Текст книги "Выстрел рикошетом (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

"Каталог учебного видео. Фильмы, одобренные комиссией морали и этики для мальчиков брачного возраста. Просмотр только в присутствии взрослого".

На экране появился мужчина:

– Итак, юноша, сегодня мы поговорим о той части брачных отношений, говорить о которой не принято.

Камера развернулась, показывая молодого мужчину с длинными волосами, явно намекающими на наличие у него некоторого рейтинга:

– Это наши персонажи, мужчину зовут Гехаль. – Про себя я улыбнулся, в учебных фильмах мужчин почему-то всегда зовут именно так – Гехаль женат на Нель. Он мужчина очень высокой морали. Его жена Нель – уважаемая авторитетная женщина.

В кадре показалась женщина. У неё тоже были длинные волосы, указывающие на её принадлежность к миру Цуе. Женщина что-то очень вежливо, с улыбкой, проговорила, приглашая мужчину следовать за собой. Он поднялся. Камера развернулась, следуя за ними. На линии ограничения трансляции она замерла.

– Эта черта говорит о том, что трансляция заканчивается. Дальше, за этой чертой, начинается личная жизнь наших героев, в которую никто не имеет права заглядывать. Но сегодня, только по причине важности нашего обучения, мы заглянем за эту черту.

Камера переступила линию ограничения, двинувшись по коридорам дома, проходя несколько дверей и, наконец, перешагнув порог спальной комнаты мужчины.

Я немного поёрзал на стуле. Фильм принимал какой-то слегка стыдный оборот. Зачем надо было снимать именно спальню мужчины?

В кадре опять показался Гехаль. Он стоял посреди своей комнаты, расчёсывая волосы. На пороге показалась Нель.

– Разрешишь нарушить твоё уединение?

Гехаль улыбнулся. Голос за кадром произнёс:

– Личные комнаты мужчины запретная территория. Но так же, как этот запрет не касался матери, так во взрослой жизни он не касается жены и всех, кому она даст на то разрешение.

Женщина подошла ближе к мужчине, тыльной стороной ладони погладила его по щеке.

– Ты был великолепен сегодня. И твоя речь, очень изысканный поворот... – её рука переместилась на грудь Гехаля, принявшись гладить, а потом она, вообще, переместилась ему на затылок, заставила наклониться, чтобы Нель могла поцеловать его в губы.

Я испуганно посмотрел на деда. Может, он не то что-то включил? Но фале Маймори жестом показал мне смотреть на экран.

Тут происходило что-то совсем за рамками нормального. Женщина подтолкнула мужчину, усаживая на край кровати и, опустившись рядом с ним на колени, принялась неторопливо расстёгивать его рубашку. Когда ткань полностью соскользнула на постель, она накрыла губами сосок на его груди, зачем-то его облизывая. Она трогала его руками по всему телу, она облизывала его в самых невозможных местах... она была ненормальная! Может, это фильм про психические девиации, ну, чтобы могли распознать?

Женщина улыбнулась и, сказав ещё пару комплиментов, кстати, вполне приличных, хороших комплиментов, принялась расстёгивать на мужчине штаны.

Кадр на экране остановился. Снова возник голос:

– Давайте разберёмся, что мы видим в данной ситуации.

Да, давно пора! Я с надеждой ожидал, что сейчас голос объявит, что эта самая Нель сумасшедшая, и в таких ситуациях необходимо срочно звонить в клинику. Что так нельзя, что так не может быть!

– Гехаль женат на Нель. Это так же значит, что он, как рейтинговый мужчина, должен давать ей семя для зачатия детей. Этот процесс называется секс. Созданный природой он не отличается изяществом, но зато настолько прост, что в обучении ему нет никакой необходимости, главное правило – подчиниться женщине, что, несомненно, без дополнительных инструкций должен делать любой воспитанный мужчина перед своей женой.

Семя? А я уже не рейтинговый мужчина. Я, кажется, впервые обрадовался этому факту. От меня уже детей никто не захочет! Зачем дед мне это показывает? Он забыл, что у меня уже нет рейтинга? Или просто для информации?

Картинка снова пришла в движение. Мужчину лишили уже всей одежды. Абсолютно всей! Женщина тоже скинула с себя всё. Он лежал на кровати, позволяя женщине касаться себя совсем везде, даже там между ног, где у мужчины всё такое чувствительное. Орган у мужчины наполнился кровью, приподнимаясь над телом. И в этот момент женщина зачем-то перекинула через него ногу, усаживаясь сверху.

Картинка снова остановилась, и на неё наложилась схема:

– По данным академии генетики ни один способ транспортировки генетического материала не даёт такой полной передачи наследственности, как естественный, придуманный для нас природой. На схеме обрисовался контур мужского тела, прямо в том положении, в котором Гехаль лежал на кровати. Даже его налившийся кровью орган так же торчал. Вторым обрисовалось женское тело. Я покраснел. Казалось, что орган Гехаля находится прямо у женщины внутри. На схеме добавились обозначения внутренних органов репродуктивных систем женщины и мужчины. Он действительно был внутри!

Голос за кадром объяснял:

– Поступательные движения тела активизируют выброс семени, обеспечивая его доставку непосредственно к дверям матки, минуя опасную кислородную среду. Вероятность оплодотворения варьируется около тридцати процентов, в зависимости от фазы цикла женского организма...

Я уже не мог ничего слушать и смотреть тоже. Даже так, согревала меня сейчас одна только мысль: "Как хорошо, что я уже не Ангел".

Дед выключил фильм. Потом снова расположился на кресле. Не спеша налил в стакан воды и подал мне.

– В твоём случае стоит добавить к сказанному ещё кое-что. Женщины занимаются сексом не только для того, чтобы зачать ребёнка. Им ещё просто нравится процесс. У них такая природа.

Глава 17 Свадьба Джессики

Райсель:

Я стоял под душем уже минут тридцать. Это было не хорошо. Меня могли потерять. Но гадкое чувство погружения во что-то грязное и чужеродное никак не проходило. Зачем женщинам нужно такое? Секс. Разве не приятнее общаться с мужчиной уважительно, красиво. В красивом месте, на темы, которые затрагивают душу, разум. Неважно, о чём, суть человека – разум! Суть мужского разума – творчество! А тут какое творчество? Тут даже разума нет! Какая гадость!

Я опустил взгляд на свой орган, которому во всём этом непривлекательном деле выделялась чуть ли не главная роль. Как всегда, под струями воды он слегка налился кровью и зудел, требуя прикосновений. В таких прикосновениях даже было некоторое удовольствие, похожее на то, когда задумавшись, расчёсываешь укус насекомого: болезненно-приятно, и чем больше чешешь, тем больше хочется. С этой штукой было то же самое, стоит поддаться искушению и особо тщательно приняться мыть его мягкой губкой для интимных мест, как захочется прикосновений более жёстких. Стоит прикоснуться пальцами – захочется сжать. И это всё абсолютно ясно понимая, какой мерзостью занимаешься.

Хотелось заплакать. Кто и зачем придумал этот мир таким... грязным. Зачем мне рассказали об этом? Хотя... у меня же завтра свадьба. Неужели директор Джессика тоже захочет меня вот так унижать? Она же так уважительно ко мне относилась. Видела во мне человека! Зачем ей это? Этот брак даст мне снова положение в обществе, но вот это всё...

Взгляд упал на часы. Я прячусь в душе уже сорок семь минут. Мама может начать беспокоиться.

Взяв себя в руки, я переключил воду на ледяную. Ааах! Сознание моментально просветлело. Злополучный орган скукожился. Эмоции притупились, давая место разуму.

Я шагнул из душа. Зеркало отразило худенькое, абсолютно голое тело. Неужели она захочет видеть меня вот таким, да ещё и делать со мной всё это? Этого просто не может быть!

Джессика:

С утра меня разбудил Крис. Он звонил по видеосвязи. Картинка, на весь экран, отразила офигительный профиль, полуулыбку, слегка хищный взгляд и чертовски завлекательное тело, к тому же нагло разлёгшееся перед камерой в одних шёлковых пижамных штанах:

– Доброе утро, Детка, хочу первым поздравить тебя с днём бракосочетания. Замечательная партия для твоего бизнеса. Думаю, днём к тебе будет не дозвониться, так что спешу заранее.

Я усмехнулась:

– Ты именно поэтому звонишь мне, полуголый, валяясь на диване? Кстати, где это ты?

Интерьер вокруг него был явно в имперском стиле, в гостинице Криса таких номеров не было.

Он усмехнулся:

– А почему бы мне не поваляться? Я просто в гостях у отца. Тут слегка скучновато.

Он потянулся, красиво перекатывая по спине мускулы. Красавчик! И ведь знает же, какое действие на меня производит это движение. Вот стервец!

Надо было думать о свадьбе, о том, что я вроде как решила, что заключаю не плохой брак. И вообще, Райсель, если поработать, может оказаться не плохим парнем. Но видя Криса, слыша его голос, такой слегка мурчащий тон, думать реально, я могла только о Крисе.

Я, оказывается, уже соскучилась. Чертовски по нему соскучилась.

Церемония свадьбы больше напоминала приём-презентацию или торжественное заключение договора. Моя новоявленная свекровь вывела Райселя. Ника прошествовала вместе со мной. Женщина из государственной службы регистрации браков зачитала нам длинный текст брачного договора с кучей юридических терминов. Я особо не слушала, текст был прочитан и подписан мной совместно с юристом. Так что это, видимо, делалось для гостей. А потом была длинная череда знакомств: свекровь и Райсель представляли меня всем своим родственникам, которых на празднике собралось человек пятьдесят. Я, в свою очередь, представляла им Нику, Темай и Хаинь, которые пришли на свадьбу в качестве моих гостей.

Когда знакомство было закончено, Ника хмыкнула:

– Думаю, пора переходить к части Мевы?

Моя свекровь улыбаясь кивнула:

– Да, думаю, мужчины уже устали.

На мой тихий вопрос, заданный Темай, а что собственно включает в себя эта часть, и почему меня не предупредили, меня с заговорческим видом подтолкнули в лайнер. Всё оказалось просто: мужчин развезли по домам, а весь женский состав гостей двинулся к порталу в свободные земли. Всё, как в прошлый раз: обтягивающие хауты, алкоголь и мужчины более лёгкого поведения. Моя свекровь закидывала в себя третью стопку коньяка за последние двадцать минут:

– Джессика, Вы ответ на мои прошения богам. Поверьте, мой мальчик заслужил счастье, он будет вам хорошим мужем.

Райсель:

Я шагнул в зал, просто приклеив на лицо идеальную улыбку. Мечта сбылась. Вокруг было много гостей: мои тёти, кузины, бабушки. Приехал дед, все мои старшие братья с жёнами, два дяди... неужели они все делают это? Нет, не может быть! Я проследил за приближающейся ко мне фигурой брата. Он был дизайнером от богов, всегда элегантный, утончённый... Нет, он не может таким заниматься! Его бы просто убило такое! Покорёжило! Стёрло, оцарапало эту идеальность!

Я широко улыбнулся:

– Я рад приветствовать тебя, фале Гайянь. Директор Джессика, познакомьтесь, это мой брат, фале Гайянь и его жена, аукционер Фадаись. Мой брат известный дизайнер компании "Шедевры рекламы" на Ажюрдае, его работы украшали многие фестивали этого направления.

Я говорил всё это автоматически. Автоматически улыбался, автоматически расставлял слова и делал паузы. Мои мысли были заняты другим. Я смотрел на руку Фадаись, лежащую на плече брата. Неужели она касается его не только вот так уважительно? Неужели... я представил, как Фадаись делает с братом то, что делала женщина в фильме с Гехалем и, кажется, замолчал на середине фразы. Брат посмотрел на меня внимательно. Я поспешил оправдаться:

– Простите, я так волнуюсь сегодня.

После официальной части Цуе, мама и директор Джессика отвезли меня в новый дом. Теперь уже мой дом.

Мама поцеловала меня в висок:

– Отдыхай. Всё уже хорошо. Боги любят тебя.

И они уехали. А я остался в новом доме. Я пытался вести себя правильно: пить чай в трансляции, улыбаться и отвечать в сети на едкие поздравления бывших одноклассников. Интересно, а они знают про секс? Им уже рассказали? Или... наверное, нет. Зачем? Им же жениться только к совершеннолетию. Им ещё года два можно не знать этого всего.

Улыбаться как-то резко стало очень трудно, и я ушёл в свою комнату, чтобы лежать на кровати, свернувшись калачиком, и думать... или просто ждать и бояться.

Темай:

Сегодня праздновали свадьбу Джессики. Я не уставала поражаться, насколько быстро эта девочка адаптировалась в САП. Всех гостей на свадьбе она, казалось, отсортировала по принципу их потенциальной полезности и вниманием оделяла в соответствии с этой сортировкой.

– Темай, – шёпотом, – а что значит "инсталлятор"?

– Занимается инсталляцией. Это вид уличной рекламы, который иногда причисляется к направлению искусства.

Широкая улыбка:

– Очень приятно... признаться, я очень мало знакома с вашим направлением деятельности...

На празднике, как и полагается на свадьбе, собралось много рейтинговых мужчин:

– Темай, – шёпотом, – о чём с ним говорить?

– О том, о чём разговаривают с мужчинами: о нём и его сфере деятельности. Дед твоего жениха скульптор, скажи, как тебя восхищает искусство САП, сделай пару комплиментов лично ему: утончённый, элегантный, благородная кровь...

Впрочем, затягивать приём Цуе никто не стремился. Гостей было не много. Только непосредственно родственники мальчика. От Джессики, вообще, только Ника и мы с Хаинь. Поэтому, когда прозвучало предложение сворачиваться уже и отправляться в Меву, его тут же горячо поддержали.

Молодого мужа мы завозили втроём с Джессикой и новоявленной свекровью. Всю дорогу Джессика, не прекращая вежливого разговора с мужем и свекровью, вопросительно косилась на меня. Я тоже старалась улыбаться и шутить. Как-то я не подумала, что никто не сообщил моей подопечной, что свадебный банкет обычно проводят уже в Меве. Это оказалось для неё неожиданностью. Не очень хорошо получилось. Но, если приложить логику, где ж его ещё проводить? По крайней мере, я успела её познакомить с землями Мевы, и это не станет для неё уж совсем чем-то шокирующим.

После прохода через портал Джессика, казалось, взяла себя в руки. Она практически прилепилась к своей новой свекрови и её эдзе, продолжая с ними беседу. Улучив момент, я шепнула ей на ухо:

– Джессика, раскрепостись. Мы в Меве, отпусти себя за рамки.

– Тебе легко говорить, а я тут бросила молодого мужа, даже не попробовав, и сижу, пью с новой маменькой. Какое тут раскрепостись?!

Свекровь вернулась к столу с новой бутылкой вина.

– Секретничаете?

– Да, – я рассмеялась. – Джессика волнуется, что оставила молодого мужа одного.

– А что волноваться?

– Да... просто в моём мире ночь после свадьбы полагается посвятить супругу. Иначе он будет смертельно оскорблён.

Свекровь рассмеялась:

– Не бойтесь, Джессика, мой сын не обидится, что вы покинули его сегодня! Как любой разумный мужчина он понимает, что, когда праздник покидает рамки Цуе, ему на нём уже нечего делать. В то же время любой взрослой женщине, как существу, объединяющему в себе обоих духов, этот праздник необходим.

Казалось, Джессику это не успокоило. Она почти не пила, от общества Маркуса вежливо отказалась, а как только время по столице Фриды приблизилось к утру, шёпотом спросила меня:

– Никто не посчитает оскорблением, если я уже свалю с этого праздника разврата и разложения?

– Конечно, не посчитает. Мы же в Меве. Если хочешь, можешь попрощаться и уйти.

И, быстро откланявшись, она упорхнула через портал. Мать молодого мужа проводила её с улыбкой:

– Ну, как бы прекрасны не были цветы в твоём саду, когда-нибудь найдётся та, кто оборвёт ягоды.

Джессика:

Как бы ни уверяли меня Темай и Хаинь, мне было жутко стыдно за то, что я так бесцеремонно смылась в день свадьбы на всю ночь от своего мужа. Моя логика требовала как-то загладить вину. Поэтому домой я приехала буквально с рассветом, бодрая и с цветами.

Я тихонько постучалась в комнату Райселя:

– Да, директор Джессика, я проснулся. – Интересно, он меня так всю жизнь с титулами и на "Вы" звать будет?

Райсель сидел на краю кровати, полностью одетый, как-то неловко положив ладони на коленки.

– Простите, директор Джессика, мне, наверное, надо было выйти к завтраку? Я ещё немного неуверенно чувствую себя в этом доме. Простите.

Мне стало совсем стыдно. Конечно, он себя неуютно чувствует, тебя бы вот так бросили в первую брачную ночь одну в пустом доме. Ничего не ответив, я протянула ему букет. Мальчик слегка улыбнулся и тут же залился краской.

– Спасибо. Вам мама сказала, да, что мне нравятся Гортезиас Иллорес? Они прекрасно будут смотреться в этом интерьере.

Он вдруг весь оживился, ловко пальчиками вскрыв упаковку. К моему удивлению цветы оказались не срезанными, а упакованными с корнями в какой-то узкий чехол-горшочек. Видимо, с ними следовало ещё дарить горшок, в который их собственно высаживать.

Повертев головой и обнаружив, что никакой посуды в комнате нет, Райсель, наконец, просто пристроил букет на столе и повернулся.

– Давайте потом сюда ещё горшочки присмотрим. Я люблю цветы. Они сделают интерьер элегантней и экологичней...

Я продолжала молчать, и он тоже замолчал. Нужно было делать шаг. И этот шаг, в этом мире, делать нужно было именно мне. Что-то мне подсказывало, что мой муж совсем девственник и сам этот шаг вряд ли сделает. Если только я тут буду по дому постоянно полуголая ходить. Хотя, это же у них спортивный стиль называется, может, они и к этому тут привычны, и их не возбуждает.

Я сделала шаг навстречу. Райсель попытался что-то сказать:

– Директор Джессика... – но я заткнула ему рот поцелуем.

Глаза мальчика округлились. Он испуганно замер. Ну, совращать девственников мне в жизни особо не приходилось, так что, наверное, это нормально: мальчикам тоже первый раз страшно. Придётся брать процесс в свои руки.

Ладонью по щеке, шее, груди... по одной щёлкая – расстёгивая пуговки рубашки... ласкающими движениями по плечам спуская её прочь на пол... обнимая за талию, разворачивая и плавно подталкивая к кровати... расстёгивая ремень брюк.

Мальчишка в моих руках был податлив и как будто заморожен. Он не пытался сделать ни одного движения сам, но, как мягкая глина, поддавался любому моему, даже самому слабому, движению. Когда я охватила губами его член, он зажмурил глаза и закусил губки. Именно эти губки придали мне энтузиазма.

У него оказалась обалденная мальчишеская фигура. Гибкое, хорошо тренированное тело, тонкая талия, маленькая пухлая попка. Я подумала, что, наверное, уже совсем не жалею, что мне подсунули мужа. У нас всё будет хорошо!

Так как сделать хоть что-то самостоятельно в постели, Райсель был пока не способен, я уложила его на спину и всё сделала сама. Он восхитительно смотрелся подо мной, особенно когда с силой дёрнувшись, изгибаясь, кончал, распахнув глазки от удивления. Я чувствовала, что открыла мальчику новые грани вселенной.

Я вытянулась на кровати, расслабляясь. Несмотря на незатейливость, секс получился очень эмоциональный. Я развернулась к мужу, взгляд его был всё ещё немного испуганный. Ну, нормально, наверное, переварит.

Как можно нежней коснувшись губами его губ, я улыбнулась:

– Ты как?

Он тоже немного улыбнулся, медленно подбирая слова. Ну да, я тоже, кажется, первый раз не особо красноречива была.

– Я... я... а можно мне привести себя в порядок?

– Конечно, – ещё раз чмокнув мальчика, я подхватила свою одежду и вышла. Пусть умывается и обдумывает.

День казался особо солнечным и радостным. Приняв душ, я переместилась в гостиную. Робот притащил мне салатик и большой бокал кефира. Да, вчерашняя пьянка, наверное, сильно урезала моё меню на неделю или больше. Я открыла страницу в сети, начав отвечать на поздравления и приглашать всех на ближайшую выставку.

Райсель вышел, как всегда, весь аккуратный, как на торжественный приём, с лёгкой улыбкой на лице. Робот принёс ему чай. Мальчик слегка пригубил напиток. На секунду поднял на меня взгляд и тут же отвёл, прикусив губки.

– Директор Джессика, мы ведь не часто будем это делать?

Кажется, я замерла с открытым ртом. В смысле, не часто? Ему не понравилось? Мой муж опять поднял на меня глаза. Это был просящий взгляд. Чёрт! Вот так все мои таланты в постели разом, ещё никто не опускал.

Глава 18. Пламя Мевы

Райсель:

Директор Джессика легонько коснулась губами моего виска и, забрав свою одежду, вышла из комнаты. Я проводил её взглядом. А потом ещё некоторое время смотрел на закрытую дверь.

Внутри меня была пустота. Как будто несколько минут назад там вспыхнуло пламя. Жаркое стыдное пламя Мевы. Низкое, грязное, но всё равно охватывающее, затягивающее меня своей божественной силой, разрушающей силой. Именно это пламя за считанные минуты пронеслось по всему моему телу своей губительной мощью и рвануло, как будто вырвавшись наружу через орган, в этот момент помещённый в тесное нутро директора Джессики. Это не было больно... Это даже не было слегка болезненно, как я предполагал вчера, посмотрев фильм. Это... В этом чувствовался Мева! Бог низости, грязи, агрессии, всего того, от чего любой нормальный мужчина пытается быть в жизни подальше... всего такого... но всё-таки бог. Это было божественно гадко!

Я опустил взгляд на свой орган. Он лежал уже абсолютно мягкий. Всё произошедшее выдавал лишь его неопрятный вид. Он был в чём-то.... Мне надо помыться!

Душ, казалось, привёл меня в норму. Я начал себя успокаивать, что это хотя бы не больно. Я ведь теперь её муж, а, значит, взял на себя обязанность следовать за ней, куда она скажет, и поддерживать её точку зрения, и всюду нести её интересы... включает ли эта обязанность иногда отдавать ей на вот такое унижение моё тело? Наверное, включает. Иначе дед не стал бы рассказывать мне об этом лично.

Самоутешения помогали мало. Я несколько минут простоял перед зеркалом, стараясь придать своему лицу спокойное благодатное выражение. Мне случалось заставлять себя улыбаться, когда этого совсем не хотелось. Случалось и раньше.

В столовую я вышел, старательно поддерживая лёгкую улыбку на лице. Всё было как раньше. Директор Джессика была уважительна. Она листала сеть, зачитывала мне некоторые особо понравившиеся поздравления со свадьбой. Она говорила хорошие слова. Показала новые наброски дизайнера Лили, интересуясь моим мнением. Мне казалось... у меня была навязчивая мысль, что всего того в моей спальне не было. Что это был дурной сон! Дурной утренний сон! Хотя разве мне могло присниться такое?

Я присмотрелся к своей жене. Её вид и отношение никак не выдавали произошедшего. Ну, разве что мокрые волосы после душа и какая-то особенная не свойственная ей по утрам бодрость. Наверное, так и должно быть: она вышла в трансляцию и стала вести себя согласно правилам Цуе. Но она женщина, она совмещает в себе вот этот светлый образ, с тем что было в комнате... как это возможно?!

Я был растерян. Благодушная улыбка, так долго настраиваемая перед зеркалом, распалась. Во мне бились страх и непонимание:

– Мы ведь не часто будем это делать?

Оно сказалось само. Уже произнеся слова, я понял, что не стоило их говорить. Да, трансляция здесь без звука, но мы на территории Цуе.

Директор Джессика сначала, казалось, растерялась, потом помрачнела. С моей стороны было бестактностью говорить такое здесь.

– Простите...

Она встала. Ушла в свою комнату, вернулась уже одетая в костюм для работы. Слегка натянуто улыбнулась:

– Я собираюсь в офис. Ты сегодня со мной или останешься дома? После обеда я еду фотографировать зал новой галереи, буду благодарна, если ты составишь мне компанию. Там придётся встречаться с хозяйкой, а в твоём присутствии светские диалоги мне удаются значительно лучше.

Как она умудряется это совмещать в себе?!

Темай:

Джессика умчалась к молодому мужу.

Остаток ночи мы с Маркусом валялись на траве, пили вино и просто разговаривали:

– Я, конечно, въезжаю, что у вас тут слегка чокнутые понятия брака, но всё равно, по-моему, на свадьбе полагается хотя бы наличие жениха. Или что, его в каких-то свадебных апартаментах уже на цепь посадили?

Я рассмеялась:

– Нет, эта свадьба же справляется как рейтинговая. Жених тут чистое непорочное создание, ему просто нечего делать в свободных землях. Даже если здесь пьют за его семейное счастье.

– Джессика взяла себе невинного мальчика? И это его она так шустро убежала трахать? По-моему, ей нужен совсем другой тип мужчины.

– Это имиджевый брак. Мальчик – почти Ангел, для Джессики он пропуск в нашу культуру.

– Ангел?

– Да, как Лорайн у нас в доме.

– Эта напыщенная, женовидная ледышка?

Я покосилась на него укоризненным взглядом:

– Маркус!

– А что? Говорю, как есть.

– Ты можешь относиться к Лорайну, как угодно, просто держи это при себе. Хотя Лорайна, наверное, даже не заденет любое твоё отношение, он слишком матёрый Ангел.

– Матёрая невинность? Это что-то с чем-то!

Не выдержав, я рассмеялась:

– Как ты так умудряешься всё вывернуть только?!

Он деланно пожал плечами. Я махнула на него рукой.

– Тебе, кстати, следует знать: я тоже в конце месяца приведу в дом нового мужа, Ангела. Лучше бы ты научился сдерживать своё отношение до его появления.

Маркус покосился на меня:

– А что? Бить будешь?

Я постаралась придать голосу серьёзный тон:

– Нет. Просто... Ему и так нелегко будет: новый дом, повышенное внимание общественности после свадьбы, и ты тут ещё со своим отношением. Не стоит.

Маркус на некоторое время замолчал. Мы лежали на траве, он закинул ногу на ногу и вдруг, даже не поворачиваясь ко мне, произнёс:

– То есть, это ты меня так проинформировала, что я у тебя только чтобы до свадьбы дотерпеть?

В интонации чувствовалась ревность.

– Нет, конечно! – честно говоря, тон меня слегка ошарашил. Мне потребовалось некоторое время, чтобы взглянуть на ситуацию глазами инопланетника и подобрать слова. – Маркус, ты же не ревнуешь, когда я Артурчика тискаю или тут в землях Мевы кого-нибудь. А он, вообще, Ангел, он совсем для другого: не для секса. Ну, в смысле, иногда я с ним буду это делать, но очень не часто.

Мой мужчина вдруг резко повернулся ко мне:

– Да? А что с ним этим новым? Импотенто? Пидерасто? Мудакосо?

Я слегка стукнула его в живот, заставляя напрячь пресс и немного согнуться:

– Не вздумай при нём что-нибудь такое сказать! Ангелы – аристократы нашего общества. Они для продолжения рода, для продвижения науки и искусства, для эстетики. Секс для них чересчур пошлая материя.

Маркус хмыкнул:

– Ясно. Мудакосо обыкновениусо! – и тут же откатился в сторону, кажется, обидевшись. Я совсем растерялась. С Маркусом всегда было так просто. С чего вдруг такая реакция? И главное, что с этим делать?

Я замолчала, ожидая, что мужчина отойдёт сам. А он через минуту, вообще, поднялся и пошёл к столу, накрытому на веранде.

Маркус:

Сегодня была свадьба Джессики. Темай предупредила меня за день, когда спрашивала, хочу ли я посетить это мероприятие:

– А Джессика меня хочет видеть?

– На той части праздника, что будет в Меве? Я думаю, да. По-моему, ты ей понравился.

Это уточнение "в Меве" я полностью осознал, только явившись на праздник. После официального банкета тёткам полагалось расслабиться уже на неофициальной части. А здесь, как инструмент расслабления, предполагались шлюхи, собственно, в качестве одной из которых я и был приглашён. А ты что хотел, парень?!

Впрочем, Джессика на меня даже не посмотрела. Всю пьянку на ее лице отображалась только одна мысль, как ей хочется сбежать уже отсюда и трахнуть своего нового мужа, которого тут не было, так как шлюхой он не был. Ну, и фиг с ней!

Добила меня Темай:

– Тебе следует знать, я тоже в конце месяца приведу в дом молодого мужа, Ангела. Не беспокойся, он не для секса.

Да, это я шлюха для постели, и он будет надменной ледышкой, типа Лорайна, смотреть на меня, как на раба, который моет за ним толчок. Мне вдруг стало крайне мерзко от всего происходящего. Нет, я не видел ничего плохого в сексе. Ну, баб у меня много, ну, они купили меня типа. По моей шкале "крутость – отстой" спать с несколькими женщинами и жить за их счёт отстоем не было. Меня вполне устраивала моя жизнь здесь. Просто...

Там, в моём прошлом мире, женщины, с которыми у меня что-то было, такое что не на один раз, а хотя бы на неделю, все они жаждали, чтобы я интересовался не только трахом с ними. Чтобы я их любил. Там, в том мире, женщины всегда очень заморачиваются, чтобы их любили, а не просто трахали. А тут, получается, всё с ног на голову, моя любовь на хрен никому не нужна. Я шлюха для секса, и большего от меня не нужно. "Не беспокойся, он не для секса". А на большее я претендовать и не должен?

И не то что бы я вот так сильно любил Темай. Вопросом любви я как-то, вообще, не задавался. Но я привязался к ней! Она мне нравилась. Я остался здесь ради неё! Но для нее я просто "для секса"...

Захотелось пива. Я поднялся и, молча, направился его искать. У стола болтали пьяные тётки. Несмотря на то, что пьянка давно свалила в неофициальную часть, многие из них ещё обсуждали работу или заключённый сегодня брак. Артурчик валялся на коленях Хаинь, всей своей миной изображая, что "лапать его нельзя". Остальные приглашённые на праздник шлюхи тоже веселья не добавляли. Скучно!

Я плеснул себе пива в бокал и залпом осушил его. Моей груди коснулась ладонь хрупкой слегка угловатой девицы:

– Ух ты какой! – она погладила меня по бицепсам. – Даже одежда не в силах скрыть тебя под собой.

Я усмехнулся:

– А хочешь посмотреть без неё?

У девахи глаза загорелись пьяным огоньком. Я огляделся. Пора было растормошить это болото. Одним движением, вместе со скатертью, сдвинул всё содержимое одного стола на край. Всё равно уже никто не жрёт! И прыжком забрался на столешницу. Толстый дубовый стол даже не скрипнул.

– Дамы! – я усмехнулся на обращённые взгляды. – Меня тут попросили раздеться. Надеюсь, никто не будет против?

– Вау!

Тётки отозвались с воодушевлением. Меня приветствовали как обалденную шлюху. Которой я, наверное, и являюсь всю жизнь... Ну, и хрен с ним!

Я небрежно обвёл языком губы, потом облизнул два пальца и медленно начал спускаться ими по шее. Публика распаляясь улюлюкала. Из бара послышалась ритмичная музыка, видимо, по местным меркам хорошо подходящая для стриптиза. Всё для вас, дамы!

Пальцы потянули ворот футболки вниз, растягивая эластичную ткань, захватили сосок, принялись теребить.

– Какая ягодка!

Фокус всеобщего внимания сконцентрировался именно на этом соске. Я активизировал вторую руку: накрыл ладонью ширинку, ритмично двигаясь в танце. Сосите пальчики, девочки, сейчас буду вас трахать тут всех рядком!

Футболку мою поймала та самая угловатая девка, прижала её к носу, пьяно сопя. Остальные тётки тоже разогрелись. Меня гладили пальцами по лодыжкам и даже умудрились лизнуть вдоль бедра, когда я стягивал джинсы. Публика рукоплескала и рукоблудила. Как только я спрыгнул со стола, на мне почти повисла пухлощёкая тётка: