Текст книги "Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Проснувшись утром, Риан долго лежал на спине, собираясь с духом. Гиллиан не видел его два дня. Если сегодня он не удержится, то... Главное – не довести до конца. Для этого нужно найти особенное место, чтобы всё прошло как можно лучше. Жаль, что течки нет... Ведь тогда был бы шанс унести с собой нечто куда более ценное, чем просто воспоминания.

В парк Риан спешил, отчаянно волнуясь. Поцелуются ли они сегодня?.. Увидев своего альфу сидящим под ставшим родным деревом в тех же брюках и балахоне – старательно выстиранных и зашитых, Риан выдохнул с облегчением. Значит, не пошёл снова приключений искать на свою задницу, а спокойно выспался дома. Ничего, отец говорит, что, когда резко меняешь свою жизнь и начинаешь делать так, как всегда хотелось, и выплёскиваешь накопившееся, то не всегда поначалу можно соблюсти меру. Со временем это пройдёт. Гиллиан совершенно не стеснялся следов драки, оставшихся на его лице, и это совершенно его не портило. Всё так же прекрасен...

...и действительно не сдержался, сорвавшись с места и крепко стиснув его в своих объятиях. Риан вздрогнул исключительно от неожиданности, а потом обнял сам. Сделал то, что уже давно хотелось. И это было здорово. И когда Гиллиан коснулся его лица, то всё понял правильно.

Риан и раньше видел, как люди целуются в губы, но не понимал, как это может быть приятно. Ведь при этом выделяется слюна... и клыки у альф... Гиллиан, будто почувствовав его сомнения, сперва просто прижался, потом прихватил нижнюю губу, а потом... Риан и сам не понял, как потянулся навстречу, желая большего и больше. Да, целоваться он, наверно, не умеет... да сейчас это и неважно, когда от близости и запаха альфы кружится голова.

Детский голосок вернул их с небес на землю и вынудил искать надёжное укрытие, где они снова начали целоваться. Гиллиан был куда опытнее, Риан сперва зажимался, но когда его альфа начал покрывать лёгкими торопливыми поцелуями его шею, легонько прихватывая мочку уха, по всему телу поползли мурашки, а в заду начало тихо зудеть. Это было так непривычно... и приятно. Риан буквально таял, но когда Гиллиан, забывшись, запустил руки под его рубашку и начал поглаживать спину и поясницу, омежка опомнился и вцепился в его руки, останавливая и чувствуя, как начинает гореть лицо.

– Нет... не сейчас... Я ещё не готов...

– Прости... Я... – Гиллиан тут же убрал руки, и это было лишним доказательством, что его альфа не такой, как все.

– Я знаю... но не сейчас. Я же ещё никогда...

– Да, я помню. Прости.

Риан и не думал сердиться. Да, со дня на день он соберётся с духом и сам попросит, а пока стоит просто привыкнуть к этой срывающей все тормоза и заставляющей забыть про всё близости. Так вот что значит "быть рядом со своим Истинным"... что такое "импринтинг".

День прошёл... замечательно. Прогулки, купание, посиделки в кафе, стоило им обоим проголодаться... потом снова поцелуи и объятия в укромных уголках. Риан чувствовал, как изо всех сил сдерживается Гиллиан, чтобы не сорваться и сдержать обещание. Такая выдержка была достойна награды... и становилось больно от мысли, что будет с Гиллианом, когда он проснётся в остывшей постели совсем один.

Сегодня утром Риан окончательно понял, что пропал. Влюбился без памяти. Перестал принадлежать себе, встретив альфу, которому хотелось подчиниться. Сдаться без боя. Наверно, так же себя чувствовал и Мак, когда решился отдаться Аарону, после чего родился их первенец. В этот самый момент Риан как никогда хорошо понимал, почему Мак так яростно защищал своего альфу от них на старом полигоне. Он и сам поступил бы так же. Да, Аарон сейчас выступает против них, и многие требуют избавиться от него. Риан яростно отстаивал лейтенанта, наживая себе врагов и не желая оставлять Фроста одного с детьми и без любимого человека. Когда двух людей связывает такая сильная любовь, гибель избранника становится неподъёмным грузом. Об этом же говорили и древние легенды. Пережив опыт запечатления, Риан лишь укрепился в решимости уберечь эту семью. Без Аарона она просто опустеет... И именно это предстоит пережить ему самому – прожить жизнь в одиночестве по собственному желанию, ибо больше никого он к себе никогда не подпустит.

ГИЛЛИАН

Войдя домой, Гиллиан понял, что в доме гости. Причём очень необычные – полиция, которая снимала отпечатки со стола и шкафов в кабинете отца. Сам альфа мрачно наблюдал за работой экспертов. Гиллиан заметил, что картина со стены исчезла...

– Что случилось?

– В наш дом вломились, – буркнул отец. – Самое странное, что ничего не пропало – я уже всё осмотрел.

– Когда?

– Похоже, что вчера днём или ближе к вечеру.

– А где картина?

– Забрали на экспертизу и реставрацию – взломщик оставил автограф моей перьевой ручкой. Подонок! – выругался отец. – Странно, что он не попытался вскрыть сейф... А ты откуда? Опять где-то шлялся?

– Гулял, – набычился Гиллиан.

– И опять в этих лохмотьях? Сгинь с глаз моих...

Гиллиан только плечами пожал. Он был так счастлив, что совершенно не хотел с ним ругаться лишний раз. Лучше найти Силаса и показать ему фотографию.

Силас нашёлся на кухне. Один. Увидев довольного подопечного, он улыбнулся.

– Пришёл?

– Не просто пришёл. – Гиллиан сел рядом, с трудом удерживая улыбку, чтобы не разъехалась ещё шире. – Он... я... в общем... мы весь день были вместе и...

Силас заглянул в голубые глаза Гиллиана, и молодой альфа густо покраснел.

– Вы... уже... – догадался омега.

– Нет! Нет, что ты! Риан ещё не готов к такому близкому... хм... общению. Но мы...

– ...целовались, – проницательно закончил Силас.

– Да... он мне позволил... и ему это нравилось. – Гиллиан достал фотографию и показал названному родителю. – Ну, скажи, он ведь красивый?

Силас долго и придирчиво разглядывал омежку на снимке.

– Ну да... симпатичный... только...

– Только что? – встревожился Гиллиан. Неужели Риан Силасу не понравился?

– Бёдра узковаты. С такими рожать будет тяжело.

– Да, я это тоже подумал, когда мы купались в первый раз... Но он ведь красивый?

– Мальчишка, – недовольно пожал плечами Силас, – самый обычный уличный мальчишка. Но раз он тебе так нравится...

– Папа, я люблю его! И я признался ему в любви.

– И что он сказал?

– Что уже понял это. И он готов провести со мной ночь, но не сейчас.

– И ты готов подождать?

– Ради Риана – сколько потребуется.

Силас печально улыбнулся, коснувшись его щеки, на которой начала пробиваться щетина. А вроде только вчера вечером брился...

– Ты уже совсем взрослый, малыш. Решай сам. Я и сам вижу, что влюблён без памяти... Да, любить – это счастье, но за это часто приходится платить слишком дорого. Не забывай об этом, сынок. Всё в этом мире имеет обратную сторону.

– Ты... когда-то тоже любил?

– Да... думал, что да... но это оказалось только сном, который плохо закончился.

День...

Был следующий день. И ещё один. И ещё один. И каждый приносил новые открытия.

Риан приходил в парк к их дереву раньше и постоянно что-то придумывал – то простенькую ловушку поставит, то спрыгнет на спину, то спрячется поблизости и затеет игру в прятки на запах... С ним было удивительно весело и интересно, чем бы они не занимались. С каждым днём омежка позволял ему всё больше – постепенно, по чуть-чуть, как будто привыкая. Он уже не сжимался от стеснения, когда Гиллиан запускал свои большие ладони под его рубашку, не пытался выбраться, когда во время шутливой борьбы оказывался снизу, сам вовлекал своего альфу в поцелуй, всё больше овладевая этим искусством... Он был то нежным и ласковым, то резким и грубым... но его глаза каждый раз смеялись. Гиллиан буквально предвкушал тот момент, когда они наконец окажутся в одной постели, как разденет его полностью, будет ласкать... Когда это будет?

Встречи уже не ограничивались парком – дерево было только местом свидания, от которого начинался их день. Счастливая парочка уже вовсю гуляла по городу. Маршрут и места всегда выбирал Риан. Они и в кино посидеть успели – на заднем ряду, и по стройкам полазить и даже съездить за город, где пробыли полдня на реке. Там же у реки Гиллиан впервые посмотрел, как на настоящем костре жарят шашлыки – Риан затащил его в магазин, сам купил всё необходимое, нагрузил своего альфу, пообещав, что он не останется разочарован. Мясо он выбирал сам, сам же разделал и замариновал, не постеснявшись пригласить возлюбленного к себе в ночлежку, в которой поселился до приезда отца... а когда от костра запахло истекающим соком мясом, Гиллиан чуть не захлебнулся слюной. Шашлык оказался удивительно вкусным!

Расставаясь поздно вечером, они подолгу не могли разойтись. Находили любой повод, чтобы побыть вместе ещё минутку, да и потом, целуясь на прощание, никак не могли расцепиться. Гиллиан чувствовал, как Риан возбуждается от одних только поцелуев и прикосновений – его омежка оказался невероятно чувствительным – но не давал даже намёка, что согласен на что-то большее. Он всё ещё не был уверен, что полностью готов. И Гиллиан его не торопил.

И всё же кое-что тревожило альфу. Каждый раз, как Гиллиан пытался строить планы на будущее – их совместное будущее – Риан переставал улыбаться, становился неразговорчивым и растормошить его снова было непросто. Объяснять он каждый раз отказывался, и это настораживало. Риан явно что-то скрывал, не желая откровенничать. После пары попыток, во время которых они едва не поссорились, Гиллиан просто решил набраться терпения. Ничего, однажды он расскажет всё. Ведь не может того быть, чтобы не рассказал! Им же так хорошо вместе!

Домой Гиллиан приходил окрылённый, запирался с Силасом и шёпотом рассказывал ему, что он и Риан сегодня делали. Омега слушал с грустью и плохо скрываемой ревностью. Когда Гиллиан пожаловался своему возлюбленному на это, омежка только плечами пожал.

– Родительские инстинкты, – сказал он. – Все нормальные омеги с настороженностью воспринимают потенциальную пару своего чада. Им иногда кажется, что эта самая пара либо вытесняет их из сердца ребёнка либо просто недостойна его. Или что-то в этом роде. Оно и понятно – они же желают своим детям только самого лучшего.

– Но я всегда говорю папе, что не стану меньше его любить. Что твоё появление ничего не изменит. Да, я сейчас много времени провожу с тобой, но ведь у нас всё только-только начинается...

Риан снова погрустнел и отвёл глаза.

– Начинается?

– Ну, да... Ты же сам сказал, что не хочешь, чтобы это заканчивалось.

– Да... не хочу... но мало ли что может случиться.

Гиллиан со вздохом привлёк его к себе.

– Да что такого может случиться? По-моему, ты видел по жизни слишком много грязи. Не думай о возможных проблемах хотя бы сейчас, когда мы вместе. Вот когда твой отец приедет... Ты познакомь меня с ним, мы поговорим... Может, он не будет против наших отношений и позволит нам чаще видеться?

– Я... не уверен, что вообще будет такая возможность. – Риан опустил голову на его плечо и смежил веки. Гиллиану очень льстило то, как Риан вдыхает его запах – с удовольствием и даже начинает расслабляться.

– Да почему ты так решил?

– Сейчас очень неспокойно.

– Ты про подполье? Да, они всё перебаламутили, но я видел некоторые листовки... Я с ними согласен, но нельзя же добиться всего и сразу. Если ты боишься, что мне припаяют обвинение в неблагонадёжности...

– И этого тоже. – Риан прильнул к нему. – Тебе не место в исправительном лагере... и я не хочу потерять тебя теперь, когда наконец-то нашёл.

Иногда Риан говорил загадками, и Гиллиан заподозрил, что его омега знает что-то о подполье и его борьбе и потому не спешит развивать их отношения дальше. Боится контрразведки, способной разлучить их. Но спрашивать всё же пока не стал. Не время. Пусть немного успокоится. Убедится, что бояться нечего.

А в целом всё было отлично... и Гиллиан всё же дождался.

День последний

Собираясь на встречу, Гиллиан, насвистывая, обувался, когда его схватил за рукав Силас.

– Гиллиан, дорогой, ты куда?

– Туда же. Риан наверняка сегодня что-то ещё придумает... так что буду поздно.

– Что значит "поздно"? Ты что, забыл, какой сегодня день?

– А какой сегодня день? – нахмурился Гиллиан. – Очередные смотрины?

– Боги, да ты и про примерку забыл?!

– Какая примерка, пап? Ты о чём?

– Сегодня же тебя должны официально вывести в свет как наследника семьи! Ты забыл?

Гиллиан замер.

– И... во сколько?

– Уже к шести привезут твой костюм для последней подгонки, а к девяти ты и твой отец должны выехать в Галерею.

Гиллиан глухо застонал. Ну, конечно, совсем забыл! Деймос, ну, почему именно сегодня?!!

– И скоро вступительные экзамены, – продолжил Силас, – а ты совсем подготовку к ним забросил! Я всё понимаю, но как ты со своим Рианом жить думаешь? А если детки пойдут? Сомневаюсь, что твой отец согласится давать вам деньги.

– Не собираюсь я у него деньги клянчить! Мы и сами прожить сможем. Риан – мальчишка способный и умный, я так или иначе поступлю куда-нибудь, получу профессию... Мы справимся, даже если отец меня из дома выгонит. Я успел кое-что скопить...

– Так или иначе, но к шести ты должен быть дома, если не хочешь опять поцапаться с отцом.

Гиллиан поморщился. Иногда Силас всё же перегибает с родительской заботой... Да, он хороший омега, и называть его папой приятно, это греет сердце... но ведь он уже вполне взрослый! И что, что всего семнадцать?!

– Ладно, в шесть буду.

– Всё, иди. – Силас поцеловал его на дорожку и проводил до двери.

Риан уже ждал у заветного дерева, прислонившись к стволу.

– Опаздываешь, – упрекнул он своего альфу, принимая из его рук очередной цветок. Сегодня Гиллиан принёс алую розу на длинном стебле.

– Всего на десять минут – на остановке застрял. Ну, куда сегодня пойдём?

– А куда бы ты хотел?

Гиллиан удивился. Обычно Риан не спрашивал, чего бы он хотел. Просто предлагал варианты, а влюблённый по уши альфа с радостью принимал любые условия.

– Я? Даже не знаю... – Гиллиан смущённо поскрёб затылок. Вообще-то у него в голове уже давно мелькала идея, но предложить он так и не решился. Сначала Риан должен сказать своё слово... – А где мы ещё не были? Или снова в кино пойдём?

– Да ну! – Риан скривился. – Видел я афишу на сегодня – смотреть нечего.

– А в... нет, тебя туда не пустят.

– Куда это? – обиделся омежка.

– Я хотел предложить театр, но в таком виде нас с тобой не пустят.

– Театр? Да... туда не пустят. Да и рано ещё – спектакли начинаются только после пяти вечера... Тогда просто погуляем, а там придумается что-то.

И они гуляли не один час. Гиллиан несколько раз утягивал своего омегу в ближайший переулок, где зажимал у стены и, глядя в глаза, начинал неторопливо целовать, получая такой же страстный отклик. Сегодня Риан отчего-то был особенно щедр... Это так потрясло молодого альфу, что он попросту забыл про примерку и приём в Галерее.

Они проходили мимо какого-то клуба, когда в половине седьмого вечера Риан вдруг остановился и вскинул палец вверх.

– О, придумал! В одном из северо-восточных кварталов затеваются Большие Танцы! Пошли туда?

– Большие Танцы? А что это? – удивился альфа.

– О, предки, и как ты жил раньше, если ни разу не слышал про Большие Танцы? – Риан только глаза закатил. – Тогда ты просто обязан пойти и посмотреть собственными глазами! Туда всего две пересадки!

Квартал, куда привёл Гиллиана Риан, был относительно чистым, публика почти непуганная. Река, рядом с которой поставили столицу, в этом месте разливалась, образовывая широкое устье со множеством мелких островков. Гиллиан ещё ни разу здесь не был и с интересом разглядывал мостки, переброшенные с одного островка на другой. Люди, пользуясь тем, что был выходной, куда-то направлялись целыми группками. Особенно Гиллиана удивило то, что разные типы вели себя по отношению друг к другу более чем прилично. Даже омеги выглядели веселее.

– А куда они все идут?

– Скоро увидишь. И не удивляйся ничему. Большие Танцы – это довольно старое мероприятие, на котором всякая дискриминация запрещена. Здесь не смотрят, альфа ты, бета или омега. Как только человек ступит на Большой Остров, то разделение исчезает.

– А что является главным критерием?

– Умение играть на чём-нибудь или танцевать.

– А ты раньше здесь был?

– Да, несколько раз. Всех, кто сюда приходит, объединяет желание повеселиться под музыку. Любовь к музыке. Она уравнивает всех поголовно.

– Так странно...

– Да, так может показаться, но никакая идеология не способна перебороть вполне естественное стремление разных людей к единству. Так говорит мой отец.

Гиллиан не смог не согласиться со словами своего омеги. Чем ближе был Большой Остров, тем оживлённее были лица и голоса. Из того места, куда все так стремились попасть, уже доносились музыка и пение и зажигались первые огни.

Большой Остров оказался огромным помостом, выстроенным на вбитых на относительном мелководье сваях. Просторная сцена, возвышения и ступеньки для музыкантов, которые уже были здесь и настраивали свои инструменты. На воде, в которой отражались отсветы факелов и масляных фонариков, покачивались лодки, с которых передавали корзины и ящики с напитками. Гиллиан принюхался и понял, что алкоголем здесь и не пахнет.

– Здесь запрещена выпивка?

– Категорически. Уйти можно в любой момент, но раз ты здесь, то никаких пьянок. Эмоций и дури и без того будет в избытке, чтобы ещё и спиртягой сверху заливать.

Риан быстро нашёл им места, потом отлучился к лодкам и вернулся с кое-какой снедью.

– Ты уже проголодался? – удивился Гиллиан.

– Да это только перекус, – отмахнулся омежка. – Я планирую сегодня как следует повеселиться, а на плотно набитый желудок этого не получится.

– Тогда делись.

Риан со смехом протянул ему большую булку, которую альфа разломил пополам. Точно так же пополам они приговорили бутылку с квасом. А тем временем затянули песни, и молодой альфа начал слушать.

Похоже, что музыканты уже довольно давно были знакомы друг с другом, поскольку к гитаристу-альфе быстро присоединился скрипач-бета, потом омега-флейтист подхватил красивую мелодию, и Гиллиан ушам своим не поверил, когда другой омега чистым тонким голосом запел:

Мотив забытый зазвучит

Над тихою водой.

Всё то, что души бередит,

Забудем мы с тобой,

Позволив музыке звучать

Всю ночь вплоть до зари.

И перед тем, как солнцу встать,

Погаснут фонари.

Музыканты, а вслед за ними многие из пришедших, подхватили:

Сквозь день и ночь,

Сквозь свет и мрак

Ты, музыка, звучи!

Печаль и боль

Забыть позволь

И раны залечи!

Звенит струна,

И не одна

Поёт она сейчас.

Споём и мы

Средь тишины,

Что не ждало бы нас.

Разные голоса переплетались в единый хор, который не могли замутить даже весьма посредственные способности отдельных певцов. Люди пели от души. Сидели все вперемешку, передавали друг другу что-то, улыбались... Гиллиан даже заметил несколько парочек, похожих на них с Рианом. Одна даже была уже в летах... Все склоки, споры и предрассудки остались там, в большом городе, а здесь было спокойно и тепло.

Песни то и дело перемежались обычной музыкой, под которую ноги сами рвались в пляс. Под смех и аплодисменты в центр то и дело выходил кто-то один... Риан следил за каждым таким танцором очень внимательно, его плечи и локти подёргивались, словно пытаясь повторить какие-то движения. Омежка заворожённо наблюдал довольно долго, а потом подскочил и обратился к музыкантам:

– Парни, а вы "Пляску ветра" знаете?

– Знаем, – кивнул гитарист. – А ты уверен, что осилишь? Там очень быстрый ритм.

– Заводи. Остальное – мои проблемы.

К оркестрику придвинулся альфа с большим аккордеоном, омега-флейтист достал бубен, ещё один бросил Риану пару кастаньет. Омежка разулся, подвернул штанины до колен, сбросил рубашку и вышел на середину. Со всех сторон восхищённо засвистели. Риан тряхнул головой, подмигнул своему альфе и выдал первый дробный стук кастаньет. Аккордеонист медленно завёл незнакомую Гиллиану мелодию, и Риан начал двигаться, плавно переступая с ноги на ногу и прогибаясь, как тростник под порывом ветра. Ещё одна серия щелчков... Гиллиан замер, будучи не в силах отвести глаза... и не только он – на Риана смотрели все. Омежка усмехнулся, глядя в глаза своему альфе с откровенным вызовом...

...и грянуло.

Музыка была подобна буре. Она била не только по ушам, но и по сердцу. Быстрая, энергичная... Вот вступили тамтамы, выдавая самые настоящие раскаты грома... А в центре кружился маленький вихрь. Риан преобразился, став порывом ветра. Дикого, неукротимого. Он кружился, притоптывал, изгибался, размахивал руками, покачивался... Гиллиан смотрел на него, как околдованный. Да, это была настоящая пляска ветра! Риан и музыка словно слились в единое целое, перестук кастаньет в руках омежки порождал холодок в груди, вплетаясь в мелодию. В воздухе запахло им ещё сильнее...

Гиллиан не понял, когда музыка стихла. Просто в какой-то момент осознал, что вокруг стало очень тихо, и только тяжёлое дыхание нарушает эту тишину. Секунда, другая... потом кто-то робко хлопнул в ладоши... кто-то присоединился... и грянули овации. Риан, переводивший дыхание после бешеного ритма, устало улыбнулся и смахнул со лба выступивший пот. Он весь блестел в свете фонарей. Отдав кастаньеты хозяину, омежка подобрал свою обувь с рубашкой и вернулся к Гиллиану.

– Ну... как тебе?..

– Это... это было... потрясающе... – кое-как выговорил альфа, буквально слыша, как в груди его омеги колотится сердце, а к дивному аромату юноши примешивается запах пота, который совершенно ничего не портил.

– А как у тебя с танцами? – Риан плюхнулся рядом и начал расправлять штанины. – Сам не хочешь?

– После того, что я только что увидел? Да ну, позориться ещё... Где ты так танцевать научился?

– Да так... Там посмотришь, там что-то покажут... Мне почему-то танцы очень легко даются. – Риан надел носки и потянулся за правой туфлёй. – Если быть до конца честным, то "Пляску ветра" я сегодня танцевал в первый раз. Только видел, как танцуют другие. Тебе правда понравилось?

– Безумно.

– Хорошо. Будь добр, принеси мне попить...

Потом Риан всё же утащил его танцевать, и Гиллиан быстро забыл про смущение. Они танцевали на пару, забыв обо всём и радуясь тому, что здесь и сейчас они вместе. Вот стемнело, огней прибавилось... Всё вокруг кружилось, мелькало – огни, лица, Риан, музыка сменялась совершенно внезапно... Вот в центр вышли все желающие, образовав нечто вроде хоровода, рука Риана на его талии. Хитрая улыбка, сверкающие глаза... И чувство парения, переполняющее его всего. Время попросту исчезло, растворившись в вечном "сейчас"...

После очередного зажигательного танца Риан оттащил своего альфу в сторонку и, прижимаясь к его груди, сказал:

– Гиллиан... я... я хочу тебя кое о чём попросить... Ты выполнишь мою просьбу?

– Всё, что захочешь. – Гиллиан зарылся носом в его растрёпанные волосы, вдыхая божественный аромат своего омеги. Разгорячённый танцами и дивным ароматом возлюбленного, он уже был согласен на что угодно, лишь бы всё это не заканчивалось.

– Пожалуйста... подари мне эту ночь.

– Гиллиан замер.

– Ты... имеешь в виду?..

Горящие лихорадочным огнём глаза Риана буквально прожигали насквозь...

– Да. Я хочу провести эту ночь с тобой. Я готов. Куда мы пойдём?

В ГОСТИНИЦЕ

Комната была небольшой, но уютной, освещённой несколькими небольшими лампами по углам. Приглушённый золотистый свет ласкал глаз. На подоконнике благоухали фиалки, лёгкий тёплый ветерок колыхал полупрозрачные занавеси. За окном сияла чисто умытая луна и мерцали звёзды. Риан замер на пороге, с обмиранием разглядывая широкую кровать с белоснежными подушками и покрывалом, голубые обои с узором в виде лёгких облаков... Значит, именно здесь он расстанется с девственностью. Да, отличное место. У Гиллиана определённо есть вкус.

На плечо мягко опустилась ладонь его альфы, и Риан едва не застонал, вдохнув его солнечный аромат, от которого путались мысли...

Боишься? Или тебе не нравится? – От низкого звучного голоса Гиллиана внутри всё поплыло и начало таять. – Я подумал, что роскошная гостиница будет не к месту... что тебе больше подойдёт что-то попроще...

– Да... ты угадал. Это отличное место. Мне... нравится.

– Наверно, сперва стоит принять душ... мы же только что с танцев... Давай я первый, а потом подожду тебя? Тебе же надо время, чтобы настроиться... подготовиться...

– Спасибо... – Риан взглянул на своего альфу и слабо улыбнулся, чувствуя, как опять тонет в его голубых глазах. – Ты... лучше всех...

– Нет, я не лучше. Я просто люблю тебя. – Гиллиан ласково поцеловал его. – Я быстро... Ты только не уходи, хорошо? Я не трону тебя, пока ты сам не захочешь. У нас вся ночь впереди.

Риан прижался к нему снова, чувствуя, как возбуждён его альфа, но по-прежнему сдерживается. От этого хотелось плакать...

– Я... не уйду. Я решил.

– Вот и славно.

Гиллиан скрылся за дверью ванной, а Риан отошёл к окну, за которым звенела ночь. Внутри нарастала дрожь, но это уже была дрожь нетерпения, а не страха. Риан уже почти не боялся, зная, что его альфа не причинит ему вреда. А что касается возможной боли... Омега уже чувствовал, как меж ягодиц всё сильнее зудит и становится влажно. Во время сексуального возбуждения у омег выделяется смазка, пусть и не такая обильная и пахучая, как во время течки. По мере нарастания возбуждения мышечное кольцо ануса начинает расслабляться, что значительно облегчает проникновение. Боль обычно является последствием непроизвольного сжатия в момент напряжения и страха, спровоцированных неуверенностью или эмоциональным стрессом от присутствия нежеланного партнёра, запах которого неприятен... и не только запах. Анальные мышцы омег достаточно эластичны и быстро приспосабливаются к нужному размеру, нужно только довериться партнёру и расслабиться. Беда в том, что не у всех потенциальных партнёров доходят мозги до этой простой истины. Особенно у альф, которым инстинкты способны застить мозги до такой степени, что они не думают о неудобствах омеги, а просто делают то, что хотят. Но ведь Гиллиан не такой...

– Риан, ванная свободна.

Омега обернулся, рассеянно покручивая в пальцах чуть потрёпанную розу, и снова залюбовался своим альфой. В одном полотенце, с мокрыми волосами, он был... прекрасен. По комнате снова поплыл его солнечный аромат.

– Да... конечно.

Риан не мог отвести взгляда от своего избранника. Он был прекрасен, как альфа, изображённый на стене древнего храма... Не так волосат, как те, кого он видел прежде, не столь широк в кости и массивен. Ни капли лишнего жира. Нет непомерно раздутой мускулатуры – просто красивый объёмный рельеф. Чистая светлая кожа, тронутая летним загаром, манила своим ароматом... До жути хотелось подойти, прикоснуться, прильнуть, вдыхая этот запах полной грудью... но сперва надо вымыться самому, чтобы не разбить этого очарования запахом своего нечистого, пропахшего потом после танцев тела.

– Я не тороплю. Я буду ждать столько, сколько надо. Иди.

Риан прошмыгнул в ванную, торопливо закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, чувствуя, как внутри всё обмирает, а трусы начинают мокнуть. Иво, он что, уже потёк? Какого пса?!! Живо штаны и трусы долой, а то придётся стирать и ждать, пока высохнут!!!

Кое-как отдышавшись, Риан закрылся в душевой кабине и почувствовал, что она вся пропахла Гиллианом. От этой взвеси в воздухе Риан буквально горел... Боги, да что с ним такое??? Неужели можно так безумно хотеть кого-то?!! Так, надо успокоиться, а то сам сорвётся и всё испортит!!! Риан пустил воду похолоднее, сбросил рубашку и забрался под лейку. Немного остыв и взяв себя в руки, омега потянулся за мылом и губкой... от которых тоже пахло Гиллианом. Прибавив горячей воды, Риан неторопливо мылся, представляя себе, как всё будет. В памяти всплыл злосчастный роман "Вишнёвый цвет". Понятно, что омега описывал собственные фантазии, но разве так бывает? Чтобы альфа, за пару лет сменивший не один десяток омег, был неспешным и бережным, когда гормоны бурлят в крови, а первобытные инстинкты вышибают из головы последние проблески здравого смысла? Нет, он всё для себя решил, но ведь у него всё будет в первый раз, а Гиллиан уже весьма опытен... Что должен делать он сам, чтобы не показаться слабым и безвольным? Чтобы постараться выразить собственные чувства, доверие и любовь? Просто лежать бревном в постели и чувствовать, как внутри тебя шурует член альфы, не очень-то хотелось... Эта ночь должна стать не просто первой, а потому должна быть особенной.

Вытирался и причёсывался Риан особенно тщательно. Долго разглядывал себя в зеркале. Вычистил зубы и ногти. Стрибьют напророчил, что он будет кусачим псом в постели... Дурак. Его и искусать было бы не грешно... просто так. Закончив приводить себя в порядок, Риан выдохнул и, не давая себе лишний раз подумать, вышел в комнату, едва чуя под собой ноги. Про полотенце он даже не подумал – лишняя преграда. Пусть и чисто символическая.

Гиллиан уже лежал в постели и просто читал свою книгу. Ждал его. Вдруг он начал читать вслух:

Взошла луна. Доспехи сняты.

Томленьем витязи объяты.

Их так влечёт друг к другу страсть,

Что проще в этот грех упасть,

Чем меч поднять и сделать дело!..

Валгалл встаёт, идёт несмело

Туда, где у шатра Дедал

Скрипит зубами о металл.

Нет сил уже с собой бороться.

Пусть завтра пред отцом придётся

Сознаться, что предал он клан,

Но этой ночью будет дан

Обет иной. Валгалл невинен,

Боится боли, жилы стынут

И сердце рвётся из груди.

Ночь дикой страсти впереди...

Пусть будет так, как суждено,

Ведь он решил уже давно -

Дедал достоин мужем стать!

Ему лишь он позволит взять

Себя в супруги. Пусть потом

Не сможет он махать мечом,

Нося под сердцем плод любви

И Савари и Догари...

Всё ближе единенья миг.

От нетерпения горит

Всё тело, в голове туман.

Желанья страстного дурман

Валгалла гонит на огонь,

Где у шатра стреножен конь,

Где вражьих воинов бродят тени...

Где на земле, как на постели,

В объятьях милого Дедала

И целой жизни будет мало.

Конец войне любой ценой

Положен будет под луной!

Риан оцепенел, заворожённый ритмом стихов и голосом чтеца. Откуда он знает?.. А Гиллиан, словно не видя его состояния, продолжил:

Вот впереди шатёр Дедала.

Сил, чтоб держаться, очень мало...

Герой на тихий зов встаёт

И видит, кто к нему идёт.

"Ты... здесь?.. Зачем? Кругом враги..."

"Дедал... любимый... помоги..."

"Но ведь..." "Забудь... Хочу, чтоб ты

Моей невинности цветы

Сорвал..." "О, боги... Это сон?.."

Своим ушам не верит он.

Валгалл, шатаясь, слёзы льёт,

Он просит, молит и зовёт,

Оставив страхи за спиной,

Дедала тянет за собой

Под полог, где свои одежды

Сорвать с себя позволил нежно.

Лобзанья страсти, крепость рук,

Сплетенье тел и сладость мук,