Текст книги "Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

РИАН

Риан следил за домом Гиллиана и очень удивился, увидев, как его альфа, беспечно насвистывая, выходит за ворота. В больших окнах первого этажа горел свет, играла музыка, смешиваясь с громкими голосами, некоторые из которых отдавали омежьей истерикой, а перед выездом скопилось немало шикарных авто – там был большой приём. По идее, Гиллиан должен был быть там, но он почему-то ушёл, наплевав на то, что ему потом за это крепко влетит. Что он опять задумал? Одет парень был в те же брюки и балахон, что и вчера... Не может быть!!!

Риан сорвался с места и, стараясь держаться на расстоянии, последовал за альфой. Даже если придётся спалиться и выдать своё присутствие, Гиллиан вернётся домой живым.

ГИЛЛИАН

Шагая по грязному переулку, тьму которого еле-еле разгонял редкий свет тусклых фонарей, до которых не дошли руки местной шпаны, Гиллиан совершенно не думал о том, что может погибнуть. Парня буквально распирало, и вся эта мощь должна быть куда-то выплеснута, а что может быть лучше хорошей драки? В прошлый раз получился отличный, как это назвал Риан, махач... Забавное слово. Надо будет выспросить у своего омежки побольше таких слов – могут пригодиться.

Нос забивали самые разные запахи, кружа голову ещё больше. Сердце стучало всё быстрее и быстрее, усиливая желание с кем-нибудь подраться. Потенциальных противников вокруг было много, но что-то никто не выходит. Струсили что ли? Неужели никто не желает смахнуться с чужаком?.. Ага, наконец-то!

Путь Гиллиану преградила огромная тень. Сверкнул красный глазок сигареты, пахнуло табаком. Где-то в полумраке скрывались ещё несколько теней.

– Кто такой?

– Свой собственный. А что, какие-то проблемы?

– Ага, у тебя. Ты нездешний. Чего надо?

– Просто гуляю. И что?

– Цивилам здесь делать нечего. – И громила сплюнул ему под ноги. От него тянуло немытым телом и пивом.

– А с чего ты взял, что я цивил? – Гиллиан подобрался, мимоходом отмечая новое слово. Наверно, заметили фирменную обувь и потрёпанные, но сохранившие вид брюки. Надо будет прикупить другие штаны... например, как у этого громилы – неопределённого цвета, из жёсткой грубой ткани. Более практичные для здешних мест, чем его брюки. И носиться будут дольше.

– У тебя это на лбу написано.

– А ты читать вообще умеешь? – Гиллиан оскалился, почувствовав, как этот громила пытается на него надавить. Наивный, да его потуги сравнимы с детским щипком! – Что-то непохоже, что ты грамотный.

– Борзый? – рыкнул громила.

– Легавый, – откликнулся Гиллиан и заметил, как громила напрягся, почуяв его силу. И всё-таки не отступил. Отлично. Значит махач всё же состоится. – Брысь с дороги.

– С каких таких ...?

– А с таких, что если ты не освободишь дорогу, я тебе... пасть порву. – Гиллиан с особым смаком произнёс последние два слова.

– Ты? Мне? Да легавые ничего не могут, только лаять. – Со всех сторон полетело эхо от хохота.

– Проверим? В своей школе я был самым сильным, а к выпускному со мной уже никто не пытался драться.

– Ну-ну... За мной... щеночек. – Громила смерил Гиллиана презрительным взглядом, но молодой альфа заметил тень беспокойства.

Громила привёл его в какой-то двор, освещённый единственным фонарём. Двор был таким же облупленным, как и всё вокруг, воняло мочой, одну из стен подпирала груда пустых ящиков, на которых и расположилась свора. В основном альфы и беты, но среди них шныряли и пара омежек. Громила, вероятно, главарь, был самым старшим – за двадцать пять. Бритый наголо, правая ладонь синела татуировками, лоб рассекал старый рубец. Лицо откровенно бандитское. Оглядев Гиллиана ещё раз, главарь усмехнулся.

– Тебе сколько лет, паря? Шестнадцать-то есть?

– Семнадцать. Мало?

– Достаточно. Значит, смахнуться желаешь?

– Жажду.

– Ого! Ну, ладно, покажи себя, щеночек. – Вожак довольно оскалился, демонстрируя крупные продолговатые, пожелтевшие от табака клыки. – Но если поутру менты найдут твой подраный и переломанный трупешник – не обижайся. Ничего личного.

Гиллиан повёл плечами, разминаясь и приглядываясь к противнику. Бросил взгляд на остальных. Мелочь, даже не сунутся, когда они разойдутся. А вот громила начинает нервничать. Понятно, что проиграть "цивилу" он не имеет права, иначе утратит авторитет в своей банде... В школе такое случалось достаточно часто. Сделать его будет просто, если он не достанет кастет или нож. Надо будет только растянуть драку, чтобы получить полное удовлетворение.

РИАН

Омега смотрел за бандитами из-за угла и нервно прикидывал, как можно быстрее и ловчее подобраться, если Гиллиану будет угрожать реальная опасность. Да, его альфа силён, но и бывший сиделец тоже не пальцем деланный. Адам, зачем Гиллиан снова сунулся сюда? Что могло вынудить его на такой отчаянный шаг?

Вот альфы, взрыкивая, начали неторопливо кружить по двору, ища удобный момент для атаки. Мелочь поддержала своего вожака криками и воплями. Риан прильнул к крошащейся от времени кирпичной стене и замер, наблюдая за своим альфой. В его руке крутился выкидной нож, и Риан был готов в любой момент выщелкнуть лезвие и убить этого козла, если Гиллиан серьёзно пострадает.

ГИЛЛИАН

Гиллиан упивался боем. Он едва сдерживался, чтобы не разойтись как следует. В школе, только-только начиная зарабатывать авторитет, он несколько раз давал волю инстинктам, но наставник по физическому развитию быстро его скручивал и валил на пол, стоило только Гиллиану потерять над собой контроль.

– Сила инстинктов – это, конечно, хорошо, – втолковывал он потрёпанным ученикам, – однако часто этого мало. Драки среди альф – дело обычное, и побеждают, обычно, самые сильные. И это правильно. Но бывают случаи, когда одной силы мало. Последние исследования показывают, что не все драки проигрываются из-за недостатка силы. Инстинкты часто мешают использовать свою силу ра-ци-о-наль-но. То есть с умом. Наши инстинкты легко выходят из-под контроля, потому вам и втолковывают, что не везде можно спокойно драться вволю. Иначе всё, что вы видите вокруг себя, давно бы перестали отстраивать и ремонтировать – невыгодно. И это уже не говоря про травмы разной степени тяжести. Вы должны понимать, что не всегда инстинкт спасёт вам жизнь. Он может её и отнять, если попадётся равный по силе противник, но с ясной незамутнённой головой. Он просто поймает момент, когда вы будете наиболее уязвимы, и в этот самый момент нанесёт роковой удар. И вы проиграете.

Гиллиан усвоил это быстро, и это тоже помогло ему занять вершину школьной иерархии. Правда, в гости к своим друзьям-омегам приходилось ходить с ещё большей оглядкой. Если бы кто-то узнал, что он с ними чаи гоняет... Сейчас молодой альфа особенно чётко понял, что имел в виду наставник. Громила напротив него был силён физически... пожалуй, даже посильнее его, но в этом и крылась его главная слабость – сила альфы была достаточной только для того, чтобы держать в узде свою свору. Он, похоже, прежде не встречал превосходящего по этой силе соперника, и теперь нервничал, опасаясь, что проиграет, и свора начнёт подвергать его авторитет сомнению.

Они снова расцепились, и Гиллиан с огорчением понял, что ставший любимым балахон треснул по шву. Смахнув стекающую из уголка рта струйку крови и проверив языком зубы – не шатаются ли – Гиллиан снова принял боевую стойку.

Ночь, подворотня, грязь и хохот.

Сцепились мы с тобой в бою.

Исчезло всё. Лишь кровь и грохот.

Стою я снова на краю.

Нет рядом жаркого камина

И кресла с книгою стихов.

Здесь только ярости лавина

И мрак запутанных дворов.

Породист я, а ты – дворняга,

Ты крыс гоняешь по углам.

Быть может, стану я бродягой,

Когда не нужен стану там...

Я на распутье и не знаю,

В какую сторону свернуть,

Что я найду, что потеряю,

Смогу ли всё назад вернуть...

Живёшь ты по законам стаи -

Не место слабым здесь давно.

Кто слаб, тот быстро умирает -

С седых дней так заведено -

Но я силён. Ты это видишь,

И чую я твой злобный страх.

Холёных псов ты ненавидишь -

Рвать их готов ты в пух и прах,

Но я сильнее. Ты повержен.

Ты это чуешь и ревёшь,

Признать не хочешь это. Где же

Конец пути ты свой найдёшь?..

Пусть стая дикая ликует

И кровь сверкает на клыках -

Меня всё это не волнует.

В твоих глазах я вижу страх.

Эти стихи Гиллиан написал вчера вечером на каком-то обрывке, всё ещё пребывая под впечатлением от прогулки по трущобам. Впервые он написал нечто подобное с полной самоотдачей... а сегодня выяснилось, что эти стихи оказались пророческими.

На руках уже жглись укусы и царапины, на правом бедре ощущался здоровенный синяк, но Гиллиан был счастлив. Сожалел он об одном – что Риан не видит его сейчас. Что бы он сказал, увидев силу претендента на его постоянное общество? На его дружбу и доверие? На его душу и тело? На его сердце? Похвалил бы? Его омега – парень сильный, а потому рядом с ним может быть только по-настоящему сильный альфа. Если он придёт к их дереву завтра или послезавтра... Что он скажет, увидев его боевые раны?

Наконец Гиллиану надоело гонять противника по двору, слушая его яростный и истеричный рёв. Собственное горло тоже уже болело. Пора кончать. Всего несколько отработанных ещё в школе приёмов... и пусть выкручивается перед своей сворой, как хочет. Хотел драки – получи. Остальное – за свой счёт.

Громила был сбит с ног точной подсечкой и повален на грязный потрескавшийся асфальт с заломленной за спину рукой. Гиллиан навалился сверху, надавливая коленом на поясницу. Свора повскакивала со своих мест, потрясённо глядя на них, и Гиллиан одним глухим рыком дал понять, что первый же, кто посмеет приблизится, повторит судьбу вожака.

– Ну, что, я всё ещё щеночек? – обратился он к рычащему и сыплющему проклятиями громиле. – Да, ты зверь матёрый, но и легавых недооценивать не стоит. Свернуть бы тебе башку, но я не буду этого делать. Довольно и того, что я тебя сделал. И запомни, паря – не везде можно взять исключительно силой. Время от времени нелишним будет подключать мозги.

– Цивил вонючий! Волчина позорный!

– Может быть. Но я тебя всё-таки сделал. Может, когда-нибудь и я буду шастать по этим улицам, как ты, окружённый своей сворой. Перестану быть цивилом. Но я не перестану быть человеком, в отличие от тебя. Я понимаю, здесь иначе нельзя – слабаки и излишне сентиментальные плохо и быстро кончают, но тупость ещё более наказуема. Подумай над этим, если хочешь выживать здесь и дальше.

Гиллиан отпустил поверженного врага, отряхнулся и неторопливо зашагал прочь от этого места. Шагнув в проулок, он вдруг уловил едва слышный знакомый запах и замер, крутя головой и ища его источник. Это был запах его омеги! Риан здесь? Где же он? Или был не так давно?.. Но что он мог забыть в этом гиблом месте? Гиллиан яростно принюхивался, зная, что резко обострившиеся во время драки чувства не сразу вернутся в норму, значит, Риан где-то здесь... Вот запах начал слабеть, пока не исчез совсем. Ушёл? Или это был всё-таки оставшийся недавно след?

Гиллиан тряхнул головой, унимая бешено стучащее сердце. Он чувствовал себя почти полностью выжатым. Хотелось пить. Кажется, тут где-то был кабак, где можно не только выпить, но и вымыть руки...

РИАН

Риан выдохнул с облегчением и спрятался за угол, опускаясь на растрескавшийся асфальт. Его альфа выдержал знатный бой и победил. Он был великолепен, как и вчера! Сильный, уверенный в себе... Настоящий альфа. Вожак.

Его альфа.

Решимость отдать Гиллиану своё девственное тело только усилилась. Да, он достоин. И пусть это будет первая и последняя их ночь вместе.

Риан поднялся на ноги и уже готов был перейти на другую сторону улицы, как учуял Гиллиана совсем рядом и шарахнулся в подъезд. Нет, не здесь! Нельзя, чтобы Гиллиан знал, что он гуляет по здешним лабиринтам! Придётся слишком многое объяснять, и это может поколебать начавшую крепнуть решимость... Пусть всё так и останется неизвестным для Гиллиана. Он не должен знать, кем на самом деле является его омега.

Наконец Гиллиан зашагал дальше, и Риан, убедившись, что его Истинный скрылся за углом, выбрался на улицу. Завтра надо бы заглянуть к Полли и Гаю – помыться как следует, а послезавтра он снова придёт в тот парк и сделает новый шаг навстречу. Несколько дней в запасе ещё осталось.

Несколько дней, чтобы собраться с духом и сделать то, что задумал.

ГИЛЛИАН

Домой Гиллиан вернулся только под утро. Машин гостей уже не было, в парадном зале наводили порядок приглашённые уборщики, и Гиллиан вспомнил про слова, сказанные Кэнди. Уколола совесть. Предки, и как он мог забыть?!! А вдруг кто-то из гостей всё же обидел омежек-официантов?..

Уборщиками командовал заплаканный Силас, и Гиллиан заметил, что его названный родитель прикрывает запястья.

– Гиллиан... Боги, что с тобой случилось??? – Силас метнулся к нему. – Ты же весь грязный... Фу, чем от тебя пахнет? Ты что, пил?

– Прости... я увлёкся... – устало прислонился к дверному проёму Гиллиан. – Но мне надо было выплеснуться. Меня буквально распирало...

– Твой отец просто в ярости! Он приказал тебе явиться к нему сразу, как появишься... Он сидит в кабинете.

Гиллиан пригляделся к Силасу и заметил синяки на шее, словно кто-то пытался его придушить... Злость снова начала закипать внутри.

– Он тебя ударил?

– Нет... что ты...

– Тогда почему ты всё время руки трёшь?

Гиллиан схватил Силаса за руки и понял, что догадался правильно. На запястьях омеги тоже чернели синяки.

– Это... из-за меня?

– Нет...

Гиллиан отшатнулся и поник, отпуская. Ему было стыдно.

– Прости... я был таким эгоистом... Прости, папа...

– Ничего, дорогой, ничего. – Силас достал из кармана пачку салфеток, ласково обтёр его запылённое лицо и поцеловал в лоб. – Иди к отцу, а я приготовлю тебе ванну. Потом поешь. Ты, наверно, ещё и голоден...

– Прости...

– Всё хорошо, мой маленький. Всё хорошо. Нам, омегам, не впервой терпеть подобное.

Отец был мрачен. Похоже, что он всю ночь не ложился спать, чтобы не пропустить возвращение блудного сына. Обозрев Гиллиана с головы до ног, альфа скривился.

– И где тебя носило?

– В трущобах на юго-западе.

– И что ты там делал?

– Гулял и дрался. За что ты избил Силаса? Он бы всё равно не смог меня удержать.

– Не твоего ума дело...

– Моего. Силас заботился обо мне с самого моего рождения. Я вырос у него на руках, и мне не всё равно, как ты с ним обращаешься.

– Так вот почему ты вступился за того официанта... – Отец скрипнул зубами, попутно что-то обдумывая.

– Всё, что я сказал Грэму – чистая правда.

Отец медленно поднялся с натужно скрипнувшего кресла и тяжёлым взглядом вперился в сына, оперевшись обеими руками о стол.

– Ты хоть понял, как опозорил меня перед гостями? Когда ты сбежал, случился скандал! Кёрли заявил, что ты его оскорбил...

– Чем? Сказав, что у него ума как у курицы? Так это правда, а на правду грех обижаться...

– Гиллиан, опомнись! – рявкнул отец. – Что с тобой творится в последние дни? Ты сам на себя непохож! У тебя университет на носу, скоро тебе предстоит жениться, а ты ведёшь себя как сорвавшийся с цепи сопляк! Если решил погулять напоследок, то пусть, но зачем настраивать против себя всех тех людей, среди которых тебе предстоит жить и работать?

– Я не настраивал их против себя. Я просто высказал всё то, что копилось годами. Ты рассчитываешь, что я женюсь на ком-нибудь из этих пустоголовых? Зря рассчитываешь. Мужа я себе найду сам, даже если это будет омега из трущоб. Если бы Сириус не умер, то я бы женился на нём. Даже если бы мы не смогли жить как полноценная семья и остались без детей. Уж как-нибудь договорились бы – Сириус был достаточно умён...

– Ты... всё ещё не можешь забыть этого мальчишку? – замер отец.

– Я и не хотел забывать о нём. Он был единственным настоящим моим другом среди детей моего круга. Близким, интересным. Не то, что кретин Кёрли или эта шлюха Сони. Если бы нашёлся ещё хоть один такой же, то я бы женился, как ты сказал, но таких больше нет. Если хочешь – можешь выгнать меня из дома и лишить наследства. Я не буду жалеть об этом и с радостью уйду, но Силаса я заберу с собой. Он не заслуживает такого обращения.

– Заберёшь? – В голосе отца прорезался рокот. – Зачем он тебе?

– Не затем, зачем ты его в доме оставил. Он мне как папа, которого у меня никогда не было. Он стал мне по-настоящему близким человеком. И если я буду вынужден уйти отсюда, то заберу его с собой.

– И куда ты пойдёшь? Без денег, образования... Ты же ничего не умеешь делать!

– Научусь. В конце концов, у меня школьный аттестат есть, хоть какое-то образование. И я альфа. Грузчики и охранники везде нужны. Подработаю и поступлю в какое-нибудь профессиональное. Не пропаду. Куча парней из простых семей так живёт.

Отец скрипнул зубами.

– Марш к себе, отмойся и немедленно спать. Я с тобой позже поговорю... И выброси эти лохмотья!

– Ни за что, – презрительно бросил Гиллиан и покинул кабинет.

Силас долго всхлипывал, помогая ему мыться, а потом обрабатывая боевые раны.

– Что же теперь будет?..

– Ничего не будет. – Гиллиан приобнял его за плечи. – Папа... если я соберусь уйти отсюда... ты пойдёшь со мной?

Силас вздрогнул.

– Куда?

– Куда глаза глядят. Да, жить будет трудновато. Не будет всей этой роскоши, придётся экономить, но тогда мы не будем зависеть от чьей-то воли. И я уверен, что Риан будет с нами. Мы будем хорошо жить.

– Я... я не знаю... Я так привык к этому дому... Ты же плохо знаешь жизнь простых людей, сынок.

– Научусь. Я ещё не так стар, чтобы не суметь обучиться чему-то новому. Я не тороплю с ответом. Просто подумай.

– Хорошо... Ладно, вроде бы всё. – Силас закрыл аптечку. – Одевайся, я принесу тебе поесть и ложись спать. Ты устал... Ты пойдёшь завтра в парк?

– Конечно. Вдруг Риан придёт? Я так по нему скучаю, что там, в трущобах, мне даже померещился его запах.

Силас слабо улыбнулся.

– Ты же так мало о нём знаешь... и ты уже готов жениться на этом мальчишке?

– Да, пап, я готов сделать ему официальное предложение. Поверь, он очень хороший, хоть и диковатый малость. Он умеет быть и добрым.

– Тогда... женись. Я только порадуюсь за вас.

Ложась спать, Гиллиан снова и снова вспоминал второй день с Рианом и застонал, чувствуя, как его снова накрывает страстное желание. Не выдержав, он запустил руку под ткань трусов и начал яростно мастурбировать, представляя себе, что его омега здесь... Только сбросив скопившееся напряжение, он сумел заснуть.

Проспал Гиллиан до вечера, а, проснувшись, учуял в воздухе комнаты слабо ощутимый запах Риана. Пахло от соседней подушки, как будто Риан лежал на ней какое-то время... Поддавшись порыву, Гиллиан сгрёб подушку в свои объятия и уткнулся в неё лицом. Скорее бы снова увидеть эти глаза...

День третий

Гиллиан пришёл в парк к самому открытию ворот, быстро нашёл своё дерево и сел под ним, приготовившись ждать. Несколько раз он открывал свою книгу, но совершенно не читалось, и Гиллиан закрывал её. Придёт ли Риан? Вдруг ему опять подбросили работу?

И вот нос альфы уловил до боли знакомый запах. Гиллиан, чувствуя, как сердце сорвалось с места, обернулся и увидел своего омегу, стоящего неподалёку. Риан стоял, смущённо засунув руки в карманы, и чуть виновато улыбался.

Пришёл...

Гиллиан забыл обо всём, отбросил свою книгу в сторону, сорвался с места и кинулся к нему. Подбежал и крепко стиснул руками, боясь, что Риан сейчас может исчезнуть. Омежка чуть вздрогнул... и обнял в ответ, прижимаясь всё плотнее и плотнее.

– Ты пришёл... – задыхаясь от счастья, выдохнул альфа. – Наконец-то ты пришёл...

– Я... соскучился.

Гиллиан чуть отстранился, коснулся его лица, на котором играл румянец, чуть сжал подбородок, приподнял и заглянул в бесцветные глаза своего омеги, которые словно поголубели слегка. Веки опустились и поднялись, будто говоря "да", и Гиллиан прильнул к его дрожащим губам. Риан снова замер, но лишь на мгновение. Его тонкие, но крепкие руки обвились вокруг шеи, омега привстал на цыпочки и потянулся навстречу, неумело ответив на поцелуй.

Их первый поцелуй...

Они забыли обо всём. Забыли, что вокруг полно людей самых разных типов и возрастов. Забыли, что здесь могут оказаться те, кому не стоит это видеть. Здесь и сейчас были только они. Вместе.

Наконец они расцепились, переводя дыхание. Так жадно целовались, что стало не хватать воздуха. Гиллиан с удивлением смотрел на своего омегу, всё ещё не веря до конца в то, что случилось.

– Ты... мне позволил?

– Да. Я... скучал по тебе.

– Я... тоже...

И тут их страстные переглядывания перебил детский голосок:

– Папа, а что эти дяди делают?

И растерянный голос какого-то омеги ответил:

– Я... я не знаю...

Только теперь парочка опомнилась и густо покраснела, вспомнив, что они в общественном месте. И что на них все таращатся.

– Идём отсюда, – пробормотал Гиллиан. – Найдём местечко потише...

– Твоя книга! – вспомнил Риан, высвободился из его объятий и метнулся к дереву, чтобы забрать сборник. Подобрал, вернулся и сжал ладонь своего альфы. – Теперь идём. Я знаю одно место...

Они забились в самый глухой и заросший уголок парка, спрятались от всех в густом кустарнике, переглянулись и снова сплелись в объятиях. Гиллиан, теряя голову от вновь нахлынувшего желания, запустил руки под подол рубашки Риана, оглаживая узкую спину, но был тут же остановлен.

– Нет... не сейчас... Я ещё не готов...

– Прости... Я...

– Я знаю... но не сейчас. Я же ещё никогда...

– Да, я помню. Прости.

Риан выдохнул и прильнул к нему, тихо всхлипнув. Он казался таким робким и беспомощным... Так странно...

Сколько они так просидели в кустах, Гиллиан не знал. Время будто остановилось. Где-то пели птицы, жарко светило солнце, щедрым дождём проливаясь сквозь листву, гуляли люди, но всё это было неважно. Совершенно неважно.

Потом они гуляли по парку, сидели в кафе, болтая ни о чём и поглядывая друг на друга украдкой. Потом сбежали к пруду, где долго плескались... Гиллиан улучил момент, подплыл к Риану, поймал, развернул к себе и крепко поцеловал. Риан возмущённо замычал, но не оттолкнул...

Потом был уличный фотограф и две одинаковые фотографии. Почему две – Гиллиан так и не спросил. Он был слишком счастлив, чтобы спрашивать о такой мелочи. Он больше думал о том, как вернётся домой и покажет этот снимок Силасу. Фотография была цветной, а Риан на ней – удивительно милым.

Потом они снова гуляли где-то вдали от всех, целовались под каждым деревом... И вечер с первыми огнями стал настоящим огорчением.

– Мне... пора идти, – с сожалением отстранился Риан.

– Но ты ведь придёшь завтра? – Гиллиан всё же не спешил его отпускать.

– Да. Работы на ближайшие пару-тройку дней вроде бы не обещали, но мало ли...

– Я буду ждать под нашим деревом. – Быстрый поцелуй в уголок рта и шею. – И я... так и не сказал тебе...

– Что? – Блестящие глаза Риана поднялись на него.

– Я... люблю тебя.

Риан опустил голову и уткнулся в его грудь.

– Я так и понял.

– Что-то не так? – встревожился Гиллиан.

– Всё так... только...

– Что?

– Я не хочу, чтобы это закончилось.

– Так в чём проблема? Оставайся со мной...

– Боюсь, что я... не смогу. Работа здесь скоро закончится... и мне придётся уехать дальше.

Гиллиан прижал его к себе.

– Нет, не уезжай. Я же не смогу без тебя... Поговори с отцом. Может, он позволит тебе остаться?

– Я... я не знаю. Мне пора...

Поцеловав своего альфу на прощание, Риан отстранился и, постоянно оглядываясь, направился к выходу из парка. В какой-то миг Гиллиану показалось, что в его глазах сверкнули слёзы.

РИАН

Риан, на ходу вытирая слёзы, вошёл в свою комнатушку, не разуваясь, повалился на койку и достал свою фотографию. На фоне умопомрачительно яркой зелени стояли он и его Истинный. Единственный, неповторимый и прекрасный, как древний победитель турнира с фрески. Обнявшись, они смотрели в объектив и улыбались. Риан шмыгнул носом и торопливо поцеловал снимок. Всего лишь третий их день вместе... а сколько всего! Первое настоящее объятие, первый поцелуй, первая совместная фотография... и первое признание в любви. Произнесённое так, что перед глазами омеги тут же встал темноволосый голубоглазый малыш. Омежка. Салли. Их ребёнок, который мог бы появиться на свет... если бы не опасения отца по поводу его возможного бесплодия.

Как назло, медосмотры и анализы так толком ничего и не сказали. Развитие и созревание основной репродуктивной системы Риана шло вроде бы нормально, признаков вторичного созревания не было... но обнаруженные в образцах очистного материала отмершие неоплодотворённые яйцеклетки как будто сговорились. Одни были вполне нормальными, другие без ядра или с повреждённым ядром... Да и цикл никак не желал устанавливаться. Течка могла случиться когда угодно – и через две луны, и через три, и через полгода... Доктор Линней, который помогал отцу с исследованиями, только головой качал. Риан, который не был так сведущ в медицине, как отец, понял только, что шансы родить нормального здорового малыша есть, вот только угадать заранее, какая именно яйцеклетка будет ожидать оплодотворения во время очередной течки, в принципе невозможно. В любом случае, риск бесплодия практически отступил. Им с отцом в очередной раз повезло... хотя с некоторых пор отец всё чаще запирался с доктором и подолгу что-то с ним обсуждал. На все вопросы сына он только отмахивался и говорил, что это по поводу поиска решений для разработки биоблокаторов, однако Риан ясно чуял, что отец врёт. Разработка медикаментов тут была ни при чём, как и слухи о возможной связи отца с бетой. Риан доподлинно знал, что в жизни Линнея уже был омега, которого он любил без памяти, и эта любовь жива до сих пор, хотя сам омега давно умер.

Чем дольше Риан думал о своих возможных детях, тем тяжелее на сердце становилось. Он всё же осуществил свою мечту – разыскал своего Истинного, но быть вместе им нельзя. Гиллиан – сын и наследник заклятого врага, он сам – просто подпольщик, прячущийся от бюрократической машины государства под фальшивыми документами, вор, убийца... Вдруг Гиллиан, узнав всё это, оттолкнёт его? Всё-таки они росли и воспитывались в слишком разных условиях...

Вчера утром Риан прокрался к дому Барри. Он и раньше видел его, но так близко не подходил ни разу. Самым лучшим, что Риан разглядел в этом роскошном доме, был сад. Большой, красивый, пышный, ухоженный. Омежка даже сумел разглядеть клумбу, с которой Гиллиан сорвал так приглянувшийся ему цветок! Такими же цветами была усыпана вся клумба. Сам дом с широким и достаточно глубоким бассейном так же не впечатлял. Приглядевшись внимательнее, Риан проскользнул сквозь решётку ограды и, улучив момент, смешался с уборщиками. Прислушиваясь к разговорам, он узнал, почему Гиллиан сбежал с официального приёма, и невольно восхитился им. Понятно, что омеги преувеличили масштаб скандала, но сам факт, что его альфа пошёл на открытый конфликт со своим кругом... Это уже было что-то с чем-то!

Среди немногих домочадцев Риан заметил уже не слишком молодого – под сорок – омегу, который распоряжался уборкой. Омежка догадался, что это и есть Силас – воспитатель Гиллиана, растивший его с самого рождения. Проходя мимо Силаса, Риан вдохнул его запах... и нахмурился. Пах омега не так, как Гиллиан, но в его запахе – розмарин и верба – было что-то, что заставило Риана насторожиться. Подобное он чуял, когда видел вместе близких родственников. Очень близких родственников. Почему же Гиллиан ничего не знает?.. Может, Силас – незаконорожденный брат его родителя-омеги или внебрачный брат самого Влада, которого из какой-то прихоти оставили в доме в качестве прислуги? В любом случае, этот факт настораживал и требовал объяснения.

Гиллиан вернулся чуть позже, и Риан, чтобы не попасться ему на глаза и под нос, спрятался в доме, благо тот был достаточно большим и укромных уголков здесь хватало. В укрытии до сих пор пахло случкой, и Риан стиснул зубы, поняв, что его начинает накрывать желанием, как во время течки – ведь его альфа был совсем близко... Значит, дети высшего круга не так благовоспитанны, как преподносит светская хроника. Можно себе представить, что здесь творилось всего несколько часов назад!

Когда дом затих, Риан выбрался из своего укрытия и прокрался в спальню Гиллиана. Он долго разглядывал своего героя и его боевые ранения, испытывая неописуемое чувство гордости... и вновь задумавшись о Силасе. Рядом была дверь в ванную, из-за которой всё ещё тянуло душистым мылом. Риан заглянул туда и понял, что его подозрения вполне обоснованы. Гиллиан и Силас – родственники. Близкие родственники. Чем сильнее омежка принюхивался, тем больше в этом убеждался. Где же можно найти ответ? Вывод был прост и понятен – в кабинете главы семьи.

Вскрыть замок кабинета было плёвым делом. Оглядываясь в просторной комнате, обставленной самой изысканной и дорогой мебелью, Риан поморщился. Да, безусловно, это всё очень красиво, но совершенно не стоило тех безумных денег, за которые было куплено. Себестоимость всей этой роскоши на самом деле была не так велика, а переплата за класс "элит" и громкое имя производителя превышала саму себестоимость раза в два, а то и в три. Всё для того, чтобы можно было почувствовать свою принадлежность к избранным... которым можно всё. Всего лишь атрибуты, как и картина на стене за письменным столом. Огромная, в вычурной золочёной раме, она была беспорно хороша и написана талантливым художником, как и портрет Влада Барри, висящий в гостиной на первом этаже. На этом холсте художник изобразил яростную битву двух армий... Слишком реалистично, и от вида крови, стекающей по телам воинов, Риана охватил озноб. Вспомнились лес Дронера, старый полигон в степи и множество других мест, где подпольщики сражались с правительственными войсками и боевыми отрядами внутренней разведки. Риан торопливо отвернулся от картины и занялся ящиками письменного стола, постоянно прислушиваясь к тому, что происходит в доме.

Поиски мало что дали. Похоже, что главные свои документы Влад держал в сейфе, а нужных инструментов у Риана с собой, разумеется, не было. Мысленно поскулив над упущенной возможностью, омежка продолжил рыться в столе и в одном из ящиков нашёл три медицинские карты. Одна, как гласила надпись на "корке", принадлежала самому Владу, вторая – Гиллиану, а третья... Риан долго рассматривал пухлую папку, на которой стояло имя "Силас Моэна". Силас? И с чего вдруг Влад уделял столько внимания здоровью омеги из прислуги? Беспокоился за здоровье единственного сына? Риан устроился в массивном кресле, раскрыл папку и углубился в документы.

Очень скоро стало понятно, что к обычным медицинским записям здесь мало что имеет отношение. Риан мало смыслил в медицине, но всё же сообразил, что одни и те же исследования Влад и Силас проходили примерно в одно и то же время, причём Силаса обследовали куда тщательнее, а вот Гиллиана гоняли по медосмотрам чуть ли не с самого детства. После тринадцати лет те же тесты, что и отец с воспитателем, проходил и Гиллиан. Как будто медики пытались что-то найти... Поняв, что разобраться во всех этих терминах, критериях, обозначениях и цифрах самому невозможно в принципе, но надо – кровь из носу! – Риан стащил у Влада пачку бумаги, нашёл карандаш и начал торопливо делать выписки, начиная с самой первой страницы, уделяя внимание именно одинаковым тестам. На это ушло немало времени... Закончив и сожалея, что нельзя просто стащить это всё и принести отцу, Риан свернул исписанные листы в трубку, запихнул под ремень за спину, вернул всё на место. Потом подумал, злобно ухмыльнулся, взял со стола дорогущую ручку с золотым пером и старательно нарисовал на картине свою метку, рисуя её покрупнее и пожирнее. На это ушли все чернила, что были в ручке... Потом стёр свои отпечатки со всего, чего касался, и покинул кабинет, вернувшись в спальню Гиллиана, в которой провёл ещё два часа, лёжа рядом. Уходить не хотелось, а от запаха Гиллиана снова изнутри поднималось желание. Риан едва удержался от того, чтобы поцеловать своего альфу... Выбраться из дома было просто.