Текст книги "Не по сценарию (СИ)"
Автор книги: Ольга Журавлёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)
Глава 17. продолжение
Голос Артура, делающего заказ, слышался из кухни. Я увидела его там. Он стоял у окна спиной ко мне, совершенно голый и не стесняющийся своей наготы. А чего ему стесняться? Его тело совершенно, с него можно рисовать картины и лепить статуи.
Я вздохнула и зашла в ванную. В который раз. Надеюсь, сейчас я смогу наконец-то нормально принять душ. Здесь тоже был разгром, мокрые лужи на полу еще не успели высохнуть, смятый коврик валялся у стены, на полу были разбросаны полотенца.
Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. На щеках пятна румянца, на шее и груди раздражение от мужской щетины, губы распухшие и искусанные – Артур не слишком церемонился, когда набрасывался на мой рот. А волосы и вовсе превратились в гнездо, спутанные, сбившиеся, еще немного влажные. Без бальзама я эти колтуны точно не расчешу, и очень кстати, что все средства у Артура были.
Черные тюбики дорогого бренда мужской косметики стояли в сторонке, ровным рядом. Я открыла и понюхала. Вчера не решилась этого сделать, постеснялась. Теперь уже стесняться нечего. Да, Артур пах именно так. Вздохнула, закрыла крышечку и поставила на место. А вот тюбики недорогих женских средств для волос и тела были небрежно сложены на отдельной полочке. Судя по тому, что пузырьки были полупустыми, гостьи Артура ими не раз пользовались, но я старалась об этом не думать. Я ведь знала, что Арт ведет далеко не монашескую жизнь. Он и не скрывал этого.
В этот раз Артур меня не потревожил, и я спокойно домылась, высушила волосы феном и надела свои вещи. Сейчас, когда привела себя в порядок и облачилась наконец-то в привычную одежду, я чувствовала себя более защищенной и была готова смотреть Артуру в лицо. Что ж, будь что будет.
Арт был на кухне. Сидел на высоком барном стуле и копался в телефоне. Он надел штаны, причем явно без белья, а сверху по-прежнему был голым. Я тут же растеряла все свое самообладание, но Артур, сам того не подозревая, дал мне еще немного времени для передышки.
– Я тоже в душ, – безмятежно и довольно ухмыляясь, сказал он и протиснулся мимо меня к двери, специально прижавшись очень близко, хотя в этом не было нужды – места было полно, чтобы он мог пройти, даже не коснувшись меня. – Если придет курьер, открой и прими заказ. Карточка на столе.
Дверь в ванную хлопнула, а я решила немного прибраться. Сидеть без дела не было сил, потому что тогда меня сразу начинали одолевать мрачные мысли. А когда заняты руки, мысли можно хоть на время отогнать.
После нашего вчерашнего ужина остались коробки из-под суши, лужицы соуса на столешнице, недопитая бутылка вина и разбросанные по полу подушки. Я собрала весь мусор, закупорила вино и убрала его в холодильник, вытерла маленький японский столик и аккуратно разложила подушки. Это не заняло много времени, и я уже начала думать, чем бы еще себя занять, когда в дверь позвонили, и я пошла принимать заказ.
Из бумажных пакетов одуряюще пахло свежей выпечкой, и у меня тут же потекли слюнки. Оказывается, я все-таки голодная, причем не просто голодная, а готова съесть все, что принес курьер. Я прислушалась – вода в ванной уже не лилась, и я поняла, что Арт сейчас выйдет.
Я пошарила по шкафчикам и достала две чашки. Одна стояла ближе всех, выбиваясь из ряда одинаковых кружек, засунутых в дальний угол, из чего сделала вывод, что это любимая чашка Артура. Оставалось вытащить контейнеры с выпечкой и сладостями.
– Я тут немного похозяйничала, – робко призналась я, когда Артур вышел из ванной.
Арт быстро оглядел накрытый стол, чистую гостиную, после чего притянул меня за талию и коротко поцеловал в губы. Он был в прекрасном расположении духа, в отличие от меня. Но я старалась никак не показывать свое паршивое настроение, поэтому улыбнулась ему.
– Умница. Только давай пойдем на террасу, очень уж погода хорошая. Бери еду, а я кофе принесу. Или ты чай будешь?
– Нет, кофе, – выдавила я из себя, подхватывая контейнеры.
Меня снова окутал его запах. Артур слабо пах тем самым гелем для душа, дезодорантом, еще каким-то приятным парфюмом, но его личный запах никуда не делся. Напротив, после душа ощущался еще острее. А может, я просто успела соскучиться за те полчаса, что его не было рядом? Как же я собираюсь выживать, когда его не будет в моей жизни совсем?
Мы сели на террасе, на тех самых качелях-диванчике, только Артур придвинул ближе стеклянный столик. Первый круассан я съела сама и очень быстро. Арт же поглощал блинчики с вареньем и сливками. Он ел их руками. Заворачивал начинку и с аппетитом откусывал сразу половину. Его пальцы все были перемазаны сладким сиропом, и Арт с удовольствием слизывал его, при этом так глядя на меня, что круассан застревал в горле.
– Ты так проголодался? Или любишь сладкое?
– И то, и другое, – улыбнулся он.
– Никогда не встречала мужчин-сладкоежек. Это ведь так… не брутально, что ли…
Артур рассмеялся.
– Все любят сладкое, просто мужики это скрывают. При всех едят мясо и заедают связками перца чили, а дома под кроватью у них запрятан мешок с конфетами.
– У тебя тоже? – рассмеялась и я, поддерживая шутку.
– А я и не скрываюсь. Сладости – это очень эротично.
Он уже доел блинчики и теперь вытирал пальцы влажными салфетками.
– У тебя все эротично, – поддела я, поняв вдруг, что теперь тоже так считаю. Потому что смотреть на Артура, уплетающего сладкое, оказалось очень интимным зрелищем. Я вспомнила вдруг меренгу в ресторане и сглотнула вставший в горле сухой комок.
– Да, особенно ты. Иди сюда.
Не дожидаясь моего ответа, Артур усадил меня к себе на колени и начал кормить. Вчера он тоже так делал, и от этого мне стало немного смешно.
– Расскажи мне, что тебя так развеселило? – спросил Арт серьезно, водя ложечкой с джемом по моим губам и пристально наблюдая за собственными действиями.
Я прихватила ложку губами и облизала сначала ее, а потом и свои губы. За этим Артур смотрел не менее внимательно. Ложку я все-таки отобрала, стала помешивать ей свой кофе.
– У тебя какой-то фетиш на сочетание еды с девушкой? – спросила я, не переставая улыбаться.
– Ну, ты бы хорошо сочеталась и с наручниками, – поиграл Артур бровями. – Или, например, с зажимами на соски. Но ты же мне этого пока не позволишь? Так что из доступного пока только еда.
Он опять меня обставил. Мою же колкость перевернул так, что краснеть предлагалось уже мне. Но я не хотела уступать. Главное ведь не показывать, что меня смущают его грязные шуточки.
– И какую же еду ты любишь на девушках больше? – интимно прошептала я, приблизившись к лицу Артура. Ведь в игру в соблазнение можно играть вдвоем. Разве нет? Но он и не подумал смутиться. Напротив, на лице заиграла хищная улыбка, а глаза предупреждающе сузились.
– Джем, мороженое, фрукты, шоколад, – медленно перечислил он. – Смотря, что я хочу сделать: охладить, разогреть, пробудить вкусовые рецепторы. Впрочем, иногда позволяю девушке самой выбрать меню.
Я вдруг представила, с каким бы вкусом сочетался вкус его собственной кожи. И тут же поняла, что с Артура я бы хотела слизывать соленую карамель. От жаркой фантазии щеки тут же вспыхнули, а во рту стала собираться слюна, как будто я уже ощущаю во рту этот запретный деликатес. Я отстранилась, отвела взгляд и глотнула кофе. Горький напиток сразу же избавил меня от наваждения. Чертов извращенец! И эти пристрастия, похоже, передаются. Ага, половым путем. Потому что я теперь тоже думаю о чем-то совершенно неприличном. Отпив еще глоток, я искоса посмотрела на Артура. Он внимательно наблюдал за мной, а когда поймал мой взгляд, громко рассмеялся.
– Расскажешь, что успела себе напредставлять? – спросил он, тоже отпивая свой кофе. – Или, может, сразу покажешь? Мне было бы очень интересно узнать твои фантазии.
– Да ну тебя, – шутливо толкнула я его в плечо. – Мне нечем удивить. Все, что я могу себе нафантазировать, ты наверняка пробовал сотни раз, и это все тебе уже наскучило.
– Дело не в том, что ты будешь делать, а в том, как, – нравоучительно заметил Артур и нажал пальцем на кончик моего носа, как будто я была маленьким ребенком. – Технически, может, секс и однообразен, но вот по факту… ты даже не представляешь, насколько разным он может быть.
Арт продолжал игриво улыбаться, даже не подумав опровергнуть слова о своем опыте. А у меня в очередной раз болезненно сжалось сердце. Я не особенная, я просто очередная. Возможно, чуть более интересная. Или как он там все это называет… И то не факт. Он как герой своей пьесы. Как Арт говорил вчера? Породистый, богатый, красавчик, женщины его любят, и он никогда от них не откажется. Особенно ради какой-то простушки вроде меня.
Отвечать на провокацию я не стала. Вообще бессмысленно поддерживать этот интимный разговор, он делает мне лишь больнее. Я решительно отстранилась от Артура, откинулась на спинку, и только мои ноги остались лежать на его коленях. Сделала вид, что полностью поглощена едой и разглядыванием голубого неба, безоблачного и ясного. Прямо как его глаза. Они лазурные, синие, а иногда почти бирюзовые. Вот как у смуглого брюнета может быть такая светлая радужка? Это же почти экзотика, уникум, противоречие. Впрочем, он сам весь – сплошное противоречие, так что не стоит удивляться.
Артур не стал притягивать меня к себе обратно. Он тоже расслабленно откинулся на спинку, жуя очередную булочку и лениво поглаживая мои колени. Как будто это была всего лишь кошка, просящая ласки у своего хозяина.
Я еще немного посидела так, а потом решительно спустила ноги с качелей, обулась и пошла к парапету, делая вид, что мне захотелось посмотреть на город сверху. На деле мне нужно было просто оказаться от Артура подальше, не прикасаться к нему, не видеть его. Надо начинать отвыкать, и чем быстрее я начну это делать, тем лучше.
Впрочем, открывшаяся панорама действительно завораживала и даже позволила мне немного отвлечься от моих тяжелых мыслей. Я с легкостью узнала улочки центра Москвы, по которым не раз гуляла. Вдалеке виднелась лента реки, по которой медленно плыли речные трамвайчики, а еще я узнала парочку исторических зданий, которые с такого ракурса смотрелись иначе, но не менее великолепно. Несмотря на субботу, улицы были запружены машинами, а такое количество гуляющих людей я видела только на праздники. Что ж, погода действительно располагает к прогулкам. И не проведи я сегодня всю ночь и половину дня в постели с Данилевским, наверняка тоже гуляла бы где-нибудь среди той толпы. Возможно даже с Дианой.
Сердце кольнуло стыдом. Я так и не позвонила ей, хотя обещала набрать еще вчера. А еще подругой называюсь. Хотя, она тоже мне не звонила. Надеюсь, у Ди все в порядке. Вот выйду от Артура и наберу ей. И что у них там с Владом? Надо будет спросить.
– Ну что, нравится? – неожиданно раздался голос сзади. Арт убрал мои волосы, перекинул их на одно плечо, и шею обжег легкий поцелуй. – Я говорил, что здесь потрясающий вид.
Я отстранилась, пытаясь прогнать предательские мурашки, и ответила:
– Да, нравится. Теперь я понимаю, почему это место – твое любимое. Я бы тоже отсюда не вылезала.
Ох, надеюсь Арт не заметил тоски в моем голосе, которая объяснялась очень просто: я никогда больше не появлюсь тут. Артур хмыкнул. Он больше не лез с поцелуями, а просто стоял сзади и обнимал, положив горячие ладони на мой живот. И эти объятия причиняли почти физические страдания.
– Мне нужно идти, Арт, – я произнесла это неожиданно даже для самой себя. Но тут же поняла, что все правильно. Это лучше, чем услышать те же слова от него.
– Идти? – вроде бы удивился он, но следующую фразу он произнес равнодушно и отчужденно, а руки тут же разжались и легли на парапет. – Что ж, как хочешь.
Я обернулась и посмотрела Артуру в лицо, но он глядел вдаль, и взгляд выражал безмятежность и полную удовлетворенность, губы кривились в легкой, ничего не выражающей улыбке. Ему все равно. Он будет рад, если я уйду.
– У меня просто дела, – соврала я.
– Что, и даже на вторую ночь не захочешь остаться? – теперь его голос звучал насмешливо, почти издевательски. Что ж, его можно понять. Если девушка не хочет остаться с ним, то она выглядит смешной или странной. Но пусть он лучше думает обо мне так, чем привяжет к себе еще сильнее.
– Нет, – покачала я головой. – Правда, дела.
– Ну, пойдем провожу, – ответил Артур и развернулся к выходу с террасы. Никакого сожаления, просьбы остаться или хотя бы обещания, что все произошедшее повторится. Нет так нет. Он всегда найдет, с кем скоротать ночь.
На пороге он чмокнул меня в щеку, словно я была некрасивой подружкой, которую он приютил на ночь, или надоевшей младшей сестрой. Будто не крутил меня во всех позах пару часов назад, не облизывал меня всю, как конфету, не стонал от страсти, вколачиваясь в меня.
– Пока. Увидимся в понедельник, – выдавила я из себя, а потом добавила, – И… спасибо за прекрасный секс.
– Пока, – улыбнулся и он. Его спокойная улыбка вдарила по сердцу, и я почувствовала, как от него откололся первый кусок. Больно. Очень больно.
На улице было так хорошо, так пахло цветами и летом, что впору было плясать, радуясь прекрасному дню. Но я чувствовала совершенно иное. Толпы людей вдруг стали лишними и раздражали своими беззаботными улыбками и веселыми громкими голосами. Лучше бы лил дождь, и я брела по пустынной улице. Так я хотя бы не чувствовала себя настолько одинокой в своем горе, ведь погода плакала бы со мной вместе.
Дианке я снова не позвонила, хотя и собиралась. Боялась, что просто разрыдаюсь ей прямо в трубку, а подруге и без меня проблем хватает. Нет, позвоню из дома. Там хотя бы привычные стены, нет лишних ушей и глаз. Проревусь, выпью валерьянки и наберу ей. Мне даже совершенно эгоистично захотелось выслушать ее проблемы, потому что они смогли бы приглушить мои собственные.
Дома я не приняла валерьянки. Просто уселась с ногами на диван и рыдала, не в силах успокоиться. Все-таки я дура. Думала, что смогу выйти из этой истории без потерь, но снова ошиблась. Влюбилась в мужчину, к которому мне даже приближаться было нельзя, и теперь вот страдаю от опустошающего понимания, что больше у нас ничего не будет. Ведь сразу было понятно: он слишком хорош для меня, слишком циничен и опытен. Чем такая простушка, как я, могу привлечь его? Ну да, спас, вытащил из липких лап придурка Эдика, показал красивую романтичную историю, но на этом все. И ведь вчера я думала, что попытка изнасилования долго будет вспоминаться мне, сниться в кошмарах и отдаваться паникой от любого чужого прикосновения. Но нет, вчерашние события с Эдиком отошли далеко на задний план, потому что их с успехом перекрыл Артур, и я не могла думать и вспоминать ни о чем другом, кроме его жадных прикосновений и поцелуев.
Закончить мокрое дело меня заставила мысль, что Арт мог мне написать. От такой догадки, от всколыхнувшейся глупой надежды, я вскочила с дивана и подбежала к брошенной в коридоре сумке. Сердце колотилось, как бешеное, когда я разблокировала аппарат, но тут же заныло, уже привычно и тоскливо. Ни сообщений, ни звонков. Ему действительно наплевать. Я шмыгнула носом и решительно набрала Диане.
Удивительно, но подруга даже не подумала меня отчитать, что я пропала и даже не поинтересовалась ее состоянием. А когда узнала, что случилось у меня, тут же кинулась утешать. Особенно она жалела меня, когда узнала о том, что у меня произошло с Артуром, но я быстро пресекла ее ругательства в адрес Данилевского и потребовала рассказать, как дела у нее самой.
Оказалось, что Влад возился с ней половину ночи, потому что она просыпалась от боли, когда уколы перестали действовать, и почти не спал. Вчера он все-таки настоял на подаче заявления в полицию и отвез ее в отделение. Перед этим, правда, свозил еще раз в клинику, где Дианке снова сделали уколы и прописали обезболивающие и успокоительные. После отделения они поужинали в ресторане, а на ночь Влад снова отвез ее к себе. Сопротивляться Диана не смогла, потому что от лекарств, допроса полицейских и выматывающего дня на это не было сил, и она отключилась уже в машине.
– Он сегодня спал со мной в одной постели, представляешь? – воскликнула Ди, не то восторгаясь, не то возмущаясь. – У нас ничего не было, но я-то понимала, что он был совсем не против. Просто пожалел меня, потому что я вся в синяках. Но Влад такой нежный! А целуется как! Все делает по высшему разряду. Даже представить страшно, что он мог бы со мной делать, если бы у нас реально был секс.
Диана протянула это так мечтательно, что мне не составило труда представить, как она томно закатывает глаза. Я невольно улыбнулась. Может, у них что-нибудь получится? Я была бы рада за обоих. Пусть хоть у кого-то будет счастье. Я-то в отличие от циника Данилевского прекрасно знаю, что любовь существует.
– А что с твоим Германом? Не боишься, что он начнет вредить?
– Не знаю, – тон подруги сменился на грустный. – Надеюсь, что нет. Но я в любом случае к нему не вернусь. Пусть ищет себе другую девочку для битья.
– А где ты будешь теперь жить? – поинтересовалась я.
– Я уже договорилась с Ленкой. Ну, из нашего потока. Она снимает квартиру, разрешила мне пожить с ней. Побуду у нее немного, а там сниму квартиру сама.
– А чего ко мне не поехала? – немного обиженно спросила я.
– Так Влад же еще тогда сказал, что у тебя квартирка маленькая, и кровать одна. И вообще, она от театра. Вряд ли твой Артур будет в восторге, что ты у себя кого-то поселила. А у Лены двушка, там целая комната свободна. Не хочу тебя стеснять.
– Ну, смотри сама. Только знай, что ко мне всегда можешь приехать, я буду рада. И плевать мне на мнение Артура, даже если он вдруг стал бы возражать, – сказала я, а потом спохватилась. – А Влад что сказал на твое решение уехать к подруге? Неужели не предложил пожить у него? Мне показалось, он совсем не против твоего общества.
– Ха, еще как не против! Только тут уже я не хочу. Знаешь, Элли, я не готова сейчас к новым отношениям. Влад классный, но вот так переехать к мужчине… Он же попользуется мной, а потом ручкой сделает. Хочет чего-то серьезного, пусть сначала поухаживает за мной, побегает.
Я усмехнулась.
– Знаешь, твоя ситуация чем-то похожа на мою. Только, поверь, от Влада добиться ухаживаний намного проще, чем от Артура. Этот вообще непробиваемый, и отношения ему не нужны. Он сам мне открытым текстом вчера это сказал.
– Ох, Элли, детка, несчастные мы с тобой. Но ничего, прорвемся, – подбодрила меня Дианка, но тут же торопливо зашептала. – Ой, Влад пришел из магазина, я тебе потом перезвоню. Пойду рассказывать ему новость, что уезжаю.
– Давай, удачи, – хмыкнула я, но из трубки уже раздавались короткие гудки.
После разговора с Ди легче мне не стало, и я не нашла ничего лучше, чем завалиться в постель и устроить себе вечер тюленя, излечивая страдания книгами и вином.
А поздно вечером мне позвонил Макс, сообщил, что вернулся из командировки и попросил о встрече. И я согласилась. Надо было заканчивать эту историю больной любви, которая теперь казалась мне детской и наивной. Это все потому, что я попробовала настоящую всепоглощающую страсть, и теперь я даже не сомневалась, Макс мне больше не интересен не только как человек, но и как любовник.
Глава 18. Артур. Сомнения
Ошибка, боль и ужас осознанья…
Я сволочь, гад, достойный наказанья!
Пьеса «Заблуждения»
Ушла – и черт с ней. Я сам обычно выпроваживал девиц из своей квартиры, а если ночевал у них, то уходил сам, стараясь не задерживаться. А сейчас так злюсь просто потому, что еще не наигрался с Элли. Уверен: еще одна ночь – и это опьянение выветрилось бы из моей головы, оставив только приятные воспоминания.
А вспомнить было что. Девчонка оказалась такой горячей, такой податливой и такой сладкой, что мне и сравнить-то было не с кем. В какой-то момент я почувствовал, что теряю контроль над собой и над всем происходящим, но все равно позволил себе отключиться и делать все, чего потребуют наши распаленные тела.
И это было прекрасно. Начиная от ее растерянного вида утром в постели, когда она выглядела такой забавной, маленькой в моих шмотках, такой взъерошенной, и заканчивая той дикой кошкой, которая делала со мной все, о чем я только мог мечтать.
Элли была искренней в своем безумии. Я видел, что она плавится в этом вулкане так же, как и я, и это подкупало. Она была со мной потому, что просто хотела этого. Не преследовала никакой цели, ничего от меня не требовала, не пыталась доказать, как делали это остальные. А я ведь так устал искать подвох. И, что самое противное, всегда находил его.
Нет, у меня были женщины, которые хотели меня из-за моей внешности или харизмы, без учета популярности или денег, но такие обычно готовы были трахаться с любым, кто умел доставлять удовольствие. Я презирал их, и это презрение портило собственный кайф, опошляя его и делая грязным. А те, кто ложился со мной в постель ради выгоды, чаще играли свою страсть, плохо и неубедительно. Мне порой казалось, что я для них – что-то вроде олимпийской медали, которую надо заслужить. Если заслужат – получат то, за чем пришли. Противно. Но я к этому привык и не ждал ничего иного.
Но с Элли почему-то все было иначе, и бескорыстная страсть на двоих оказалась намного круче игры в одни ворота. Она напрочь вышибала мозги и отключала все тормоза. Мне безумно нравилось, как пахнет моя Элли, и даже немного раздражал запах геля для душа, которым она успела воспользоваться, потому что он перебивал ее собственный тонкий и нежный, едва уловимый, аромат нектара. Обожаю сладкое, а она – самый вкусный мой десерт.
Я планировал после завтрака посидеть в джакузи, где можно было понежиться и ласкать друг друга медленно и вдумчиво, а потом вернуться в кровать. И все было прекрасно, пока мы не выбрались из постели. Мое настроение начало портиться, когда я увидел растерянность и грусть в глазах Элли. Вот что опять не так? Я не понимал, и спрашивать не собирался. Впрочем, догадывался, что ей наверняка не хватило романтики, и вообще она жалеет о близости со мной по сотне выдуманных причин. Нет уж, не хочу выслушивать претензии после такого жаркого секса. Хочет домой – пусть проваливает. Я не жилетка, чтобы собирать ее глупые страдания.
Но, черт побери! «Спасибо за прекрасный секс»? Серьезно? Она правда это сказала? Это все равно, что кинуть на постель пару купюр, а после одобрительно похлопать по щеке. Это звучит, как «я видела, что ты старался, и даже оценила».
Я был в бешенстве, и ее счастье, что так хорошо умею держать себя в руках и давно научился изображать любую нужную мне эмоцию. Иначе разнес бы мелкую занозу в пух и прах. Показал бы ей, что такое «прекрасный секс» еще раз, а потом популярно объяснил, почему мужчине не нужно говорить таких вещей. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не показать, как она меня задела. Еще не хватало демонстрировать слабости.
Зараза, засела в моих мыслях так, что не вытащить. А самое интересное, что чувствую себя так, будто она меня послала. Со мной ведь так никогда не поступали. Напряг память, чтобы удостовериться, что та меня не подводит, и еще раз подтвердил сам себе: нет, не поступали. Женщины уходили от меня по-разному, но всегда после того, как я говорил об этом. Кто-то устраивал истерики и обзывал, кто-то пытался соблазнить, чтобы я разрешил остаться. Некоторым даже удавалось, но после мы все равно расходились. А кто-то уходил спокойно, получив от меня то, за чем и приходили: хороший секс, деньги, какую-нибудь выгоду… Но ни одна женщина не покидала меня, если я предлагал остаться! Ни одна, кроме Элли.
Это оказалось неприятно, и я злился еще несколько часов. А потом до меня дошло: она же просто играет со мной! Хочет, чтобы я за ней бегал! И сам рассмеялся своей наивности. Злость тут же схлынула, сменившись упрямым торжеством. Ну уж нет, куколка, со мной этот фокус не прокатит.
Несмотря на свою злую решимость игнорировать ее игры, я промаялся полночи. Прибрался в квартире, поужинал, попробовал посмотреть фильм, но тот меня не увлек. Вышел на террасу, но и там долго просидеть не смог. Меня терзали воспоминания, как мы днем сидели тут с Элли, вспоминал каждое ее слово, каждое движение, и злился. На нее, на себя. В постели долго ворочался, потому что мысли не давали уснуть. Я не мог понять, что вообще происходит и почему Элли до сих пор занимает мою голову. Уснуть удалось только под утро.
Проснулся я поздно, но тоска и дурацкие мысли за ночь никуда не делись. Будто бы отдохнув и выспавшись вместе со мной, они набросились на меня с новой силой.
«Нет, хватит, я не позволю ей жрать мой мозг», – со злой решимостью подумал я.
В голове тут же возникла идея, чем заняться сегодня. Я давно не был на тусовках со студенческими друзьями, театр и постановка моей пьесы в корне изменили весь распорядок моей жизни. Но терять друзей и связи я не собирался, а вечер в приятной компании мне сейчас был очень нужен. И это однозначно намного лучше, чем киснуть дома, занимаясь самокопанием. Да, все правильно, надо отдохнуть, отвлечься.
Я набрал старому другу, с которым мы успели покутить в студенческие годы, и не прогадал. Он ничуть не посерьезнел за прошедший год, и рад был меня слышать, словно мы виделись только вчера.
– Приходи сегодня на квартирник, Серж устраивает. Как всегда, будет весело.
– Приду, – пообещал я, радуясь, что не пришлось долго искать, где и как провести вечер. Квартирник – это всегда интересно, можно и отдохнуть, и узнать новости, и расслабиться. – Во сколько собираетесь?
– Да уже через пару часов начнем подтягиваться. Так что давай, ждем тебя. Наши будут рады.
Я немного поразмышлял, стоит ли выпить сегодня для поднятия настроения, но решил, что хочу поехать на своей машине. Вождение было для меня отдельным кайфом, и менять его сегодня на алкоголь я не собирался.
Квартирник проходил не совсем на квартире. Это был частный дом, не шикарный и не большой, но все же довольно уютный. Здесь ничего не изменилось, все та же кухня с барной стойкой и висящими над ней бокалами, та же просторная гостиная, заставленная мягкой мебелью, пуфами и стульями, все то же любительское освещение вокруг импровизированной сцены, которое Серж установил для придания атмосферы. Кругом были расставлены пепельницы, и в воздухе привычно витали сизые клубы сигаретного дыма.
Я отметил, что в привычной тусовке появилось много новых людей, которые почти не обращали на меня внимания, но старенькие действительно оказались мне рады, и приятное удивление моих давних знакомых, обрадовавшихся мне, согрело душу. После долгих приветствий, похлопываний по плечам и предложений отметить встречу, где я послушно чокался стаканчиком с соком, я наконец уселся на одном из многочисленных диванов. Очень скоро гости тоже расселись. Многим не хватило места, и они устроились на полу. Просторная гостиная внезапно стала казаться очень тесной. Раньше я считал, что эта теснота придает больше уюта, но сейчас мне не понравилось такое большое количество народа.
На импровизированную сцену, подсвеченную парой софитов, вышел Серж. В одной руке он держал гитару, второй обнимал девицу, которую я не знал. Раньше он встречался совсем с другой девушкой, но ее в толпе я не увидел. Эта – молодая совсем, стройная, с короткой стильной стрижкой черных волос и с пирсингом во всех возможных местах. Серж поцеловал свою спутницу в губы, потом уселся на стул, а она встала рядом. Он начал играть, а девушка запела.
Я тут же попробовал расслабиться. Атмосфера была знакомой, Серж играл, как всегда, виртуозно, голос у певицы был сильным и приятным, а текст песни оказался проникновенным и наделенным глубокими смыслом. Но получать удовольствие никак не удавалось, а все из-за того, что рядом со мной расположилась какая-то девчонка. Она забралась на диван с ногами и прижалась ко мне, положила голову на плечо. Ее совершенно не смущало, что мы не знакомы и видит она меня впервые. Она делала вид, что слушает песню, но ее рука словно бы в задумчивости гладила мое колено.
Я раздраженно выдохнул. Все-таки отвык. Это ведь нормальная атмосфера для такой тусовки, где собирается бомонд, и раньше мне все это нравилось. Но сейчас почему-то вызывало только досаду. Может, стоило все-таки выпить, чтобы расслабиться? Но что-то подсказывало, что проверенное средство сегодня не подействовует.
Я решил все-таки рассмотреть девицу, прижимавшуюся ко мне так, как будто мы семейная пара. Высокая, длинноногая, светлые длинные волосы на концах выкрашены в розовый цвет, на макушке синие и зеленые пряди. Одета в хипповатое длинное платье в мелкий цветочек, руки и щиколотки в браслетах. Малолетка.
Я немного развернулся и откинулся на подлокотник. Девица, видимо, приняла мою попытку отодвинуться за приглашение и тут же легла, устроив голову у меня на коленях. Ну приехали!
Тем временем Серж закончил играть и стал представлять своего друга, которого я тоже видел впервые, как автора песен, которые только что исполнялись на сцене. Все вокруг захлопали, кто-то начал просить почитать стихи, и хозяин дома уступил парню место на сцене. Тот польщенно откашлялся и стал декламировать. Стихи были неплохими, и я бы даже заслушался, если бы не лежавшая у меня на коленях девица. Нет, она больше не приставала и, возможно, даже перестала рассчитывать на продолжение, просто лежала, потому что ей было удобно, и окажись на моем месте кто-то другой, вела бы себя так же. Ее близость была мне неприятна и мешала. Я огляделся по сторонам, решая, куда бы мне пересесть, но гостиная была забита, а многие парочки откровенно обжимались, так что сидеть с ними рядом хотелось еще меньше.
– Будешь? – раздался вдруг ее голос, оказавшийся неприятно высоким и хрипловатым. Он совершенно не шел ее блондинстой внешности и неприятно резал слух. Я тут же вспомнил голос Элли, чистый, с преобладанием красивых низких нот. И как она стонала подо мной вчера, умоляя сделать ей хорошо.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и кинул взгляд на девицу, не сразу поняв, что она хочет от меня.
– Что? – тупо спросил я, нахмурившись. Девица закатила глаза на мою непонятливость и продемонстрировала мне зажатый в пальцах косяк.
– Нет, спасибо, – холодно ответил я, а та, нисколько не смутившись, пожала плечами и чиркнула зажигалкой. В воздухе тут же разнесся знакомый сладковатый запах, и я решил, что с меня достаточно.
Я поднялся с дивана, девица что-то недовольно пробурчала. Видимо, ей не понравилось, что она лишилась удобной подушки. Я оглядел гостиную в поисках Сержа. Квартирник – не то мероприятие, где хозяин следит за своими гостями. Тут каждый может прийти и уйти в любой момент. Но я решил, что все-таки должен попрощаться. Однако Серж обнаружился в дальнем углу гостиной, полностью поглощенный своей певицей, и пробираться к нему через десятки ног было бы странно, как и отрывать от того, чем он сейчас занимался. Поэтому я просто направился к выходу. Напоследок поймал взгляд друга, который позвал меня сегодня сюда, тот коротко махнул рукой, прощаясь, я кивнул ему в ответ и вышел.
