже, что и не видят тоже. Они выглядят так, будто для них на свете не существует никого, кроме Теванны.
– Вот это женщина, – восхищённо шепчет Брадан.
– Но-но, – строго говорит Теванна и машет скалкой перед его носом.
– Одним словом, они были в порядке до этого самого момента, – подвожу итог я.
– Осталось только выяснить, так ли хорошо тут обращались с нашим Теодором, – ворчливо говорит Ика.
– Теодора сейчас нет! – бросается к нам Леон, расставив руки. – Я прошу, не нужно его искать, не то наверняка случится беда!
– Какая такая беда? – Ика кладёт ему лапу на плечо. – Живо выкладывай, где наш Теодор!
– Я же сказал, – рыбак нервно сглатывает, – его совсем нет. Вообще. Он ушёл.
– Так мы пойдём за ним, – говорит Ика. – Ты скажи только, куда.
– Никуда, в это место никак не попасть!
– Ох, – хватается Ика за грудь. – Умер он, что ли?
– Нет! – мотает головой Леон. – Его просто нет!
– Может быть, Марлин знает, – говорю я. – Давайте спросим у него. Что-то я его здесь не вижу.
– Он дома... не идите! Не идите туда! – Леон срывается на визг. – Это опасно! Это неразумно! Вы можете погубить наши Острова, придёт зима, придут бури! Никакой защиты, никакой помощи! Не нужно!
Но его больше никто не слушает.
– Куда? – только и спрашивает Ика, обернувшись ко мне.
Я без тени сомнения указываю рукой на вершину холма, и все мы начинаем подниматься.
– А что происходит? – любопытствуют горожане, идя за нами. Только Леон остаётся лежать на земле, воя и молотя по траве кулачками.
– Нам нужен Теодор! – поясняют клыкастые.
– Теодор, этот бестолковый, зачем? – изумляются люди. Похоже, все они знали его не с лучшей стороны.
Когда мы добираемся до белого домика с башней, откуда-то выныривает запыхавшийся Леон. Его язык свисает аж до плеча.
– Не поз... уф... не позволю! – вопит он, загораживая руками вход. – Не смейте! Я так долго... я всё для вас! а вы!.. острова!.. зима!.. неурожаи... Пирожки-и-и!!!
Кто-то толкает дверь изнутри, вынуждая Леона отступить. Бедняга борется изо всех сил, но по ту сторону двери стоит кто-то покрепче него. Наконец Леон сдаётся, и на пороге показывается Марлин.
– Что ещё здесь происходит? – сердито спрашивает он, упирая руки в бока и блестя стёклами зелёных очков. – Многовато гостей, вы не находите?
– Теодор! – ахает Брадан, расталкивая всех, летит вперёд и сжимает колдуна в крепких объятиях.
– Какой я тебе Теодор?! – ревёт тот, отбиваясь. – Я Марлин!
Но отбиться от такого, как Брадан, совсем непросто, даже если ты колдун.
– Ну конечно, – хохочет моряк, хлопая Марлина по спине мощной ручищей. – Чёрный Марлин, это ж твоё прозвище! Тебе, значит, сейчас больше по душе, когда тебя так зовут?
– Да отвяжись ты! – злится колдун и наконец отталкивает Брадана. – Это всё... это всё вы! – гневно указывает он пальцем на меня и Гилберта. – Я знал, что от вас не будет добра!
Я мало что понимаю, и судя по виду Гилберта, он тоже. Но тут в дело вмешиваются маленькие клыкастые.
– Теодор, Теодор! – вопят они и облепляют и ноги, и руки колдуна, и обхватывают за пояс, так что он не удерживается на ногах и падает, погребённый под этой кучей.
– Ой, быть беде, – тихо скулит Леон, сжавшись в комок у стены.
– Дети! А ну-ка назад! – повышает голос Ика и бьёт по котлу колотушкой.
– Мы соскучились! – вопят малыши, но всё же слушают старуху.
Марлин поднимается на ноги с искажённым от злости лицом, поправляет перекосившиеся очки.
– Вы все сейчас пожалеете... – его голос перехватывает от ярости.
Все отшатываются – кажется, даже клыкастые теперь понимают, что что-то пошло не так.
– Теодор – ничтожество! Если бы не я, его давно бы на свете не было! Я делал всё, что должен был он, но не смог.
Колдун делает шаг вперёд, и все мы дружно отступаем ещё на шаг назад.
– От этого никчёмного всего-то требовалось сидеть тихо и не высовываться, но в последние дни он чересчур засуетился. Думал отсидеться за моей спиной в плохие времена, а потом меня под зад ногой, да? Не выйдет! – оскаливается Марлин. – Никакой ему теперь воли! А вы все, неблагодарные людишки, разве не соображаете, что от меня больше пользы, чем от Теодора?
– Точно, точно, больше! – радуется Леон. – Я им всем об этом говорил!
– Знать не знаем никакого Марлина, – хмурит седые брови Ика. – Нам всем нужен Теодор!
– Теодор! – оглушительно подхватывают клыкастые.
– И мы за Теодором явились, – чешет в затылке Брадан. – Только я что-то уже мало чего понимаю...
Колдун глядит туда, где стоят Брадан и капитан Бартоломео, и его аж передёргивает.
– Подите прочь, – сдавленным голосом произносит он и потирает виски, будто вид моряков причиняет ему боль. – Леон, убери, убери этих двоих, они хуже всех! Или они уйдут, или случится что-то страшное... я ведь не отступлю так просто...
– Давайте разойдёмся! – умоляюще произносит рыбак. – Вы не представляете, на что способен Марлин в гневе! Учитывая, сколько всего на нём держится, я бы не рисковал его беспокоить!
В толпе проносится ропот.
– А я рискну, – говорит Гилберт, выступая вперёд. Голос его слегка дрожит. – Я слишком долго ждал возможности поговорить с Теодором, и теперь не уйду. И нечего меня пугать.
Лицо Марлина искажается. Он тянется к очкам, но рука его застывает будто в нерешительности. И в это время маленький Тео, которого не удержали бдительные взрослые, выскальзывает из толпы.
– Смотри, я достал для тебя камешек из тайного места, – звенит голос малыша.
Тео бесстрашно идёт вперёд, высоко держа в лапках синий осколок. В солнечных лучах тот вспыхивает глубоким, удивительно красивым цветом.
Марлин замирает.
– Бабушка сказала, ты болеешь, значит, тебя нужно порадовать. Смотри, какой он красивый! Это ведь твой любимый цвет, да? Как глаза у девушки, которую ты любишь.
– Тео, назад! – шепчу я.
Гилберт шагает вперёд, сжимая кулаки.
А Марлин вдруг неловким движением стягивает очки, отбрасывает их в сторону, не глядя, а затем медленно становится на колени перед малышом и обнимает его.
– Спасибо тебе, – шепчет он. – Спасибо, что напомнил...
Дальше было много всего. Был шум, и гам, и все обнимали друг друга и плакали, хотя при этом многие и не понимали толком, что случилось. Затем мы большой шумной толпой спустились с горы и заняли всю площадь, и всё место вокруг неё, и ветви дуба, и балкон гостиницы. Притащили помост, и на него немедленно взобрался Дугальд.
– Давайте разберёмся! – говорит он. – Теодор, иди-ка сюда!
Тут выходит небольшая заминка, поскольку с десяток малышей почему-то решили, что зовут именно их. Они так и остаются сидеть на помосте, окружая Теодора.
Бывший принц Островов, а также колдун, а также лучший друг клыкастых обводит толпу своими золотыми глазами и немного грустно улыбается.
– Друзья, истоки нынешних событий лежат в далёких временах, – начинает он.
Он рассказывает нам о годах, когда пытался бороться с собой, и о поисках избавления от колдовского дара, и о том, как пришёл к решению, что лучше ему не жить вовсе, чем жить таким.
Многие в толпе плачут. Многие хорошо понимают его боль.
– Так я появился на этих берегах, – печально продолжает Теодор, – но понял, что и здесь мне не легче. Куда бы я ни отправился, я брал с собой себя. Я сидел рядом с вами, когда вокруг были голод, и холод, и разруха, а вы между тем делились со мной последним, и плакал от бессилия. Я ничем не мог помочь, у меня даже не хватило духа убить себя. А ведь когда-то в прошлом, пока колдовской дар не проявился, я был совсем другим. Я неделями пропадал в море, не боясь ни бурь, ни штормов, и ни одно судно не могло обогнать моего «Золотого льва». Тогда я получил прозвище – Чёрный Марлин – по названию самой быстрой рыбы в здешних морях. В то время, казалось, ничто не может меня сломить, мне удавалось всё, за что я брался. Бродя по заснеженному берегу в тоске, я ничего не хотел так же сильно, как стать прежним, вернуть то время, когда я всё мог. Кажется, тогда на свет и появился Марлин.
Это тоже был я, но сильнее и лучше. Эта часть меня приняла колдовской дар, не считая его проклятием, и дар был обращён на пользу людям. Вместе с Леоном мы многое сделали для того, чтобы Беспечные Острова стали хорошим местом для жизни.
– Да, а что теперь-то, – всхлипывает Леон на дубовой ветке.
– Ничего, у тебя остался я, – говорит печальный Неро, обнимая Леона за плечи.
Рыбак почему-то не радуется и плачет ещё горше, слизывая слёзы языком.
– Так вот, – продолжает принц Островов, – я был счастлив, что есть Марлин. Но оставался и Теодор, который ощущал себя бесполезным и никчёмным. К нему подходили лишь затем, чтобы спросить, когда вернётся Марлин. И потому однажды я с досады отправился бродить по Клыкастому лесу. И нашёл тех, кому стал нужен таким, какой я есть.
– Да! Да! – вопят клыкастые. – Мы любим тебя, Теодор!
– Шло время, и Марлин становился сильнее. Всё больше времени он брал себе и не желал мириться ни с какой угрозой своему существованию. Именно потому он сделал так, чтобы все вы, кто приплыл на «Крылатой жабе», отправились в лес и там и остались. Повезло, что он забыл вернуть барьер, давно снятый, когда от клыкастых перестали ждать угрозы, иначе бы вы не смогли прийти. Марлин не хотел вам зла, но боялся, что иначе я выйду из-под его власти, – грустно говорит Теодор. – Ведь наши роли давно переменились – если прежде я решал, когда он выйдет на свет, то в последние годы такие решения оставались за ним. Если он чувствовал, что я пытаюсь бороться, то запирался в башне и выбрасывал ключ наружу. Сам-то я, конечно, не осмеливался использовать колдовскую силу, потому не мог выйти, а Леон и Неро были предупреждены и не вмешивались. Они были на стороне Марлина, и их можно понять. Сила Марлина и вправду принесла огромную пользу Беспечным Островам.
– Так я что-то не понял, – чешет лысую макушку Брадан, – чего это ты говоришь о себе, как о двух разных людях? Ты совсем свихнулся, что ли?
Раздаётся звонкий стук – скалка Теванны отыскала цель. Над площадью повисает неловкое молчание, нарушаемое только шмыганьем Леона и сдавленными ругательствами Брадана.
– Теперь я – один человек, – наконец говорит Теодор. – Моя слабость чуть не принесла беду. Не стоило мне умолять небеса о спасителях, давно было пора брать всё в собственные руки.
– Так кто ты теперь? – вопрошает Леон из листвы.
– Я – Теодор, и я – Чёрный Марлин. Я принц, и я колдун. Я слабый человек, но я и тот, кто может найти в себе силы. И раз судьба Беспечных Островов во многом зависит от меня, то мой долг – остаться тут и продолжать делать всё, что я могу. И для Города, и для леса.
– А домой когда? – подаёт голос Брадан. – Ох, женщина, убери скалку, сколько можно!
– Не могу сказать, что я не тоскую по дому, – печально улыбается Теодор. – Очень тоскую. И по родным местам, и по тем, кого оставил. Но я нужен здесь. Нам с Леоном ещё предстоит во многом разобраться. Я буду заново постигать свой дар – уже как Теодор, уже не прячась за спиной Марлина. Вы все, друзья, очень помогли мне, вы дали мне силу вернуться.
Сходя с помоста, он глядит на Гилберта.
– Но кого же ты мне так напоминаешь?..
Глава 27. И пускай печален расставанья час, новые начала ожидают нас
В ту ночь никто не отправился спать, а на следующий день никто не пошёл на работу. И даже Дугальда не мучила совесть.
Бартоломео и Брадан уволокли принца Островов в гостиницу, где на балконе они пили что-то из старых запасов Теванны и рассказывали, что произошло дома в его отсутствие. Но только Теодор заметно отличался от Марлина – если колдун был бодр, крепок и полон сил, то принц был тих и печален. С ним всегда была та часть воспоминаний, что причиняла ему боль.
– А ты похож на кого-то, знакомого мне, – ещё раз или два сказал он Гилберту.
Вот прицепился! Ясно же, что они раньше никак не могли быть знакомы.
Мой друг только сжимал зубы и ничего не отвечал, благо окружающие быстро переводили разговор на что-то другое.
Впрочем, долго Теодор не просидел – ушёл, сославшись на усталость. Теванна выделила ему комнату, чтобы он впотьмах не взбирался на Холм, и стояла перед дверью со скалкой, пока настойчивые посетители, желающие добавить «ещё одно словечко, пожалуйста, я вот тут вспомнил», не отступились.
В следующие дни Теодор много говорил с Леоном, и последний вроде бы даже приободрился. Он был рад, что принц не покинет Беспечные Острова. А Брадан и Бартоломео на побережье взялись за починку корабля, и им помогали и горожане, и даже клыкастые. Особенно суетился Гастон, внезапно обнаруживший в себе любовь к морю и кораблям. Впрочем, старые наклонности никуда не делись, и он стащил у Брадана книгу о речном пирате. Похождения книги, пожалуй, были такими же бесконечными, как и похождения Петашки.
Но одним поначалу чудесным днём случается то, чего мы не ждали: на горизонте показались паруса.
– Это ещё что? Кто бы это мог быть? – суетится у воды Дугальд.
Вдоль берега бегут к нам люди, что работали над починкой корабля – они тоже увидели паруса и спешат предупредить. Так что когда судно приближается, его встречает довольно много людей.
– На носу дракон, – сообщает Брадан, прикладывая к глазам ладонь козырьком. – Белый.
– А не то ли это судно, которое Эрнесто строил в доках в компанию к «Жабе»? – интересуется Бартоломео.
Мари раздвигает небольшую подзорную трубу, сняв её с крючка на стенке бочки, и молча протягивает капитану.
– Ох! – только и говорит капитан, разглядывая палубу.
– Да что там, что там? – сердится Брадан. – Можешь сказать по-нормальному? А, отдай сюда... так, поглядим... Ух ты ж, хвост креветки, крабья клешня!
– Что там, что там? – любопытствуют окружающие.
Подходит Теодор, он бледнеет, опирается на Леона.
– Кто к нам плывёт? – спрашивает он.
– Твой отец, парень, – Брадан оборачивается и тыкает меня пальцем в грудь.
– Не-е-ет, – шепчу я и оглядываюсь, куда бы отступить, но всё тщетно – я в первом ряду.
Сзади напирает довольно много любопытных, и мне остаётся разве что прыгать в воду.
– Гилберт, – я умоляюще гляжу на него, – преврати меня в птицу!
– Ну уж нет.
Друг предаёт меня, да ещё и ухватывает за плечо покрепче, чтобы я точно никуда не делся. Так мы и стоим, пока корабль не подплывает совсем близко и с него не спускают лодку.
– Гляди, Барт, там вся наша команда, – говорит Брадан, – и твой сын. Теванна, а ты знала, что у него есть взрослый сын? А я вот свободен, никаких назойливых детишек...
В лодку спускается мой отец, одетый как последний матрос. Несмотря на это, я сразу его узнаю. Его лицо имеет выражение «Ух-сейчас-ты-получишь», хорошо знакомое мне по тем печальным моментам, когда он готовился распекать нас с Сильвией за особо крупные промахи. А с ним в лодку садится Нела. Я вижу, что отец отмахивается от помощи команды и сам налегает на вёсла, да с такой силой, что лодка вскоре причаливает к берегу. Слишком быстро.
– Сильвер! – грозно гремит отец. Похоже, его не смущает, что сейчас на него уставилась целая толпа. – Ах ты осёл, чем только думал! Иди сюда, я тебе сейчас уши-то оборву!
Он бросается ко мне и внезапно обнимает крепко-крепко, а затем ещё и плачет, всхлипывая басом. Почему бы сейчас не проявиться каким-нибудь моим колдовским способностям? Пожалуйста, пожалуйста, хочу хотя бы одну: проваливаться сквозь землю и выходить наружу подальше. Ох, нет, и у этих людей, конечно же, не хватило такта разойтись?
Конечно же, не хватило. Более того, откуда-то выползают новые люди и с радостными возгласами присоединяются к толпе. Я испытываю столько мучений, сколько никогда за всю жизнь. Чему они радуются?
Наконец отец отпускает меня, всего измятого и промокшего. Он хлопает меня по плечу, оглядывает и успокаивается, убедившись, что я жив-здоров.
– Какими судьбами? – вежливо (но необдуманно) спрашиваю я.
Тут отца прорывает.
– Да ты! – кричит он, вцепляясь в остатки бороды и выпучивая глаза. – Сбежал! Письмо это! Мы спать не могли, есть не могли! Где ты, жив ли ты? Да я бы с ума сошёл, если бы не Нела!
Тут отец берёт Нелу за плечи и демонстрирует всем собравшимся. Она, тоже одетая как матрос, остаётся по-королевски невозмутимой.
– Эта чудесная девочка, – продолжает отец, – прислала мне весточку, что ты жив. Я чуть не загнал коней, но спустя три дня уже торчал в её болотах. А оттуда, представляешь, мы летели птицами! Прямо к Островам, чтобы быстрее!
Я-то представляю.
– И с её помощью мы смогли тебя найти. Колдовство, вот, – и он показывает несколько свежих порезов на руке. – Кровь привела.
– А почему твоя, а не её? – интересуюсь я.
Ещё мне весьма любопытно, сказала ли «чудесная девочка», какую роль она сама сыграла в моём исчезновении, но спрашивать при всех не хочется. Чего доброго, случится неловкая ситуация, а с меня на ближайшие пару лет таких ситуаций предостаточно, благодарю.
– Так потому, что мы с тобой родня, дубина, – поясняет отец. – Чужая кровь бы не помогла, только моя или вот Сильвии. Но они с Эрнесто остались на Островах... ох, Теодор, старина! Лопни мои глаза, неужто это и вправду ты? Если бы только Эрнесто знал, он бы сюда быстрее корабля прибежал!
Отец и Теодор крепко обнимаются, у обоих на глазах выступают слёзы. Я только сейчас соображаю, что они раньше были знакомы и могли бы даже быть друзьями, ведь они примерно одного возраста. Но Теодор пропал так давно, что говорили о нём редко, а от отца я и вовсе о нём не слышал, кажется.
Тем временем на других лодках приплывают матросы. Они робко жмутся на берегу, испуганно поглядывая по сторонам, и немного оживляются при виде Брадана и Бартоломео. Если матросы и чувствовали обиду на то, что их усыпили и оставили в пещере, то сейчас, похоже, они решают её забыть. Нико, сын и помощник капитана, утратил свой прежний напыщенный вид и теперь больше похож на растерянного мальчишку.
– Эй, чего стоим? Может быть, отметим встречу? – раздаётся громкий голос Дугальда, и народ наконец отступает от берега, поддерживая идею радостными криками.
Мы гостим на Счастливом Побережье ещё немного, а затем наступает время расставания. Но Бартоломео, Брадан и часть матросов с нами не плывут: они решают остаться здесь и довести до конца восстановление «Крылатой жабы». Капитан и Брадан всё так же соперничают за внимание Теванны, а она по-прежнему не отдаёт предпочтения никому из них.
После очень, очень долгого прощания на берегу мы плывём на лодках к борту и поднимаемся на корабль.
С берега нам машут все-все, кого мы знаем. Клыкастые пришли из леса и возвышаются над толпой, а на их плечах подпрыгивают ребятишки. В первом ряду стоит принц Теодор, печально улыбаясь. Рядом размахивает шляпой Леон (он неожиданно дал нам в дорогу целое ведро пирожков, утверждая, что всё равно никого сегодня не ждёт). Дугальд держит в объятиях Мари, которая машет руками за двоих. А Ричил, стоящая рядом с ними, старается за четверых, да так усердно это делает, что я переживаю, как бы она не взлетела.
Дедуля Йорген, приосанившись, оглядывает нас с возвышения. Накануне он опустошил чуть ли не всю свою лавку, подобрав каждому из нас, даже матросам, отличные костюмы. Так что теперь ради него все нарядные, хоть моряки и ворчат, что в таком жалко работать.
Стоит на берегу и Альдо, приобнимая Сирсу. У каждого из них в руках по флажку, и они радостно ими размахивают.
Якорь поднимается, и мы отплываем.
– Вот так приключение, – довольно говорю я, поворачиваясь я к Гилберту.
При этом я всё ещё машу рукой тем, кто остался на берегу.
Но мой друг стоит, вцепившись в перила так, что пальцы побелели, а по его лицу текут слёзы.
– Чем это ты так огорчён? – не понимаю я, и тут наконец разрозненные детали складываются у меня в голове.
Кажется, зря я не верил Сильвии, когда она заявляла, что я не особо догадливый. Странное желание найти Теодора, секреты, девушка, спасшая принца где-то в тех местах, откуда мой друг родом. Наконец, то, что заклинание может проложить путь только к родному по крови.
– Погоди, так он – твой отец? – ахаю я.
Гилберт не отвечает, даже не поворачивается ко мне, лишь молча кивает, стиснув зубы.
– Так почему же ты ему не сказал? – недоумеваю я. – Разве не ради этого ты проделал весь путь? Давай остановим корабль! Ещё не поздно!
– Нет, – друг поворачивает ко мне лицо, всё в слезах, и удерживает за руку. – Ему и так сейчас тяжело, ты же видел. Не нужны ему новые потрясения. Я могу и подождать.
С берега доносится крик. Мы глядим туда и видим, что Теодор зачем-то вошёл в воду. Он протягивает руки к кораблю.
– Что он говорит? – не разбираю я.
– Армина, – повторяет Гилберт, напряжённо вслушиваясь. – Так звали маму. Я пошёл.
И он внезапно одним ловким движением запрыгивает на борт, а затем стрелой летит вниз. Матросы кричат, даже невозмутимая обычно Нела ахает. Отец приказывает бросить якорь. Где-то между кораблём и берегом Теодор, принц Островов, находит и крепко обнимает своего сына.
– Плывите! – наконец доносится до нас, и Гилберт машет рукой. – Плывите домой! Я вернусь позже!
И мы поднимаем якорь. Теперь, конечно, уплывать мне намного грустнее, но я рад за Гилберта. Нела, угадывая моё настроение, обнимает меня за плечи, и мы долго стоим в молчании, пока берег совсем не тает на горизонте.
Мне остаётся добавить к этой истории совсем немного. Пожалуй, важно рассказать о том, что Леон вместе с Гилбертом и Теодором заставили Беспечный Остров переместиться и встать рядом с Островами. Леон даже утверждает, что раньше он тут и находился, а сейчас вернулся на прежнее место.
На Острова распространилась хорошая погода, а морю дали новое имя, и теперь оно зовётся морем Пяти Островов. Все, кто чувствует себя не на своём месте, теперь чётко знают, куда держать путь. А вот любопытствующих на Беспечный Остров не пускают – самое большее друзей и родных.
Эрнесто выглядит как самый счастливый человек на Островах. Он безумно раз возвращению брата, к тому же у него неожиданно появился племянник, а вдобавок они с Сильвией скоро и сами станут родителями.
Да и Острова приобрели влияние – земель стало больше, а благодаря тёплой погоде у них теперь что только не растёт. Также благодаря Беспечному Острову появился лес, где можно добывать древесину, а ещё месторождение сапфиров, но всё это Теодор и Эрнесто решили пока не трогать. Им хватает и того, что произрастает на земле.
Старые король и королева воспряли духом. Сейчас они больше времени проводят в Городе на Счастливом Побережье, чем у себя дома, и выглядят помолодевшими.
Гилберт вернулся в Мёртвые земли, чтобы обучать детей, которых стало на одного или двух больше. Но довольно часто он навещает отца, а по пути гостит у нас. Клыкастые всегда рады его видеть, и при последней встрече друг рассказывал, что народившихся там двойняшек назвали Гил и Берт. Ну что ж, всё легче различать детей.
Отношение к колдунам во всех королевствах заметно изменилось, и отец как-то упомянул, что короли даже заговорили о создании отдельных школ при Залах Знаний. Впрочем, пока людей со способностями не так много, чтобы хватало и учеников, и учителей, так что поселение в Мёртвых землях ещё долгие годы, а может, и всегда будет оставаться единственным местом обучения.
Нела теперь тоже нередко у нас бывает. Отец утверждает, что с радостью сделал бы её своей советницей, и обсуждает с ней многие вопросы. А я, кажется, старею и даже, что удивительно, не задумываюсь о новых приключениях, хотя за окном такая чудесная весна. Может быть, как хотел отец, я и стану достойным правителем наших земель.
Но иногда мне снится, как я большой белой птицей лечу над гладью моря.
Это не последние удивительные события, произошедшие в жизни принца Сильвера, его друзей и родных.
Если желаете узнать, что случилось дальше, приглашаю вас в третью книгу:#128779/1029341
