Текст книги "Светлый огонь. Ход королевой (СИ)"

Автор книги: Ольга Зима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

В мире артефактов возможно многое, но чтобы один недолюбливал другого? Надо будет взять на заметку, а лучше… Джареда ощутимо пошатнуло, и это было обидно, потому что что именно «лучше», он не додумал. Мысль улетела вспорхнутой птицей, а откуда ни возмись появился ушастый и лохматый Угрюм.

– Милое местечко, – погладил он по носу вытянувшуюся к нему голову, и Джаред, прижавшийся к стене, ощутил укол ревности. Противный замок вечно норовил ухватить советника за одежду, а в юности – куснуть туда, куда дотянется, так с чего бы Угрюма так привечает?

– Рассла-а-абься, кореш, – протянул Угрюм. – Меня всякая тварюшка любит, как и я – ее. Знаешь ли, ты слишком рационален и привержен привычкам. Скажи пожалуйста, чего ты забыл у покоев Алана?

Джаред вздернул голову, не понимая, как он оказался подле двери начальника замковой стражи. Вроде хотел вернуться к себе, а тут надо же!

Угрюм не дождался ответа и принялся говорить сам:

– Вот мечтал ты, Джаред, вытянуть ноги к огню, выпить бокал-другой вина в ощущении, что заслужил… Забыл? Забы-ы-ыл, да. Алан с Дженнифер. А тут Угрюм и его напиток.

– Убери, – поморщился советник и отодвинул протянутый бокал. – То Воган со своим пойлом, то ты…

– А все потому, что ты выглядишь словно неблагой, восставший из могилы. Ну, или фомор, выбравшийся из мира под водой. Не знаю. Я бы сказал, на умертвие похож. А вот скажи, что тебе больше понравится, что я тебя на закорках потащу или стражу крикну тебе помочь?

– Ни то ни другое!

– Тогда пей. Мидир пил, значит, и тебе сгодится.

Джаред всегда считал себя разумным созданием. Ши или человеком – уже не суть важно. Он пошевелил плечами и понял, что и правда еле стоит. Идти куда-то переставляя ноги показалось совершенно ужасным и невозможным, так что он вздохнул, смерил взглядом Угрюма, чтобы тот не зарывался и не подумал чего лишнего, выпил напиток залпом и закашлялся. Пахнуло счастьем и домом, даже не своим, а бабушкиным, из того невозможного времени, когда он еще жил на земле Верхнего мира, когда были живы родители, а бабушка частенько и надолго забирала ушастого внучка к себе.

– Семью тебе надобно, – почему-то грустно выговорил Угрюм.

– Этот Дом и есть моя семья, – не иначе как находясь под воздействием воспоминаний, ответил советник.

– Этот Дом для всех Дом. Но этот Дом – большой. Вот и у Алана есть своя Дженнифер, и у тебя кто-то будет… О, прости, Джаред, я не хотел!

Джаред не видел, как полыхал его дом, как сгорали тела отца и матери, но часто видел это в снах. Часто приходила Лейла, в которую Джаред был немного влюблен и которая чуть было не погибла в пламени Боудиккиной злости. А потом на эти кошмары наложилось видение Дома Солнца, полыхавшего за его спиной, пока он увозил крошку Алиенну. Какой у него может быть дом?! Видимо, что-то отразилось на его лице, поскольку Угрюм смолк.

– Тебе овец доить не надо? – прохрипел Джаред. – Хорошо, помогай, – выдавил он, и Угрюм мгновенно перекинул его руку через свою спину. – Ну так как, надолго ты сюда?

– Не иначе как в ожидании нашей теплой встречи у меня появился помощник. Молодые волки стали не бояться забираться в самую чащобу, да еще кидаться магическими заклинаниями. Правда, дело это бесполезное, временами – опасное, а зачастую – обоюдоострое. Один зазнайка пообещал друзьям, что он найдет Плачущий и его стража – то есть меня – да еще нарвет яблочек из моего сада. Теперь будет работать целый год и есть яблоки сколько захочет. Это лучше, чем сидеть в них ма-а-аленьким таким червячком. Мидир, знаешь ли, любил посещать мой дом. Научил кое-чему.

Джареда потянуло к дяде, но не в том он сейчас состоянии, чтобы посещать бывшего волчьего короля. Завтра, он сходит к Мидиру завтра.

– Знаю. Не знаю только, почему.

– Потому что зла от меня не ждал. Это ты все выгадываешь, все присматриваешь. А Мидир часто думал сердцем. Оно у него больше.

– Знаю, – буркнул Джаред, просто чтобы сказать что-то осмысленное, а не болтаться бессмысленным кулем на чужом плече.

– А что волки любят тебя – не знаешь, – бормотнул Угрюм так тихо, что советник еле расслышал. – А все потому, что ты голову готов сложить ради блага Светлых земель и этого Дома. Знаешь, Джаред, он вернет тебе твою жизнь сторицей.

– Но…

– Да знаю я. Ты думаешь, что живешь, и живешь в Доме, но когда у тебя появится твоя женщина, твоя половинка, для которой ты будешь и щитом, и знаменем – ты поймешь, что значит на самом деле вернуться домой.

Это было бы слишком хорошо, чтобы стать правдой. Это было слишком невероятно, чтобы исполниться для него. Полукровки. Изгоя с разбитым сердцем, не сумевшего защитить своих женщин…

Волчья морда высунулась из стены по самые плечи – и лизнула лоб Джареда холодным языком.

Глава 9. Противостояние

Темницы лесных не так мрачны, как о них говорят. Да и сами жилища, особенно в Приграничье, немногим отличаются от темниц. Гвенн, сердитая и в чужой одежде, вглядывалась через переплетение ветвей в оконном проеме в сереющее небо.

Алиенна, запертая по собственной воле в покоях сестры, все еще не ложилась, наконец почти закончив спасение Аноры. Свечкой ей служил Луг, по виду, опять немного подросший.

Так это было или не так, советник толком сказать не мог. Луна и Солнце его Дома, две юные женщины, которых он поклялся сберечь от всех тягот жизни, находились практически в тюрьме – и по его воле. Обе либо знали, либо догадывались, кто выдернул их из Цитадели. О, не лично советник, и даже не его приказ, но именно он стоял за тем, что одна оказалась в лесном доме, а другая – в обители небесных.

Память шевелилась, как потревоженная виверна, а может, сказалось дикое напряжение последнего года, в котором пребывал советник, но сон все не шел. Даже под утро, обычно дарящее Джареду хотя бы час долгожданного забвения. Все дела, что так и остались невыполненными, все планы, все опасения крутились в голове, принимая самые разнообразные формы; сведения, полученные из донесений, собственные изыскания фоморских берегов и анализ магических штормов сходились какими-то совершенно неожиданными краями, и Джаред почти увидел время нападения, вернее понял, что времени у них куда меньше, чем он думал, и даже обрадовался негромким, но настойчивым голосам у его покоев, разлепил почему-то с трудом глаза и увидел Угрюма. Угрюм привстал, посмотрел на советника, вздохнул на его «пусть заходят», и упал обратно в кресло – его, советничье, между прочим – и закинул длинную ногу за ногу.

И что тут делает Угрюм?.. Да еще расположился с нескрываемым удобством для себя.

Время прокрутилось назад сорванной тетивой. Вот Угрюм почти доносит Джареда до двери, получает разрешение на вход, поит его своими травами… Травы определенно сонные, поэтому советник требует разбудить его не более чем через пару часов. Вот заглядывает Дей, вот лохматая макушка Бранна, вот Алан о чем-то взволнованно спрашивает Угрюма. Лунный серп сменяет солнечный диск. Сколько прошло времени?

Джаред чуть не подскочил на постели. На постели, а не на коврике – это раз! И время! Это два. Сокровищу они посещали не вчера! Прошло не менее суток!

– Угрюм! – тоном, от которого ежились короли Домов, процедил советник. – Как ты посмел меня не разбудить?

– Оттого, что ты и не спал, – безмятежно выговорил Угрюм. – Этот кошмар наяву не назвал бы сном никто, даже медведь в берлоге.

– Да кто позволил тебе…

– Король Дей, если что. Даже разрешил связать тебя, а Бранн пообещал заклятие обездвиживания.

– С королевским волком Бранном мы ещё поговорим, – процедил Джаред и шагнул к двери.

– Зловещий шепот вышел бы лучше, если бы на тебе были штаны.

Советник сам не заметил, как очутился обратно в постели, причем под одеялом. Угрюм протянул стопку одежды и отвернулся.

Джаред осмотрел свое платье с подозрением и даже понюхал его, нет ли каких чужих заклинаний. Затем торопливо оделся, отметив, что сжирающая его в последнее время усталость сменилась лёгкой и даже приятной расслабленностью тела. Дух был бодр и голова свежа, а что немного покачивает – сущие пустяки. Советник успокоился, лишь пристально рассмотрев себя в зеркале. Пуговицы застегнуты, волосы откинуты назад, уши спрятаны, кружево выпущено из-под рукавов темно-синего сюрко ровно на три пальца.

Обернулся и увидел пегую макушку высокого Мэя, рыжего крепыша Флинна, отправленных к Сердитому морю – и короля с Бранном вдалеке.

– Они близко? – выдохнул похолодевший Джаред.

– Да, – ответили пришедшие хором.

– Алан, – позвал советник начальника замковой стражи по имени, не по должности, и не стал корить себя за это.

– Все силы собраны в Цитадели, гонцы отосланы куда возможно. От лэрда Ллвида пришла подмога, да и войска кругом хватает, только… – Алан поморщился и недоговорил очевидное: «…будут ли помогать». И это при том, что и лепрекону понятно, Черный замок – самое безопасное место.

– Мой король, ваше слово, – склонил голову советник. – Главнокомандующим был…

– Был мой отец, а теперь – ты, Джаред. Это не обсуждается, – неожиданно жестко уронил Дей.

– Наверняка все Дома уже знают, – выдохнул советник.

– Ждут в тронном зале, – подал голос Мэй.

– Эх, жаль, что я не могу говорить за всех лесных, – вздохнул Флинн.

– Зато Финтан может, хотя отец вряд ли даст ему слово, – договорил король.

Джаред оглянулся, уловив дрожь каменных стен, шелест магического ветра, колебания воздуха и понимал – вот она, третья волна. С ней дойти от моря возможно за неделю… возможно, две. Все-таки фоморам нужно беречь их тонкую синюю кожу, что мгновенно высыхала на Благой земле…

– Мой король, нужно переговорить. Пройдем до зала королей?

– Тут, Джаред, – отодвинув советника, Дей зашел в его покои: – Нужно решить, что и кому мы скажем.

– Но, мой король, этикет, – растерянно произнес советник.

Дей махнул рукой, упал в кресло, поерзал там – все же он уже был намного выше Джареда, и закончил:

– Я говорю как ты, но все же ты впереди на два тысячелетия. Мне очень хочется выступить первым и начистить морду этому Нису, брат он мне или не брат… И мне нужен твой совет как никогда.

– Как советника?

– Как родича, как друга – и да, как советника.

За Деем проскользнули два друга: долговязый пегий Мэй и рыжий крепыш Флинн. Совершенно незаметно просочился Алан, последним зашел Бранн – и сразу встал рядом с королем. Дей легко коснулся его плеча и улыбнулся.

Джаред вздохнул, окинул взглядом свои покои, Угрюма, сворачивающего постель, и произнес:

– День-два?

– Примерно столько, – ответил Мэй. – Их сдерживают кто и сколько может, но они пробираются ночами по туману. И это и правда вылитый Дей, только злой и синий.

– В следующий раз, мой король, не выключайте меня из жизни, особенно в такое время. Хорошо, – вздохнул Джаред. – Я понимаю, претензии неуместны. Спрашивайте, мой король.

– Лесные? – спросил Дей. – Финтан то ли родня, то ли нет, и я сам не знаю, как он относится к нам.

– Договор с лесным Домом не подписан, но у меня есть некий документ, согласно которому пара кланов поддержит вас, как поддерживала старого короля. Несмотря ни на что. Степняки за нас, но их не так много. А вот небесные…

Мэй кашлянул.

– Что, офицер?

– Я спросил, э…

– Своего отца, – толкнул его в спину Флинн.

– Своего биологического отца! – вскипел Мэй. – Мой отец – Алан, был и будет!

– Офицер, – холодно выговорил советник, и Мэй мгновенно остыл.

– Наследный принц Фарелл жаждет поговорить с вами, советник.

– Это хорошо. Боюсь, он что-то может попросить взамен. На что ты готов пойти, офицер?

– Я… воспитан волком, – мотнул Мэй пегой макушкой. – Я готов пожертвовать своей жизнью, но не честью. И я не оставлю свой Дом, не променяю Цитадель на Соколью высоту! – вздернул он голову.

– Я поговорю с ним с учетом твоих слов, – ответил Джаред. – И ни я, ни мой король не позволят лишать жизни и чести ни прекрасного волка, ни лучшего офицера, ни начальника Морского гарнизона.

Флинн, покрасневший во время речи Мэя, отчетливо выдохнул.

– Время! – воскликнул Дей. – Почему его все время не хватает? Джаред, эта битва не будет как у отца, да?

– Вы про то, что сражение волков и галатов было почти бескровным? Нет, думаю, подобной милости мы не дождемся. – Бранн шевельнулся, и Джаред отложил это на потом. – Алан, как наш король?

– Мы занимались всю неделю. Он дерется лучше, чем зрячий. Но его брат старше на два тысячелетия.

– Джаред, как там Гвенн и Лили? – тихо спросил Дей.

– Могу сказать лишь, что они живы и в безопасности, – ответил Джаред.

– Как же мне хочется действовать! – ударил Дей по подлокотнику кресла.

– Думаю, действий вам предстоит немало и в самом скором времени. Бранн, – позвал Джаред. – Было бы неловко спрашивать, но я чую защитные заклинания, причем не благие.

– Поскольку я отныне и навсегда королевский волк, было бы не очень хорошо оставлять свой Дом без защиты, – Бранн потер длинный нос, моргнул ярко-зелеными глазами. – Просто так, для равновесия. Намного меня не хватило, но у самого Черного замка невозможно будет никого убить в ближайшие несколько недель.

Чего это стоило неблагому, оставалось только догадываться. Доводить себя до предела, вычерпывая и силы, и магию – становилось обыденностью для команды Дея.

Джаред наконец перевел дыхание и спросил то, что цепляло давно.

– Мой король, так лесные остались? Они не ушли? Финтан так торопился за Гвенн.

– Оба тут.

Алан вновь выступил из темноты:

– Дом Леса, Дом Степи и Дом Неба вновь просят аудиенции. Настойчиво.

– Передай, сейчас будем! – Дей одним прыжком поднялся из кресла. – Красивая женщина, – выговорил он, уходя из покоев Джареда. – Где-то я ее уже видел…

– Про что это он? – спросил Флинн у Мэя, а тот пожал плечами.

Джаред посмотрел на портрет бывшей королевы Дома Солнца и порадовался – Дей видел его первый раз, он видел его, несмотря или благодаря магической завесе, закрывающей для всех остальных прекрасный лик матери Алиенны.

– Пожелай удачи всем нам. Пожелай счастья своей дочери, – попросил он одними губами.

Следуя за королем и его небольшой, но дружной командой, Джаред думал, что с магией Бранна ситуация и впрямь немного напоминала древнюю даже для него битву, когда два войска выкрикивали: «За королеву!», сражаясь за одну и ту же земную женщину. Правда, потом потери были с обеих сторон. Алиенна не являлась женой Ниса, но была обещана ему, а обещания в мире под холмами крепче стали и надежнее оков. Как жаль, что магов высшего уровня не осталось ни одного, а молодые волчата, пусть и обученные, мало на что годились. Тем более что магия лучше подчинялась той руке, что не держала оружие. Алиенна могла бы использовать не только свою силу, но и стать сердцем обороны. Уж не сделал ли он, советник властителя Благого мира, ошибку, выслав юную королеву за пределы Цитадели?

Джаред невольно поморщился, представив тут Алиенну и Гвенн. Когда-то Этайн хотела поговорить с королем галатов, понятия не имея, что именно он – любовь всей ее жизни. И Гвенн, и Алиенна наверняка бы возжелали лично пообщаться с Нисом. Джаред представил сурового синего фомора с огромными рогами – и напротив него двух прекрасных женщин, одну черную, другую золотую. Чудесная картина. Алиенна бы уговаривала бы его, а Гвенн постаралась для начала убить, а потом уже вести переговоры. Нет уж, чем дальше, тем лучше!..

Волнения начались еще на подходе к залу королей. Лазурные одежды небесных, красноватые одеяния степных, зелено-коричневые наряды лесных… И все они очень и очень раздражены. Напряжение копится в воздухе, звенит в высоком своде, привычно стучит молоточками в висках, ускоряя время.

По жесту Джареда все они проходят в тронный зал. Команда Дея становится за троном.

Король кивком дает слово лесным.

– Наконец-то! – восклицает лорд Фордгалл. – Может, вы, многоуважаемый советник, поясните нам, почему нас не принимают настолько долго? Или укажете причину, по которой ваши замечательные гарнизоны пропускают фоморов как воду через кольчугу?! Впрочем, неважно. Я пришел лично сказать лишь то, что мы уходим.

– Лорд Фордгалл, вы… вы отводите войска? Теперь, когда мы ждем нападения? Когда вы связаны узами брака с нашим Домом?! – погромче, чем обычно, спросил советник. Скорее для других Домов, чем для самого лесного лорда, зло сверкнувшего тигриными глазами. Даже ему неприятно обвинение в бесчестии.

– Я давал Слово союзника Майлгуиру! Не Дею!

– Во время опасности или войны все меняется, – отвечает Джаред.

Шаг вперед Фордгалла, шаг вперед Джареда. Лесной лорд останавливается, словно натолкнувшись на стену. Король Дей определенно борется с желанием вскочить, но остается на месте.

– Я не буду жертвовать своими воинами, в очередной раз спасая Черный замок, не собираюсь! – в гневе произносит лесной лорд. – Это все ваши ушастые отклонения от всех норм…

– Еще слово, лорд Фордгалл, и Джаред обвинит вас в неуважении к моему Дому. Я бы не хотел. Я хочу поговорить с принцем Финтаном, – тихо и твердо сказал Дей.

– Не думай отговорить нас через него! Твоя сестра расторгла брак… пусть не до конца.

– Вы сами сказали, Слово много значит. К сожалению, те законы Слова, что должны защищать ши, временами калечат. Но ваш сын остается мужем моей сестры, его кольцо все еще на ее пальце. Его жизнь дорога мне, а ее жизнь – бесценна. Что до наших гарнизонов, то они будут сдерживать фоморов сколько смогут, но класть все их жизни ради замедления пути Ниса я не стану.

– Ваше решение? – спрашивает советник, уже зная ответ.

Форгдалл смотрит на Дея пристально, переводит взгляд на Джареда, а потом изрекает:

– Нет. Мы уходим! Немедленно!

– Ваше право, – отвечает король. – А я отдаю вам это…

Дей разворачивает черный бархат, и в его руках мерцает камнями меч Нуаду. С которым невозможно проиграть. Зал ахает. Присутствующие не могут сдержать шепотков – кто завистливых, кто – ошарашенных.

Джаред на мгновение прикрывает веки – решение сердца Дея всегда гениально и, как и решения его отца, на грани безумия. Они лишаются самого верного оружия! Но все же меч Нуаду, показанный свету, не успокоится, пока не напьется крови. Нужно ли это тому, кто хочет поговорить с братом? Наверняка это понял и Дей, который, как и Мидир когда-то, бережет своих воинов и свою кровь.

Лорд Фордгалл тянет руку к мечу и словно обжигается.

– Только Финтан, – ухмыляется Дей.

«Ничья рука не ляжет на клинок, пока не даст добро владелец стали», – доносится из каждого угла нерушимый закон Благого мира.

– Какая красота, – шепчет Фарелл, завороженно разглядывая оружие, которое быстро прячет лесной лорд.

– Красивое, да. Но наше оружие тоже прекрасно, – произносит представитель степи, он в боевом кожаном доспехе, Джаред очень надеется, что это добрый знак.

– Фордгалл, прощайте. А вы? – оборачивается Дей к небесному. – Что вы решили? Если уходите, то уходите сейчас. Мне нужно поговорить с теми, на кого я могу положиться.

– Мы остаемся.

Джаред еле сдерживает выдох.

– И мы, – выступает вперед ярл Ели. Самый сильный после дуба и вяза.

– Что?! – уходящий лорд Фордгалл останавливается, разворачивается и меряет взглядом своего вообще-то невозмутимого подданного.

– Мы остаемся с нашим королем, – склоняется ярл перед Деем, не обращая внимания на гнев собственного лорда. – Мы связаны древним союзом и не собираемся нарушать Слово, пусть владелец деревянного трона и решает по-иному. Наши луки с вами.

– Как и наши сабли, – выступает вперед ши в боевом доспехе. Дом Степи поддерживает Дом Волка!

Лорд Фордгалл уходит оскорбленным до глубины души, унося с собой самое грозное оружие нашего времени…

Кажется, все важное уже обговорено, кто где стоит и кто кого слушает – согласовано. Осталось только одно.

После церемонии подписания Договора Джаред отзывает небесного в сторону.

– Благодарить детей Неба за слово чести значит оскорбить их. Это мне известно. Но, возможно, я могу что-то сделать лично для вас, принц Фарелл?

– Возможно, – кланяется тот. – Возможно, когда это недоразумение закончится, – он пожимает плечами, словно нашествие войска фоморов – сущая мелочь. – вам захочется отправить к нам посольство. Возможно ли, чтобы в составе этого посольства был офицер Мэй? И если он захочет взять кого-то, кто близок ему, небесные будут только рады. Я был бы рад, – тихо признается Фарелл.

Советник молчит: пусть небесный уточнит, что значат эти слова. Отдавать Мэя и правда нельзя.

– Я не собираюсь отнимать ни у вас, ни у Дома Волка его преданного слугу. Но я хочу наверстать упущенное как отец Гволкхмэя. Это возможно?

– Не вижу здесь ничего невозможного, – отвечает советник и отступает, вытирая холодный пот со лба и оглядываясь, спиной ощущая чей-то недружелюбный взгляд.

Нет, лесного лорда уже и след простыл. Так кто же смотрел?

Общение с Фордгаллом всегда дается очень тяжело, слишком многое хочется сказать, слишком о многом приходится умалчивать, а ведь день только начался, розовые лучи утреннего солнца только заиграли в узких, длинных витражах Черного замка, отдаваясь колдовской и крайне неприятной сейчас морской бирюзой…

* * *

Самым ужасным для Дея, нежданно-негаданно ставшего не только королем Дома Волка, но и владыкой Благих земель, всегда была не потеря зрения, не страх от сон-жизни отца и любимой, не опасность кровопролитной войны в Светлом мире, а банальное ожидание. Мгновение в ожидании раскаленного клинка, опускающегося на плечо волчьего принца, растягивающееся в вечность. Ожидание вообще и в частности. И сейчас, стоя на Башне Снов и ловя магические завихрения, Дей вновь пребывал в этом тошнотворном состоянии. Когда пропадает вера в себя и в благополучный исход его дела, когда воздух застревает в легких колючками диких трав, руки подрагивают, а сердце бешено колотится. Все, что угодно, только не ожидание!

Ветер вновь согнул до стона далекие ели, поднял пыль с дороги и сухой земли перед Черным замком, холодными пальцами залез под плотную одежду, кольнул лицо острыми снежинками. Дею холод был привычен, а вот Бранн поежился, перья на пегой макушке встали дыбом, точь в точь как шерсть на загривке ши Дома Волка в его звериной ипостаси.

– Неужто холоднее, чем на твоем болоте? – невесело спросил Дей.

– Холоднее. И точно суетнее, – вскинулся Бранн. – Что, просто Дей?

– Увы, не просто.

Дей поежился. А ведь холод никогда его не пугал. Пугало ожидание, но не только. Еще – неимоверная ответственность за свой дом, за близких и любимых, за всех тех, кого он поклялся беречь. Насколько проще было бы быть просто обычным ши, на плечах которого не лежит тяжким грузом его долг! Как с этим живет Джаред, загадка. Может, поговорить еще раз с Фордгаллом, предложить ему что-то в обмен на его союз? Может быть… Нет, все, что можно, уже было сделано. Бранн смотрел вопросительно, и Дей выговорил:

– Если бы мы не сняли Проклятие, то фоморы бы не смогли ходить по Светлым землям. Почему так? Опять проблемы, опять драка?

– Ты взрослеешь, Дей. Нельзя одним махом решить все.

– И сколько нужно времени?

– Порой вся жизнь, – Бранн съежился, уткнулся носом в собственный воротник.

– Спасибо, утешил! – Дей оперся о дрогнувший каменный зубец, втянул леденящий воздух сквозь зубы. – Ты ничего не чуешь?

– Ты понял, да? Холод не природный, он магический. Пусть пока не видно, но фоморы идут. Они близко.

«Спускайтесь, мой король, есть новости», – прозвучал мыслесловом голос советника.

Сердце заколотилось, а потом успокоилось. Дею стало весело и яростно одновременно.

– Ты как, Дей? – спрашивает Бранн, торопясь за ним по узкой лесенке.

– Мне жаль, что придется сражаться с собственным братом. У меня не так много родни! Но, клянусь, если встанет выбор, он или мой Дом, я его не пожалею.

– Думаю, он тоже так думает, – выдыхает Ворона.

– Эй! – негодует Дей.

– Ну, он же очень похож на тебя? – фыркает Бранн, странным образом еще больше успокаивая волка. Стены текут, меняются, и Дей с Бранном мгновенно оказываются в зале королей.

– Новости? А Мэя все еще нет? – тихо спрашивает Дей уже у советника.

– Мэя нет, – тихо отвечает Джаред. – Новости есть.

– Не надо было ему снова ехать! – ударяет по колену Флинн, стоящий рядом с советником. – Да еще одному! Можно…

– Нет, королевский волк Флинн, – прерывает его советник. – Мы все волнуемся, и не только за Мэя. Фоморы близко. Так близко, что холод идет по земле. Трава в инее, ели в снегу.

– Все готово? – тихо спрашивает Дей.

– Да, мой король, – еще тише отвечает советник. – Но они обходят наши ловушки. И временные, и магические.

– Может, позвать Мэя?

– Я звал. Он молчит… я надеюсь, он просто занят и не может ответить.

* * *

– Пока вы не снесли мне голову окончательно, – Мэй лихорадочно сверкает глазами и приподнимается на локте, сбитый шлем лежит немного дальше, но волк улыбается, – учтите: я уже у ваших ног!

Распластался во весь свой долговязый рост Мэй у ног поджарой ярко-синей фоморки, шестопер отведен для удара, но она не бьет. Смотрит напряженно, словно не может решить, что делать.

– У ваших ног во всех смыслах, – Мэй улыбается отчаянно, как в последний раз, ужасно обаятельно и красиво, и в то же время так, словно его захватило большое облегчение. Словно он говорит правду, которой все равно никто не поверит. – Мне уже довольно давно кажется, что я совершенно точно в вас влюблен, – и скалится, обнажая волчьи зубы.

Мэй бережет левую руку, уже помятую, правая не только дает опору, но и ищет оружие. Однако нащупанный рефлекторно метательный кинжал на поясе так и остается в ножнах.

– Пожалуй, принять смерть от вашей руки будет лучшим исходом, – склоняет голову, будто шутит, но в глазах отчаяние. – А то у меня заканчиваются остроты!

В глазах фоморки теперь отчаяние тоже – и шестопер опускается. Следом красивым жестом с головы снимается рогатый шлем, но и сама леди несет на голове внушительные рога. Синяя, белоглазая она всё равно ослепительно красива – и у Мэя перехватывает дыхание уже не от боли.

– Вы решили сделать мою кончину прекрасной и героической в самом высоком смысле? – волк не может отвести глаз и не может заткнуть себе рот. – От руки прекрасной леди в полном блеске её очарования?

Фоморка все так же молчит, шестопер крепится обратно к поясу, она наклоняется и перехватывает Мэя за грудки своими крупными руками в перчатках, обитых железом. Приблизившееся лицо женщины заставляет глаза Мэя широко распахнуться от изумления, когда его вздергивают на ноги и прислоняют спиной к сосне.

– Всё шутишь? – голос у неё глубокий и грудной, а во рту блестят крупноватые клыки. – И до каких пор будешь шутить?

– Пока не умру. Хотя бы от восхищения… Или… от любви! – Мэй вглядывается в фоморку так, что не замечает отражение своего восхищения в её глазах. – А от любви я умру совершенно точно, вопрос только: быстро или ме!..

Рогатая леди попросту затыкает волку рот поцелуем, притягивает тощую фигуру к себе, отчаянно, как и сам Мэй, хватаясь за него. Стоит поцелую прерваться, выговаривает, заглядывая в серые глаза:

– Никогда больше так не говори!

– Желание леди для меня закон! – правая рука волка неизвестно когда успела зарыться в крупно кудрявые волосы фоморки, короткие, но лишь подчеркивающие её странную женственность. – Осталось прояснить только пару пунктов, а как мне теперь говори!..

Второй поцелуй становится для побитого волка такой же неожиданностью, как первый, удивительные рога фоморки слегка упираются в его лоб, а руки притягивают за дублет ещё ближе.

– Никак! Теперь – точно никак! – грудной голос гудит в опасной близости и будоражит пегого волка. – Раньше ты бы ещё мог, а теперь всё!

Мэй смысл улавливает – и притягивает здоровой рукой свою странную то ли врагиню, то ли возлюбленную в третий поцелуй. Особенно долгий и отчаянный.

Рогатая леди отстраняется, на её лице тоже сплошное мучение.

– Я буду ждать новой встречи, королевский волк, Офицер Пятого Гарнизона!

– Перед тем, как мы исключительно взаимно и страстно попытаемся друг друга убить, могу ли я узнать ваше имя, моя рогатая леди? – отчаяние в глазах волка мешается с невероятным счастьем.

Его рогатая леди усмехается, поднимает свой шлем, его шлем, отряхивает и подносит:

– Ула. Меня зовут Ула. И ты можешь звать меня по имени, а не только знать его, – протягивает шлем Мэю, но на полпути передумывает, сверкая белыми глазами. – Впрочем, это мой трофей, я взяла его с боем и заберу с собой, Офицер Пятого Гарнизона, который не желает делиться своим именем, слишком красивым для слуха фоморов!

По сути – это вопрос, а по форме – упрек. Пегий волк тут же спешит исправиться, а шлем он готов отдать ей и сам, лишь бы она его не забыла.

– Мэй, можешь звать меня Мэй. Полное имя, боюсь, слишком уродливо, особенно для слуха таких очаровательных фоморов… То есть фоморок! Ши-саа, да? – конечно, волк не сводит с нее глаз.

В перелеске за ними слышится какой-то очень неприятный посторонний звук, Ула натягивает свой фоморский шлем, потрясает шлемом Мэя у того перед носом к вящей радости обоих, и отступает с поляны. Пегий волк, особенно приберегая руку, осторожно сползает по стволу вниз. Его меч далеко, щит ещё дальше, а шлем ушел трофеем, но Мэй счастлив как никогда. Пусть и прилично разбит по всем статьям.

Вернувшаяся на поляну светло-голубая Ула, подгоняемая, видимо, нехорошим предчувствием, успевает только увидеть, как опускается на голову волка, неприкрытую ничем, кроме растрепанных пегих волос, металлическая булава…

Склонившийся за щитом Мэй падает невысоко, да и голова его слегка выскальзывает из-под удара, впрочем, и этого хватает чтобы проломить ему череп.

Фомор-разведчик заносит булаву над головой снова, но тут Ула рычит:

– Стой, или умрешь на месте, Ураук! Это мой трофей! Ты хочешь украсть мою победу?! Сгинь, я добью его сама!

– Ты знаешь этого волка?

– Я выслеживала его давно! – вскидывает голову Ула. – И это разведчик, тихий и осторожный.

– Лишь бы твоя рука не дрогнула, Ула, – низкий голос фомора такой же грудной и так же заставляет воздух слегка вибрировать. – Ты воин, но твое место быть женой! Моей женой!

– Опять ты за своё! – от ярости она ярко синеет, подходит все ближе. – Я воин, Ураук! Никому из фоморов не бывать моим мужем! А теперь верни свои мозги на место и слушай своего командира: нам пора вернуться к молодому сиром!

Ураук выше Улы на голову, хотя все одно ниже Мэя, фоморы в основном низкорослые, хотя по королевской семье этого и не скажешь.

– Догоняй отряд, я добью его и догоню вас! – теперь она отчетливо скалится.

– Мы не договорили!

Ула смотрит на него почти свирепо, её глаза делаются абсолютно белыми.

– Я тебе все давно сказала! Пошел прочь! У тебя есть приказ, отданный командиром! Изволь его выполнять или сгинь к благой бабушке!

Фомор молчит, опускает голову, хотя глаза сияют белым еще пострашнее, чем у Улы.