Текст книги "Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– А деда Салли красиво рисовал...

– Да. Он даже специально учился навыкам художника в мастерской Лориена Райли, который был близким другом нашей семьи.

– Лориен Райли? Я читал о нём! – воскликнул Риан. – Дядя Римус показывал мне альбом с картинами из какой-то галереи, и там были картины Райли. Он так красиво рисовал...

– Да, дядя Лори был очень талантливым художником. Я до сих пор помню, как он приходил к нам домой, когда мы ещё жили в столице в квартирке рядом с площадью Справедливости в полуподвальчике. Он подарил нам три свои картины, которые я спрятал. И для самой первой позировал мой оми. Но потом дядя Лори перестал выставлять свои картины, которые не соответствовали канону, но писать их не прекратил.

– Это было после Революции Омег?

– Да. Незадолго до того случился государственный переворот. Монархия и император были свергнуты, победители установили республику, и тогда приняли новую Конституцию. А потом через десять лет встретились мои родители и поженились. Для этого мой оми даже сбежал из дома. – Рейган достал с полки коробку с фотографиями и показал сыну одну. Фотография была очень старая, пожелтевшая от времени, черно-белая, но бета и омега, изображённые на ней, Риану сразу понравились.

– Ну и мода в то время была! – хихикнул он, тыкая пальцем в пышный шейный платок омеги и старомодный сюртук.

– Да, до переворота омеги одевались именно так. Дедушка Орри был большим приверженцем старых традиций и заставлял папу всё это носить. Особенно папа ненавидел корсет.

– Корсет? – Риан сморщил нос. – Он же вредный!

– И всё же приходилось оми терпеть. А в первое время после свадьбы, когда мои родители жили очень небогато, оми продолжал носил устаревшую одежду императорской эпохи. С деньгами тогда было туго, отчего они не сразу родили меня. Что-то потом оми перешил, но старался частично это всё сохранить. И ему всё равно очень шло – он умел всё это носить с подлинным достоинством.

– А почему деда Тобиас отрастил усы? Тогда же почти все брились.

– Они делали его солиднее. Вот каким он был в юности без усов. – Рейган показал ещё одну фотографию, и Риан рассмеялся. Совсем молодой, очень коротко подстриженный бета в мешковатом костюме без усов и в тяжёлых, несуразно больших очках казался настоящим простофилей! А аккуратные усы и умело подобранная оправа для очков скрывали это. Да и на семейном фото у Тобиаса уже была другая причёска – подлиннее, даже чуть-чуть вилась. – Да, – понимающе кивнул Рейган. – Между прочим отрастить это всё ему посоветовал именно оми Салли.

– Какой он был умный!

– Да, он был очень умный. Помогал отцу в работе, вёл записи и разбирать их, ездил вместе с ним в экспедиции... Они всё и всегда делали вместе. Иногда и я ездил с ними. Один из древних храмов я даже видел собственными глазами.

– Они любили друг друга? – Риан снова посмотрел на фотографию. Омега рядом с Тобиасом улыбался. Он был по-настоящему счастлив и гордился своим мужем.

– Да, очень любили. На людях особо это не показывали, но вот дома... Да, бетам многое сходит с рук, поскольку их считают охотниками за выгодой, но это не всегда так. Беты не так, как альфы, зависят от инстинктов, что даёт им более широкие возможности.

– А среди альф такие встречаются?

– Конечно. Наши альфы как раз такие. Особенно Стив. Он мне как-то сказал, что у него был дед-бета. Наверно, от него он и унаследовал смекалку и талант на придумывание ловушек... Поэтому помни, сынок – смотри не на то, кто стоит перед тобой, а какой он. Неважно, кто этот человек – альфа, бета или омега. Смотри на то, что и как он делает. Слушай, как он говорит – слова о многом могут сказать тому, кто умеет слушать. Не только смысл слов, но и интонации, громкость... И запахи тоже способны раскрыть суть человека. – Рейган ласково щёлкнул сына по носу. – Особенно омеге.

– Как это?

– Природа и Светлейший так распорядились, что только мы, омеги, можем чувствовать особые запахи всех трёх типов. Альфы и беты способны чувствовать так же только нас, но не друг друга. Вероятно это потому, что мы рожаем детей и не должны рожать их от кого попало, чтобы сохранять нашу кровь чистой. Века эволюции не зря дали нам эту способность, чтобы свести к минимуму риск вырождения, что часто приводит к рождению слабых, больных и ущербных. Кроме того, у нас есть особая способность сохранять в своих генах самое лучшее и передавать это своим детям, по мере сил выправляя грязную кровь, испорченную во времена Великого Холода. Наверно, поэтому древние и назвали это светом первого творения и искрой жизни, носителями которой являются омеги. В апокрифах говорится, что после изгнания наших первопредков из Мирового Дома эта искра начала дробиться и передаваться потомкам, соединяясь в брачном союзе и давая начало новой жизни. Потому-то в древности и позволяли омегам выбирать себе мужей по вкусу. Понятно, что не всегда это удавалось всем, но традиция такая была. И это доказывается не только фресками и письменными источниками тех времён. Наши предки продолжали сохранять свою чистоту по древним заповедям, и поэтому тебе передалось немало талантов. Я вижу, как ты принюхиваешься ко всем, с кем общаешься. Ты ведь не просто принюхиваешься, верно? Я заметил, что ты можешь точно сказать, когда человек врёт, расстроен или зол, даже если он это хорошо скрывает. Я тоже так могу, но твоё восприятие гораздо острее, чем у меня.

– Пусть ты и "ненормал"?

Рейган поморщился.

– Давай не будем называть это таким грубым словом.

– Но так говорят... Как же тогда называть таких, как ты?

– Мне больше нравится слово "двуликий" – "имеющий две ипостаси". Так же, кстати, таких, как я, называли и древние легенды. Пока не придумали другое определение, то это слово, по моему мнению, подойдёт больше.

Риан вдумчиво произнёс это слово.

– Двуликий... – Улыбнулся. – А красиво звучит. И не так обидно, как "ненормал".

– Вот так и будем говорить, хорошо? А то от слова "ненормал" буквально несёт чем-то отторгающим.

– Хорошо. Мой отец – Двуликий. А расскажи ещё про древние времена.

ГИЛЛИАН

Драка была в самом разгаре, когда вмешался учитель математики и растащил драчунов. Азартно болевшие зрители разочарованно завыли.

– Так, из-за чего драка? Барри, Гомес, объяснитесь!

Гиллиан, смахнув капающую из носа кровь, торопливо подобрал валяющуюся на полу книжку в мягкой обложке и спрятал под форменную куртку.

– Это не ваше дело, сэр, – буркнул он.

– Он читает омежьи романы, – насмешливо объяснил Гомес, снимая разорванную куртку.

Ученики рассмеялись, а красный от злости Гиллиан бешено сверкнул своими голубыми глазами, зарычал, обнажив маленькие, но довольно острые клыки... и смех тут же оборвался. Даже учитель невольно отшагнул назад, почуяв силу юного альфы. Не по возрасту мощную силу.

– Это... правда, господин Барри?

– Даже если и правда, то это никого не касается! – огрызнулся мальчишка, немного остыв.

– А вот так откровенно дерзить не стоит. Вы уже должны знать, господа, – обратился учитель ко всем ученикам, – что драки в школьных коридорах запрещены. Могли бы выйти во двор.

– Перемена слишком короткая, – буркнул кто-то.

– Могли бы подождать до большой. Гомес, идите на склад и получите новую форму. Барри, ко мне в кабинет.

Гиллиан, придерживая книгу под курткой, послушно последовал за учителем. Уже в кабинете бета потребовал показать книгу, и мальчик неохотно выложил на стол томик в красно-розовой обложке под названием "Ветер в дюнах".

– "Ветер в дюнах"? – удивился учитель. – А где вы её взяли?

– Стащил у нашего уборщика Терри, – соврал Гиллиан, доставая носовой платок и прижимая к носу, из которого снова потекло. Терри сам дал книгу почитать, заметив заинтересованность, но учителям это знать было не надо.

– И зачем вы её читаете?

– Просто стало интересно, что там пишут.

– И как вам такое... чтение? – Рот учителя искривился в насмешливо-презрительной ухмылке.

– Ничего так, – пожал плечами Гиллиан. – Там очень здорово и интересно рассказано про пустыню с жарой и нехваткой воды.

– А сама история?

Гиллиан показательно поморщился.

– Фигня какая-то. Альфа, конечно, настоящий герой, но так пресмыкаться перед омегой, чтобы тот согласился ему ребёнка родить... Это себя не уважать надо. И тот, кто эту книгу написал, совершенно не разбирается в тактике боя и оружии.

– И много омежьих романов вы прочитали? – смягчился учитель.

– Я ещё читал "Горячий лёд" про времена Великого Холода. То же самое. Просто сказочка для глупых омег.

– А почему вы не объяснили это Гомесу? Обязательно было драться? Да ещё в коридоре?

– Он забрал мою вещь без спроса, – упрямо рыкнул Гиллиан. – Мог бы и спросить сначала, а не ржать, как лошадь.

Учитель снова почуял силу юного альфы и поёжился. Если Гиллиан настолько силён сейчас, то каким он станет, когда вырастет?

– Ладно, наказания не будет. Но если я снова увижу, что вы дерётесь в коридоре, то будете наказаны. Забирайте свою книгу и идите... И умойтесь, пока всю форму не закапали.

– Прости за книгу, – виновато ссутулился Гиллиан, возвращая заметно потрёпанную книгу уборщику. – Гомес увидел, как я читаю.

– Ничего, зато не порвал. – Терри пригладил встопорщенные после очередной драки светло-русые волосы юного друга. – Понравилось?

– Ага. А у тебя ещё что-нибудь есть?

– Пока нет. Сейчас зарплату немного срезали, так что на новую книгу не хватит. Я у наших спрошу – может, у них есть.

– Давай я тебе дам? Купишь сразу две. Одну дашь мне, а потом поменяемся.

– А тебе денег не жалко? – встревожился уборщик.

– Нет, у меня их много. Я же не так сильно их трачу.

Терри улыбнулся и снова погладил мальчика по голове.

– Ты такой хороший, Гиллиан... Силас очень хорошо тебя воспитывает.

– Только приходится быть осторожнее. – Мальчик тяжко вздохнул. – Я еле-еле выкрутился перед учителем... А автор действительно в войне не разбирается.

– Так писал же омега.

– Они сидели в кустах за школой. За два года маленький альфа и молодой омега очень сдружились, почти сразу перешли на "ты", и Гиллиан всячески старался помогать другу. С Терри было гораздо веселее и интереснее, чем с учениками – он был добрым и заботливым. Совсем как Силас.

– Терри... а откуда у тебя этот синяк? – Гиллиан заметил на шее друга фиолетовое пятно, и уборщик торопливо прикрыл его воротником.

– Ударился... случайно.

– А, может, это Даррел? Опять заставил тебя?

Терри сжался и отвернулся, краснея от стыда.

– Всё-то ты знаешь...

– Он постоянно хвастается, как имеет вас всех по очереди. – Гиллиан прижался к омеге, обхватив руками за талию. Терри всхлипнул и тоже обнял мальчика. – Почему вы подчиняетесь? Это же мерзко!

– Сила альфы. Мы не можем ей не подчиниться... и нам нужна работа. И все это знают. И пользуются, удовлетворяя свои... потребности. Мы, конечно, всё понимаем – инстинкты альф... но к чему такая жестокость и цинизм? Может, мы и устроены по-дурацки, но мы же всё-таки люди!

– Я никогда не буду использовать на омегах свою силу нарочно, – пообещал Гиллиан. – Даже когда вырасту. И когда найду себе мужа, то никогда не буду его бить. Так дать тебе денег на новую книгу?

Терри кивнул, и Гиллиан полез в карман.

– Спасибо... – Терри бережно расправил каждую купюру и спрятал в свой карман. – Как только куплю, то отдам, как только получится. Я видел в магазине книжку, которая называется "Зверь и птица". Там даже цветные картинки есть.

– А про что там?

– Про альфу, которого воспитали дикие звери, и омегу из семьи птицелова. Картинки очень красивые! Я её ещё в прошлый раз купить хотел, но пришлось выбирать между ней и "Ветром в дюнах".

– О, тогда я тебе дам книжку про войну двух кланов! Там много крови, но ты можешь её пропустить. Там очень здорово описаны интриги, которые распутывает бета по имени Ронан. И он останавливает эту вражду.

– Да? А как книжка называется? – заинтересовался уборщик.

– "Земля таин". И там тоже есть картинки, только чёрно-белые.

– Давай. Когда встретимся?

– После следующих выходных. Я как раз съезжу домой, она у меня там.

– Договорились. Как твой нос?

– Нормально. Покапало и перестало. – Гиллиан не удержался и расплылся в довольной ухмылке. – И всё-таки я здорово врезал Гомесу! Пусть знает, как смеяться над тем, чего совсем не понимает!

РИАН

Робинсон поманил Риана к себе, и омежка торопливо улёгся рядом с ним. Робинсон дал ему бинокль – хороший, армейский, с двенадцатикратным приближением. Несколько таких они забрали с последнего военного склада, который обчистили.

– Глянь-ка туда, где много огней. Что скажешь?

Риан навёл бинокль на указанное место и вздрогнул. Это была встреча работорговцев и владельца борделя, за которым их бойцы уже не одну неделю вели наблюдение. Омегам, которых пригнали сюда, было от четырнадцати до восемнадцати лет. Все перепуганы.

– Сволочи!!! – выругался Риан. – Что они творят?!! Неужели совсем совести нет??? Там же дети есть!!!

– У таких людей давно нет совести. Они стремятся заработать денег любыми способами, плюя на всё.

– И что отец собирается с ними сделать?

– Он пытается договориться, но я точно знаю, что договариваться бесполезно. Я знаю бету, который сейчас активно торгуется.

– Этот – в чёрной куртке?

– Да. Я сидел с ним в одной тюрьме, в одной камере. Это он тогда заделал мне ребёнка и сам же его убил. – Гейл болезненно зажмурился, коснувшись своего живота. Риан ясно чуял, как в запахе друга усиливается горечь.

– Чего ж тогда отцу не сказал?

– Я пытался. Твой отец ещё надеется до него достучаться, но это бессмысленный труд.

– И что ты хочешь делать?

– Атаковать. Освободить этих бедняг. Может, кто-то потом присоединится к нам. Есть идеи?

– Сейчас этого делать нельзя. Надо выждать. Ребят ведь потом на новую точку отведут, верно?

– Если сторгуются.

– Тогда продолжаем следить. Потом надо выяснить, куда их отведут и где живёт эта мерзота в обличии беты. Потом поймаем нужный момент и убьём его. Пусть станет предупреждением остальным.

Гейл усмехнулся, ласково глядя на юного омегу рядом с собой. Он часто брал Риана с собой без ведома его приёмного отца, оценив наблюдательность и смекалку мальчишки. И удивительный нюх, благодаря которому удалось расколоть нескольких пленных, которые и вывели на эту группу. Риан оказался ещё и прирождённым бойцом – тренировки Стива, погибшего два года назад, дали щедрые всходы. Бывший военный обучил мальчишку обращению с ножом, борьбе, искусству создания самых разных ловушек. Особенно всех восхитило, как Риан лихо научился стрелять сразу из двух пистолетов разом – омежка нечасто промахивался. Он даже сам, постоянно консультируясь со знакомыми мастерами, переделал два реквизированных пистолета под свинцовые пульки, которые потом переплавлял, чтобы в свободное время тренироваться на консервных банках и пивных бутылках – руки у мальчишки были золотыми. Даже странным казалось, что их "совёнку" только-только будет двенадцать лет... Рейган поначалу неодобрительно относился к столь основательному обучению, но потом как-то смирился и посоветовал сыну быть осторожнее и не терять головы. Риан всё чаще участвовал в простых операциях подполья – он умел не только наблюдать, разгадывать человеческие недомолвки и стрелять. Скорпиус, бета-уголовник с весьма бурной биографией, научил всеобщего любимца и одновременно головную боль вскрывать замки и сейфы, чистить карманы и не оставлять следов, проникая в чужое жилье и государственные учреждения. Непосредственно к боевым операциям привлекать Риана Рейган категорически запретил, опасаясь потерять единственного сына, но отчаянный мальчуган просто не мог спокойно сидеть дома и учиться, видя, как возвращаются раненые друзья и потом хоронят убитых. На похоронах Стива он разрыдался так, что пришлось отпаивать успокоительным... а потом Риан сам выяснил, кто убил одного из его наставников, разыскал его и убил. Безо всякой жалости и глядя при этом в глаза. Совсем один, не поставив в известность никого. Когда Риан вернулся домой и нахально признался в том, что он сделал, оставив на лбу трупа метку в виде буквы "Р", а потом труп нашли, Рейган ужаснулся тому, что начинает расти из сына, и надолго с ним заперся. О чём они говорили, так и осталось тайной, но после этого они какое-то время не разговаривали и ссорились по любому пустяку, потом Рейган всё же допустил мальчишку до некоторых операций, а Риан начал чаще проводить время с Гейлом, выкраивая время из отпущенного на занятия с книгами.

– Риан, ты проходил медосмотр? Что сказал Линней?

– Пока всё нормально. Причин для беспокойств нет. Скоро у меня должна состояться первая течка, и он уже предупредил отца.

– Значит, детки у тебя когда-нибудь всё-таки будут? А то твой отец постоянно опасается, что у тебя могут быть с этим проблемы...

– Наверно, – пожал плечами Риан, продолжая смотреть в бинокль. – Это же будет только самое начало. Кто знает, что будет потом? Может, я потом буду как отец, может, не буду... Про Двуликих мало известно, а официальная наука предпочитает их вообще не замечать. Только на учёт ставят.

– Двуликие?

– "Ненормал" – поганое слово. Не хочу так называть особенных омег... – Риан пригляделся внимательнее. – Кажется, о чём-то договорились. Эх, жалко, этот гад развернулся... У меня уже получается что-то читать по губам.

– Дай-ка мне... Ага, деньги достаёт. Похоже, что купили всех. Как разделимся?

– Я пойду за ребятами, а ты следи за бетой.

– Ладно дело. Пошли. А то пока спустимся...

Риан поднялся на ноги и отряхнулся от грязного снега. Оттепель нагрянула рановато, и на крышах было не слишком чисто. Потом обещали мороз до минус восьми, и снова придётся менять сапоги на ботинки с шипами.

– Гейл, ты нарушил мой приказ! – Рейган гневно вперился в чуть съёжившегося Робинсона, рядом с которым стоял очень довольный Риан. – Я запретил подпускать Риана к боевым операциям!

– Во-первых, я сам пошёл, а во-вторых... – начал омежка.

– Заткнись! – рявкнул вождь уже на сына. – С тобой я отдельно поговорю! И я не с тобой сейчас разговариваю!

– Ах, так?! – Риан скрипнул зубами, что-то пробормотал себе под нос, резко развернулся и вышел из кабинета.

– Риан, вернись сейчас же! – грохнул по столу Рейган.

– Да пошёл ты!

Рейган побледнел, пошатнулся и тяжело сел на табурет. По его лицу покатились слёзы. Гейл, забыв про выговор, бросился к нему.

– Да что же вы всё ругаетесь? Он же твой сын! Так трудно поговорить спокойно?

– Риан... он... – глотая слёзы, кое-как выговорил вождь и идеолог.

– Я понимаю, ты беспокоишься. У меня ведь тоже когда-то были свои дети. Ты же его растишь как собственного... – Гейл сел рядом с другом и приобнял за трясущиеся плечи. – Это у нас в крови, хотим мы этого или нет. Но пойми, он растёт, а таком возрасте трудно быть послушным. Что альфа, что бета, что омега... Рано или поздно это случается со многими, если не со всеми. Подростки. А Риан, как мне рассказывали, никогда пай-мальчиком не был. И я тебе клянусь, дружище, я ни на секунду его из вида не выпускал.

– Но ведь... Там было слишком опасно... А если бы его всё-таки украли?

– Твой мальчик буквально спас всю нашу операцию. Если бы мы пошли без него, то проиграли бы. Он у тебя такой шустрый! Он прицельными попаданиями выбил бригадиров-альф, заставив этих мерзавцев растеряться, чем мы и воспользовались. Рисковали мы все, но каждый из нас скорее позволил бы убить себя, но не Риана. Мы все его очень любим... но он растёт. И он рвётся в бой. Мы же для того и учим его, чтобы он уцелел.

Рейган смахнул слёзы и выпрямился.

– Он, наверно, злится...

– Конечно, злится. Но он тебя любит. Ты же его отец. Ты многое даёшь ему – не только знания и цели. Он поймёт и простит. Просто поговорите откровенно.

– Я не хочу его потерять. Он у меня один.

– И всё же держать его на коротком поводке опасно. Будешь продолжать в том же духе – сам сбежит. Просто из чувства протеста. И тогда точно нарвётся. Я видел таких. Сам был таким. Разреши ему ходить с нами. С самыми опытными. Пусть сам опыта набирается. Все мы рано или поздно погибнем... и хотелось бы, чтобы этот дьяволёнок всё же увидел результаты наших трудов.

Риан лежал на своей койке, уткнувшись в учебник по химии, когда Двуликий вошёл и осторожно постучал по косяку.

– Можно? – негромко спросил он.

– Валяй.

Маленькая комната омежки представляла собой нечто среднее между жилой комнатой и мастерской. Риан постоянно экспериментировал с новыми ловушками, используя полученные знания, отливал пульки для тренировочных пистолетов, пробовал самые разные занятия. На его учебном столе уже почти не осталось свободного места – завалено было всё. До разбора этих завалов руки доходили не всегда и не сразу, но мальчишка никогда ничего не терял, чётко помнил, что и где лежит. Рейган сам то и дело поражался одарённости сына. То ли сработала наследственность, сведя в этом удивительном ребёнке самые разные таланты предков, то ли дело было в том, что Риана охотно учили самым разным штукам все. Риан очень любил учиться, постоянно крутился рядом со старшими, если было свободное время, помогал что-то чинить... Разбуженная когда-то погибшим Стивом любознательность начала давать щедрые плоды. Двуликий уже начал подумывать о том, что из Риана вполне может получиться отличный преемник, когда его самого не станет... Ох, не хочется впутывать любимое чадо во всю эту грязь, но Гейл прав. Риан уже определился с целью, и останавливать его сейчас – всё равно что подписать смертный приговор собственноручно. Раз уж удержать его на месте невозможно, то остаётся только смириться и позволить ему сражаться наравне со всеми. Будет тяжело отпускать мальчишку на верную смерть – инстинкты омеги буквально вопили от негодования – но разум говорил другое. Да, это будет тяжело, но другого выхода нет. Нужно только как следует обучить Риана, подготовить. Дать больше шансов на выживание.

Рейган подошёл к сыну и осторожно сел рядом.

– Прости, что накричал... Я...

– Знаю, за меня испугался. Я учуял это, но уж очень разозлился. Пожалуйста, оми, никогда на меня не кричи. Я не хочу потом на тебя злиться. Мне от этого плохо.

Рейган пригляделся к мальчику и заметил, что глаза у того красные. Плакал.

– Прости. – Омега обнял сына, который шмыгнул носом и утёрся рукавом.

– Прощаю.

– Про что читаешь?

– Про реакцию замещения. Потом буду читать про законы баллистики и рычаги. И ещё Сашка попросил растолковать кое-что про давление воздуха и горение.

– Умница ты мой! – Рейган с гордостью поцеловал сына в растрёпанную макушку, любуясь им. Предки, какой же всё-таки у него красивый мальчик растёт... Никто ведь, кроме их омег, не верил, что из щуплого "совёнка" вырастет что-то подобное! – Знаешь... я тут подумал... Пожалуй, пора тебя отпускать в бой. – Риан удивлённо взглянул на отца. – Да, я передумал. Только ходить будешь с опытными командирами и слушайся их, чтобы я зря не беспокоился, хорошо? Я и потом буду тебя отчитывать, если что... Всё-таки наши инстинкты – это такая штука... а ты у меня один.

Риан улыбнулся, отложил книгу и обнял отца.

– Я буду слушаться их... если и они будут слушать, что я говорю. Гейл считает, что у меня хорошая соображалка. Вдруг я смогу придумать что-то стоящее?

– Я их предупрежу... – Рейган принюхался к сыну... и замер. – Ты... хорошо себя чувствуешь?

– А что такое?

– От тебя сильнее пахнет... Похоже, что через неделю-полторы у тебя течка будет. Рановато...

– Первая? – Риан побледнел.

– Ничего, это не так страшно, как тогда, когда ты вырастешь. Да, ощущения не слишком приятные, могут даже напугать, но это не так плохо, можно перетерпеть. Ты же уже должен знать, что во время течки в нашу кровь выбрасывается огромное количество гормонов, стимулирующих в нас желание спариться с альфой или бетой... и если этого не случается, то переламываться будет тяжело. А ещё...

– Да, я знаю про пахучие вещества, – кивнул Риан. – Они называются "феромоны". Они привлекают потенциального партнёра.

– Именно. Когда мы ещё только начинаем созревать, всего этого пока не очень много, но с возрастом будет нарастать. Особенно тогда, когда начнётся вызревание яйцеклеток... Однако даже столь малый возраст останавливает не всех. Я уже чувствую, как вкусно ты пахнешь, значит, опасность для тебя будет очень велика. Ведь в тебе течёт чистая кровь Спенсеров... Ещё несколько дней можешь побегать, но потом из дома ни на шаг. Всё-таки район у нас неспокойный, а тебя уже один раз пытались украсть. Ты же таким красивым мальчиком растёшь. В общем, тренируйся, учись... Успеешь ещё поучаствовать в больших боях. Работа у нас впереди большая, трудная и потребует много времени. На твой век хватит.

– Хорошо.

Рейган сидел рядом с сыном, гладил по голове, тихо с ним разговаривал... Риан метался и стонал, то и дело ёрзал, плакал... Течка. Самая первая.

Вождь и идеолог повстанцев ясно чувствовал, как в воздухе хорошо изолированной комнатки растёт концентрация омежьих феромонов, которые пробуждали в нём желание, но сдерживаться было совсем просто. Омега-Двуликий прекрасно осознавал и понимал, что перед ним мучается его ребёнок, которому он никогда не причинит вреда. Всё-таки Двуликие не страдают одержимостью альф и более-менее вменяемой реакцией бет... и это хорошо. Когда первая вспышка кончится, надо будет помочь Риану подмыться, попытаться накормить хоть чем-то и уложить спать до новой вспышки. И обязательно всё записать, чтобы потом точно вычислить цикл. В первые год-полтора цикл может "плавать", а окончательно устанавливается к четырнадцати, когда начинается полноценное вызревание яйцеклеток. Может, страхи, бередящие его сердце, всё же беспочвенны, и Риан со временем сможет иметь детей?

Планируя самооплодотворение и рассчитывая сроки, Рейган сомневался до последнего. Официальная наука отрицала саму возможность такого явления, оперируя данными первых учёных-генетиков, открывших законы наследственности и введших в употребление термины "ген", "хромосома" и прочие. Сегодняшний уровень позволял лучше изучить всё это с помощью микроскопов и прочей лабораторной техники, но теоретическим рассуждениям и твёрдым выводам по-прежнему не хватало точного материала в силу несовершенства приборов и косности самих учёных. Проводя свои исследования ещё на первых курсах университета, Рейган как-то разговорился с соседом по комнате по поводу Двуликих, и Реймонд в шутку сказал, что Двуликие, наверно, рожали бы от самих себя, если бы хотели. Эта мысль чем-то зацепила молодого студента, но, изучив этот вопрос всесторонне настолько, насколько было возможно в то время, Рейган предположил, что самооплодотворение Двуликих вполне возможно. Он потратил уйму времени на изучение репродуктивной системы самых разных видов животных, разделённых, в отличие от их расы, на два типа, а не на три. Проанализировав свои наработки, Рейган пришёл к выводу, что при том, что он омега и в случае успеха сможет родить только омегу, шансы есть. Крайне небольшие, но всё же есть. Но это была только теория, проверить которую на тот момент можно было только практическим путём. Даже если ребёнок будет зачат, есть риск выкидыша на самых разных сроках, гибель плода во время беременности, вероятность развития патологий и даже смерть малыша после рождения... и это не считая риска, что ребёнок потом может оказаться бесплодным. Кто знает, как отразится на них обоих такая степень родства? От спаривания достаточно близких родственников нередко рождались дети с самыми разными отклонениями, наследственными заболеваниями и предрасположенностью к оным... Объяснения Рейгана, вынесенные в его кандидатскую диссертацию, были высмеяны учёным советом, хотя омега нюхом чуял – он движется в верном направлении. Часть диссертации относительно Двуликих отказались обсуждать вообще, посчитав рассуждения молодого аспиранта сущей ересью. Поняв, что часть его теории о развитии и эволюции их расы так и не будет рассматриваться всерьёз, Рейган решился на эксперимент. К тому времени он всё больше тяготился одиночеством – родители умерли во время последней эпидемии, оставив ему в наследство небольшой домик в деревеньке Сантане, а выходить замуж или искать себе омегу в мужья Рейган не хотел. Причина была проста и понятна любому омеге... вот только самому Рейгану эта история обошлась тяжелее, чем большинству, из-за чего он поставил жирный крест на самом себе, шансах создать нормальную полноценную семью и полностью посвятил себя науке. Однако невозможность исполнить свой долг омеги перед предками и оставить после себя наследника изводила его почище стремления всё изменить. И это помогло ему сделать последний шаг. Получив отгул на период течки, Двуликий нашёл надёжное убежище и воплотил задуманное в жизнь.

Когда течка резко пошла на спад, а очистка не состоялась, Рейган сперва испугался, поняв, что теперь будет вынашивать ребёнка. Опасное занятие... особенно учитывая обстоятельства... но обратного пути не было. Рейган взял себя в руки и взялся за новые расчёты, чтобы увеличить шансы на благополучное течение беременности. О будущем ребёнке он не сказал даже Реймонду – своему соседу по комнате в общежитии, на котором обкатывал некоторые свои теории, обсуждая и объясняя детали. Омега-разнорабочий с незаконченным средним образованием был неплохим парнем, умел слушать, даже, не осознавая того, дал пару подсказок. Рейган вполне ему доверял, один раз даже, поддавшись резко взыгравшему зову Природы, умудрился переспать с сильно подвыпившим сородичем после какого-то праздника – сам Реймонд, похоже, об этом начисто забыл из-за алкоголя – но не в этом вопросе. Ответственность за будущего сына вынуждала быть осторожнее, и всё же Рейган решил совершить задуманное за пределами университета. Если станет известно, что он провёл течку не в общажном изоляторе, а в арендованной комнате в городе, то это возбудит лишние подозрения. Омега-аспирант и так привлекал к себе слишком много внимания. Переговорив с хозяином комнаты, могут установить, что во время течки проводился какой-то эксперимент – бета мельком видел пробирки, тетради для записи и странное приспособление, которое Рейган собрал сам, чтобы ввести собственную сперму в себя во время вспышки, подловив нужный момент перед сцепкой. Объяснения по поводу горящей работы, для которой нужно всё это оборудование, обманет далёкого от науки человека, но не человека с образованием. Поскольку посторонние в комнату не заходили, могут поинтересоваться, зачем Рейгану понадобился впрыскиватель, да ещё такой странной конструкции. А уж если руководство университета поймёт, что все эти годы у них под носом с возмутительными теориями крутился Двуликий, то шансы на благополучное рождение Риана будут даже не мизерными, а нулевыми – аспиранта силком потащат на аборт, после которого повторное проведение эксперимента станет невозможным – ему вырежут всё, как одному бедолаге, с которым Рейган познакомился совершенно случайно, или хорошему другу семьи, в честь которого омегу и назвали. Бывает же такое – тот Рейган тоже был Двуликим... Если раньше Двуликих просто убивали, то теперь попросту калечили. Рейган Хэлль стал одним из первых. После того, как беднягу изувечили, тот не смог справиться с последствиями и покончил с собой незадолго до рождения маленького тёзки.