Текст книги "Маша и Медведь 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Войлошникова

Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Кто измотает – тот и победит? Или нет?

Маруся практически израсходовала свой ресурс маны и теперь только переживала за Аню и за отца Филарета, лицо которого выглядело мертвенно-бледным в свете электрических фонарей.

Магический ход корабля был исчерпан, но механический-то остался! И команда делала всё, чтобы подобраться к лисе поближе и облегчить работу магу-блокировщику. Ещё чуть-чуть! Жемчужная сфера сделалась слегка прозрачнее, и за ней, словно за нежной тюлевой занавеской, уже можно было разглядеть напряжённую фигуру женщины с растопыренными руками.

– Казаченьки, товьсь!

Зря курсанты скептически высказывались о казачьем вооружении. Да, не было в их арсенале тяжёлых пушек, зато карабины и винтовки, подходящие для такого случая – были!

Ещё один манёвр – жемчужная сфера рывком приблизилась метров на двадцать, стенки её сильнее побледнели.

– Бей в глаз, не порти шкуру! – выкрикнул Савелий, и лиса, яростно оскалясь, обернулась в его сторону.

Но это возымело совершенно обратный эффект, нежели она ожидала. Последовал общий слаженный залп, и лисий щит, проседающий под давлением отца Филарета, в крошечной точке напротив лисьего глаза моргнул, словно вуаль, прожжённая искрой. Прореха мгновенно начала затягиваться, но последняя, чуть запоздалая пуля, проскочила сквозь стремительно закрывающееся отверстие и вошла чернобурке прямо в глаз. Голова лисы дёрнулась, и в следующий момент отец Филарет едва не упал – так резко исчезло противостоящее ему сопротивление. Шар схлопнулся, и лиса полетела вниз, обмякшая, словно тряпочная кукла.

– Одолели ли? – оседая на палубу, спросил Филарет.

– Убедиться надобно!

– Аня, пой. Не останавливайся! – Маруся схватила подругу за руку, и собирая всю возможную ману, толкнула корабль вперёд, к месту падения тела.

– Здесь! – гаркнул кто-то, корабль замер, и в воду уставилось несколько прожекторов. Прыгнули добровольцы.

– Осторожно! – успела вскрикнуть Маруся и только тут поняла, что канонады давно не слышно, и Бриарей уже не бомбардирует лисий дворец кусками скал.

Зато за островом одна за другой непрерывно вспыхивали зарницы.

– Баграр там…

– Помочь бы ему, – обессиленно прошептал отец Филарет, – да, кажись, отбегал я своё, девоньки…

Аня встрепенулась и схватила его за запястье:

– Вот ещё! Рядом с двумя магичками умереть!

Маруся, не сговариваясь, взяла священника за вторую руку. Чувствовала она себя зверски уставшей, но уже не такой опустошённой – сложно это посреди океана, даже если тебя специально не накачивают, энергия сама льётся:

– Ну, давай, Ань, начинай. Я подхвачу.

Через десять минут целительных процедур отец Филарет перестал соответствовать присловью «краше в гроб кладут» и даже смог подняться на ноги.

– Эх, хотела я вас на леталку посадить, да самой на второе место устроиться, чтоб рулить, и рвануть к Баграру, а вижу, что не выйдет такая затея, – покачала головой Маруся. – Слишком уж рискованно.

– Да поехали все туда! – воскликнула Аня.

– А лиса?

– Ах, лиса же ещё, я уж и забыла про неё…

И тут голоса разом сделались громче, закричали радостно.

– Нашли⁈ – вскинулась Аня.

– Нашли, нашли! Полубаба-полузверь!

– А ну, пошли! – Маруся решительно потянула Аню и отца Филарета за собой.

Помощник капитана попытался преградить девушкам дорогу:

– Не стоило бы вам смотреть такое, барышни…

– Нет уж! – решительно обошла его Маруся. – Я должна своими глазами увидеть, что за чудовище нам противостояло. И вообще, она ли это?

Тело выглядело действительно страшно, словно оно даже в смерти не могло определиться – зверь ли оно, или человек? А ещё оно было очень… старым.

– Батюшка – она? – спросил мокрый до нитки Петя-пулемётчик.

Отец Филарет привстал на одно колено, повёл рукой над телом и словно прислушался.

– Она. Александр Петрович, охрану из трёх человек поставьте. Присмотр нужен, покуда не сожжём. Да проверьте, коли все из команды здесь – Баграру на помочь поспешим!

Через минуту команда вновь стояла по местам, а Маруся и Аня придавали «Следопыту» максимальное ускорение – в обход лисьего острова, туда, где полыхали зарницы.

* * *

В управляющей пещере Бриарея шёл жаркий спор – двинуть ли остров к Баграру, и не помешает ли ему это? Две предыдущие попытки привели лишь к тому, что мясорубка из яростно мечущегося водяного змея и мелькающего вокруг него Баграра почти совсем сместилась из зоны досягаемости.

– Смотрите! – воскликнул профессор Попов, который, казалось, умудрялся быть одновременно везде и примечать самые важные детали. – «Следопыт» идёт на сближение! И его не замечают!

* * *

И всё-таки они… нет, нельзя сказать: не успели. Явились к шапочному разбору – так будет точнее. «Следопыт» вылетел из-за мыска и устремился к бешеному штопору из воды и огня. При ближайшем рассмотрении стало возможным различить поднимающуюся из океана гигантскую водяную кобру и совершенно огненного Баграра, нарезающего спирали вокруг её головы.

Тут снова стало громко: шипело, свистело и даже как будто взрывалось, обрушивались плюхи воды размером едва ли не с их маленький кораблик.

– Достанем, отец Филарет⁈ – перекрикивая грохот, спросил капитан.

– Если под самым хвостом встать!

– Я могу поставить защиту! – предложила Маруся. – Прикрою корабль!

И тут несколько голосов разом закричали – а общий смысл был: «смотри-смотри!»

Напротив головы плюющейся водяными стрелами кобры что-то здорово жахнуло, и Баграр влетел ей прямо в рот. В следующий миг голова и капюшон змеи окрасились алой вспышкой, оторвались от тела и обрушились вниз. И также, на удивление постепенно, начало обрушиваться замершее водяное тело – сперва верхние сегменты, затем всё более и более нижние – словно титанический опадающий фонтан. Маруся поспешно поставила «изоляцию», чтобы расходящаяся волна не опрокинула казачий кораблик.

В сторону Бриарея, светясь, словно остывающий уголь, летел Баграр. Летел странно, кренясь на правый бок и как будто слегка припадая время от времени. И он, кажется, не видел их.

– Баграр! – закричала Маруся, и пять десятков голосов подхватили:

– Баграр! Баграр!

Тогда только он услышал их – и заметил, как будто проснулся. И когда он опустился на палубу, Маруся поняла, насколько смертельно он устал.

– В Заранске-то, поди, и то пободрее глядел, – переживающе высказалась Анечка.

– Это ничего, это мы поправим, – заторопилась Маруся. – Ах, жаль, бусин нет и накопители мои пусты. Ничего… Аня, давай пока хотя бы как с батюшкой, маленько… Баграр, садитесь… Гарью-то как пропах, о, Господи… Ребята, воды принесите! Лишнее из рук давайте уберём… – когти Баграра постепенно уменьшались и переставали светиться, возвращаясь из боевого положения в обычное, и только когда кто-то попытался помочь и обработать рваную рану на предплечье, все поняли, что странный предмет, который Баграр до сих пор автоматически сжимал в когтях, был обгорелой головой вантийца.

«Следопыт» развернулся к Бриарею, и все на корабле, не занятые его непосредственным управлением, усердно молились за исцеление одного измученного медведя. На подходе к острову Маруся перестала бояться, что Баграр у них на руках умрёт от истощения. Сейчас он просто спал.

МАША

Я видела, как Баграр пробился сквозь защиты вантийца, как опала кобра, и как он из последних сил потащился в сторону «Следопыта». Первый порыв был – побежать к берегу!

Я отскочила от проекции, вокруг которой сгрудились все курсанты и офицеры.

Нет, стоп! Как там Маша сказала? Инерция мышления у нас. Мы же магички! Эх, леталка у нас одна! Срочно надо исправить это упущение! А если… Я крутанулась вокруг себя. О! Лавка!

Верхом на ней сидеть оказалось удобно, хоть подол немного и мешал. Зато держаться есть за что и рулить ловко.

– Маша? – спросил удивлённый Димин голос.

Я даже оборачиваться не стала. Ну его, вдруг у него подавление воли через взгляд⁈

– Я быстро! – и взяла с места в карьер. Ну, это в книжках про всякие приключения так красиво пишется. А я просто стартовала на всём доступном мне сейчас максимуме. Услышала только, как профессор Попов вскрикнул:

– Феноменально! – а дальше только ветер свистел.

На палубу «Следопыта» рухнула со своей лавкой – вокруг Баграра уже вовсю молебен шёл.

Глазами спросила Марусю: как он?

Она покачала головой, мол – не очень. На руку показала, мол: браслетов нет. И всё, что на нём, в бою повыгорело, понятно! Я заторопилась, сняла с шеи риталидовое колье –почти полное зарядки! Обвязала Баграру вокруг пальцев – хоть так! Лапа сжалась, прихватывая камешки.

– Муша…

– Я здесь!

– Лиса?..

Я обернулась на Марусю.

– Казаки пристрелили, – подсказала она.

– Красавчики! – слабо ухмыльнулся Баграр. – Я спать, – и растянулся на палубе во весь свой немалый рост.

На Бриарее нас встречали радостными воплями. И впереди всех – профессор Попов. Воспользовавшись всеобщей сутолокой он заговорщицки сообщил мне:

– Мария, вы должны иметь в виду: ваш экстренный вылет произвел неоднозначное впечатление.

– Да вы что? – я засмеялась. – Вообще-то я не удивлена.

– И тем не менее, – профессор оглянулся, живо напомнив мне наши шпионские походы по магазинам в Заранске, – некоторые побежали на корабль… – он многозначительно пошевелил бровями: – Вы знаете, что связь восстановилась?

– Да вы что⁈ – я даже обрадовалась. – Так это же здорово!

– Мда?

– Конечно!

– Профессор, вы позволите похитить у вас вашу прелестную собеседницу?

Ага. Дима, Саша и Добрыня. А Иннокентия нет! Тоже, видать, помчался с докладом.

– Машенька, ваше выступление с лавочкой было феерическим! – сходу заявил Добрыня.

– Во всяком случае, вопрос о сверхбыстром перемещении из «Трёх котов» в гимназию отпал сам собой, – заметил Александр.

А он, значит, был – тот вопрос. Так-та-а-ак.

– Сударыня, – Дмитрий галантно поклонился, – я впечатлён!

– Спасибо.

Люблю я, когда меня хвалят, всё-таки. А кто не любит?

Вокруг Баграра засуетились, хотели организовать носилки из досок, вроде помоста, но тут он проснулся и сказал, чтоб не придуривались, уж с корабля он в состоянии сойти сам. И сошёл! И даже до пещерки управления добрёл, а уж там завалился в углу, пробормотав, что мы всё правильно сделали, и теперь ему просто надо отлежаться:

– Дайте два часа, потом уж пойдём Катюшку искать. Если она до того времени сама не явится… – Баграр приподнял голову, окинул толпящихся в пещерке мутным взглядом и строго предупредил: – Без меня на остров не лазить! Мало ли, вдруг там магических ловушек поналеплено… – и отключился уже окончательно.

17. ПРОЯСНЯЕМ СУТЬ

РАЗГОВОР У КОСТРА

Ночь у лисьего острова

Маша

Под присмотром отца Филарета уничтожали останки лисы. Покуда на каменистую площадку у воды натаскивали сухого плавника, профессора достали откуда-то разнообразную фотографическую аппаратуру, в свете прожекторов фотографировали тело так и сяк. Офицеры специального отдела с «Царицына» притащили свои фотоаппараты и даже кинокамеру, снимали. Потом сожгли на стальном листе, тщательно следя, чтобы ни единого куска плоти не осталось. У меня сложилось такое впечатление, что люди боятся, как бы лисье безумие не распространилось через её останки. Пепел ссыпали в металлический контейнер и запаяли. Голову вантийца поместили в большую банку (предназначенную, как сказал профессор, для особых образцов), залили каким-то удушливо-вонючим раствором и плотно запечатали – для предоставления к отчёту.

Потом все потихоньку расползлись по своим уголкам.

Из темноты время от времени слышались весёлые голоса, здравницы, даже пение. Но мы с девчонками никуда не пошли (да и неприлично, по местным понятиям), разожгли напротив пещерки свой костерок. Капитан «Царицына» сменил взвод охраны, и гардемарины снова нас охраняли, не особо приближаясь к пещерке. Потому что у огня сидел с нами кто? Правильно, цесаревич. Со своими друзьями-охранниками Александром и Добрыней. А Кеши не было (длинный, должно быть, выдался доклад). Но как-то всех после столкновения с лисой отпустило, что ли. Мы общались и смеялись, почти как в тот памятный вечер моего первого бала. Пока с корабля не пришли ещё посыльные, притащившие несколько тюфяков и одеял, и не передали Диме записку. Он прочитал, нахмурился:

– Простите, дамы, мы должны идти. Доброй ночи.

Все эхом откликнулись:

– Доброй ночи… – и компания растворилась.

Парни ушли на корабль, Маруся с Аней потащили тюфяки в пещерке устраивать. А я не могла отлипнуть от костра. Внутри кипели и бурлили пережитые эмоции. По-хорошему, нужно было успокоиться и немного поспать, но взбудораженность ночи не отпускала.

Послышался шорох шагов, и к костру вышел Иннокентий.

– Мария, могу я попросить вас о беседе?

– Опять эти ваши секретные дела, – проворчала я. – Что, Кеша, получили от папеньки инструкции?

– Вы не представляете, в каком количестве, – усмехнулся он. – Маша, весь третий отдел имперской безопасности от произошедшего стоит на ушах. В докладах такая каша! Вы могли бы, если это не заденет сведений, которые вы не захотите раскрыть, помочь нам навести хотя бы относительный порядок во всей этой истории?

Блики костра плясали на его уставшем и расстроенном лице. В принципе, отчего бы и нет?

– Ну, что ж, давайте поговорим.

– Скажите, пожалуйста: имеете ли вы отношение к признательным показаниям некоего господина Сотейникова?

– Кого⁈ – удивилась я. – А-а-а… Это, наверное, тот неприятный тип с распродажных танцев, который хотел Марусю унизить? Мерзавец. Он должен был признаться, да.

– На самом деле это мой второй вопрос. Упомянутый вами персонаж – господин Привадин, также явился с повинной, но…как бы сказать, в его внешности не случилось столь чудовищных изменений.

– Ах, э-э-этот… – я помолчала. – Который с женой?

– Да, госпожа Сотейникова умерла.

– Я знаю.

– Откуда? – цепко спросил Кеша.

– Баба Дуня сказала.

– Баба Дуня?

– Светлейшая княгиня Голицына.

– И эти тут…

– А куда им деваться? Ищут подходящих невест. Кстати, надо будет через вашу дипломатическую службу бандерольку ей отправить.

– Вы обещались ей что-то отсылать?

– Да нет. Она предложила нам походить кандидатками в невесты. В качестве символа предварительного договора баба Дуня вручила нам два гарнитура: колье и серьги. Был уговор – до Масленицы мы думаем, после либо выбираем из предложенных кандидатов – либо возвращаем драгоценности.

– И вы взяли⁈ – почти ужаснулся Кеша.

– Нам очень нужны были накопители, – честно сказала я. – Маруся получила тяжёлую энергетическую травму. Мы же тогда не знали, что через неделю шкатулку её матери вернут, может, и продержались бы. И так замучились к реке каждую ночь летать.

Кеша некоторое время помолчал, а потом честно сказал:

– Знаете, ничего понятнее не стало.

Я устало засмеялась:

– Потому что мы скачем с пятого на десятое. Давайте я вам вкратце и по порядку расскажу, как всё было, а вы по ходу, если что-то уточнить захотите, сразу спрашивайте.

Долго мы с Кешей сидели. И иногда я говорила: «Нет, это я рассказывать не буду».

Потом он взъерошил руками волосы и уставился в огонь чуть ли не с отчаянием:

– Маша, честно вам скажу: я не представляю, как буду это докладывать. Насколько это… изменит все расклады? И внутриполитические… А уж внешне!

– Тут я вам помочь не могу, потому что не очень пока в теме. Маруся меня просвещать пыталась, да всё не до того нам. Так, по верхам проскакали…

Помолчали.

– Маша. Я вынужден вас спросить ещё об одном.

– Про цесаревича?

– Как вы догадались?

– Все на него глаза пучат. Как же не спросить⁈ Что вы хотели?

– Насколько серьёзно вы воспринимаете ваши… м-м-м… отношения?

– А у нас были отношения?

Мы уставились друг на друга. Интересно, что он знает про «Трёх котов»?

Иннокентий слегка покраснел.

– Кеша! Ну, вы даёте! – я почувствовала, что тоже краснею. – Дима – симпатичный парень, но… Вы поймите, я привыкла к реалиям Гертнии. Там взаимоотношения неженатой молодёжи гораздо свободнее. Если вы имеете в виду: не думала ли я о замужестве, сразу отвечу: нет! Как можно выйти замуж за человека, которого практически не знаешь? Как он воспитан? Что любит? Какие книги читает? Да, может, он вообще грубиян и деспот⁈

– Кто грубиян и деспот? – спросила совершенно сонная Маруся, выглядывая из пещерки.

– Жених потенциальный! – сердито ответила я.

– А-а. Нет, таких женихов мы отметаем с негодованием.

– Вот и я говорю. Ты чего вышла?

– Так ты кричишь, словно режут тебя.

– Я вроде тихо.

– Вот. Ещё страшнее. Тихо кричишь, сдавленно, – Маруся остановилась около нас, – как будто режут тебя с большим умением. Пошли спать уже, хоть чуть-чуть надо.

Я, и впрямь, вдруг почувствовала страшно навалившуюся усталость:

– Извините, Кеша. Мы пойдём. Доброй ночи.

Хотя, впору уже доброго утра было желать, восточный край горизонта вовсю светился нежным персиковым цветом.

– Баю-бай, баю-бай, – строго сказала Маруся, укладываясь на тюфяке, – поскорее засыпай! Будешь глазками в потолок хлопать, придётся применить к тебе усыпляющую магию.

– Пф!

– Вот, попфыкаешь потом.

Я засмеялась, пристраивая голову на свёрнутой шали, и мгновенно провалилась в сон.

ПЕРЕЛЁТНЫЕ ПТИЦЫ

Кто просыпается раньше всех? Конечно, профессор Попов, в любое время суток бодрый и жизнерадостный, как мячик. Однако, выскочив на улицу к большому столу, он с превеликим изумлением увидел, что там уже сидит Виктор Иванович, дописывающий, судя по всему, четвёртую тетрадь.

– Поразительное зрелище, Виктор Иванович!

– Где⁈ – немедленно закрутил головой тот.

– Да вы же! Вы разве не ложились?

– Знаете, прилёг, но никак не смог уснуть. Столько событий! Хотелось всё записать. Вот и…

Тетрадями и ручками летописца намедни снабдили офицеры с «Царицына», у которых всяческих письменных принадлежностей имелся изрядный запас.

– Понимаю, – согласился профессор и принялся разводить огонь в уличной печке. Скоро начнут просыпаться люди, можно уже и чай ставить.

– Не знал, что в этом регионе работают орнитологические станции, – Виктор Иванович, усердно изображавший летописца, едва успевал поднимать голову от своей тетради, и профессор Попов с удивлением спросил:

– С чего вы взяли?

– Я видел несколько окольцованных птиц. Э-э-э, я не очень силён в биологии, поэтому не возьмусь достоверно утверждать, но, по-моему, все они были одного вида. Возможно, перелётные?

– Конечно, перелётные! Не слышал ни об одном орнитологическом институте или станции в Океании. Ближайшие – Индия, Китай, а, вполне вероятно, птицы прилетели и вовсе из Европы. А если из Америки⁈ Я слышал, во Французской Луисиане открыли филиал Парижского университета.

– Возможно, возможно, – отрешённо пробормотал Виктор Иванович. – Некоторые птички вовсе не пугливые. Одна даже садилась прямо на стол. Или это вообще была одна шустрая птица?

– О! – придушенно вскрикнул профессор. – Не шевелитесь, кажется она вернулась! Жаль, что у меня нет сачка, но, может быть, если она ручная, мы сможем приманить её и прочитать метки…

Профессор пошарил в кармане и нашёл пару обломков от вчерашних галет. Возможно, птички привыкли, что их подкармливают, и ждут от людей того же? Высыпав на ладонь несколько крошек, он начал бочком подбираться к кусту, на котором сидела птичка, с любопытством наблюдающая за его перемещениями.

– Цып-цып-цып… Цы-ы-ып-цып-цып… На, возьми! Хоро-о-о-ошая птичка, хоро-о-о-ошая…

Профессор подошёл совсем близко, ме-е-едленно приблизил руку… К его восторгу птичка не вспорхнула, а аккуратно перешагнула к нему на палец.

– Ах, красавица! Краса-авица! – восторженным шёпотом хвалил профессор птицу. – Ну-ка, милая, посмотрим… Хм…

– Что там у вас? – спросил только что проснувшийся, потягивающийся Баграр.

– Профессор сумел подманить окольцованную птицу, – негромко пояснил ситуацию Виктор Иванович.

– Странно… Очень странно… – забормотал Попов. – Обычно указывается цифровой код, ну, иногда возраст… А здесь – просто «Катя».

– А ну-ка! – подошедший Баграр подставил коготь, и птичка радостно на него перескочила. – Ты моя умница! Немножко растерялась, но всё сделала правильно. Вспоминаем: как разворачивать формулу?..

Профессор, совершенно нелепым образом разинув рот, таращил глаза на маленькую девочку, сидящую на руках у огромного медведя:

– Феноменально!..

Виктор Иванович строчил в своей летописи как пулемёт – фиксировал новое дивное событие!

– Катенька!!! – громогласно воскликнула Аня, уснувшая вчера первая, и сегодня первая же из девчонок выспавшаяся. – Живая! Живая!

Уж на эти крики из всех домиков начали выглядывать люди и площадь живо наполнилась народом.

– А где же, барышня, ваши туфельки? – полюбопытствовал профессор Попов.

– В океане потерялись, пока меня водяной кулак тащил.

Виктор Иванович потеснился на лавочке:

– Господа, дайте же барышне присесть! Юная дева, не расскажете ли вы нам о постигших вас приключениях?

– Расскажу, – согласилась Катя, и Виктор Иванович потянулся за новой тетрадью.

– Да погодите вы с рассказами! – засуетилась Аня. – Дайте хоть дитё накормить.

– Одно другому не мешает, – дипломатически успокоил Аню профессор Попов. – Мы будем чай пить и беседовать. К тому же, первый чайник уже поспел! А господа с «Царицына» любезно поделились с нами прекрасными бисквитами. Вы как к бисквитам относитесь, Катенька?

– Хорошо, – кивнула Катя.

– Прекрасно! К тому же, если ребёнок будет рассказывать и есть, Виктор Иванович ничего не пропустит в своих записях.

Маша

Конечно же, Аня разбудила нас с Марусей, иначе мы бы прослушали историю Катюшки. Самое удивительное, конечно – это когда она начала доставать и выкладывать на стол камешки.

– Вот. Я превратила всех, кого лиса собиралась съесть, – она посмотрела на Баграра и доверительно сказала: – Как страшно она кричала! Я сидела в кустах над пещерой и всё слышала. И она съела охранников.

– Неужели? – поразился профессор. – Как же они все в неё вместились?

– Ну… Она не целиком их съела, а… – Катя передёрнулась. – Что-то из внутренностей. Мне было очень страшно, и я не стала подлетать близко, видела только, что крови натекли большие лужи… И я… – она часто заморгала, – хотела убежать. То есть, улететь…

– Ч-ш-ш-ш… – Баграр тихонько накрыл Катину макушку лапой, и сделал загадочные глаза: – Сейчас ты уснёшь – на минуточку! А когда проснёшься всё станет хо-ро-шо. М-гм? – и начал что-то напевать на гертнийском.

Глаза у Кати закрылись, но сама она продолжала сидеть ровненько, как столбик.

– Ну вот! – Баграр отпустил её голову и прищёлкнул когтями. – Итак, ты улетела в серединку острова…

– А утром я решила, что посмотрю, что происходит на берегу. И увидела на этом острове русские флаги! И прилетела сюда.

– Умница! А какие красивые у тебя получились камешки! Даже янтарные!

Катя расцвела лучезарной улыбкой:

– Среди тех, кого лиса собиралась съесть, были не только дети. Вот эти пять – это лисята.

– Лисята⁈ – вскрикнули несколько голосов.

– Неужели она собиралась пожрать своих детей? – поразился отец Филарет.

– Не своих. Они убили их мать. Я… слышала, какой-то мужчина хвастался, – Катя нахмурилась и покачала головой, – очень страшно. По-моему, это был тот чёрный вантиец с белыми глазами.

– Ну и не бойся, – обняла её Аня, – его больше нет.

– А ещё нас не кормили, – Катя обвела непонимающих мужчин взглядом. – Мы превратим этих ребятишек, и они все будут голодные.

– Ах, я старая чернильница! – хлопнул себя в лоб профессор. – Надо бежать на «Царицын». Там большая корабельная кухня!

– Предлагаю вот что! – Виктор Иванович решительно закрыл тетрадь. – Мы все пойдём на «Царицын». Если уж тело лисы снимали на киноплёнку, то процедуру превращения камней в детей отснять захотят наверняка!

– Да нам попросту не простят, если мы не учтём интересы Российской Империи в этом вопросе! – согласился профессор Попов. – Катюша, собирай камешки. Да и завтрак на «Царицыне» тебе предложат полноценный, не то что чай с бисквитами.

Капитан «Царицына» не поверил своим ушам. Но офицеры специального отдела так резво забегали со своими аппаратами, что он, скрепя сердце, остался присутствовать при эксперименте. И, конечно же, Иннокентий тоже присматривал за процессом. А, возможно, и Дмитрий Александрович – я его не видела.

Баграр подозвал одного из корабельных стюардов и что-то у него спросил. Тот кивнул и умчался. Катя тем временем начала превращать камешки обратно в детей – один за другим. Черноглазые смуглые ребятишки испуганно таращились на окружавших их офицеров. Катя осмотрела неровный строй и строго велела им на местном диалекте не хулиганить и идти вон с тем дяденькой (поваром в белом колпаке), который их накормит.

В это время прибежал стюард с корзинкой, в которую вместо матрасика была уложена ветошь:

– Господин Баграр, подойдёт? А молоко, к сожалению, только из сухого, вот.

– Отлично! Спасибо. Катерина, держи-ка постель для лисят. И чашечку. Со́сок на военном корабле нет, так что придётся тебе их с ложечки кормить.

Катя начала по одному превращать лисят – совершенно крошечных – кормить разведённым молоком и укладывать в корзинку. Оператор сосредоточенно двигался вокруг, фиксируя все детали. Интересно, плёнка у них цветная? Мне в кино приходилось видеть и цветное изображение, и чёрно-белое.

Между прочим, оператор снял и Баграра тоже. И меня, и Марусю и Анечку. Подозреваю, что это будет специальный фильм для малой группы лиц. Широко прославимся в узких кругах, да уж.

Пока всё внимание было сосредоточено на лисятах, ко мне протолкался Иннокентий:

– Мария Баграровна, могу я задать вам ещё пару чрезвычайно важных (для вас, в том числе) вопросов?

– Можете? Только к чему же так официально? Вчера вы вполне обходились «Машей»?

– Просто… В обществе неловко, сами понимаете.

– М-м. Не очень, но ладно. Отойдём в сторону?

– Да, прошу.

Мы сместились на пятачок, где было народа.

– Вид у вас усталый, я хочу сказать, – неодобрительно оценила я. – Дайте руку. На минуту, не бойтесь. Просто чуть исцеления, а то вон какие синячищи под глазами, ужас, – я прихватила начинающего спецслужбиста за запястье и слегка ехидно поинтересовалась: – Доклад был тяжёлым?

– И, главное – долгим, – не стал отнекиваться Кеша. – Поспать мне сегодня вообще не дали.

– Эк они людей не жалеют!.. Ну вот, – я отпустила руку. – Лучше?

– Гораздо! Весьма вам благодарен!

– Не стоит. Так какой у вас вопрос?

– Вопрос, на самом деле, очень серьёзный, постарайтесь ответить на него максимально точно. Титул и статус вашего приёмного отца… до какой степени можно соотнести его с реалиями Российской Империи?

Вот вопрос!

– Хм… Видите ли, Кеша, Гертния устроена не вполне так, как земные государства, о которых я имела возможность прочесть. С Российской Империей сравнить её можно весьма условно. У нас… – я потёрла лоб, – извините, я всё сбиваюсь… Там правит военная аристократия. Во главе государства стоит король.

– Гертния – королевство?

– Да.

– Баграр сказал, что он алуаз Орентии. Орентия – это?..

– Одна из частей королевства. Наверное, её можно назвать областью или провинцией.

– Эти области большие?

– М-м… да, довольно большие. Если вот по карте представить… сравнимо с Якутской губернией, пожалуй.

– М-гм, отлично. А что такое «алуаз»?

– Алуаз – это владетель земли. «Алуазит» – это земля.

– Вроде поместья?

– М-м-м… – да что ж я мычу-то всё время! – Нет, по описанию больше похоже на вотчину. Владение Баграра наследное. Оно состоит из двух основных частей: малое имение неподалёку от столицы (мы там жили) и большое владение в Орентии. В Орентии род Баграров второй по древности, но первый по владениям. Там Баграру принадлежит около шестидесяти трёх процентов от общей площади провинции. Это самое большое по энергетическому потенциалу земельное владение во всём королевстве Гертния, – я немножко раздулась от гордости – похвастаться-то хочется! – помимо энергетического налога в королевскую казну, Баграр лично обеспечивает содержание тяжёлого воздушного крейсера «Буревестник» и всей его команды, а также отдельной десантно-штурмовой бригады.

– Что касается военных советов, – раздался из-за моего плеча голос Баграра, – то мой голос – второй по весу после королевского. Простите, что вторгаюсь в вашу беседу, но возникли некоторые обстоятельства.

18. ЕСТЬ КОНТАКТ!

ЛИС. МАША

– Что случилось? – тревожно встрепенулся Кеша.

– Пока ничего страшного. Наблюдатель отфиксировал перемещение на лисий остров ещё одной жемчужной сферы. Я забираю девочек и лисят в управляющую пещеру.

– Понял! – Кеша побежал. Поди, обязан в случае тревоги неотступно с цесаревичем находиться.

Мы маленькой девчачьей стайкой, которую подгонял Баграр заторопились в управляющий пункт. Катя со своей корзинкой засеменила вперёд – устраивать лисят на тюфяках в девчоночьем уголке.

У пещеры стояли офицеры – морские и казачьи, и все профессора.

– Кажись, посыльный бежит! – сказала вдруг Аня, когда мы почти дошли.

Посыльный действительно бежал. Но не от казаков и не из пещерки, как можно было ожидать, а со стороны берега, обращённого на лисий остров (или уже правильнее писать «Лисий остров», раз все так его называют?).

– Что случилось? – спросили мы его хором.

– Мужик приплыл.

– Вплавь? – удивился Баграр.

– Не, на лодчонке какой-то. По-нашему ни бельмес. Маячил-маячил, вот, камешек дал. Вроде как передать.

– Так давайте! – возбуждённо подпрыгнул профессор Попов.

– Стоп! – воскликнул Баграр. – Артефакт может быть настроен на что угодно. На взрыв, к примеру. На отравление ядовитым газом. На сон. Вы готовы?

Окружающие слегка поёжились.

– По моей команде! – Баграр образовал перед собой маленькую светящуюся сферу. – Передаём внутри защищённого полем пространства, – сунул внутрь раскрытую лапу: – Давай! Не ссы, если что, руки новые отрастим!

Посыльный сунул руку в светящийся шар и выпустил камешек.

– В сторонку отходи! – велел ему Баграр.

Над камнем затуманилось нечто вроде разворачивающейся дымки.

– Неужель натурально яд? – нахмурился есаул.

– Погоди… не похоже…

Дымка соткалась в маленькое облачко, внутри которого проявилось лицо. Мужчина заговорил. Понимали его, естественно, только Баграр да мы, девчонки.

– Я уважительно прошу разрешения ступить на землю этого острова для проведения переговоров. Вы можете сообщить ответ этому изображению.

– Переговоров просит, – сообщил офицерам Баграр. – Спрашивает: можно ему зайти или нет?

Несколько минут сумбурных обсуждений – и коллективное решение о разрешении было выдано.

– Заходи! – сказал изображению Баграр, и камешек потух, втянув в себя облачко, будто его и не было. – Деактивирован! – объявил Баграр и сдал камешек офицеру специального отдела (изучать будут, сто пудов).

– Предлагаю пройти в дом, – сказал Виктор Иванович. – Хоть какая-то видимость солидности.

– Анечка, Катю позови, – попросил Баграр. – Мне спокойнее, когда все вы на глазах. Если никто не возражает, говорить буду я. Пока нам нужно только выяснить его намерения. Маруся – переводи. Если кто-то из присутствующих захочет вступить в дискуссию или уточнить что-либо, просто поднимайте руку, чтоб я видел. В этом случае, Маруся, на тебе также перевод.