Текст книги "Серый волк, белый конь (СИ)"

Автор книги: Ольга Ярошинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Справная девка выросла, – Проша почти успокоился, – замуж вышла и дочку в том году родила. А я, бывает, смотрю на нее и вижу малышку, в глазах испуг плещется, а я ничего не могу сделать – самый мой ужасный страх.

Визг прекратился, оборвался на высокой ноте. Среди стволов мелькнула коричневая фигурка. Голос захрипел, заскрежетал, а потом лязгнул, как железом о камень. У Волка волосы встали дыбом, верхняя губа вздернулась. Скрежет повторился.

– Что это? – прошептала Лада.

– Цепи, – нехотя ответил Серый. – Ничего нового.

Лязг цепей повторился, и Волк будто наяву почувствовал тяжести оков, гнущих голову к земле. Цепь зашуршала, протянулась по пыли ржавой змеей. Один конец на ошейнике, второй крепится к будке – хилому тесному домику из гнилых деревяшек. По осени в щели между досками проникает стылый ветер, тычет холодными пальцами в бока, в подстилке заводятся насекомые, и холка нестерпимо чешется, а еще кончик хвоста… Волк дернул головой, почесал затылок, нестерпимый зуд пробирал до зубовного скрежета.

‍

– Знаешь, тебе неплохо бы показаться к психиатру, – посоветовала девушка. – Такая фиксация выглядит нездоровой.

– Цепи? Ты что, тоже сидел? – обрадовался Колобок. – Я ж говорил, мы родственные души, напарник!

Оборотень оскалился, наваждение пропало. Темный силуэт появился ближе, растаял в воздухе, как расплывающаяся голограмма. Лада едва успела заметить тонкую фигуру в капюшоне и черный провал рта. А потом где-то зажурчала вода.

– Блин, как не вовремя, – проворчала девушка, оглядываясь в поисках кустика погуще. – Как раз хотела сходить в укромное местечко. Я, между прочим, правнучка русалочки и плаваю как рыба. Кто у нас воды боится?

Журчание воды нарастало, казалось, сейчас на них хлынет поток, собьет с ног. Волк в два прыжка настиг Колобка, который закрутился на месте, поднимая маленький пыльный вихрь. Он схватил его и сунул за пазуху.

– Сиди смирно, булка, – сказал он. – А не то съем.

Колобок подергался за серым свитером, затих, журчание воды стало еще громче, а потом резко прекратилось. Коричневая фигурка выросла прямо перед Ладой, капюшон сполз назад, черные дыры глаз впились в лицо девушки.

– Ты никому не нужна, – рот шептухи не шевелился, а слова звучали прямо в голове, царапая лоб изнутри.

– Да я тут всем нужна, – возразила Лада. – Чуть на части не рвут.

– Ты некрасива.

– Это я-то? На себя посмотрела бы, мымра! Ни зубов, ни ресниц.

– Ты скоро умрешь.

– Все мы смертны, – вздохнула Лада. – Все лишь пыль на ветру.

– Однажды ты станешь старой, одинокой, и некому будет помочь тебе в твоей немощи. Ты будешь лежать в грязной постели, глотая слезы…

– От смеха? О, мне будет что вспомнить!

– Тебя никто не любит.

Девушка нахмурилась.

– Зато я сама себя люблю.

Она подняла суковатую ветку и ткнула ею в дрожащий силуэт, протягивающий к ней тонкие руки.

– Раззудись рука, размахнись плечо, – орала Лада, орудуя палкой. Шептуха шарахалась от нее, возникая то возле дороги, то под осинами, то в кустах. Силуэт становился все тоньше, незаметнее, и в итоге исчез.

– И это все? – удивилась Лада, вытирая лоб от пота. – Ерунда, а не испытание.

Вдруг раздался резкий хлопок, Беляш заржал, встал на дыбы и бросился вперед.

– Стой! – крикнул Волк. – Это кнут, он боится кнута.

– Лошадка! – Лада побежала следом за сверкающей в черном лесу спиной.

– Это очень плохо, – сказал Волк, вытаскивая ногу, увязшую в грязи. – Очень, очень плохо! Из-за коня мы свернули с дороги.

– Серый, мы не можем его бросить, – мрачно ответила Лада. Ее кроссовки давно вымокли насквозь. Она не чувствовала пальцев ног. – Что станется с Беляшом в дремучем лесу?

– Знамо что, – сказал Проша. – Волки сожрут.

– Я сам готов его сожрать, – буркнул оборотень, снимая с ветки длинный белый волос. – Вот только догоню сначала.

– Я в деле! – прохрипел Колобок, выглянув из-за ворота свитера.

– Ты Колобок или Чебурек? – уточнил Волк. – Сиди да помалкивай. Или катись вон себе…

– Не-не-не, – Колобок тут же зарылся поглубже запазуху оборотня. – Очень влажно. Климат неподходящий.

Деревья стали ниже, постепенно превратившись в кривых уродцев с чахлыми ветками. Земля проваливалась под ногами, ямки следов набухали влагой. Черные лужи стоячей воды блестели между кочками, поросшими бурой травой. Лада с чертыханиями вытащила ногу, провалившись по колено в грязь. Зато тут, в отличие от земель Шептухи, появились звуки – непрекращающееся гудение комаров. Девушка шлепнула себе по щеке, убивая очередного кровопийцу.

Волк остановился у небольшой речушки, почесал затылок.

– Конь перемахнул на ту сторону, – сказал он. – Вон следы копыт, левая задняя соскользнула по глине.

– Значит, переплывем.

– Нужен мост. Река может быть опасна.

Лада с сомнением посмотрела на воду.

– Да здесь метров шесть, – сказала она.

– Женщина, слушай, что тебе говорят, – кукольный голубой глаз смотрел на нее с укоризной. – Напарник ерунды пороть не станет.

– Решил возбухнуть, Колобок? – прищурилась девушка. – Тоже мне, булка-сексист.

Лада подошла ближе к воде, всмотрелась в противоположный берег. Да, вон след Беляша, и куст примят сбоку. Она присела, чтобы разуться, и тут увидела огромный зеленоватый плавник, выросший словно парус из черной воды. Девушка быстренько отскочила и побежала следом за Волком.

– Мост, так мост, – сказала она. – Охота была мочиться.

Мост обнаружился через несколько минут: корявый настил из бревен, покрытых склизкими водорослями. Они держались на плаву, связанные размочаленной веревкой, чуть покачиваясь на волнах.

Волк вынул Колобка, посадил его в траву, а сам обернулся в зверя и легко перескочил на другой берег, лишь однажды оттолкнувшись от моста. На бревне остались свежие царапины когтей. Он поднял морду по ветру, принюхался, перебежал назад.

– Надо спешить, – сказал он, превратившись в человека. – Давай руку.

– Я могу перенести царевну, – предложил Проша.

– Сама перейдет, – нахмурился Волк. – Веса двоих мост может не выдержать. Колобка вон возьми.

– Я лучше с тобой, – подпрыгнул Колобок. – Уронит кудрявый.

Оборотень вздохнул, засунул Колобка за шиворот и крепко взял Ладу за руку.

– На счет три! Раз, два…

– Три!

Лада перебежала мост на одном дыхании, ощутила под ногами твердую землю и улыбнулась Волку. Богатырь ждал на том берегу, пока мост успокоится.

– Ты, главное, быстро переходи, – крикнул оборотень.

– Спешить – людей смешить, – ответствовал богатырь. Волк скривился, сорвал травинку, прикусил.

Проша выдохнул, ступил на первое бревно, на второе, третье ушло под ногой в сторону, богатырь взмахнул руками, удерживая равновесие, побежал вперед, поскользнулся у самого берега и едва удержался на ногах, налетев на Ладу.

– Прости, царевна, – покраснел богатырь.

– Ничего страшного, – улыбнулась та.

– Может, пойдем уже, или еще пообнимаетесь? – спросил Волк, вытаскивая Колобка и опуская его на землю.

– Ты что, серьезно? – удивился Колобок. – Где твой вкус, женщина? Посмотри сюда – мускулы, щетина, брутальность.

– Спасибо, булка, – ухмыльнулся Волк, выплевывая травинку. – Но я тут изначально мимо кассы. Лада идет к Ивану-царевичу.

– Что за хмырь?

– Кореш мой, если на твоем жаргоне говорить. Спит мертвым сном. Лада его поцелует и разбудит.

– Не бросаешь друзей в беде, значит, – Колобок зажмурил глаз, – это так трогательно, я бы даже расплакался, не будь таким черствым сухарем.

Лада нахмурилась, забралась на крутой берег, проигнорировав протянутую руку Волка. Серое небо набрякло густыми тучами и грозило пролиться дождем. Лада на ходу вынула из сумочки шкатулку, открыла. Яйцо блеснуло золотым боком, замерцало.

‍

– Сокровище!

Рык донесся откуда-то из-под земли. Лада испуганно шарахнулась к оборотню, богатырь заступил вперед. Мост ходил ходуном, бревна колотились друг о друга, веревка ослабла. В прорехе меж бревен появилась бугристая лысая голова, широкие плечи, мощные руки подтянулись – и на берег выбрался тролль.

– Женя? – прошептала Лада.

Бывший муж, вконец потерявший человеческий облик, шел к ней, сверля красными глазками шкатулку. Лада захлопнула крышку, и Женя снова взревел, запрокидывая голову к небу.

Проша вытащил из-за спины дубинку, расставил ноги шире. Тролль зарычал, рубашка на его груди треснула, обнажив серую кожу.

– Вот, кстати, достойный образец вкуса Лады, – сказал Волк. – Это ее бывший муж.

Колобок скривился, как будто его сейчас вырвет.

– Меня приворожили! – возмутилась девушка.

Проша уклонялся от длинных лап тролля, умудряясь раз за разом отталкивать его к реке. Грязь комьями катилась в воду из-под ног чудовища.

– Ты обещал, что оставишь меня в покое! – выкрикнула Лада.

– Ырррраххх, – прорычал тролль.

– Мне кажется, он сказал – не было такого, – перевел Колобок.

– Сокрррррровище! Ыыырррргаххх!

– Отдай мне содержимое этой шкатулки, или я за себя не ручаюсь, – истолковал Волк.

Тролль получил дубинкой в нос и плашмя отлетел в воду, подняв кучу брызг.

– Может, мы пойдем, – предложил Колобок. – А кудрявый догонит?

Женя распрямился и вдруг испуганно уставился куда-то в сторону. Проша обернулся, купившись на уловку, и через мгновение валялся на земле, погребенный тушей тролля.

– Отпусти его! – Лада бросилась на выручку, но Волк схватил ее за талию, оттащил в сторону и обернулся зверем. Он подмигнул девушке желтым глазом, а потом оскалился и прыгнул на спину тролля. Зеленая вспышка ослепила Ладу, заставила зажмурить глаза, а когда она их открыла, то разинула рот от удивления. Перед ней сидели три лягушки. У одной были желтые растерянные глаза и кожаный ошейник, у второй – кудрявая челка, а третья – огромная сероватая жаба – поковыляла к девушке с явно злобными намерениями.

Лада взвизгнула и забралась на ветку дерева. Колобок откатился на безопасное расстояние и крикнул:

– Только не целуй ее!

– Я что, похожа на больную? – спросила Лада, отпихивая ногой жабу, которая встала на задние лапы и тянулась передними к ней.

– Ой, неловко как получилось, – на берег вышла кикимора, отжала красные волосы. – Простите. Я только вот этого гада заколдовать хотела, – ткнула она пальцем в серую жабу. – Помешался он на тебе, Лада, – добавила она с неприязнью.

– Не на мне, на шкатулке, – сказала девушка. – Уймись, Женя, посмотри, в кого ты превратился.

Жаба плюхнулась на попу, моргнула, поднесла перепончатую лапу к морде.

– Обещал жениться, – сказала кикимора, – а потом на попятный пошел – говорит, нет сокровища, нет и счастья в жизни. А я что – не сокровище? – кожа кикиморы еще больше позеленела от возмущения.

– Не ценит своего счастья, – согласилась Лада. – Ты права. Только этих двоих мне расколдуй!

Кикимора посмотрела на лягушек, которые как по команде повернулись к ней, и ответила:

– Хочешь – сама расколдуй. Поцеловать надо – и готово.

– Что? – Лада спрыгнула с дерева, отфутболила серую жабу.

– Только Женю не целуй, пусть помается, осознает свои ошибки. А как дозреет, я его сама расколдую, – кикимора приосанилась и повернула к речке. – Счастливо!

Лада растерянно опустилась на землю. Две лягушки уселись у ног, преданно глядя ей в глаза.

– На счет три, – посоветовал Колобок.

Лада взяла в каждую руку по лягушке, поморщившись от брезгливости, зажмурилась.

– Раз! – она чмокнула одну жабу.

– Два! – вторую.

– Три! – сказал Колобок. – Три, – повторил он.

Лада отпрянула от Волка, смущенно отвела глаза и наткнулась взглядом на серую жабу. Та вытянула губы трубочкой и прикрыла глаза.

– Нет, Женя, – сказала Лада. – Ищи другую дуру, чтоб тебя целовала. А я после развода резко поумнела.

Девушка поправила на плече сумочку и пошла вперед.

– Чего стоим? – спросила она. – Кого ждем? Как, кстати, Женя здесь оказался?

– Мосты соединяют разрывы в мирах, – пояснил Проша. – А тролли могут через эти дыры путешествовать. Ну а кикимора то ли следом пробралась, то ли через болота – то мне неведомо. Послушай, царевна, – нагнал он ее. – Я понимаю, что ни богатством, ни родовитостью похвастаться не могу. Но раз уж поцеловались мы, то готов я жениться.

Лада закатила глаза и пошла быстрее.

– Ишь, шустрый какой, – пробурчал себе под нос Волк.

Колобок покатился за ним, подпрыгивая, как мячик. А серая жаба уныло посмотрела им вслед и поковыляла к мосту.

Русалка спряталась под воду, ее волосы, светло-голубые, вылинявшие, как старые джинсы, плавали на поверхности дивным цветком. В дверь робко постучали.

– Войдите!

Дверь скрипнула, и в щель протиснулись два чернобородых гнома, волоча за собой небольшой полотняный мешок, стянутый веревкой.

– Ваше Бессмершество, – начал один.

– Ваше Кощейшество, – подхватил второй.

– Чего вам? – Кощей Бессмертный встал с трона, распрямил колени и едва не уперся головой в потолок. Гномы с ужасом смотрели на него снизу-вверх. Он был очень худ – оживший скелет, которого зачем-то засунули в самовар. Грудь стягивали бронзовые латы, покрытые патиной от времени. Тонкая цыплячья шея с острым кадыком торчала из серебряного круглого воротника, и казалось, стоит Кощею наклонить голову пониже, и он рискует перерезать себе горло. Кольчужные штаны из мелких колец обтягивали тонкие ноги как колготы. Лысую голову обручем стискивала корона. На длинных пальцах с загнутыми когтями сияли перстни.

– Как вы и велели, поставили мы на дорогах ловушки, – проблеял старший гном. Его борода достигала блестящей пряжки на ремне. Второй, с кудлатой бородкой едва до груди, ревниво глянул на друга и выступил вперед:

– Как вы и велели, принесли всю добычу вам.

Он бросил на пол мешок. Кощей нетерпеливо развязал веревку, вытряхнул содержимое.

– Это что? – недоуменно уставился он на три колючих шарика.

– Ёжики, – гордо ответил старший гном. – Все, как вы и велели. А больше никого не было.

Кощей попытался взять маленький колючий клубок в руки, но, уколов палец, пнул ёжика ногой. Тот откатился к лохани с русалкой.

– В них даже магии нет! – воскликнул Кощей.

– А больше никого не было, – испуганно попятился младший. – Никто по черной дороге не шел.

– Идите прочь, – рявкнул Кощей.

Гномы ретировались, а Кощей отошел к узкому окну, щелью прорезающему толстую стену.

– Зачем они свернули? – вслух подумал он. – Почему решили сделать крюк? Где тебя носит, царевна?

Он воровато зыркнул на лохань и выбил замысловатую дробь по одному из камней. Серые булыжники со скрежетом пришли в движение и открыли тайник, в котором на золотой подставке голубовато светилось яйцо. Скорлупа его истончилась, стала почти прозрачной. Внутри клубилась голубая дымка и виднелась короткая черточка.

– Смерть свою прячешь? – спросила русалка, опираясь ладонями о борт лохани.

Кощей дернулся, закрыл тайник.

– О своей смерти думай, глупая.

– Зачем? – флегматично пожала белыми плечами русалка и закашлялась. Она заходилась в спазмах, потом вытерла рукой рот. – Пусть я скоро умру, но и тебе долго не протянуть.

– Ошибаешься, – усмехнулся Кощей, он сел в железный трон, на котором лоскутами болталась истлевшая обивка, вытянул ноги, едва не упершись носками железных сапог в деревянную лохань. – Да, этому яйцу скоро придет конец. Как бы я не подпитывал его магией, срок вышел. Если бы Иван не подстрелил зайца, я мог бы еще сто лет не печалиться. Хорошо, что утку он лишь ранил. Раньше, помню, царевичи более меткие были, измельчал генофонд. Оно и не диво, если на дворовых девках жениться.

– Слышала я, что царевна объявилась.

– У кого-то слишком большие уши, – усмехнулся Кощей почти ласково. – Да, идет царевна по моему лесу, думает, что спасать Ивана, а на самом деле – несет мне подарок. Да такой, что на радостях я почти готов ее отпустить. Хотя нет, не готов.

Русалка осторожно погладила колючий шарик, и ежик развернулся, понюхал тонкие белые пальцы.

– Что же такое есть у царевны?

– Яйцо! – воскликнул Кощей, потирая руки. – Да не простое, а одуреть какое! Я искал его триста лет и три года!

– И что, ты воткнешь в него свою иголку?

– Именно, рыбка моя, именно! И мне больше не придется сидеть взаперти, питаясь чужой магией, как вурдалак. Я стану действительно бессмертным!

Кощей воздел когтистые руки к потолку, тень метнулась к русалке.

– А кто в яйце? – спросила она. – Что станется с ним?

Кощей не стал отвечать, он улыбнулся, тонкие губы обнажили крупные желтоватые зубы. Русалка вздрогнула и нырнула в лохань с головой. Кощей проследил взглядом, как ёжики гуськом протиснулись в щель неплотно прикрытой двери, цокая коготками по каменному полу, потер лоб. Он подошел к дыре в полу, из которой вырывалось пламя, поежился. Ему все время было холодно, озноб пробирал до костей, хотя что у него кроме костей осталось? Он не может отойти от яйца с иголкой, в которую сам же когда-то заключил свою жизнь, больше, чем на несколько шагов. Таскать его с собой опасно. Мышка бежала, хвостиком махнула – и нет Кощеюшки. Все из-за Ивана!

Кощей вернулся в трон, побарабанил пальцами по железному подлокотнику. Он знал, что внешняя хрупкость царевны обманчива. В ее крови удача. Надо бы уничтожить девушку при первой возможности. Но тогда он не получит яйцо. Древняя шкатулка, самый ценный артефакт сказочного царства, который считался утерянным, отдаст содержимое только потомку рода. А если он опоздает, и из яйца вылупится… Кощей передернул плечами, даже думать об этом не хотелось! Сколько уже царевна в сказочном царстве? Неделю? Две? Время еще точно есть.

Он встал, вытащил из-под трона плетеную корзинку, вынул из нее тарелочку с голубой каемочкой и мелкое зеленое яблоко. Тарелка в костлявых руках замерцала, заискрилась, яблоко дернулось и медленно покатилось по кругу – безрезультатно. Царевна шла через дремучий лес, но яйцо своей магической аурой надежно ее скрывало. Вдруг на донышке появилось изображение. Кощей склонился над тарелкой, едва не царапая ее костлявым носом. По темному лесу брел белый конь. Он испуганно прядал ушами, в снежной гриве висела гроздь репьев. Конь дернул головой, прислушиваясь, и поскакал быстрее, легко перемахнув через заросли можжевельника. Кощей жадно впитывал детали: полыхающие ягодами рябины, узкий клин оврага, заросший малиной, сосна с раздвоившимся стволом. Он удовлетворенно откинулся на спинку трона, взял яблочко, вернув тарелку в корзину. Он не знал где царевна, но был уверен, что она не бросит в дремучей чаще, полной опасностей, своего прекрасного потерявшегося коня. Все царевны добрые, это их слабое место. Кощей надкусил яблоко и скривился – кислятина!

А все баба Яга, не могла прислать яблок послаще! Знает ведь, что сам он ни ногой из башни! Внезапная мысль мелькнула в голове, заставила нахмуриться. Кощей снова взял тарелку, запустил по ней надкусанное яблоко. В отражении показалось испуганное лицо Елисея.

– Ты уже поймал ее?

– Нет, – скривился Кощей, разглядывая царевича. Все же жаль Ивана. Хоть и был он редким засранцем, но зато противник достойный, а на этого без слез не взглянешь. – Опиши, что за сумка у царевны. Ты говорил, на диво вместительная?

– Да, – с готовностью кивнул Елисей. – Маленькая, коричневая, с ручкой, на боку буквы латинские «L» и «V».

– Так я и думал, – кивнул Кощей.

Он вскочил с трона, колени громко хрустнули.

– Смазать бы тебя, костяной, – сказала русалка.

– Чем? Рыбьим жиром?

Русалка снова нырнула в лохань, а Кощей потер руки и взял тарелку. Надкусанное зеленое яблочко закрутилось юлой.

– Ядвига, – нежно сказал он. – Расскажи, как вышло, что сумочка, которую я подарил тебе на день рождения, оказалась у царевны?

***

Волк задал такой темп, что Лада начала задыхаться. Она сверлила взглядом серую спину и мрачнела с каждым шагом. Проша был рядом, он норовил поддержать под локоток, подставить плечо.

– Царевна, ты устала, – сказал богатырь. – Давай я тебя понесу.

– Не надо, – отказалась Лада.

– Отчего ты отказываешься? – недоумевал он, девушка неодобрительно на него покосилась – кудри топорщатся, голубые глаза сияют, на щеках легкий румянец, он даже не вспотел, шатаясь по лесу! – Я ведь служу тебе, то в радость мне будет. А уж после того, как спасла ты меня и поцеловала – на все я ради тебя готов!

Румянец на его щеках стал почти свекольным.

– Да что тут такого? – отмахнулась Лада.

– Как что? – удивился Проша. – Ты спасла мне жизнь! И Волку!

– Волка это, кажется, не особо заботит, – буркнула Лада.

– Да правда, кудрявый, не раздувай из мухи слона, – встрял Колобок. – Ну поцеловала она лягушку. Вернее, двух. Так то роль у нее такая, жизненный сценарий, на то она и царевна. Она еще и благодарить вас должна, что вы дали ей осуществить свое предназначение. Теперь жизнь ее можно считать не бессмысленной.

– Колобок, – задумался Проша. – А ведь ты, как бы, хлеб. Значит, твое предназначение – быть съеденным?

Колобок открыл рот, едва не выронив окурок, захлопнул и укатился прочь, догоняя Волка. Лада хихикнула, одобрительно толкнула Прошу локтем в бок и остановилась, опершись на сосну. Ствол у дерева раздваивался, двойная крона раскинулась высоко над головой.

– Серый, я не могу больше, давай немного отдохнем, – простонала она.

– Иди сюда, – сказал оборотень, и Лада, еле волоча гудящие ноги, подошла к нему. – Видишь след?

На земле отпечатался изгиб подковы. А поверх него, чуть сбоку, след крупной пятипалой лапы. Над каждым пальцем виднелась лунка когтя.

– Мы не одни догоняем Беляша, – сказал Волк.

Лада бежала по лесу, дыхание со свистом вырывалось из груди. Она все ждала, когда у нее откроется второе дыхание, и твердила мантру «мне повезет». Раз уж она царевна, в чем все так уверены, то и с конем ничего не должно случиться. Ведь после безумной пробежки по пересеченной местности она сможет передвигаться исключительно верхом.

– Волк, обернись зверем и беги вперед! – выкрикнул Проша на бегу. – А мы тебя догоним.

– Лес полон опасностей, – рыкнул оборотень. – Я не оставлю Ладу

– Да, потому что я – последняя царевна, – прохрипела Лада, утирая пот со лба.

– Потому что ты – это ты. Мы уже близко. Следы свежие.

Волк припустил вперед, за ним, не ведая усталости, катился Колобок. Лада бежала следом. Потому что ты – это ты. Выходит, Серый оберегал бы ее, даже не будь она царевной? Она увидела, как Волк взвился в воздух, перекувыркнулся и приземлился на четыре лапы. Он рванулся вперед и в мгновение ока скрылся из виду. А потом Лада услышала знакомое ржание.

– Беляшик! – второе дыхание наконец открылось, и девушка понеслась за оборотнем.

На поляне катался серо-бурый клубок, рычащий на два голоса. Колобок носился вокруг, явно желая принять участие в драке. Мелькали когтистые лапы, оскаленные пасти. Проша брезгливо отер щеку, на которую брызнула волчья слюна. Беляш выглянул из-за раскидистой ели и, узнав Ладу, бросился к ней, как щенок. Конь уперся ей в грудь головой и что-то фыркал, весь дрожа.

– Все в порядке, маленький, все хорошо, беленький, – Лада гладила его по шее, выпутывая репьи из чудесной гривы.

Вдруг мохнатый клубок остановился. Серый Волк стоял, придавив лапами поверженного врага. Бурый волк повернул голову, подставляя шею со светлой шерстью, а потом по нему пошла дрожь, и под мощными лапами оборотня оказалась женщина. Она обвила руками шею Волка, наткнулась на ошейник и поморщилась:

– Серый, когда ты уже снимешь эту удавку?

– Познакомишь нас со своей Волчицей? – спросила Лада.

Волк повернул к девушке голову, желтые глаза вспыхнули.

– Ауууваууу, – зверь оскалился, превратился в мужчину. – Она не моя волчица.

– Да, я так тебе и сказала, – согласилась незнакомка. – Пока не снимешь ошейник, можешь не подкатывать.

Она столкнула с себя мужчину, гибко поднялась на ноги, отряхнула замшевые штаны, обтягивающие стройные ноги, поправила тонкую курточку с бахромой. Лада рассматривала женщину, чувствуя, та совсем ей не нравится. Волчица пригладила пальцами взлохмаченные каштановые волосы, быстро облизнула выступающие клыки. Она посмотрела на Ладу, и желтые глаза над высокими скулами вспыхнули янтарем. Волчица в два прыжка оказалась возле девушки, втянула воздух, ее зрачки расширились, заполнив радужную оболочку.

– Да это же…

– Царевна. Идем расколдовывать Ивана, – хмуро ответил Волк. Он, казалось, совсем не обрадовался встрече.

Волчица хмыкнула, осмотрев Ладу с ног до головы, вернулась к Волку.

– Он скоро избавится от ошейника, – сказала Лада чужим голосом.

– Вот твой папа обрадуется! – сказала Волчица, сжав плечо оборотня. Она все время прикасалась к нему, то поправляя волосы, то снимая катышек со свитера, то кладя руку поверх его локтя.

– Как он? – спросил Волк. – Как мама?

– Все прекрасно. Охотятся в заливных лугах. А я завернула в дремучую чащу, шла по следу оленя, а встретила тебя. Что тоже неплохо, – Волчица сверкнула улыбкой. – Жаль, коня ты отбил. Такой беленький, нежный даже на вид. А это у нас кто? Хлебушек?

Она присела, и Колобок подкатился к ее ногам.

– Ты немножко рыжая, – обвиняюще сказал он. – Но не лиса. Иди себе с Богом.

Волчица потрогала Колобка пальцем.

– Да ты сто лет как зачерствел! Об тебя вон ногти сломать можно! – возмутилась она, проверяя свой маникюр. – Ладно, пойду я. Раз уж охота не задалась, догоню стаю. Мы будем рады твоему возвращению. Я буду рада, – она ткнулась носом Волку в щеку, кувыркнулась, и бурая волчица со светлыми подпалинами на груди потрусила с полянки.

Лада рухнула у дерева, ноги дрожали и отказывались идти дальше.

– Привал, – объявил Проша. – Я за дровами.

Волк сел рядом с Ладой, уставился куда-то себе под ноги.

– Вы хорошо смотритесь вместе, – сказала Лада.

Оборотень лишь дернул плечом.

– Почему ты не рассказал про нее, когда я спрашивала?

– Потому что нечего рассказывать. Она волчица, я волк, мы из одной стаи, но не вместе. Я же не прошу у тебя отчета обо всех мужчинах, троллях и заколдованных жабах, с которыми ты целовалась.

– Вот не надо было тебя расколдовывать! – возмутилась Лада. – Даже спасибо не сказал!

Волк повернулся к ней, глаза мерцали в сумерках как огоньки свечей.

– Спасибо, – тихо сказал он, взял ее руку и поднес к губам. Лада почувствовала тепло поцелуя, щетина уколола кожу. – Я очень тебе благодарен, – еще один поцелуй. По телу разлилась горячая волна. Вот молодец Проша, так быстро с костром управился. – Я не знаю, что бы без тебя делал.

Волк легонько прикусил кожу на тыльной стороне запястья, глядя ей в глаза.

– Проша, ты поджарить нас решил? – Лада повернулась и встретила недоуменный взгляд богатыря. Сырые бревна еще даже не дымились.

***

Черт бы побрал эту бабу Ягу! Кощей пнул сапогом ножку трона, лязг металла отразился от каменных стен. Обколола себя какой-то химией – ничего по лицу не разберешь. И радуется, и огорчается, и врет с одним и тем же выражением хитрой морды: губки бантиком, бровки домиком. Хорошо, что она все еще его боится. Обещала прислать подмогу. Знала бы, каким беспомощным он стал… Кощей открыл тайник. Яйцо едва искрилось в глубине. Кощей подошел к лохани, воздел руку над водой. Тонкие голубые ручейки потянулись к его ладони. Русалка дернулась, забилась, как рыба, пойманная в сети. Под рукой Кощея завис мерцающий шар. Он поднес его к тайнику, мягко направил внутрь. Яйцо вспыхнуло ярче, засветилось.

За стенами башни послышался шум, и Кощей подошел к окну.

Вокруг башни кружила стая птиц. Серые крылья били по воздуху, длинные шеи вытянулись стрелами. Вожак завис перед узким окном, черные глазки-бусинки встретились взглядом с Кощеем.

– Принесите мне царевну Ладу, – приказал Кощей. – Она сейчас где-то в окрестностях Дубравок.

Гусь все так же смотрел на него, буравя взглядом.

– Блондинка, среднего роста, глаза голубые, – попытался описать ее Кощей. Его вдруг осенило. Он метнулся к трону и вытащил из-под него пачку рекламных брошюрок. – У нее вот такая сумочка.

Гусь скосил глаза на изображение на буклете, кивнул и громко загалдел. Кощей заткнул уши пальцами и посмотрел вслед стае, которая клином полетела над лесом.

Волосы русалки плавали на поверхности воды, распустившись белой лилией. Лишь самые кончики еще голубели, как зимнее небо над снегом.

***

Путники вышли на утоптанную дорожку, вьющуюся меж сосен. По такой на карете не проедешь, но все же и лесной тропинкой ее назвать язык не поворачивался. Беляш радостно зацокал по ровной дороге. Вдали показался частокол, за которым виднелись соломенные крыши, явственно потянуло дымом.

– Куда это мы пришли? – удивилась Лада.

– Дубравки, – ответил Волк. – Единственное селение в дремучем лесу.

– Отлично! – обрадовалась девушка. – Передохнем, подкрепимся, может, удастся переночевать на настоящих кроватях, а не на куче веток. А потом, со свежими силами, рванем к Ивану.

– Нет, – покачал головой Волк.

– Что? Не будем ночевать? – расстроилась Лада.

– К Ивану мы не пойдем, – сказал оборотень.

Лада натянула поводья, спешилась, сзади налетел богатырь.

– Волк, объясни, что происходит, – потребовала она. – Что значит – не пойдем.

Волк отвел глаза, сорвал травинку.

– Я передумал, – ответил он. – Слишком много всего. Сложно объяснить.

– Ты уж постарайся.

– Поверь, так будет лучше. Ты останешься в Дубравках, я пристрою тебя на постоялый двор, денег у меня хватит на несколько месяцев. А сам попытаюсь найти другую царевну.

– А со мной-то что не так?

Волк вдруг шагнул ближе, обнял Ладу.

– С тобой все не так, – прошептал он. – Ты меня подождешь, я сниму ошейник и вернусь за тобой.

Лада оттолкнула мужчину.

– Ты ведь говорил, что я последняя! Единственная!

– А все почему, – перебил их Проша, – потому что в царских семьях испокон веков так повелось, что мальчики рождаются чаще. Что ни царь, то три сына. А девочки гораздо реже, и все по одной. Вот так и вышло, что единственная царевна – это ты, Ладушка. Но коли выйдешь за меня, то может и девочки у нас народятся. Я-то не царских кровей.

– Да при чем тут ты? – рыкнул Волк.

– При том, что целовался я с Ладой, – степенно ответил богатырь. – А поцелуя без любви не бывает. А если есть любовь, то должна быть и свадьба. Старшенькую дочку Машей назовем, а если мальчик будет, то Васей, в честь моего отца.

– Ты уже все продумал, как я посмотрю, – заметила Лада.

– Ага. Но если народятся мальчики, то останутся в сказочном царстве одни царевичи.

Волк вдруг задумался, потом просиял, хлопнул богатыря по плечу.

– Слушай, Проша, ты – гений! Царевичей ведь навалом! Взять хоть Елисея!

– Постой, Волк, я уже ничего не понимаю, – встряла Лада.

– Послушай, Ладушка, – Волк обнял ее за плечи. – Просто запомни – у меня есть план. Когда ты решишь, что все пропало, что все уже хуже некуда – вспомни этот разговор.

– Так мы идем к Ивану или нет?

– Идем, – кивнул Волк. – Только завернем в Дубравки. Если хочешь, даже переночуем. А ты, Проша, свои матримониальные планы оставь при себе.

– Но я с Ладой целовался! – возмутился богатырь.