Текст книги "Маша и Медведь 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Войлошникова

Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Пошли! – Дима толкнул дверь, отсекающую коридор третьего этажа.

– И что здесь?

– Просто жилые комнаты. Попроще, чем во этажом ниже. Я тут в гостях пару раз был. Наверху обычно детей селят, чтоб под ногами не крутились.

– Детский этаж, значит, м-гм.

Дима покосился, подозревая сарказм.

– Здесь есть зимний сад, можем там посидеть. Там должно быть тепло.

– Пошли. Всё равно я тут ничего кроме ужасной гостиной не видела, хоть на что-то посмотрю.

Зимний сад оказался совсем крошечным и весьма посредственным. Но всё-таки здесь была живая земля и растения, а ещё – удобная лавочка между двумя кустами суданских роз, чтобы сидеть вроде как в саду.

– А тут неплохо, – деловито огляделась я. – Отличное место, чтобы заняться… тренировками, – я максимально наивно похлопала глазами. – По сбору маны. А то у вас, ваше высочество, с этим всё хромает на все ноги.

Дима посмотрел на меня возмущённо.

– Что? – в ответ сделала «глаза» я. – Не думаю, что это стратегически дальновидно: полагаться на великий авось. А если само не насобирается? Звучит так же здорово, как надеяться, что еда сама в рот заползёт.

– Фу-у, – Дмитрий Александрович аристократически передёрнулся.

– Вот и я говорю: фу. А кое-кто упражнения не хочет делать.

Он посмотрел на меня грустными глазами и вздохнул. На поцелуи рассчитывал, как пить дать.

– И не надо вздыхать. Вот если у тебя всё здорово получится, я покажу тебе кое-что другое.

Другое упражнение, ха. Ну вот, глаза заблестели. Главное – мотивация!

22. ЗАКРЫТАЯ УСАДЬБА

ДЕВОЧКИ

Как вы себе представляете реализацию отличной, новой, можно сказать, революционной идеи с большой стране с давними традициями и развитым бюрократическим аппаратом? Совершенно правильно представляете.

Комиссию по организации Магической академии… Конечно, комиссию! Любому начинающему делопроизводителю понятно, что невозможно осуществить реализацию столь масштабного проекта без комиссии! Как же иначе⁈ Столько вопросов, согласований, столько утверждающих актов и приказов следует издать! А вопросы учёта и контроля? А архивация данных? А стенограммы заседаний?

Так вот, комиссию по организации Магической академии назвали «Специальной закрытой». Набрали в неё тех специалистов… которые были. Магов из действующих училищ, кое-каких экспертов из магоуправлений – в основном столичных, конечно. Столиц (включая прошлые, не желающие снимать венец славы) теперь было три, и профессионалы от магии едва не толкались локтями. Желающих много, мест, как всегда, мало. Внешне, однако, соблюдалась полная благопристойность и политес.

– Егор Вадимович, друг мой, и вас пригласили? Как я рад!

– Весьма, весьма, Семён Карлович, взаимно! Однако дивные вещи были в приложенных к письму в секретных материалах, я даже не вполне всему поверил. Маг из другого мира, проникнувший к нам порталом, левитация…

– Изрядные сомнения вызывают столь энергоёмкие методики, вы не находите?

– А то, что главным магом заявлен медведь, вас не смущает?

– Вы что, до сих пор боитесь рассказов об этом медведе?

– Что значит «рассказов»?

– А вы его видели? Лично?

– Нет, но тайная аналитическая записка…

– Я вас умоляю, мой дорогой! Подобные записки преследуют одну лишь цель: составить у определённого круга лиц определённое мнение.

– Так вы думаете…

– Предполагаю. Кому-то удобно иметь послушных и немножко испуганных магов. Вы разве не слышали разговоров о том, что магическое училище стало слишком много о себе думать?

– Ах, вот оно что!

– А вы говорите – «медведь»!

Всё высокое магическое собрание было размещено в специально отведённом для этого гостиничном комплексе. По мере работы комиссии (не этой, а другой – дознавательной, той, что собирала все подробности магических инцидентов) господа маги получали выжимки структурированной информации. Для человека, бывшего очевидцем рассматриваемых событий, всё в этих записках было бы стройно и логично. Но не для докторов и профессоров магических наук, каждый из которых имел своё особенное мнение на счёт происходящего. А уж когда разговоры зашли о том, что в управление будущей академии планируется ввести неких девиц, при этом даже несовершеннолетних…

Как это часто бывает в малых закрытых сообществах, происходящие в кулуарах диспуты быстро мутировали и начали приобретать совершенно новые оттенки.

– Что за идея: собрать трёх, пусть и одарённых, девочек и поручить им читать лекции?

– Согласен, полнейший бред!

– Им самим бы поучиться!

– А не кажется ли вам, что дело отдаёт диверсией? Некто, декларируя революционные изменения в практических подходах, затеял подорвать русскую магическую школу?

– Я скорее поверю, что некто под видом преобразований вознамерился пробиться наверх, потеснив якобы устаревших мэтров.

– Безобразие.

– Не то слово! Вредительство и саботаж!

– Меж тем, господа, из весьма надёжного источника мне стало известно, что одной из девиц серьёзно заинтересовался цесаревич.

Некоторая пауза.

– Действительно серьёзно?

– Во всяком случае, встречам молодых людей не чинится препятствий.

Ещё одна пауза.

– А ведь это выход, господа!

– О чём вы?

– Элементарно!

– Тише!

– Простите… Элементарно – где вы видели преподающих в университетах замужних дам? Ведь это нонсенс!

– А-а-а…

– Нам нужно максимально способствовать устройству личной жизни этих особ. А после назначить их почётными членами академии, полностью соблюдя высочайшиий указ.

– Эврика!

– Пару раз в год приглашать на торжественные мероприятия, вручать букеты – дамы это любят.

– Можно не скупиться и медаль вручить. Даже парочку!

– Вполне!

– Только нужно представить всё максимально благовидно.

– Под соусом…

– Верности империи! И привязки в царствующему роду!

– Великолепно. Значит, первой заинтересовался цесаревич…

– Мы можем даже предложить им совместную инспекцию будущего здания академии. Для большего укрепления, хе-хе, дружбы.

– Неплохая идея! Пусть разбирают чертежи, изображают важную деятельность.

– Ещё одна – простите, господа, это неточно, но ходит слушок, что ещё одна из этих девиц весьма симпатизирует молодому человеку из этой… контрольной группы.

– Значит, он тоже маг?

– Этот вопрос необходимо уточнить.

– Если он маг, всё будет легче. В подобной паре вероятность рождения детей со способностями выше, двести лет наблюдений…

– Коллега, оставьте цитаты из учебника студентам. Здесь мы упрёмся в другую проблему.

–???

– Клан юноши. Захотят ли они отпустить его?

– А что за клан?

– Неизвестно. Все фамилии засекречены.

– Значит, он может быть и не лоялен Романовым…

– Идея! Нужен выход на министра двора.

– Х-м-м. Выход есть, но достаточен ли повод?

– Нужно заронить мысль о выделении этой пары в отдельный род!

– Гениально! Если их выделить и приблизить к императорской семье…

– Новый род, магически одарённый, в высшей степени обязанный императору…

– Должно сработать.

– Остаётся ещё одна.

– С этой зайти через фрейлин государыни. Императрица уже в том возрасте, когда дамам нравится женить. Повод тот же – сформировать магический сильный, преданный престолу род.

– Слишком похоже и подозрительно.

– Тогда зайдём с другой стороны! Девушка – бедная сиротка…

– Она только что пожалована в графини, хочу напомнить.

– Тем более, мой дорогой! Бедная девушка, на которую свалился титул. Без водительства она может растеряться и выбрать не достойную партию, а какого-нибудь проходимца.

– Вот это звучит гораздо лучше! Государыня с удовольствием устроит ярмарку женихов из подходящих семейств. Кто возьмётся, господа?

– Н-ну… Моя троюродная кузина служит секретарём у фрейлины Головиной. Я мог бы написать…

– Оставьте! Кому сейчас нужны эти письма! К тому же это компромат.

– А что если мы пригласим вашу достойную кузину на дружеский ужин? Вы могли бы позвонить и договориться. Всё-таки речь идёт о благоустройстве судьбы бедной одинокой девушки…

В МАЛЕНЬКОМ МИРКЕ

Закрытая усадьба под Омском

Маша

Нудное допрашивание продолжалось, и не видно ему было конца и края… Мне казалось, что иногда кто-то из молодых людей на беседах вдруг вспоминал какую-то деталь, и нас – кого-то из трёх девиц – сразу же вызывали прояснить подробности.

На другой день после нашего сидения в оранжерейке мы с Дмитрием бессовестно слиняли туда сразу после завтрака.

– Одно я не пойму, – вслух подумала я, присматривая за его старательным и немного неуклюжим сбором маны, – а где твои верные оруженосцы? Не бегут, в двери не ломятся.

– Ещё бы им ломиться, – сосредоточенно пробормотал Дима, – я ж им обещал ноги выдернуть, не взирая на прошлые заслуги, если они сюда явятся.

– Радикально!

Сидят, наверное, всякую ерунду про нас думают… Да и в пень еловый все их подозрения! Мы тут вон каким полезным делом заняты.

– Достало… меня… под беспрерывным… присмотром… ходить… – совсем уж тихо пропыхтел Дмитрий.

– Так-так… красиво закругляемся… Молодец! А помнишь, – я стрельнула глазками, – я тебе обещала кое-что показать, если у тебя первое упражнение получится?

– Помню, конечно, – он придвинулся чуть ближе.

– Показываю! Упражнение номер два!

Видели бы вы эти глаза.

– Всё по-честному! – быстро сказала я и подскочила с сиденья. Вот, ёлки-моталки, как смотрит-то, прямо жалко его. – А вот если…

– Что?

Да кто меня за язык тянул?..

Дмитрий, напротив, вставать не торопился, а слегка откинулся на спинку скамейки:

– Чего хочет прекрасная и могущественная магичка Мария в обмен на поцелуй?

Быстро себя в руки взял, да ещё улыбается, вот язва!

– А заставь вот этот куст зацвести!

Мне показалось, что он разозлился. И глаза стали такие же чёрные как тогда, на «Царицыне». Я успела пожалеть о своей выходке, лучше бы ничего не говорила вообще… и тут спящая суданская роза вдруг начала выпускать новые побеги и листья! С добрый десяток бутонов мгновенно набух и раскрылся тёмно-красными махровыми цветами.

Я глазела на происходящее, разинув рот, и безуспешно пыталась подобрать челюсть с пола.

– Это… как это?.. Как ты смог?..

– Не знаю, как я смог, – Дмитрий Александрович явно был доволен произведённым эффектом, – но кое-кто мне должен поцелуй.

Он притянул меня за руку, усадил на колени…

– Ты воспользовался моим замешательством, – через некоторое время сказала я.

– Я каюсь.

– Фу, как неискренне, ваше высочество!

Он тихонько засмеялся, уткнувшись носом мне в шею.

– Нет, объясни мне! Как ты это сделал? Ты же не природник! И не универсал. Маг-подавитель…

– Я просто велел ей цвести. Мысленно.

– А так можно⁈

– Понятия не имею.

– Обалдеть. Новое слово в магической науке. Никому не говори! Это будет твой секрет. Наш!

– Обязательно, – кольцо тёплых рук сжалось плотнее.

– Дмитрий Александрович!

– М?

– Упражнение номер два. Да-да. А уж потом, если у вас всё получится…

А что? Маруся со своим Лёнечкой вон как усердно занимается, а мы чего сидим?

КРУГ ВСЁ МЕНЬШЕ

Вечерами мы собирались маленьким девичьим кружком в одной из спален и делились событиями дня.

– Хорошо тебе, Маша! – сказала как-то Маруся. – Сбежала с утра пораньше, и голова не болит. Я вот тоже уже готова куда-нибудь побежать, но боюсь, что Лёне не спустят такое своевольство с рук с той же лёгкостью, как цесаревичу.

– Ты его фамилию так и не выяснила?

– Нет. Какая-то у них страшная инструкция, что к чему, и зачем такие сложности, я ума не приложу.

– Ань, а ты чего?

Аня сидела смурная.

– Да-а…

– Аня? – очень серьёзно спросила Маруся, и слёзы покатились по Аннушкиному лицу. – Что такое? Кто⁈

Я прямо испугалась, что наша инквизирорша сейчас рванёт разбираться с мужским населением: кто обидел подругу?

Аня полезла за платком и шумно вздохнула:

– Спросила я сегодня…

– Про Савелия? – догадалась Маруся.

– М-гм… – Аня горестно покачала головой и уткнулась в ладони. – Говорят: не о том я думаю. Надо во благо империи. Что я теперь при дворе, и…

– Дай, я предположу, – кисло сказала Маруся: – «Следует направить ваше внимание на кандидатов более достойных?»

– Тебе тоже так говорили⁈ – вскинулась Аня.

Маруся неопределённо покачала головой:

– Не вполне, но… Подозреваю, что донимать не будут разве что Машеньку, и то есть варианты. Слухи неизбежно просочились. И многие кланы готовы порваться на британский флаг, лишь бы заграбастать себе сильную магичку. Даже – имейте в виду – совершенно не зная, кто мы. Наших фамилий тоже нигде не значится.

– Ни фамилий, ни фотографий, – протянула я.

– Да ничего о нас неизвестно, кроме возраста и магического статуса! Может, мы тут бабы-Ёжки как на подбор. Но им плевать.

– Что, делались предложения? – поняла я.

– Неоднократно. Так что, Анюта, ты не одинока…

Прошло дня три, и, примчавшись к ужину (раньше Димы, который заскочил к себе зачем-то), я обнаружила, что приборов расставлено в два раза меньше, чем обычно. Суровая Надежда Николаевна заканчивала сервировать стол.

– А что случилось? Куда делись люди?

Домоуправительница чопорно ответила:

– Часть постояльцев была перемещена в другие пансионы, ваше высочество*, по указанию руководства.

*Да, именно мне почему-то досталось такое обращение,

а не «ваша светлость», как всем нормальным герцогам.

Видимо, каким-то образом

титулы Баграра в местную систему пересчитали.

Я плюхнулась на своё место – первая! Есть хочу, ужас.

Из нашего коридора вышла Маруся, села рядом со мной.

– Ты чего невесёлая? – я обрадовалась мясной котлете почти как медведь. – А где Анечка?

– Она получила предложение, от которого не смогла отказаться.

Вилка брякнула у меня из рук:

– Как? Замуж?..

– Пока нет, но… Императрица прислала ей личное приглашение погостить, – Маруся приподняла брови.

– Ёшки-матрёшки…

– Вот именно. Если в игру вступили такие силы, поди-ка откажись… Я ей кое-что подсказала на дорогу, но… – в зал вошли Дима с компанией, Маруся моргнула, мол: потом, и быстро перевела тему: – А за Виктором Ивановичем жена приехала, ты можешь себе представить? Их, кто на Бриарее долго жил, почти всех перевели на дачу академии наук, разрешили проживание с семьями.

Меня больше тревожил Лёня, но судя по безмятежному Марусиному виду, его переводить не стали. Точно, вон он идёт!

Теперь я смогу сосредоточиться на рассказе про «летописца». Хотя Виктор Иванович не особо меня трогал. Да, вроде бы, человек неплохой, но не настолько, чтобы чрезмерно печься о его судьбе.

– Маша, да ты меня не слушаешь! – с досадой сказала Маруся.

– Ой, извини, извини, я задумалась. Так что жена?

– Это наша Агриппина!

– Не может быть!

– Правда, Маша, я смотрела из окна! Услышала звуки и выглянула. Выходит женщина – я думаю: надо же, как похожа. А тут он – он, наверное, её сквозь стеклянные двери из прихожей увидел, и как побежит навстречу! А она к нему! Ноги подкосились, плачет, смеётся…

– Боже мой, – прошептала я и схватила салфетку, промокнуть выступившие слёзы.

– Барышни в своём репертуаре, – смущённо проворчал Добрыня.

– И всё же, господа, это очень трогательно, – Александр поднял бокал, – предлагаю выпить этот прекрасный морс, чтобы все семьи на земле благополучно воссоединились!

Ещё дней десять мы практически валяли дурака. Расспросы почти прекратились, даже дознаватели наезжали уже не каждый день, а время от времени, прояснить очередной пунктик.

– А кто-нибудь знает, зачем мы тут сидим? – за очередным обедом спросила я.

Нет, мне, конечно, нравится время с Дмитрием Александровичем проводить, но как-то не так представляла я себе нашу будущность.

Но ответить мне никто не успел. В столовую стремительно вошла домоправительница с серебряным подносом, на котором лежал небольшой прямоугольник бумаги:

– Прошу прощения, ваше высочество, Дмитрий Александрович, срочное!

Дима взял записку, пробежал глазами…

– Надежда Николаевна, это всё?

– Абсолютно, ваше высочество! – вытянулась колом та. – Слово в слово!

– Ничего не пойму. Отец требует, чтобы завтра я, совместно с Машей, явился на место постройки будущей академии… – пожал плечами. – Зачем?

– Только вы? – уточнил Иннокентий.

– Да. Держи, тут и для тебя есть приписка.

Кеша тоже перечитал листок.

– Действительно, странно как-то. Возможно, он не хотел по телефону, и завтра ты получишь разъяснения на месте?

ТИХОЕ УТРО

Закрытая усадьба под Омском

Маруся

Так получилось, что сразу после завтрака большая машина с затемнёнными стёклами увезла по секретным делам и Машу, и цесаревича с неизменными сопровождающими. Маруся с Лёней остались вдвоём. Даже в работе дознавательной комиссии был объявлен перерыв.

– Предпочитаете пройти в гостиную? – Леонид церемонно подал ей руку.

Они всё никак не могли перейти на «ты», и Марусю это начало даже тяготить. Но самой предложить было как-то неловко.

– Напротив, Лёня, я буду очень благодарна, если вы составите мне компанию в моей комнате. Мне нужно собрать некоторые вещи.

– А это не будет… выглядеть неприлично?

– Я вас умоляю! Чем моя комната отличается от любой другой комнаты здесь, в которой мы в любом случае будем находиться вдвоём? Мы оставим открытыми двери, и все нормы приличия будут соблюдены.

И всё-таки он входил в этот девичий мирок как на чужую территорию. И этот знакомый взгляд… Дежа-вю, в самом деле!

– Присаживайтесь, Лёня! – Маруся махнула рукой в сторону кресла. – Мне нужно рассортировать кое-какие бумаги, отдельные записки…

Маруся начала рыться в сумочке и вдруг выгребла оттуда довольно бесформенный шёлковый комок:

– Ах, мы про него совершенно забыли со всеми этими событиями! А ведь скоро Масленица!

– А-а-а… что это за предмет?

– Да это… – Маруся засмеялась и начала разворачивать ткань, – я ведь рассказывала про аккумуляторы? Так вот, когда мы болтались в «Следопыте», насквозь промокшие, я впотьмах собрала все наши запасные украшения и завернула их в этот палантин, чтобы не растерять мелкое. Сунула в сумку, а потом забыла. Сколько оно тут тряслось-болталось…

На измятом шёлке возвышался спутанный комок из цепочек, оправ, шнурков и ремешков, переливающийся гранями камней.

– Здесь и драгоценное, и недрагоценное, несколько верёвочек для болящих тоже, всё перепуталось…

– Я могу разбирать с этого края, а вы – с того, – предложил Леонид. – Быстрее закончим.

– Отлично!

23. ПОНАМЕШАНО ВСЕГО

ПУТАНКА

Торопиться было особо некуда, и Маруся успевала сопровождать каждую извлечённую вещицу рассказом:

– А это прабабушке прадед привёз из сирийского похода. Благодарность от Латакийского ювелира. Прадедушка помог ему вывести семью из-под бомбёжки. Судя по сохранившимся письмам, прадедушка почему-то думал, что спасает семью молочника. Мой прадедушка был полковником медицинской службы… нет, тогда, наверное, ещё лейтенантом, он в ту компанию совсем молодой был… Он, в общем-то и нашёл их, потому что наши между обстрелами искали раненых. А тут целый подвал детей мал мала меньше, да женщина с новорожденным, которая едва могла встать, и муж одноногий на деревяшке… Они из-за родов и не успели вовремя выбраться. А через неделю ювелир нашёл прадедушку в госпитале и принёс этот браслет, серьги и кулон. Смотрите, какой глубокой синевы камни.

– И огранка замечательная, – оценил Лёня, – как и история.

– А это…

Так они разбирали драгоценную путанку довольно долго, пока Леонид не спросил:

– Маруся, откуда у вас это колье?

– Ах, его-то я и искала. К нему должны быть ещё серёжки. Есть и второй комплект, рубиновый, но он, кажется… Ах, нет! Я думала, он у Маши, а он здесь.

– А искали вы их для того чтобы?..

– Мы должны вернуть эти драгоценности до окончания масленичных торжеств, – Маруся легонько погладила камни. – Удивительный оттенок изумрудов, вы не находите? Голубоватый, словно морская волна.

– Иначе и быть не могло, – пробормотал Леонид. – Мария, я… Откуда у вас эти украшения? Вы… Вы обещались кому-то?

Маруся всплеснула руками:

– Ах, история вышла неловкая, и я бы не хотела её афишировать, но также мне не хочется, чтобы между нами осталась недосказанность. Дело было так…

Рассказанная в очередной раз, история стала совсем компактной.

– Представьте себе, – Маруся развела руками, – в каком мы теперь дурацком положении. Я, конечно, не хотела бы вызвать гнев бабы Дуни, но и поступить иначе… – Маруся слегка покраснела.

– Мария Георгиевна, – Леонид вдруг сделался очень серьёзен, – я прошу вас, не нужно возвращать ваш комплект.

– Я не поняла, – нахмурилась Маруся.

– Дело в том, что до этого момента, – он решительно кивнул, – до этого момента я не считал себя вправе… до… официального согласия… Но это всё меняет.

– Теперь я вообще ничего не понимаю, – честно сказала Маруся.

– Сейчас… – Леонид прикрыл глаза и глубоко вздохнул: – Мария Георгиевна, будьте моей женой.

– Ах, я поняла! – воскликнула Маруся. – Я поняла, почему ваш облик и манера держаться кажутся мне знакомыми, и этот взгляд! Лёня, вы – Голицын?

– Я дал обязательство не произносить моей фамилии до…

– Ах, пустое! Можете и не произносить! Но почему вы сказали, что изумруды не могли быть иного оттенка, а?

Вот оно, внутри Маруси проснулся инквизитор!

– Но вы не ответили на мой вопрос, – он смотрел укоризненно.

– М-х-х… Видите ли, Лёня, я считаю, что месяц знакомства – это слишком мало для того, чтобы сделать выбор на всю оставшуюся жизнь.

– Это отказ?

– Нет, не отказ! – не согласилась Маруся. – Я принимаю ваши ухаживания и даже статус невесты. Но с назначением даты свадьбы прошу пока повременить.

– В таком случае… – Леонид расправил колье и нажал на крошечные сдерживающие замочки. Колье распалось на браслет, ожерелье и два кольца, до этого служивших чем-то вроде основы для креплений. – Прошу вашу руку, моя прекрасная дама.

– Как оригинально! – Маруся позволила надеть себе на пальчик тоненькое колечко. – Теперь я?

– Конечно.

– У нас нет свидетелей, но когда Маша с Дмитрием вернутся, попросим их?

– Обязательно. А теперь поцелуй?

Маруся улыбнулась:

– Может быть, для начала перейдём на «ты»?

Поцелуи, без сомнения, были приятной частью, и отвлёк их только звенящий колокольчик домоуправительницы, возвещающий о том, что обед готов.

– А как же про изумруды⁈ – вспомнила Маруся. – Почему они столь редкого цвета?

– Баба Дуня не переносит зелёный, – просто сказал Леонид. – Так было всегда. Если ей не нравится человек, она говорит, что он зелёный. И она ни разу не ошиблась.

– То есть, если человек зелёный?..

– Значит или врёт, или вор, или информацию о клане чужакам сливает. Гниль сидит в нём какая-то.

– Ах, вон оно что!

Они уселись за обеденный стол и уверили Надежду Николаевну, что сами справятся с наливанием супа из супницы в тарелки. Хотелось поговорить, а не на суровую физиономию таращиться.

– Меня, Марусенька, очень беспокоят озвученные тобой сроки. Не хотелось бы, чтобы бабуля сочла себя обманутой. Она умеет быть очень… неприятной.

– Я и сама размышляю над проблемой. Вряд ли нас выпустят отсюда до истечения срока, каких бы прошений мы ни подавали. Да и застрянут все эти прошения где-нибудь на полпути у особо дотошного делопроизводителя.

– И какой же ты видишь выход? Вижу же – видишь?

– Небольшой тайный визит.

– Знать бы ещё, в какую из резиденций отправляться.

– Так это просто! Телефон! Ты помнишь хотя бы один домашний номер?

– Конечно! Но, боюсь тебя огорчить, местная линия, скорее всего, прослушивается.

– А мы позвоним с другого! Смотри, что у меня есть!

– И что это?

– Дивная вещь!

ВИЗИТ

Светлейшая княгиня Голицына

В Омске началось странное движение и ёрзанье. Метались посыльные. Раздавались звонки. Курсировали туда и сюда глухие транспорты. И баба Дуня, которая любила всегда быть в центре событий, конечно же, направилась в головную столичную резиденцию клана Голицыных.

И вот зачем?

Она сидела здесь уже неделю, и всеобщая атмосфера секретности начала приводить её в раздражённое состояние. Куда ни ткни – лишь бледные намёки на информацию, а если хочешь чего посерьёзнее – кукиш с маслом и ужас в глазах: как же! Дело на контроле у самого государя!

Поэтому на затрезвонивший на весь кабинет телефон она посмотрела сердито. Сняла трубку:

– Ну?

– Авдотья Николаевна, по одному из конфиденциальных каналов позвонила девица Мария Рокотова, настоятельно просит соединить с вами.

– Да ну⁈ – восхитилась княгиня. – Сама⁈ По закрытому⁈ А вы-то, оглоеды, два месяца меня сказками про Китай кормите! Соединяй!

В трубке щёлкнуло, и звук изменился.

– Слушаю!

– Баба Дуня? – шипело немилосердно, словно аппарат, с которого звонили, был старый или убитый. А вернее всего – то и другое вместе.

– Совсем ты забыла про меня, лапушка, – бабулечным голосом сказала баба Дуня, – а ведь у нас уговор.

– Так я по этому поводу и звоню. Я бы хотела с вами встретиться.

– Когда, милая?

– Это зависит о того, в каком вы городе находитесь.

– Так в столице, душенька.

– Тогда я буду сегодня. По времени не совсем уверена, как доберусь. В пределах трёх часов.

– Жду, милая, приезжай.

Баба Дуня положила трубку и тут же сняла снова:

– Где?

– Почтовое отделение в пригородном посёлке Вилкино, южное направление. Рядом – остановка электропоезда, ходят автобусы, и попутку можно поймать.

– Готовиться! – велела баба Дуня. – Встретить вежливо. А мне, – это уже, положив трубку, ожидающему секретарю, – ликёра рюмочку и кофе с конфеткой. Трюфельной, как я люблю.

– Сию минуту, ваша светлость!

Через минуту, благосклонно кивнув подносу с угощениями, баба Дуня распорядилась:

– Стёпа, составь мне список мальчиков, кто сейчас в Омске. А то больно шустрые девчонки. Ковать железо будем, пока горячо… И телевизор мне этот новомодный включи! Что делать-то два часа, посмотрю хоть…

На экране скакали и распевали певцы и певички.

– Всё скоморошествуют, – проворчала баба Дуня и поёжилась от налетевшего порыва холодного ветра. Хотела крикнуть Степана, чтоб дверь на балкон закрыл, обернулась – нет, всё заперто. – Хм!

– Добрый вечер, баба Дуня!

Авдотья Николаевна вздрогнула. В кресле напротив сидела Маруся – в разобранном по чину невесты изумрудном комплекте и с колечком на пальце. И когда только провести успели?

– Ишь, улыбается она! – для порядка проворчала баба Дуня. – За моей спиной сговорились? Кто?

– Вы только не волнуйтесь, ладно? – Маруся вдруг перестала улыбаться и взяла княгиню за запястье.

– И чего ты? – сердце пожилой княгини заколотилось быстрее.

Маруся протянула в сторону руку и словно сдёрнула с воздуха незримое покрывало.

– Лёня? – дрожащим шёпотом спросила бабушка.

– Тише-тише! – голос Маруси стал деловитым. – Обмороки нам ни к чему, а уж тем более – сердечные приступы! Дышим, Авдотья Николаевна, дышим! – она вдруг вытянула из кармана шерстяную верёвочку с бусинами и привязала княгине на запястье: – Не снимать! На исцеление заряжено крепко, ситуацию выправит.

– Лёнечка…

– Бабуль… – Леонид присел у бабушкиного кресла и прижался к старческой руке.

– Сказали ведь: потонул ты, Лёнечка.

– Чудом спаслись, бабуль. Двое нас выжило из всей команды.

– Ц! – Авдотья Николаевна покачала головой и пригладила внуку вихры.

– Ничего больше сказать не могу, слово государю дал.

Княгиня оживилась:

– Так вот кого в секретных будках неделю уж туда-сюда возят!

Маруся строго улыбнулась:

– А вот об этом, баба Дуня, вы дадите обещание молчать, равно как и о своих догадках. Иначе мне придётся внушить вам, что вы ничего не помните.

– И я забуду?

– Нет, не забудете. Но будете думать, что забыли.

– Эк у вас всё сложно! – Авдотья Николаевна сердито повозилась в кресле: – Не врали про вас, значит!

– Не врали.

– Ладно уж, обещаю! Когда по уму-то приедете?

– Этого нам, увы, не говорят, – Леонид поцеловал бабуле руку и поднялся, – и так тайком сорвались, тебя предупредить.

– Это правильно! – похвалила баба Дуня. – Бабулю всегда помнить надо!

– Ой, чуть не забыла! – Маруся всплеснула руками и полезла в карман. – Вы простите, футляр не помню, где остался. Это Машин комплект.

– Не захотела, значит, – княгиня ревниво прищурилась.

– Всё по-честному, как договаривались, – твёрдо сказала Маруся. – А Маша сегодня никак не смогла бы прийти. Да и завтра. Если честно, мы-то вырвались случайно. И вот ещё что. Маша надеется сохранить с вами хорошие отношения. Я тоже на это надеюсь. Больше скажу: через некоторое время и вы будете надеяться сохранить с Машей хорошие отношения. Так что, от Маши – большое и искреннее спасибо вам. Эти камешки в том числе помогли спасти жизнь её отцу.

Авдотья Николаевна внимательно смотрела Марусе в лицо, словно надеясь что-то разглядеть, невидимое глазу, но… ничего не нашла.

– Хм. А, может, ты и права.

– Поедем мы, – Лёня наклонился, обнял и поцеловал в щёку невысокую хрупкую бабушку. – Двери за нами прикроешь?

– Двери?

В тот же момент оба – и Леонид, и Мария исчезли, словно из и не было. Двустворчатая стеклянная дверь на балкон распахнулась и закачалась под ветром. Авдотья Николаевна поспешно подошла к балкону, но сколько ни вглядывалась в морозный воздух – не заметила никого. Сурово сдвинув брови, она закрыла двери на шпингалеты и вернулась к своему креслу. Впору было думать, что весь разговор ей померещился, но рубиновое колье с серёжками – вот они!

В дверь тихонько постучали и вошёл секретарь.

– Авдотья Николаевна, вы просили списки внуков…

– Оставь пока, Стёпа. Смотрины отменяются.

За годы службы секретарь привык ко всяким внезапным разворотам ситуаций и не удивился ничему.

– Возьми-ка лучше этот вот рубиновый набор да сноси-ка в лабораторию. Пусть его проверят.

– Слушаюсь.

Маруся и Лёня стояли на балконе и смотрели на происходящую в кабинете сцену.

– Как же бабушка постарела, – грустно сказал он.

– К сожалению, никто не молодеет. Но теперь я смогу присматривать за ней и вовремя убирать всякие хвори.

– Это здорово.

– Пойдём, Лёнь, а то я начинаю напоминать себе Снежную Королеву, подглядывающую в окна к людям, – Маруся расправила леталку, уселась и накинула лямки. – Полетели, мой рыцарь.

Леонид отвлёкся от грустных мыслей, посмотрел на зависшее перед ним транспортное средство и подумал, что в отсутствии специальных ручек для пассажиров есть своё неоспоримое преимущество…

НАХОДКА

Сэр Генри

– Итак?

– В Яванском море обнаружен остров, подпадающий под описания аборигенов.

– Движущийся?

– Да, сэр, только теперь он стоит на месте. Не видно ни одной живой души, но поднят русский флаг.

– Так высадитесь на нём! Долго ли сдёрнуть полотнище?

– Было предпринято несколько безуспешных попыток. По достижении определённой черты любое судно словно натыкается на непреодолимую стену.

– Так пригласите магов! Всему вас нужно учить!

– Тройка из нашего представительства в Шанхае уже в пути, они должны достигнуть места через шестнадцать часов.

– Информировать по результатам немедленно!

ЗАЧЕМ?

Поездка

Маша

Большой, глянцево блестящий автомобиль, про который мне хотелось сказать: «сытый» привёз нас на окраину Омска. Точнее даже – в пригород. Редкая рощица и поля-поля-поля, посреди которых старательные бригады рабочих ставили забор вокруг весьма приличного пространства.