Текст книги "Не по сценарию (СИ)"
Автор книги: Ольга Журавлёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)
– Я могу тебе помочь с договорами, – предложил Марат.
– Нет, я должен сам все вычитать, – решительно отказался я.
– Не знай я тебя так хорошо, мог бы решить, что ты мне не доверяешь, – хмыкнул Марат.
– Ты же знаешь, что это не так. Просто… это только моя проблема. А у тебя хватает дел. Лучше скажи Элли, чтобы зашла ко мне после репетиций.
– Нет, Арт, это наша общая проблема. Не забывай, что всегда можешь меня просить о помощи.
Я это итак знал, поэтому проводил Марата благодарной улыбкой. А после взялся за телефон и приступил к обзвону встревоженных партнеров.
Спустя несколько часов сложных разговоров и объяснений голова не просто болела, а, кажется, была готова расколоться на части. Мне пришлось применить все свои таланты, чтобы убедить их в том, что проблемы никакой нет, а спектакль ждет успех. Это оказалось непросто, и под конец я чувствовал себя, как выжатый лимон. А впереди меня ждал скучный бюрократический текст договоров. Нет, перед такой работой нужно выпить кофе.
Я не стал просить Зою, решил сам прогуляться до буфета, чтобы хоть немного отвлечься от работы. И надо же было случиться, что там я встретил Марго. Она расслабленно сидела в кресле и копалась в телефоне. Причем мне показалось, что сидит здесь она давно.
– Ты почему не на репетициях? – нахмурился я.
– А что мне там делать? Свою роль я знаю идеально. Зато бедный Эдик уже третий час бьется с этой курицей. Даже Влад уже из сил выбился, чтобы хоть немного ее растормошить.
Марго закатила глаза.
– Что, так все плохо?
– Ужасно! – воскликнула Марго и вдруг подалась вперед. – Скажи, Арт, где ты ее нашел? Не верю, что она смогла пройти кастинг. Она же бездарность, таланта – ноль! И думает только о гулянках. Все какому-то Максу названивала, пыталась встречу назначить. Даже обещала пораньше закончить. И как прикажешь с ней работать?
– Элина была лучшей из претенденток, – нахмурился я, не желая обсуждать с главной стервой своего театра собственные решения.
– Да? А Эдик говорил, что были намного талантливее.
– Когда у Эдика будет свой театр, будет набирать кого захочет. А сейчас выбор за мной. И если я сказал, что Элли будет играть Катерину, то так и будет.
Я подошел к кофемашине и со злостью ткнул кнопку. Аппарат зашумел, перемалывая зерна, но я все-таки расслышал слова Марго, брошенные мне в спину.
– Как скажешь. Только погорим мы все из-за твоих необдуманных решений.
Я резко повернулся к Марго. Но она снова копалась в своем телефоне, нарочито не глядя на меня. Какая же стерва! Неужели я мог когда-то делить с ней постель? Как хорошо, что длилось это недолго.
Я не стал отвечать на ее слова, еще не хватало отчитываться перед ней. Просто забрал чашку с дымящимся эспрессо и направился обратно в кабинет. Нет, сегодня определенно не мой день. Лучше бы Зою попросил принести кофе, тогда не пришлось бы выслушивать от Марго очередную порцию гадостей.
В кабинете я с тоской посмотрел на стопку документов, которая ждала меня. Это мое наказание за безответственность. Что бы я ни говорил, а с контрактом я сам облажался. Значит, документам нужно научиться уделять больше времени и внимания.
Но в первую очередь, я должен был подготовить контракт и соглашение для Элли, о которых я говорил ей позавчера. Оба документа придется немного изменить. Условия поменялись, и я должен начать требовать от сотрудников больше. Кстати, не мешало бы всем остальным тоже подписать документ о неразглашении информации. Может, на этом этапе крыса и выявится? Если не захочет подписывать, значит, есть что скрывать. Надо бы Марату подкинуть идейку.
Я уже заканчивал править контракт, когда в дверь робко постучали. Я сразу понял, что это Элли.
– Заходите, – произнес я как можно жестче. После утренней отповеди от нее, после паршивого дня и плохих новостей об игре Элины, разговаривать с ней вежливо не хотелось.
Девушка зашла, прикрыла за собой дверь и подошла к столу.
– Вы вызвали меня, чтобы подписать документы? – поинтересовалась она, и ее тон показался мне слишком беззаботным, особенно на фоне моего состояния.
– Да, но не только за этим, – я рваным движением указал на кресло напротив себя, и Элли послушно села. Я зачем-то вспомнил, как она прижимала к бедрам юбчонку сарафана, когда садилась в прошлый раз в любимое кресло Марата, и это воспоминание вызвало еще больше раздражения, которое я поспешил подавить. – Расскажи мне, как ты справляешься.
Я испытующе посмотрел на нее, и девушка смутилась, замялась.
– Ну, режиссер доволен, что я быстро выучила текст.
– Нет, – отрезал я, – как у тебя с самой ролью?
– Я стараюсь, но судя по словам Эдика, некоторые сцены получаются не очень хорошо.
– Некоторые? – поднял я брови.
– Да, некоторые. – Элли выдохнула и посмотрела мне прямо в глаза. – Артур Богданович, я репетирую всего второй день. У меня обязательно получится, я обещаю, что буду стараться.
– У нас мало времени, каждый день на вес золота. А мне сказали, что ты обещаешь своим любовникам уйти с работы пораньше. Это так?
– Я не думаю, что десять минут что-то сильно поменяют, – ответила Элина, слегка покраснев. А меня словно током прошибло от внезапного всплеска ярости.
– Ты ошибаешься, Элли. Ты должна работать больше остальных, и даже десяти лишних минут у тебя нет.
Я говорил тихо и даже вкрадчиво, еле сдерживая себя, чтобы не перейти на крик. Давно убедился, что такой вот тяжелый, давящий тон действует на людей намного сильнее, чем вульгарные вопли. Пожалуй, даже Савельеву можно было кое-чему у меня поучиться. Вот и Элли съежилась под моим взглядом. Но я не собирался ее щадить, пусть наконец проникнется всей серьезностью ситуации, к которой она теперь имеет самое непосредственное отношение.
– Что же, у меня теперь не может быть личной жизни? – все-таки попробовала сопротивляться она.
– В рабочее время – нет. А работы у тебя должно быть больше, чем отдыха. Не так уж сложно заставить себя отбросить лишнее всего на один месяц и заняться делом. Ты так не считаешь?
– Да, разумеется, – покорно выдохнула она, потупив глаза, но мне показалось, что согласилась Элли просто потому, что побоялась спорить со мной.
Очень хотелось отчитать Элли, как школьницу, прогулявшую урок, подавить ее, заставить согласиться с собой, но я не стал этого делать. Просто отправил документы на печать и передал еще горячую стопку листов Элли.
– Ознакомься и подпиши.
– Я доверю вам, – быстро проговорила она. – Дайте ручку, я сразу подпишу. А почитаю дома.
– Нет уж, я хочу, чтобы ты прочитала каждый пункт. Я должен знать, что ты поняла и приняла все условия, чтобы потом не говорила, что о чем-то не знала.
Я понял, что она хотела сбежать от меня поскорее, но нет, не дам ей так быстро избавиться от себя. Она подпишет только после того, как прочитает каждую строчку документа. И ей ничего не оставалось, кроме как вчитаться в контракт.
Я наблюдал, как она хмурит брови и время от времени покусывает губы. Несколько раз видел, как ее глаза возвращались к только что прочитанному, и Элли явно не нравилось, что я заставляю ее читать занудные документы.
– Артур Богданович, вы так и будете на меня смотреть? – вскинула она вдруг голову и посмотрела мне прямо в глаза. – Вы меня сбиваете. Я не могу сосредоточиться.
Я пожал плечами.
– Я должен убедиться, что ты действительно читаешь. И мне показалось, что ты не все условия понимаешь. Если есть вопросы, лучше задай их сейчас.
Но Элли снова посмотрела на меня, на этот раз зло сощурив глаза.
– Отец готовил меня на юридический факультет, так что не надо считать меня глупой девицей, которая кроме художественной литературы ничего не читала.
Ну надо же! Юрист, вашу мать. Да плевать я хотел, чему она там училась раньше. Меня интересует только роль, которую Элли должна сыграть.
– Что ж, как знаешь, – сухо усмехнулся я и подвинул к себе стопку договоров с партнерами.
Следующие полчаса в кабинете слышался только шелест переворачиваемых страниц, да тиканье напольных часов. А потом Элли вдруг произнесла:
– У меня нет вопросов и возражений, Артур Богданович. Я готова подписать.
Я выдал ей ручку, и она быстрым росчерком заверила документы.
– Можешь идти. И завтра советую тоже не опаздывать, Элли.
– Разумеется, – ответила она и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Мне показалось, или она ушла обиженной?
Я бросил ручку на стол и шумно выдохнул. Сегодня все наперекосяк, и даже Элли надулась, хотя мои громы и молнии были более чем справедливы. Нет, кажется, мне тоже пора домой. С таким настроем я точно ничего хорошего в этих договорах не найду. Надеюсь, завтра день будет лучше, а на свежую голову информация станет восприниматься легче.
Я решительно встал, сложил документы в сейф и начал собираться домой.
Глава 8. Элина. Первый поцелуй
Когда губами прикоснулся он к моим,
Мир ярко вспыхнул светом золотым.
Пьеса «Заблуждения»
Я вылетела из театра, как ошпаренная. Ну почему этот человек так действует на меня? Одним взглядом может сначала поджарить, а потом заморозить. Вроде и не видела его весь день, и не сделала ничего плохого, а чувствовала себя так, будто виновата во всех земных грехах.
Когда Марат, этот приятный и деликатный мужчина, сообщил, что я должна после репетиций зайти к Артуру, отчего-то тревожно сжалось сердце. Я тут же напомнила себе, что мы говорили о подписании контракта, так что Артур наверняка позвал меня именно за этим.
Я пыталась себя успокоить, но тревога и не думала утихать, потому как в глубине души я понимала, что Данилевскому наверняка доложили, что я не справляюсь с ролью, и разговор будет именно об этом. Может, и контракт подписывать не придется, выгонит сразу. А идти мне некуда, в самом прямом смысле. Ни работы, ни жилья.
Эти мысли так поглотили меня, что я стала рассеянной, начала путать текст и забывать слова. Это не добавило симпатий ко мне, хотя Влад и старался помочь всеми силами, терпеливо прогоняя со мной одну и ту же сцену десятки раз. Режиссер пытался выглядеть спокойным, но я прекрасно видела, как он закипает. А уж Марго и вовсе отпускала ехидные шпильки и закатывала глаза после каждого моего промаха. Когда она громко заявила, что больше не может на это смотреть, а после пафосно покинула зал, я испытала даже некоторое облегчение, что на одного злобного комментатора стало меньше.
Но саму ситуацию это не меняло. Я ведь действительно считала себя неплохой актрисой, и в училище меня часто хвалили. Но теперь все чаще вспоминалось замечание Альберта Борисовича, что я так и не смогла раскрыться до конца. Видимо он прав, что бы ни имел в виду. И сейчас, в самый ответственный момент, это вылезло на первый план, мешая не только мне и моей карьере, но и подводя других людей, которые мне поверили.
Честно, меня смущали любовные сцены, которые я должна была показать. Там настолько обнажались чувства, и чувства эти так сильно откликались в моей душе, что мне казалось, будто я раскрываю саму себя, а не Катерину. А открываться я с детства не привыкла, никогда не одобряемая своими родителями. Уж мне ли не знать, как больно может сделать даже самый близкий человек, если видит тебя насквозь?
Смущали меня и руки Влада, вроде бы дружеские, но чужие и сжимавшие меня так, как могут сжимать только руки любовника. Показывать близость сотням чужих людей казалось для меня перебором.
Я не была ханжой, но мне почему-то казалось, что именно таких сцен в моей карьере почти не будет. Я ведь сама могу выбирать роли, разве нет? Но здесь вся пьеса была наполнена откровенными и жаркими эпизодами. Нет, они не переходили черту, но явно подразумевали продолжение в фантазиях зрителей. Какой же неудовлетворенный человек это написал? И почему Артур решил поставить именно это произведение, безусловно талантливое, но такое необузданное?
Я понимала, какой Влад хороший актер, и ведь на самом деле знала, что он испытывает ко мне лишь дружеское расположение, что доказывал раз за разом. Но как же искусно у него получалось изображать то наглую страсть, то отчаянную любовь! Его мастерство выбивало из колеи, заставляло чувствовать себя совсем ничтожной и жалкой по сравнению с ним. Ну и, конечно, остальной коллектив. Они смотрели на меня с тревогой и жалостью, и хоть и пытались поддерживать, но я чувствовала, что их все больше постигает разочарование. Марго же всего лишь озвучивала мысли остальных, насмехаясь над моей откровенно слабой игрой.
Удивительно, но сценами, лишенными откровенности, все были довольны. Еще вчера мы прошлись по нескольким отрывкам пьесы, где не было Влада, и режиссеру почти не пришлось корректировать меня. Особенно ярко мне удавались эпизоды, где Катерина читает письмо от Софи, а потом бежит к пруду топиться. Я сама понимала, что здесь у меня получается блестяще, и вся труппа это подтверждала. Может, я слишком хорошо слила в душе образ Марго с ее героиней, Софи, и обеих я терпеть не могла, поэтому эмоции получались настолько настоящими?
Но на этом все. Большую часть спектакля Катерина должна флиртовать с Андреем, обниматься с ним и страстно целоваться. Не по-настоящему, конечно, но эти сцены все равно смущали.
Я снова и снова присматривалась к Владу и понимала, что не испытываю к нему неприязни, да и обнять могу спокойно, чисто по-дружески. Внешне невероятно хорош собой, относится ко мне неплохо. Значит, все дело именно во мне, и надо как-то преодолевать этот барьер. Как бы только сделать это за оставшиеся считаные недели?
Сегодняшний день выдался тяжелее, чем вчерашний, несмотря на то, что именно вчера мне нужно было знакомиться с коллективом. Тогда они все-таки делали мне скидку на то, что я новенькая. Но сегодня, кажется, все поблажки закончились, и от меня ждали полноценной игры, как будто я с ними не второй день, а репетирую с самого начала. От этого было немного обидно, но я давила в себе это чувство, отчаянно желая получить заслуженные похвалы, а не притворные.
Было еще кое-что, что расстраивало меня. Макс. Утром я уходила от него довольная и счастливая, и даже странный звонок от Артура, в котором начальник требовал от меня непонятного, не смог испортить мне настроения. Убегая на работу и нежно целуя парня, которого теперь я точно могла назвать своим, в сонные горячие губы, я была уверена, что наши отношения наконец-то перешли на новый уровень.
Может, я не ждала от него звонков или хотя бы смс с вопросом, как у меня дела, но совершенно точно рассчитывала на сегодняшний вечер вместе. Но в обед, когда я набрала Максиму сама, он сообщил, что должен уехать в командировку по новой работе на целую неделю. Да, Макс извинялся, говорил, что будет скучать и просил не тосковать сильно по нему, но поездку отменить он не мог.
Я удивилась, почему он не сказал об этом вчера, но парень сообщил, что так увлекся мной, что совершенно забыл об этом. Я спросила и о том, сможем ли мы встретиться хотя бы сегодня, пообещала даже сбежать с работы пораньше. Но Макс снова меня разочаровал, сказав, что уже собрал чемодан и вот-вот за ним приедет такси. Я так расстроилась, что чуть не плакала. Одно радовало: деньги, которые я ему перевела сегодня утром, смогут действительно ему помочь.
Естественно мое настроение самым негативным образом повлияло на мою работу. Крылья, на которых я летела утром в театр, сейчас, казалось, обвисли жалкими тряпками и теперь скорее тянули меня к земле, чем заставляли парить над ней.
И в обед я даже не подозревала, что впереди меня ждал еще и визит в кабинет Артура Данилевского. О нет, этот разговор меня не разочаровал, он полностью подтвердил все мои опасения, за исключением разве того, что меня еще не уволили. Требование прочитать каждый пункт договора показалось возмутительным, словно я настолько глупая, что нарушу все условия сегодня же, а то и собираюсь обмануть намеренно. Не знаю, что из этого выглядело более унизительно, но я сообщила Артуру, что как минимум юридические курсы я прошла. На него это не произвело впечатления. Конечно, какое ему дело до моих мозгов?
Вечер был безнадежно испорчен, и в свою новую прекрасную квартиру я вернулась совершенно раздавленная. Хотелось с кем-то поговорить, и я вспомнила про то, что обещала Диане рассказать о новой работе. Я так спешно покинула общагу, а потом пропала аж на два дня, что у подруги появился реальный повод на меня обижаться. Так что я набрала знакомый номер, и спустя несколько гудков услышала родной голос.
– Элли, наконец-то! Я уж думала, что ты решила забыть про меня.
– Прости, очень сложные выдались дни, – повинилась я, и в общем-то не соврала, если не считать очень даже приятной встречи с Максом. Но о нем подруге слышать точно не нужно. Ди его терпеть не могла и постоянно ругала меня за то, что я продолжаю с ним общаться. Узнает, что я с ним еще и ночь провела, не избежать мне получасовой лекции. Нет уж, только не сегодня.
– Но ты же все-таки получила ту работу? – в голосе Дианы слышалось такое любопытство, что я даже представила, как та приплясывает на месте от нетерпения, и это вызвало у меня улыбку.
– Да, получила, но до сих пор не понимаю, каким образом. Ты бы видела меня на пробах, полный провал! – от позорных воспоминаний я даже закрыла ладошкой глаза.
– Ты, наверное, опять к себе слишком критична. Раз тебя взяли, значит сочли достойной, – в своей оптимистичной манере возразила мне Диана, и эта ее вера в мой талант снова вызвала улыбку и прилив тепла где-то в районе сердца.
– Надеюсь, что ты опять окажешься права, – скептически протянула я.
– Я тебя знаю. Тебе нужно время, чтобы раскачаться. Ты пока в стрессе, вот и не получается. Но, Элли, прошло только два дня. Не требуй от себя невозможного, – уверенно говорила Диана, а я не могла с ней согласиться. – Что хоть за спектакль? Расскажешь?
– Пока не могу, Ди. Я не должна рассказывать ни о своей роли, ни о постановке. Даже документ об этом подписала.
Подруга изумленно и несколько разочарованно выдохнула.
– Мне становится все интереснее, куда ты попала, и с чем связаны все эти секреты.
– Я расскажу тебе обязательно, и это случится очень скоро.
– Надеюсь, что ты утолишь мое любопытство. Ладно, расскажи лучше, как там твое начальство? Как коллектив? Не обижают? По себе знаю, какие персонажи могут встречаться.
– Нет, режиссер нормальный, терпеливый. Да и труппа почти вся меня приняла, поддерживает. – Я пожала плечами, не видя смысла жаловаться на то, с чем сама не справляюсь. Разве что про Эдика поведать с его потными ладошками, которыми он то и дело пытается меня якобы приобнять, а на самом деле облапать. Диану я таким не удивлю, такое сплошь и рядом происходит.
– Почти? – насторожилась подруга.
– Да, есть там одна стерва. Играет мою соперницу. Но знаешь, так даже проще. Когда есть личная неприязнь, на сцене показать это будет намного легче.
Диана рассмеялась, подтверждая мои слова.
– А как Влад Ставров? – снизила она голос, добавив в него заговорщицкие нотки. Я даже представила, как подруга шевелит бровями, словно намекая на что-то. – На афише он такой красавчик. В жизни такой же?
Тут рассмеялась уже я.
– Влад – просто лапочка. Он мне так помогает, ты даже не представляешь. И да, он так же хорош в жизни, как и на картинке. А зачем ты у меня спрашиваешь? Ты же к Герману переехала. Сейчас услышит твои слова и устроит тебе сцену ревности.
– Не услышит, его дома нет. И вообще, я о тебе беспокоюсь. Вы бы прекрасно смотрелись вместе.
– Брось, мы только дружим. Влад классный, но я себя с ним даже не представляю. Знаешь, как модель с обложки. Смотреть приятно, а переспать с таким даже как-то странно. Да бог с ним, лучше расскажи, как ты там? Переехала?
– Ага, обживаюсь на новом месте. Ты не представляешь, какие тут хоромы! Не знаю, зачем одному человеку столько комнат, а еще целых два джакузи. Я уже поплавала в обоих.
– Ого, – немного завистливо протянула я и широко улыбнулась, радуясь счастью Дианы. – Да у тебя жизнь наконец-то налаживается.
– Да она не просто налаживается, она теперь в шоколаде! И Герман такой внимательный, я вижу, что он влюблен по-настоящему. В постели такой горячий, и даже не будь у него столько денег, я бы отправилась с ним хоть на край света.
– Я рада за тебя, Ди. Ты заслужила этих отношений, наслаждайся, – искренне и тепло сказала я, но тут же перевела тему, а то подруга могла и подробности их интимной жизни начать рассказывать. – А хочешь я тебе свою квартиру покажу? Ее театр снимает, сейчас здесь никто не живет, и мне предложили заселиться сюда, чтобы я не ездила на работу слишком далеко.
Пришлось мне включить камеру и обойти свое жилище, вызвав вздохи восхищения у подруги. Потом и она мне продемонстрировала хоромы Германа, и они, конечно, были не в пример роскошнее моего обиталища. Хотя, не знаю, смогла бы я жить в таком? Наверно, привыкла бы, если бы рядом со мной был такой мужчина, которого описала мне Ди.
Когда мы распрощались, пообещав звонить друг другу почаще, настроение было просто замечательным. Все-таки Диана умеет поднять боевой дух. Я даже перестала расстраиваться, что Макса не увижу. Он же всего на неделю уехал.
Зато у меня появилось время, чтобы получше узнать Артура. Все-таки он мой босс, и пока наше общение нельзя назвать приятным или хотя бы ровным. Он странно действует на меня, вызывая то восхищение, то лютейшую злость. Надо хоть почитать в интернете про него. Может, смогу подстроиться, если пойму, какой он на самом деле.
Я вбила фамилию, и поисковик тут же выдал с десяток статей о нем. Ого, а он, оказывается, действительно популярный. В первую очередь я открыла фото. Да, я видела его вживую, но мне было безумно интересно, насколько его любит камера. И я не разочаровалась. На фото, и профессиональных и сделанных случайно, он выглядел невероятно соблазнительно. Не знай я его лично и не будь у меня Макса, непременно влюбилась бы в этого мужчину. А уж от снимка, где Артур сидел мотоцикле, в кожанке и светлых джинсах, сложив руки на груди, я минут пять не могла оторвать взгляда. На фото господин Данилевский, который в жизни дьявольски-мрачный и очень жесткий владелец театра, выглядел совсем иначе. Этакий бунтарь, роковой красавчик.
Только вот я с Артуром уже успела познакомиться, и его мрачную, давящую ауру фото в интернете совершенно не передавали. Даже на фотосессии, выполненной в черно-белых тонах, где фотограф постарался сделать образ Артура максимально мрачным, он все равно выглядел просто суровым плейбоем, а не Мефистофелем, и тяжесть в его взгляде казалась будто бы специально сделанной для снимка. Там она скорее притягивала, чем пугала. Нет, в жизни он совсем не такой.
Удивительно, но фото с женщинами было не слишком много. Несколько постановочных кадров с актрисами, но ни одна из них не вызвала ощущения, что Артур с кем-то из них близок. А правда, есть ли у него девушка? Или, может, жена? Нет, кольца я не заметила. Значит, либо гуляет, либо не хочет афишировать отношения.
Я выдохнула, сворачивая фото, которые подействовали на меня странным образом. Я как будто взглянула на Артура Данилевского с другой стороны, и этот новый взгляд вызвал в моей душе смятение. Я призналась себе, что Артур меня пугал своей откровенностью и непредсказуемостью. Не получалось избавиться от ощущения, что он видит меня насквозь, как мои недостатки, так и мои страхи, о которых я, может, и сама не до конца знаю.
Но мне обязательно нужно с ним поладить, найти контакт, разобраться в этом сложном и очень противоречивом характере, иначе плодотворного сотрудничества нам просто не видать. А мне оно просто жизненно необходимо.
Я нашла тот самый сериал с участием Данилевского, который обещала посмотреть, и в предвкушении открыла первую серию. Сюжет, занимательный поначалу, к третьей серии показался мне банальным и затянутым. Герои все какие-то картонные, и сложилось впечатление, что весь сериал снят только ради персонажа Артура, который ловко пудрил мозги сокурсницам и преподавателям. Данилевский выглядел там сногсшибательно. Такой мачо-хулиган, беспечный и смеющийся над жизнью. Смотреть дальше расхотелось, потому что сериальный Артур не был настоящим. Зная его лично, я могла с уверенностью сказать, что способен он на большее, чем смазливо улыбаться на камеру.
Я вдруг вспомнила, что на сайте театра владельцем указан совершенно другой человек, явно старше Артура, и любопытство взяло верх, я снова залезла на страничку. Действительно, на фото с подписью «Художественный руководитель» был не Артур. Но имя этого мужчины – Богдан Данилевский – ясно давало понять, что это его отец. Интересно, где он? Может, Артур ему помогает, а отца я просто еще не видела? Хорошо бы как-нибудь аккуратно узнать об этом.
Я стала искать информацию о Богдане Данилевском, но о мужчине почти не было сведений, кроме нескольких коротких статей и совсем короткого некролога, сообщающего о смерти режиссера. Выходит, Артуру театр достался по наследству?
Нашла я статьи и про Марьяну Данилевскую, и очень была удивлена, что эта известная актриса– его мать. Как-то даже не вспомнила сразу про нее, не соотнесла ее имя с именем своего нового начальника. Тем более что та пропала из новостей и с афиш довольно давно. Лет пять уже прошло, наверно.
Да, интересная ситуация получается. Артур, выходит, с детства рос в такой прекрасной творческой семье. Неудивительно, что сам он талантлив, и избрал такой же творческий путь для себя. Я завистливо вздохнула. Вот бы мои родители были такими же… Они бы не стали сопротивляться моему желанию играть в театре и кино, а то и помогли бы. Детям из таких семей всегда везет немножко больше, ведь им не надо пробиваться сквозь толщу чужого таланта, они с детства на самом верху.
Впрочем, обвинить Артура в том, что он выехал на спине известных и талантливых родителей, у меня бы язык не повернулся. Артур мне сам по себе казался особенным человеком, от которого просто веяло магией, способностью покорять, убеждать, проникать в самую душу. И, похоже, мой трепет перед этим мужчиной совсем не случайный.
На следующий день я ехала в театр с твердой решимостью победить свой странный барьер, которого у настоящей актрисы по умолчанию не может быть. Я должна всего лишь делать так, как от меня требуют, иначе просто не стою того доверия, которое мне оказали. Но мой боевой настрой, как и самообладание, растаяли в первые же минуты, потому что меня перехватил в коридоре Эдик и затащил в свой кабинет.
– Элли, милочка, я хотел бы побеседовать с тобой, – заговорил он, держа меня за запястье и поглаживая ладонь.
– Побеседовать? О чем? – я аккуратно освободила руку и незаметно вытерла ее о брюки. Прикосновение пухлой, мягкой и влажной конечности режиссера было неприятным. Эдик сделал оскорбленную гримасу, но хватать снова меня не стал.
– Ты же понимаешь, что не дотягиваешь до этой роли? Ты и кастинг провалила. Но Артур тебя почему-то все равно взял. Это его решение, и мы его уважаем. Но теперь Данилевский ждет от меня, что я сделаю все возможное, чтобы ты не запорола спектакль.
Меня пронзило таким стыдом, что я чуть не задохнулась. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не разреветься.
– Я понимаю, но готова работать над ролью. Если Артур Богданович меня взял сюда, значит увидел во мне потенциал, – я надеялась, что мой голос сейчас звучит достаточно уверенно.
Но режиссер поморщился, как от зубной боли.
– Артур, эммм, Богданович, – Эдик специально выделил его отчество, явно давая понять, что только я, чужачка, могу его так называть, а для всей труппы он просто Артур, – он тоже может ошибаться. Впрочем, я действительно могу для тебя сделать чуть больше.
– И что же? – мои брови взлетели вверх. Я почему-то ни на йоту не верила в добрые намерения этого скользкого человека.
– Я могу подтянуть твою слабенькую игру. С удовольствием помогу тебе с недочетами. На дополнительных репетициях. И если будешь хорошо стараться, я прикрою тебя перед Данилевским.
Эдик пристально смотрел на меня, и его взгляд мне совсем не понравился. Я вдруг представила, какого рода «дополнительные репетиции» могут быть у меня с Эдиком, а еще о каких «стараниях» он говорит, и меня передернуло от отвращения. О том, что режиссер не пытается меня сейчас затащить в койку, я даже не строила иллюзий. Но послать сейчас Эдика я не могу, исключительно потому, что он одним словом может поспособствовать моему отсюда вылету.
Но неужели ему плевать на исход спектакля? Неужели он готов защищать девицу только за то, чтобы та раздвинула перед ним ноги? Какая мерзость. И полный бред, потому что Артур сам выгонит меня, если увидит, что я не справляюсь. Похоже, Эдик держит меня за идиотку, ну или за беспринципную продажную шваль, которая согласится ублажать этого борова в шарфике только для того, чтобы продержаться в театре немножко дольше.
Как бы ни кипела я внутри, отвечать надо было сдержанно, иначе Эдик еще и вредить начнет. Я знала этот тип людей, и жаль, что столкнулась с ним сейчас, когда я совершенно беззащитна перед ним.
– Спасибо, вы итак тратите на меня почти все время на репетициях, – прикинулась я дурочкой, делая вид, что не поняла грязных намеков. – Я надеюсь, у вас достаточно мастерства, чтобы за время официальных репетиций помочь мне. Если же этого не случится, не вижу смысла тратить на меня ваше драгоценное дополнительное время.
– Ну что ж, смотри сама, Элли.
Это прозвучало почти как угроза, я весь этот разговор окончательно выбил меня из колеи. А во время репетиций я поняла, что не зря переживала. Эдик смотрел на меня злыми глазами, и если вчера хотя бы старался сдерживаться, сегодня жестко критиковал каждую мою ошибку.
Через пару часов Влад, видя, что я доведена до ручки, попросил перерыв и отвел меня в кафе напротив театра. Он пытался меня успокоить, что у Эдика просто сегодня настроение дурное, и мне не стоит обращать на него внимание. Но как это сделать, если каждая моя реплика сопровождается почти оскорблениями? Да еще Марго нагло подхихикивает над каждой его колкостью. Рассказывать Владу о приставаниях я не хотела. Чем он может мне помочь? Он ведь тоже часть труппы.
Может, если мне удастся сыграть хоть чуточку лучше, Эдик отстанет? Я сама понимала, что надежды на это мало, но в зал вернулась уже немного успокоившаяся. И замерла от удивления, увидев Артура. Сердце ухнуло в пятки, я совсем не ожидала его сейчас встретить. Нет, сегодня не тот день, когда мою игру должен видеть именно он! Боже, за что мне это наказание?
Артур разговаривал с Эдиком, стоя у самой сцены. А когда Данилевский заметил нас, уселся в кресло первого ряда и велел продолжать репетицию.
Эдик при начальнике не посмел меня задевать, да и Марго притихла. Но ледяной взгляд Артура проникал под кожу, и я, как бы ни старалась, не могла справиться с волнением. Данилевский не сделал ни единого замечания, только смотрел так пристально, что бросало в жар.
