Текст книги "Ком 9 (СИ)"
Автор книги: Ольга Войлошникова
Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
20. В ВЕЛИКОЙ ГЕРМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
НАПОЛЕОНОВСКИЙ ПЛАН
Итак, в полном соответствии с предыдущими обсуждениями, мы составили обширный и весьма разнообразный план.
Во-первых, Берлин. Поэтический Фридрих рвался под сень цветущих садов. Полагаю, он восторженно мечтал, как в ореоле белых лепестков произойдёт его встреча с венценосными родителями – впрочем, это только мои догадки. Но Сокол заверил, что необходимые намёки по дипломатическим каналам прозвучали, и нас будут встречать.
Во-вторых, Линц – это добрых пятьсот километров к югу. «Пуля» позволяла преодолеть это расстояние за час с четвертью, после чего мы получим счастие общения с Хагеновской роднёй. Папаша Генрих и маман Вильгельмина произвели на меня весьма благоприятное впечатление, хотя они по складу своему всё же городские жители, а вот парочка младших фон Ярроу (приходившихся Хагену то ли племянниками, то ли сколько-то-юродными братьями) тоже загорелись заделаться землевладельцами. Надо бы их воодушевить. Весна у нас ничуть не менее красивая, чем в Европах. И свои «яблок в цвету» тоже есть, залюбуешься.
Ну а в-третьих, нас ожидал мой новоприобретённый крошечный замок. Хаген стращал меня, что в отсутствие хозяина постройка могла прийти в запустение и даже обветшание, и я был решительно настроен найти зачатку за́мка какого-нибудь смотрителя, типа смотрителя маяка. Можно пару супругов – пусть живут, лишь бы за порядком присматривали и содержали в порядке герцогское имущество. А замок Топплер – это под городком Ротенбург-об-дер-Таубер*. Опять от Линца триста двадцать километров – на запад, немного забирая на север.
* Ротенбург над Таубером
В общем, будем по карте скакать, как блоха.
Лис в этот раз я с собой не взял. Да и вообще, думаю, пусть они лучше при семье обретаются. А то в свете открывшихся перспектив мне как-то тревожно. Новый великий маг, как пить дать, у многих мировых шишек костью поперёк горла встанет. И изничтожить они его возжелают, пока маг не вырос и в силу не вошёл. Так? Так.
А мои – завсегда рядом. Значицца, и их зацепить недруги смогут. Случайно.
А может, и не случайно, а вовсе даже намеренно – чтобы всех ближников вокруг великих князей выбить. Логично рассуждаю? Вполне.
А теперь скажите-ка мне: кого в первую голову вся многочисленная охрана в случае атаки прикрывать бросится? Тут совсем дураком надо быть, чтоб не допетрить – даже великая княгиня Мария на второй план отодвинется. Для Российской империи важен маленький Кирюшка. Жизненно важен, можно сказать. А остальные все – потом, как получится.
Вот поэтому я и оставил дома всех трёх наших белых бьякко. С наказом: в случае чего – как хотят пусть изворачиваются, а чтоб Серафиму с сыном и родителей спасли.
Айко, конечно, начала пыжиться и пытаться возражать:
– Илья Алексеевич! Но ведь отец мне лично приказал вас беречь!
На что пришлось ей немного укорот дать:
– Ты, белохвостая, мне Святогоровыми указаниями не козыряй. Мы и сами с усами. Клятву ты кому давала?
– Вам, Илья Алексеевич, – слегка сдулась Айко.
– Ну вот и слушай мою команду: охраняете мою семью с домочадцами. И про Марту с дитём не забывайте! Задача ясна?
– Так точно, – вздохнула Айко. – Сбережём.
Вот теперь я летел спокойно. Три лисы с небольшой армией справятся, не то что с диверсионной группой. А мы уж тут сами. К тому же нас должны были встречать…
ВСТРЕЧА «ПОД МАСКАМИ»
Встречали нас, однако же, скромно. Я бы даже сказал, конспиративно. Седой господин с выправкой кадрового военного и внушительными бакенбардами стоял на причале, к которому направили нашу «Пулю», в гордом одиночестве. И выраженье на лице этакое – ну точно, минимум подполковник какой-нибудь, а то и генерал, никого чином меньше не послали бы принца инкогнито встречать. Принц инкогнито, генерал инкогнито. И мы тоже не особо афишируемся. Так сказать, запросто, без чинов.
Встречающий сухо и торжественно кивнул всем нам по очереди и пригласил проследовать за ним 'для осмотра достопримечательностей знаменитого кайзеровского сада. В котором как раз – поразительное совпадение! – обильно цветут плодовые деревья.
– Благодарим за столь любезное приглашение, – сдержанно, в духе германских переговоров улыбнулся Петя Витгенштейн, взявший на себя труд наводить всяческую дипломатию, – мы с превеликим удовольствием им воспользуемся.
И мы воспользовались. Потащились в сад – большой и красивый, тут не отнять. Внутри всё было чётко и образцово-дисциплинированно. И полно народу, восторженно гуляющего под сенью этих цветущих дерев.
Вот уж, к слову скажу, деревьями меня не удивить. Яблони в цвету – чудо какое, тоже мне! Зато немцев можно было разглядывать, как иллюстрации к национальным традициям различных земель. Мы в своих мундирах среди всей разнокостюмной пестроты выглядели как гимназисты, которые забыли про праздник и вместо парадной формы пришли в обыкновенной.
Большинство гуляющих были из Берлина и окрестностей, но достаточно попадалось и приезжих – тут нас Хаген просвещал. Эти оттуда, эти отсюда. Тут ленты, тут шапки особые, тут ещё какая диковина. Но все как один – с румянцем во всю щёку и весело блестящими глазами.
– Подозреваю, что где-то здесь наливают, – подумал вслух Иван, провожая взглядом очередную развесёлую компанию.
– Навэрняка вон там, гдэ музыка пиликает, – показал подбородком Багратион.
Все мы задумчиво воззрились на указанные кусты, затем – обратно друг на друга.
– Уважаемый, – обратился Петя к седому сопровождающему.
Генерала-инкогнито аж перекосило слегка. Ну а что он хотел? Скрываешь личность – скажи спасибо, что хоть не «любезным» обозвали, на манер лакея.
– Уважаемый, нам бы хотелось поближе познакомиться со славными германскими обычаями…
«И уже выпить», – повисло в воздухе.
В конце концов, мы отдыхать приехали или в аскезе практиковаться?
Седой сухо кивнул:
– С вашего позволения, я должен сопроводить… э-э-э…
– Фридриха? – подсказал я, чтоб он не разрывался между сохранением тайны и необходимостью поименования принца положенными титулами.
– Да, – обречённо кивнул генерал. – Сопроводить господина Фридриха для конфиденциальной беседы.
– И где мы его потом найдём? – глядя в неприспособленное для дипломатичного вранья лицо старого вояки спросил я.
Дряблые скулы генерала слегка порозовели. Фридрих что-то очень быстро и отрывисто сказал по-немецки.
– Через час подойдите к калитке на закрытую территорию внутреннего сада, – сдался генерал, – вас пропустят. Оба – он и Фридрих – синхронно чётко кивнули, развернулись, слегка прищёлкнув каблуками и удалились почти строевым шагом.
– Сколько надо немцу выпить, чтоб забыть про проглоченный кол? – рассеянно пробормотал я, глядя им вслед.
– Литра два, – сказал Хаген.
– Ты с ума сошёл! – ужаснулся Петя. – Это ж смертельная доза!
– Н-н-ну почему-у-у… – протянул Багратион. – Если под приличный шашлычок… И желательно не очень сладкое.
– Что несладкое? – удивился Петя.
– Вино.
– А я про коньяк говорил! Ну или про водку.
– А я, господа, – перебил их Хаген, – имел в виду пиво. Идёмте. Если ничего не изменилось за прошедшие годы, я покажу вам место, где подают очень приличное Altbier[7]7
Альтбир (от нем. alt – «старый, прежний» и Bier – «пиво») – тёмный сорт немецкого пива, приготавливаемый традиционным (старым) способом верхового брожения.
[Закрыть].
* * *
Мы погуляли по обширному парку, выпили по паре кружечек пива (действительно неплохого, особенно в сочетании с колбасками), послушали поющих с небольшого помоста певцов и певичек, от исполнения которых у меня уши старались свернуться в трубочку – как хотите, но лучше всего немецкий предназначен для войны. А уж песни про любовь на нём для меня звучат чистым кощунством. Поглазели на развесёлые немецкие простонародные танцы, чем-то напомнившие мне наши карлукские кадрили, «чижика» или «коробочку». Понаблюдали за спортивными забегами и запрыгами на украшенном национальными флагами стадионе, примыкающем к этому же парку.
Потом мы с Серго слегка поулыбались нетрезвой компании парней, разыскивающих приключений. По-моему, светящиеся зубы их слегка отрезвили, и всю кодлу как ветром сдуло, за что Сокол, уже настроившийся подраться, даже на нас надулся.
– Да прекрати ты, твоё высочество, – попросил я его, усмехаясь вслед ретирующимся забиякам, – мы ещё с ихним великим кайзером не поздоровкались. Хороши будем, ежли явимся к нему с фингалами!
– Это если бы нам фингалы ещё поставили! – захорохорился Иван.
– Ну в самом деле, – поддержал меня Серго, – нэсолыдно. И вообще. Пошли уже, где тут этот тайный сад?
– Да не тайный, – поправил Хаген, – а закрытый. Для членов правящего дома и их гостей.
– Ладно уж, пошли, – согласился Сокол, всё ещё страдающий по несостоявшемуся приключению. – Может, нас ещё на внутреннюю территорию не пустят и придётся твоего Фридриха с боем отбивать.
Ой, чувствую, накаркает он нам…
* * *
Вопреки Соколовским надеждам, нас пропустили в закрытую часть парка без разговоров. Предложили даже отдохнуть в беседочке, дескать, для путешественников накрыт лёгкий завтрак.
– Я прямо чувствую, с какой нежностью нас тут ждали, – кривовато усмехнулся Петя, глядя на буроватую размазню, тонким слоем распределённую по тарелкам. С ягодками. Размазня с ягодками, а не тарелки. В каждой порции по пять штучек то ли брусничек, то ли клюквинок. Зато тарелки красивые! Тонкого фарфора, с ажурной золотой каёмкой по краю и с подходящим случаю рисунком, изображающим то ли вишнёвые веточки в цвету, то ли сливовые. Целый сервиз был там этих тарелок.
Кроме непонятного вида кашицы предлагались прозрачные ломтики хлеба с ещё более прозрачными пластиками сыра поверх них, разбавленные для количества небольшими одиночными листиками салата. И бледный чай в очень красивых кружечках. Изящных таких, Серафиме бы понравились.
– Ну, жлобяры! – бесцеремонно фыркнул Сокол.
– Может, они как раз-таки подают нам дипломатический знак? – предположил Петя.
– Типа «валите домой, а принца нашего мы у вас забираем»? – я прищурился на натюрморт. – Я бы, может, его и отдал, да я ж и за супружницу его вписался тоже. А ей тут житья не будет. Да и дитёнка приморят в утробе.
– Даже не думай! – остановил поток моих размышлений Сокол. – Коли отдадим Фридриха, да ещё за здорово живёшь – это ж какой урон репутации всей Российской империи будет! Дескать, взяли да не удержали! Нет, брат, не годится такое!
– Ну не годится так не годится, – я пожал плечами. – А ерундовину эту я есть что-то не жажду. Тем более, после тех колбасок.
– Да-а, колбаски были что надо! – Серго довольно погладил себя по животу. – Но Марта у Хагена ещё вкуснее делает. – И с этим мы с Хагеном безоговорочно согласились.
– Пошли, погуляем лучше, – позвал нас Петя. – Когда ещё доведётся в кайзерском садочке побывать.
21. ТАК Я В ГОСТИ ЕЩЕ НЕ ХОДИЛ
ТОПЧЕМСЯ ПО САДИКУ
К некоторому моему разочарованию, в личном садике германских императоров не нашлось никаких особых изысканностей. Клянусь вам – ничего такого, чего не было бы в нашем общественном иркутском городском саду. Аккуратные скульптурки в греческом стиле, расставленные на всех перекрёстках дорожек – так мне кажется, что и у нас вточь такие же стоят. Как бы не в одной мастерской наклёпаны.
Ну фонтанчики – тоже невидаль!
Скамеечки вот другие. У нас всё больше деревянные реечные, на чугунных витых боковинках, с изогнутыми такими спинками, чтобы сесть можно было, откинуться, полюбоваться зеленью или той же Артемидой в обрамлении кустов. А тут – мраморные, прямые и без спинок. Дескать: сел, вот сам свою спину и держи. Орднунг унд дисциплин, мда.
Мы совершили круговой променад по дорожкам, выложенным серыми плиточками, пока не упёрлись в ненавязчивый кордон из нескольких охранников. За кустами виднелась белая мраморная беседка с круглой крышей. Доносились женские рыдания. Голос Фридриха бубнил неразборчивое «бу-бу-бу» по-немецки, вроде бы утешающее.
Охранники в касках с торчащими острыми навершиями смотрели на нас многозначительно, но мы ж не дураки, чтобы буром переть. Развернулись, погуляли назад.
– Скукота! – осуждающе высказал общую мысль Сокол. – Может, ещё по пиву?
«И, может быть, подерёмся с кем-нибудь» повисло в воздухе толстым намёком.
Но тут нас догнали торопливые шаги, и Фридрих, взволнованно сбиваясь с русского на немецкий, сообщил, что мы приглашены «на торшестфенный опед». Прямо вот сразу сейчас. Аж в самый кайзеровский дворец.
От перспективы снова заобщаться с папашей-кайзером Вильгельмом Десятым мне как-то стало не по себе. Опять же, он ведь по-русски свободно чешет – значит, намечается беседа.
Впрочем, мы сюда добровольно залезли, так что – отставить панику! Да и вообще. С чего бы русскому медведю бояться германского орла? Если уж переходить на образные сравнения, мне тому орлу голову откусить – раз плюнуть!
Бодрясь таким образом, я уселся в довольно старомодную карету, которая покатила нас во дворец. И всё-таки оставалась мысль, которая меня тревожила.
– Слышь, Петь, – слегка подтолкнул я Витгенштейна под локоть, – если у германцев император – кайзер, то императрица как же?
– Кайзерин, – хором ответили Петя и Хаген, который тоже прислушивался к нашему разговору.
– Кайзерин… – покатал я на языке непривычное слово. Неудобно для русского уха и произношения. Не опростоволоситься бы.
ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИЁМ
Большой обед, естественно, происходил в присутствии сидящих во главе стола Кайзера и евоной Кайзерини. От конфуза в общении с оной дамой меня уберегло то, что венценосная мамаша всецело была поглощена общением со своим сыночком, прибывшим из ужасной Сибири. Фридрих уместился по правую руку от своей маман, дальше – несколько фрейлин, взирающих на него, как толпа наседок на единственное уцелевшее яйцо.
По нашей стороне стола ближе всего к императору усадили Ивана, потом меня, потом почему-то Хагена, затем того седого сопровождающего, который действительно оказался генералом со всеми положенными орденами, эполетами и лентами, потом Петра и Серго.
Пока женская часть общества кудахтала над Фридрихом, кайзер, произнеся обязательные вежливые речи, принялся дипломатически расспрашивать нас об успехах своего отпрыска. В расположении он в этот раз был более благодушном и уже не требовал сослать неслуха в свинарник, а напротив, с одобрением выслушивал истории о том, как сынок проявил в себя в логистике, и даже, кажется, остался доволен тем, что принц приложил руку к тому, чтобы в Индии здорово щёлкнуть по носу англичан.
Я тем временем оглядывал стол. После предложенного в императорском саду «завтрака» меня уже не удивил представший перед нами контраст. Убранство и сервировка тут, безусловно, были организованы по высшему разряду, фарфор весь в золоте и расписан мифическими сценками, по всему столу – букеты и гирлянды живых цветов. И ни крошки съестного – всё вразнос, видать.
Не успел я прийти к столь многомудрому выводу, как понесли суп. Курям на смех, а не суп, вот что я скажу. Две ложки бульона… ладно, если немецких, то четыре ложки, наверное. Так вот, на донышке того бульона, и в нём немножко зелени да какие-то кусочки овощей, цветочками вырезанные, плавают. Живопись на дне тарелки преотлично видать.
К супу подали кусочки хлеба ещё прозрачнее, чем бутерброды в беседке были. Тут Фридрих вдруг громогласно объявил что-то по-немецки, вызвав в рядах кайзерини и её фрейлин аханье и прижимание ладошек ко рту.
Я вопросительно глянул на Хагена.
– Принц, – негромко пояснил фон Ярроу, – заявил, что его добрый друг Алексей Аркадьевич научил его, что хлеб надо есть, а не газету через него читать.
Я усмехнулся. Точно, есть у отца такая присказка.
А Фридрих тем временем уцепил разносящего лакея за рукав и каких-то крошечных корзиночек из теста с чем-то вроде паштетика не одну штучку, как всем подставляли, а три себе сгрёб. И на нас указывает, мол, и моим друзьям того же. Лакей потоптался, а делать нечего – подошёл, наделил нас. Вкусно, так-то. На гусиную печёнку похоже.
Как на нас эти кайзеринские фрейлины смотрели! Я думал, дырки в мундирах прожгут. Ан обошлось.
А Фридрих, я смотрю, разошёлся! Обслугой командует, добавки себе требует – и нам заодно. Тут я был только за, больно уж у германских императоров порции скудные.
Кайзериня, кажется, даже страдать покамест перестала, только губки поджимала и глаза на сына таращила в полнейшем изумлении.
А папаша Вильгельм Десятый тем временем совершенно ожидаемо завёл разговор о том, что принцу неплохо бы и под родительское крыло вернуться. Причём говорил он это как-то странно – в основном опустив глаза в тарелку, изредка бросая взгляд в пространство между мной и Иваном. Как будто сомневался, кто же этот вопрос в конечном счёте решать будет.
Сокол, неспешно ковыряясь вилкой в игрушечной порции заливного, тонко улыбнулся:
– Дорогой царственный дядюшка! Как говорится, нет в мире ничего невозможного. Однако принесённая вашим сыном клятва предполагает единственный способ её прекращения – смерть одного из участников. Либо Ильи нашего Алексеевича, либо принца Фридриха. Первый вариант не устраивает ни моего друга Илью, ни меня, ни, что более существенно, – Иван наклонился к кайзеру ближе и сказал очень тихо: – русского императора. А второй, очевидно, не устроит вас.
– Да и меня не устроит, – пробурчал я. – Эка придумали – людьми разбрасываться! А дитю потом без отца расти?
Кайзер поднял на меня тяжёлый взгляд:
– О каком ребёнке идёт речь?
– О вашем внуке, который вот-вот родится.
– Я бы попросил вас избегать подобных терминов. Эта женщина?..
– Эльза беременна и в скором времени разрешится первенцем.
– Присутствие этой женщины нежелательно в окружении моего сына. Она получит приличную денежную компенсацию и содержание.
– Простите, ваше величество, но по законам Российской империи Фридрих и Эльза – муж и жена, – твёрдо ответил Иван. – Для их развода нет оснований, а насильственное к тому принуждение является преступлением не только светским, но и религиозным.
– Вы понимаете, что вы здорово рискуете? – внезапно довольно желчно спросил генерал. – Титул вашему другу пожаловал наш государь. Что если завтра он призовёт его, согласно древним законам, «конно и оружно» на защиту своих интересов?
Я хотел немедленно послать в жопу пожилого дедушку со всеми его намёками, но выбрал всё же более приличный вариант:
– В таком случае, его величеству придётся лично познакомиться со смыслом русской пословицы «где сядешь, там и слезешь». А сын его внезапно сделается вассалом простого казака из сибирской деревни.
– Вы забываетесь! – прошипел генерал.
И тут Фридрих – надо полагать, что через всё кудахтанье фрейлин о всё же слушал наш разговор – встал, с грохотом отодвинув стул, и заявил, обращаясь к Соколу:
– Мой дорогой высокородный брат! Я крайне не рекомендовайт вам дожидаться десерт. Подавайт наверняка сливовый пирог, а я обычно имейт от него газы, – от этого пассажа вся женская часть застолья буквально окаменела, а Фридрих добил остальных хозяев праздника: – а тут и без меня дурно пахнуть! – и устремился к выходу буквально бегом.
– Остановись, сын! – рявкнул царственный папаша. – Я приказываю!
Принц развернулся уже в распахнутых дверях и торжествующе возопил:
– Хвала Господь, теперь я есть вне твой юрисдикция! – и ломанулся куда-то по коридору, только каблуки загрохотали.
Мы, пятеро оставшихся, немедленно поднялись. Иван кивнул побагровевшему кайзеру:
– Ваше величество, нам лучше удалиться. Не будем доводить дело до международного скандала.
Быстрым шагом покинув столовую и исчезнув из поля зрения поражённых немцев, мы бросились по коридору вслед удаляющимся шагам.
– Убираться отсюда надо, – высказал здравую мысль Серго, оглядываясь на бегу.
– Мне больше интересно: куда мы бежим? – пропыхтел Петя. – Не похоже, что в бывшие личные покои Фридриха.
Я успел удивиться, а Сокол деловито спросил:
– Смотрел планы?
– Так, на всякий случай, – ответил Петя. – Если я верно ориентируюсь, направляемся в оранжерею.
Звук шагов как будто стал отдаляться, и мы ещё поднажали. Короткий переход – в сторону отпрыгнул очередной испуганный лакей – и нашему взгляду действительно открылось большое, почти полностью остеклённое помещение, полное экзотических растений. В дальнем углу, ссутулившись над какой-то кадкой, стоял принц, сосредоточенно выдирая из земли невысокие кустики в белых цветах.
Мы поскорее подошли ближе. Фридрих расправился с насаждениями и уже орудовал прихваченной где-то тут же маленькой лопаткой.
– Надо полагать, старый тайник? – с пониманием поинтересовался Петя.
– Спасибо вам, господа, – невпопад ответил сосредоточенно раскапывающий землю Фридрих, – вам потрясающе быстро удавайтся излечить меня от ностальгия…
– Я надеюсь, – ровно, но несколько напряжённо спросил Иван, – здесь что-то действительно ценное? Артефакты экстренного вызова помощи не работают во дворцах других держав, – пояснил он на мой вопросительный взгляд. – По крайней мере, пока дворец сохраняет свою целостность.
– А меня больше интересует, – вставил Серго, – почему никто не предпринял попытку остановить принца силой? У них были все возможности.
