Текст книги "Не по сценарию (СИ)"
Автор книги: Ольга Журавлёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Когда мне показали мою гримерку, я очень удивилась, ведь собственная комнатка, пусть и такая крохотная, и без окон – это настоящая роскошь. А у меня она будет. Я о таком и мечтать не смела.
Артура я сегодня так и не увидела, хотя опасалась его появления весь день. Ведь он мог после репетиций снова забрать меня на какой-нибудь серьезный разговор, а то и вовсе заставить репетировать дальше. Я была не против посвятить больше времени отработке роли, но вся труппа разошлась в семь вечера, а Макс уже прислал несколько сообщений, что жутко соскучился и ждет нашей встречи, так что задерживаться именно сегодня я не планировала. Экскурсия хоть и была полезной и интересной, но все же увидеться с Максом хотелось намного больше.
Мимо закрытой двери кабинета Данилевского я прокралась на цыпочках, опасаясь, что дверь вот-вот откроется, и начальник, обнаружив меня, каким-нибудь образом нарушит все мои планы на сегодняшний вечер. Но, слава богу, все обошлось, и из театра я выбежала вовремя. Запоздало вспомнила про контракт, о котором Артур говорил вчера в машине, но справедливо решила, что подписать его всегда успею, и если Артур сам меня не позвал, то значит еще не время.
Макс уже ждал меня за столиком кафе. Он выбрал уютное местечко у самого окна, чему я очень обрадовалась. Я не стала садиться напротив, а расположилась с ним рядом на диванчике. Макс тут же без лишних слов притянул меня к себе, запустил пальцы в волосы, приник к моим губам. Это выглядело так, будто он сгорал от нетерпения меня увидеть, и я предпочла не задумываться о причинах такой пылкости, самозабвенно отвечая на поцелуй. Я выгнулась ему навстречу, плавясь, как сыр на горячей сковороде.
– Я так соскучился, – выдохнул он в мои губы и снова начал целовать, не давая мне возможности что-то ответить ему.
Еще пять минут назад я столько всего планировала ему сказать, но сейчас мысли путались от чувственных наплывов, и теперь мне не хотелось ничего, ни думать, ни говорить, только ощущать его настойчивый, ласковый поцелуй.
Наше страстное приветствие прервала официантка, недовольным голосом поинтересовавшаяся, что мы будем заказывать. Мне захотелось ее прибить, но Макс уже отстранился и, улыбаясь официантке немного виновато, заказал два банановых латте и одно пирожное, для меня. Он знал, что латте с банановым сиропом – мой любимый напиток, и я не стала отменять этот заказ, хотя сегодня я бы выпила простого капучино, а десерта не хотелось вовсе. Но ладно, пусть будет так. Лишь бы Макс сидел рядом и обнимал меня, и каким кофе запивать его поцелуи, мне было без разницы. А уж если он покормит меня с ложечки пирожным, я съем его до последней крошки, хоть и не голодна.
– А ты почему не взял себе десерт? – спросила я.
– Солнышко, ты же знаешь, что у меня сейчас нет денег.
– Ерунда какая. Я же сказала, что заплачу, заказывай, что хочешь. Я все равно не смогу сидеть и есть одна, мне кусок в горло не полезет.
Макс улыбнулся так счастливо, будто он неделю голодал, а я предложила ему полноценный ужин, и тут же заказал себе большой кусок штруделя. Его взгляд заставил сердце затрепыхаться, почувствовать себя чуть ли не спасительницей.
– Малыш, ты просто чудо. Я обязательно свожу тебя в настоящий ресторан, как только получу первую зарплату.
Я тихонько фыркнула. Макс ни разу не вернул мне деньги, которые я ему давала. Но мне это было и не нужно. Я считала, что его внимание мне дороже всех денег.
– А что, ты уже нашел работу? – спросила я, с удовольствием ощущая его горячую ладонь на своем бедре.
– Нашел, менеджером в одной крупной фирме. Видишь, по профессии даже устроился.
– Но на прошлой ты тоже был менеджером, и тебе там не нравилось, – припомнила я события из жизни Макса месячной давности. – Зачем тогда опять пошел на такую же работу?
Но парень сморщил нос и расстроенно покачал головой из стороны в сторону.
– Там к сотрудникам такие были требования, что даже не знаю, кто бы справился. Мало того, что одному человеку наваливают кучу задач, так нужно еще постоянно задерживаться, работать по выходным.
– В общем, ты уволился из-за этого, – сочувственно констатировала я очевидное. Это было не первое место, с которого Макс уходил. Впрочем, работа в офисе даже без переработок мне казалась сущим адом, так что я искренне сочувствовала ему.
– Да, малыш. Но здесь, я надеюсь, не такие зверские условия, и я наконец-то смогу раскрыть весь свой потенциал. Очень хочу вырасти и получить хотя бы начальника отдела. Но это не сразу, со временем.
– Ты очень умный, – решила я похвалить и поддержать Макса, хотя о его умственных способностях могла лишь догадываться. Но разве нельзя считать умным того человека, который смог одолеть учебу в скучнейшем управленческом вузе?
– Да брось, – открыто рассмеялся парень. – У меня ведь еще ничего не получилось. Вот когда получится, с удовольствием приму твои комплименты. А пока, видишь, без копейки в кармане. Приходится, вот, в долг просить.
Его улыбка погасла, на лице мелькнула тень озабоченности, которую Макс тут же попытался скрыть. Но я заметила, и сердце кольнула тревога и жалость. Я отпила принесенный латте и задумалась. В принципе, комнату мне снимать не надо, жильем я теперь обеспечена. Работа вроде тоже появилась, так что и зарплату скоро смогу получить. А еще в самом театре есть недорогой буфет, где сотрудников кормят почти даром, так что могу Максу и одолжить двадцатку, тем более что он уже тоже нашел работу, ему просто нужно дотянуть до первой зарплаты.
Широкая умелая ладонь ненавязчиво скользнула с бедра на талию, и Макс снова притянул меня к себе, поцеловал.
– О чем задумалась, моя банановая малышка? – промурлыкал он, облизывая мои губы. Я знала, что ответа он от меня не требовал, желая лишь вывести из напряженной задумчивости, так что я просто ответила на поцелуй. И эта нежность заставила меня окончательно принять решение. Я поняла, что не смогу остаться в стороне от проблем моего любимого.
Когда он отпустил меня, голова немного кружилась, будто я выпила не кофе, а бокал вина. На душе было легко, радостно и волнительно.
– Максим, я тут посчитала, подумала… Я смогу одолжить тебе денег. Я просто работу нашла…
– Правда? – просиял он, и мне вдруг показалось, что мир вокруг стал светлее от его сияющей улыбки. – А что за работа? Надеюсь, по профессии? Актерам должны много платить.
– Да, по профессии. Но пока не могу сказать, где именно. У меня только испытательный срок, – подобрала я лучшее определение своей ситуации. – Если пройду, то возьмут на постоянной основе. И платить обещали хорошо.
О высоких доходах актеров Макс, конечно, погорячился. Но Артур пообещал мне действительно высокий гонорар, так что я не стала вдаваться в подробности трудностей жизни начинающей актрисы.
– Я так рад за тебя, малыш! – воскликнул Макс, и мне показалось, что от моей маленькой победы он испытывает столько же счастья, что и я. Это было приятно. – Я всегда знал, что ты не пропадешь, и все у тебя будет хорошо. Ты прости, что я пропал так надолго. Но я безумно соскучился. Может, поедем ко мне?
Макс проникновенно смотрел мне прямо в глаза, а я чувствовала, как за спиной вырастают крылья. Неужели он предложил мне наконец серьезные отношения?
– Максим… Да, конечно… Поехали, – кое-как выдавила я из себя.
Внутри все перевернулось от дикой радости и предвкушения, и из головы тут же вылетели все мелкие обиды, которые я еще пару часов назад хотела припомнить Максу. Но какая теперь разница?
Мы доехали до его квартиры на такси, непрерывно целуясь. И мне было даже плевать, что пожилой таксист косится на нас неодобрительно. Для меня существовал лишь один человек, и именно он держал меня сейчас в своих руках. А остальной мир пусть катится в бездну. Я так скучала по Максу, и вот моя мечта увидеться наконец свершилась, мои сны стали явью.
Целуясь, мы ввалились в квартиру. Впрочем, под мои неодобрительные стоны Макс прервал поцелуй и потащил меня в спальню.
– Давай, малышка, покажи, как ты скучала, – торопливо бормотал он, стаскивая с себя джинсы, футболку, белье, и упал на кровать, опершись на локти. Он любил смотреть, как я раздеваюсь, как довожу себя до оргазма. Ему нравилось, когда я сверху и руковожу процессом. Макс обожал и оральные ласки, но сегодня баловать его этим я не собиралась. Пусть заслужит сначала.
Поэтому я просто стянула с себя всю одежду и устроилась сверху, начала целовать его губы, лицо, грудь. Макс сладко застонал, откинув голову и прикрыв глаза.
– Давай, девочка. Сладкая моя, – говорил Макс, продолжая блаженно постанывать и гладить мои бедра.
Не прерывая поцелуев, я просунула руку между нашими телами, нащупала его вздыбившийся член и стала водить по нему рукой. Это Макс тоже любил. Но после пары движений он отстранил меня, потянулся к своим джинсам, достал презерватив и вручил его мне. Я знала что делать. Умело раскатала латекс по его стволу и, не выдержав сжигающего меня желания, протолкнула его член в себя. Макс продолжал стискивать мои бедра, но мне хотелось больше ласк. Я стала поглаживать свой клитор, чтобы достичь оргазма, и очень скоро мне удалось довести себя до края.
Но этого мне было мало, хотелось больше напора со стороны Макса. И спустя пару минут я его получила. Парень наконец опрокинул меня на спину и, продолжая стонать, начал вгонять в меня свою эрекцию быстро, глубоко и коротко. Я расслабилась, тоже прикрыла глаза и ощутила нарастающий комок нового оргазма. Но Макс кончил быстрее. Хрипя, он дергался во мне еще секунд десять, после чего затих, прижался губами к моей шее и, громко дыша, простонал:
– Киса, ты просто космос. Самая сладкая девочка на свете.
Зачатки моего оргазма бесследно исчезли, но я была рада и тому, что чувствую его тело, его дыхание. Пусть в этот раз было слишком быстро. Он просто соскучился, вот и не сдержался. В следующий раз все будет по-другому.
Макс еще немного потискал меня, нашептывая пошлые, но очень приятные глупости, после чего мы оба отключились.
Глава 7. Артур. Самый плохой день
Моя красавица презрения полна.
Но я не верю, что она так холодна.
Пьеса «Заблуждения»
Я искренне сожалел, что не смогу присутствовать на первых репетициях. Но в последние дни навалилось столько дел, что на сам спектакль времени вообще не оставалось. Впрочем, я знал Эдика. Он профессионал, да и мои запросы успел хорошо изучить. Он знал, чего я жду от актеров, и во многом наши взгляды на работу по постановке совпадали. Несмотря на то, что поведение Эдика мне порой казалось аморальным, я прощал ему эти слабости. Ведь всегда найдется женщина, которой нравится, когда мужчина не слишком галантен.
Впрочем, была и причина, почему я сам не хотел присутствовать. Мне не хотелось видеть, как Элли читает текст с бумажки и чувствует себя неуверенно. Пусть привыкнет, пусть вживется в роль, и тогда я смогу увидеть, насколько хорошо она справляется. Огранить этот алмаз я еще успею. Но если я ошибся, приняв стекляшку за драгоценность, времени что-то менять у меня больше не будет. Но ничего, я терпеливый, дам Элли немного времени, а себе оставлю надежду.
Однако унять в груди чувство тревоги, плотно слившееся с ощущением предвкушения, азарта, не получалось. Я ведь совсем ее не знаю, и все мое впечатление об Элли лишь на уровне эмоций и собственного восприятия. Настолько ли она надежна, как пыталась меня уверить? Настолько ли талантлива, как я хотел себя убедить?
В первом я разочаровался еще вчера, когда она просто не явилась в театр вовремя, хотя и клялась мне в своей пунктуальности. Не явилась она и через час, и через полтора. Я тогда не выдержал и сам рванул к ней, ожидая увидеть что угодно: от очередной записки, что передумала ввязываться в такую авантюру, до пустой квартиры, из которой вынесли все, что только можно было вынести. Но увидел я саму Элину, заспанную и соблазнительно-растрепанную, с милым отпечатком от подушки на розовой щечке и почти совершенно раздетую, за исключением миниатюрной хлопковой пижамки.
Мысль, что она ждала меня, чтобы соблазнить, мелькнула в голове и тут же исчезла. Опаздывать на работу – не самый удачный шаг, чтобы понравиться начальнику, как и наряжаться для этого в смешной комплект с розовыми зайками. Я хорошо изучил повадки женщин и понимал, что она должна была предпочесть что-то шелковое или кружевное. Знать о том, что зайки меня совершенно не оттолкнут, она точно не могла. Как, впрочем, и то, что я вообще примчусь к ней.
Так что судя по испуганном виду, она действительно просто проспала. Но тут же меня осенила другая мысль, которая раньше почему-то не приходила мне в голову. Она проспала из-за мужчины! Не зря же ей вчера назначал свидание какой-то Макс. Они слишком бурно провели ночь, может даже выпили лишнего на радостях, и теперь она стоит передо мной растерянная, сонная и виноватая.
Злость вскипела мгновенно, захотелось взять легкомысленную девицу и встряхнуть хорошенько. А еще лучше – дать по морде тому придурку, который в первый же день помешал ей вовремя явиться на работу и выполнить свое обещание, и который наверняка сейчас валяется в ее постели.
Быстрый осмотр квартиры показал, что я все-таки ошибался, на счастье Элли. Ее недоуменный вид подтвердил, что она провела ночь одна, а горе-любовник не сиганул с балкона, подобрав свои штаны, так что я как-то сразу успокоился. А уж когда Элли выдала мне воинственную тираду о том, что до утра читала сценарий и плакала над ним, в душе разлилось тепло, и казнить девчонку сразу расхотелось. Я тут же заметил, что глаза Элли действительно немного припухли, и вряд ли только ото сна. Впрочем, это совсем не портило ее, и я поймал себя на мысли, что с удовольствием проснулся бы рядом с такой вот Элли.
Она что-то говорила про алкоголичку, про свой какой-то не такой внешний вид, но меня это только позабавило. Будь у нас больше времени, свои возражения она бы высказывала мне уже в постели. По крайней мере, пыталась бы, потому что я быстро нашел бы, чем заткнуть ее клубничный ротик. Но спектакль был важнее, так что я отпустил девчонку собираться.
До театра я ее довез, но время поджимало, и мне нужно было уже ехать по делам, так что я просто передал ее в руки Эдика.
Сегодня я тоже решил заехать за Элли, чтобы убедиться, что она не проспала и попадет в театр вовремя. А может, я снова хотел увидеть тех розовых заек? Эту забавную мысль я от себя старательно отгонял. Но каково же было мое удивление, когда мне никто не открыл!
Я раздраженно глянул на часы. Восемь утра, до театра ехать минут пятнадцать. Могла она уже уйти? Вряд ли. Что ей делать там так рано, когда коллектив раньше девяти все равно не подтянется? Это значит только одно: она не ночевала здесь.
Стоя, как дурак, под дверью, я достал мобильный и набрал уже знакомый номер. Элли подошла к телефону сразу же.
– Да? – ее голос не звучал сонным, но мне послышалась настороженность. Она явно не понимала, зачем я названиваю с утра пораньше.
– Ты где? – спросил я слишком резко, и на том конце воцарилась тишина.
– А это важно? И… вы что, решили заехать за мной? – осторожно спросила Элли.
– Конечно! Ты вчера не явилась вовремя, и я не хочу, чтобы опоздала сегодня.
– Но… сейчас только восемь, и в театре я буду вовремя. Если хотите знать, я уже скоро выхожу.
– Откуда? – прорычал я, чувствуя в груди возрастающую досаду. Да какое мне, собственно, дело?
Элли, быстро отправившись от удивления, хмыкнула и проговорила насмешливым голосом.
– Артур Богданович, мне кажется, моя личная жизнь не должна вас касаться. Работе это не мешает, и я уже сказала, что буду в театре вовремя. Я не собираюсь больше опаздывать, потому что заинтересована в успехе спектакля не меньше, чем вы.
– Хорошо, – выдохнул я, стараясь приглушить рычащие нотки в голосе. – Рад, что ты проявляешь такое рвение. И еще раз повторяю: опоздания я больше не собираюсь прощать.
Я сбросил звонок, не дожидаясь ответа. Честно, чувствовал себя настоящим идиотом, словно щелкнули по носу милыми такими женскими пальчиками. Приперся к девчонке, предъявил какие-то претензии за то, в чем она вообще не обязана передо мной отчитываться. Не удивительно, что получил отпор. Какой интересный новый опыт… никогда не оказывался в неловкой ситуации, еще и по собственной глупости. Чаще сам вгонял в них женщин, и мне было непривычно слышать отповедь.
Я быстро спустился вниз, сел в машину, написал Эдику, чтобы отчитался, во сколько Элли явится на репетиции. Теперь можно позавтракать перед предстоящей встречей. И ничего, что собирался угостить завтраком Элли, поем один.
В знакомой кофейне там же, на Остоженке, я заказал блинчики с джемом и кофе. Может, это звучит странно, но я любил сладкое и никогда не отказывал себе в кондитерских лакомствах. Женщины почему-то считали это ужасно милым, и моей любимой фразой стало, что сладкое я люблю не только на десерт, но и в постели, что вызывало у моих любовниц настоящий экстаз. Жаль, что Элина не оценит, с каким удовольствием я поедаю свой сладкий завтрак.
Расправившись с утренним перекусом, я снова сел в машину и построил маршрут до нужного мне офисного здания, и настроение мое становилось все хуже. Я представил, насколько неприятный разговор меня ждет. Все дела с банком мы давно обсудили, и разговаривать сейчас было не о чем. Так что они, скорее всего, оказались в курсе моих неприятностей и позвали на беседу именно по этой причине. Иных причин тратить на меня время у них не было.
К разговору надо было подготовиться морально, ведь внятных ответов на вопросы, которые меня явно ждали, у меня не было. Впрочем, своей вины за произошедшее я тоже не испытывал. Я не могу нести ответственность за всех женщин, чья глупость или подлость способна наделать столько бед.
Александр Савельев, директор по маркетингу крупного банка, встретил меня в своем кабинете недовольным взглядом. Он жестом указал мне на кресло напротив рабочего стола, а сам снова уткнулся в какие-то бумаги, закопавшись в них минут на десять. Он явно показывал мне свое пренебрежение, заставляя ждать, и меня взяла злость. Я что, курьер, который привез пиццу, чтобы игнорировать мое присутствие?
– Господин Савельев, вы пригласили меня на встречу, чтобы помолчать? – спросил я, добавив в голос стали. – Я уважаю вашу занятость, но у меня тоже достаточно работы. Я не могу тратить свое время просто так.
Александр поднял на меня тяжелый взгляд, и я посочувствовал его подчиненным. Этот человек способен заставлять людей дрожать, не произнеся ни слова. Даже на меня почти подействовало. Я почувствовал его крутой нрав еще при первой нашей встрече, но тогда у него не было повода уничтожать меня взглядом, а сейчас вот появился. Впрочем, я ждал чего-то подобного, но сдаваться или показывать свою вину перед ним не собирался.
– Я тоже ценю свое время. А еще свое место в этом банке и финансы, которые доверило мне руководство.
– Не сомневаюсь в вашей ответственности, – согласился я, но своим замечанием вызвал только новую волну злости, которая явственно исходила от Савельева.
– Лучше бы, господин Данилевский, вы не сомневались в том, что делаете вы. Наш банк согласился выступить спонсором вашего спектакля, мы участвовали в рекламе и оплатили большую ее часть. Нам бы очень не хотелось оказаться в глупом положении, оказавшись спонсором пустышки и участвуя в обмане зрителей. Поэтому позвольте узнать, вы собираетесь исполнять свою часть контракта?
Савельев встал со своего места и приблизился ко мне, словно желая показать превосходство стоящего человека над сидящим. Я тоже медленно поднялся, глядя собеседнику прямо в глаза. Александр был коренастым и крепким, с багровой залысиной и воинственно торчащими усами, но значительно уступал мне в росте, так что я с удовольствием воспользовался этим своим превосходством, глядя теперь на мужчину сверху.
– Вы имеете в виду, будет ли показан спектакль? – спокойно уточнил я.
– Именно это я и имею в виду. А еще – состоится ли премьера в оговоренный срок.
– Разумеется, – своему голосу я придал максимальную уверенность, которой не испытывал на самом деле. Но актер я, в конце концов, или нет, чтобы не суметь сыграть убедительно?
– А я вот слышал, что у вас возникли сложности с актерским составом, – сощурил глаза Савельев. – а именно, что у вас уволилась актриса главной роли.
– Очень интересно, откуда у вас такие сведения, – я зеркально сощурил глаза, вспомнив простое правило: хочешь максимального контакта с собеседником – возвращай ему его же мимику и жесты. И мне, кажется, удалось отразить его эмоции, потому что Савельев резко отвернулся и направился обратно к своему месту. Или, может, ему не понравился мой вопрос, и он просто решил получить несколько секунд, чтобы решить, что отвечать? Я тоже опустился обратно в кресло, продолжая хмуро смотреть на Савельева и давая понять, что я все еще жду ответ.
– У меня свои источники информации. И я рад, что они у меня есть, потому что вы, судя по всему, не собирались сообщать мне о проблемах, которые могут сорвать и спектакль, и наше сотрудничество.
– Я очень надеюсь, что эти источники информации не являются моими сотрудниками. Потому что как только я узнаю, кто это, человек мгновенно лишится своей работы. Даже если это актер, который нужен мне на сцене.
Я, конечно, преувеличивал. Разобраться с предателем я мог бы и позже, и иными способами. Но Савельев должен был понять, что я не потерплю вмешательства в свои дела, даже если они косвенно касаются моих партнеров. А еще – что от его вмешательства вреда может быть намного больше, чем пользы.
Савельев немного расслабился и даже ухмыльнулся, видимо поняв для себя, что его методы подавления со мной не работают. Надеюсь, он снова будет способен говорить со мной на равных, а не с позиции силы.
– Значит, вы все-таки не собирались сообщать нам о том, что спектакль может сорваться, – скорее, утвердительно проговорил Савельев, задумчиво глядя на меня.
– Нет, не собирался, – не стал я отрицать очевидное. – Это внутренние дела моего театра, и вы вряд ли смогли бы как-то помочь по нашему вопросу. Впрочем, я могу вас уверить, что проблема уже решена. Актриса найдена, и сейчас она усиленно готовится к премьере. Неужели ваш источник не сообщил вам об этом?
Я не удержался, добавив наигранное удивление в голос. А Савельев помолчал, сверля меня взглядом, будто решая, можно ли доверять моим словам и стоит ли отвечать на мой насмешливый тон.
– Вы можете дать гарантии, что ваша новая актриса успеет подготовиться? – наконец произнес он.
– У нас есть гарантия. Это наш договор. Я не собираюсь отступать от его условий.
– Артур, – сменил Савельев тон на проникновенный, – вы же понимаете, что если спектакль сорвется, если наш банк станет участником скандала с провальной премьерой, то у вас не хватит денег, чтобы покрыть все наши репутационные риски? Даже если вы продадите весь ваш театр с актерами в придачу.
Мне следовало гордится своей выдержкой, ведь я сумел даже не отвести взгляда. Да, я понимал, что на кону стоит слишком многое, но напоминать мне об этом не стоило. В конце концов, изменить что-то сейчас уже невозможно, и нужно только постараться вывести ситуацию из критичной. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы спектакль прошел успешно, и угрожать для этого мне не нужно.
– Александр, я понимаю ваши опасения, но вам остается только довериться мне.
Я осознавал, что в случае провала спектакля риски банка минимальны, ведь опытный маркетолог сможет извлечь выгоду даже из негативной ситуации. Они ведь всего лишь спонсоры. А вот театру моему точно придется несладко. Но я не стал говорить об этом, чтобы Савельев не почувствовал моих сомнений в успехе. Да и даже если банк не понесет никаких расходов, из меня не постесняются вытрясти все до копейки, и сам Савельев прекрасно это знает. Я не сомневался, что у банка не только маркетологи крутые, но и юристы.
– Похоже, нам больше ничего не остается, кроме как положиться на ваш, хм, опыт, – проговорил Савельев, продолжая буравить меня взглядом, и даже в этой фразе, в которой он вроде соглашался со мной, слышалась угроза. – Вы в свое время уговорили меня вложить финансы в ваше предприятие, и я принял риски. Но теперь в случае провала руководство потребует ответа не с вас, а с меня. Так что учтите – уступок от меня вы точно не дождетесь.
Я согласно кивнул и снова поднялся, намереваясь уйти.
– Я надеюсь, мы все выяснили? – задал я вопрос, обозначая свой уход.
– Да, – коротко ответил Савельев. – И все же я хочу знать обо всех возникающих сложностях, которые могут повлиять на успех мероприятия. Надеюсь, вы меня поняли.
– Уверен, сложностей больше не возникнет, – ответил я и вышел из кабинета.
Из здания я выходил с совершенно невозмутимым видом. И только сев в машину, позволил себе откинуться на спинку и прикрыть глаза. Это был миг моей слабости, моего отчаяния. Я живо представил себе, что произойдет со всеми нами в случае, если Элина Вельт не справится со своей задачей. Пожалуй, только сейчас я осознал до конца, что ее плохая игра окажет эффект разорвавшейся бомбы, которая сработает еще хуже, чем несостоявшийся спектакль. Но тогда хотя бы чисто формально я выполню свои условия по договору с банком, так что денежные потери будут меньше.
Мысли были гадкие, как и осадок от разговора с Савельевым. Я стиснул руль, кожа оплетки скрипнула. Нет, я должен взять себя в руки. Все зависит только от моего самообладания. Если я его лишусь, то потеряю контроль и над всем остальным, так что все полетит в тартарары.
Я скинул с себя пиджак и подвигал плечами, ощущая, как от напряжения закаменели мышцы. Нет, так не пойдет. Надо успокоиться, а проблемы решать по мере поступления.
Я открыл телефон и увидел сообщение от Эдика. Он сообщал, что Элли явилась даже раньше, и я вновь почувствовал досаду, хотя должен бы радоваться, что она не обманула. И чего я накинулся на нее с утра?
Следующие сообщения заставили меня раздраженно выдохнуть. Мне написали еще несколько партнеров, которым я должен был оплатить их работу после премьеры спектакля. Как и Савельев, они были обеспокоены сменой актрисы на главную роль. А с ними ведь тоже будет нечем расплатиться, если придется возвращать зрителям деньги за билеты. Как же быстро разлетаются новости! Даром, что в Москве живем. Интересно, кто же та крыса, что так быстро распространила лишнюю для чужих информацию? Надеюсь, это не Элли. Но я обязательно это выясню.
Один из партнеров, который готовил для нас декорации, просил о встрече, еще несколько хотели созвониться. Я окрестил сегодняшний день самым паршивым и решил полностью потратить его на объяснения и обещания. Декоратор согласился встретиться сегодня, через час, так что я направился прямиком к нему.
Мне повезло, что та фирма была совсем небольшой и не слишком амбициозной, так что ее директор разговаривал со мной очень вежливо. Мне довольно просто удалось успокоить его и уверить, что спектакль состоится, а он получит все свои деньги.
Тем не менее, со второй на сегодня встречи я вышел морально выжатым. Сложно произносить утешительные речи, когда у самого сомнения не покидают голову. Меня-то успокоить было некому, а ситуацию я понимал гораздо лучше их всех. Я все-таки зашел в ресторанчик и пообедал. Меня ждало слишком много дел, так что вряд ли мне удастся поужинать сегодня, как и уйти пораньше домой.
Немного собравшись с мыслями и силами, я поехал в театр. Заходить на репетицию не стал, не желая, чтобы к паршивому дню добавилось еще разочарование в актерской игре новенькой.
Я написал Марату, что приехал, и он скоро пришел ко мне в кабинет
– Ну как там дела? – первым делом спросил я его, бросая опостылевший пиджак в кресло и стягивая галстук. Марату даже не нужно было уточнять, что я имею в виду.
– Знаешь, у Элины очень хорошая память. Она наизусть читает огромные куски пьесы. Даже Эдик впечатлен.
– Хорошая новость, – сказал я, почему-то не испытывая от этой самой новости бешеную радость. Наверное, чтобы развеять мое мрачное настроение, нужно что-то больше, чем подтверждение хорошей памяти Элли. Я ведь и сам мог заучивать огромные куски текста, прочитав всего несколько раз, так что это не казалось мне каким-то особенным достижением. – А как она справляется с ролью?
Марат хмыкнул и, наморщив нос, потер его. Этот жест неуверенности мне не понравился.
– Не очень, если честно. В некоторых сценах она никак не поймет, что хочет от нее Эдик. Нет, девочка старается, и если бы у нас было больше времени, то мы бы смогли ее подтянуть. Но…
Вот она, очередная плохая новость, которая перекрывает все остальное, что произошло и еще грозит произойти сегодня.
– Что за сцены? – спросил я.
– Любовные. И чем больше страсти ей надо изобразить, тем хуже получается.
– Так любовные сцены основные! Вся пьеса, черт ее подери, о любви и о чувствах! – вспылил я.
– Именно. Но Элина, как бы тебе сказать поделикатнее, слишком отстраненная. А когда изображает страсть или чувственность, как просит Эдик, начинает переигрывать. В общем, пока далеко до идеала.
Я с силой провел ладонями по лицу. Неужели я все-таки я ошибся? Может, не поздно сейчас назначить еще один кастинг… Нет, пожалуй, все-таки поздно. И да, я видел какой-то диссонанс еще на пробах, но решил, что девчонка переволновалась. В итоге я сделал неправильную ставку и проиграл.
– А как прошла твоя встреча с банкирами? – поинтересовался Марат. Видимо, хотел хоть немного снять напряжение, но тема для этого была выбрана не самая удачная.
– Плохо. Савельев обещал раздеть меня до последней нитки, если спектакль не состоится или окажется провальным, – поделился я. Гнева уже не было, на него просто не осталось сил, так что говорил я ровным, ничего не выражающим голосом. – А еще я должен сейчас обзвонить наших партнеров, которые тоже переживают за свои деньги.
– А они-то откуда узнали? – удивился Марат.
– Понятия не имею, но это нужно выяснить. Кажется, в нашем коллективе завелась крыса. И очень надеюсь, что новенькая здесь ни при чем.
Марат вдруг вздохнул, поднялся из кресла, подошел ко мне и положил свою большую теплую ладонь на мое плечо.
– Арт, мы со всем справимся. У нас еще есть время, и сегодня только второй день репетиций. Элли умненькая девочка, способная, старательная. У нее все получится. А предателя мы найдем, я лично этим займусь.
– Спасибо, Марат, – выдохнул я, не поднимая глаз на друга и продолжая крутить в пальцах статуэтку.
– Ты пойдешь сегодня на репетицию?
– Не знаю. Скорее всего, не успею. Сейчас нужно всех партнеров обзвонить, сделать контракт для Элины, а потом еще раз почитать все договоры. Мне нужно знать, сколько я должен буду выплатить в случае провала, а еще придумать, где эти деньги брать.
