Текст книги "Госпожа чародейка (СИ)"

Автор книги: Ольга Богатикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Ты думала, что он – мрачный тип в строгом костюме?

– Вроде того. Господин Ротен мне, конечно, очень понравился, вот только он совсем не производит впечатления сильного серьезный мага. И в этом есть что-то неправильное и преувеличенное. Мне показалось, что вся его веселость, непринужденность – это… это…

– Игра, – с улыбкой закончил Дорн. – И ты совершенно права. Филипп очень любит эту маску добрячка-простачка, рубахи-парня и клоуна. Мало кто знает, какой он на самом деле.

– А вы знаете?

– Как тебе сказать, – мастер задумчиво пожевал губами. – Я видел, как этот кудрявый улыбчивый человечек хладнокровно сравнял с землей деревню, в которой все жители были заражены волчьей кровянкой, то есть, по сути, были вурдалаками. Еще я видел, как он почти сутки без перерыва удерживал в питающем коконе новорожденного младенца, которого кто-то бросил зимой в лесу на съедение нечисти. Филипп, кстати, потом этого младенца усыновил. Мы с Ротеном дружим давно, много лет вместе работали. И я могу тебе уверенно сказать, Лорелея, что он какой угодно, но только не такой, каким хочет казаться.

– Но почему? – удивилась я. – Для чего это нужно? Разве не лучше оставаться таким, какой ты есть?

– Суть свою изменить все равно не получится, – пожал плечами чародей. – А играем мы всегда. Обрати внимание, с друзьями мы одни, с родными – другие, с учителями или начальниками – третьи. И это все мы – все это разные стороны одной и той же личности. Просто, Лея, в какой-то момент одна из таких сторон становится наиболее комфортной. По каким-то определенным причинам. Филиппу вот удобно, когда его не воспринимают всерьез. Кому-то еще удобно, чтобы о нем все думали, как о злобном неприятном типе. И ведь это касается не только чародеев, многие люди ведут себя именно так. Выбирают определенную роль и играют.

– И вы?

– И я. Мне последние двадцать лет было удобно считаться холодным высокомерным сухарем. С таким человеком люди обычно стараются общаться как можно реже, а мне как раз это и было нужно. Впрочем, я тебе об этом уже рассказывал.

– Но ведь вы не высокомерный сухарь, – сказала я. – Значит, сейчас вы не играете?

Он снова посмотрел на так, что моя спина покрылась мурашками и тихо сказал:

– Сейчас – нет.

***

Следующий день прошел мимо меня. Я, конечно, и провела прием, и сварила в лаборатории мастера какой-то эликсир, и даже сделала на своей половине дома генеральную уборку. При всем при этом мысли мои были далеко-далеко – в Синерии на праздновании годовщины ИОМ.

Не то чтобы я особенно волновалась перед предстоящим выходом в свет – с манерами у меня вроде бы все в порядке, да и обсудить с именитыми магами, если кто-то из них решит до меня снизойти, тоже что-нибудь да смогу – спасибо Дорну и моей стажировке. Меня больше волновал внешний вид. То, что мастер сказал про придирчивых спутниц его коллег по цеху, меня всерьез обеспокоило. Дорогущих нарядов у меня нет, из украшений практически одна только бижутерия. И пусть я нравлюсь наставнику, как он изволил давеча сказать, в любом наряде, только очень уж не хотелось ударить на вечеринке лицом в грязь и опозорить своего мастера. В какой-то момент я представила, как столичные сплетники рассказывают друг другу, что Эрик Дорн явился на праздник общества магов в компании никому не известной замухрыжки, и от этого мне ощутимо поплохело.

Впрочем, тщательная проверка содержимого платяного шкафа и его скрытых резервов показала, что волноваться рано – сначала я извлекла на белый свет свое выпускное платье, а потом еще одно, совсем забытое. Куплено оно было, что называется сдуру, во время одной из самых первых моих вылазок в большой мир, когда Дорн еще общался со мной, как с мебелью. После примерки этого наряда, по поводу своего внешнего вида я больше не переживала.

– Я смотрю, ты вся в предвкушении праздника, – сказал мне наставник, когда мы вечером пили на моей веранде чай.

Я улыбнулась и кивнула.

– Послушай, – вдруг напрягся волшебник, – может быть, тебе нужно посетить какой-нибудь магазин? Я снова заработался и забыл, что мы живем в глуши. Если тебе нужно платье или еще что-то, можно завтра или даже прямо сейчас пойти и купить.

– Ничего не нужно, мастер, – уверила я его, тронутая такой милой заботой. – У меня все есть.

Он улыбнулся, а мне внезапно очень захотелось, чтобы мой завтрашний наряд ему понравился. Вернее, не сам наряд, а я в нем. Чтобы он снова посмотрел на меня тем же обжигающим волнующим взглядом. Я вдруг поняла, что наряжаться буду не для каких-то там незнакомых волшебников, а для одного конкретного.

Поэтому на следующий день постаралась от души. Мои рыжие непослушные кудри легли аккуратными локонами, легкий макияж получился удачным, а новое темно-синее уходящее в фиолетовый цвет платье до середины колена, сидело, как влитое. Из обуви я выбрала нежные черные босоножки на тонком невысоком каблучке, а из украшений – браслет из темно-фиолетовых полудрагоценных карваритов.

Когда, перед выходом, я посмотрела на себя в зеркало, то осталась увиденным довольна.

И своего достигла тоже – мастеру мой праздничный образ тоже понравился.

Дорн ждал меня в подвале возле рамки телепорта. Когда я появилась на лестнице, его глаза вспыхнули, а взгляд стал таким жадным и цепким, что в первый момент вместе с чисто женским чувством триумфа я испытала некоторое смущение. Сам чародей был одет в темно-синий костюм, практически под цвет моего платья, и белоснежную рубашку. Элегантен и безупречен, как и всегда.

Дорн молча смотрел, как я спускаюсь с лестницы, потом подошел и протянул руку, а когда я вложила в нее свою ладошку, наклонился и нежно поцеловал мои пальцы.

– Ты прекрасна, – тихо сказал он мне.

От бархатных ноток, появившихся в его голосе, мои щеки тут же вспыхнули огнем.

– Теперь всеобщее внимание тебе обеспечено, – улыбнулся наставник, выпустив мою руку и предлагая свой локоть. – Еще не поздно переодеться в джинсы.

– Ну уж нет, – улыбнулась я. – Пусть все остается как есть.

Взяла его под руку, и мы шагнули в воронку портала.

***

Вышли прямо перед большой деревянной дверью, из-за которой доносилась музыка и голоса. Находились мы теперь в безлюдном холле, явно на втором этаже, потому как слева от нас располагалась широкая каменная лестница, а позади – высокие узкие окна.

Мастер решительно подвел меня к двери. Она тут же покрылась зеленоватой сетью защитных заклинаний. Однако, стоило поднести к ней руку, как сеть тут же пропала, а сама дверь гостеприимно распахнулась.

– Добро пожаловать на праздник, – весело сказал Эрик Дорн.

Едва мы перешагнули порог, как оказались в просторном помещении, по размерам напоминающем тренажерный зал в доме мастера. Оно было драпировано красными и золотыми тканями, возле его стен стояли кресла и узкие диванчики, столы с напитками и какими-то многослойными вкусностями, а еще здесь имелся выход на балкон.

Гостей в этом зале уже было много – по всей видимости, мы с наставником явились на вечеринку последними.

Мужчины и женщины самых разных возрастов стояли группками, о чем-то весело переговаривались, смеялись. Членов ИОМ среди этой публики было не так уж много – примерно половина, остальные, по всей видимости, являлись пресловутыми женами/мужьями и любовницами/любовниками, так как уровень магии у многих из них был совсем невелик, а то вовсе отсутствовал.

Наше появление незамеченным не осталось, хотя фурора и не вызвало. Дорну кивали и улыбались, на меня бросали заинтересованные взгляды. От трех компаний отделились несколько магов, и двинулись нам навстречу.

– Прекрасное место, чтобы завести полезные знакомства, правда? – подмигнул мне наставник.

Только открыла рот, чтобы ответить, как внезапно раздался знакомый голос:

– Ридли?!..

Мы с мастером одновременно обернулись. Справа от нас стоял высокий худощавый мужчина с коротким ежиком седых волос и ошарашенным взглядом. Лорис Матте –ректор моего магуниверситета.

– Здравствуйте, господин Матте, – улыбнулась я.

– У тебя все-таки получилось! – с восхищенным удивлением сказал ректор. – А ведь когда Ротен сказал, что у Эрика действительно есть ученица, я как раз о тебе и подумал. Но потом отмел эту мысль, как совершенно невероятную. Боги… Не могу поверить своим глазам…

– Вот так всегда, – притворно вздохнул мой наставник. – Возьмешь стажера, и на тебя сразу перестают обращать внимание. Здравствуй, Лорис.

– Эрик! – ректор перевел на него свой изумленный взгляд. – Как ей удалось тебя уговорить?..

– Давай я потом тебе об этом расскажу? – предложил Дорн.

Ответить господин Матте не успел, его буквально оттеснили от нас другие волшебники.

И вечер закружился в круговороте лиц, улыбок, рукопожатий. Мастер оказался прав, на какое-то время я действительно стала центром внимания. Со мной знакомились («Так ты зельевар? Получишь характеристику, приходи к нам. Здесь всегда нужны свежие умы»), расспрашивали про стажировку и про наставника («Как ты можешь его терпеть? Он ведь кроме работы ничего не видит!»), а еще рассматривали: откровенно – магическим зрением и исподтишка – любопытным человеческим. Несколько раз я ловила на себе и высокомерные, даже неприязненные взгляды. Впрочем, на них особенного внимания не обращала – Дорн ведь предупреждал о местном серпентарии.

Меня больше заинтересовали коллеги моего мастера по цеху – все они были магически сильные, очень известные, но при этом необыкновенно простые в общении. Помня о встрече в Марилоне с госпожой Эвельдой, время от времени я сканировала гостей на предмет иллюзий. Что интересно, ни на одном из членов ИОМ их не было. Многие из них, как и Эрик Дорн, явно поддерживали свое здоровье магией, но при этом мало заморачивались по поводу внешности – морщины и седина украшали здесь каждого второго ученого, в том числе женщин. Какая разница насколько молода кожа, если твои глаза горят, а руки во всех смыслах слова творят настоящие чудеса?

Эта вечеринка действительно оказалась встречей старых, проверенных временем друзей. Мне было очень интересно наблюдать, как именитые волшебники, чьи фото можно увидеть во многих учебниках магии, смеются, даже хохочут, хлопают друг друга по плечам, шутливо спорят. Будто нет за их спинами десятилетий работы, открытий, наград и неудач. Будто они, как я сама, вчерашние студенты.

Со смехом и веселыми репликами чародеи выслушали торжественную двухминутную речь господина Ротена о том, как здорово, что все они сегодня собрались, потом снова разбились на группы, некоторые тут же принялись демонстрировать друг другу какие-то свои новые наработки. В разных углах зала дважды что-то взрывалось, а один раз всех присутствующих осыпало какими-то разноцветными искрами, которые, впрочем, тут же исчезли.

Потом был фуршет и тосты, а затем снова смех и разговоры.

Своим наставником я откровенно любовалась. С великого Дорна словно спали последние нити маски холодного грозного колдуна. Черты его лица стали мягкими, отточенные движения плавными, и сам он вдруг оказался таким забавным, простым и домашним, что я просто не могла оторвать от него взгляд.

– Пришел-таки, старый зануда, – шутливо проворчала подошедшая к нам в середине праздника пожилая дама в элегантном брючном костюме и с лицом доброй деревенской бабушки.

Августа Рома. Самый известный специалист континента по магическому оружию и боевым заклинаниям.

– А то! Фил лично принес мне пригласительный, – засмеялся Дорн, крепко ее обнимая. – Тебе, я смотрю, тоже.

– Да, – притворно вздохнула госпожа Рома, похлопав моего учителя по спине. – А я-то хотела снова списать все на склероз, и остаться дома.

– Да ладно тебе. Сегодня здесь на удивление весело. К таким затворникам, как мы с тобой, полезно время от времени вылезать из своих нор.

– У кого нора, а у кого детский сад, – засмеялась волшебница. – Ко мне снова правнуков привезли, я их устаю от своей лаборатории отгонять. Так что, да – развеяться мне не помешает. А ты, смотрю, наконец-то явился не один.

– Это моя ученица Лорелея, – представил меня Дорн.

– Ага, я так и подумала, что ученица, – хитро улыбнулась Августа Рома.

А потом вдруг подошла ко мне, крепко обняла и тихо сказала на ухо:

– Добро пожаловать, девочка.

От такого неожиданного проявления чувств я немного растерялась, а волшебница улыбнулась еще раз и скрылась в толпе.

– Августа всегда была очень сердечным человеком, – сказал увидевший мое недоумение Дорн. – Хотя с ее специализацией это, конечно, немного странно.

– Она очень располагает к себе, – ответила я. – Наверное, у нее большая семья.

– Большая, – кивнул мастер. – Четверо детей, семь внуков и, если не ошибаюсь, девять правнуков.

– Ого! И она еще успевает работать?

– И работать, и нянчиться с малышней, и даже иногда преподавать в каком-то заграничном вузе. Не спрашивай, как вышло, что она до сих пор не разорвалась на части. Для меня это загадка. Вы, женщины, вообще существа непостижимые.

Последние слова ему пришлось сказать громче – невидимый звукорежиссер сменил тихую музыку, звучавшую все это время в зале, на нежную, явно танцевальную мелодию. Гости тут же отошли ближе к стенам, а на образовавшейся площадке закружились пары.

Дорн мягко улыбнулся и предложил:

– Потанцуешь со мной, Лорелея?

Когда его руки мягко обняли меня за талию, мое сердце почему-то екнуло, а на щеках снова загорелся румянец. Нет, ранее я уже танцевала в паре с мужчиной, и не раз, но впервые танец дарил мне необыкновенное, оглушающее чувство полета. Мы кружились по залу вместе с остальными гостями, а мне казалось, что в этой большой комнате кроме меня и Эрика Дорна никого нет, что эта упоительная музыка звучит для нас двоих. Он смотрел на меня, не отрывая взгляда, а я тонула в его глазах и удивлялась тому, насколько они прекрасны – голубые, как июльское небо, как южные теплые озера, а еще тому насколько нежен и деликатен этот сильный мужчина.

Даже когда  музыка стихла, пьянящее ощущение полета не покидало меня еще несколько минут.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил мой спутник, когда мы, уступив место другим танцующим парам, отошли к стене.

– Воды, – ответила я. – Или сока. Очень хочется пить.

– Сейчас принесу.

Мастер пошел к столику с напитками, а я, чувствуя, что буквально горю от переполнивших меня эмоций, решительно направилась к балкону.

Вышла на его каменную площадку, и в нос сразу ударил сладковатый запах табака – у кованого парапета стояла Августа Рома и с наслаждением курила тонкую дамскую сигарету.

– Присоединяйся – сказала волшебница, освобождая мне место. – Угостить тебя?

– Нет, спасибо. Я не курю.

– И правильно делаешь, – кивнула она. – Курение – это зло. Я своих детей и внуков за сигареты знаешь, как гоняла! О! А сама вот курю. Правда, тайно, чтобы педагогику не портить. Сто раз бросала, а бросить так и не смогла. Ты, кстати, почему одна? И почему не танцуешь?

– Жарко там, – ответила я. – Вышла подышать воздухом.

– Понятно, – ответила госпожа Рома, аккуратно затушив окурок о металлический край стоявшей на перилах пепельницы. – А где Эрик?

– За напитками пошел.

– Тоже правильно. Так вы с ним, стало быть, вместе?

– Ну да, – ответила, не совсем понимая, что она имеет в виду. – Я же у него стажируюсь.

– Я не про стажировку, – снисходительно улыбнулась волшебница, – а про более близкие отношения. Прости мне мою бестактность, но вы ТАК друг на друга смотрите, что я, как старый боевой друг, искренне радуюсь за Эрика.

– Что вы такое говорите?.., – поразилась я. – Госпожа Рома, вы ошибаетесь. Мы вовсе не любовники и никаких близких отношений у нас нет! Я действительно просто прохожу у господина Дорна практику! Еще помогаю ему в лаборатории, и веду вместо него прием местных жителей. И все!

– Не надо так волноваться, деточка, – мягко сказала пожилая дама. – Я тебя поняла. Прости меня, пожалуйста. Я уж было обрадовалась, что Эрик, наконец, покончил со своим затворничеством и вернулся в большой мир. Но раз ты говоришь, что он просто твой учитель, значит, так оно и есть.

Мне совсем не понравилась лукавая интонация, с которой говорила госпожа Рома. Ежику понятно, что она мне не поверила ни на грош.

– Вообще, Эрик – мужик хороший, – уже серьезнее продолжила моя собеседница. – Добрый, сообразительный, порой даже внимательный, готовить, опять же, умеет. Вот только он жуткий собственник и ревнивец. Если кого-то Дорн считает своим, всеми силами будет стараться привязать этого человека к себе.

– А разве это так уж  плохо? – удивилась я. – Разве не все мы таковы в той или иной степени?

– Это ужасно, девочка, – без тени улыбки сказала Августа Рома. – В горячке ревности человек способен на любые безумства, и никогда не думает о последствиях. Будь с Дорном осторожнее. До сих пор страстно и безумно он любил только магию, к остальным быстро охладевал. Много их было, этих остальных – прирученных, привязанных, а после – раненых и разбитых его равнодушием.

Я коротко выдохнула. На самом деле, госпожа Рома, ничего нового вы мне не сказали. Уж я-то, прочитавшая в свое время все возможные книги и статьи об Эрике Дорне, воспоминания о нем друзей и знакомых, следившая за его жизнью через СМИ, прекрасно знаю, каким ловеласом большую часть своей жизни был мой наставник. Знаю, как много дамочек до сих пор мечтают выцарапать ему глаза, за то, что он променял их на работу, или на других женщин. Только вот причем тут я? Для меня Дорн – лишь научный руководитель… Или уже нет?..

Высказать свое мнение госпоже Рома по поводу ее предостережения я не успела – на балконе появился предмет нашего разговора со стаканом яблочного сока в руках.

– Вот ты где, – сказал наставник, протягивая мне стакан. – Держи. Единственный напиток на этом вечере, в котором я не обнаружил алкоголя.

– Спасибо, мастер, – ответила я и сделала глоток.

– Долго же ты искал, – насмешливо сказала ему моя собеседница.

– А ты снова втихомолку куришь? – в тон ей ответил Дорн.

– Ну не в зале же мне дымить, – пожала плечами волшебница. – Здесь самое место. Интересно было с вами пообщаться, ребята, да только мне, пожалуй, пора возвращаться домой. Самое веселое здесь уже случилось, а дома меня еще ждут дела и куча маленьких шалопаев.

– Всего хорошего, Августа, – улыбнулся мастер. – Приятно было с тобой повидаться.

– Веди себя хорошо, Дорн, – шутливо сказала чародейка, хотя взгляд ее при этом оставался серьезным. – Не обижай свою ученицу.

– Можешь не волноваться, – ответил ей чародей. – Лорелею я никогда не обижу.

От этих его слов у меня в груди снова стало горячо. Госпожа Рома махнула нам на прощание рукой и ушла в зал.

– О чем вы здесь без меня разговаривали? – поинтересовался мастер.

– Да так, о всякой ерунде.

Не рассказывать же, что мы обсуждали его моральные качества и наши с ним отношения!

– Ну, о ерунде, так о ерунде. Лея, ты еще не устала? Может нам тоже стоит вернуться домой?

– Может и стоит, – кивнула я. – Тем более уже поздно, а завтра еще куча работы в лаборатории.

– Завтра воскресенье, – напомнил чародей.

– И что?

– Ничего. Кажется, я плохо на тебя влияю, – он улыбнулся и протянул мне руку. – Пошли прощаться с остальными?

***

Рамку домашнего портала я переступила, держа мастера под руку. Он явно против этого не был, а когда я попыталась отпустить его локоть, удержал мою ладонь.

– Знаешь, мне сейчас очень захотелось выпить бокал вина, – сказал Дорн. – У меня есть прекрасное кессельское белое. Может быть, ты составишь мне компанию?

Я скептически посмотрела на него и снова попыталась высвободить руку. Маг не выпустил, сжал чуть сильнее.

– Только вино, Лея, – чуть хрипло сказал он. – Клянусь тебе, только вино.

Хм. А почему бы и нет?..

– Хорошо, – ответила я.

Мастер ослабил хватку и решительно повел меня в свою гостиную.

Когда мы переступили ее порог, Дорн щелкнул пальцами, и комната озарилась мягким приглушенным светом маленьких фонариков-светлячков.

– Располагайся, – сказал мне волшебник.

А сам ушел, чтобы через несколько минут вернуться с бутылкой и двумя бокалами.

Вино действительно было вкусным – терпким, но при этом очень приятным, с едва заметными грушевыми нотками.

Я пила его, сбросив босоножки и устроившись с ногами в одном из широких кресел, а мастер, тоже без обуви, сидел рядом прямо на пушистом ковре, опираясь о мое кресло  спиной. Он был так близко, что я могла неловким движением руки задеть его плечо. В какой-то момент мне подумалось, что еще пару недель назад эта близость вызвала бы у меня чувство неловкости, но сегодня она мне почему-то была очень приятна.

– Как тебе вечеринка? – поинтересовался Дорн, глядя, как дрожат на стенах полутемной гостиной отблески волшебных огоньков.

– Отлично, – призналась я, беззастенчиво рассматривая профиль его лица. – Оказывается, степенные маги умеют здорово веселиться.

– Никому об этом не рассказывай, – улыбнулся волшебник. – А то подорвешь их авторитет и репутацию.

Я сделала глоток вина.

– Мастер, можно вопрос?

– Лея, почему бы тебе не называть меня по имени?

Он повернул голову и испытующе посмотрел мне в глаза. Этот взгляд и, мягко говоря, неожиданное предложение, нарушающее между нами всякую субординацию, изрядно меня смутили. В первый момент я даже не нашла что ответить, только растерянно моргнула.

– Мастер, я… Как же…

– Понятно, – Дорн кивнул и снова уставился на блики огоньков. – Так что ты хотела спросить?

Я смутилась еще больше. Своим предложением он сбил мне весь настрой.

– Да ничего особенного…

– Спрашивай уже.

– Мой вопрос очень личный. Стоит ли?..

– Личный? – он усмехнулся. – Определенно стоит. Задавай.

– Я сегодня беседовала с госпожой Рома, и она долго рассказывала о том, какой вы… хороший.

– И?

– Почему вы ни разу не были женаты, мастер?

Видимо, мне удалось его удивить. Он снова обернулся, его взгляд теперь был озадаченным.

– Тебе правда это интересно? – спросил он.

– Да.

– И чем же обоснован твой интерес?

– Вы можете не отвечать, мастер.

Дорн отвернулся и пожал плечами.

– Здесь нет никакой тайны, – сказал он. – Мне часто задавали этот вопрос журналисты, и я всем отвечал чистую правду – никогда не видел в этом необходимости.

– Но почему? Вам не хотелось иметь семью?

– У меня никогда не было времени на то, чтобы ее захотеть, – ответил чародей. – Видишь ли, Лорелея, это я сейчас одинокий медведь, а раньше рядом было много людей, которые всегда давали то, что мне требовалось, поэтому в семье, тихой гавани, надежном тыле я попросту не нуждался. Я жуткий эгоист и трудоголик, Лорелея. Ты, наверное, знаешь, что у меня было много романов? Да? Конечно, об этом все знают. Так вот, ни одна из женщин, что были рядом со мной, не оказалась интереснее моих исследований. С некоторыми отношения рвал я, некоторые уходили сами. Была, правда, одна стойкая, которая продержалась почти двадцать лет. Нам было удобно находиться рядом друг с другом, хотя последнее десятилетие мы прожили, как соседи. В конце концов, правда, расстались, зато легко и без истерик.

– А как же дети?

– Лея, я никогда о них не думал. Если бы мне посчастливилось встретить женщину, которая бы оказалась для меня важнее, чем магия, тогда, наверное, наследники у меня бы были. А пока что мои дети – мои изобретения. В этом смысле я очень многодетный отец.

Почти минуту мы молчали. Потом Дорн заговорил снова:

– Я ведь вырос в благополучной семье, Лея. Мои родители очень друг друга любили. Всю жизнь, до самой смерти. А меня, своего единственного сына, просто обожали. Пример их семьи стал для меня определяющим. Создавать семью и рожать детей нужно с тем человеком, без которого ты не представляешь своей жизни. А у меня такого человека не было.

Он снова посмотрел мне в глаза и тихо добавил:

– До последнего времени.

От его последних двусмысленных слов я снова растерялась, а мастер наклонился, поцеловал мою руку и сказал:

– Пора спать, Лея. Спокойной ночи.