Текст книги "Не по сценарию (СИ)"
Автор книги: Ольга Журавлёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)
– А мне кажется, что он не прочь тебя в койку уложить.
– Пфф, – теперь настала моя очередь закатывать глаза. – Ты б его видела! Я не его уровня. И отношений с этим мужчиной, даже на одну ночь, у нас даже чисто теоретически быть не может.
– Так покажи, – заинтересовала Ди.
Я открыла смартфон и быстро нашла фотки, которые только вчера смотрела, после чего протянула его Диане. Она округлила глаза и вытянула губы, как будто собиралась присвистнуть.
– Ого, ну и мачо! – была ее первая реакция. А потом она присмотрелась внимательнее и заявила, – Подожди, так это же тот самый актер, который в сериале снимался. Помнишь? Молодежный такой, название забыла…
Ди пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить, а я усмехнулась. Она всегда была лучше меня подкована в таких вопросах. Знала много полезных людей, одной из первых узнавала о премьерах и вообще была в теме.
– Ты же знаешь, я не люблю сериалы, – улыбнулась я немного сконфуженно. – Но вчера посмотрела несколько серий.
– И как? – заинтересовалась Ди, оторвав наконец взгляд от фото Артура и возвращая смартфон.
Я фыркнула.
– Ерунда полная. Сюжет для школьников, один раз посмотреть и забыть. И он в жизни совсем другой, словно бы два разных человека. Сложно описать, но если б ты узнала Артура лично, то поняла бы о чем я говорю.
– Ну, люди взрослеют, меняются. И потом, тебе ли не знать, что актер должен уметь перевоплощаться?
– Нет, он вообще другой. Дело не в возрасте, – пожала я плечами, не в силах описать свои ощущения и впечатления об Артуре, и уж тем более доказать свою правоту.
– И какой же? – попробовала зайти Диана с другой стороны. А я мечтательно уставилась куда-то вдаль, пытаясь подобрать слова.
– Ну, он очень жесткий. И мужественный. Никогда не знаешь, о чем он думает, потому что его настроение может поменяться в одну секунду. И еще с ним совершенно невозможно спорить. Что ни скажи, он тут же парирует. Да так, что еще час будешь с мыслями собираться, что ему ответить. Он очень творческий, и актер талантливый. Только никогда не понимаешь, что у него в голове. И это ужасно пугает.
Я хотела сказать что-то еще, но вернувшись взглядом к лицу Дианы, натолкнулась на ее понимающий и немного сочувственный взгляд.
– Не хочу тебя расстраивать, но ты, кажется, все-таки влюбилась, – констатировала подруга, вогнав меня в краску и заставив тут же начать рьяно опровергать эту нелепую догадку.
– Нет! Ты что, с ума сошла? Никогда в жизни! Он же как инопланетянин, с другой планеты.
– Непредсказуемый и опасный красавчик. Адская смесь, – подвела неутешительный итог Диана.
– Вот именно, что адская. Мне это не нужно, и вообще, я ему точно не могу быть интересна. Ему бы какая-нибудь булгаковская Маргарита подошла, а не такая простушка, как я, – пыталась я убедить Диану, но видя, что мои слова действуют на нее прямо противоположно, привела последний аргумент. – И вообще, у меня Макс есть.
Я тут же поняла, что упоминать любовь всей своей жизни мне не стоило, потому что Диана недобро сощурила глаза, и я поняла, что мне не избежать лекции на ее излюбленную тему.
– Ты что, снова с ним? Спятила? Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты вышвырнула этого придурка из своей жизни?
– Я не могу, – примирительно сказала я. – Я люблю его, понимаешь? Мне с ним хорошо.
– Я не понимаю, что ты нашла в этом слащавом придурке, – в отчаянии всплеснула руками моя подруга. – Объявляется раз в сто лет, лапшу тебе на уши вешает. Да по нему же видно, что гуляет направо и налево, и не нужны ему никакие отношения!
Я благоразумно не стала добавлять к перечисляемым грехам еще и то, что он у меня опять денег взял. Не хочется ощущать себя совсем уж круглой дурой. И вообще, я для себя давно решила, что меня устраивает даже такой формат отношений. Даже хорошо. Завтраки готовить не надо, носки ему стирать, отпрашиваться на посиделки с подругой… Это все я говорить тоже не стала, боясь получить еще более гневную отповедь.
– Вот скажи мне, ты же красивая, самодостаточная, талантливая. На кой тебе сдался этот дебил?
– Ди, не надо. Я его люблю, и быть с ним – это мое решение, – я добавила в голос твердости, и Диана разочарованно откинулась на спинку, подняв руки в сдающемся жесте. Она уже по долгому опыту общения со мной знала, что спорить бесполезно, когда я начинаю говорить таким тоном. Она называет это «наехала на пень», потому что знает, что сдвинуть меня с места, если я что-то решила, совершенно невозможно.
– Элли, потом не говори, что я тебя не предупреждала.
– Не буду. Так что скажешь про этот поцелуй? Что мне с этим делать?
Диана посмотрела на меня задумчиво.
– Ничего не делать. Продолжай работать, учить роль. Если этому Артуру будет нужно, то он сам объяснит, что хотел от тебя. Но лично я уверена, что не стал бы он тебя целовать просто для обучения. И вообще, я на съемках уже такого насмотрелась! Мужики там, как павлины. Сам ухаживать ни-ни, только хвост распушить и заставить бегать за собой. А потом бросают.
Диана втянула остатки напитка через трубочку и отставила стакан.
– То есть мне просто сделать вид, что ничего не было?
– Ну, можешь побегать за ним, – хохотнула Диана. – Думаю, он оценит.
– С ума сошла? – тут же содрогнулась я. – Просто мне не нравится, когда я не понимаю, чего от меня хотят.
– Ох, Элли, если б я об этом заморачивалась, давно с ума бы сошла, – закатила Диана глаза и начала рассказывать о своих новых съемках.
От тех курьезов, что творятся у нее на съемочной площадке, я хохотала до слез, и уже через полчаса Диане удалось заставить меня забыть о своих переживаниях, сделать их совсем незначительными. Может, я и правда слишком заморачиваюсь, и Артур просто настолько творческий человек, что все проблемы решает нестандартными способами? А я уже напридумывала себе столько всего, что впору садиться писать роман.
Еще с полчаса я с восторженными охами слушала рассказ Дианы о ее новой богатой жизни и искренне радовалась за подругу. Особенно потому, что глаза у нее светились от счастья. Домой она, правда, не торопилась, потому что ее Герман снова уехал в командировку, так что просидели мы с ней чуть ли не до закрытия кафе. Мы наболтались, наверно, на год вперед, и посадив подругу в такси, я пошла в свою квартирку. И только лежа в кровати я снова подумала об Артуре и его странностях. А засыпая, совершенно иррационально подумала: «Хоть бы Арт завтра пришел на репетицию».
На следующий день я уже привычно прибежала в театр раньше остальных, поздоровалась с охранником и побежала переодеваться. Моя крохотная гримерка без окон уже стала мне родной. Я даже принесла себе чашку, из которой по утрам пила чай, и упаковку печенья. Позавтракала я в одиночестве, не выпуская из рук сценария и доучивая те места, которые еще не до конца отложились в памяти.
Кажется, я начала вливаться в атмосферу театра, в его жизнь и быт, и мне безумно это нравилось. Ощущать себя актрисой, да еще на главную роль, у которой вот-то состоится премьера, было очень приятно и необычно. Неужели я все-таки достигну своей заветной цели и смогу доказать родителям, что моя мечта не была пустой и глупой фантазией?
Мы репетировали полдня, и мне казалось, что сегодня у меня получается даже лучше, чем вчера. Наверно, благодаря этому Марго стала меньше меня доставать, но я заметила, что взгляд у нее стал злее, как будто она решила притаиться, как кобра, копя яд, а потом подло и внезапно атаковать, чтобы ужалить побольнее. И что я ей сделала? Неужели она сама по себе настолько злобная, что ей и повода не надо?
Я не собиралась задумываться об этом, только радовалась, что у нас с ней нет сцен вместе. Складывалось впечатление, что она выцарапала бы мне глаза, если б пришлось отыгрывать какие-нибудь совместные эпизоды.
Еще продолжал напрягать Эдик. Он, кажется, сменил тактику, и теперь больше не угрожал, а только нахваливал или мягко журил, если сцена мне не удавалась. Только вот я уже успела увидеть его истинное лицо, и маска добродушного толстячка мне казалась еще более опасной. Я для себя решила держаться с ним ровно, и если опять начнет лезть, отшивать вежливо, но твердо. А если совсем не захочет слов понимать, пригрожу, что расскажу обо всем Артуру, и тот вряд ли обрадуется такому поведению своего сотрудника, хоть и очень ценного.
Сегодня часто приходил Марат, и присутствие этого мужчины меня успокаивало. Он всегда был вежлив, добродушен, и Эдик его побаивался, а Марго становилась как шелковая, подобострастно заглядывая мужчине в глаза. Марат мне нравился. Была в нем какая-то молчаливая сила, как у русского богатыря. Если не доставать – не тронет, и даже будет вежлив и радушен. Но если разгневать, то лучше бежать подальше, потому что возмездие не заставит себя долго ждать. Я видела, что уважение Марат вызывает не только у меня, но и у всего коллектива. К тому же, я успела уже узнать, что в театре он работает несколько десятилетий, тогда как Артур вступил в наследство чуть больше года назад. Даже удивительно, что Марата совсем не смущает молодой парень, который ему в сыновья годится, в роли начальника. Нет, у мужчины тоже было достаточно полномочий и власти, но Артур все-таки считался единственным владельцем театра.
На обед мы сегодня отправились уже сложившейся небольшой компанией, так что я могла назвать их уже почти своими друзьями. Как и Влада, кстати. Мне нравилось поведение моего компаньона. Он был настолько светлым, открытым и разговорчивым, что невольно вызывал искреннюю симпатию. Я уже не раз убеждалась, что Влад умел и рассмешить, и посочувствовать, и дать дельный совет. Даже говорить не стоило, что его обожала вся наша труппа, а некоторые девчонки откровенно смотрели влюбленными глазами. Но Влад почему-то не пользовался их расположением, предпочитая дружеское общение, чем очень разочаровывал бедных влюбленных девчонок.
Пожалуй, только Марго смотрела на Влада не как на мужчину, и мне было это не понятно. Ведь я не раз замечала, что она падка на внимание мужчин, а Влад, как мне казалось, был одним из лучших представителей сильного пола. Впрочем, Влад с Марго тоже разговаривал холодно, и я сделала вывод, что та просто получила отпор от красавчика, и это ее оскорбило.
Прошло совсем немного времени, а у меня уже появилась компания, с которой мы ходили обедать. Это были две девочки-костюмерши, Лена и Настя, совсем молодой парень Миша, работавший у нас светооператором, и Влад. Общество Влада было мне особенно приятно. Он словно взял меня под свое крыло, и мне даже казалось, что старался защитить от нападок. Я как-то спросила у него, почему он со мной возится, и он шутливо ответил, что ему очень важно не провалить спектакль. А потом, увидев мою скептическую ухмылку, уже серьезнее сказал, что я похожа на его младшую сестру, и у него включается рефлекс старшего брата.
Миша ходил с нами обедать просто ради компании. Он был совсем простой, а еще высокий, плечистый, улыбчивый и компанейский. А вот Лена с Настей, конечно, бегали с нами на обед вовсе не из-за меня, хотя и ко мне относились тепло и по-дружески. Им явно был интересен Влад, и я невооруженным взглядом видела, как они обе смотрят на него влюбленными глазами. Мне было жаль их, потому что Влад вел себя дружески, мастерски игнорируя кокетство. И я понимала, что он совершенно точно видит заигрывания, но намеренно изображает из себя ничего не понимающего вечного друга. Как хорошо, что меня эта влюбленность не коснулась! Я бы не смогла терпеть такое дружеское равнодушие.
Сегодня мы обедали в нашем буфете. Для нас каждый день готовили простую, но по-домашнему вкусную еду, и я не считала нужным тратить деньги на рестораны, когда можно пообедать и в театре.
– Элли, скажи, как тебе у нас? – спросила Лена. – Прошла почти неделя. Ты уже привыкла? Говорят, если актер попал в наш театр, он не захочет уходить.
– Не захочет? – фыркнула я. – Кажется, той девушки, которая играла Катерину до меня, это не касалось.
– Жанны? – уточнила Лена и тут же, не дожидаясь ответа, выдала. – Да она с самого начала тут как чужая была. Такая капризная и стервозная, ты даже не представляешь. Они с Марго спелись с первого дня, вместе ходили нос задирали. То воду в бутылках им каждое утро приноси, то фрукты покупай. А у нас тут слуг нет. Бедные уборщицы даже жаловаться ходили к Артуру, а тот женщинам зарплату поднял, чтобы они их прихоти исполняли.
– Хорошо хоть черной икры не требовали, – хихикнула Настя. – Зато к костюмам вечно придирались. Попробовали бы сами платье вручную вышить, вряд ли стали бы требовать переделать узоры. Вообще не понимаю, что Артур Богданович нашел в этой Жанне. Ведь как есть же – гадюка!
– В смысле – что он в ней нашел? – почему-то удивилась я, с неприязнью ощутив, как в душе поднимается противное чувство ревности.
– В том смысле, что на главную роль одобрил. Для Катерины она выглядела уж слишком потасканной. Хотя, Жанна и любовницей его была, ага, – чуть понизив тон, хихикнула Лена. – Недолго, правда. Кто станет с такой пакостной теткой долго встречаться?
– Да ладно, красивая баба, – заявил Миша, откусывая сразу половину пирожка с повидлом и, смачно жуя, продолжил. – А что еще мужику надо? Чтоб симпатичная, безотказная, а главное – чтоб мозг не выносила.
Миша говорил, нахально ухмыляясь и глядя при этом на Лену, и та, не выдержав, шлепнула парня по массивной руке.
– Фу на тебя! Мужлан. Только об одном и думаешь.
– Детка, – насмешливо проворковал Миша, облизывая повидло с пальцев и многозначительно глядя на Лену, – я просто здоровый мужик, который знает, чего хочет.
Лена отчего-то покраснела, снова ударила по нахальной руке и отвернулась.
Влад молчал, не вступая в жаркие дебаты, и загадочно, словно знал что-то далекое для нашего понимания, усмехался. И сейчас сквозь обычную беспечность я прочитала в его взгляде тоску. Очень интересно, о чем он думает? Впрочем, интересоваться о личном в нашей веселой компании я не собиралась, решив выяснить у Влада этот вопрос как-нибудь потом.
– Элли, так ты не ответила, – решила перевести разговор Лена, игнорируя продолжавшего ухмыляться Мишу. – Как тебе у нас?
– Мне сложно описать. Просто такое ощущение, что домой вернулась. Так тут все… душевно, что ли, без пафоса.
– А как тебе Артур? – спросила вдруг Влад и уставился на меня с таким интересом, как будто видел нашу вчерашнюю репетицию. И я почувствовала, как к щекам прилила кровь.
– Он талантливый, – произнесла я совершенно честно, но сказать о нем что-то еще было сложно, как будто каждая моя характеристика могла выдать то смятение в душе, которое Арт вызывал.
– Да, Артур Богданович – наш гений, – восхищенно закатила глаза Настя. – Я его даже немножко побаиваюсь. Кажется, что он тут каждого насквозь видит. А уж его пьеса! Я чуть кровать не затопила слезами, пока читала.
– В смысле – его пьеса? – опешила я, вытаращив на Настю глаза.
За столом все как-то дружно притихли и уставились на меня.
– Элли, ты что, не знаешь? – удивленно спросил Влад. – Автор спектакля, который мы сейчас репетируем – Артур Богданович Данилевский. Он написал пьесу, он же ее и ставит. У него еще несколько произведений для постановки.
Я осторожно подобрала челюсть с пола, а в груди так защемило, что стало даже больно сделать вдох.
– Вы не шутите? – я обвела компанию недоуменным взглядом, но все смотрели на меня чуть ли не с жалостью. – Мне никто не сказал об этом, и у Артура я спрашивала, он не признался.
– Артур не тщеславен, хотя на первый взгляд может показаться иначе. Он очень несерьезно относится к своим талантам, – ответил мне снова Влад. – Хотя, странно, что тебе он не сказал. Это вообще-то не секрет.
Мне вдруг стало обидно, и объяснение я могла найти только одно: Артур мне не доверял. Увидев мой расстроенный вид, Влад решил меня утешить.
– А может, он просто хотел услышать честный, беспристрастный отзыв о своем произведении?
– Может, и так, – решила я согласиться, чтобы закрыть тему. – Но в любом случае, оно мне понравилась, и я говорила об этом Артуру.
Я, конечно, сделала вид, что эта новость меня не трогает, но в душе поднялась настоящая буря. Этот мужчина вдруг открылся мне с новой, совершенно неожиданной стороны, и если я думала раньше, что восхищаюсь им, то теперь я могла сказать, что мое прошлое восхищение – детский лепет по сравнению с моим восприятием Артура сейчас. Он действительно гений, мастер.
Многие вещи, которые я раньше не понимала, вдруг встали на свои места. Например, почему он так чувствует каждую роль в этом спектакле. Конечно! Он же писал их из своей души, из своего сердца, и кому как не автору лучше прочих знать характеры своих героев. Я могла теперь понять и то ревностное отношение к спектаклю. Тут ведь дело даже не только в потере денег, а в утрате чего-то более важного, чуть ли не части своей души.
Тут же меня осенило и еще кое-что. Уж не писал ли Артур персонаж Андрея с самого себя? В голове всплыли некоторые сцены, некоторые слова и поведение персонажа, и я легко приложила их к Артуру. Мне почему-то казалось, что мировоззрение у Арта такое же, как и у Андрея. Только почему он тогда сделал внешность этого персонажа абсолютно противоположной своей? Почему сам не стал играть главную роль? И почему почти не появляется на репетициях? Уверена, что дело вовсе не в загруженности работой.
Хотелось схватиться за голову, чтобы она не треснула от распирающих ее мыслей, вопросов и догадок. И, что самое странное, новая информация вовсе не развеивала ореол таинственности вокруг Артура; туман загадочности сгустился еще сильнее.
Сегодня Артура снова не было. Знать бы, почему меня это так раздражает? Хочу показать ему, как хорошо усвоила урок? Или получить еще одно занятие? Нет, в таком я себе еще не готова признаться. У меня же есть Макс, я не имею права интересоваться другими мужчинами. А бросить парня, пока он в командировке, просто-напросто подло.
Дома я снова набрала Максиму, и сегодня он подошел. Только вот голос его звучал каким-то потерянным, уставшим. Я попыталась рассказать о своих успехах, но Макс выслушал вяло. Я спросила, что у него случилось, и он тут же рассказал, что он накосячил и теперь его ждет штраф. Я, конечно же, предложила ему денег, и Максим не стал отказываться. Даже повеселел немного, и мы с ним проболтали целых полчаса. А еще Макс так горячо благодарил меня, что его слова настоящим бальзамом текли по сердцу. Перевод я пообещала сделать завтра.
Мне очень хотелось помочь Максиму, как я делала уже не раз. Но, признаться честно, меня не отпускала мысль, что своей помощью я хочу просто загладить вину за свое предательство, за то, что думаю о другом мужчине. Нет, Макс об этом даже не догадывается, да и вряд ли узнает в будущем, но меня грызло ощущение, что я должна это исправить хотя бы таким путем.
Сразу же, как сбросила звонок с Максом, набрала знакомый номер администратора ресторана «Айоли», в котором я подрабатывала, и попросила дать мне смену завтра вечером. У них вечно не хватало рабочих рук, так что мне привычно обрадовались. Я могла отправить Максу обещанную сумму сразу, но решила повременить. Страшно все-таки оставаться вообще без копейки в кармане, нужно сначала заработать.
Спать я легла пораньше, ведь завтра предстоял сложный и длинный день.
Глава 11. Артур. Актриса или официантка?
Я думал, знаю все о Катерине,
Но оказался в лживой паутине.
Пьеса «Заблуждения»
– Арт, ты сам не свой последнее время, – обеспокоенно говорил мне Марат. – Что с тобой происходит? Даже на репетициях стал редко появляться, почти не участвуешь в постановке.
Мой компаньон пришел ко мне обсудить дела, но зачем-то вдруг перевел тему на меня лично. И я не знал, что ответить. Если быть откровенным, Марат прав: раньше я чаще бывал с актерами, с ревностным азартом принимал участие в постановке, и даже когда был сильно занят, не мог не забежать в зал хотя бы на пару минут. Но с того дня, как в театре появилась Элли, я действительно стал реже бывать на репетициях.
Да, только позавчера пообещал себе влиться обратно в процесс. Но стоило дать себе это обещание, как Элли взяла и вывернула меня наизнанку. Тот поцелуй должен был подействовать только на нее, но оказалось, что он задел и меня. Той же ночью мне снилась, как трахаю ее во всех позах, а она сладко стонет мое имя. Проснулся с кувалдой в трусах и колотящимся сердцем.
Нет, эротические сны мне часто снились, это нормально, как и утренний стояк. Но никогда раньше в эти сны не проникала конкретная женщина. Всегда расплывчатый образ, только самое аппетитное во всех деталях. А тут – на тебе. Один поцелуй, почти невинный, и поплыл, как пацан.
Это разозлило и обескуражило. Ни одна женщина на меня так не действовала. Я ведь запросто могу ее в койку затащить, хоть сегодня, и это наверняка помогло бы. Но не хочу делать этого. Точнее, хочу, но боюсь разочароваться. Мое мнение об Элли меняется каждый час. То стерву в ней вижу, лживую и корыстную, как все, то девочку почти невинную, чистую душой. А секс – он все расставит по местам. Но я ведь знаю, что таких не бывает! Она мои принципы ломает, и это бесит. Вот и малодушничаю, ищу любые дела, которые не предполагают встреч с ней, моей куклой.
– Ты же знаешь, у меня много дел, – ответил я, не желая вслух признаваться в своем безумии. Но Марат лишь сощурил глаза. Снова читает меня, как открытую книгу. Пожалуй, он единственный из всех, кого я знал, кто видел меня насквозь. Даже мать не знала меня так хорошо, как успел изучить он.
– И что же это за дела такие важные?
–А то ты не понимаешь. Вчера, например, у меня были встречи с критиками и парочкой журналистов. Да и тусовки я должен хоть иногда посещать, чтоб не забыли обо мне и нашем театре.
Да, встречи были. Но я мог бы зайти на репетиции, времени было достаточно. Но не сделал этого.
– Критики и журналисты – это те самые, которые приглашены на премьеру?
– Да, они. Уже тоже прознали о смене актрисы, и мне бы не хотелось, чтобы это повлияло на их рецензии и статьи. Пришлось пообещать, что после премьеры дам кое-какую интересную информацию, а пока вынужден держать интригу, – я жестко усмехнулся. – Один даже предлагал денег, чтобы оказаться первым, кому я дам эту информацию. Я отказался. Сказал, что будет общее интервью. Так что они теперь все в ожидании и нетерпении.
– Собираешься рассказать им про Жанну?
– Да, придется. И в зависимости от того, как пройдет спектакль, информация будет разной. Ты сам должен это понимать.
– Арт, я в который раз удивляюсь твоим талантам. Сколько их у тебя? Невозможно ведь быть и таким творческим человеком, и настолько предприимчивым бизнесменом. Ни одного человека такого больше не знаю.
Я только пожал плечами. Пока мои таланты, которые так превозносит Марат, не дали мне ровным счетом ничего. Театр достался от отца, актером я не стал, и даже свою пьесу нормально поставить не могу. Не знаю, чем тут восхищаться.
– Лучше расскажи, удалось найти того, кто слил информацию про Жанну? – решил я перевести тему.
– Нет, – сокрушенно покачал головой мой компаньон. – Весь коллектив подписал соглашение о конфиденциальности, и ни у кого даже вопросов не возникло, так что даже подозревать никого не могу. Тут бы помогла хорошая служба безопасности, камеры, прослушки. Но мы же просто театр, у нас таких людей нет. Пара охранников, чтобы театралы не хулиганили и шубы из гардеробной не тащили – и все.
Марат говорил с насмешкой, но я понимал, что этот вопрос его тоже беспокоит.
– Я все больше задумываюсь, что пора бы нанять хорошую охранную компанию. В штат нам вряд ли нужны такие люди, но я бы все-таки повысил безопасность. Может, и многих других проблем удалось избежать, если бы раньше наняли.
– Я смогу этим заняться, – согласился Марат, – но только потом, после премьеры. А то как бы не оказалось, что нанимать окажется некуда. А пока просто понаблюдаю за всеми. Обычно скрытое все равно вылезает наружу.
Я задумчиво покрутил ручку в пальцах. Красивая, дорогая, тяжелая, приятно ложится в руке. Один из подарков от коллектива, который когда-то преподнесли моему отцу. Он точно заслуживал больше почета, чем я.
– Мне больно подозревать любого человека из нашего коллектива. Даже представить не могу, что способен на такое предательство или глупость. Но меньше всего хочется, чтобы это оказалась Элина.
– Слушай, у Жанны полно знакомых, причем не только в театре. Она сама могла растрезвонить о своем отъезде всем и каждому, причем ничто не мешает ей продолжать это делать прямо сейчас. А насчет Элины – мне кажется, она последний человек, который бы так поступил. И знаешь, она ведь каждый день тебя ждет.
При этих словах я вздрогнул, медленно поднял тяжелый взгляд на Марата.
– Что ты имеешь в виду?
От Марата, кажется, не укрылась моя реакция, и он только хмыкнул, продолжая внимательно смотреть на меня.
– Да как ни зайду на репетицию, замечаю, что она то и дело на вход косится. А кого еще ей ждать, если все, кроме тебя, в это время в зале? – поведал мне Марат. – Арт, что у вас происходит? Может, ты не посещаешь репетиции не потому, что загружен работой? Может, все дело в одной новенькой хорошенькой актрисе?
Я наконец справился с собой, небрежно откинул ручку на стол, откинулся в кресле и широко улыбнулся.
– Еще скажи, что я влюбился. Марат, я, конечно, ценю твою внимательность и заботу о себе, но мне казалось, что ты меня знаешь достаточно хорошо, чтобы понимать: все эти влюбленности – это вообще не про меня. А на репетиции я не хожу потому, что дела.
– Ну и зря, – коротко хохотнул Марат, – Элли стала справляться очень неплохо. Есть еще над чем поработать, но она как будто почувствовала роль. Я, признаться, думал, что это ты поспособствовал.
– Почему ты так решил? – спросил я, в очередной раз удивляясь прозорливости своего друга. Хотя, может он просто видел нас?
– Потому, – с расстановкой, как маленькому ребенку ответил Марат, – что она тебя ждет. Я же говорил. Значит, ты уже успел произвести на нее впечатление. Причем, даже боюсь представить, какое и какими способами.
Я только фыркнул в ответ.
– Не придумывай лишнего. Закончу дела и вернусь в обычное русло, снова возьму процесс в свои руки.
Марат прав. Спектакль важнее тараканов, заселивших мою голову. Я не имею права пренебрегать своими обязанностями, особенно сейчас, когда моя включенность особенно важна.
– Да, пора уже, – согласился Марат и широко улыбнулся.
– Чему ты так радуешься?
– Да не обращай внимание. Просто вспомнил себя в твоем возрасте. Тоже кричал о том, что любовь – это не для меня, и дайте мне побольше свежих женских тел, и я никогда даже не подумаю о каких-то там чувствах.
– И что же? Ты до сих пор не женат. Выходит, тебя по-прежнему устраивает холостяцкая жизнь, и ты оказался прав.
– Нет, мой мальчик, – Марат тут же погрустнел. – Это не так. Ты даже представить не можешь, как сильно я ошибался.
– И кто же она?
Раньше мы никогда не заводили с Маратом тему о его личной жизни. Мне казалось, его вполне устраивает свободная от обязательств жизнь. Но своим признанием он меня заинтриговал.
– Да какая теперь разница? Нам не суждено было быть вместе, а другую полюбить я не смог. Так что теперь я просто старый холостяк, и уже не такой завидный, как раньше. Так что подумай, нужно ли тебе такое одиночество, как у меня.
– Мне не нужно предательство, – уверенно и твердо ответил я. – А женщины все одинаковы. Лживы, продажны и порочны.
– Кроме Элины Вельт? – подначил меня Марат, и я не сдержался и запустил в него скомканным листом бумаги, на что тот только рассмеялся.
Несмотря на сентиментальные глупости, в которые вдруг почему-то решил погрузить меня Марат, разговор с ним возымел на меня самое положительное действие. Мне действительно нужно собраться, взять в руки сначала себя, а потом и вернуть контроль над происходящим. Я вдруг понял, что все-таки расклеился, недопустимо раскис. Если я пущу репетиции на самотек, то винить потом в провале мне будет некого, кроме самого себя.
Новость о том, что Элли почувствовала наконец свою роль, согрела мою душу, убрав из сердца хотя бы часть тревоги. Осталось лишь убедиться в словах Марата самостоятельно. И если мой новоизобретенный метод так отлично с ней работает, я с удовольствием применю его еще раз, а то и включу в обязательную программу репетиций с Элли. Буду реализовывать с ней свои фантазии, чтоб не снилась больше. И, да, она обычная женщина, такая же, как все. Стоит Элли почувствовать, как она на меня действует, тут же возьмет в оборот и начнет требовать от меня того, чего я даже не думал ей обещать. Так что нужно всего лишь не дать повода ей это понять.
Что ж, она хочет меня видеть? Хорошо, я обеспечу ей ежедневное общение со мной. Тем более что репетициям действительно нужно уделить все свое время, чтобы привести спектакль к успеху.
Но, к сожалению, не сегодня. Сейчас я не успевал даже заскочить в зал, потому что меня ждал благотворительный вечер, на который я уже пообещал явиться. Прийти нужно было с парой, и я пригласил свою старую знакомую Еву. Красивая женщина, яркая. Как и наша связь с ней, которая была острой, горячей, красочной, как фейерверк, но, к сожалению, такой же стремительной. Наши с Евой пути разошлись, а мы остались друзьями. Впрочем, дружба вряд ли помешает нам провести сегодня ночь вместе. Насколько я знаю, с очередным своим любовником Ева только недавно рассталась. У меня же давно не было секса, а я не привык обходиться без него слишком долго. Так что необременительная яркая ночь с темпераментной брюнеткой должна поднять мне и настроение, и боевой дух.
В приглашении значилось, что нужно следовать дресс-коду black tie[1], так что я заехал домой и переоделся. Черные брюки, белая рубашка, такого же цвета жилет. Белый пиджак-смокинг выделялся черными шелковыми лацканами и пуговицами, обтянутыми черным шелком. Хорошо, что сегодня не слишком жарко, и с утра накрапывал дождь, иначе я бы точно запарился в этом наряде. Галстук-бабочка непривычно давил, а воротник-стойка натирал шею. Но мероприятие обязывало выглядеть торжественно и парадно, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как терпеть неудобства. Зато меня ждала награда в конце этого вечера, и я даже облизнулся от предвкушения.
За Евой я заехал сам. Она выглядела божественно. Длинное кремовое платье с искрой так облегало безупречную фигуру, что разгоняло самые эротические фантазии. Впрочем, у кого с фантазией было не очень хорошо, длинный разрез от бедра стирал все грани, открывая стройную ножку, а полностью закрытую грудь компенсировала совершенно голая спина, которую украшала лишь тонкая бриллиантовая нить, спускавшаяся по позвоночнику. Ева не была маленькой, но на своих высоченных шпильках лишь немного не доставала до моего роста. Я подумал, что мы смотримся идеально, и на наши фото будут потом заглядываться и даже распускать сплетни. Надо было признать, что эта женщина умела и держать себя, и производить неизгладимое впечатление, так что Еву я не зря выбрал себе в спутницы.
