Текст книги "Темный стражник (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

   – Петрович, ну чего ты в самом деле?..

   – Заткнись, кретин. Твое дело – выслеживать и сторожить. Разговоры оставь тем, кто умеет разговаривать. А сейчас вон отсюда!

   Блондинчик обиженно насупился, но возражать старику не решился. Удалился с независимым видом, словно не его сейчас как нашкодившего щенка под зад коленом выперли из хозяйской спальни. Рич уселся на стуле поудобнее, лицо его, равнодушное, спокойное, никак не отражало напряженную работу мысли.

   Внутренне чутье просто вопило о том, что надо сматываться отсюда, и чем скорее, тем больше вероятность уйти на своих двоих. А как уйти, если магия не работает? Прорываться с боем? Рич посмотрел на окно – наверняка, охранка стоит, смертельный номер, другими словами. Дверь – надо сначала обезвредить старичка. И что-то подсказывало Ричу, что голыми руками дедулю не возьмешь, а значит, первым делом нужно определить, что же блокирует его магию. Вариантов было несколько: специальное заклинание, оно проблемы не представляло, для нейтрализации нужно всего лишь одно словечко сказать, да только вот незадача – язык выдавал полную ерунду. Второй вариант – голубой металл, но вряд ли владелец дома мог позволить себе выложить каркас здания целиком из него. В этом почти невероятном случае необходимо будет найти место, свободное от воздействия металла. Уже сложнее, но в принципе выполнимо. Третий вариант, самый неприятный из всех – над домом установлен специальный купол, наглухо блокирующий чужеродную магию, это вершина мастерства, пробить такой у Рича не было и шанса.

   – Ты кто?

   "Не отвечай! Не отвечай! Молчи! – вдруг напомнила о себе Совесть. – Не вздумай с ним разговаривать!"

   "Да я и не могу, дура набитая!" – хотелось ответить колдуну, но по понятным причинам он этого сделать не мог. Что же касалось старика, который его схватил, то, по скромному мнению Рича, он хоть и выглядел опасным, но справиться с ним не представлялось совсем уж невозможным. Почему-то Совесть была с ним не согласна. Знает что-то, чего не знает Рич?

   "Это демон. Чертов Данталиан! Не вступай с ним в разговор, он тебя мигом с толку собьет. Не отвечай!"

   Собьет с толку? Рич напряг мозги, пытаясь вспомнить всю информацию, которую когда-либо читал о демонах, и о Данталиане в частности. Основная проблема заключалась в том, что почти все демоны вымерли, а уцелевшие переселились в междумирье – не без посильной помощи колдунов – уже почитай два века как, а если и попадались отдельные экземпляры, так их сразу же сдавали в магические лаборатории на опыты. Так что какие-то общие представления об этой расе у Рича имелись, но их явно не хватало для честной борьбы без применения заклинаний. Вывод – сражаться честно не имеет смысла. Только заклинания.

   Демоны – они и в Калерии демоны, его магия и не таких обламывала. Главное – разобраться, как ее вернуть, а уж потом ему сам черт не брат. Равных себе по силе Рич встречал не часто.

   – Ты кто? – повторил старик с нажимом, и одно то, что он начал разговор, обнадежило парня. Хотел бы убить – не стал бы церемониться. А так есть надежда на благополучный исход.

   – Ммурлы...лы... мур... мууу... рекууу.... – честно ответил Рич. И не важно, что при этом у него язык чуть не отвалился от приложенных усилий. Зато сколько экспрессии, подлинного, глубокого чувства прозвучало в мелодичных переливах и обертонах!

   Старик усмехнулся и прищелкнул в воздухе хвостом, как кнутом. Рич даже не моргнул – ну хвост, ну с шипами, ну чего он там не видал? Одна алруна недавняя чего стоит! Что-то демонов развелось, – вдруг подумалось ему некстати, – не к добру это, ох, не к добру... за всю жизнь ни одного не встретил, а как с этой... связался, так уже второго за последнюю неделю имеет сомнительное счастье лицезреть.

   "Ни слова в ответ! Ни слова! Иначе пожалеешь!"

   "И будет у тебя одним подопечным меньше, авось по шапке схлопочешь", – мстительно подумал Рич, готовый ради такого дела на многое.

   – Ах, да, запамятовал... – словно спохватился старик, сокрушенно качая головой. – Что ж, будем по старинке.

   Через секунду в руку Ричу сунули ручку, бумагу и приказали:

   – Пиши.

   – Чистосердечное? – промычал колдун издевательски, но его, конечно же, не поняли. Поэтому парень ничтоже сумняшеся подвинул стул к столу, небрежно смахнул мешавшие ему бумаги – старик натуральным образом взвыл, глядя на вопиющее самоуправство! – и, исполнившись творческого вдохновения, принялся писать.

   "Родился я в замечательной семье почти тридцать один год назад. Маменька моя была здоровьем слаба после родов..."

   В это время старик в тельняшке лихорадочно подбирал разлетевшиеся по полу листочки и аккуратно складывал один к одному. Твердый даже на вид хвост раздраженно бил по паркету, каким-то чудом не оставляя на нем вмятин от внушительных шипов. Может, заклинание какое от порчи имущества наложено? Рич скосил глаза на нервного старикашку и задумчиво повертел ручку в пальцах. За пять минут, пока демон носился с листочками – даже на столе раскладывал ровно в том же беспорядочном порядке, в каком они лежали до того, как Рич их смахнул – колдун успел вкратце описать голубое детство, резвое отрочество и бурную юность, и теперь размышлял, стоит ли посвящать неизвестного читателя сего труда в подробности своего сексуального образования. А поведать было что...

   – Написал? Дай сюда!

   Старик бесцеремонно схватил нетленку со стола и только собрался прочитать, как в воздухе около двери заклубился черный туман, через некоторое время принявший форму человеческого тела. На глазах у Рича туман уплотнялся, концентрировался, менял цвет и искрил, пока, наконец, не преобразовался в мужчину, лицо которого Ричу показалось смутно знакомым. Встречались где-то? Где? Когда? Колдун напряг память и понял: нет, нигде они не встречались, просто портрет именно этого мужчины висел в пыточной на потолке. А раз так, значит, перед ним, вероятно, сам хозяин дома, наделенный, судя по способу появления, значительной силой и склонностью к позерству, которое мало того что выглядит нелепо, так ещё и зачастую опасно для жизни.

   Рич откинулся бы на спинку стула – вальяжно, расслабленно – если бы у этого стула спинка была, а так оставалось ему лишь всем видом демонстрировать полнейшее равнодушие. Вновь прибывший, машинально поглаживая бороду, оглядел собравшихся и сочным басом, растягивая гласные, обратился к старикашке:

   – Ты поймал?

   – Я! – отрапортовал демон, протягивая мужчине писанину Рича. – Вот им написанное объяснение по поводу появления.

   Мужчина, не глядя, взял бумажки, швырнул через комнату на стол – и попал! – затем приказал:

   – Свободен.

   – Да, хозяин. – Демон угодливо склонил спину в земном поклоне и, поджав хвост, потрусил из кабинета.

   – Меня зовут Дирьярд, – дружелюбно представился мужчина, занимая место за столом. Кресло натужно скрипнуло под его весом, Дирьярд повозил по нему задом, устраиваясь поудобнее. Рич молча ждал. Написанные много лет назад письма привели его именно сюда, значит, существовала вероятность, что их автор обитает в этом доме. Был ли это сам хозяин, сказать сложно, но так или иначе, первая ниточка появилась. А поскольку автор писем, скорее всего, являлся создателем проклятия, либо нанял кого-то для его наложения, Рич был кровно заинтересован в идентификации вышеупомянутых личностей и скорейшем их допросе. На докторскую потянет легко! А там и до магистра недалеко... ууухх, перспективы открывались, аж дух захватывало!

   Мужчина был одет просто, без особых изысков, взгляд имел спокойный, фигуру – внушительную. Не производил впечатления опасного человека. Если бы чуть ранее Рич своими глазами не видел освобожденную силу, с помощью которой этот самый Дирьярд оказался здесь, то не сказал бы, что вновь прибывший представляет собой нечто из ряда вон. Да, колдун, и колдун неслабый, но и только. Колдунов на свете много. С другой стороны, не следовало забывать, что этот Дирьярд, судя по всему, приручил демона, а последние всегда славились тем, что подчинялись только грубой силе, признавали хозяином того, кто способен на истинную жестокость. На ум тут же пришла недавно посещенная пыточная.

   Однозначно, этот Дирьярд ох как не прост, пусть и выглядит средней руки помещиком.

   "Слушай сюда, друг мой, – подала голос Совесть, и Рич неожиданно для себя последовал совету. – Я сейчас – не сама, конечно, знакомых подтяну – блокирую местное заклинание, ты открываешь портал, и мы валим отсюда в счастливое будущее. Понял?"

   Рич еле заметно мотнул головой – со стороны могло показаться, что он тряхнул волосами, как модели в рекламе шампуня.

   "Нет? Что значит, нет? Ты головой соображаешь, в какую, прости Истина, кучу дерьма ты вляпался? Ты хоть знаешь, где находишься?"

   Нет, нет и еще раз нет, – упрямо сигналил Рич. Ему всё ещё не было страшно. Азарт и интерес гнали его по следу проклятия. Колдун вроде бы и понимал, что надо бежать, но тянул время в надежде узнать что-нибудь интересное. Он и раньше совался без опаски в самое пекло, не разобравшись толком, что к чему. Юношеский максимализм и вера в собственную неуязвимость до сих пор бродили в нем и ни за что не хотели трансформироваться – как у всех нормальных живых – в разумные сомнения и расчётливость. До некоторой степени это имело под собой основание – до сей поры он не участвовал в смертельных поединках; не попадал в такие ситуации, где угроза его жизни была бы реальной настолько, что напрочь отшибла любопытство и привила осторожность. Нет, он искренне верил, что магия спасет, что сила его велика, ощущение неуязвимости еще не было поколеблено настоящими бедами; он мнил себя одним из лучших, и, в общем-то, имел на это право, так как силы его и впрямь были впечатляющими, но... самоуверенные колдуны, как известно, долго не живут. Рич это знал, но, как и все живущие на свете, действовал по принципу – меня это не коснется...

   – Меня зовут Дирьярд, – повторил мужчина.

   – Мы-мы-мы, – представился колдун и весьма красноречиво поднял брови.

   Дирьярд пару секунд без всякого выражения смотрел на Рича, а потом кивнул – сам себе:

   – Верно. Запамятовал. – И в его ладони сверкнул серебристый символ заклинания, который Дирьярд двумя пальцами растер в порошок.

   – Так как, говоришь, тебя зовут?

   – Ричмонд, – с облегчением выдохнул Рич, ощутив, что вновь может издавать членораздельные, а главное, несущие смысловую нагрузку, звуки. – Ричмонд меня зовут.

   – Очень приятно.

   – Мне-то как, – в тон отвечал Рич, чувствуя себя полным идиотом. И долго они будут любезностями обмениваться?

   Дирьярд, видимо, сам понял, что беседа о погоде у них не сложится, и сразу перешел к делу:

   – Как ты сумел прорвать купол? Кто дал формулу?

   Рич, который и понятия до недавнего времени не имел, что он что-то там прорвал, пожал плечами:

   – Само вышло. Случайно.

   Дирьярд неприязненно поморщился, и Рич уже готовился выслушать лекцию о том, что случайностей не бывает, но колдун спросил о другом:

   – Откуда взял бумаги? Кто тебе их дал? Она? Но... как?

   Бумаги? – пронеслось в голове Рича. – Это он о письмах? Или о чем-то другом?

   – Какие именно бумаги? – решил уточнить, чем вызвал у хозяина дома приступ раздражения.

   – Те самые. Дурака-то не валяй. Отвечай немедленно.

   Но Рич не был бы собой, если бы так запросто выложил все секреты, которые могли бы стать его козырями. Вместо этого он задал еще один вопрос:

   – А где я нахожусь?

   Дирьярд помолчал, потом усмехнулся как-то странно и в голове Рича вдруг помутилось. Сознание заволокло пеленой, а глаза сами собой закрылись. Падая со стула, колдун как сквозь вату, услышал горький вздох Совести:

   "Ну, блин горелый, приехали..."

   ***

   – Чем занималась без меня? – Тим одновременно говорил и водил губами по шее Миры, отчего кожа её покрывалась мурашками. Было щекотно и вместе с тем очень приятно. Ведьмочка похихикивала, но парня не отталкивала. – Скажешь добровольно или пытать?

   – Пытать... ой, нет, не надо! Скажу, все скажу! – завизжала Мира, когда Тим проворно провел пальцами по ее ребрам.

   – Поздно... – шутливо зарычал парень, – теперь буду щекотать, пока не надоест... мне...

   Отстал он, когда Мира вконец обессилела от хохота и только слабо постанывала, развалившись на кровати, вяло отталкивая его ловкие руки.

   – Вот ведь... поросенок...

   – А ты упрямая...

   – Какая есть.

   – Я тоже.

   – Все сказал?

   – А ты?

   – И я.

   – Ну тогда и я.

   – Поцелуй меня, что ли?

   – Всегда к вашим услугам, мадам...

   Их идиллию, практически семейную, прервал звонок стационарного телефона – ну кто бы сомневался, что спокойно отдохнуть им не дадут? Мире вдруг захотелось выкинуть все аппараты из дома – сотовые и обычные, чтобы не трезвонили, когда не надо; и дверной звонок отключить заодно, а саму дверь заколотить досками, плюс окна закрасить чёрной краской. Нехотя Тим оторвался от девушки и заглянул в томные, ничего не видящие глаза:

   – Отвечу, вдруг по делу.

   Надо было бы поинтересоваться, по какому, но Мира не нашла в себе сил даже на такую малость. Просто опустила веки в знак согласия и так же молчаливо попросила долго не задерживаться, мол, она ждет и вся в нетерпении...

   Пока ждала, прикидывала в уме план действий на вечер. Выходило примерно следующее: заварить чай с сушнянкой, напоить им Тима и быстренько, пока он спит, смотаться с рыжим на кладбище, посмотреть на обещанное "представление". Что её там ожидало? Мира интенсивно взбила подушку и бухнулась в нее, положив подбородок на кулачки. Явление призраков? Или может просто убраться надо, вот Петр и придумал такую оригинальную наживку для любопытной ведьмочки?

   Приходилось признать, что в чем-то ангел был прав – Миру и силком на кладбище затащить было нельзя. Почему-то внутренне она избегала этого, как могла, а причины и самой себе объяснить не получалось. Страх? Перед чем? Лень? В повседневной жизни замечена не была. Постоянная занятость? Ага, учитывая, что она не работает. Пренебрежение? Обида? На что? С этим следовало разобраться, хотя самокопание никогда не входило в число любимых занятий Миры. Но, так или иначе, начинать когда-то надо и лучше поздно, чем никогда.

   Выходило, конечно, не очень красиво по отношению к Тиму, но и рисковать, беря его с собой, ведьмочка не хотела. Уж лучше так, самой выяснить, в чем дело, а потом обращаться за помощью. Дай богиня, он и не узнает, что она отлучалась, а про кладбище потом придумает что-нибудь правдоподобное. Главное, чтобы рыжий траву достал. И тут, словно в ответ на ее мысли, рядом раздался тихий голос:

   – Я, конечно, глаза закрыл, ибо не положено пялиться на полуголых подопечных... пункт какой-то в Правилах... но! Траву взяла, быстрооо! И не вздумай проболтаться кому, что это я тебе принес, коровушка ты моя затейливая. Ох, затейливая, слов нет...

   Мира, красная как помидор, зарылась в простыню по самый нос и схватила заветный пучок, который безмятежно плавал в воздухе прямо над ее головой. Рыжий приоткрыл один глаз и облегченно выдохнул:

   – Слава Истине, а то смотреть противно.

   – Противно? – плавно протянула Мира, высовывая из кокона вторую руку – чтобы открыть ящичек в прикроватной тумбочке и спрятать пучок (или достать револьвер – кабы он у нее был). – Противно – не смотри. И вообще, тебя сюда не приглашали. Пшёл вон.

   – Сама пшла. Когда помощь нужна – так орешь, как кошка кипятком ошпаренная, а как спасибо сказать – фигу без сгущенки? – обиделся ангел, или сделал вид, что обиделся.

   – Ох! Конечно, спасибо от всей моей ведьмовской душонки, – съязвила Мира, с силой захлопывая ящик. Прозвучало как выстрел, девушка сама вздрогнула.

   – Я пошел, – вдруг неожиданно сказал ангел и был таков. Одновременно с его исчезновением на пороге возник Тим – вид он имел смущенный и почему-то виноватый. Мира подняла на парня невинные глаза:

   – Кто звонил?

   Тим замялся и, в два шага одолев расстояние до кровати, сел рядом с Мирой, взял за руки, отчего ведьмочка сразу почуяла неладное.

   – В чем дело, дорогой? – противным пищащим голоском спросила она, предполагая худшее. Например, он сейчас признается, что давно обручен, и его невеста через пять минут возвращается из кругосветного путешествия. Или женат, и у него только что родился третий ребёнок. Или смертельно болен, и звонили из больницы, озвучили результаты анализов. Но Тим молчал, собираясь с духом. Воображение Миры заработало с утроенной скоростью. Он решил ее бросить и не знает, как сказать! Или у него СПИД, сифилис, гонорея... или она уже об этом попереживала?.. или... или...

   – Да что такое? – Ведьмочка буквально взвыла, за пару секунд накрутив в голове такое, что волосы вставали дыбом. – Чего молчишь?

   – Ты только не волнуйся... – начал Тим, но Мира подпрыгнула на кровати, отшвырнула в сторону простыню, в которую до этого была завернута, и, схватив парня за плечи, принялась его трясти.

   – Немедленно говори, в чем дело!

   – Я же говорил тебе, что мы не вовремя... – прошипел кто-то за спиной Тима; кто-то, стоящий в тени дверного проема.

   – Говорил, и что? – с досадой возразил женский голос. – Это мой сын все-таки. Я не могу бросить его на произвол судьбы.

   – То есть то, что вы не созванивались три дня, ты называешь – бросить на произвол судьбы? А что будет, когда он женится?

   – Типун тебе на язык, дорогой! Пусть только попробует! Я его так благословлю...

   Мира замерла на месте ледяной статуей. Внутри все оборвалось. Глаза выпучились, а рот открылся как у рыбы.

   – Нашему, – выделил мужской голос слово, – сыну уже двадцать пять лет. Вполне взрослый мужик. Сам может за себя постоять. Пойдем, а? Милая...

   – Я подожду в гостиной, а ты можешь идти, если хочешь! – возмущенно зашипела невидимая собеседница. – Нам необходимо все выяснить! Я и шагу из квартиры не сделаю без объяснений!

   Тяжкий вздох и еле слышный шорох удаляющихся шагов.

   Занавес. И тут Мира поняла, что даже если кажется, что хуже быть уже не может, то надо всего лишь подождать немного – и скоро появятся варианты стократ ужаснее.

   ***

   – Ведьма, значит? – высокая, статная женщина редкой красоты, той самой, у которой не бывает возраста, сидела на стуле, прямая как палка, и сурово взирала то на сына, то на красную как помидор Миру.

   И уж если сын чувствовал себя не в своей тарелке, то каково было ей, которую мало того что застукали в постели любимого отпрыска без одежды, так еще и, судя по тону, мама его ведьм не жаловала. Странно, учитывая, что сама была дочерью ведьмы.

   Как только родители Тима изволили из спальни удалиться, парень с очень виноватым видом объяснил, что звонил по телефону отец, предупредить, что мама узнала... о них, точнее, о ней, Мире, и теперь жаждет более близкого знакомства. Собственно в тот момент, когда этот разговор происходил, мать Тима уже выходила из портала в гостиной сына. Не договорив, парень бросил трубку и, усадив гостью на диван, поспешил в спальню предупредить ведьмочку, дабы она успела принять надлежащий вид. К сожалению, план не совсем удался, точнее, не удался совсем, иначе Мира не предстала бы перед гостями с голой задницей и всклокоченной после постельных утех шевелюрой.

   – Ведьма, госпожа, – покаянно произнесла Мира, наспех одетая в широченную майку Тима – так как собственное платье, выуженное из-под кровати, куда девушка пинком отправила его в порыве страсти, выглядело слишком мятым – и его же шорты, которые были ей слишком широки и норовили сползти вниз. Приходилось держать их рукой за пояс. – Чистокровная.

   – Ведьма, значит...

   – Алисия! – предупреждающе встрял отец Тима – темноволосый мужчина, копия Рича, только старше. – Не заводись.

   – Я и не завожусь, – отрезала Алисия. – Я только хочу знать, почему меня никто не поставил в известность об этой... ситуации.

   – Мама, нет никакой ситуации. Все нормально, – увещевающим тоном начал Тим, но Алисия царственным жестом заставила его замолчать.

   – Почему я обо всем узнаю последней? Я – твоя мать! Я дала тебе жизнь, воспитала тебя. Почему о том, что у тебя живет какая-то... ведьма, я узнаю от Рича? У тебя совесть есть? – огромные карие глаза наполнились слезами, а губы задрожали. – Ты меня совсем не любишь, сынок?

   – Мама... – протянул Тим, кидая умоляющий взгляд на отца.

   Тот все понял правильно и обнял жену за плечи.

   – Милая, не стоит так переживать. Наш Тимми все собирался тебе рассказать.

   – Когда? – с надрывом всхлипнула Алисия. – Когда у этой... уже живот на нос налезать будет? Или когда у нас внуки появятся?

   Мира чувствовала себя крайне неловко, присутствуя при семейной сцене. Ей это было в новинку: когда родственники собираются в узком кругу и начинают песочить друг друга. По понятным причинам участь сия её минула. С другой стороны, невооруженным глазом было видно, что родители души в своем отпрыске не чают, и это вызвало у Миры зависть. Интересно, каково это – знать, что есть на свете люди, готовые за тебя глотку перегрызть? Люди, которым ты дорога – или дорог – настолько, что они и в огонь и в воду за тебя пойдут? Люди, которые любят тебя нежно и бескорыстно, просто за то, что ты есть. Принимают любой, без оговорок и условий. Понимают с полуслова. Мира этого не знала, но очень хотела бы...

   Конечно, семейные отношения не обходятся без ссор и склок, но это естественно. Только по-настоящему близкий человек может ударить по самому больному, именно на родных ты обижаешься особенно сильно, но это все не столь важно. Обиды забываются, ссоры проходят, и в сухом остатке имеешь надежный тыл, место, где всегда ждут с распростертыми объятиями.

   Мира скосила глаза на парня – он всем своим видом показывал, что от ведьмочки отлипать не собирается и готов выдержать ради нее и не такое. Обнадеживало.

   Между тем Алисия тончайшим батистовым платочком вытерла слезы, промокнула уголки глаз и уставилась на мужа взглядом очковой кобры:

   – А ты – предатель, но об этом позднее. Сейчас расскажите мне, други, то, что я хочу знать, иначе...

   Договаривать она не стала, но что сын, что отец нешуточно напряглись из-за невысказанной угрозы. Мире стало интересно, что же такое может выкинуть эта дамочка?

   – Мама, позволь представить тебе – Миранда. Моя девушка. И не пугай ее, пожалуйста.

   Мира, робко улыбнувшись, перехватила шорты левой рукой и протянула правую для пожатия, но Алисия дружественный жест демонстративно проигнорировала. Зато отец Тима вовремя перехватил инициативу и сжал мирину вспотевшую ладошку. Легонько встряхнул.

   – Очень приятно познакомиться. Алан. Отец этого шалопая.

   – Миранда, – выпалила Мира, не зная, стоит ли называть фамилию, а может, реверанс сделать, или это будет совсем глупо, учитывая, что она в шортах с чужой... чужого плеча, и от этого впадая в тоску. – Мне тоже, господин. В смысле, очень приятно. То есть, я хочу сказать...

   – Мы все поняли, что ты хочешь сказать, – пробормотал ей в ухо Тим, – расслабься, родная. Это же просто мои родители.

   Просто? Просто родители? Он бы видел, как выглядел на пороге спальни пару минут назад! И вообще, это для него они просто родители, а для Миры... для Миры это форменное испытание на прочность! Муки! Нечеловеческое напряжение! Неужели Тим этого не понимает? И ладно бы его отец, вроде ничего так, не втаптывает с ходу в грязь, но Алисия... тот еще вариант свекрови. Мира покрепче вцепилась в руку Тима. Тот смотрел на мать, она – не отрываясь – на сына, и казалось, между ними шел немой диалог. Или поединок. Наконец, Алисия вздохнула и отвела глаза:

   – Так и быть, сынок. Но только потому, что я очень – запомни! – очень тебя люблю. И доверяю тебе. Но на ужин жду. С этой.

   – Мама!

   – С... ведьмой. И не проси пока больше. Я в шоке, не видишь?

   – Через неделю, – с нажимом сказал Тим.

   – Завтра.

   – Через три дня, мама. У нас очень много дел.

   – У тебя всегда много дел, сынок! То работа, то еще чего. А родители-то моложе не становятся, вспомните о нас, когда хоронить повезут... о богиня, я заговорила, как ваша бабуля, чтоб ей не икалось сто лет. Дожила... – Алисия забавно округлила глаза и поднесла ладонь к губам.

   Мира незаметно улыбнулась и почему-то расслабилась. И впрямь, Матрена Патрикеевна что-то похожее говорила, и практически теми же словами. Алисия перемену в настроении девушки не то заметила, не то почуяла, и одарила её недобрым взглядом. Мира тотчас же сделала испуганную физиономию и похлопала глазами. Алан Брайт подошел к жене, положил ей руку на плечо и что-то зашептал на ухо. Алисия через силу кивнула. Обратилась к сыну:

   – Мы... пойдем. У нас тоже... дела, чтоб им. Черррррез трррри дня, – буквально прорычала, – жду. И не дай богиня...

   – Алисия!

   – Да поняла я, поняла. Не начинай. В общем, через три дня. Форма одежды – парадная. Напоминание тебе пришлю.

   С этими словами гордая, как сто великанов, и величественная, как небо над головой, Алисия вошла в предусмотрительно открытый мужем портал. Как только она скрылась в темной материи, Тим быстро произнес:

   – Папа, подожди две секунды.

   Тот, уже занесший ногу над переходом, развернулся:

   – Да, сынок?

   – Я хотел тебе одну вещь показать. Две вещи, если быть точным. Кольцо и зеркало. Первое вроде как портал. Ко второму каким-то образом было привязано весьма серьезное проклятие. Не мог бы ты взглянуть? Может, что-то покажется знакомым?

   – А что надо-то? – очень точно спросил Алан Брайт. – Конкретнее выражайся.

   – Да, господин. Необходимо определить автора, или на худой конец стиль и почерк. Я в ваших делах не разбираюсь, но мне нужно установить, кто наделил эти вещи магией.

   – То есть найти колдуна?

   Тим кивнул. Алан задумчиво склонил голову набок, разглядывая сына.

   – Сейчас некогда. Когда к нам придете, возьмите их с собой. – И усмехнулся лукаво. – Только Алисии не показывайте, ради всех богов.

   Глава 3, в которой Рич делает серьёзную ошибку и получает за это.

   – Не переживай, родная, это всего лишь семейный ужин, – увещевал Миру Тим. – Зато выясним про твое кольцо и зеркало. Уже какое-никакое, а продвижение в расследовании. Чем черт не шутит, вдруг отец узнает не вещь, так почерк. Или что у них, колдунов, там узнается...

   Ведьмочка согласно улыбнулась и подлила парню в чашку ароматный чай.

   – Булочку еще хочешь? Они, конечно, остыли, но все равно вкусные, заразы, – заботливо подвинула к Тиму блюдо со сдобой.

   Визит родителей Тима имел и положительные стороны, как оказалось, – опоить парня сонной травой, имея в перспективе добровольно-принудительные посиделки с его родителями, стало куда легче с нравственной точки зрения. А совесть сдохла еще два часа назад, когда мама Тима давала в гостиной спектакль.

   ...Родители удалились, Мира отлипла от парня и с облегчением стянула шорты, которые так и норовили сползти. Швырнула их на пол, ничуть не заботясь о порядке в комнате, и ушла в кухню. Тим шорты запинал под стол, чтобы не маячили, и последовал за своей дамой. Там они пили чай – без добавок. Затем Тим пошел в душ, потащил было Миру с собой, но она отговорилась, что очень хочет есть, что в принципе было правдой, и осталась готовить ужин. Время было позднее, день – событиями насыщенный донельзя. А еще ночь предстояла веселая.

   Выудив из ящика в спальне заветную траву, Мира заварила ее в чайничке, остатки тщательно зарыла в мусорном ведре – чтобы в глаза не бросались. Особого запаха сушнянка не имела, вкуса тоже была неопределенного, поэтому ведьмочка надеялась, что Тим ничего не заметит. Покончив с обязательной программой, она приступила к готовке – как говорится, война войной, а обед, точнее, ужин, по расписанию. Дело шло быстро, и уже через двадцать минут на сковороде аппетитно шкворчали, источая умопомрачительный аромат, котлеты, а Мира азартно шинковала овощи на салат. Она так увлеклась процессом, что не услышала, как в кухню вошел Тим, из одежды имевший одно небольшое полотенчико, обмотанное вокруг бедер.

   Парень подкрался сзади и смачно хлопнул ведьмочку пониже спины. Мира подскочила на месте, сердце зашлось, а из горла вылетел сдавленный писк. Нож вылетел из руки и, звякнув, упал на пол. Сжавшись, она пару секунд ждала смертельного удара, но так и не дождалась. Осенило – Тим, негодник! Поняв, что убивать ее никто не собирается, ведьмочка разозлилась. Развернулась, чтобы отчитать парня, но нечаянно смахнула со стола доску с овощами, та с грохотом шлепнулась по-соседству с ножом. Мира разозлилась ещё сильнее. Сверкнула зелеными глазами, взмахнула руками и шепнула лишь одно слово. И тотчас раскиданные по полу овощи взмыли в воздух, навернули для разминки пару кругов над столом, и, повинуясь жесту хозяйки, кинулись на Тима. Тот вначале рассмеялся, глядя на буйство помидоров и огурцов, но словив томатной долькой в глаз, осознал, что шутки кончились.

   – Подожди! – выкрикнул, интенсивно отмахиваясь от взбесившихся овощей. – Ты чего?

   – А нечего ко мне подкрадываться, когда я вооружена ножом! В следующий раз подумаешь, прежде чем меня пугать! – заявила ведьмочка и победно вскинула руки вверх. Овощи застыли в воздухе, устремились в приготовленную для них миску, а потом в раковину – заново мыться.

   Чрезвычайно довольная собой – еще бы, бытовые заклинания стали получаться, хотя раньше сил не хватило бы на подобное – Мира отряхнула ладошки и, мило улыбнувшись, вернулась к готовке, попутно размышляя о том, что после снятия проклятия ее способности если не повысились, то, по крайней мере, обрели некую стабильность. Но вот с невезением почему-то не выходило так же здорово. Неприятности и досадные мелочи продолжали портить ей жизнь...

   – Ты обиделась, что ли? – спросил Тим, потуже затянув полотенце на талии – во время битвы с помидорами оно чуть не упало на пол.

   – Нож подними, пожалуйста.

   Он нагнулся, поднял.

   – Пожалуйста. Обиделась, спрашиваю?

   Тим подошел к Мире вплотную, нож не отдал, а положил на стол. Обнял напряженную ведьмочку и поцеловал в волосы. Она и рада бы была обидеться, но от подобных нежностей таяла как мороженое в летнюю жару. Замурлыкав, потерлась об него всем телом, разом забыв и про еду, и про испуг недавний, и про поход на кладбище. Тим не стал теряться, развернул Миру к себе лицом и заставил посмотреть в глаза.

   – Обиделась, спрашиваю?

   – Вот заладил – обиделась, не обиделась. Не обиделась. Испугалась. Подумала, убьют.

   Тим прижал ее голову к своему плечу: