Текст книги "Госпожа чародейка (СИ)"

Автор книги: Ольга Богатикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 11

Дорф, Кетль

Два года назад

В ту ночь я так и не сомкнула глаз. Лежала в кровати, рассматривала потолок и думала, думала, думала. Неужели великий легендарный Эрик Дорн признался мне в любви? Можно ли как-то иначе истолковать его последние слова в нашей откровенной беседе? При этом мастер сам закончил, фактически оборвал, разговор и отправил меня спать, не потребовав никакого ответа. Что ж, я очень ему за это благодарна. Потому что, если бы он напрямую спросил, как к нему отношусь, я совершенно не представляю, что могла бы ему ответить.

Впрочем, наедине с собой я могу быть откровенной – мастер мне нравится. Очень. Мне приятны его улыбки, случайные прикосновения, горячие взгляды. Нравится, когда он целует мои пальцы и разговаривает своим бархатным голосом. А еще у него шикарная улыбка и потрясающий заразительный смех. Ох…

И мне даже жаль, что если я и сделаю шаг ему навстречу, ничего путного из этой интрижки все равно не выйдет.

То, что он оказывает мне знаки внимания, понятно и вполне логично – если к одинокому мужчине подселить молоденькую девушку, рано или поздно он ею заинтересуется. При условии, конечно, что у него нет проблем с физическим и психическим здоровьем, а у мастера, насколько я могу судить, с этим все в порядке. Эрик Дорн – мужчина во всех отношениях шикарный, вот только мне совсем не улыбается из ученицы, которая в некотором роде равная ему, становиться одной из многочисленных любовниц. То, что одной из многочисленных – без сомнения, вряд ли я окажусь для него интереснее магии, а это очень претит моему самолюбию.

Честно говоря, мне и самой стабильные отношения сейчас ни к чему. До конца практики осталось чуть больше года, затем я планирую всерьез заняться карьерой (читай – самореализацией), а ей, скорее всего, придется посвятить все свое время, за вычетом нескольких часов на сон и еду. Такого ни одна любовная связь не выдержит. Я, конечно, не собираюсь подобно Дорну становиться старым холостяком, однажды надеюсь и выйти замуж, и родить детей, но все это – потом.

Как же здорово, что мастер не стал вчера выяснять отношения, ведь одни боги ведают до чего бы мы тогда договорились. Правда, тут встает вопрос – как же мне теперь себя с ним вести? Игнорировать знаки внимания, отказаться от совместных обедов и прогулок? Не вариант. Вообще. Сделать вид, что я – недоразвитая идиотка и ни разу не поняла его намеков? Хм, а это идея. И будь что будет.

Собственно, с этой мыслью я и заснула – уже ближе к рассвету, чтобы через два часа проснуться и с гудящей головой отправиться на пробежку.

Во время завтрака ко мне в гости заявился Дорн, и выяснилось, что ночью я, как и всегда, накручивала себя зря. Чародей вручил мне большое блюдо с тонкими ароматными блинчиками (большую часть из них, к слову, наставник в последствие сам и слопал) и повел себя так же, как и обычно: шутил, улыбался и рассказывал всякую смешную чепуху. Время от времени, правда, бросал на меня странные непонятные взгляды, но я делала вид, что их не замечаю, и тоже вела себя так же, как и всегда.

Потом мы вместе отправились в лабораторию, а после обеда (опять же совместного) я до самого вечера засела за заполнение журналов и составление ежеквартального отчета о своей работе в качестве местечковой колдуньи.

В последующие дни моя жизнь в особняке Дорн текла тихо и спокойно, без серьезных происшествий, неудобных разговоров и целования рук. При этом в какой-то момент я с некоторым удивлением отметила, что мы с мастером стали друг к другу еще ближе, чем были. Если раньше мы много времени проводили вместе, то теперь рядом друг с другом находились ВСЕ время. Разве что ночевали в разных комнатах и порознь принимали душ. Зато доступ на территорию наставника для меня стал свободным, отвары и снадобья для пастухов мы теперь варили по очереди и в лаборатории мастера, заклинания и пассы, которые Дорн задавал мне «на дом», отрабатывала в его же присутствии. Мы даже бегать по утрам стали вдвоем, правда, не по дороге к Дорфу, а по другой, более извилистой, ведущей к горам.

То, что наставник теперь все время находится на расстоянии вытянутой руки, меня почему-то совсем не напрягало. Наоборот, я даже как-то привыкла, что он постоянно в поле моего зрения. Его присутствие не было навязчивым, оно просто было.

Я совсем забыла про те времена, когда изнывала от скуки без собеседника – теперь он был у меня в наличии всегда. Дорн часто, как бы между прочим, интересовался моей студенческой жизнью, семьей, привычками и предпочтениями. Охотно рассказывал о себе, подробно и, как мне казалось, честно отвечал, если у меня возникали вопросы. Почти каждый вечер (если не задерживались допоздна в лаборатории, конечно) мы садились в плетеные кресла на моей веранде, пили чай и разговаривали обо всем на свете.

В один из таких вечеров мастер спросил у меня:

– Лея, почему ты выбрала профессию зельевара?

– У меня мама была медсестрой, – ответила я, наблюдая, как над чашкой с чаем вьется тонкая струйка пара. – Иногда она еще подрабатывала в аптекарской лавке, так что дома всегда была куча разных баночек и скляночек с порошками, мазями, какими-то микстурами. Я время от времени ей помогала – травы в ступке толкла, флаконы мыла, к коробкам этикетки приклеивала. Мне так это нравилось! Будто я причастна к какому-то большому делу. Мама очень хотела, чтобы я стала медиком. Мы с ней даже как-то устроили дома госпиталь для бродячих кошек и собак. А когда выяснилось, что у меня есть магический дар, я сразу решила, что буду варить волшебные зелья, и вылечу всех на свете.

– Здорово, – улыбнулся мастер. – А что, может и вылечишь. С твоими-то способностями.

– Самого главного человека уже не вылечу, – покачала я головой.

– Маму?

– Маму. Когда умер отец, у нее начались проблемы с сердцем. Два инфаркта пережила. Всё боялась, что умрет, и оставит меня, маленькую, круглой сиротой.

– Но ведь сердце можно было вылечить магически.

– Да, но это дорого. У нас таких денег не было. Я очень радовалась, когда поступила в магуниверситет, думала, что совсем скоро сама, без посторонней помощи, смогу составить для мамы лекарство. И не успела.

Минуту мы молчали.

– А как специализацию выбрали вы, мастер? – спросила я, чтобы нарушить затянувшуюся тишину.

– А наобум, – ответил Дорн и сделал глоток чая.

– Как это?

– А вот так, – он поставил пустую чашку на столик и откинулся на спинку кресла. – У меня ведь магический источник проснулся очень поздно. Обычно, если человек обладает даром, его способности проявляются годам к десяти, я же узнал, что являюсь магом аж в восемнадцать лет.

Ну да, я об этом читала.

– Такие случаи бывали и раньше, – продолжил мастер, – это называется «синдром спящего источника». Дар обнаруживается только после сильного стресса – опасности, например, или внезапного горя. У меня вот способности проснулись от обиды.

– Обиды? – удивилась я. – Это кто же вас так сильно обидел-то?

– О! Одна очень талантливая девушка – дочка мэра нашего городка. Жила по соседству с моими родителями. Первая красавица, завидная невеста, половина мужчин в нее были влюблены.

– И вы?

– Конечно. Я тогда, между прочим, тоже считался перспективным женихом. Пекарня у моего отца была прибыльной, деньги в доме водились. Наружность у меня была вполне себе привлекательная, девушкам я нравился. Вот в какой-то момент и решил, что мы с мэровой дочкой можем стать неплохой парой. А она меня на смех подняла, да еще в присутствии своих подружек. Много всего тогда наговорила. Я, мол, и скучный, и бесперспективный, и как я вообще посмел надеяться, что она обратит на меня свое драгоценное внимание.

– И вы разозлились.

– Еще как! Обозвал ее дурой, и пошел домой. А по пути вдруг взял и движением руки сжег соседский сарай. Отец тогда очень испугался, отвел меня к нашему местечковому чародею, а тот, помню, глянул на меня и задрожал. Сказал тогда, что такого мощного магического источника никогда еще не видел. Как же я обрадовался! Сразу начал фантазировать, как пойду учиться, стану великим колдуном, и уж тогда-то дочка мэра пожалеет обо всех своих грубых словах, и прибежит ко мне просить прощения. При этом я слабо представлял, что такое магия и какие у чародеев бывают профессии. Волшебники ведь тогда рождались редко. Мне казалось, причем весьма справедливо, что произвести впечатление на провинциальную девицу может маг любого направления. И когда наш чародей стал перечислять мне факультеты магического университета, я выбрал тот, чье название, на мой взгляд, звучало величественнее остальных. Угадаешь, какой?

– А что тут гадать? Боевой.

– Точно. На него я вскоре и поступил. Учеба так меня захватила, что уже через пару недель я забыл и о строптивой девице, и о своей обиде, и обо всем на свете.

– И что же, та девушка попросила у вас прощения?

– О да. Только мне ее извинения уже были не нужны, и сама она была не нужна. Я ведь, Лея, даже не могу сейчас вспомнить ее имени. Однако, в чем-то я ей благодарен, ведь именно из-за нее у меня появились силы.

Ага. И любовь к магии, и разочарование в женщинах.

– А что потом случилось с этой девушкой?

– Не знаю, – пожал плечами мастер. – Я за ее судьбой не следил. Наверное, она вышла замуж, родила детей. Может быть, дождалась внуков, или даже правнуков, потом умерла. Она ведь была моей ровесницей, и вряд ли сумела дожить до таких… солидных лет. Магии-то у нее не было.

– Как-то это грустно.

– Это нормально, Лея. Как говорится, каждый получает свое. Рано или поздно, так или иначе.

***

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что может быть нужно человеку, у которого все есть? Я вот этим озаботилась уже через несколько дней после нашего с мастером разговора о магии и профессиях. Дело в том, что Эрик Дорн совсем скоро должен был отметить свой девяносто седьмой день рождения. Собственно за то, что наставник будет его именно отмечать, со всей уверенностью я поручиться не могла. Да что там, не факт, что этот трудоголик о нем вообще вспомнит.

Мне же, каждый год выпивавшей в день рождения чародея бокал шампанского (вина, сока, компота или чая) за его здоровье, очень хотелось сделать виновнику этого события что-нибудь приятное. По поводу подарка голову я себе забивать не стала. В самом деле, что я могу ему подарить? Ерунду – стыдно, а на серьезные презенты у меня попросту не хватит денег. Вечеринку с воздушными шарами, вином и танцами до утра устраивать тоже не вариант – не мальчик, чай. Праздничный ужин?.. В принципе, можно. Жаль только, готовить его мне совершенно некогда. Чего не скажешь, например, о праздничном завтраке с домашней едой и пирогом-сюрпризом, как в детстве.

Тут, правда, пришлось потрудиться. Чтобы замесить тесто и подготовить начинку для пирога мне пришлось встать часа этак в четыре утра – вечером это лакомство готовить нельзя, оно должно быть наисвежайшим. Вообще же, пирог-сюрприз не просто лакомство, а целая традиция.

По сути, это обычный каравай из дрожжевого теста, его изюминка – в начинке. Во-первых, начинка там не одна, их несколько – от трех до восемнадцати, во-вторых, каждая из них имеет определенный смысл, причем, у каждой семьи он свой. Кто-то прячет в пирог фрукты и ягоды и что-нибудь на них загадывает: кто съест кусок с яблоком, будет весь год здоровым, кто с вишней – найдет новых друзей и так далее. Другие прячут в начинку бумажки с пожеланиями, смешными стихами или песенками. Моя мама тоже прятала в пирог записки, только в них были написаны «разрешалки». Так, например, вытащив как-то раз из своего куска такую бумажку, я получила разрешение за один раз съесть восемь конфет, а на другой год мне было позволено целых два дня подряд без взрослых ходить за покупками в магазин.

Пирог-сюрприз – это привилегия детства. Лакомство, которое наравне с тортом и подарками ждет любой ребенок. С возрастом смысл этого каравая, как и самого дня рождения, сходит на нет. Нет ощущения праздника – нет и пирога с кучей забавных начинок.

Я в последний раз ела такую булку лет семь назад, еще до поступления в университет. Причем, сама не пекла ее ни разу. Но для серьезного солидного Эрика Дорна решила приготовить. Мне почему-то показалось, что ему такой подарок будет приятен.

Это при том, что к пирогу еще должна прилагаться куча разных печеных вкусностей.

Кулинарить я начала сразу после пробежки – быстро приняла душ и поскакала к плите.

Завтракали мы с наставником теперь у меня, поэтому на стряпню после утренней физкультуры оставалось около полутора часов. Спасибо вам, магические силы, к тому моменту, как Дорн переступил порог моей кухни, все уже было готово.

– Что у нас сегодня на завтрак? – поинтересовался чародей, усаживаясь за стол.

– Много вкусного, – ответила я и поставила перед ним блюдо с пирогом.

Мастер, без сомнения, сразу понял, что именно перед ним находится, потому как характерные тройные косы, которыми украшают этот вид выпечки, не узнать не возможно. Лицо наставника вытянулось.

– С днем рождения, мастер, – весело сказала я и чмокнула его в щеку.

Он перевел на меня откровенно растерянный взгляд.

– Это что же?.. – пробормотал он. – Это он, да?

– Он, – подтвердила я.

– И… Это мне?

– Вам, мастер.

– И мне можно это попробовать?

– Ну конечно!

Дорн было потянулся за ножом, но остановился на полпути и снова с каким-то беспомощным удивлением уставился на пирог. Я молча взяла нож, осторожно разрезала каравай на куски и придвинула блюдо ближе к наставнику.

– Выбирайте кусок, – торжественно сказала я.

– Так у меня настоящий день рождения? – тихо спросил мастер.

– Вроде того.

– Боги… Лея, я уже и забыл, что это такое.

– Тогда вам положены два куска, – серьезно сказала я и придвинула ему еще и чашку с чаем.

Дорн осторожно взял кусок пирога, немного откусил, задумчиво прожевал.

– С сыром, – он внимательно посмотрел на меня. – И что это значит?

– Надо съесть еще. Там внутри записка.

– Да? Мм… Точно! А ну-ка…, – волшебник развернул записку, – «Вам сегодня разрешается весь день посвятить отдыху». Лея, сегодня же суббота?

– Да.

– Отлично. А что мне еще сегодня можно? Мм… Грушевое варенье…

– Вам нравится пирог, мастер?

– Очень, моя волшебница. А где записка? Ну-ка… О! «Вам сегодня разрешается съесть две порции мороженого». Ух ты, целых две порции!..

Он радовался, как ребенок. Съел оба положенных ему куска, выпил две чашки чая, потом долго смаковал плюшки и рогалики с яблочным повидлом и рассуждал о том, как проведет этот неожиданный выходной.

– На самом деле, я планировал сегодня соединить восемнадцатую смесь, – признался Дорн. – Но раз уж у меня праздник, доделаю ее позже. Мне ведь можно весь день бездельничать, да? Вот и буду отдыхать. Знаешь, чего бы мне хотелось?

– Чего?

– Я хочу посмотреть спектакль. Ты пойдешь со мной?

– С удовольствием, мастер.

– Только мы отправимся не в обыкновенный театр. А в камсийский. Ты помнишь Камсию? Мы с тобой были там в прошлом месяце.

– Помню. А чем тамошний театр отличается от других?

– Его сцена находится под открытым небом. Летом, по субботам в полдень там дают по два спектакля подряд , причем каждую неделю разные, от серьезных драм, до детских сказок.

– И вы знаете, что актеры покажут сегодня?

– Нет, конечно. Пусть это будет сюрпризом.

***

И мы отправились в Камсию. Но, конечно, не сразу. Именинник любезно предоставил мне пару часов на то, чтобы переодеться и причесаться. Дабы сделать наставнику приятное (а прогулка в компании с красивой девушкой, это всегда приятно), для похода в летний театр я выбрала свое выпускное платье – зеленое, под цвет моих глаз, длиной до колена, из легкой струящейся ткани. Волосы собрала на затылке в пухнатый пучок и заколола бисерной заколкой. Потом сделала легкий макияж. И побежала в подвал к телепорту.

Дорн снова внимательно проследил за тем, как я спускаюсь по лестнице. Одет мастер был тоже нарядно – в голубую легкую рубашку и светло-серые брюки. Когда я подошла к нему вплотную, он молча поцеловал мне руку и повел смотреть спектакль.

В Камсии оказалась прекрасная солнечная погода, а сама она вдруг расцвела яркими цветами. В прошлую нашу прогулку по этому старинному городу бутоны пестрели исключительно на немногочисленных муниципальных клумбах и выглядывали из садиков частных домов. Теперь же почти каждый многоэтажный дом буквально утопал в зелени и нежных лепестках. Причина столь красочного преображения оказалась проста – местные жители всего лишь выставили на карнизы окон и перила открытых балконов горшки и ящики с цветами. Сами растения при этом совсем не походили на комнатные – большинство из них напоминали цветущие лианы, вроде тех, что я видела в саду моего наставника.

– Фестиваль цветов, – пояснил мне Дорн, с улыбкой наблюдая, как восхищенно я рассматриваю дома-цветники. – Нам с тобой повезло. Через неделю он закончится, и растения останутся только на клумбах.

– Этот фестиваль – одна из местных традиций?

– Да. Камсия имеет очень плотную застройку. Видишь, как близко стоят друг к другу дома? И улицы здесь очень узкие. Лишней земли, чтобы использовать ее только для красоты, не имеется, поэтому раз в год здесь зацветают дома. Местные жители выращивают растения в своих квартирах, а потом выставляют на всеобщее обозрение.

– Их цветы очень необычные.

– Ну да, тут уж кто на что горазд.

Театральные подмостки мы отыскали сравнительно быстро – они расположились на центральной городской площади. Это была самая настоящая сцена, как в привычном театре, с занавесом и, по всей видимости, с неким подобием кулис.

Рядом со сценой расположился «зрительный зал». Спектакль надлежало смотреть, усевшись на деревянные скамейки с высокими спинками, установленные друг за другом, как в партере. Сверху был натянут белый тент, видимо, чтобы солнце не напекло зрителям головы.

Народу на представление собралось на удивление мало – человек десять, не больше. Видимо, местные уже привыкли к таким спектаклям.

Мы с мастером успели как раз к самому полудню. На месте выяснилось, что билеты на постановку покупать не нужно, желающим приобщиться к прекрасному достаточно просто опустить в стоявший возле сцены глубокий пластиковый ящик пару монет или купюр – столько, сколько не жалко. Дорн опустил в эту копилку какую-то купюру и повел меня к скамейкам.

Мы уселись во втором ряду и приготовились к просмотру. Буквально через пару минут на сцене поднялся занавес и представление началось.

Удача в этот день совершенно определенно благоволила Эрику Дорну – нам показали комедию о похождениях веселого жестянщика – легкую, забавную, и, как ни странно, совершенно не пошлую. Не отягощенную, правда, и высоким смыслом, но для дня рождения – в самый раз.

Мастер, похоже, был со мной согласен. Он, правда, не хохотал, как я, над шутками главного героя, а просто широко улыбался, но спектаклем явно остался доволен.

Когда стихли последние аплодисменты и опустился занавес, на сцену вышел невысокий кругленький мужчина, который громко объявил «зрительному залу», что следующей постановкой будет волшебная сказка о прекрасной принцессе, храбром рыцаре и кровожадном драконе. Вот только увидеть ее можно будет через пару часов, когда рабочие установят необходимые декорации.

Народ понятливо покивал и потянулся с площади, уступая место деловитым мужичкам  с большими деревянными ящиками.

– Предлагаю пока пообедать, – сказал мне мастер. – Как раз успеем к началу.

– Так мы будем смотреть сказку?

– Конечно! Какой может быть праздник без рыцарей и принцесс? К тому же, мне очень любопытно, как они покажут дракона. Волшебников-то в этом театре нет.

Далеко от сцены мы уходить не стали – расположились в первом же попавшемся кафе.

– А что мы будем делать после спектакля? – поинтересовалась я.

– Без понятия, – пожал плечами чародей. – Пойдем искать приключения.

– ??

– Я имею в виду, отправимся гулять. Как раз настанет вечер, а по вечерам в Камсии всегда происходит много интересного. Особенно во время фестиваля цветов.

– А это не опасно?

– Лея, – усмехнулся Дорн, – ты считаешь, что нам с тобой может что-то угрожать?

– Нет, – серьезно ответила я. – Когда вы рядом, ничего страшного случиться не может.

– Вот именно, Лея, вот именно. Так… Что там мне сегодня положено, кроме отдыха? Где мое мороженое?

Смотреть сказку про дракона пришло очень много народа. Некоторые даже явились со своими стульями, которые невозмутимо поставили у скамеек первого ряда. Мы с мастером едва успели протиснуться на самый верх – нижние места к нашему приходу уже оказались заняты.

Но вот раздался удар колокола, зрители стихли, и спектакль начался.

Действие развивалось по классическому, всем известному сценарию – храбрый Рыцарь влюбился в прекрасную Принцессу. Играли актеры весьма недурно – Принцесса была очаровательна, Рыцарь имел красивый бархатный голос и выглядел очень мужественно. В тот самый момент, когда этот брутальный воин признавался в любви, девушку похитил ужасный Дракон.

Дорн, который до этого времени наблюдал за действием с равнодушным выражением лица, едва по площади прокатился громкий рев, заметно оживился. Когда же появился сам ящер, зрители громко ахнули.

Дракон и правда был прекрасен: большой, в холке метра два с половиной, с блестящей зеленой чешуей, клыкастой мордой, черными крыльями и шипастым хвостом. А еще он совершенно определенно был иллюзорным. Я четко видела магическим зрением узорную паутину волшебных нитей, из которых был соткан страшный зверь. Появился он, скорее всего, из специального артефакта – я слышала, что некоторые театры приобретают такие игрушки, чтобы сделать свои постановки более зрелищными, цена их, правда, весьма высока, но оно того стоит.

– Неплохо, – тихо прокомментировал Дорн. – Директор денег явно не пожалел.

А Рыцарь тем временем отправился на поиски своей возлюбленной. Но прежде заехал в гости к одному могущественному Колдуну, который подарил ему волшебный меч. Всем ведь известно, что победить Дракона можно только зачарованным мечом, а никак не обычным куском металла. Путь храброму Рыцарю к логову чудовища указали добрые звери, которых он по ходу действия освобождал из силков и капканов.

Но вот герой добрался до пещеры Дракона и вызвал его на поединок. Рыцарь достал из ножен меч, зрители замерли. Иллюзорный ящер открыл свою пасть и из нее вместе с рыком вырвался огромный столб пламени, который в одну секунду поглотил храброго героя. Зал ахнул. Еще через секунду огонь опал, и перед нами снова предстал Рыцарь, целый и невредимый, зато бледный, как бумага, и удивленный до глубины души. Видимо, сценарием спектакля не было предусмотрено, что Дракон окажется огнедышащим. Да и вряд ли эта иллюзия в принципе могла содержать такой спецэффект. Разве что, кто-то ее дополнил.

Я с подозрением посмотрела на мастера. Тот сидел с довольным видом озорника, который только что совершил шалость.

– Реалистично получилось, да? – спросил у меня Дорн.

Я осуждающе покачала головой.

– Что? – невинно удивился маг. – Могу я хоть иногда похулиганить? У меня сегодня, между прочим, праздник!

Действие, между тем, остановилось. Воин все никак не мог оправиться от шока, а Дракон и зрители терпеливо ждали, когда он придет в себя. Вернула героя к реальности Принцесса.

– Мой верный Рыцарь! – выкрикнула она из-за кулис. – Спаси же меня скорее от этого жуткого монстра!

Рыцарь громко сглотнул, бросил быстрый взгляд на зрителей, перехватил поудобнее волшебный меч и пошел на Дракона.

– Какое-то несерьезное у него оружие, – задумчиво сказал мой наставник. – Разве им можно победить чудовище? Нет, зачарованный меч должен выглядеть иначе.

Я только собиралась попросить мастера оставить несчастного актера в покое, как Дорн сделал едва заметный пасс рукой, и лезвие меча в руках Рыцаря засияло ярким голубым светом. Зрители разразились громкими восторженными криками.

– Другое дело, – довольно сказал Эрик Дорн.

Герой же, приободренный реакцией зала и, очевидно, решивший, что все так и должно быть, кинулся в атаку. В конечном итоге Дракон был повержен, а Принцесса спасена. Храбрый Рыцарь взял ее в жены и стали они жить долго и счастливо.

– Хорошую нам показали сказку, – сказал мастер, когда после представления мы неторопливо шли по одной из камсийских улиц.

– Ага, – согласилась я. – А уж спецэффекты какие были!

– Да, мне они тоже понравились, – широко улыбнулся Дорн.

Я закатила глаза. Как мальчишка, ей богу.

– А куда мы теперь?

– Можно немного побродить по городу, а потом еще раз перекусить, как раз будет время ужина.

И мы пошли бродить. Ушли, правда, недалеко. Свернули на соседнюю улочку, прошли по ней с десяток метров и вдруг услышали:

– Эй! Добрые господа!

Откуда-то из-за угла нам навстречу вынырнули два совершенно незнакомых мужичка. Каждому из них было лет под пятьдесят, и выглядели они, как самые обычные работяги. Только нарядные работяги – оба были одеты в светло-фиолетовые рубашки, черные чуть мешковатые брюки и добротные начищенные до блеска туфли.

– Здрасьте, добрые господа, – сказал один из них – пухленький с густыми, лихо закрученными усами. – Извиняйте, что потревожили. Помощь нам нужна. Помогите, пожалуйста!

– А что случилось? – спросил мастер.

– Дети наши сейчас женятся, – ответил второй дяденька – худенький и с большими залысинами. – Вот-вот приедут, а у нас цветочная гирлянда рухнула. Вдвоем ее повесить никак невозможно. Нам хотя бы еще одни руки, мы б тогда быстро справились. Помогите, а?

– Отчего же не помочь, – ответил мастер, бросив на меня вопросительный взгляд.

Я кивнула.

– Где ваша гирлянда?

– А вот прямо там, – обрадовались работяги. – Идемте скорее!

Упавшая гирлянда обнаружилась за ближайшим углом. Вернее, за углом обнаружился украшенный цветами и лентами уютный дворик чьего-то частного дома. По периметру дворика стояли накрытые столы, а в центре, очевидно, для танцев, оставалась свободная прямоугольная площадка.

Гирлянда лежала аккурат по диагонали этой танцплощадки, а свалилась она явно с арки над входом во двор – «ворот счастья», через которые принято проводить молодоженов – там сейчас зияла длинная прямоугольная дыра.

– Она, зараза, тяжелая, – сказал усатый дяденька. – Цветы тут искусственные, крепятся к металлическим прутам. Нужно, чтобы один поддерживал, а двое вешали. Вместе управимся минут за десять.

– Да мы и быстрее управимся, – улыбнулся мастер и поднял гирлянду в воздух заклинанием левитации.

– Чародей! – ахнули мужички. – Вот свезло, так свезло!

На все про все мужчины потратили пару минут – Дорн немного подержал цветы магией, а новоявленные родственники ловко прикрепили их на место.

– Вот и все, – сказал мастер, когда дырка над входом скрылась под яркими лепестками.

– Спасибо, господин чародей, – заулыбался дяденька с залысинами. – Окажите честь, останьтесь с вашей красавицей на праздник. Мы гостям всегда рады, а вы нам почти торжество спасли. Мы ж тут нарочно были оставлены – следить, чтоб к приезду свадебной повозки все было в порядке. Если б наши бабы увидели, что гирлянда на земле валяется, они б нас тут же и прикопали.

Да-да, нет хуже приметы, чем отвалившийся во время свадьбы какой-нибудь элемент декора. На наших свадьбах вообще существует куча разных обычаев и примет. Например, зазывать на торжество каждого проходящего мимо человека – вроде как вместе с неожиданным прохожим в дом придет счастье. Есть, конечно, пары, которые предпочитают праздновать закрытыми дверями, и никого постороннего к себе не пускать, но их очень мало. Так что нас с мастером могли и просто так на свадьбу затащить – на удачу.

– Останемся? – спросил у меня Дорн.

Ответить я не успела. Сначала с улицы раздался громкий шум, а потом во двор ввалилась пестрая толпа – с радостными криками, смехом и воздушными шарами. Руководила этой развеселой ватагой пара молодоженов – крупная высокая девица в кремовом платье и венком из ромашек на голове и тощий невысокий парень в веселеньком канареечно-желтом костюме.

– О! Прохожие! – неожиданно басом возопил молодой муж, увидев нас с мастером. – Смотри-ка, Радушка, мы – в дом, а счастье нас уже дожидается!

Как после такого можно было уйти? Тем более, эти веселые гостеприимные люди попросту отказались нас отпускать. Особенно после того, как было объявлено, что мой наставник – чародей.

А дальше началось веселье. Сначала нас усадили за праздничный стол, где мы вместе с остальными гостями наелись до отвала. Потом на середину двора вышла крупная румяная женщина в цветастом платье и объявила, что наступила пора конкурсов и танцев. Поначалу нас с Дорном особо не дергали, но когда зазвучала музыка, буквально вытащили на площадку. Впрочем, мы особо и не сопротивлялись.

Раскрасневшаяся и расслабившаяся от домашней вишневой наливки, я кружилась по двору в объятиях Эрика Дорна и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Мне снова было легко, а руки чародея снова дарили ощущение внутреннего полета. Во время танцев мастер не выпустил меня из своих объятий ни на минуту. А когда один из мужчин попытался пригласить меня на веселую кадриль, так раздраженно на него зыркнул, что тот сразу ретировался.

Потом мы вместе с остальными гостями водили вокруг молодоженов хоровод, а они, держась за руки, весело отплясывали свадебную польку. При этом новоявленные супруги глядели друг на друга с такой нежностью, что казались самыми счастливыми людьми в мире.

Затем дама в цветастом платье громко объявила, что мужчинам надлежит отойти в сторонку, а женщинам и девушкам выйти в центр и доказать, что каждая из них не только умеет печь пироги и стирать белье, но и обладает каким-нибудь ярким талантом. Местные дамы, видимо, знали, что их позовут в круг, заранее к этому подготовились, и поэтому очень резво выстроились в ровную шеренгу.

Мне тоже пришлось занять в этом ряду место, хотя я не особо представляла, что именно от меня потребуется.

А дальше начался концерт художественной самодеятельности. Три подружки невесты чуть нестройным хором спели трогательную балладу о любви, две почтенные матроны лихо сплясали неизвестный мне народный, танец, еще три женщины сыграли на бубнах милую незамысловатую мелодию.

Каждый номер сопровождался восторженными криками мужчин – их мужей, отцов и приятелей.

– А покажет ли свой талант наша гостья? – дружелюбно спросила цветастая дама, когда дошла очередь до меня.

– Покажет, – улыбнулась я.

Потом перевела взгляд на Дорна. Он смотрел не отрываясь и, словно, затаив дыхание. Что ж, сегодня вы будете мной гордиться, мастер.

Я взмахнула рукой, одними губами произнесла заклинание, и воздух запел сладким голосом флейты. Гости застыли.

Еще один пасс – и с моих рук сорвалась стайка разноцветных бабочек, которые ярким облачком закружились над людьми, а потом рассыпались блестящим конфетти. А за моей спиной вдруг развернулись блестящие полупрозрачные крылья, я взлетела вверх и плавно закружилась в воздухе под волшебную музыку.