Текст книги "Ком 9 (СИ)"
Автор книги: Ольга Войлошникова
Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
30. ОТЛИЧНАЯ ПИВНАЯ!
«ТРИ КРУЖКИ И ТОПОР»
Именно такое было название у заведения, которое таилось в глубине складского квартала, прилегающего к воздушному порту. Несомненное преимущество оказалось в том, что нам даже извозчик не понадобился – мы распрекрасно дошли пешком.
– О! Есть жизнь! – обрадовался Иван, когда издалека до нас донеслись последовательно: гулкий удар двери об стену, гомон голосов, наигрыш скрипки, слегка визгливый женский смех и снова хлопок дверью, обрезавший всю эту какофонию. – А я-то думал, так и пройдём через складской квартал и никого не встретим!
– Вероятность того, что «Три кружки и топор» закроется, крайне низка. Эта пивная стоит тут уже триста пятьдесят лет или вроде того, – порадовал нас историческим экскурсом Хаген. – Осторожнее, господа, не наступите.
Поперёк дороги лежало тело. Чуть подальше – ещё одно.
– Живые, надеюсь? – спросил Витгенштейн. – Не хотелось бы и тут давать свидетельские показания.
В этот момент первое тело неожиданно громко всхрапнуло, а второе тут же отозвалось:
– Правее! Правее бери! – по-немецки, естественно, но мне достало разумения понять.
– Только не проси у бармена «того же, что и господам, валяющимся на улице», – засмеялся Петя, толкая в бок Ивана.
– Да ну тебя! И вообще, сегодня мы будем пить то, что нам порекомендует дружище Хаген. Он здесь специалист.
Хаген свернул в тускло освещённый отнорок и дёрнул на себя тяжёлую дверь, из которой немедленно вылетел весьма опрятный молодой человек. Очевидно, что за секунду до открытия он выставил перед собой руки, чтобы не влепиться в дубовые доски носом – да так и пробежал с выставленными руками мимо нас, успевших синхронно расступиться в стороны. Точнее, расступились все, кроме Фридриха. Вот во Фридриха этот парень и влепился, тотчас шарахнувшись назад, бормоча: «ваше высочество…» и «нужно меньше пить!»
– Нормально! – одобрил Иван, и мы гуськом вошли внутрь.
Таверна и впрямь была старая. Всё в ней кричало об этом – крупная каменная кладка стен, закопчённые балки потолка, мощная мебель. Не удивлюсь, если она тут с года основания заведения и стоит. Вполне возможно, что эти столы и не двигали никогда. Их даже, может быть, прямо тут собрали – такие они были неподъёмные даже на вид.
Народу было полно, сидели компаниями. На лучших местах у камина (в котором чисто для вида поблёскивали магические светильники, изображая огонь) расположились, судя по мундирам, курсанты. У самого входа в кухню как раз рассаживались техники в рабочих комбезах (похоже, именно они того парня на выход определили). А вон те может даже портовые грузчики. В дальнем углу молодые щеглы, смахивающие на студентов, даже курили – забава в России неодобряемая, да и здесь я впервые такое вижу. На улицах так точно за курение штраф, а лица, состоящие на государственной службе рискуют понижением в должности или потерей места. Эти пока ничего не боятся. Видать, терять им нечего. Там же игриво ржали (простите, не могу подобрать другого слова) две ярко раскрашенные девицы.
Бармен, с невозмутимым видом протирающий стойку, уставился на нас с подозрением. Потом вперился в Хагена, словно сомневаясь… и наконец набычился, тяжело оперевшись на локти:
– Drei Jahre![11]11
Три года! (нем.)
[Закрыть]
– Четыре, Отто, – поправил его Хаген и шлёпнул на стойку несколько банкнот. – Здесь мой долг вдвойне. – Следом последовала ещё пачка: – И прошу тебя, с нашей компанией говори по-русски, здесь не все понимают дойч. А я хочу угостить друзей хорошим пивом. Что ты можешь предложить? – Хаген обернулся к нам: – Уверяю вас, господа, здесь всегда лучшее.
Бармен мгновенно справился с дурным расположением духа и расплылся в улыбке:
– На любой вкус, господа! Если вы недавно в наших краях…
– Только прибыли, – кивнул Петя.
– Тогда вам непременно следует попробовать «цвикль». Это пиво долго не хранится, его варят только здесь и для своих. В остальном выбор широчайший. Из светлых лёгких могу предложить «пилзнер» или «хеллес». Есть прекрасный «винер»[12]12
венский лагер
[Закрыть], если вы любите яркий солодовый вкус.
– А вот, я слышал, каменное пиво?.. – блеснул познаниями Сокол.
– «Штайнбир»? Есть!
– И что, его как-то варят с камнями? – удивился Серго.
– Нагревают… э-э-э… заготовку не на открытом огне, а с помощью разогретых камней, – пояснил бармен. – Отсюда сладковатый дымный привкус. У нас оно умеренно крепкое. Примерно как и «дункель».
– Это тёмное? – уточнил Петя.
– Да. Из крепких есть крепкий «бок» и даже особо крепкий вымороженный «доппельбок»[13]13
собственно, «двойной бок»
[Закрыть].
– А что-нибудь ещё такое, – я покрутил пальцами, – необычное?
– Для особых гостей, – заговорщицки прищурился бармен, – держим сезонное. Есть мартовское и даже рождественское, с пряностями.
– Так! – решительно хлопнул по стойке Сокол. – Давайте начнём с цвикля, а там пойдём по всем сортам по очереди, иначе я сейчас слюнями захлебнусь.
– Я просить, пожалуйста, радлер[14]14
Радлер (Radler) – пивной коктейль на основе лимонада, крепость – 1.8–2.7%.
[Закрыть], – старательно выговаривая все слова, заявил Фридрих. – Мне есть сегодня достаточно алкоголь.
– Не есть, а пить, – не удержался от подколки я.
– Я! Пить! – утвердительно кивнул Фридрих.
Бармен удивлённо посмотрел на него. И снова посмотрел, уже внимательно. Потом задумчиво перевёл взгляд на портрет кайзера, висящий над камином…
– В нашем заведении для вас – что угодно!
Ну ещё бы. Больно у мужчин Вархафтингов морды друг на друга похожие.
– Предлагаю никуда не ходить, а заякориться поближе к разнообразию, – Серго уселся на высокий барный стул, и мы последовали его примеру, разом заняв всё место у стойки.
Появилось множество тарелок с закусками – жареными колбасками разных видов, жареной в тесте курицей, пластинками каких-то крошечных пряных хлебцев, опять же жареных. Это изобилие выглядело где-то даже излишним – под пиво-то не особо аппетит разыгрывается. С другой стороны, мы ж не обедавши. Бармен разливался соловьём, выставляя всё новые бокалы и расписывая прелести и особенности того или иного сорта.
– А неплохо он говорит по-русски, – слегка удивлённо сказал я Хагену, – особенно для бармена.
– Да он вообще полиглот, – усмехнулся Хаген в ответ, – свободно говорит на двенадцати языках, включая хинди и фарси. Зачем ему последние два – ума не приложу. Я один единственный раз видел в Линце индуса и ни разу – иранца.
– Надо же… Спасибо! – я принял из рук бармена очередной бокальчик. – Это что, я прослушал?
– «Винер». Видите, какой красноватый оттенок?
– Ага. Ну, за встречу.
– Погоди, за встречу было! – остановил меня Петя. – Третий тост – за любовь!
Третий уже? А разве не пятый? Мы потянулись, чокаясь бокалами. Вроде как, и не обязательно это, когда пиво пьёшь, а почему-то хотелось.
– А ведь забыли мы, – сказал Сокол, проникновенно глядя на меня поверх края бокала.
– Чего забыли?
– Антипохмелин принять, которым Петенька хвастался. После водочки-то.
– Ядрёна колупайка! Забыли, натурально! А я-то думаю, что за пиво у них такое крепковатое, забирает как… Петя! Петя!!!
Но Петя нас не слышал. По-немецки он шпрехал не хуже Хагена – вот они на пару что-то и заливали сейчас бармену, который только успевал удивляться и хохотать. И, главное, перебивают друг друга, сами ржут, а разговор всё быстрее, да руками машут – видать, про Хагеновские похождения да заодно и про наши мелют. Фридрих рядом только подсмеивается.
И тут к бару подвалил господинчик из числа сидящих у камина и с ходу начал орать. Дойч я разбираю плохо, мне надо чтоб чётко говорили и медленно, а этот тип медленно как раз не хотел. Он хотел очень громко заявить о том, что его раздражает сам факт присутствия в заведении каких-то чужаков, которые ещё и все подходы к барной стойке оккупировали, так что ткнуться некуда – это я всё прекрасно и без слов, по одним интонациям и жестам понял. А вот чего я не ожидал, что Хаген, всё ещё продолжая смеяться, обернётся к этому крикуну и скажет что-то по-немецки так, что того прям перекосит, а все его товарищи немедля повскакивают со своих мест.
– Герр Хаген иметь сказайт: «Чего ты есть припёрся, швабский морда?» – любезно перевёл Фридрих.
Я успел вскользь порадоваться, что у него наконец-то прорезался хоть один нормальный глагол, а Сокол фыркнул так, что с пива пена полетела во все стороны, и начал ржать, совершенно как конь.
За спиной уязвлённого шваба повскакала с мест и повалила в нашу сторону толпа его приятелей. Они лаялись с Хагеном и Петей Витгенштейном по-немецки, бармен тоже чего-то орал, Серго нависал с противоположного фланга грозовой тучей, а Фридрих потягивал свой пивной лимонад, сверкая глазками.
Я слегка толкнул Ивана в бок:
– Хотелось бы в общих чертах понять…
– О чём говорят иностранцы? – ухмыльнулся великий князюшко, отставляя бокал. – Так это понятно. Хотят нашей кровушки, – он просиял и довольно потёр руки.
И вообще он прям был готов броситься в наседающую орущую толпу и начать причинять мордобитие. Да и я, откровенно говоря, чувствовал в себе этакое буйство. Во всяком случае, идея немедленно навалять этим досадным швабам представлялась мне сейчас крайне привлекательной. Это что – это вот от пива поверх водки дурь в башке бурлит? Я повёл плечами, разминаясь.
Не знаю, что пили швабские оруны, но к драке они тоже были готовы. Я сполз с табурета, примериваясь…
И тут бармен совсем уж страшно выпучил глаза, выхватил из-под стойки здоровенную дубину, выскочил перед швабским строем и принялся поочерёдно тыкать своим оружьем в очередную красную и злую морду – а потом в портрет кайзера. Как он при этом шипел и плевался – любой кошак бы обзавидовался.
Швабы в ответ тоже выпучили глаза и даже как-то в момент превратились в ровную шеренгу, вытянувшуюся во фрунт.
– Да япону мать твою итить! – Сокол аж руки опустил и исказился в лице. – Бармен! Сволочь ты после этого! Всю малину нам обосрал…
Я, к своему внутреннему удивлению, действиями бармена тоже был недоволен и внёс гениальное в своей оригинальности предложение:
– Зато ты можешь подраться с ним.
Иван только фыркнул:
– Солдат ребёнка не обидит.
Огромный бармен, услышав такое от отощавшего Сокола, по-моему, обалдел от наглости этого заявления.
Главный шваб тем временем обратился ко всем нам скопом:
– Господа, мы должны извиниться. Мы не поняли, что вы сопровождаете персону, желающую остаться инкогнито. Прошу… – что он там хотел попросить, осталось невыясненным, поскольку сей господин совершил ошибку, тронув за локоть Сокола, пренебрежительно развернувшегося к вражескому строю спиной.
Глуховато хлопнуло, и шваба откинуло защитным контуром, впечатав в строй своих сотоварищей.
– Инкогнита! – проворчал Сокол, усаживаясь на барный стул. – Гуляй иди, пехота…
Эта сцена породила второй виток скандала. Логики в нём не было уж вовсе никакой. Я слушал ругань на нескольких языках, понимая хорошо если через слово. Эти швабы оказались почти выпустившимися курсантами местной среднетехнической шагоходной школы, и драли глотки, что они чуть не лучшие из всех выпусков за десять лет.
– Не знаю, кто и зачем вам так соврал, – куражился Сокол, – но против боевых офицеров вы со своими «пятёрками» – всё равно что плотник супротив столяра!
Курсанты обижались и требовали сатисфакции. Серго ржал. Петя отпускал непонятные мне шуточки по-немецки, от которых заходился уже Хаген.
– Да вы врёте всё! – писклявым петушиным воплем разразился один из курсантов. – Кто вам доверит шагоходы? Посмотрите на себя, команда инвалидов!
Тут Сокол резко перестал ржать и цапнул писклявого за грудки:
– Ах, инвалиды тебе не нравятся⁈
Всё снова смешалось и завертелось. Случилась всё же потасовка, пусть и не такая масштабная. Потом растаскивание участников и ещё пущий ор. А в итоге мы почему-то попёрли куда-то в составе огромной толпы – всех практически, кто в «Трёх кружках и топоре» на тот момент сидел. Во всяком случае, в голове всплыла смутная картинка, как бармен цепляет на входную дверь огромный амбарный замок.
– И куда мы идём? – спросил я Фридриха, который почему-то оказался рядом, поддерживая меня под руку.
– На полигон! – торжественно объявил он, оборачиваясь ко мне и демонстрируя замечательный свежий фингал под правым глазом. – Учебный дуэль на шагоход. Я есть в ваш экипаж!
Что???
– Не понял… Хаген!!!
31. УМНАЯ МЫСЛЯ
ЛУЧШИЕ ИЗ ХУДШИХ
– Яволь! – чуть не оглушил меня Хаген, который, оказывается, поддерживал меня слева.
– Какой… тьфу! Какая дуэль? Какой экипаж⁈
– Так вышло, что Иван Кириллович согласился на парную дуэль на шагоходах. Чтобы выяснить, кто лучше… на практике, так сказать.
– Ядрёна колупайка… – меня пронзила новая мысль: – Так у нас же нет шагоходов⁈
– Именно поэтому мы идём на их полигон, где за малую мзду курсантам дозволяется пользоваться учебными машинами, снаряжёнными учебными же снарядами. Теми, с краской. И даже проводить такие вот мероприятия.
– Это я понял… А Фридрих?
– У них тут стоят «Пантеры» первого поколения, у которых экипаж состоял из трёх человек. У его высочества, князя Багратиона и князя Витгенштейна слаженный экипаж. У нас с тобой тоже. Но нам для комплекта нужен был третий – заряжающий, он же стрелок.
– Я-я! – с азартом воскликнул Фридрих. – Я – заряжайт!
– Пиштец, – сказал я. И совсем уж тихо Хагену на ухо: – Ты понимаешь, что размажут нас? Какой он заряжающий… не говоря уж о стрелк е.
– У нас не оставалось выбора, – Хаген слегка пожал плечами.
– У меня, по-моему, в глазах двоится, – пожаловался я. – А Петя где?
И тут мы пришли. Место показалось мне похожим на старый склад.
– Кажется, технику тут эксплуатируют нещадно, – скептически высказался Хаген.
Из толпы вывернулся страшно довольный Сокол.
– Улыбается он! – возмутился я. – Антипохмелин где⁈ А то у меня рук четыре.
– Ног у тебя четыре, – поправил подошедший следом Серго и сунул каждому из нас по паре бутылочек. – Четырёхрукий медведь – это перебор.
– Тогда уж не ног, а лап! – Я выпил сразу два бутылька подряд, постоял, прикрыв глаза и блаженно ощущая, как мир вокруг перестаёт раскачиваться и обретает привычную стабильность. Молодец маманя! Однако с Фридрихом сели мы в лужу. Ни заряжать он как следует не сможет, ни тем более стрелять. А если его на место второго пилота посадить, а мне самому – заряжающим-стрелком, а?
Я некоторое время обдумывал эту мысль.
– Коршун, ты там, часом, не уснул? – спросил тревожный голос Ивана.
– Погодь! – пробормотал я со всей суровостью. – Коршун думает.
Все четверо уважительно помычали и только Серго смазал эффект, пробормотав:
– Надо ж, какое событие…
Шутник, пень горелый. Так, не отвлекаться! Я натурально отгородился от внешнего. Где-то рядом было решение…
Стрелком, стрелком… Нет, не то! А если вдруг бой вплотную пойдёт? Фридрих же ни подстраховать как водитель, ни саблей… или что у них?
– Хаген, а на этих малых «Пантерках» сабли есть?
– Палаш, почти как на нашей.
Решение, крутилось где-то рядом, как рыбёшка, мелькая серебряной спинкой…
– Господа! – радостный вопль Витгенштейна сбил все мысли. – Я подобрал нам две вполне приличных машины! Идём смотреть?
– Додумал? – спросил меня Иван.
– Пока нет. Идём, чего уж.
Толпа рассосалась, с предвкушением занимая места на трибунах.
– Я вообще не пойму, как нас сюда пустили, – по-стариковски брюзжал я. – На полигон! Пусть учебный, но тем не менее. Пьяных! Кто пьяных посадит за рычаги? Будь ты хоть принц датский!
– Десять бумажек с портрет кайзер для сторож решайт проблема! – пояснил страшно деловой Фридрих.
– Кроме того, – добавил Хаген, – стороне противников тоже был предложен антипохмелин.
– Взяли?
– Нет, сказали, что у них свой армейский есть.
Тут я вспомнил, как мы армейским универсальным антидотом Пушкина со Швецом лечили – меня аж мороз пробрал. Впрочем, в этом случае экзекуция – дело добровольное. Мы им предлагали? Ну и всё. Сами себе злобные буратины…
Мы шли под огромным навесом, установленным над стоянкой учебной техники. Всё ровными рядами, чётко, несмотря на общую убитость. Даже если корпус отдельно, а манипуляторы отдельно – всё равно все детали на определённом машине квадрате в установленном порядке выложены. Или вон, к примеру – кабина в хлам расхристана, похоже прилетело ученикам чем-то в самый лобешник. Может, кстати, каким-то из тех оторванных манипуляторов. Характерный такой рисуночек трещин.
В общем, хоть и хламовник, но содержащийся в чётком порядке.
– А «Пантеры» и впрямь поменьше Илюхиной, – оценивающе сказал Серго. – Будто и не пантеры, а так, котята подросшие.
– Ага, Мурзики, – хохотнул Сокол.
– Ряд 4, места «А» и «С»! – объявил Петя и устремился между машинами. – В меру потрёпанная техника, коэффициент сохранности нормальный. У них тут, представьте себе, система, напоминающая библиотечную. И на каждый шагоход заведён свой паспорт со всеми пометками сохранности.
– Так ты не смотрел их, что ли? – удивился Серго.
– По каталогу нашёл…
Я перестал их слушать, углубившись в мои прежние мысли. Бой всё ближе. Что с Фридрихом делать? Точнее, что нам с Хагеном делать без заряжающего? О, кстати!..
– Сокол!
– А? – он выглянул уже из кабины шагохода под буквой «А».
– А магией можно шарашить?
– Нет, поединок без боевых заклинаний.
Ну вот, ядрёна колупайка! У меня остаётся только палаш. Ну в смысле – палаш «Пантеры». Но для его применения нужно, чтобы наш противник показал себя крайним неумёхой и дал нам приблизиться вплотную, не нанеся…
– Сокол?
– Да чего? – глухо откликнулся он из недр кабины.
– До скольки попаданий договорились?
– До трёх!
Вот так тебе. Рассчитывать, что парни, для которых эти машинки – родные, не смогут ни разу по нам попасть…
В голове моей внезапно прояснело, и я возопил:
– Хаген!!!
– Да, Илья Алексеевич? – очень спокойно ответил он. Рядом стоит, да как тихо. Тоже протрезвел. И, похоже, тоже осознал всю глубину нашей ж-ж-ж… жизненной ситуации.
– Отставить меланхолию! За мной!
– Вы куда⁈ – не понял Петя. – Вон же, под литерой «С», нормальная машина!
– Но мы возьмём другую! – я устремился меж рядов назад, туда, где видел подходящую… – Во!
– Ты уверен?
– Лезь в кабину! Проверяй, на ходу – нет. А я пока сгоняю, надо ж, поди, разрешение, чтоб остатки стёкол выломить.
Хаген понял меня мгновенно:
– Но ведь поединок без магии?
– Нет! – торжествующе прошептал я. – Без боевых заклинаний, понял⁈
– Ах ты, пень горелый! Понял!
Хаген кинулся проверять машину, и через короткое время уже крикнул мне из кабины:
– Берём!
– Я не понял, – начал Петя, выныривая между соседних машин, – вы чего тут…
– Где аренду оформлять? – перебил его я. – Помчали, живо, я в калошу садиться не хочу. Да и паспорт этой битой морды хотелось бы посмотреть, вдруг у неё скрытый дефект какой?
– Нормальная она! – пропыхтел Петя на бегу. – В первой десятке. Была, пока бронестекло не расхлестали.
– Значит, её и возьмём.
– Ты уверен? Битое стекло же…
– А мы без стекла пойдём.
– А-а-а! – Петя тоже понял.
– Ага. Но вслух орать не надо.
– Яволь.
– Иди ты!
Следующим этапом мы доказывали смотрителю сей площадки (он же сторож), что – да, мы хотим взять именно битую машину. И мы даже своими силами и совершенно бесплатно осуществим демонтаж повреждённого лобового бронестекла. И если красящий выстрел попадёт в кабину, то тоже оплатим чистку (по этому поводу пришлось заполнить гарантийное письмо – впрочем, подпись герцога Топплерского произвела на смотрителя самое благоприятное впечатление).
Вернулись – Хаген с Фридрихом уже самочинно стекло вынули.
– Его высочество справился с помощью своего нового дара, – отрапортовал Хаген.
Фридрих скромно кивнул:
– Я. Стекло оказайтся почти как камень. Слушайтся меня. Я есть закругляйт края, делайт ручка. Удобно вытаскивайт.
– Шарман! – восхитился Петя. – Ладно, други, усаживайтесь и выходите на площадку. Наши соперники великодушно дают нам четверть часа на привыкание к машинам.
– Само благородство! – криво усмехнулся я. – Ладно, поехали. С Богом! Фридрих, занять место заряжающего!
– Яволь! – вытянулся наш тощий принц и со всей ответственностью покарабкался в кабину. Я за ним.
Залезаю – он уже по указке Хагена на боковом сиденье для заряжающего-стрелка присел, смотрит глазами круглыми, а вся фигура – чисто заяц настороженный:
– Что я есть делайт?
– Ты как следует пристёгиваешься страховочными ремнями и держишься вон за те скобы.
– А как же я… э-э-э… как я будеть заряжайт, если пристёгиваться?
– Заряжать ты будешь только в том случае, если швабам удастся каким-то образом нейтрализовать и меня, и Хагена. Вот тогда ты будешь из последних сил отстреливаться. А пока твоя основная задача – не вылететь во время резких поворотов из нашей шикарной форточки. Задача понятна?
– Яволь, – несколько расстроенно согласился Фридрих.
– Откуда в голосе печаль? – нарочито бодро продолжил я. – Воинским навыкам обучаться нужно не менее, чем твоей любимой логистике. Вот приедем, я тебе организую спецкурс. А то, действительно, что за пробел в образовании? Заводи, Хаген. Проверим в деле нашего «Барсика».
ПОЛИГОН
Собственно, место для поединков располагалось в небольшом естественном углублении, плюс учитывайте высоту кабин – так что на подходе мы получили возможность рассмотреть его немного сверху. Это был большой квадрат со сторонами примерно в полкилометра.
– Изрядно изрыт, – приценился Хаген. – А вн те горки, похоже, искусственно отсыпаны.
– Интересно, плотные ли? Или с пустотами?
– Думаю, нам не скажут, так что предпочту не соваться.
– Господа, – гораздо более весёлым и слегка удивлённым голосом сказал Фридрих, – кажется, я находийт план этот полигон.
Мы остановились на пригорке и бегло рассмотрели обнаруженный листок. И расположение горок совпадало, и рвы на нём были помечены, и даже пара высоких трёхэтажных стен с окнами плюс несколько мелких вразброс, долженствовавших изображать городские руины.
– Здесь есть отмечайт пруд, – заметил Фридрих. – Походить на буква «Г». Но я не видеть пруд, найн.
– Да вон он, похоже, – прикинул я. – Ты вспомни, на Дальнем Востоке речек много было, мостов мало. Пару раз перейдёт группа шагоходов по мелкому месту – и на тебе, пожалуйста: была речка, стала каша. И тут то же самое. Потоптались по бережку, опорами размесили, дальше – больше. По ходу вон та глиняная площадка с крошечной как бы лужей воды по центру – этот бывший пруд и есть. Если снизу родничок хотя бы бьёт – место топкое.
– Понял, – сказал Хаген, – туда не заходим. Во избежание.
Из прочих примечательных деталей полигон мог похвастаться несколькими мощными деревьями с частично изломанными ветками и разбросанными в некоторых местах клочками кустов.
По противоположной стороне полигона уже прохаживались супротивники. Я подошёл к нашей стартовой площадке, где уже стоял шагоход «4-А», а из его боковой двери, поджидая нас, поглядывал Иван.
– Которого берёшь? – спросил он сразу.
– Да мне всё равно. Могу основной целью назначить вон того, песчаного. Но лупить буду всякого, до кого дотянусь.
– Ладно, тогда мой основной зелёный.
– На лучше, карту глянь. Пара мест засадных. По-любому, постараются туда заманить.
– Ну пусть заманивают, болезные, – процедил Иван.
На трибунах меж тем заметили, что один из «русских» шагоходов явился на «ристалище» с отсутствующим лобовым бронестеклом, начались возня, хохот, крики и даже свист. Что ж, скоро, ребятушки, вам предстоит страшно удивиться.
