Текст книги "Выстрел рикошетом (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

Глава 34. Риски быть собой

Джессика:

Через четыре дня мы уже сходили с корабля в порту Фриды. На этот раз втроём. Это было что-то абсолютно новое для меня, какое-то пьянящее необъяснимое чувство. Физический экстаз наблюдать, как Крис придирчиво осматривает район, в который я перебралась, и пренебрежительно кивает, признавая его пригодность для проживания. Небрежным жестом приглашать его в новый дом. Ловить кивок одобрения.

Для меня не было так важно мнение Райселя о нашем новом жилище. Мне было почти всё равно, что подумают мои партнёры, новые родственники, да чёрт возьми, всё человечество всех планет в сумме. Но с Крисом было не так. Хотя, по сути, с ним всегда было не так. Тщательней всего я одевалась и красилась не на выпускной бал, где присутствовала вся бизнес элита Вебека, а на "просто свидания" с младшим Кэдели. Одним из немногих адресатов, чьи сообщения никогда не удалялись с моего коммуникатора, был Крис. Единственный, от кого я хранила бумажные письма... чёрт, я сама понимаю, как это глупо и, вообще, попахивает розовыми соплями, слабостью. Но... как же было волнующе, вдохновляюще, возбуждающе, наконец, иногда перечитывать те чёртовы письма!

– Детка, могу поздравить, тебе удалось найти приличного дизайнера интерьеров. Оглушающий минимализм твоего прошлого жилища варварски топтал моё чувство прекрасного. – Он коснулся поцелуем моей макушки. – А сейчас я, пожалуй, протестирую джакузи. Двуличность этого мира вызывает у меня нервный тремор. Нужно расслабиться. Составишь мне компанию?

Нужно ли говорить, что после джакузи мы тестировали ещё кровать, а потом стол, а потом ковёр и кресло. А ещё позже валялись прямо на полу с планшетом, нащёлкивая заказ всякой еды, "которую едят половозрелые самцы человека".

Это было классно. Охренительно, ощущать его, видеть, слышать и понимать что всё, он никуда от меня не денется. Он мой! Весь от хищной улыбки до самой сексапильной задницы, которая только может быть у мужчины. Я, правда, не воспринимала его как мужа. Это слово резало слух, хоть я и пыталась старательно приклеить его к образу Криса. Скорее... как постоянного любовника. Который просто стал ещё постоянней.... Очумительно постоянней и доступней.

Весь первый день после возвращения я просто смаковала эти мысли в голове. Листала отчёты в офисе, а думала, что нужно куда-нибудь вечером сходить, Крису, наверное, чертовски скучно в незнакомом городе. Возвращаясь домой, облизывалась в предвкушении, что сейчас увижу его, что он ждёт меня дома. Ждёт...

Мой хищник поднял на меня одну бровь:

– Добрый вечер, детка.

В руках его был планшет для чтения, а выражение лица говорило, что книга попалась на редкость отвратительная.

– Тётка решила поспособствовать моей адаптации в этом премилом обществе. Скинула мне тонну книг по морали и этическим нормам поведения. Более отвратительных нравоучений мне, пожалуй, встречать ещё не приходилось. Надеюсь, твой день прошёл лучше, и ты как-нибудь отвлечёшь меня от этого морального садо-мазо?!

Он заставлял меня улыбаться.

Правда, на следующий день мне всё-таки пришлось отвлечься. Сильно отвлечься.

Утром управляющая занесла мне каталог нашей новой коллекции. Коллекция была необычная. Фактически, мы открывали для Лили новый сегмент – Меву. Маман любит творить эротику. Её мнеморная графика – это просто нечто. Размазанный красками оргазм.

Мнемор – удивительная техника. Фактически, это возможность вылить на бумагу фантазии и образы прямо из головы художника. Очень сложная в освоении, я, например, даже палка-палка-огуречик на нём нарисовать не могу. Но Лили владеет этой машиной идеально. Впрочем, как любой техникой, которой творит.

Примерно дней десять назад новая управляющая "Кувшинки" связалась со мной, предложив выпустить на рынок САП эротические творения Лили. Тут было много своих нюансов.

Они придумали маман отдельный псевдоним под это дело, по-местному – имя Мевы. Заключили договоры со спецгаллереями в самых проходных припортальных городах Свободных земель. И выдали в прессу только саму новость, что Лили презентует новую коллекцию в Меве. Управляющая утверждала, что этого достаточно, и в назначенный день, буквально через шесть дней, женщины сами обратятся в крупнейшие галереи Мевы, чтобы ознакомиться с коллекцией.

Всё уже было запущено и практически готово. Она зашла только похвастаться сделанным каталогом. И вот я смотрела на него и судорожно соображала, что же делать... На обложке была одна из картин маман. Мнеморная. Мужчина, абсолютно голый, сидящий на коленях. Глаз его не видно, только чёткая линия губ. Восхитительная картина! Просто экстаз желания. Только чёрт, я без труда узнаю в этом парне Маркуса! Я! Сколько ещё женщин узнает?!

– Директор Сатьлита, кто уже видел этот каталог?

– Пока мало кто. Это образец. Макет отправлен в печать на серию только вчера.

– Отзовите макет. И срочно вызовите дизайнера, нужно будет переделать. А ещё мне нужен полный список работ, которые мы собираемся пускать в эту серию.

Управляющая смотрела на меня удивлённо.

– Что-то не так?

Нужны были какие-то объяснения. Разумные, и в то же время такие, чтобы не заставили эту женщину копать.

– В серию, видимо, по ошибке, попала коллекция... не предназначенная для публичного просмотра. Этот мужчина уже фактически вступил в уважаемый род. Для семьи будет позором если его изображения, такого плана, пусть и в мнеморной живописи, будут преданы огласке. Их должны были изъять из коллекций. Видимо, в офисе на Вебеке недоработали.

– О!

Женщина задумчиво смотрела на каталог. Да, моё объяснение довольно сумбурно. Хотя, я же теперь принадлежу роду Кэдели, может мой род иметь какие-то прибабахи в понимании правильного и морального?! По крайней мере, других идей, как объяснить, что всё придётся судорожно переделать, у меня нет.

– Завтра, мы должны были отправить каталоги по галереям...

– Да. Я всё понимаю. Постарайтесь уложиться и всё исправить, не сорвав сроки.

Маман появилась на экране заспанная, вопросительно приподняв на меня одну бровь. И я тут же выплеснула на неё всё, что так тщательно маскировала под вежливую сдержанность при управляющей.

– Лили, ты что творишь?! Тебе же объяснили, что он в розыске!

Выражение лица на экране стало растерянным:

– Я... отобрала только те, где лица не видно...

– Вот как раз в лицо ему в САП мало кто смотрел! Не удивлюсь, если по члену его больше народу опознает!

Лили опустила голову. Потом села на краешек пилотского кресла. Я продолжала:

– Что с тобой? Ты же собиралась быть осторожной?!

– Извини. – Она пожала плечами. – Просто очень сильные картины получились... убрать их в стол, было просто преступлением... Он такой искренний! Весь такой удобный, и в то же время ни капли лжи. Я работаю, он молчит, я заканчиваю, он уже рядом, и всё его внимание мне. И ему ничего от меня не нужно. Ни слова о деньгах! Ни каких клятв верности и обещаний. Ни одного лишнего вопроса... И ни капли лжи... Знаешь, что он мне заявил на вазу из той коллекции? "По-моему, гавно"... Ты представляешь? Я, наверное, крышей еду. Так ведь не бывает? Я как мнемор взяла с ним, за четыре дня целую галерею наваяла. И не как попало, а каждый рисунок в точку. Искренний, как он сам. Прямой! В глаза! Обидно было такое прятать. Прости...

Я вздохнула:

– Сколько работ с Маркусом ты отсылала Алексу?

– Девять. Восемь рисунков и вазу. – Она мечтательно улыбнулась, видимо, вспоминая работы. Да, любовники всегда были её музами. Кто-то меньше, кто-то больше. Кто-то просто вдохновлял рисовать, кто-то взрывал сознание и захватывал душу. Таков метод её работы и способ жизни.

– Я позабочусь, чтобы эти работы никто больше не увидел, но тебе стоит и самой подумать. Ты ходишь по краю. Так не может продолжаться бесконечно.

Лили вскинулась. На такие нравоучения в ней просыпалась упрямица. Но тут же, видимо, осознав, что на этот раз даже она сама понимает, что я права, поджала губы.

– Джессика, я не смогу сама это прекратить. Я влюблена. Как можно отказаться от того, что ты любишь? От того, что по-настоящему желает твоя душа? Ради чего? Жизнь, в которой твоя душа придушена в своих желаниях, это ноль жизни!

У меня не осталось аргументов. Поэтому я просто смотрела на неё и молчала. Но молчать бесконечно было нельзя. Нужно было напрягать извилины и находить выход. Ну, или хотя бы просто говорить...

– Генерал Даниэлла прислала мне приглашение на свою свадьбу в Меве.

Лили кивнула:

– Мне тоже. Как думаешь, я могу отказаться, не обидев её?

Я пожала плечами:

– Не знаю. В пятницу у нас с ней плановая встреча по "Кувшинке", хочу заодно спросить, что это, вообще, за свадьба такая в Меве. Я так поняла, что это не пьянка после, а сама церемония. Видимо, у неолетанок своя специфика в этом деле.

Она снова кивнула. Говорить больше было не о чем. Нужно было заканчивать разговор. Отступать и жить этот день дальше, зная, что самый важный для тебя человек ходит по краю и не собирается одумываться.

– Береги себя, пожалуйста.

Ваза была высокая, напольная, в натуральную величину. Мужчина сидящий на коленях, сильно склонивший голову вниз так, что волосы завесили всё лицо, даже если наклониться, видны были только губы. Если бы мне не сказали, что это за работа, я бы не узнала здесь Маркуса. Мнемор – не фотография. Но, на всякий случай, из серии я изъяла всё. Картины распылил шредер, а вазу пришлось забрать домой. В моей спальне её никто не увидит.

Райсель:

Прошла почти неделя, но тот разговор, подслушанный на свадьбе, никак не выходил у меня из головы. Я вертел услышанные фразы с разных сторон и всё больше приходил к мысли, что это разговор не друзей, а любовников. Мужчин-любовников!

Наверное, если бы не тот случай, в наш первый приезд на Вебек, когда моей жене показалось, что Крисар со мной флиртует, мне бы даже такая мысль в голову не пришла. Но тут... "встречаюсь с мужчиной"... "ты с ним спишь"... Нет, возможно, всё это было мной надуманно просто из страха, и услышанные мной фразы были просто грубыми фразеологизмами, подразумевающими просто тесные дружеские отношения, устоявшиеся между этими мужчинами за много лет знакомства, настолько, что им физически больно расставаться. Возможно... И я бы очень хотел поверить именно в этот вариант.

До отъезда скрипач несколько раз был у нас в гостях. Он был мрачен. Расставание с Крисаром было для него настоящей трагедией. Почему бы, действительно, это не могли быть сильные чувства старых друзей? Возможно. Но другой вариант пугал меня, и этот страх застилал все остальное.

По возвращению на Фриду этот страх усилился.

Первый день после того, как транспортник Джессика уехала в офис, Крисар принялся слоняться по дому:

– Если я тебе мешаю, фале Райсель, просто скажи. А так я обещал дяде первое время не появляться в городе без Джесс или с тёткой. Все отчаянно трясутся, как бы я перед камерами не опозорил благородное семейство. Так что, пока я заперт в этих стенах, и ты единственный живой человек, с которым мне позволено общаться.

Я пытался прогнать от себя свой страх, навязчивую мысль, грызущую меня изнутри, но она находила пищу и продиралась наружу. Вот в отражении, в зеркале, видно, как Крисар наблюдает за мной, с какой-то странной, будто голодной улыбкой. Вот он прикоснулся к моей руке и, прежде чем отпустить, будто погладил. Нужно было что-то делать! Как то выбираться из этого страха!

Я вышагивал кругами по своей комнате. Вдали от камер, в поисках решения. Мне жить с этим человеком под одной крышей, одной семьёй! Как?

На второй день утром к нам приехал дядя Крисара, муж промышленника Кассандры. Несколько часов они занимались в гостиной, где мужчина старательно пытался растолковать новому мужу моей жены, тонкости нашей культуры. Именно это и дало мне ответ к моей задаче – я решил поговорить с Крисаром. Объяснить свой страх. Расставить точки над "и".

Несколько часов после отъезда дяди он, хмурясь, читал, потом с отвращением отложил книгу и снова пришёл ко мне.

– Фале Райсель, мне снова жизненно необходим живой собеседник. Позволь, я потесню твои рисунки и где-нибудь тут присяду?

Я отразил на лице вежливое радушие:

– Конечно. Располагайся. Я сам хотел с тобой поговорить.

Он неспешно опустился в кресло, перекладывая с подлокотников мои эскизы:

– Поговорить? И о чём же?

– У нас не было возможности обсудить тот разговор, которому я невольно стал свидетелем на втором дне празднования вашей свадьбы.

Улыбка спала с его лица, но он ничего не ответил, побуждая меня продолжать:

– Из этого разговора следует, что мужчина, которого я видел, является твоим сексуальным партнёром.

Я специально построил фразу так, чтобы в ней не звучало сомнений. Если моё предположение ошибочно, он возмутится, и я смогу победить свой страх, объяснить его несуразность. Крисар продолжал наблюдать за мной и молчать. Моё предположение его не возмущало. А значит, нужно было искать корни противоречий, точки взаимодействия и компромисс, который позволит нам жить в одном доме.

– Сам факт существования этой связи меня... не касается. Какие бы отношения не связывали вас двоих до этого брака, это не моё дело. Волнует меня другое...

Мой собеседник вопросительно наклонил голову на бок:

– Что же?

– Твоя картина мира допускает видеть в мужчине объект сексуального влечения. Я... опасаюсь, что на основании одного лишь факта того, что я тоже мужчина, ты распространишь это правило и на меня.

– А ты не хотел бы быть объектом вожделения? Восхищения?

– В таком плане – нет. Я женатый мужчина и принял существование секса, как необходимого элемента продолжения рода и просто женской природы.

Крисар усмехнулся:

– Женской?

Я отложил краски.

– Вот сейчас, сию минуту ты делаешь то, чего я опасаюсь. Во избежание чего я и завёл этот разговор. Приписываешь мне качества своей реальности, просто по каким-то общим параметрам моего тела, отбрасывая любые детали. Я другой!

Он снова усмехнулся:

– Не допускаешь, что ошибаешься? Возможно, ты просто не знаешь обсуждаемой сферы настолько, чтобы достоверно судить о своём отношении к ней.

– Я знаю другую сферу. А ты уверен, что твоя истина более верна, чем любая другая?

– Нууу... – он рассмеялся. Напряжение спало, остался только диспут. – Я отталкиваюсь от универсальных фактов, не имеющих отношения к определённой культуре. Человечество состоит из мужчин и женщин. И природой задумано, чтобы другой пол порождал в нас желание. Это основа продолжения рода. Согласен, моё влечение к мужчинам сюда никак не относится. Но оно легко объясняется просто горячим темпераментом.

– Универсальные факты? Я полистал медицинские рекомендации. Здесь, в САП, если мужчина испытывает вожделение к своему полу, ему настоятельно рекомендуется, не откладывая, пройти лечение. – Улыбка на лице Крисара слегка угасла. – Так же, если мужчина чересчур бурно реагирует на женщин, то есть вне спальни и вне высказанного ею желания заняться сексом, ему рекомендуются успокаивающие препараты.

От улыбки не осталось и следа:

– Но ведь это же бред?! Во всей вселенной мужчины прибегают к медицине, наоборот, если их желания проявляются недостаточно бурно.

Я кивнул:

– И это истина той реальности. Не этой. Я не собираюсь судить. Возможно, обе эти истины одинаково правдивы. И тогда разница состоит лишь в том, что выбрал конкретный человек, а опасность лишь в том, чтобы этот его выбор уважали окружающие, а он, соответственно, уважал их выбор.

Мой собеседник задумался. Некоторое время он молчал, разглядывая меня:

– И ты никогда не хотел по-настоящему ощутить силу физического наслаждения? Я не говорю сейчас о мужчинах. О Джессике! Ты её муж. Хотел бы ты дать ей то, что она хочет? Испытывать наслаждение от того, что она желает дать тебе?

– А ты? Хотел бы попробовать взаимоотношения, исключающие секс? Чтобы испытывать влечение, притяжение к человеку в чисто интеллектуальном или духовном плане. Чтобы быть уверенным, что человек, потянувшийся к тебе, увидел красоту твоей души, стройность твоего разума, а не чисто химически отреагировал на форму твоего тела?

Крисар отвёл взгляд:

– Нет, не хотел бы.

Он собирался ещё что-то сказать, но передумал. Потом вздохнул:

– Я постараюсь помнить об этом разговоре и уважать твою картину мира.

Я кивнул. Мой страх отступил. Он другой, но мы объяснились и поняли друг друга. И это само по себе вызывает восхищение:

– Спасибо. – Нужно было ещё что-то сказать. Как-то перевести этот непростой разговор на другой, в более обыденное русло. – Ты говорил, что пишешь прозу, если сейчас подходящее время, я бы послушал.

Темай:

Я с интересом изучала письмо с приглашением. Свадьба в Меве? Ника и тут была оригинальна. Хотя логику её можно было объяснить. Свадьба с четырнадцатилетним мальчиком – дело фиктивное, значит, суть этого события в чём-то другом. Например, в том, что мальчик – даккарец. Последний месяц Первая уж очень старательно устраивала дела даккарцев в Свободных землях. Видимо, это был ещё один шаг в данном направлении. Упорство и фанатичность – ведущие черты Ники.

Впрочем, приглашение меня обрадовало. Это мой реальный шанс снова показаться в Меве. Легально! Под бдительной охраной легиона первой. Вдохнуть свободы. Слегка задержаться после торжества. Вырваться из духоты Цуе!

С легким стуком в дверь в комнату проскользнул Деминаль.

– Вы позволите, генерал?

Я улыбнулась. Хаинь, как и предсказывалось, моему отказу от обещанного, не обрадовалась. А вот Деминаль... он, явно, был благодарен за такое решение. За внимательность к его чувствам, за заботу, за защиту. Всего одна фраза подняла меня в его глазах на следующую ступень. И я честно наслаждалась этим взлётом:

– Да, конечно. Ты хотел о чём-то поговорить?

– Только сообщить. Звонил мой дядя, фале Никойлас. Он просил меня присоединиться к Вам на празднике бракосочетания генерала Даниэллы Энастении и вашего брата фале Энтониэля.

Присоединиться?!

– Но церемония планируется в приграничных землях...

– Да, он так и сказал. Драконы обеспечат безопасность здания и всех гостей. Род Бакуфу и Тайши желают присутствовать на церемонии, выказывая дань уважения генералу Даниэлле.

– Ну... если так. То я, конечно, буду очень рада твоему обществу. Только хотя бы выбери наряд поскромней.

– Дядя просил меня выбрать военный камзол в цветах драконов.

Я обречённо кивнула:

– Да, наверное, это правильный выбор.

Изящно попрощавшись, мой мальчик выскользнул из комнаты. Что задумал Никойлас? Бакуфу и Тайши в камзолах драконов? На церемонии, специально вынесенной за пределы земель Цуе, чтобы пригласить даккарских генералов? Ангелы САП не участвуют в политике и войне, но я уже больше месяца топчусь в штабе Парды и знаю, по чьей команде строятся войска этой планеты. Никойласа Грозящего из рода Тайши! Ангела, с рейтингом "выше только звёзды", воспринимающего Бакуфу и Тайши одинаково своими потомками, потому что многие из его дочерей выбрали в мужья мужчин Бакуфу. Полководца, стремительного в своих целях и безупречного в их достижении. Дяди, увидевшего в моём муже одного из своих продолжателей.

Никойлас ввязывается в игры с даккарцами. И никто не скажет ему ни слова против. И несколько десятков высокопоставленных драконов приложат все усилия, чтобы он вышел из этих игр незапятнанным. Я и мои эдзы в том числе. Потому что с нами там будет Деминаль.

Вздохнув, я отложила приглашение. Надо рассказать Хаинь. Такие скользкие вопросы в нашей семье решает она.

Что задумал Никойлас? Чем нам это грозит? Рейтинг Деминаля сейчас, это будущий рейтинг наших дочерей. Той, что уже развивается в моём теле, той, что собирается зачать Хаинь, и далее. Но Деминаль подчиняется дяде, признавая его старшим своего рода.

Чтобы собраться с мыслями, я налила себе бокал воды и неспешными глотками выпила ее до дна. Правила Цуе очень жестки в вопросах рейтинга. Я слабый игрок на этом поле.

Несколько лет назад Хаинь пришлось подстроить одной из своих дочерей небольшую аварию. Девочка росла странная. Несовместимая с понятием разумной женщины. После аварии Хаинь нашла психиатра и представила все чудачества дочки, как только появившиеся симптомы. Поведение признали последствием травмы головы и девочку на несколько месяцев упекли в психбольницу. Когда диагноз был окончательно подтверждён, Хаинь устроила дочери побег и отвезла четырнадцатилетнего подростка на одну из баз драконов в Свободные земли. Через пять лет девочка там и погибла в какой-то драке. Я тогда очень переживала. Да, я понимаю, что останься этот ребёнок в доме, не спиши её Хаинь, как больную, она бы уничтожила своего отца – Лорайна. Несовершенства дочери понижают рейтинг мужчины, несовершенства сыновей только их собственный рейтинг и рейтинг их потомков. Неадекватность одной дочери могла стоить статуса всех наших дочерей от Лорайна. Но... я бы не смогла так поступить с собственным ребёнком. Если с моей дочерью будет такая проблема... решать её будет Хаинь, а я буду в бессилии отбивать грушу в спортзале.

Отставив стакан, я поправила кофту и двинулась разыскивать эдзу. Пусть решает с Никойласом.

Джессика:

Изъять картины с Маркусом и все их фотографии, да ещё и так, чтобы не вызвать ни у кого интереса и не посвящать в проблему никого, кроме управляющей, оказалось довольно сложной задачей. Кроме того, я встала перед фактом, от которого теперь невозможно было отвернуться: маман вляпалась в Маркуса, и само это не пройдёт. То есть или мне повезёт, и он её бросит. Или, что гораздо вероятней в случае с Маркусом, они будут дефилировать по космосу, пока не напорются на кого-нибудь из охотников или непосредственно Драконов, или пока Лили не допустит ещё одну промашку, которую мне не подфартит вовремя обнаружить и нейтрализовать. Чёрт!

Портальный проект тоже не давал скучать, к бандитам Вебека, научившимся трепать мне нервы уже по видеосвязи, добавились бандиты САП. Никогда бы не подумала, что нэрми, могут выглядеть настолько маньячками. Пока столкнулась с одной яркой представительницей. Оказывается, в самом углу сектора Вебека, мирно так себе обжили планетку несколько лабораторий по запрещённой генетике или что-то, типа того. Тётка, с которой я разговаривала, сильно юлила, так что я решила, что всё гораздо хуже, чем я думаю. На планетке так же был бедненький автономный порт, под "чёрте знает кем", и генетики очень желали, чтобы я наладила регулярные рейсы в этот порт из САП через порталы.

То, что порт был три с половиной рудокопа, тётку не колыхало. Она талдычила, что раз я представляю Армариакка-порталс в этом секторе, то должна обеспечить регулярные рейсы, причём обязательно класса "А". И если у бандитов Свободных земель были какие-то принципы, свои внутренние законы, даже нравственность в некотором смысле. Например, искать взаимную выгоду, ну, или хотя бы быть адекватными. То нэрми в Меве топали под флагами хаоса. Или я не знала принципов, которыми они руководствовались, или, что вероятней, у них их, действительно, просто не было. Жесть! Сумасшедший дом!

Всё это сильно нервировало. Даже кайф от постоянного присутствия и доступности Криса как-то притух. Да и сам он как-то сник.

Кассандра взялась помочь мне адаптировать его в обществе САП. Её муж ежедневно появлялся в нашем доме, давал Крису какие-то книги, фильмы, беседовал, выводил в общество, обучая правильному поведению в трансляции. Со следующей недели моего домашнего хищника записали на курсы местного язык. Лингвцуе. Я разумно возразила "на черта?". Если на Парде и Ажурдае хотя бы на улице частенько слышна речь на этом лингвцуе, официальные церемонии и мероприятия ведутся на нём, хотя и с транслируемым в отдельный канал переводом на межпланетный, то здесь, на Фриде, встретить говорящих на лингвцуе, было сравнимо со встречей динозавра. Да и все мероприятия, наоборот, велись на межпланетном, с трансляцией перевода на местный. Кассандра на всё это хмыкнула, что, собственно, она живёт в САП более пятнадцати лет и тоже на лингвцуе знает буквально несколько фраз. Но она же не рейтинговый мужчина.

В этом была вся загвоздка. Для САП Крис был представлен не просто мужчиной, а рейтинговым, пусть и инопланетного рода. А значит, спрос с него десятерной, как с ангела.

Крис вроде прилежно занимался, дядю слушал, задания его, хоть и нехотя, делал, но сам при этом как будто тускнел. И это тоже меня нервировало. Даже бесило. Ну, не ребёнок ведь! Понимал же, во что лезет! Знал, что поедет со мной в САП, что будет необходимо и очень важно придерживаться местных правил. Ни словом не возразил! И что теперь? Сложно научиться в трансляции говорить правильные слова и в глаза не смотреть?! Я же научилась.

Апофеозом этого всего стал скандал. Я заехала днём на обед домой. Без стука вломилась к Крису, мечтая вытащить его в классный ресторанчик, и застала охренительный натюрморт. Мой законный муж валялся на постели полуголый, в одних шёлковых пижамных штанах, а с экрана видеосвязи на всё это облизывалась стерва Карил! Меня прорвало. Я высказывалась долго и эмоционально, хотя суть можно было передать и одним словом: "Шлюха!".

Крис пожимал плечами:

– Прости, детка. Я не думал, что тебя это настолько расстроит. Это же просто болтовня...

Не думал? Он думал, что я буду спокойно смотреть? Улыбнусь и скажу "привет, Карил"? "Как тебе мой голый муж? Ах да, ты, конечно, видела его и более голым. И видела и трахала во всех позах!" Он думал, я порадуюсь?

Резко развернувшись, я вышла из комнаты. Напряжение сказывалось. Меня трясло. Разум сигнализировал, что нужно срочно себя нейтрализовать. Как-то успокоиться, эмоции не оставляли такой возможности.

В своей комнате я с размаху плюхнулась на диван. Это всё нервы. Ну, что я не знала, кого беру? Что разоралась? Крис – шлюха, новость-то какая! Нервы! И чего тебе, Джесс, не сиделось в младших партнёрах на маминых поделках? Сейчас бы вела светские беседы и неспешно подсчитывала прибыль. И психика была бы в полном порядке! Захотелось идти дальше... Хотя нет! Маман же с катушек слетела. Я бы всё равно нервничала.

И что делать? Я развернула к себе планшет, и запаролила для Криса видеосвязь. Стало немного легче. Чуть-чуть. Проблемы это не решало. Но давало хотя бы иллюзию решения.

В дверь вежливо постучали, и на пороге, решительно, появился Райсель. Чёрт! Мой Ангел опять был в гневе. Он старательно сдерживал эмоции, но я уже видела раньше такие вот сжатые губы и этот самоотверженный блеск в глазах. Он опять собирался защищать то, что считал правильным, даже если это расходится с моим мнением. Это САП, детка! Тут нельзя орать на мужа, даже если он шлюха! Тут, вообще, нельзя орать! Хочешь поорать – езжай в Меву. Потом возвращайся сюда и веди себя прилично.

– Прости. Я не сдержалась! Мне не стоило выражать свои эмоции так громко. Я уже сожалею о случившемся и подумаю, как сделать, чтобы такое не повторилось.

Мой ангел дослушал мою спешную оправдательную речь до конца, кивнул, что-то взвесил для себя и произнёс абсолютно спокойно и приветливо, совсем не с теми эмоциями, что плескались у него в глазах:

– Транспортник Джессика, позвольте я всё-таки войду.

Я махнула, приглашая. Удивительно, но мой ангел перестроился на новое обращение буквально моментально. Он ни разу не оговорился и даже не сделал паузы. Просто в какой-то момент я вспомнила о том, что уже могу требовать к себе обращения не как наёмный управляющий, а как собственник бизнеса, и изменила этот параметр на своей странице. Уже вечером Райсель без запинки обращался ко мне "транспортник". Странное местное слово, но меня устраивало, что оно означало.

– Да, проходи.

Он присел напротив меня, явно, подбирая слова. Я не дала ему собраться:

– Я ещё что-то сделала неправильно?

Во взгляде мальчишки мелькнула растерянность. Да, САП не любит признавать свои ошибки, да ещё вот так в лоб. Но эту его черту я лично считаю глупостью.

– Транспортник Джессика, обязательно ли нужно при ваших разногласиях, лишать Крисара чести?

Наверное, теперь я удивлённо захлопала глазами:

– Объясни понятнее, я не уверена, что понимаю тебя.

– Я не хочу вникать в детали вашего спора. Наверное, раз вы так говорите, он совершил что-то некультурное. И по поводу громкости разговора, вы уже сами заметили. Но поступок – это не сам человек. Когда человеку указывают на его поступки и дают возможность сохранить честь, он исправляется и остаётся собой. Если же растоптать честь... Транспортник Джессика, цветок, втоптанный в грязь, не будет прекрасен. А это ваш цветок. Неужели вы хотите лишить его красоты?

Витиеватая речь ангела требовала в моей больной голове, как минимум, перевода. Я не довольна поступком Криса. Да, я не довольна, что он, как шлюха, до сих пор общается со своими бывшими любовницами. Я втоптала его в грязь? Ну... да, я довольно эмоционально объяснила ему, кто он есть. А что я должна была делать?! Молчать?!

– Райсель, чтобы я окончательно поняла тебя, а как правильно я должна была поступить, будучи не довольна действиями Криса? Что я должна была делать, кроме как говорить потише?

Мой мальчик пожал плечами:

– Указать на то, что именно в его действиях было неправильно. Указать, как нужно было действовать правильно. Подчеркнуть его высокий статус и вашу уверенность в его способности этот статус поддерживать. Ну, и потом, когда он проявит правильное поведение, подчеркнуть, что вы были правы, говоря, что эти качества в нём есть.

Ээээ... Указать, что не правильно болтать с бывшими любовницами в полуголом виде? А это не понятно?! Не ясно, что нужно одеваться, а лучше, вообще, с ними не общаться?! Указать правильное поведение? Ну, тут сложней. Наверное, ему стоит оставить в контакт-листе только тех друзей, которые имеют с ним общие интересы, а не одно только желание заполучить его в свою постель. Найти друзей, с которыми можно хотя бы разговаривать одетым! Выразить свою уверенность, что он это может? Не уверена... но выразить и не значит верить. Для моего сегодняшнего состояния эта задачка слишком сложная!

– Райсель, я поняла тебя... Но мне нужно всё обдумать. Я сейчас чересчур переполнена эмоциями и... если позволишь, я потом всё это хорошенько обмозгую.

Мой ангел поднялся, кивнув. Иногда мне казалось, что во всей этой стремительной скачке, он единственный из нас всех сохраняет спокойствие и хладнокровие. Я лавирую в потоке, Крис с Маркусом в нём просто болтаются, куда выкинет, а Райсель остаётся маленьким горным утёсом, маяком, незыблемым и определённым.

– Просто помните, он отдал вам себя целиком и полностью. Растоптав его, вы сделаете себя владелицей растоптанного мужчины. Простите, что напоминаю вам об этом. Мне просто показалось, что, будучи сильно увлечённой сейчас бизнесом, в котором вы столь талантливы и успешны, вы немного упустили это из виду.