Текст книги "Темный стражник (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Глава 1, в которой Мира узнаёт о Тиме и о себе много нового.

   – С утра у кролика был очень занятой день, – пробормотал себе под нос рядовой Тимоти Брайт, пролистывая списки поступивших за последние два дня в приемные покои пострадавших, присланные из больниц, обращая внимание на диагнозы. Чего там только не было: и переломы всевозможных конечностей, и выпущенные кишки, которые обратно запихиваться не желали, свернутые носы, проглоченные лампочки, откусанные уши, вывихнутые челюсти – в общем, жизнь в городе кипела, люди дрались, калечили друг друга ничуть не меньше, чем обычно. Попадали в больницы, где их приводили в порядок, насколько это вообще возможно, выпускали и все начиналось по новой.

   Рядовой Брайт на секунду задумался о том, как там без него поживает напарник, толстый, неповоротливый бегемот в чине сержанта, но быстро забыл об этом, потому что на глаза попалась запись:

   "Жалобы: тошнота, рвота, отсутствие аппетита, сильное слюноотделение, температура 40,0. Отравление? Нарушение координации движений, нарушение функций тазовых органов, галлюцинации, бред. Органическое поражение ЦНС? Умеренная желтушность кожных покровов, селезенка увеличена. Гемолитическая желтуха? Окончательный диагноз не определен. Состояние быстро ухудшается. Прогноз: смерть в течение недели не от одного, так от другого". А в конце листочка кто-то карандашом приписал: "Издеваетесь? Они правда еще живы?! Я хочу на это посмотреть..."

   Недели! – хмыкнул Тим, чрезвычайно довольный находкой. – Нет у них недели, даже дня уже нет, если он правильно помнит. Теорин – это вам не детские забавы. Мужики отравились два дня назад утром, значит, сегодня – последний день. Надо обязательно успеть их допросить.

   Мира сонно пошевелилась и зашарила рукой по постели. Тим отложил бумаги и прилег рядом:

   – Я тебя разбудил? – спросил шепотом.

   – Нет, блин, крокодил летающий! – невнятно пробурчала девушка, недовольно хмуря бровки. – Ты чего шумишь? Рано еще! И потом – ты отпуск взял, чего вскочил ни свет ни заря?

   – Миранда, да будет тебе известно, что сейчас одиннадцать утра. Люди в это время уже обедать собираются.

   – А мне плевать, кто и чего там собирается. Спала, сплю и спать буду, – и шваркнула кулачком по простыням.

   – Хорошо, – улыбнулся Тим и чмокнул сердитую ведьмочку в висок. – А мне надо идти. Дела не ждут.

   – Какие дела? – Мира мгновенно распахнула глаза, в глубине которых еще плескалась сонная муть, и вопросительно посмотрела на парня. – Какие дела могут быть в отпуске? Я не хочу, чтобы ты уходил!

   – Нашлись твои громилы. Надо нанести им визит.

   Вот тут с Миры сон слетел окончательно и бесповоротно. Она подскочила на кровати, требовательно протянула руку за листками, которые Тим только что закончил просматривать:

   -А ну дай сюда. Я сама посмотрю.

   – Разве ты в этом что-то понимаешь? – поинтересовался рядовой Брайт, но просьбу выполнил. Затем встал с постели и направился к выходу. – Пожалуйста. Только не перепутай, вдруг еще пригодятся.

   – Подожди! Ты куда? А я?

   – А ты будешь ждать меня дома. Больница недалеко отсюда, я обернусь за пару часов.

   На губах ведьмочки зазмеилась улыбка:

   – Тимми, ты всерьез думаешь, что я отпущу тебя одного?

   – Родная, мамочка у меня уже есть, второй не переживу. Кроме того, ты только что проснулась, нет времени ждать, пока ты приведешь себя в порядок.

   ***

   В итоге из дома они вышли вдвоем через полчаса. За это время Мира успела собраться, позавтракать и теперь гордо вышагивала в надоевшем хуже горькой редьки платье – том самом, на которое недавно кофе пролила в рабочем кабинете Тима.

   Единственной альтернативой были шорты парня и его же майка как наиболее универсальные из всех вещей, но Мира, оглядев предложенное, сморщила носик и решила, что еще один день в платье ее не убьет. А учитывая, что пятно от кофе она вывела собственноручно еще накануне, то жизнь вообще заиграла новыми красками.

   На улице стояла непривычная жара, солнце исправно грело воздух, а ветерок решил взять выходной и отдохнуть от трудов праведных. В итоге за десять минут быстрой ходьбы Мира вспотела как мышь и интенсивно обмахивала лицо сорванной веточкой с изумрудной листвой. Можно смело утверждать, что за все лето это был первый по-настоящему жаркий день, и с непривычки переносить подскочившую температуру было тяжело. Мира то и дело утягивала Тима в тень домов и деревьев, что попадались по дороге.

   За что и поплатилась. С первого же дерева, тенью которого она имела счастье наслаждаться пока шла мимо, на нее капнуло что-то прохладное и потекло по лбу. Мира рукой смахнула это "что-то" и, увидев, чем именно Истина отметила ее в третий день начала нового этапа её жизни под названием "после проклятия", не сдержала ругательства.

   – Что? – Тим, вышагивавший рядом, мгновенно повернулся.

   Мира расстроенно, но осторожно – чтобы не испачкаться еще больше, помахала в воздухе рукой с птичьим пометом.

   – Как обычно. Лучше бы я на солнце жарилась.

   – Есть, чем вытереть? – Тим очень старался не улыбнуться, но получалось плохо. Его ведьмочка в своём амплуа. Мира это заметила, и глаза ее сердито сверкнули.

   – Откуда? Похоже, что я взяла с собой сумку? А все потому что ты меня торопил...

   – Держи, – Тим вытащил из кармана рубашки платок и протянул ей.

   Она взяла его чистой рукой, помяла, подумала и протянула обратно.

   – Я не вижу – вытри сам, пожалуйста.

   В итоге они еще минут десять топтались на одном месте: Тим вытирал, Миранда командовала процессом – хотя ничего не видела, но справедливо считала, что все равно знает лучше, а спорить с ведьмой – себе дороже, это вам любой скажет. Покончив с наведением порядка, ребята двинулись дальше, только теперь Мира обходила деревья за версту.

   Здание больницы, в которую они направлялись, вид имело неказистый и жутковатый. Первым делом в глаза бросались выбитые кое-где стекла, отсутствующие в оконных проемах рамы. Потрескавшаяся штукатурка не добавляла фасаду привлекательности. Правда, входная дверь была относительно новой – в том плане, что плотно держалась на петлях и исправно открывалась-закрывалась.

   Тим потянул за ручку и пропустил девушку вперед. Мира шагнула внутрь и очутилась в царстве больничных запахов – одуряющих и неприятных. Напротив основного входа расположилась окошко регистратуры; направо убегал длинный, извилистый, как лабиринт Минотавра, коридор со множеством дверей; налево вход в такой же коридор закрывала стальная непрошибаемая дверь, на которой бросалась в глаза ярко-красная надпись: "Вход строго по направлению лечащего врача".

   Отделение для снятия особо сложных заклинаний, догадалась Миранда. Обычно сюда ссылались те, кому уже никто не мог помочь – либо из-за отсутствия у больных денег на приличного колдуна, либо по причине запущенности случая; словом, те, кто отчаялся до такой степени, что решился попросить помощи у муниципальных врачей. Дело в том, что во всех больницах и поликлиниках городка среди медперсонала не было ни одного квалифицированного колдуна – за смешные деньги, которые местный бюджет мог предложить, ни один уважающий себя колдун и пальцем не пошевелит – и потому смертность в этом отделении была высокой. Как врачи персонал был вполне подготовлен, но в магии все – полные нули, лечили в основном наобум и народными средствами. А что такое настойка шиповника, которой в этом отделении поили всех без исключения по причине дешевизны и доступности этого средства, против заклинания? Скажите спасибо, что в рот льют, а не клизмы ставят.

   Но раз правилами предписано наличие такого отделения в больнице – будьте добры обеспечить. Вот один шибко умный главврач придумал выход, а за ним и большинство остальных эту идею переняло: выделялось помещение, зачаровывалось от разрушений и туда, как в камеру смертников, направляли тех, кому уже было все равно, лишь бы отмучиться. Что именно происходило за всегда закрытой дверью, ведал лишь бог Истины и Жизни...

   Вообще же внутри больницы было чисто и светло, царил сверхъестественный порядок, что составляло разительный контраст с внешним видом здания. Даже листочки для записей на столике около регистратуры лежали до тошноты ровно. Парочка оборотней с забинтованными верхними конечностями смирно притулилась на диванчике возле окна; кто-то маялся около кабинета в ожидании своей очереди; народу было немного.

   Видимо, на больнице лежало заклинание иллюзии, придающее фасаду столь устрашающий вид. Зачем? Миранда понятия не имела, спросила у Тима – он всегда все знает. Но парень лишь отмахнулся, сказав, что пришли они не за этим, и все вопросы, не касающиеся темы их визита, будут затрагиваться по мере возможности. Мира нахохлилась, но спорить не стала. Вместо этого начала вспоминать, видела ли раньше подобное, но те больницы или поликлиники, в которые она имела несчастье попадать раньше, выглядели вполне пристойно, что внутри, что снаружи.

   Зато отношение у врачей к ведьмам было немногим лучше, чем у тех же служителей правопорядка. Не подсунули яда вместо аспирина – радуйся. А все ее походы к лечащему врачу обычно заканчивались торжественным вручением рецепта на какой-нибудь фуфломицин, название которого, накарябанное врачом, можно было разобрать лишь с помощью заклинания, вдобавок жутко дорогой и продающийся только в аптеках столицы в невероятно ограниченном количестве. Именно поэтому Миранда предпочитала ходить к Матрене Патрикеевне за травками лечебными – знахарка хоть не отравит.

   По вышеозвученной причине Мира больницы не любила и старалась держаться от них подальше, хотя это у неё не всегда получалось. Конкретно в этой не была ни разу, поэтому предоставила Тиму полную свободу действий – зачем лезть туда, где ничего не понимаешь?

   Парень тем временем подошел к информационному окошечку, предъявил удостоверение и что-то начал объяснять. В ответ раздалось утробное рычание. Тим кивнул и отошел.

   – Ну что?

   – Нам на четвертый этаж, – ответил коротко. – Пошли.

   Мира повторила про себя его слова еще раз, затем мысленно представила фасад больницы и недоверчиво рассмеялась:

   – Здесь всего три этажа. Тебя развели.

   – Миранда, пошли. Вопросы потом будешь задавать. – И за руку потянул.

   Ведьмочка пожала плечами – мол, как знаешь, но я предупреждала. И каково же было ее удивление, когда войдя в просторный, начищенный до зеркального блеска лифт, увидела, как палец Тима уверенно нажимает кнопку с цифрой "4". Более того, над этой кнопкой высился еще целый ряд – если верить надписям, то в трехэтажной больнице имелось как минимум двадцать этажей. И лифт обязался вас туда доставить. Значит, все-таки качественная иллюзия?

   Мира открыла было рот, чтобы всё-таки вытрясти из Тима ответы, но тут мелодично тренькнули, расходясь, створки, и он выскочил в коридор. Ведьмочке ничего не оставалось, как двинуться следом.

   – Сорок девятая палата... – пробормотал Тим себе под нос, выискивая глазами номера на дверях по обеим сторонам коридора.

   Мира от нечего делать глазела направо-налево, в душе не переставая удивляться стерильности, царящей вокруг. Ни пылинки, ни соринки, да у нее дома свинарник по сравнению с этой больницей! Воздух чистый, свежий, немного пахнет дезинфицирующим средством. Имеющиеся в коридоре окна открыты, но звуков улицы не слышно. В холле было пустынно, лишь в противоположном конце коридора виднелся сестринский пост, и маячила женская фигурка в белом халате, погружённая в чтение книжки в мягкой обложке, на которой красовался полуголый мужик, обнимающий томную блондинку в кринолине. Миранда такие книжки очень уважала, правда когда ей было... лет пятнадцать.

   – Нам сюда, – Тим поймал засмотревшуюся ведьмочку за руку и потащил за собой.

   – Стой, – уперлась она пятками в пол. – А халаты нам не положены? И маски какие? А то вдруг эти твои подозреваемые заразные?

   Тим покачал головой:

   – Уже нет, не заразные, не переживай. Теорин в организме любого живого существа быстро всасывается в кровь. Порошок опасен только в своем естественном виде. Попадая внутрь, он вызывает симптомы отравления, но на самом деле воздействует на центральную нервную систему. Но от человека к человеку не передается.

   В палате было так же вылизано, как и везде, даже простыни, которыми были накрыты больные, не смялись, а лежали уголок в уголок, словно приклеенные. У медперсонала обсессивно-компульсивный синдром, что ли? Сложенные один к одному листочки на столе в регистратуре, идеальный порядок везде, сверхъестественная чистота... вряд ли руководство больницы раскошелилось на колдунов... видимо, проще из дурки пару-тройку психов одолжить...

   Две койки находились на противоположных концах палаты, кроме этого, имелись прикроватные тумбочки и телевизор. На окнах – прозрачные занавески, на подоконниках – цветы в горшках. Все благоухало и радовало глаз. Прям не больница, а дом отдыха! – с сарказмом подумала Мира. – А ведь этим двоим какие-нибудь застенки сырые были бы в самый раз, ан нет – устроили со всем возможным комфортом, небось и кормят ещё три раза в сутки. А у неё в квартире разгром, сама живёт у Тима на птичьих правах, и что хуже всего – одно-единственное платье на все случаи жизни! Где справедливость?

   Она принялась бесцеремонно разглядывать лежащих на койках больных. Обыкновенные мужики, ничего примечательного. У обоих лица желтоватого оттенка, дыхание затрудненное, хриплое, руки поверх одеяла заметно дрожат. Две пары мутных глаз уставились на вошедших, не выказывая никакого беспокойства и не проявляя любопытства. Мире показалось, что соберись она показывать стриптиз, результат был бы тот же – словно кроме самих больных, никого в палате и не было.

   Тим вынул из кармана рубашки блокнотик, ручку и подошел к тому, что находился справа. Мира потянулась за ним, стараясь держаться поближе.

   – Добрый день, – вежливо сказал парень, – меня зовут Тимоти Брайт. Могу я узнать ваше имя?

   Безразличные глаза на мгновение блеснули, затем желтоватые, набрякшие веки тяжело опустились, и мужик с трудом просипел:

   – З-зачем?

   – Объясню позже. Имя, пожалуйста, – и тон такой... как на работе, наверное.

   – Спейд Кар.

   – Спейд Кар? Это имя или фамилия?

   – Имя и фамилия, – на пересохших, потрескавшихся губах больного мелькнула тень улыбки – словно этот вопрос ему задавали не раз.

   – Правильно я понимаю, что это ваш знакомый? – Ручка указала на соседнюю койку.

   Спейд Кар кивнул, облизнул губы и спросил:

   – Вы... врач?

   – Скорее нет, чем да, – уклончиво ответил Тим и продолжил задавать вопросы: – Могу я предположить, что эту особу вы знаете? – и выдвинул опешившую Миру на первый план.

   Мужик недоуменно оглядел девушку и покачал головой:

   – Первый... раз... вижу. А вы кто? Это... ваше...– Слова вылетали с такими хрипами, что, чтобы расслышать, приходилось наклоняться почти вплотную к больному. Мира бы побрезговала, но рядового Брайта, по всей видимости, подобные мелочи не смущали. Он пожевал губу:

   – То есть когда вы вломились в квартиру на бульваре Истинного Таракана, – ну кто еще кроме правильного Тима не поленится выговорить наименование улицы полностью, когда это название даже в официальных документах то и дело сокращают? – то задания причинить вред самой хозяйке у вас не было?

   Мужик некоторое время молча смотрел на Тима, что-то прикидывая в уме, затем криво усмехнулся и ответил, почти не путаясь в словах:

   – Вы меня с кем-то... путаешь... не вламывался. Работал на каменоломнях... не было...

   – На каменоломнях – это хорошо. Но неужели тот, кто послал вас на это задание, – продолжал Тим, – никоим образом не намекнул о том, что оно будет в вашей карьере работника каменоломни последним?

   – Нам уже луч... лучше...

   – Ага, конечно, – с готовностью покивал Тим, – вам будет лучше еще примерно... часа два. За это время успеете гробик посимпатичнее подобрать и костюмчик справить. Могу посоветовать отличного портного как раз для таких случаев – шьет быстро и качественно. К завтрашним похоронам управится обязательно.

   Мира с интересом слушала этот диалог, отрывая для себя совершенно нового Тима – саркастичного и в какой-то степени безжалостного, способного издеваться над смертельно больным. У самой девушки язык бы не повернулся сказать подобное, но обстоятельства сложились таким образом, что соблюдать нормы морали временно не имелось возможности. А может и имелось, но слишком много осложнений несло с собой, а у них и так времени в обрез.

   И вообще, кому ее сочувствие могло пригодиться? И кому от ее переживаний станет лучше? Этим громилам, которые безжалостно разодрали по клочкам ее уютную квартирку? Может, ведьмочка и была порой жалостливой до идиотизма, но свои интересы ставила все же выше интересов других, хотя порой это и входило в некоторое противоречие с ее совестливой натурой. В таких случаях – как например, с недавним ритуалом – Миранда Новикова поступала как самая правильная ведьма – откидывала ненужные сомнения и делала то, что лучше для нее самой. Либо же просто плыла по течению, руководствуясь принципом – куда-нибудь, да вынесет. Вот и сейчас пришлось сделать так же и смириться с происходящим.

   – Врешь... – надсадно прохрипел мужик. – Мне... вор... врач... сказал, что динамика положительная...

   – Ты и слова умные знаешь... хорошо. Научился чему-то. А мозгов все равно не прибавилось. Может, твой дружок считает по-другому?

   Тим повернулся ко второму как раз вовремя, чтобы заметить испуг в устремленном на него взгляде, который быстро сменился равнодушием.

   – Ты, – обратился ко второму, – веришь, что жить тебе осталось недолго? Или предпочитаешь притворяться, что все хорошо? Ребята, если вы еще не поняли, то могу просветить: вы отравлены теорином, надеюсь, никому не нужно объяснять, что это такое?

   Судя по расширенным глазам и участившемуся дыханию – никому.

   – Вот ***! – донеслось со второй койки. – Вот ***! Кар, это все ты... все деньги твои проклятые... так и сдохнем как собаки...

   – Заткнись... – бросил Кар, – заткнись, Вано! Он тебя... раз... расс... разводит, ты че, не врубаешься? У нас же... ворон... врач был, зуб дал, что все срастется. ...травление... у нас...

   – Как дал, так и взял, – насмешливо протянул Тим. – Через два часа проверите лично. Предлагаю сделку.

   Кар и Вано захрипели одновременно.

   – Нет!

   – Какую?

   Тим удовлетворенно кивнул, отходя от первой койки и приближаясь ко второй.

   – Приятно иметь дело с понимающим человеком. Вы-то верите, что все именно так плохо, как я говорю?

   – Отвали, придурок... какая те разница, ты мне про дело давай... толкуй... – и поерзал под одеялом, укладываясь поудобнее.

   Мира отошла к двери, чувствуя себя лишней, но и уходить не желая. Она только-только прислонилась к стене спиной и расслабилась, слушая вполуха разговор Тима и этих двух, как тут перед ее носом возникла улыбающаяся веснушчатая физиономия.

   – Паяльничек? Утюг? Или может, по старинке обойдемся зубчатым раздавливателем? По-моему, последнее – идеальный вариант для этих мордоворотиков. На моей памяти ни один мужчина не остался неудовлетворенным. Или "грушу"? Дыбу или колесо обещать не буду – уж больно громоздкие. Но мелочевку – сколько угодно. В нашем музее Пыток и Истязательного искусства под руководством бога Смерти и Лжи целая коллекция собралась – плюс архивные записи, что и как использовать, куда что втыкать, совать или прикладывать, с красочными иллюстрациями. Загляденье – с художественной и исторической точки зрения, разумеется. Нет, не подумай ничего плохого – этим я не увлекаюсь, просто сторожем иногда... по дружбе в музее дежурю... вот и понабрался. Если чего надо – только попроси, достану.

   Мира похлопала глазами и шепотом, дабы не привлекать ненужного внимания, предложила:

   – А не пошел бы ты лесом?

   Рыжий хихикнул и подмигнул задорно:

   – Сама иди, убогая. Я тебе реальную возможность вызнать правду предлагаю. Когда бы я еще такой добрый был. Пользуйся. А то, смотрю, с твоим... хммм... благодетелем каши не сваришь. Эти двое копыта отбросят раньше, чем он догадается сменить стиль общения на более... действенный.

   – Ты совсем с катушек слетел? – У Миры глаза стали круглые как пятаки. – Ты ангел или демон? Откуда такие идеи?

   Петр пошмыгал носом и грустно произнес:

   – Вот, ты уже в моих глазах даже не коровушка, а натуральная корова. Такая же безмозглая. Помнишь, сколько мне лет? Представляешь, чего я навидался? Ты хоть понимаешь, сколь обыденно раньше применялись пытки? А казни – вообще одно из любимых развлечений толпы на протяжении долгих веков. Заживо варили – с занимательными вариациями, четвертовали, колесовали, обезглавливали, сжигали на кострах, сдирали кожу, заживо хоронили – и все это было обычным делом, происходившим в большинстве случаев под улюлюканье и свист любопытных и ценителей в условиях полной антисанитарии. Развлекались живые как могли. А сейчас... любая царапинка – повод упасть в обморок или с ног до головы облиться перекисью. Нектаром божественным надо, а не перекисью... и желательно внутрь.

   Сквозь беззаботно-информационное чириканье рыжего, Миранда услышала, как Тим говорит:

   – Вы мне имя заказчика, я вам выздоровление.

   – Да ну, – недоверчиво просипел Вано, надсадно кашляя, – брешешь как сивый... мерин. Любой... знает, что от порошка нет спасения.

   – Но ведь это можно проверить только опытным путем, не так ли? – загадочно спросил Тим. – Готовы рискнуть? Всегда остается шанс, что я говорю правду. А если нет, то вам в любом случае будет не до меня. Божий суд – не шутки.

   – Вано, не... вздумай! – пригрозил Кар слабым голосом.

   Вано устало закрыл глаза. Мира могла поклясться, что слышала, как в его голове скрипят, работая, шестерёнки, и делается выбор. Две минуты молчания, затем глухое:

   – Я тебе не верю, придурок... не верю, но попробовать стоит. Где твоя чудо-таблетка?

   – Эээ, нет. – Тим покачал головой. – Сначала имя. И хочу сразу предупредить – не таблетка, а микстура. Горькая и противная.

   – Вано... из-под земли... потом! – продолжал грозить Кар, чуть приподнявшись на локте и без сил падая обратно. – Молчи! Молчи!

   – Вот видишь, – прошипела Миранда рыжему, – он и без твоих советов идиотских все сделал.

   – Увы, не буду спорить. Но с пытками было бы куда как веселее!.. Разве я не прав? А, убог...

   – Вот ты где! – прозвенел мелодичный голосок Касса и ангел первого ранга появился в поле зрения Миранды, у которой уже глаз дергаться начинал от постоянных явлений этих... прости Истина... дружилок. – Доброго вам дня, земная дева.

   – Сам ты дева... – неслышно буркнула Миранда, непонятно почему оскорблённая таким обращением, и уже громче добавила. – И вам доброго.

   – Чего надо? – насупился Петр, отлетая подальше.

   – Зовут. Ты не чувствуешь?

   – Допустим, и что с того?

   Касс с укором покачал головой – нимб поехал вправо-влево.

   – Глас Истины нельзя игнорировать.

   – И не собирался. Буду. Но позже.

   – Весьма сожалею, мой друг, но выхода другого нет, – грустно констатировал Касс и, совсем не ангельским образом вцепившись рыжему в волосья, потащил его куда-то вверх.

   Петр завизжал, начал вырываться, но Касс держал крепко, не переставая при этом говорить:

   – Глас Истины – есть великое и необъятное благо. Есть наша путеводная нить, наставление. Мы должны благоговеть и падать ниц пред ним...

   – Вот сам и падай. Без меня! Нашел тут грушу! – рявкнул выведенный из себя рыжий. – Пусти!

   Они, наверное, еще долго ругались по пути наверх, но Миранда этого уже не слышала, так как пройдя сквозь потолок, оба скрылись из виду. Как только это произошло, ведьмочка вновь обратила свое внимание на происходящее в палате. И как раз вовремя.

   – А где гарантия... не кинешь... имя назову? – услышала она хриплое.

   – Вот твоя гарантия. – Тим указал на Миру.

   Вано, даже будучи совсем обессилевшим, скривился от отвращения:

   – Что? Ведьма... гарантия? Ты сбрендил никак?

   – У этой ведьмы совести больше, чем у вас вместе взятых. Еще раз отзовешься в таком тоне – сделка отменяется, вали в райские кущи, обойдемся без твоей помощи.

   Вано часто заморгал, попытался приподнять дрожащую руку, но не смог.

   – Хрен... с вами. Почему ведьма – гарантия?

   – Я уже объяснил. Ей совесть не даст вас обмануть. Хорошая она у меня, – и тепло улыбнулся Мире.

   Та улыбку проигнорировала, в глубине души сожалея, что настояла на походе в больницу. Ей совершенно не хотелось видеть этого ужаса, участвовать в балагане и теперь служить гарантией того, что Тим сдержит обещание. Ведь он сам говорил ей, что от отравления теорином нет лекарств, значит, он мужиков банально обманывает? У него совесть есть или потерял по дороге в больницу?

   Пусть они разгромили ее дом, но сейчас находятся на пороге смерти и врать в такие моменты -кощунство. Но у Тима выходило легко и естественно. Где привычный румянец на щеках и смущенный вид?

   Мира тупо смотрела перед собой, понимая, что рядовой Брайт поступает гадко, но опять же не делая попытки вмешаться, и от этого чувствуя себя до крайности подлой. И не надо каждый раз напоминать, что эти двое нарушили закон! Все равно подобной участи они не заслужили. Наверное.

   – Неля... кажись, Нелькой ее кликали. Фамилию не знаю. Ведьма тоже, – просипел Вано, которому стало заметно хуже с начала их разговора. Лицо покрылось каплями пота, глаза периодически закатывались, а руки буквально ходили ходуном. Мужик был слаб как котенок, и голос его звучал не громче мяукания.

   Тим все выслушал под аккомпанемент ругательств Спейда Кара, аккуратно, не торопясь, записал данные в блокнотик, после чего выудил из брюк сотовый и принялся кому-то названивать.

   – Это я... отрываю, прости. Очень важно. Да, мне настойку филаннии. Два флакона, срочно. Отследи. Ну пришли с кем-нибудь, у тебя там вечно лаборанты без дела шныряют. Очень надо, очень. Да нет, па, все нормально. С чего ты взял? Ааа.. рассказал, значит. Болтун! Нет, правду... нет, не собираюсь пока... вы ее напугаете, и она сбежит – ищи потом ветра в поле. Нет, не вышлю, фотоаппарат сломался... на телефоне тоже... – в это время рядом с Тимом открылся портал.

   Мира вдохнула...

   Из тьмы материи вылетел всклокоченный паренек лет двадцати, в белом халате, с безумным взглядом. Он, что-то бормоча себе под нос, оглядел собравшихся, заметил Тима, с поклоном вручил ему пакет и моментально исчез. Портал бесшумно закрылся.

   Мира выдохнула...

   – ...все получил, спасибо, па. Маме не говори только, а то она... ну ты и сам знаешь... а у меня, может, в первый раз... нет, пока не хочу. Да нормально все на работе, не лучше и не хуже, чем у других. Ладно, мне пора, еще раз спасибо. Угу... обязательно... будем над этим работать... – Тим странно хмыкнул в трубку, прежде чем отключится, и многозначительно посмотрел на Миру, как-то так, что она мгновенно и полностью покраснела, словно внезапно оказалась голая перед полком солдат.

   – Итак. – Тим, вновь посерьезнев, заглянул в пакет. – Здесь – твое спасение. Но пить надо сразу и все, как бы ни хотелось плеваться. А потом вообще будет хреново, но это пройдет. Главное – ты выживешь. Тебя тоже касается, – обратился он к Кару. – Интересует?

   По всему было видно, что мужику очень хочется послать рядового Брайта пешим походом в места отдаленные, но страх за свою жизнь и не таких гордых ломал. Поэтому, наплевав на чувство собственного достоинства, Кар кивнул:

   – Лады.

   Тим только собрался вынуть бутылочки, как в распахнутое окно влетел черный ветер. Казалось бы, ветер не может быть черным, но Мира своими глазами наблюдала, как зернистая вязкая муть резкими рваными движениями ворвалась в палату и вихрем пронеслась под потолком. Как в замедленной съемке, ведьмочка увидела, как Тим вдруг отшвырнул пакет – пузырьки жалобно звякнули, резко отскочил в сторону и толкнул её за дверь. Мира от неожиданности вылетела в коридор и больно ударилась о противоположную стену. Дверь за ней с грохотом закрылась, но мгновенно распахнулась опять – такой силы был удар. Черное марево опустилось на Кара и тот начал кричать и судорожно дергаться. Что происходило со вторым, Вано, видно не было, но судя по раздавшемуся воплю – ему тоже досталось. Тим! Там же Тим! – пронеслось в голове у Миры, и, недолго думая, она ринулась обратно. Влетела на порог и застыла – ее долговязый парень был с ног до головы окутан тьмой, но не той вязкой гадостью, что влетела в окно. Нет, эта Тьма как будто шла из самого его существа, плотная, матовая, бесформенная. Не обращая внимания на Миру, Тим повернулся к окну и по мановению его руки створки захлопнулись, не давая черному мареву скрыться. Дверь в палату также с шумом закрылась. Воздух заледенел. При взгляде на Миру в глазах Тима отразилась досада, но он промолчал, сосредоточившись на ловле марева, которое всё-таки дело свое сделало – на койках вместо двух мужчин лежали высохшие мумии, воняло чем-то мерзопакостным.

   Мира отвернулась, закрывая нос ладонью, и прижалась к стене, дабы Тиму не мешать. Он повелительно протянул руку, и Тьма послушно метнулась вверх, хватая ветер, который в панике метался, ища выход. Рядовой Брайт не отрывал от него глаз, решительно пресекая любые попытки проникнуть за дверь. Методично и умело Тьма – или что это такое было? – загнала марево, как зверя, в угол и теперь коброй, напряженно и пристально, следила за ним, готовая в любой момент совершить молниеносный бросок. Марево забилось под потолок и пыталось головой пробить стену.

   Тим усмехнулся и дал добро на атаку. Тьма кровожадно развернула кольца и упруго выстрелила вперед, обволакивая добычу. Марево забилось в агонии... казалось, победа близко...

   Но тут дверь в палату открылась. На пороге показался озадаченный доктор – белый халат, окладистая борода и встревоженные глаза.

   – Что?.. – начал было он, но был сбит с ног порывом черного ветра, который изогнулся, совершил отчаянный рывок и выскользнул в представленную судьбой лазейку.

   Тим с досадой вздохнул, опустил руки и Тьма неохотно, неторопливо, словно ребенок, который выклянчивает еще минутку на погулять с друзьями во дворе, растворилась в воздухе. Невооружённым глазом было видно, что развернуться в полную силу ей не дали, что до чертиков обидно.

   Мира, мимо которой близко – слишком близко, пронеслась черная муть, сильнее вжалась в стену, чувствуя, как начинают дрожать колени. Лицо овеяло ледяным дыханием смерти, а в душе вдруг ни с того ни с сего поселилась звериная тоска. Удушающая, немилосердная. Даже умом понимая, что это состояние – скорее всего результат того, что ее немного задело спасающимся бегством ветром, Мира не могла заставить себя очухаться. Больше всего на свете ей хотелось пойти и выброситься в окно. Просто потому что жизнь – г*вно. Никто ведьмочку не любит, никому она, горемычная, не нужна. Ни друзей, ни знакомых, ни родственников. Ничего, за что следовало бы бороться. Разум кричал, бился изо всех сил, приказывая прийти в себя, но ноги неожиданно сами пошагали в сторону окна. Покончи с этим, раз и навсегда, просто прыгни, и все станет хорошо, – шептал на ухо чей-то соблазнительный голос. – Я помогу, я всегда рядом!..