Текст книги "Маша и Медведь 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Войлошникова

Соавторы: Владимир Войлошников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Садитесь! – воскликнул кто-то. – Сейчас тормозить будет!

Это замечание прозвучало очень своевременно. Не успели мы присесть на пол, как пещера резко остановилась, да ещё и лихо развернулась, обратив вход к озеру. Чтоб живописнее было, наверное. Сидящие всё равно посыпались друг на друга, как кегли.

От корабля бежали люди. От посёлка – неторопливо шли (привыкли уж, что Бриарей то руки вырастит, то ограду, то ещё что).

– Капитанов и командиров прошу проследовать в общий дом! – громогласно объявил Баграр. – Остальных прошу покинуть операторскую. А вас, Дмитрий Александрович, я попросил бы задержаться. И ваших спутников также.

– Дядь Баграр, – Аня вытерла лоб, – я-то могу сходить водички хоть попить? Столько пела, в горле пересохло.

– Конечно, время есть.

Нас с Марусей никто не выгонял, и мы скромно остались. И цесаревич с тремя неизменными сопровождающими.

ТОРГИ НОМЕР РАЗ

– Муша, подойди сюда, – строго сказал Баграр, взял мою ладонь и для чего-то прижал к верхней крышке шкатулки.

– Принято! – гулко отозвался Бриарей.

Никто кроме Баграра не понимал, что происходит.

– Вы хотели сообщить мне нечто конфиденциальное? – слегка нахмурился Дмитрий.

– Совершенно верно, – Баграр прошёлся вдоль пульта. – Итак. Во-первых, я считаю, что в сложившейся ситуации вам следует перестать изображать принца инкогнито. Это неполезно для всех и потенциально опасно для будущего вашей Империи.

Парни переглянулись.

– Во-вторых, – Баграр скинул человеческую форму, представ огромным медведем. – Я не знаю, каковы мои шансы выжить в схватке с двумя сильными магами одновременно. Поэтому я хочу обеспечить положение и безопасность моей приёмной дочери. Мария введена в мой род по закону, однако пребывание в моём родном мире для неё энергетически небезопасно. Поэтому, что бы ни случилось, она должна остаться здесь. Я настаиваю, чтобы за ней были сохранены мои титулы и положение в обществе – и вы, Дмитрий, как престолонаследник, дадите мне в этом гарантии в присутствии нескольких свидетелей, которых я сам изберу.

– Я готов, – кивнул цесаревич.

– Погодите, это ещё не всё. Как вы заметили, я настроил систему голосового взаимодействия с островом на гертнийском. Таким образом, помимо меня у вас есть ещё три оператора: Аня, Маруся и моя дочь, Мария Мушу Баграр. Четвёртая – Катерина, если её удастся спасти. Всем им вы также должны гарантировать достойное положение в обществе и свободу волеизъявлений.

– Но ведь основные команды подаются письменно? – тревожно уточнил Александр.

– Верно. Маша пишет по-гертнийски свободно, у вас будет повод её беречь. Более того. Только что на ваших глазах завершилась процедура привязки голема к хозяину, – Баграр указал когтем на меня.

– Как⁈ – воскликнул Иннокентий.

– Теперь Бриарей полностью и безраздельно подчиняется ей, – невозмутимо продолжил Баграр. – Впоследствии, пользуясь моими инструкциями, Маша сможет передать временное (только временное!) управление Бриареем другому человеку и перенастроить его на русский язык. Но только после получения, скажем, ренты и имения, соответствующих её статусу. Предвидя возможные возмущения, скажу: да, есть кто-то, кто первым ступил на землю этого острова. Но какова была вероятность достижения их взаимопонимания с големом? Давайте будем честными, весьма близкая к нулю. Более того, необдуманные действия отдельных поселенцев едва не привели к полной утрате возможности контроля над Бриареем. Поэтому я считаю мои претензии правомерными.

Некоторое время стояла тишина. Наконец Дмитрий кивнул:

– Я согласен. Я готов подтвердить все ваши притязания – при условии, что будет заключено соглашение о мирном статусе Бриарея по отношению к Российской Империи.

– Принимается! – согласился Баграр.

– Каких свидетелей вы считаете достаточными?

– Предлагаю пройти в собрание и определиться на месте.

Далее мы проследовали в общий дом, где Дмитрий Александрович официально представился, приведя в волнительное состояние всё общество. Более всего, по-моему, был поражён есаул Савелий (судя по тому, как он смотрел на свою правую ладонь).

После – не мелочась, в присутствии всех свидетелей сразу – наследник подтвердил все договорённости, которые они обсудили с Баграром.

И, наконец, третьим пунктом пошло обсуждение возможного течения предстоящего боя. Корабли было решено пока не пытаться извлекать из плоти голема – так они гораздо менее подвергались опасности утопления. Да к тому же, скорость у острова была куда выше, чем даже у «Царицына», сам остров покрывал защитный купол, осталось только договориться с големом, чтобы он не препятствовал вылетам наших магов, работе отца Филарета и корабельных орудий.

Сложилось две основных команды – экипаж «Царицына» с присоединёнными к нему дворянами с различных погибших кораблей и казачий экипаж «Следопыта», приросший найденными товарищами и французскими торговцами. Малой кучке профессоров дел не досталось, и они добровольно вызвались исполнять роль курьеров, если таковые понадобятся.

Мы, трое девочек, должны были оставаться в управляющей пещере, а для нашей безопасности капитан «Царицына» выделил взвод охраны, в числе которого (кто бы сомневался) присутствовали и наши четыре товарища. Думаю, в этом жесте сплелись сразу несколько соображений.

Первое – капитану хотелось приложить все усилия, чтобы цесаревич оказался в безопасности. Более безопасного места, чем сердце голема, сложно было себе представить.

Второе – капитану не хотелось, чтобы кто-то выше его по статусу топтался рядом в командной рубке, когда начнётся бой – и вот он вроде как поместил Дмитрия в как бы главный командный пункт всей операции вообще. А от себя удалил. Красавец!

Третье – цесаревич со своей командой хоть как-то присматривали за подозрительными нами. И хотя я (со своей позиции рассуждая) сильно бы задумалась, стоит ли отправлять одного мага (пусть и подавителя) против трёх, капитан, видимо, был сильно далёк от магических материй и, скорее всего, вообще этот фактор не учёл.

Итак, все готовились к бою, а Баграр колдовал в настройках острова, уговаривая его, в том числе, разрешить «Царицыну» установить радиосвязь с внешним миром. Мы с Марусей неотступно находились рядом, наблюдая за всеми мельчайшими манипуляциями. Потому что – а вдруг? Случись что, кто будет с островом договариваться? А мы не знаем, куда жать, что крутить. Так что ни о чём другом нам было думать пока некогда.

На океан опускалась ночь.

ЛУЧШЕ БЫ НЕ СЛЫШАТЬ

Катя сидела, привалившись затылком к тёплому камню, и слушала. Маленький Тан возился и вздыхал рядом, но разговоры не заводил – думал, Катя спит. А Катя… уж лучше бы спала и не слышала этого, наверное.

Наверху, за зарослями кустов, окружающих решётку, разговаривали.

– Н-ну?

– Если бы ты не совершила глупость и не дала ей свою опрометчивую клятву, то с лёгкостью справилась бы с ней и без меня. Дети истощили её. Да, к тому же, она не просто пестовала выводок, а вложила в него значительную часть своей силы. Должно быть, надеялась, что у неё будут годы, чтоб восстановиться.

– Вот дура!

– Слышала бы ты, как она выла! – и дальше этот ужасный мужской голос начал рассказывать, как он мучил перед смертью кого-то, к кому лиса сама не могла проникнуть.

Это было не просто ужасно, а… Кате казалось, что хохочут и смакуют издевательства над живым существом два демона. Желудок попытался вывернуться, но было нечем. Во рту стало отвратительно кисло, и она невольно схватилась за горло.

– Ты проснулась? – сразу спросил Тан.

– М-гм. Пить хочу.

В дальнем углу пещеры бил крошечный родничок, проточивший себе узкое русло в камне, а после уходящий прямо в песок. Рядом с родником валялось несколько кусков кокосовой скорлупы, отдельные даже напоминали полушария-плошки, но Катя попила просто, зачерпывая воду в ладони. Умыла лицо, стараясь избавиться от радостного сумасшедшего смеха и этих отвратительных слов, звучащих в ушах. Вот она, живая нечисть из народных легенд. Причём, оба начисто свихнувшиеся. Сразу все сказки вспомнишь, и про бабу-ягу, и про кикимор всяких. Вообще не интересно в сказке-то быть, оказывается. Страшно, аж кровь в жилах стынет. Может, надо было дядю Баграра послушаться, да остаться в русской миссии в порту Дальнем?

Катя ещё попила, пытаясь успокоить бунтующий желудок и покачала головой.

Если бы её оставили в миссии – уж она-то себя знает – учудила бы что-нибудь, сбежать попыталась вслед. Дурочка.

– Ну, хватит! – выкрикнула вдруг лиса. – Где эти выродки⁈

– Вон там, в мешке.

– А если задохнулись⁈ Ты идиот⁈ Толку мне от дохлых щенков⁈

– Да нет, видишь, возятся!

Катя подумала, что как-то это странно – вот так орать на своих… союзников, наверное? Как они буду полагаться друг на друга при таких взаимоотношениях? Как вообще сумасшедшие полагаются друг на друга?

Наверху что-то происходило. Раздался тонкий писк и скулёж, потом тонкий, словно щенячий визг и крик лисы:

– Ах ты, мразь! Ещё кусаться!!!

Раздались шлепки и тонкие крики стали громче.

– Господи, убьёт ведь! – прошептала Катя, ожидая ужасного. И тотчас же, словно отвечая на её слова, кусты наверху раздвинулись, и из них выскочила женщина-лиса, сжимая в руках что-то мелкое и пищащее.

15. ЛИСИЙ ОСТРОВ

ВСЕ ТВАРИ БОЖЬИ

Их скинули вниз прямо сквозь решётку в потолке – пять маленьких рыжих комочков. Катя сперва не поняла, что происходит, потом испугалась, что маленькие котята разбились, а потом…

– Убьём их! – крикнул кто-то. – Это лисьи отродья! Убьём, пока они маленькие! – и сидящие по углам дети бросились вперёд, мгновенно превратившись в яростную стаю.

Катя сама не поняла, как она успела раньше. Она загородила маленьких лисьих щенят, рыкнув:

– Стоять! – хорошо получилось, почти как у дяди Баграра. И иллюзия с увеличением, которую он научил её делать, сработала безотказно. Человеческие дети отступились, хотя и наговорили много неприятного. Про то, что это – лисы, а из лис выходит только зло. Про то, что надо было отыграться хоть на некоторых. И про то, что Катя – совершенная дура, жалеет того, кто её ни за что бы не пожалел.

А ещё и бурая лиса. Она, оказывается, осталась и подглядывала сверху, чем дело кончится. Возможно, она даже планировала сожрать кого-нибудь из тех, кто захочет придушить лисёнка, но теперь довольно хихикала, так что шорох от её смеха расползался по всей пещере:

– Значит, ты всё-таки ведьма! – она просунула сквозь решётку кончик лисьей морды. – А я уж думала, что ошиблась. Ты даже умеешь прикидываться большей, чем есть на самом деле, это очень хорошо. Радуйся, завтра ночью ты станешь последней! Я съем твое сердце после всех остальных, чтобы оно стало вершиной моего восхождения!

Лиса ушла, хохоча уже во всё горло. Удаляющийся смех захлёбывался и переходил в визг, словно лиса не могла остановиться, но Кате было всё равно. Она посадила лисят в передник и отнесла в свой уголок. Тан опасливо отодвинулся в сторону:

– Ты тоже ведьма?..

– Не повторяй глупые слова необразованных деревенщин. Разница между дремучим колдовством и магией… – начала она фразу, которую слышала от Маруси, и тут поняла, что Тан, возможно, никогда не видел автомобиля. А, может, и гвоздя. Катя перебрала в уме сравнения: – … как между куском коры и настоящей лодкой, понял?

Тан неуверенно кивнул.

– А они? Они лисы.

– Не лисы, а лисята. Разве ты не видишь, какие они маленькие? В тварях божьих нет зла от природы, так отец Филарет говорил. Всё будет зависеть от того, как воспитывать… ребёнка. Или лисёнка.

Лисята дрожали и скулили, прижимаясь друг к другу.

– Придётся вам потерпеть, – шёпотом уговаривала их Катя. – Не бойтесь, я не дам вас в обиду. Жаль, что я не могу вас накормить. Тут нечего есть, только пить. Хотите водички? – она выразительно посмотрела на Тана, и тот принёс воды из родничка, явно считая это действие излишним.

Напоив свой зверинец, Катя устроила их спать прямо у себя на коленях. Она приглаживала лисьи шёрстки, пока те не успокоились и не уснули. Тан тоже постепенно успокоился и улёгся рядышком, засопел. Катя сидела, привалившись спиной к стене пещеры. Она ждала.

Ночь постепенно раскидывала свои крылья. Небо налилось чернотой, в его глубине проступили звёзды, большие, словно сливы в ботаническом саду. Всё затихло, даже дыхание океана как будто стало тише. Вот перестали возиться и переругиваться караульщики. Уснули голодные дети.

Ну?

Вот!

В вышине, за краем решётки, её слух различил лёгкие лисьи шаги. Чернобурка подошла к самому краю и свесила голову вниз. Потом переместилась напротив, так, чтобы хорошо видеть Катю, улеглась и долго-долго следила за ней, не сводя с Катиного лица своих глаз.

Так хотелось посмотреть, какого они цвета, эти глаза. Но – нет. Катя дышала ровно и спокойно. Чего эта лиса ждёт – ещё неизвестно. Вдруг, дрогни ресницами, и она решит сожрать всех прямо сейчас? Возможно, завтра она даже пожалеет, что поторопилась, но никому из съеденных точно будет не легче.

Как хорошо, что они столько дней ехали на поезде! Дядя Баграр придумывал полезные игры, это точно. Несколько уже пригодились, и надо довести дело до конца, чтобы в последнюю удалось сыграть тоже. Что самое главное, когда друзья хотят тебя спасти? Правильно, остаться живым к тому моменту, когда они к тебе пробьются. Это тоже Баграр говорил. Хороший медведь, добрый.

Лиса лежала долго. Наверное, целый час. Ушла.

Катя для верности ещё посидела в неподвижности минут пятнадцать. Открыла глаза. Точно – никого нет, её дар позволил бы разглядеть лису даже под тенью невидимости. Настало время.

КАМЕШКИ. КАТЯ

Нет, она не собиралась спрашивать согласия. Достаточно было представить, как они перетрусят, примутся выяснять испуганными голосами: как это будет⁈ Начнут плакать…

Нет.

Потом она им всё объяснит. Когда опасность пройдёт мимо. Наверное.

Так. С кого начать? С лисят? Пожалуй, нет. Лисята ценны особо, не исключено, что чернобурка поставила на них что-нибудь вроде сигнальной сирены, и если поднимется тревога, на других может не хватить времени, так? Значит, начнём с простых детей.

Катя протянула руку и положила ладонь Тану на плечо. Сосредоточилась… Почувствовала волну… В руке остался маленький, с пуговку размером, пёстрый камешек. В кармашек платья его!

Она подхватила углы фартука, чтобы не вывалились сонные лисята, и пошла вокруг пещеры. В кармашке прибавилось ещё восемнадцать камешков. Теперь лисята…

Напрасно она переживала. Напрасно ждала, что раздастся грохот или лиса примчится с яростными воплями. Ночь осталась тихой и безмолвной. Пять ещё более крошечных камешков легли в карман.

Осталось позаботиться о себе. Катя поправила на пальце колечко, которое для такого случая ещё в поезде подарил ей Баграр, села, постаралась максимально выровнять дыхание…

* * *

Ночью что-то началось. Грохотал гром, кричали люди. Потом в пещеру влетела растрёпанная лиса и остановилась посреди, не веря своим глазам. Катя наблюдала за ней, спрятавшись в самой гуще кустов, растущих около решётки. Лиса поворачивалась вокруг себя, тяжело дыша, словно пытаясь проснуться – а потом начала кричать. Страшно. И она съела одного из охранников – это Катя поняла точно. Были крики. А потом у входа – кровь и страшно растерзанные тела.

На берег накатывали волны – всё больше и сильнее. Голосили и бегали люди. Катя поразмыслила и решила спрятаться подальше в глубине острова.

ВОТ ЭТО ВСТРЕЧА

Встреча произошла около двух часов ночи. Бриарей подошёл к логову лисы настолько, что стало можно разглядеть дворец на возвышении и суетящихся на берегу людей – и словно упёрся в преграду. Навстречу русскому острову, явно побуждаемые единой волей, рванули несколько пиратских катеров. Люди на Бриарее не успели ничего даже предпринять – едва прозвучал первый пиратский выстрел, из-под воды начали вымётываться каменные руки, расшвыривающие неопрятные кораблики, словно досаждающую саранчу. Поднимающаяся навстречу Бриарею буря смялась и захлебнулась, так и не развернувшись в полную силу.

– Неужели вантиец был в одной из этих посудин? – пробормотала Маруся.

– Вряд ли, – в такую версию событий мне верилось слабо. – Скорее всего, там были маги, вроде той, с бурей, помнишь?

Спросите – как мы это видели? Баграр на скорую руку собрал мне из броши княжны Софии следящий артефакт. Над чашечкой цветка висела трёхмерная картинка происходящего вокруг, а прикасаясь к драгоценным лепесткам, можно было корректировать изображение.

– Вон он! – первой увидела вантийца Аня. Точнее, не самого вантийца, а поднимающуюся из океана толстую водяную спираль, увенчанную змеиной головой.

Тонким росчерком мелькнул переместившийся Баграр. Вода и огонь смешались, закипели в бешеной круговерти.

– Вытягивает… – пробормотала Маруся.

Баграру выгоднее было сместить сражение ближе к острову – вытащить вантийца в зону досягаемости отца Филарета. Однако, чужой маг был осторожен, и к острову приближаться не желал.

– Лиса! – указал на небольшой, светящийся на рисунке шарик Добрыня. – Её жемчужная сфера: интенсивность свечения, пропорции и…

– И следящие артефакты ведут себя точно так же, как в прошлый раз, когда вы её видели? – угадала я. И по тому, как он слегка покраснел, поняла: вот он чего к нам в спальню заявился – почувствовал возмущения активированных формул! Жук.

Лиса метнулась было к Баграру, но у него с вантийцем шла такая мясорубка, что её просто отшвырнуло в сторону. Сфера зависла неподалёку, выжидая. Зависла она так, что и наша артиллерия не могла стрелять, опасаясь попасть в Баграра. Я закусила костяшки пальцев, опасаясь, что Баграр не успеет на два фронта, и где-то да пропустит удар…

– Надо её отвлечь, – сказал Дима. Мы уставились друг на друга. – Бриарей! Дай ему задание атаковать логово лисы.

– А не может подойти – пусть кидает скалы, – подал идею Александр.

– Дело! Давай, Маша!

Я подскочила к пульту и начала торопливо вводить команды.

– А Катя? – испугалась Анечка.

– Во дворце Кати нет. Баграр сказал, она почти в центре острова.

КАЗАКИ

Особую досаду есаула Погребенько составляла невозможность выхватить шашку и броситься в ближний бой. Где мы – а где враг! Что за сражение такое, смотрим да нервничаем⁈ Зря ли, что ли, кораблик в порядок привели и даже электричество починили, воспользовавшись по-дружески подброшенным с «Царицына» ремкомплектом?

И тут остров начал шевелиться, поддрагивать, выпустил множество длинных каменистых рук! Извиваясь, словно гигантские змеи, эти руки принялись выхватывать из моря огромные куски скал и швырять в строения, видневшиеся на берегу – вроде как дворец какой-то.

– И чего затеяли? – успел пробормотать есаул, но жемчужная сфера, висевшая напротив Баграра, бьющегося с чужим магом, дёрнулась и заметалась вдоль берега, чтобы тут же устремиться к Бриарею.

Гулко ухнули орудия «Царицына», однако лиса, наученная горьким опытом получения люлей от крупнокалиберной морской артиллерии, замелькала светляком, расчерчивая в черноте ночи жемчужные кружева.

– Эх, далеко, мать её итить! – стукнул ладонью по кулаку пулемётчик Петя. – Не сунется она ближе к острову! Зря простоим!

– А что, если…

ПОСЛАНЕЦ

Запыхавшийся и покрасневший профессор Петров ввалился в управляющую пещерку:

– Барышни! Депеша!

– Давайте! – деловито протянула руку Маруся.

– Я-х-х-х… Я… – де… пеша… – профессор ткнул себя пальцем в грудь и упал на спешно освобождённую курсантами лавку. – Се… кунду… Ф-ф-ф-у-х-х-х… – минуту немолодой профессор приводил в порядок дыхание, после чего мгновенно переключился в обычный для себя режим неутомимой бодрости: – Девочки! Попробуйте договориться с Бриареем! Нужно освободить «Следопыт». Пока лиса сконцентрирована на самом острове и на огне больших батарей, казаки хотят подкрасться по ближе.

– Да что они сделают со своим пулемётом? – с сомнением сказал Александр.

– Там же отец Филарет! – воскликнули мы с девчонками в три голоса и бросились к шкатулке.

«СЛЕДОПЫТ»

То, что трём барышням удалось сговориться с Бриареем, стало понятно, когда «Следопыт» дрогнул и неторопливо поплыл по земле в сторону берега.

– Кому расскажи – не поверят ведь, – сам себе под нос проворчал капитан. – Приготовились, братцы!

ЭХ, НАДО БЫЛО…

Кораблик скользнул в воду мягко, словно по маслу, привычно закачался в своей стихии, выравниваясь, и устремился в сторону лисы, мечущейся между Бриареем и дворцом.

Охраняющий пещерку взвод, как началась канонада, следил за разворачивающейся в небе баталией непосредственно со смотровой площадки, а мы втроём замерли над брошью.

– Ты глянь, что она делает-то! – в сердцах воскликнула Аня.

Лиса углядела-таки пробирающийся к ней маленький кораблик – а, может, почувствовала попытку отца Филарета дотянуться до её щитов – и теперь старалась отбивать летящие скалы так, чтобы зацепить «Следопыт». Вот в непосредственной близости от кораблика, вызвав огромный всплеск, рухнул один обломок… другой…

– Ах, ненадолго это везение! – Маруся в отчаянии прикусила кулак. – Сейчас она пристреляются…

– Дуры мы! – Аня в сердцах ударила себя в лоб. – Надо было с ними! Бежать надо было, пока с Бриареем договаривались! «Следопыт» с нами куда как быстрее! И юрче!

– Маневреннее… – пробормотала Маруся. – Всё так! И бежать не надо – пока бы мы добежали! Инерция мышления нас губит дамы! Мы кто?

– Кто? – слегка испугалась Аня.

– Магички! Маша, где твоя леталка?

– В кармане, где ж ей быть, – я вытащила смотанную в крошечный комочек почти невесомую сетку.

– Ты не можешь бросить пульт, нужен оператор. А мы можем! Давай! Аня, за мной!

НЕ ПОЛОЖЕНО

– Вы куда, барышни? Не положено! – строго окликнул их старший караула.

– А до ветру сходить я тебе прям здесь должна? – натурально возмутилась Аня. – Придумали тоже! – и, задрав нос и подхватив Марусю под руку, гордо продефилировала мимо покрасневшего курсанта.

Они завернули в сторону домика с сердечком и юркнули за ближайшие же кусты. С площадки донёсся негромкий разговор:

– И куда они?

– Да до уборной пошли.

– Почему одни-то? Велено было обеспечить беспрерывную охрану!

Маруся торопливо развернула сетку, накинула петли на плечи.

– Так в уборную как?.. – недоумевал за кустами дежурный.

– Как-как! Каком кверху! Снаружи надо подождать, дурында! Беги давай, головы нам снимут!

– Не успеют, – ответила невидимому караульщику Маруся, добавила жёсткости в пассажирский хвост и почувствовала, как внутри неё словно кристаллизуется холодная и жёсткая рассудочность: – Аня, садись живей! Держись крепко!

Анечка обхватила подругу. Летательный аппарат оторвался от земли и поплыл вдоль тропинки, набирая скорость.

– Ой, батюшки!

– Ничего не бойся и думай про своего есаула. Не поспеем – угробит его лиса.

– Держусь! – Аня прижалась лицом к Марусиной спине.

– Барышни! Вы куда⁈ – закричал выскочивший на тропинку дежурный. – Стойте!

Отвечать они не стали.

Маруся неслась, вцепившись в лямки леталки. Правильно говорила Маша – руля не хватает!

Она проскочила обрез скал, прикрывающих маленькую долинку и пулей вылетела в самую гущу кипящего боя. Грохот попеременно бьющих пушек сделался на порядок громче. Свистели камни. Шипело что-то.

Маленько ошиблась с направлением. Вираж! И-и-и-и… скорости!

Она не кричала и не ругалась. Формулы выстраивались чётко. Сердце стучало размеренно.

Каменные руки Бриарея вывернули очередную скалу – размером с «Царицын», не меньше – и швырнули её, целясь в лису. Маруся мелькнула между извивающимися скальными отростками. Ещё добавить скорости!

Траектория артиллерийских снарядов проходила чуть в стороне – уже легче. Нужно только отслеживать Бриарея и летающие каменюки.

Вон «Следопыт»! Совсем рядом!

Маруся почувствовала, как руки похолодели. Лиса ударила чем-то вспыхнувшим, и последняя здоровенная скала отлетела в сторону казачьего кораблика.

Вот оно. Время для накопителя!

ПЕЩЕРКА. МАША

– Как вы могли, барышни⁈ – выговаривал мне мичман с маленькими смешными усиками. – Вы пренебрегли своим обязательством и поставили…

Я едва его слушала. Больше всего мне было страшно, что Бриарей начнёт ловить Марусю и собьёт, повредит – мало ли… Но бояться нужно было не этого. Я увидела момент, когда лиса, метнувшись в своём шарике, активировала артефакт – и даже на таком расстоянии почувствовала расходящуюся от него волну. Скала отлетела, словно отбитый мяч.

– О, Господи! – я схватилась за брошь, увеличивая изображение…

Мичман прервал своё бормотание и тоже уставился на проекцию боя. Маленькая светящаяся точка, в которой можно было угадать две девичьи фигурки, рывком ускорилась, превратившись в сияющую чёрточку, и упала на палубу «Следопыта». А следом кораблик накрыло огромной скалой. Целиком.

– Маша… Маша, успокойся!

Я поняла, что кричу и не могу остановиться. Кто-то удерживал меня за руки. Я, кажется пыталась их бить…

– Тихо! Тихо… Посмотри на меня… – я увидела его глаза. Димкины.

– Они погибли!

– Маша, это бой.

Мне столько всего хотелось сейчас крикнуть! И: «Ты не понимаешь!» И: «Это мои самые близкие подруги!» И: «Не смей меня подавлять!» И столько ещё эмоционального и лишнего… что я до глубины души благодарна профессору Попову, громко воскликнувшему:

– Они живы!!!

Мы кинулись к проекции, как раз чтобы увидеть, как скала сползает вбок со сферы, слабо мерцающей вокруг «Следопыта».

– Она поставила «изоляцию»!!! – заорала я куда несдержаннее, чем положено воспитанным барышням. – Она смогла!!!

И все радостно орали и хлопали друг друга по плечам. Потом я обнаружила, что обнимаюсь с Дмитрием Александровичем, и строго сказала:

– Кхм! Будешь подавлять меня, на свидание можешь не рассчитывать!

– Что это⁈ – снова воскликнул профессор, и все бросились обратно к проекции.

16. КОНЕЦ ТЯЖЕЛОЙ НОЧИ

«СЛЕДОПЫТ»

Отец Филарет смотрел на летящую сверху скалу, словно на подошву великана, вздумавшего растоптать вредный кораблик. Плетью обуха не перешибёшь.

– Господи, – тихо сказал пожилой священник, – прими…

Практически сбив его с ног, сверху свалилось что-то визжащее. Смутно знакомый девический голос выкрикнул несколько непонятных слов…

Последовавший удар скалы прозвучал оглушающе, словно гигантским черпаком долбанули в непомерных размеров медный таз. Мир вокруг подпрыгнул и залился водной чернотой. Отцу Филарету понадобилось несколько секунд, чтобы понять – бурлит снаружи. Снаружи обнимающей «Следопыт» сферы!

Электрические лампы слегка подсветили окружающие морские воды.

– Аквариум наоборот, – сказал пулемётчик Петька. – Гля, какая пучеглазая!

Упавшие с неба девицы возмущённо на него обернулись, но Петька смотрел вовсе не на них, а на тычущуюся в стенку мерцающей сферы жёлто-полосатую рыбину.

– Крышка у нашего аквариума неподходящая, – одна из девиц, что похудее, деловито складывала какие-то верёвочки. – Аня! Надо петь! У меня все накопители слетели до нуля. Сколько продержимся, не знаю.

Аня продолжала сидеть на палубе, привалившись к стенке надстройки и закрыв глаза.

– Никогда, – произнесла она с чувством, – никогда больше я не полечу. И не уговаривайте!

Есаул Погребенько подошёл и присел рядом, взяв её за руку:

– Душенька, надо спеть.

– Спеть могу, – согласилась Аня, всё также не открывая глаз. – Смотреть боюсь.

– А не смотри, я тебя за ручку поведу. Всё хорошо будет. Веришь ли мне, душа моя?

Аня помолчала.

– Верю, – и потом ещё раз: – Верю! – и запела, поднимаясь:

Верила, верила, верю,

Верила, верила я….

Но никогда не поверю,

Что ты разлюбишь меня*.

*Казачий романс.

Вот это неожиданно! И ещё более неожиданным оказалось, что многие эту песню знали и дружно подхватили:

– Домик стоит над рекою,

Пристань у самой реки,

Парень девчонку целует,

Просит он правой руки.

Верила, верила, верю,

Верила, верила я….

Но никогда не поверю,

Что ты разлюбишь меня.

Целый казачий хор!

– Белая роза к свиданью,

Красная роза любви,

Желтая роза разлуки,

Я умираю с тоски.

Верила, верила, верю,

Верила, верила я….

Но никогда не поверю,

Что ты разлюбишь меня.

Песня лилась и дальше, но Маруся уже не слушала. Энергии стало достаточно, чтобы жёстко стабилизировать «изоляцию». Ещё немного – и двигаться можно будет. Никогда ещё, ни разу ей не приходилось держать самостоятельно две таких сложных формулы одновременно. А – надо, иначе никак. На сколько хватит воздуха в изолированном шарике, прежде чем людям станет дурно? Что будет, когда станет плохо самой Марусе? Тут к гадалке не ходи – зальёт всех сразу. Поэтому надо выползать из-под придавившей горы, сама она «Следопыт» ни за что не выпустит. Хоть потихонечку…

– Александр Петрович!

– Слушаю.

– Нам бы поскорее определиться, в какую сторону наклон скалы уходит. Фонарь, что ли.

– Прожектор. Сейчас организуем.

Луч прожектора медленно обернулся вокруг, выхватывая из чёрной взбаламученной воды широкий призрачно-зеленоватый конус. Определившись с направлением движения, Маруся очень аккуратно начала подталкивать кораблик. Так, главное – из защитной сферы не выпрыгнуть.

Они сдвигались в сторону свободы крошечными шажочками, словно улитка, высовывающая голову из раковины. Аня пела. И все казаки пели. Они, кажется, не очень поверили в перспективу выбраться живыми из этой ситуации, но придерживались принципа «помирать – так с музыкой!»

Это был целый концерт, и единственное, чего Маруся боялась – хватило бы кислорода. Внезапно скала шевельнулась, переваливаясь на другую грань, и дело как будто пошло легче. Маруся попробовала прибавить скорости – и «Следопыт», вместе со своей сферой изоляции вдруг дёрнулся вперёд, проскрёб краем сферы по морскому дну, вздымая облака песка и прочей морской мелочи – и вылетел, словно пробка из бутылки!

– Ур-р-р-ра-а-а-а!!! – завопили все.

И свежий воздух! Счастье какое!

– А теперь скорость! – воскликнула Маруся. – Зададим этой лисе трёпку!

– А барышня-то боевая! – засмеялись казаки, разбираясь по местам.

Их выкинуло чуть в стороне от происходящего сражения, и Маруся вложила в рывок все силы, чтобы лиса, считавшая их раздавленными, не успела заметить их появление.

– Аня! Сейчас батюшке Филарету перенаправь поток! Сконцентрируйся! Нам надо её достать!

«Следопыт» подлетел незамеченным, и маг-блокиратор смог начать свою работу, зацепив лисью сферу самым краем. Но этого оказалось достаточно, чтобы жемчужный шар перекосился и побледнел. Лиса начала смещаться, двигаясь рвано, словно охромевший зверь. Маруся из последних сил заставила кораблик прыгнуть вперёд, и теперь блокиратор вцепился в свою добычу уже по-настоящему! Лиса словно оказалась на поводке. Она дёргалась и металась в разные стороны, однако вырваться не могла. Но и отец Филарет не мог превозмочь накопленной ею мощи. Противостояние шло практически на равных, и совершенно непонятно было – кто кого измотает раньше.