Текст книги "Выстрел рикошетом (СИ)"

Автор книги: Ольга Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Глава 37. Обречённые на любовь

Джессика:

Мой партнёр и инвестор встала. Жесты её были размашисты, и попадись под них хоть немного хрупкий предмет, он разлетелся бы вдребезги:

– Как ты могла так её подставить?! Как вы обе так могли подставить хрупкую женщину?! Ты и Темай – воины! Неважно, насколько каждая из вас сильна телом или оружием – вы воины по способу мышления, это ваш выбор, вы прорубаете свой путь сами! Но твоя мать... она – женщина! Нежный цветок, наполняющий этот мир настоящим чудом одним своим существованием. Ты обязана защищать её! Оберегать!

Вообще, в нашей жизни были моменты, когда я бы сильно поспорила, что маман – хрупкий нежный цветок. Но сейчас я кивала, согласная на всё.

– Зачем ты влезла в это?!

Я поджала губы, подбирая слова:

– Моя совесть требовала этого! Я понимаю, что ничего не смыслю в делах Мевы, и разумно было бы не вмешиваться. Но я была лично знакома с этим парнем, и мои принципы не позволяли так просто отправить его на смерть.

Звучало излишне пафосно. Но... Я уже понимала, что падаю не на камни! Первая драконов, воительница Ника, действительно, была великим миротворцем.

Она развернулась, с силой вбивая кулак в резную панель стены. По панели пошли трещины, и два небольших фрагмента осыпались на пол:

– Да. Тебе стоит учиться разбираться в течениях Мевы. Несмотря на кровь, ты рождена воительницей. В тебе есть принципы и храбрость. Ты не сможешь уйти с этого пути. Ты не будешь махать кулаками на рингах, но ты будешь водить корабли и отдавать приказы опытным капитанам. Просто ты должна помнить, что рядом с тобой есть женщины, рождённые для другого, их нужно оберегать. Лили...

Я, наконец, поняла, как можно охарактеризовать отношение Ники к моей матери. Она была в некотором смысле... влюблена в неё. Восторженная почитательница. Восхищённая рядом. Обожательница. Маркусу повезло. Скорее всего, если бы не эта любовь, летели бы наши головы.

Ника села в кресло, успокаиваясь:

– Джессика, я бы хотела научить тебя плавать в водах Мевы. Иметь возможность удержать от ошибок. Но для этого мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Обещаю, что не причиню вреда тебе и твоей семье, если ты впредь будешь со мной честна. Заранее честна, а не когда уже всё в огне!

Она смотрела мне прямо в глаза. "Не причиню вреда" – от первого меча драконов – это очень много! Мне последние дни везёт на покровителей. "Научить" – неимоверно много! Я упала не на камни! Я упала в сильные руки учителя, о котором могла только мечтать.

Инструкции Даниэллы были просты: обратиться к Армариакке.

– Я думала у Маркуса проблемы с Драконами.

– Угроза идёт от драконов, но корень проблемы находится в голове этого мальчика. Армариакка – хранительница Истины крупнейшей школы мастеров Ар. Маг, которому подчиняются сильнейшие из магов, работающих с сознанием. Как хочешь, но донеси до неё, что этот мужчина принадлежит твоей семье и никому другому никогда принадлежать не будет. То, что Армариакка с тобой работает, говорит, что ты вызываешь у неё симпатию. Она может потребовать что-то в оплату, но если дело касается лично тебя, её партнёра – не откажет. Договорись. Пусть она излечит мальчика. Как только корень проблемы будет извлечён, я уберу его имя из списка врагов драконов.

Армариакка, выслушав меня, вопросительно приподняла бровь:

– Корень проблемы в голове? И сделать могут только мои мастера? Ника в этом уверена?

Я кивнула.

– Что, вообще, это за мальчик? Хотя, лучше, я узнаю это у Ники.

Вечером она прислала сообщение, что нужный мне мастер прибудет на Хаш-4, что всего в двух часах от Вебека, через три дня. Мне позвонят.

Дальше были переговоры с маман, убеждение их с Маркусом прибыть на Хаш-4 и позволить этому неолетанскому мастеру почистить лишнее в голове Маркуса.

– Лили, он просто стал свидетелем чего-то, что не должен был видеть. Но я нашла решение. Ему лишь немного сотрут память, и более никто не станет желать его смерти. Ты только почувствуй разницу: немного событий из памяти или жизнь. Его жизнь, твоя, ребёнка.

Маман долго сомневалась, но, в конце концов, согласилась. Маркус согласился сразу, сказал, что "было бы круто это забыть".

На Вебек мы опять летели втроём. Крис хотел увидеть друзей. А Райсель, хоть и наскипидарено наворачивал круги вокруг своей всё ещё не дописанной картины, на предложение оставить его на Фриде выпучил глаза:

– Транспортник Джессика, я несовершеннолетний! Даже если вы сами не считаете меня таковым, закон не позволяет вам оставить меня в доме одного, без взрослых. А возвращение в дом матери... – он немного смутился, – даже и на несколько дней, плохо скажется на моём положении в обществе.

День с утра выдался суматошный. В Вебекском офисе нашлась целая гора срочных дел, которые просто лежали и ждали меня. Тем более что остановились мы опять в пентхаусе гостиничного центра, собственно, несколькими этажами выше этого офиса.

Часов в десять позвонила лично Армариакка:

– Мы прибудем в назначенное место около трёх по Вебеку. У меня яхта, типа премиум люкс XL, полагаю, там ее будет не с кем спутать.

В одиннадцать я забрала небольшую сумку с вещами первой необходимости и махнула моим мужьям, что буду, наверное, через сутки. Вернее, махнула Крису, Райсель, с утра вдохновлённый этим своим скипидаром, улетел в мастерскую, что-то там обсудить с каким-то там мастером по выдувке стекла.

Через полчаса выяснилось, что корабль, на котором я собиралась добраться до Харша, не сможет там сесть, потому как на этот маршрут выпушен полугрузовой увалень, способный причалить лишь в орбитальных портах. Пришлось искать другую попутку.

Другой корабль нашёлся в графике через полтора часа. Там с моделью судна было всё "ок", и его модуль мог опустить меня хоть на безжизненный метеорит двадцати метров в диаметре. Задержка тоже была не принципиальна, я всё равно успевала. Просто образовался лишний час времени, который нужно было чем-то занять.

Минут двадцать я провозилась с бумагами, потом решила поплавать. Хорошо иметь офис в бывшем гостиничном комплексе, да ещё и жить в самом шикарном номере этого самого комплекса. Бассейн на крыше второй секции функционировал. Видимо, Элли тоже была не прочь поплавать в середине рабочего дня. Нужно было только подняться в номер и нарыть купальник.

Лифт остановился на уровне пентхауса, мелодично дзынкнул и начал медленно открывать двери. Из номера хлынула музыка. Что-то ритмичное, совсем современное, по крайне мере, я ещё эту композицию не слышала.

Я шагнула в номер. Все двери на балкон были распахнуты, и ветер, который всегда существует на такой высоте, самозабвенно трепал лёгкие шторы. Возле панорамного окна, около ажурного стеклянного столика, был опрокинут один из стульев. А у толстой белой колонны с тонкой лепниной, отделявшей обеденную зону от зоны гостиной, мой Крис увлечённо кого-то прижимал к стене. Прижимаемое тело не сопротивлялось, а, наоборот, активненько шарило по голой спине Криса и запускало руки в его уже, видимо, расстёгнутые штаны.

– Кхым – кхым!

Они остановились. Крис отскочил, и я узнала... второго... парня. Даймуан Рахель. Скрипач, года три назад пославший к чертям всё своё именитое семейство и сваливший жить на яхту. До этого он учился вместе с нами в университете. И я частенько видела его в компании друзей Криса. В принципе, и после тоже видела. Крис продолжал с ним общаться. И даже как-то таскал меня на вечеринку, которую устраивал на корыте Даймуана. Скрипач был и на нашей свадьбе.

– Вы бы хоть подождали, когда я с планеты улечу, или служку какого на стрёме поставили.

Абсолютно на автомате я прошла в кабинет, забрала со стола первые попавшиеся бумаги и двинула обратно к лифту. Купаться уже не хотелось, хотелось поскорей уйти, но так чтобы это не выглядело, что я тупо сбегаю. Крис стоял бледный. Даймуан старательно натягивал штаны и тоже спокойствием не светился. А мне каково?! Только показывать я это не собираюсь.

– Воздавать буду по возвращению. Чтобы, когда вернусь, оба были здесь. Развлекайтесь!

Лифт закрыл двери и двинулся обратно вниз. В руках у меня были неизвестно какие бумаги. В груди стоял ком, твёрдый и гадкий.

Яхту Армариакки я, действительно, узнала без подсказок. Зеркальная красавица на полуразрушенной площади, которую по нелепой случайности назвали космопортом Харш-4.

Мастера звали Арсе. Такая же высоченная, как сама Армариакка, спокойная и немногословная.

Яхта маман, если бы не явление Армариакки, тоже для этого места смотрелась дороговато. А я даже не удосужилась как-то раньше узнать, что за корабль она себе купила для путешествия.

Лили смотрела на обеих неолетанок настороженно, поджав губы, так, будто собирается драться. Армариакка не замечала этого, рассматривая обстановку. Посмотреть, конечно, было что. Если маман творит в каком-то помещении такой срок, то всё помещение уже давно, само по себе, является произведением её искусства.

Арсе же сразу вычленила Маркуса:

– А вот кто у нас тут! – она подошла ближе. Внимательно заглядывая в глаза парня. Щёлкнула пальцами у одного виска, у другого, потом, не поворачиваясь, обратилась к Армариакке.

– Кто его так?

Та ответила, тоже не отрываясь от живописи на стенах.

– Драконы возили его к Нитенице. Хотели знать правду.

Арсе поджала губы, явно, выражая негодование таким фактом. Потом осмотрелась, обнаружила дверь в каюту и направилась туда. Маркус потопал следом, как привязанный.

Лили пыталась броситься вслед, но Армариакка поймала её за руку, остановив:

– Не стоит мешать. Она не сделает ему ничего плохого, наоборот – полечит. И ревность тоже излишняя, Арсе воздействует на расстоянии, ей совсем не нужно прикасаться к твоему мужчине. Всё будет хорошо. Она доктор, который ему сейчас жизненно необходим.

Дальше были долгие два часа, когда мы сидели в кают-компании и вдвоём пытались отвлечь маман от переживаний. Армариакка рассказывала о своих маленьких детях – "Три дочки и сын, друг за другом, с разницей всего в два месяца в сумме". Я рассказывала, что коллекция маман, выпущенная в Меве, кажется, нашла своих почитателей, продажи пошли вверх. Потом Армариакка добралась до склада подлинников картин, нарисованных Лили за последнее время. Долго восхищалась и даже выпросила три штуки, причём настояв на том, что заплатит. Все три картины были с Маркусом. Армариакка попросила автографы от маман на их обороте и пообещала, что, конечно, эти шедевры никто не увидит, пока драконы официально не снимут с Маркуса обвинений.

Примерно на этом моменте Арсе закончила. Она вышла из каюты, наклоняя голову, чтобы поднырнуть в проём не предназначенный для роста неолетанки:

– Лили, вашему мальчику очень пойдёт на пользу, если вы сейчас слегка его приласкаете.

Когда маман скрылась за дверью каюты, она села рядом с нами, вздохнув:

– Нитеница – сильный мастер, но и блоки не были рассчитаны на то, чтобы их вскрывала не та, кто ставил. Её работа порвала мальчишке статусы реального и вымышленного. Болотница, конечно, подстраховалась, поставила якорь реального на любимую женщину. Но проблема в том, что у мальчика некоторое время не было такой женщины. Никакой не было! Он готов был признать любимой любую, которая взяла бы его в постель.

Мне почему-то сразу вспомнилось, как ещё в моей квартире в Сап Маркус, еле стоящий на ногах, пытался меня соблазнить. Это был блок? Программа, необходимая для чего-то там?

Армариакка спокойно продолжала рассматривать картины:

– Ты собрала его?

– Да, хранительница.

– Чем закрыла дыру?

Арсе пожала плечами:

– Любовью к этой художнице. Лет тридцать-сорок он будет нуждаться в ней, как в воздухе.

Арсе повернулась ко мне, проверяя, услышала ли я сказанное. Я, на всякий случай, кивнула, спросив:

– А потом?

– Потом, теоретически, станет нормальным свободномыслящим человеком, хотя любить, скорее всего, не перестанет.

– А тридцать лет?

Арсе покосилась на меня, видимо, заподозрив в особой тупости:

– Он не сможет её разлюбить, не сможет жить отдельно от неё, не сможет, в принципе, жить, если она вдруг пожелает его бросить. Он постарается быть всегда рядом, радовать её, нравиться ей. Что бы она ни сделала, его мир будет крутиться вокруг неё. Это блок, спасающий его разум от разрушения. Пока он может называть её своей любимой женщиной – его разум цел.

Я выдохнула, взвешивая сказанное. Маркус будет безумно влюблён в маман, как минимум, тридцать лет? Ну... по-моему, ничего плохого в этом нет. Будет первым мужчиной, который не сбежит от неё сам, аж целых тридцать лет. Пока рекорд был чуть больше двадцати месяцев. Только...

– Вы только Лили не говорите, что это блок. Скажите, что просто увидели, что он сильно её любит. Или, вообще, ничего не говорите.

Арсе помотала головой:

– Если она его прогонит, его не спасёт ни один доктор. Месяц, два, и его разум просто рассыплется.

– Я понимаю. Но я буду рядом и прослежу. И... не знаю, как Маркусу, а Лили лучше думать, что это просто любовь. Она не переносит несвободы.

Мастер несколько мгновений смотрела на меня внимательно, а потом всё-таки кивнула, соглашаясь:

– Пусть будет так. Мальчику я тоже сказала, что это любовь.

Ждать маман мы не стали. Я нарисовала ей на пульте управления, что позвоню, и активировала автоматику закрыть за нами люки. Армариакка любезно предложила подкинуть меня до Вебека. Её яхта могла преодолеть это расстояние всего за пятьдесят минут.

Уже на борту, пока она с азартом сама выводила яхту на вектор взлёта, Арсе спросила:

– Джессика, ты выглядишь женщиной, у которой не всё хорошо. Что-то случилось?

Я постаралась изобразить непринуждённую улыбку.

– Ерунда. С мужем с утра слегка поругалась.

Она понимающе кивнула:

– Бывает. Хочешь совет?

Я сомнительно пожала плечами. Рассказывать, пусть даже крутому специалисту – типа психологу, что мне с утра изменили с мужиком, совсем не хотелось, а не зная подробностей моей личной жизни, как можно дать совет?

Но она, видимо, восприняла это, как согласие:

– Знаешь, что самое главное надо знать про мужчину?

Я помотала головой:

– Нет.

– Что твой мужчина – это не симпатичная мордашка, не сексуальное тело, не темперамент, который он проявляет в постели, не характер, не цели и мечты, которые роятся в его голове, не его дурные привычки, культурные особенности и прочие сложности мировосприятия. Он – всё это вместе! Одним комплектом, из которого нельзя ничего убрать. И ты или берёшь этот комплект целиком, или так же целиком выбрасываешь его из своей жизни, тем самым отдавая другой.

Она усмехнулась:

– Если мешающих единиц в наборе, буквально, одна-две, то магия Ар умеет исправлять некоторые детали комплекта.

Армариакка за штурвалом хмыкнула:

– Да, магия Ар умеет менять кусочки набора. Но если изменить составляющие, будет ли это ещё тот самый человек, которого ты желаешь видеть рядом с собой?

Она обернулась, будто удостовериться, что я услышала её фразу, и снова вернулась к мониторам.

В орбитальном порту Вебека была толпа народа. Сразу три больших корабля выплёскивали пассажиров и грузы. Модули на планету мелькали один за другим, но длинный хвост очереди всё равно тянулся через весь зал. Впрочем, я никуда и не торопилась.

Я сидела в кафе в зоне прилёта, за стёклами иллюминатора кружился зелёно-жёлтый Вебек. А мне надо было обязательно решить до того, как снова ступлю на его поверхность, что же я собираюсь делать.

Я же всегда знала, что Крис шлюха. Что этот парень спит со всем, что движется не по нужде, не для того, чтобы получить какие-то блага, хотя и это тоже, а просто потому, что он так устроен.

И я ни на секунду не поверила в ту его фразу у меня дома: "Я могу быть верным". Не может! Знаю, что не может, и тогда знала!

Тогда, собственно, в чём вопрос? Я ревную его к скрипачу? Нет! Мне обидно, что меня променяли на этого недоделанного Робинзона. Но он мне – не соперник. Он, вообще, никто. Его собственный род не вступится за него, даже если завтра его яхта вдруг утонет прямо в порту с владельцем и всем скарбом. Он никому не нужен! Ну, кроме Криса... мне вдруг вспомнилось, как года два назад Крис просил меня помочь изъять из оборота гостиницы некоторую сумму, так чтобы этого нельзя было никак обнаружить. Сумма предназначалась Даймуану, чинить что-то там на яхте. Тогда я не придала этому значения. В принципе, и так было понятно, что Кэдели не одобряет общение наследников с такими, как Даймуан, бросившими свой род.

Чёрт! Я сделала глоток кофе. Он оказался уже совсем холодный. И что мне теперь делать? Любая бы из моих знакомых по университету в такой ситуации уже к вечеру была бы разведена. Интересно, Ардуан знал об этой интрижке, настаивая на имперском браке? Хотя нет, не знал. Как минимум, не знал, что это Даймуан. Он же даже Яна подозревал.

А что полагается делать ведущему супругу в имперском браке в этой ситуации? Выпороть? Запереть? А смысл? Мужчина, говорят, поставляется комплектом, атрибут "шлюха" никуда не денется. Интересно, какие мужчины у Арсе? У Армариакки, конечно, самый экстремальный вариант, с ножами и демоническим взглядом...

Принять или отдать другой... Другой отдать не могу! Даже не потому, что брак имперский, просто... ну, может, в моей жизни быть что-то не подчинённое логике?! И вообще... я уже привыкла, что это моё. Не то чтобы совсем единолично моё... но всегда под рукой. Захотела, позвонила, спросила обороты за прошлую неделю, поохала, сказала "сейчас приеду"...

Мне почему-то вспомнились откровения Армариакки под "ядовитое" вино: "Летишь по жизни и вдруг замечаешь, что шаг назад было что-то очень важное...". Очень созвучно мне. Лететь и замечать, уже когда проскочила. Я никогда не бегала за Крисом. Целые армии длинноногих моделей бегали. А я просто помогала ему с экзаменами – отчётами – работой. Когда хотела, звонила и помогала. Всё остальное складывалось само: он исправно платил и переплачивал собой, он сам звонил, когда нужна была помощь, сам приходил первым после ссоры...

Если быть честной, я же реально была уверенна где-то глубоко внутри, что так будет всегда! Что, даже если в какой-то момент отец найдёт Крису жену, какую-нибудь родовитую мышь, как у его брата, от меня этот парень никуда не денется. Нет, ну а куда он денется, ни черта не понимая в том, что делает?!

Вот эта собственная мысль будто ударила меня. Вот ведь чёрт! А я, оказывается, собиралась спать с женатым мужиком и абсолютно не чувствовала за собой никакой вины. Вот срань! И ведь все эти "Карел", скорее всего, точно так же думают, стервы крашенные!

Хотя проблема не в них. Именно сейчас проблема в скрипаче... Вот, если бы утром я нашла там Карел, всё было бы просто и понятно. Я бы не перебирала в шоке ножками, пытаясь скорее смыться. Я бы рвала и метала! Выкинула бы её с охраной, хорошенько избив за нарушение границ частной собственности, а потом ещё и по судам погоняла за незаконное пользование моим имуществом. С условиями нашего брака измену можно, скорее всего, под статью равную угону корабля подтянуть? Да, что-нибудь в этом ключе. И плевать бы мне было на то, как всё это выглядит со стороны! Карел – фигура на доске, с неё можно спрашивать... А что делать со скрипачом?

Я, наконец, встала. Подошла к терминалу спусковых модулей и взяла билет. Потом набрала своего начальника охраны местного отделения.

– Мне нужно один личный вопрос решить, без шума. Возможно, нажать немного на человека, склонить, как говорится, к правильному решению. Да... запиши имя... Даймуан Рахель. Живёт на яхте "Мелодия", скорее всего, она стоит у старого порта, в клубе Сайла. Никакого шума. Просто нажать. Чисто деловой вопрос.

Темай:

Хаинь нашла меня через несколько дней на так называемых "пьяных рингах" в Кострах. Боях, которые не давали рангов и титулов, не считались в общем зачёте для спортсменов любого типа, не учитывались в любых таблицах. Ринги у центрального храма Мевы. Сюда можно было выйти пьяной или раненой, сбросив всю броню или, наоборот, захватив на ринг дубину. Это были бои без правил, просто во имя Хаоса. Хаинь смотрела на меня с некоторой укоризной:

– Тебе не кажется, что ты немного не в том состоянии, чтобы драться?

Я отмахнулась:

– Я трезва и запрограммировала хаут на броню в области живота.

Моя эдза скептически осматривалась вокруг. Она не любила это место. Я не стала её ждать, снова двинувшись к освободившемуся рингу. Трибуны, завидев это, жадно завопили, желающие выступить против меня рванули с мест, стремясь успеть ворваться в круг первыми. Каждой женщине здесь хотелось попробовать свои силы против чемпионки Драконов. А мне было всё равно, кто будет противницей. Тщеславная девчонка, ликующая уже от того, что вышла со мной на ринг, или матёрая пиратка, из тех чей стиль пестрит обманными приёмами, и кто, вообще, никогда не выходит на официальные ринги. Всё равно! В любом случае, играли барабаны. В любом случае, в крови плескалась жизнь, сила... Мева! Грудь расправлялась, вдыхая её свободу. Из головы вылетали все эти кислые приторные мелочи о том, как надо...

Хаинь встречала меня полотенцем:

– Ты сломала ей руку.

– Тут за углом работает медцентр.

Моя эдза усмехнулась:

– Вообще, мне нравится смотреть на тебя, когда ты такая. Поговори со мной. Сделай перерыв на полчаса, я хочу чаю и креветок, раз уж забралась в это место. На верхних террасах, насколько помню, был неплохой ресторан.

Она с наслаждением грызла свою перчёную гадость, небрежно наблюдая за боями внизу:

– Как долго ты собираешься тут отдыхать?

Я отвернулась. Не хотелось думать. Не хотелось решать. Не хотелось ничего!

– Не знаю... недолго!

Хаинь некоторое время смотрела на меня внимательно, даже казалось с какой-то жалостью во взгляде. Потом встрепенулась:

– Кстати. Мы тут придумали залп по Морене. Она будет по уши в грязи!

По Морене?

– Я давала обещание не портить её имидж среди неолетанок.

Эдза усмехнулась:

– Я помню. Но кроме неолетанок, есть ещё масса разных сообществ. И в их глазах ты её имидж блюсти не обещала.

Я с сомнением взяла попробовать из её тарелки одну креветку:

– Рассказывай!

– Ммм! – Хаинь выудила из кармана коммуникатор. – Залп состоит из двух видео отрезков. Вот один из них. – На экране были Морена в офисной одежде и мужчина, вида ангела. Жесты приветствия, а потом Морена ловко подхватывает его руку и, кажется, целует. С этого ракурса было не понятно. Мужчина был удивлён, но не возмущался. Видео отрезок был зациклен.

Хаинь закинула в рот очередную креветку:

– Это вырезка с абсолютно официальной трансляции из офиса Армариакка-порталс, чуть более месяца давности. Любой сканер подтвердит подлинность этого отрезка и укажет время и место трансляции. А вот это – она включила другое видео – типа снято в тот же день внутренними камерами наблюдения.

На экране Морена прижимала этого самого ангела к стенке, тискала, целовала. Мужчина сопротивлялся, потом сдавался. После чего она, подхватив его на руки, уходила из-под камеры.

– Это реальная запись?

– Нет, это графика. Но очень качественная, ни один сканер не признает её рисованной.

– Но она не с официальной трансляции.

Хаинь кивнула:

– Да. Но здесь хватит и сомнений. Тем более мужчина в тот день не ночевал дома. Остался работать на всю ночь.

– Рейтинговый мужчина работает ночью?

– Да, Армариакка обошла ограничения. Поставила в офисе камеры для быстрого сна, безвременники с едой, круглосуточный доступ в бассейн для сотрудников. Комиссии отступили, признавая, что её сотрудники могут работать по любому графику, в том числе мужчины. У этого парня и раньше случались ночи на работе.

– А камеры в офисе? Свидетели? Если эта запись правдива, и Морена совратила работника-ангела, он должен спать до утра, то есть отсутствовать на всех камерах.

– Его никто не видел. А камеры... запись на них полностью идентична записи двухлетней давности – это легко подтвердят сканеры. Её легко выставить подложной.

– Ты подменила запись трансляции офиса?

– Нет, архива. У Морены такие записи через два года уходят в архив. Вот ту запись мне и подменили.

Я откинулась на спинку стула, задумавшись:

– Кто он? Это же не просто какой-то работник? Я тебя знаю!

Хаинь хмыкнула ухмыляясь:

– Фале Малейнан дома Верное дело, юрисконсульт в корпорации Армариакки уже четыре года.

– О доме Верное дело я даже никогда не слышала, значит, его жена пешка. Кто его мать?

– Бройниса дома Справедливое решение. Адвокат, довольно скандальный в одном из районов Ажюрдаи.

– То есть тоже никто. Мать его матери?

Хаинь хитро усмехнулась:

– Бармильса дома Корона мира!

– Стрела? Он внук первой Королей?

– Да, "идущей впереди и вздымающей знамя Королей". И, сдаётся мне, она злопамятна!

– Чёрт, Хаинь, когда ты успела?

Она вдруг потянулась и лизнула меня в нос:

– Ну, я же знаю, что тебе захочется ответить это стерве! Я забочусь о тебе!

Джессика:

Крис спал. Над Вебеком только-только поднимался рассвет, и первые солнечные лучи выхватывали яркие полосы на его груди и раскиданных по подушке волосах. Я сидела на краю нашей кровати и просто смотрела на него. Он чертовски красив. Меня всегда поражал и восхищал этот факт. Вот лично мне, чтобы получиться на фотографии более-менее, нужно обратить внимание на свою позу, мимику и придать им какой-то художественный вид. Крис в этом никогда не нуждался. Он всегда в любой момент времени выглядел охренительно сексуально. И с похмелья, и потный, после секса, и вот как сейчас – спящий.

Хотя всё-таки главным в нём было не это. В моей жизни было достаточно красивых мужчин. Особенно после того, как закончила учёбу, и бизнес пошёл в гору. Но ни один из них Крису в подмётки не годился. По каким критериям? По внутренним ощущениям! Но если всё-таки попытаться объяснить... Крис это, по умолчанию, лоск. Шик – в любое время, в любом действии, позе, жесте. До последнего штриха одежды, до последней фразы, интонации. А ещё он никогда не ноет. Не жалуется, не рассказывает, что что-то плохо... Любое, самое катастрофическое происшествие в речи Криса звучит коротко и с интонацией: "Это не важно, Детка". Он не умеет жаловаться...

Почему-то вспомнились нотации Райселя насчёт цветка, который не стоит ломать. Не стоит! Только как решить всё это, не ломая? Фиг с ним, я согласна пойти на уступки и взять этого парня вместе с его недостатками, но только не так, чтобы весь Вебек в постель.

Я погладила Криса по щеке. К утру он становится колючим. Хотя на нём и утренняя щетина выглядит секси.

Он, не открывая глаз, улыбнулся, потянулся, неспешно так, потом слегка приоткрыл один глаз, как кот отпускающий дремоту, нехотя, потом распахнул глаза полностью, и во взгляде мелькнула настороженность.

– Детка?!

Я не стала ничего говорить. Наклонилась, касаясь губами его губ, пробуя их на вкус, наслаждаясь этим вкусом. Мгновение спустя он мне ответил. Он чертовски классно целуется. Мне не попадался ни один мужчина, который умеет так целоваться. Синхронно с биением моего сердца, с моим дыханием, со вспышками огня в моей груди. И, наверное, если подумать, он никогда бы этому не научился, если бы увлекался целибатом, как Райсель. Чёрт, почему всё так сложно?!

Я углубила поцелуй. Моему хищнику не требовалось дополнительных приглашений. Одна его ладонь легла на моё бедро, вторая на затылок: сильно, нежно, без компромиссов. Каждым движением именно там, где надо, именно с той силой и с той яростью, как горело в груди... опрокидывая меня на спину, собирая поцелуями с шеи последнюю способность мыслить... выгибая...

Вот почему я должна отказаться от этого всего? Отдать? Добровольно оставить то, что даёт мне столько... энергии? Не знаю чего, но мне это нужно! Только потому, что он шлюха и спит вдобавок с половиной моих знакомых?! А чёрта с два! К дьяволу логику! И скрипача тоже к дьяволу! Мне плевать! Вот в такие моменты, вообще, плевать... наверное.

Потом мы валялись на кровати. Крис подушечками пальцев вырисовывал что-то на моей спине, а я, развалившись на его груди убитым ёжиком, собирала себя из осколков. Он улыбался. Он всегда улыбается с видом победителя, ну или мастера, когда я после оргазма выпадаю из реальности от слова абсолютно. Хищник!

Я перевернулась на спину. Мыслями возвращаясь в "здесь и сейчас". Оглядывая комнату. Фиксируя мою сумку, брошенную у двери. Его шёлковый халат, аккуратно приготовленный на вешалке в ванной...

– А где Даймуан?

Крис усмехнулся:

– Детка, только не говори, что ты хотела найти его тут, в нашей постели! Ему приготовили номер этажом ниже.

Улыбка постепенно погасла на лице Криса:

– Не наказывай его. Я сам его позвал... он-то тут причём?

Я перекатилась на бок, подпирая голову руками, разглядывая его:

– Ты собираешься каждую любовницу защищать? Или скрипач на особом счету?

Мне ответили улыбкой сарказма:

– Детка, у меня никогда не было любовниц, которым бы требовалась защита. Это не мой тип женщин! Тем более я уже определился с выбором, – он подвинулся ближе, зависая в одном касании от моих губ. – С тех пор как тогда, на Фриде, я встал перед тобой на колени и просил быть моей женой, ты – единственная женщина, которой позволено меня касаться. Всем остальным – разве что смотреть. Согласись, слабое утешение?!

Я остановила его, прижав палец к его губам, почти коснувшимся моего лица:

– Женщина. К мужчинам это не относится?

Он откатился, небрежно откинувшись на подушках:

– Да, мужчины – это другая статья. Не злись. Я никогда не увлекался ими особенно... Секс, ради зачёта или как мотивация для работника, не считается. А Даймуан просто влюблён в меня. Ни за секс, а просто сам по себе. Нельзя наказывать человека за то, что он влюблён.

Настроение как-то опять совсем испортилось. Даймуан его, значит, не за секс любит. А я за секс? Ну... и за него тоже. Пусть даже в первую очередь за него. Но мне плевать, кто и что об этом думает! Плевать!

Я поднялась с постели.

– Детка?

Не оборачиваясь, направилась в ванную:

– Джесс!

Совсем всё плохо, он вспомнил, как меня зовут...

– Мне надо в душ.

Прохладные струи били в лицо. Ну, и что я буду делать? Есть несколько известных мне способов решения. Первый: открыть календарь, спуститься в офис, нырнуть с головой в работу, сделать что-то значительное, а на всё, что происходит здесь, закрыть глаза. Сделать вид, что не было скрипача. Так обычно действует Лили. Дурацкий способ!

Есть ещё один: сейчас спуститься к завтраку, ухмыляться, взять со всех участников экшена обещание, что больше ни-ни, и типа простить. А улетая с планеты, велеть начальнику охраны утопить скрипача в ближайшем заливе. Это способ для женщин Вебека, моих подруг и однокурсниц. Тех из них, кто до наступления утра откинул бы вариант с разводом. Вполне действенный. Можно быть милой. Улыбаться. Открыть Крису каналы видеосвязи, но предварительно поставив на них интеллектуальный фильтр, чтобы он просто не мог дозвониться куда не надо. В поездках на Вебек приставить скрытую охрану, чтобы ни одна сомнительная личность к нему близко не подошла. А особо настырных заказывать бандитам Свободных земель. Скорее всего, этот способ сработает, но, на мой вкус, он серьёзно воняет...