Текст книги "Темный стражник (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

   – Будет – не будет, посмотрим, чего раньше времени панику наводить. Ты лучше прекращай строить из себя царевну-несмеяну и начинай головой соображать, а то остатки мозгов атрофируются за ненадобностью.

   Мира в сердцах треснула кулаком по столу:

   – Да чтоб тебя! Я тут душу изливаю, а он... гад!

   – Душу в туалете изливать будешь, после шумной вечеринки, мне такого счастья и задаром не надо. Ты лучше скажи – на кладбище пойдешь сегодня? А то представление без тебя пройдет опять, обидно, а?

   – Какое представление? – спросила Мира, на секунду отвлекаясь от горьких мыслей. – Ты о чем?

   – Придешь – увидишь. И потеплее оденься, холод на улице, – загадочно улыбнулся рыжий, и, подмигнув наглым голубым глазом, растворился в воздухе.

   Пущенная ему вслед недрогнувшей рукой чашка разбилась о стену на множество осколков.

   Глава 2, в которой Рич и Мира, каждый по-своему, попадают в очень сложное положение.

   "Это слово не должно звучать так грубо. Фу, ты где воспитывался, Рич?"

   – Ты где воспитывался, Рич? – по-детски передразнил свою Совесть великий колдун, вешая трубку телефона. – Да хоть где, тебе какая разница?

   Рич был дома, один. Последние три дня он и думать забыл обо всем на свете, сконцентрировавшись на создании заклинания или зелья, которое изгнало бы из него подарочек ангела-хранителя этой чертовой ведьмы. И ведь надо было же с ней связаться! – в тридцать третий раз сокрушенно вздохнул колдун. – Знал же, что ведьмы – начиная с собственной бабки – только свои интересы блюдут, а уж хитрости и коварству у них учиться надо, мастерство зашкаливает. Но нет, пошел на поводу у любопытства – уж больно мудреным оказалось плетение проклятия, захотелось разобраться, что к чему, к тому же бонус в виде личной невольницы-ведьмы казался привлекательным, а теперь вот расплачивается за свою глупость.

   Совесть! Это ж надо додуматься! Совесть! С душой Рич уже разобрался – она была продана через два дня после вселения богу Смерти за неплохую цену – иммунитет к чарам вампиров. Избавившись от ненужного придатка, Рич воспрянул духом и с удвоенной энергией взялся за выселение Совести. И тут его ждало разочарование – жгучее, невыносимое. Его, великого колдуна, знаний не хватало на то, чтобы создать нужное заклинание.

   "Ты руками-то не очень размахивай, чай не дровосек, дерево рубить кулаками", – проворчала Совесть, чем выбесила колдуна еще больше. Он зарычал, как оборотень на вампира, ощерив зубы, и отшвырнул драгоценный фолиант, который до этого листал. Книга впечаталась в стену и шлепнулась на пол, Рич тупо проследил взглядом ее путь и обеими руками схватился за голову.

   Это надо прекращать и немедленно! Невыносимо, немыслимо, неслыханно! Он не может справиться с наглой выскочкой, не имеющей даже физической оболочки. Где это видано? Да собратья, узнай они об этом, на смех поднимут, всерьез воспринимать перестанут, если он не сможет справиться с подобной мелочевкой.

   "Звонят, дядя! Иди, дверь открой, а то стоишь как истукан. Поплохело, что ли?" – протрубил в голове голос. Рич дернулся и осознал, что дверной звонок и впрямь заливается соловьем. Встревоженным, нервным соловьем.

   Встряхнувшись, как собака после купания, колдун пошел открывать.

   На пороге стоял его коллега по университету, а по совместительству начальство – Мирослав. Не бог весть какой колдун, но подхалим и кляузник знатный, просто профессиональный, можно сказать. Его жалобы на всех и вся являлись шедеврами эпистолярного жанра и позиционировались как образец для подражания, а то, что он везде появлялся с печатным экземпляром Правил Университета под мышкой, стало притчей во языцех. В общем, тот еще субчик. Ни одно событие не могло иметь место, если о нем не знал Петров Мирослав Евгеньевич. Точнее, Петровым Мирослав Евгеньевич был в безоблачном детстве, а возмужав и осознав свое высшее предназначение – искоренять порок и насаждать... увы не добродетель, а всего лишь неукоснительное соблюдение всевозможных правил, без которых, по его мнению, не может существовать ни одни приличный живой (при этом надо справедливости ради отметить, что и сам он следовал правилам всегда и во всём, хотя порой этой доставляло массу неудобств как ему, так и окружающим) – так вот, осознав все вышесказанное, он поменял унылую фамилию "Петров" на звучную и сочную "Победоносцев". На тот момент Мирославу было лет восемнадцать, и он наивно полагал, что таким образом раз и навсегда избавится от "теней прошлого", по его же собственным словам, и вступит в светлое и перспективное будущее, символом которого являлась новая фамилия. А что? По-бе-до-нос-цев! Звучит!

   Увы и ах. Сведения об этом факте попали в университетские кулуары – как, он не знал, но так или иначе все, включая ректора, звали его именно Петров, может, из вредности, может, посмеяться хотелось при взгляде на гневно краснеющую физиономию Мирослава, а может, просто лень было новую фамилию выговаривать.

   Выглядел "Петров-Победоносцев" как обычно – строгий, скучный костюм-тройка – и это в тридцатиградусную жару! – на голове шляпа, на носу модные очечки – единственное, что выдавало подавленное желание одеваться стильно. Узкое бледное лицо, никогда не знавшее загара, неожиданно широкие плечи и по-девичьи узкая талия. Глаза блеклые, бесцветные. Ничем не выдав своего удивления, смешанного с неприязнью, Рич шагнул в сторону, молча приглашая незваного гостя войти.

   "Правила хорошего тона не для тебя придумали, я так полагаю?" – этот вопрос колдун проигнорировал как несущественный и закрыл за вошедшим дверь – хлопнув чуть сильнее, чем было нужно, и выразив таким образом свое легкое недовольство пришеднем невовремя гостем.

   Мирослав лучезарно улыбнулся, и осторожно пригладил волосы на висках, под шляпой:

   – Ах, мой друг! Доброго, доброго вам денечка! Вы на удивление хорошо выглядите – для покойника, я хочу сказать! Ведь именно покойника, безвременно покинувшего наш мирок, я ожидал обнаружить здесь или увидеть вас тяжело больным, при смерти!

   – Отчего же, мой друг? – невероятно искренне осведомился Рич, ничего так не желая, как выставить противную рожу из своего дома душевными пинками. Мало ему на работе этого слизняка!

   Мирослав немного нервным жестом сложил вместе руки – ладошка к ладошке – и улыбнулся, мысленно составляя текст жалобы на самовольное отлучение во время учебного процесса преподавателя пятого курса Ричмонда Брайта. "Ректору Единого университета Магии и Чародейства..." что-то он отвлекся... Снял шляпу и опять пригладил идеально уложенные волосы, произнес:

   – Но вы уже четыре дня как не даете о себе знать! Ректор в отчаянии, рвет на себе шерсть – скоро совсем лысым станет! А как же, как же иначе? Вы – ценнейший кадр, редчайший, драгоценнейший наставник неокрепших умов! Вы – наше достояние, если хотите! Вы не можете просто так взять и исчезнуть, никого не предупредив! Вот я и решил, что у вас в жизни произошла форменная трагедия. Что вас убили, или не приведи Истина, арестовали власти! Представляете – во втором случае – масштаб трагедии? Это же пятно на репутации университета! Гипотетическое, на данный момент, но пятно! И что подумают окружающие?! Мой священный долг, как вашего начальника – да что там, коллеги и друга! – помочь всенепременнейше и любыми способами! Избежать возможного скандала! Где это видано – преподаватель прогуливает лекции по причине возможной смерти?

   Рич придал лицу самое миролюбивое выражение, на которое был способен в данный момент, и ответил:

   – У меня проблемы... личного характера. О них я буду докладывать ректору наедине, не извольте беспокоиться. Без меня ничего не рухнет, надеюсь, в нашей Мач... хм... простите, в нашем университете, так что как только вопросы решатся, я немедленно явлюсь для дачи объяснений – повторюсь, лично к ректору в кабинет, вас устроит такой вариант?

   В это время в лаборатории что-то раскатисто громыхнуло.

   "Ну вот, – расстроенно подумал Рич, – теперь опять три дня ждать, пока зелье созреет, мать его! И надо ж было так не вовремя прийти!"

   Мирослав повернул голову на шум и насторожился как натасканная гончая. Его тонкие ноздри хищно затрепетали, а глаза сузились.

   – Что это? – спросил он визгливым от возбуждения голосом. – Что случилось? Откуда шум? – И попытался снять обувь и ввинтиться в комнату, дабы исполнить свой прямой долг и узнать, что же произошло, но Рич грудью загораживал проход и попытки начальства вторгнуться в свое жилище решительно и вежливо пресекал. Ну, скорее решительно, чем вежливо, если быть до конца честными. Но кого бы это смущало – только не Мирослава.

   – Вы там кого-то прячете? – полюбопытствовал гость, оставив, наконец, неуклюжие попытки снять обувь. Соблюдая максимально возможное достоинство, он распрямился, заложил руки за спину и, перекатываясь с пятки на носок, то и дело поглядывал в направлении лаборатории Рича.

   – С чего вы взяли? – вопросом на вопрос ответил колдун.

   – Но... может, тогда дадите мне пройти и взглянуть самому?

   – Зачем?

   – Затем, что ваши проблемы – это наши общие проблемы. Я очень хочу помочь вам в их решении, вы всегда можете на меня положиться, доверить мне самую страшную тайну... – Мирослав заговорщицки понизил голос практически до шепота и склонился к Ричу. – Я никому ничего не скажу, но сделаю все, что в моих ничтожных силах для того, чтобы вернуть вас, так сказать, в строй. В наши доблестные ряды!

   "Какой милый юноша, – восхищенно протянула Совесть. – Похож на моего бывшего воспитанника! А как сладко говорит! Приятно послушать. Вот с кого надо брать пример. Такой достойный молодой колдун..." – Ричу на мгновение послышалась ирония в голосе Совести.

   Он мотнул головой, дабы избавиться от оглушающего эха в ушах и понял, что запасы его терпения небезграничны. На обоих незваных гостей явно не хватит. Надо что-то срочно решать. И поскольку от назойливой соседки никак не избавиться, будем работать с коллегой.

   – Конечно, мой друг, – улыбнулся кровожадно, но Мирослав этого не распознал. – Заходите, будьте как дома. Я сейчас же вам все поведаю. Самую что ни на есть горькую правду. Все-все-все расскажу, как на духу. Только вы сможете меня понять!

   И чуть ли не под руку провел гостя в комнату.

   "Делаешь успехи, – похвалила Совесть, – может, ты и не такой пропащий колдун, как все вокруг считают. Я верю, что в глубине твоего сердца тлеет искорка добра, и моя обязанность – раздуть из нее мощное, ровное пламя, которое не угаснет и согреет теплом окружающих тебя живых. Вместе мы добьемся таких высот, о которых раньше ты мог только мечтать. Ты – на верном пути, пупсик, ты станешь вершиной моего творчества, вишенкой на торте, если мне будет позволено такое фривольное сравнение; своего рода образцом, на который будут ориентироваться заблудшие во тьме души, маяком для отчаявшихся... ты чего, ты... куда, но... не вздумай, не вздумай, ты обалдел, умник, ты чего с ним сделал?!"

   Полностью игнорируя истеричные выкрики Совести, Рич усадил гостя на диван, а затем, ни слова не говоря, с тем же благодушно-кровожадным выражением лица, открыл позади него портал, и одним четким молниеносным пинком вытолкнул ничего не подозревающего Мирослава в темноту. Тот даже пискнуть не успел, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Перед глазами Рича мелькнули белые носки, начищенные до блеска – в летнюю пылищу! – штиблеты, когда гость спиной повалился в портал.

   "Ты... Ты... "

   – Свинья? Урод? Негодяй? – насмешливо подсказал Рич, закрывая портал и демонстративно отряхивая ладони. – Я тебя, сволочь такую, когда изгоню, лично в первое попавшееся тело запихну и тогда посмотрим, кто кого, это понятно? Будешь у меня тапочки приносить и газету в зубах по понедельникам, тварь. Я пассажи твои про доброту и нравственность припомню все...

   "Ну-ну, тоже мне умник нашелся, – в голосе Совести зазвучала чистая ирония, – наивный валенок ионского разлива, вот ты кто. Думаешь, первый, кто пытается от меня избавиться? Думаешь, так просто боги меня посылают? Да ты всю жизнь в лаборатории своей гнилой проведешь, а и на сантиметр к разгадке не приблизишься. Ты не понимаешь, с кем силой взялся мериться, умник. Воля Истины – неумолима, веление ее есть единственный верный путь, так что мой тебе совет – забей. И думать начинай над своими поступками".

   Ричмонд Брайт мысленно сплюнул и быстрым шагом направился в лабораторию – отчищать, если он правильно догадался о причине шума, стол, на котором готовилось зелье. Вошел и понял, что все куда хуже, чем он предполагал. Жирные, маслянистые пятна покрывали не только, и даже не столько, стол, сколько стены и потолок.

   "Отвратительно", – констатировал колдун и для начала смёл со стола осколки стекла – взорвавшиеся колбы. Затем сотворил заклинание, убравшее грязь из помещения.

   "А вручную никак? – спросила Совесть. – Взял бы тряпочку и шмыг-шмыг, взад-вперед. Труд сделал из обезьяны живого, как считают некоторые сумасшедшие ученые. Что такое "обезьяна", они, правда, не уточняют, но я склоняюсь к мнению, что это некое подобие тролля, только поменьше раза в два. Ты же, друг мой, по всей видимости, завис где-то в промежуточной стадии. Не тролль, конечно, запах не тот, но и полноценный живой из тебя никакой..."

   Рич хотел было ответить, но тут взгляд его случайно упал на письма, адресованные Мариссе Новиковой, которые он давеча "одолжил" у Миры для изучения. Они лежали на столе, и потому на них тоже попало зелье. Колдуну показалось, или буквы одного из писем начали расплываться, словно смытые дождем чернила? Мгновенно забыв про Совесть, Рич вынул из кармана брюк тонкие перчатки, нацепил на руки и, соблюдая предельную осторожность, развернул письмо до конца, внимательно вглядываясь в строгие линии. Все оставалось по-прежнему, на своих местах. Рич еще подождал, но ничего не менялось, и он с разочарованным вздохом отложил бумагу. Но стоило колдуну отвернуться, как очертания букв опять поплыли, образуя нечто вроде замысловатого орнамента, необходимого для создания заклинания перехода. Выстроившись в определенном порядке, линии стали наливаться чернотой, вылезать за пределы листа. Над ними заискрились белые молнии – пробуждалась древняя магия. Почуяв неладное, Рич обернулся, но было поздно – ослепительно-яркая вспышка озарила комнату, весь мир закачался и исчез.

   ***

   – Соскучилась... – Мира скромненько притулилась на краешке кресла, пытаясь успокоить бешеный стук сердца, когда открылся портал. Ее никто не пугал, нет; никто не грозился убить, покалечить, или того хуже, проклясть повторно. Просто Тим пришел домой, и это оказалось так неожиданно приятно, что внутри все ходуном ходило.

   Несколько часов ведьмочка провела в гостиной, ожидая прихода рядового Брайта, смотрела телевизор и попутно размышляла над словами ангела – была ли в них хоть крупица правды или рыжий в своем репертуаре? Зная его всего без году неделя, девушка уже не раз убеждалась, что ангел может и подлянку организовать без зазрения совести и оглядок на то, что он – существо, изначально призванное творить благо и только благо, сеять разумное, доброе, вечное и далее по списку. А ежели он не соврал – то стоит ли привлекать Тима к этому делу? Почему-то Мире казалось неправильным вести парня на первой неделе знакомства на кладбище, пусть и с расследовательскими целями. А ну как испугается ее причуд и на дверь укажет? Что она тогда будет делать?

   Нет, конечно, всерьез такую возможность Мира не рассматривала – Тим был надёжным как скала и решений легко не менял. Но червячок сомнения оставался и исподволь грыз ее все это время. Всё-таки всего он ей о себе не рассказал. Как теперь быть в нём уверенной на все сто процентов? Может, самой быстренько смотаться? Но как уйти незамеченной? Навести сонные чары на парня? А если узнает? Получится еще хуже, чем если она правду скажет. Мира призадумалась, так и сяк вертя идею в голове. А если травку в чай заварить, для крепкого сна? Тогда и объяснение придумывать не надо – мол, добавила для вкуса, да переборщила с дозой – и результата нужного достигнет без труда.

   Возникала другая трудность – где эту травку достать? Дома у Миры имелись запасы, но кто ж ее домой отпустит? Мало того, она сама туда ни за что не войдет до тех пор, пока квартира не очистится от теорина. Да и после этого только в противогазе и костюме химической защиты.

   У Матрены Патрикеевны? Мира представила себе диалог:

   "– У вас сушнянки не найдется?

   – А то, милка, вона пучки висят. Выбирай, какой по нраву. А пошто те?

   – Да внучка вашего, младшенького, усыпить надо на пару часиков".

   Или что-то в этом духе. Кроме того, до лавки знахарки было довольно далеко. Часа за два Миры бы обернулась, да кто ж гарантирует, что Тим в это время домой не прибудет? Отвечай тогда на неудобные вопросы.

   Оставался еще вариант.

   – Рыжий! Рыжий! А ну немедленно явился передо мной, как конь перед травой! – и ногой притопнула для пущего эффекта.

   В воздухе – к немалому удивлению ведьмочки – появилась недовольная заспанная физиономия.

   – Сама ты лошадь облезлая. Чего надо?

   – Так ты меня слышишь? – не поверила девушка своим ушам. – Ты все это время меня слышал и нагло игнорировал?

   – Когдай-то я тебя игнорировал, слово-то нашла, прости Истина! Я всегда на посту! Бдил, бдю и бдить буду! Какие претензии?

   -Да... да вот... да вот, недавно! Когда мы ритуал проводили, я тебя звала, звала, а ты не шел.

   – Ты, коровушка, если б по делу важному звала, так я бы вмиг примчался, а по мелочевке – сама разбирайся, тебе голова на что? – отбрил рыжий, сдувая со лба всклокоченную челку. – Я могу идти дальше спать или будут еще дурацкие вопросы?

   – Ничего они не дурацкие, – обиженно прогундосила Мира. – А ты сволочь. Вот. Но не в этом дело. И кстати, почему ты сейчас-то пришел? Откуда ты знаешь, может мне соку апельсинового захотелось, а сбегать некому?

   – Ты мне голову не морочь, не в том возрасте я уже, – хмуро ответил рыжий, не поддаваясь на провокации. – Что стряслось, убогая? У меня ж от твоих воплей инфаркт случится раньше времени. Испарюсь вот – кто тебя, дуру такую, спасать будет? Первым же кирпичом, с крыши упавшим удачно, прибьет.

   – Не заливай. Я теперь везучая. Проклятие сняли, значит, все должно нормализоваться... Сушнянка мне нужна.

   – Нужна – сходи в магазин.

   – Не могу, Тим может вернуться в любую минуту. Не хочу, чтобы он знал...

   Глаза рыжего мгновенно потеряли сонную ленцу, что так ясно отражалась в них еще секунду назад, и загорелись предвкушением приключения.

   – Тааак, это уже интересно. А ты хоть знаешь, что мне по Правилам положено от подобных действий тебя всячески отговаривать, а?

   – От каких таких действий?– Мира невинно похлопала ресницами.

   – И то правда, – с миленькой улыбочкой кивнул ангел. – Каких таких? Сушнянка, говоришь? Сейчас все будет. Но я тоже хочу это видеть.

   Мира скорчила недоуменную мордашку, в широко распахнутых зеленых глазах читалось искреннее недоумение – не один рыжий умеет притворяться.

   – Значит, сегодня рвем когти? – правильно догадался Петр. – Оденься потеплее. Хотя я бы на твоем месте все-таки взял этого двуличного...

   – Он не двуличный! – Мира бросилась на защиту Тима без раздумий. – Он очень хороший! Просто... не хочу еще больше его грузить своими проблемами.

   – Ты считаешь его слабым хорьком? – деланно поразился ангел. – Ну да Истина с вами, эти разборки без меня.

   – Он – не двуличный! – настойчиво повторила ведьмочка, воинственно сверкая глазами.

   – Ой, ну ладно тебе... двуличностный... больше нравится? Сути не меняет, но впечатление уже другое.

   – Ты за травой пойдешь или так и будешь колкости выдавать?..

   ...Так что учащенное сердцебиение при виде Тима было связано еще и с некоторой долей вполне оправданного волнения за исполнение ее плана. На кладбище она идет одна, это уже не обсуждается. Потом, может быть, даже завтра, она обязательно расскажет Тиму правду, но только после того, как сама во всем разберется. Хватит парню и мотовни с ее квартирой.

   Наверное, она единственная девушка на свете, которая вместо того, чтобы наслаждаться зарождающимися отношениями, тут же заимела от партнера секреты, перед этим окунув его по самое не балуйся в собственные проблемы. Со дня их знакомства он только и делает, что решает ее вопросы – не один, так другой. Неприятности росли как грибы после дождя, и почему-то у Миры возникало тоскливое ощущение, что передача проклятия была не самой серьезной из всех.

   – Как дела? – спросил Тим, выходя из портала прямо в гостиную. – Скучала?

   – ...соскучилась...

   Мира сделала глубокий вдох и бросилась в распахнутые объятия, выбросив из головы все посторонние мысли. Ей очень хотелось перестать волноваться, и парень добросовестно обеспечил ей марафон, после которого мозг расплавился окончательно.

   ***

   Когда Рич открыл глаза, сразу понял, что дело не просто плохо, а очень плохо.

   Во-первых, он находился в пыточной камере. Голые неприветливые стены, на потолке – как ни странно это выглядело – портрет некоего мужчины средних лет благообразной внешности с окладистой бородой. Из мебели – железный стол метра два длиной ровно посередине помещения, как раз под картиной, на столе оковы для рук и ног. Рядом – ещё один стол, поменьше, с набором всяческих затейливых инструментов. Чего там только не было! Вилка Еретика, пила, дробилка для коленей – если он правильно помнит – тиски для пальцев, еще какие-то жуткие железки. Рядом с этим радующим глаз набором средневекового садиста, лежащий на краю стола современный металлический чемоданчик с разнообразными скальпелями и ножиками казался детской забавой. Освещение – за счет практически угасшего магического шара. Было от чего поежиться.

   Но несмотря на мрачную обстановку, пока Рич не испытывал особенного страха – скорее возбуждение от осознания того, что начинается очередное приключение.

   Во-вторых, пусть внутри и не было ни души, но за этим дело никогда не вставало – раз есть подобное помещение, где-то рядом всегда бродит толпа желающих жуткими приспособлениями воспользоваться. И что самое интересное, эти желающие могли быть самыми обычными живыми, иметь семью, любить своих детишек, читать им сказки на ночь.

   В-третьих, действие его магии было ограничено. Это колдун ощутил сразу же, даже не пытаясь творить заклинание. Нечто плотное, осязаемое, вязкое, как кисель, обволакивало его со всех сторон, ненавязчиво блокируя основные силы.

   Тут бы и страху появиться, но Рич, привыкший считать себя если не всесильным, то уж способным о себе позаботиться – всяко, не мог – просто не мог – так быстро уяснить, что вдруг стал уязвим.

   Как он попал сюда – даже не вопрос. Краем глаза, за секунду до перемещения, колдун успел заметить, как в воздухе заклубился орнамент – формула портала. Единственное, что оставалось загадкой – каким образом магия активизировалась, что явилось катализатором? Прикосновение? Дыхание? Речь? Порядок свертывания? Или зелье, попавшее на письма? То, что слова, написанные на бумаге, каким-то образом сумели превратиться в заклинание, Рич понял уже задним числом, кувыркаясь в темной материи. А ведь он знал, что зеркало явилось проводником проклятия! Теперь оставалось только посыпать голову пеплом из-за собственной недальновидности. Если неизвестный колдун сумел вдохнуть магию в один неодушевленный предмет, то с большой вероятностью можно было предположить, что и остальные вещи содержат похожие сюрпризы.

   Взгляд Рича невольно упал на разделочный – по-другому не назовешь – стол. Парень вновь поразился богатому выбору инструментов. Бррр. Вот уж нет никакого желания испытывать подобное на себе. Надо срочно отсюда выбираться.

   "Чего застыл, умник? – вдруг сиреной взвыла Совесть, проявляя невиданную доселе солидарность с воспитуемым. – Валим отсюда!"

   Впервые Рич был полностью согласен с нею и быстрым шагом направился в сторону единственной двери. Осторожно потянул за тяжелую ручку – дверь поддалась бесшумно и на удивление легко. Рич выскользнул в тускло освещенный коридор. Выложенные неровным крупным камнем мокрые стены наводили на мрачные мысли о тюремных казематах, и Рич ускорил шаг. Сердце его билось слишком сильно. Через пару минут показалась лестница, по которой он взлетел птицей, и очутился перед дверью. Колдун плавно приоткрыл ее, подался вперёд, сощурившись, но ничего не увидел. Вытянул руку, но нащупал лишь воздух. Тогда Рич сделал решительный шаг и неожиданно оказался в... шкафу. В самом обыкновенном, набитом тряпками и вешалками. Стараясь не расчихаться от поднятого облака пыли, он осторожно раздвинул ближайшие вещи и внимательно прислушался.

   "Не дыши!" – вдруг загремело в ушах, и Рич непроизвольно затаил дыхание.

   Снаружи, за закрытыми дверцами шкафа раздались вкрадчивые, мягкие шажочки, словно кто-то легонько семенил по толстому ковру. Рич замер на месте, в очень неудобном положении, но двигаться было слишком рискованно. Скорее всего, он попал в чье-то жилище, а учитывая виденное внизу, вряд ли с ним будут церемониться. А даже если и не так, осторожность всё равно никогда не повредит. Стоит сперва самому разобраться, что к чему, а затем являть свою сиятельную персону очам владельца пыточной в подвале, да и любым здешним обитателям тоже.

   В голове зашумело от недостатка кислорода, легкие начало жечь огнем, но Рич стойко держался. Вот шажочки приблизились к шкафу и замерли. Ричу даже показалось, что он расслышал чье-то дыхание там, за дверцами. Он тихонько втянул ноздрями воздух и зажмурился – капли пота катились по лбу и, попадая в глаза, очень щипали.

   "Не дыши!" – пожарной сиреной взвыла Совесть во второй раз, словно в первый Рич мог ее не расслышать. Перед глазами поплыла пелена, заплясали черные точки, мышцы свела судорога от неудобного положения, но Рич понимал, что на кону возможно и очень-очень вероятно стоит его драгоценная жизнь, и потому держался из последних сил.

   "Да заткнись ты", – хотелось сказать ему, но по понятным причинам он оставался нем.

   Шаги возобновились, удаляясь от шкафа. Рич неслышно выдохнул, хотя его разрывало от потребности сделать несколько глубоких, шумных вздохов. Медленно поменял положение на более удобное, отчего все тело сразу закололо миллионами иголочек.

   – Петрович, ты чего там? – раздался приглушенный голос снаружи.

   Рич снова заставил себя стоять неподвижно, хотя это было сложно, и прислушался. Обладатель голоса, судя по всему, был немного подшофе, потому что смешно тянул гласные – создавалось впечатление, что мужчина сейчас запоет.

   – Тут я, тут, чего разорался? Давно на ковер не вызывали? – ворчливо отозвался некий Петрович.

   – Да лааадно, чего там. Хозяин в отъезде, можно немножко расслабиться.

   – Идиот ты и есть, – Петрович говорил четко, бодро, но гласные тянул также забавно, из чего Рич сделал вывод, что первый мужик пьян не был, просто акцент здесь такой, мягко говоря, своеобразный. Сразу возникал вопрос – а где это – здесь? – Он каждую секунду за всеми следит, не бывало еще, чтобы челядь без присмотра оставалась.

   – Да какая ж мы челядь? – оскорбленно возвысился голос собеседника Петровича. – Мы самые что ни на есть первейшие помощники и соратники.

   – Ох, заткнись, голова бедовая... – вздохнул Петрович. – Ты лучше принюхайся да ответь – никого чужого не ощущаешь?

   – Есть подозрения? – Голос упал до шепота. – Что-то случилось?

   – Ничего пока, но бдительность проявить стоит. А то если профукаем чего в отсутствие хозяина, головы не сносить.

   Воцарилась тишина, от которой зазвенело в ушах. Некоторое время, в течение которого колдун успел понадеяться, что все обойдется, и он останется незамеченным, ничего не происходило.

   Выяснилось, однако, что дело – труба, когда неожиданно перед самым носом Рича резко распахнулись дверцы шкафа, и чья-то волосатая рука безошибочно схватила колдуна за шкирку.

   – Поймал! – торжествующе прошипел Петрович и потащил добычу на свет божий. Рич изо всех сил упирался руками в дверной проем, ногами – в пол, но худощавая конечность обладала великой силой и тянула его за собой как котенка мокроносого. Колдун попытался сотворить заклинание портала, но слова, которые он произносил, по непонятной причине на выходе звучали как нечто невразумительное и для колдовства совсем неподходящее. Натуральный набор звуков природы получался, что-то среднее между мычанием голодной коровы и кукареканьем петуха на заборе.

   И это называется опытный колдун! – с иронией подумал Рич, пока его тащили по мягкому ковру. – Попался, как первокурсник!

   Несмотря на все неурядицы, присутствия духа он не потерял. Не слишком приятно так глупо попасться – но не смертельно. Мало ли, в какие передряги попадал в своей жизни! Выберется.

   Его усадили на стул, не слишком вежливо, но и без унизительных тычков. Рич не спеша огляделся по сторонам, оценивая ситуацию в целом. Находился он, судя по всему, в чьем-то рабочем кабинете. Две стенки заставлены книгами – магическими и нет, напротив окна – массивный дубовый письменный стол, удобное даже на вид кресло. На столе – ворох бумаг, писчие принадлежности и – надо же! – кофемашина – навороченная, суперсовременная, сияющая. Вот уж самое ей здесь место, – отметил Рич, но от комментариев благоразумно воздержался.

   Напротив Рича застыли два малопонятных, и еще менее приятных персонажа. Один – тот самый Петрович с невероятно сильными руками – коренастый старикашка с седой бородой, одетый в растянутую тельняшку и поношенные треники с оттянутыми коленями. Второй – щеголь, каких поискать, высокий, статный, белокурый адонис с явным пристрастием к обтягивающей одежде. Это угадывалось хотя бы потому, что одет он был в тесное трико, выгодно обрисовывающее все выпуклости тела – мышцы и не только. Причем трико было ярко-алого цвета.

   Рич невыразительно глазел на обоих, не выказывая ни малейшего испуга или желания начать разговор. Ему бы сигару – и картина полного расслабления на лицо. Старик тоже не спешил открывать рот. Рич и Петрович приглядывались друг к другу исподволь, незаметно, оценивающе, как два опасных хищника, встретившиеся на узкой тропинке. Блондинчик с подобной тактикой знаком, видимо, не был, занервничал первым, повел носом и решил вступить в диалог:

   – Эй, ты...

   Фраза была оборвана крепким подзатыльником. Он возмущённо посмотрел на Петровича, тот ответил невозмутимым взглядом.