Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22

Родители пришли ко мне, когда была рассказана вечерняя сказка для мальчишек в вольном пересказе деда и исполнена песня на ночь устрашающим голосом тем же вокалистом. Я бы от страха уснула поскорее, не приведи Всемилостивый, приснится такое. Анна принесла поднос с чайником и чашками, испеченным днём печеньем, что не успели смести эти проглоты с другом Хосе. Мы чаевничали и разговаривали обо всем том, что я узнала сегодня от Джеральда. Но я сразу сказала, что ещё ничего не говорила ему. И мама решительно ответила:

–Да не очень-то и надо! Раз ты хочешь только с нами, то мы и сами все вместе переедем в теплые края! Как я уже говорила, на небольшой дом и маленькую лавку нам хватит, а твои деньги, Лена, пойдут на образование детей, там тоже хватит.

Отец что-то рванул совсем непечатное, мать махнула рукой и пояснила для меня:

– До сих пор сердится, что его в известность не поставили. Он ведь тебя бы не пустил, сам попёрся бы, увалень старый... отродясь приличным ковбоем не был и подстрелили бы его, как куропатку, в первом же поединке.

Решили так – вне зависимости от согласия или нет Джеральда, мы продаем фактор и переезжаем в теплые края, пока стоит лето, проходимые дороги и тепло. А завтра я поговорю с сенатором. Анна начинает собираться, Фред занимается продажей под нашим с мамой наблюдением. Пока это все займет какое-то время, я успею, если не выздороветь, то хотя бы быть транспортабельный. Джеральд ночевал сегодня в маленьком номере станции дилижансов. Но утром, к завтраку, он уже был у нас. Конечно, он заметил какую-то суету в доме, но дал мне спокойно поесть и потом приступил к расспросам. Как и договаривались с родителями, я ему сразу сказала, что без своих стариков я никуда с ним не поеду, мы лучше сами переедем всей своей семьёй на юг. Если он согласен, чтобы мои родители жили с нами тогда и мы не против него, нам просто нужно будет время привыкнуть к нему.

Как бы там не было, а по сути, он для нас всех чужой человек.

Джеральд был согласен на все, сказал, что Анна и Фред ему очень понравились и что я права, в таком возрасте родители уже должны жить под опекой взрослых детей. А не захотят родители жить с нами в одном доме всегда можно купить дом рядом. Но я должна дать согласие на брак и на усыновление детей, он поедет в Роуздейл и займётся этим сам. Ещё добавил, что в Батон-Руж имеется грязевой курорт, где неплохо бы полечиться родителям. В Вашингтоне мы пробуем не более двух месяцев, пока получит назначение, изучит все положенные документы. У него там имеется служебный особняк, так что я могу не переживать о крыше над головой. А пока он едет в Роуздейл решать вопросы с нашим бракосочетанием, вернётся завтра, чтобы мы не подумали, что он сбежал из-под венца.

После этого сборы пошли вширь и вглубь. Перетряхивалась вся одежда, перебралась вся посуда. Мебель мы решили продавать здесь, вместе со всеми строениями. Вообще, все, что не сможем увезти, продадим. Со всеми зданиями. Сеньор Хесус отправил к зятю верхового нарочного, чтобы тот приехал быстро с деньгами, иначе мы выставим факторию на аукцион. От меня толку особого не было, я только начала сидеть, не заваливаясь в разные стороны. Стоять пока на трясущихся ногах я ещё не рисковала, да и доктор Энтони не рекомендовал, пугал кровотечением. Но мать прибегала то с одной тряпкой, то с другой, советовалась. Часть одежды мальчиков мы оставили Хосе, он был мельче наших пацанов. И лишние игрушки тоже ему.

Отец отмыл фургон, до железнодорожной станции мы с матерью и детьми поедем в нем, а там придется продавать все и фургон, и лошадей. Но Джеральд предложил другой вариант – в том городке он найдет конюшню с платным содержанием животных и фургонов. Все равно в Луизиану придется ехать через эту станцию. Такой вариант устроил меня больше, нежели другие Бандита было жалко до слез. А мамуля, узнав о такой возможности, принялась набивать фургон вещами с удвоенной силой и записывать на листок бумаги каждую мелочь и грозно трясти листом:

– И пусть хоть какая мелочь пропадет! У меня все переписано!

Скоро в фургоне, по словам папани, можно было передвигаться только боком. И он взмолился:

– Анна, солнышко, ну не увезём мы все твои тряпки, даже если фургон обмотаем ими снаружи и коней укутаем!

–Это ты не увзешь, сурово отрезала мама, а у меня все получится!

Наконец, случилось два события, даже три. Приехал зять Хесуса с деньгами за факторию, завтра должен приехать местный пастор и я уже могла стоять, не падая. Насчёт вероисповедания мне было все равно, какой там будет священник пастор или кюре. Я лично вообще православная, а у Елены мать католичка, отец был протестантом. Картеры, как и Джеральд, были протестантами, поэтому я помалкивала. Само таинство брака прошло как-то буднично и серо, я поддерживаемая отцом, полагалась возле кровати под осуждающим взглядом священника мол, куда так торопятся? но запись в церковной книге сделал. Так же, как и запись о признании отцовства на моих детей. Но небольшой "сурпрайз" я все же преподнесла муженьку. Я оставила двойную фамилию себе и детям и теперь мы Картер-Уэндом. А что? Имею право!

Родители выторговал себе ещё неделю на окончательные сборы. Нашу старенькую Добби и корову Ночку выкупил все то же зять смотрителя, сказав, что у него только верховые кони, а за товаром надо ездить на запряжной лошади с телегой. Ну или молоко нужно на всю семью. Кур, набравшись смелости, мать перебила, и их отваривали в дорогу, коптили нещадно, чтобы не испортились. Сварили тушёнку по моему рецепту, тоже в дорогу, отварили мясо и взяли ещё свежего, хоть на сутки, да хватит. У нас только мужиков здоровых двое, да мальчишкам тоже любители мясного. Я мучительно пыталась вспомнить рецепт домашней колбасы, но, вспомнив, поняла, что быстро у нас не получится, поэтому проще плюнуть на это дело.

И меня всерьёз начали мучить подозрения, что груз навален даже на крышу фургона.

Я приставала к отцу с этим вопросом, поскольку доктор не разрешил пока ползать по лестницам, боялся, что разойдется только-только схватившаяся рана. Отец, смеясь, поклялся мне, что не допустит баулов на крыше. Лучше отберёт назад у Хесуса нашу телегу и привяжет сзади к фургону.

Как ни тяни время, но пришел тот день, когда было твердо уже решено: выезжаем завтра рано утром. По этому поводу сегодня не работал салун, заглядывали соседи попрощаться. Я спала нормально, а вот мама потом призналась, что ей всю ночь снились узлы и баулы и она их пересчитывала, просыпалась в холодном роту, вспоминая, есть ли это тот баул у нее в списке. Хоть беги ночью и проверяй.

Утро было ранним, и только серо-розовая полоска рассвета проглядывала на востоке. Джеральд вынес меня на руках на улицу, я с наслаждением вдохнула свежий, прохладный воздух. Папа стянул вниз и уложил в фургон матрас и поверх перину меня устраивали с комфортом. Мама вывела одетых мальчишек. Они, по привычке, начали капризничать, но волшебное слово "путешествие" сняло все капризы, как рукой. Завезли ключи новым хозяевам и двинулись вперёд. Началось путешествие к ещё одному этапу моей жизни. Везёт же мне на приключения в моей новой жизни! Иногда я думаю – а выдержала бы все это девочка Ленни? Или это только свойство наших женщин-попаданок?

Глава 23

Само путешествие прошло относительно спокойно и размеренно. Мужчины передвигались верхом, мы с мамой и детьми в фургоне. Папе достался конь Джеральда, как более спокойный (помним, что папуля тот ещё ковбой!), а вот Джрсльд ехал верхом на Бандите. Поначалу я ожидала циркового представления, характер у моего коня не сахар и даже не мед, но его не случилось. Джеральд посмотрел коняке в глаза и что-то сурово сказал. И Бандит покорно позволил сесть на себя незнакомому человеку. На привале я поинтересовалась, что же такого супруг сказал моему аргамаку?

Он ответил:

– Да пообещал продать его, если будет тут фокусы показывать! Остальные кони просто подождут немного и снова будут с нами, а его продадут.

Да уж, лошади ведь тоже привыкают к людям и потом скучают, когда их надолго оставляют.

Мальчишки тут же стали требовать, чтобы им тоже немедленно выделили коня, хоть одного на двоих. Джеральд пообещал им по приезду в Вашингтон купить каждому по персональному пони. Подкуп пацанов шел вширь и вглубь, но иногда мальчишек брали к себе в седло взрослые и потом мелкие хвастались друг перед другом, сколько раз он поехал на Бандите.

Поначалу я лежала в фургоне, но вскоре мне это надоело и начала на привалах стоять возле фургона, поддерживаемая либо отцом, либо супругом.

А потом стала и прохаживаться вокруг нашего транспорта. А затем и вовсе стала садиться с вожжами, давая отдых маме. Хотя какой это был отдых... то она на ходу принималась делать заготовки на обед или ужин, то надо ответить на миллион «почему» мальчишек. Так что мы были и рады, когда их забирали отец или дед. Так и ехали. Единственная опасность была в том, что кто-то узнает, что мы везём с собой крупную сумму наличными. Поэтому если надо докупить что-либо из продуктов на попутных ранчо или городках, например, свежего мяса или молока то ехал один из мужчин, второй оставался охранять нас. Потом я взгромождалась на крышу фургона и лежала там с винтовкой.

Но рано или поздно, любое путешествие подходит к своему концу. Приехали и мы. Городок был небольшой, пыльный, песчаный, чем-то напоминающий мне среднеазиатские городки. Жил городок за счёт железнодорожной станции. Пока здесь заканчивалась железная дорога. Более южные штаты присоединились к США не так давно и сейчас там начиналось промышленное развитие. Поэтому эта станция имела такое большое значение. Но пассажирские поезда ходили реже, чем товарные, поэтому Джеральд проехал вперёд нашего и все узнал. Пассажирский поезд будет через день. Пользуясь своим правом сенатора, он сразу выкупил три купе, они тогда были двухместными. Мама начала совать ему деньги за себя и отца, но Джеральд только отвёл ее руку и поморщился:

– Ну, что вы, Анна, мы одна семья! Ещё не хватало, чтобы я брал деньги за такую ерунду с родителей жены! Я и так вам обязан, сколько раз вы спасали Лену и малышей растили...

Городок был небольшой, но в нем было аж четыре отеля! И я решила, что эти полтора суток мы проведем в цивилизованных условиях. Мамуля, экономии для, было заткнулась насчёт фургона, но я взбунтовалась:

– Хочу помыться в ванне, а не в ручье! И чтобы мне подали обед, приготовленный не нами! И сейчас едем в банк, кладём деньги вам на счёт! Мне надоело спать с винтовкой в обнимку, охраняя богатства!

В общем, взломали маму, хотя без набитого кошеля она чувствовала себя неуверенно. Тогда Джеральд взял в банке некую сумму налом и сунул отцу, чтобы тот положил матери в кошель, пусть ей станет лучше.

Пока суетились с заселением в номера отеля, пока ездили в бак, подошло время ужина. Своего ресторана у отеля не было, приносили заказанные блюда по меню из соседнего кафе, можно было поесть либо у себя в номере, либо в кафетерии внизу. Мальчишки потащили нас вниз, им все было интересно. Ужин был весьма недурён, мы заказали ещё и завтрак, а пока что пошли определяться на ночь. У меня комната была довольно большая, с двумя кроватями, предполагалось, что на второй кровати будут спать мальчики. Но мамуля, отведя в сторону глаза, промямлила, что я устала за длинную дорогу, ещё не совсем выздоровела. А мальчишки устроят возню, то им сказку, то песен подавай и не дадут отдохнуть мне с утра. Ой, мамочка, всяк твоя хитрость щита белыми нитками! Но посмотрим... Она увела сыновей, а я сибаритствовала в горячей воде, промыла, наконец, волосы после дороги травяным шампунем. Потом, надев сорочку и халат, сушила и расчесывала волосы. В дверь неуверенно постучали, я разрешила войти. Как я и предполагала, на пороге мялся мой "нежный" супруг. Я, не особо раздумывая, ткнула расчёской в сторону двери:

– Вон отсюда!

– Но, Лена...

– Я сказала – вон! Что я тебе говорила? Дать мне время привыкнуть к тебе! Вот, пока не привыкла!

Он ещё потоптался немного, вздохнул и вышел, тихо прикрыв дверь, хотя по его виду было заметно, что ему хотелось грохнуть ею со всей дури. М-да, надо завтра в аптеку зайти. Я вовсе не была поборницей отказа от секса, но завести сейчас сестрёнку или братишку близнецам не входило в мои планы. А нужных травок у меня с собой не было.

Утром я постаралась не обращать внимания на укоризненный взгляд матери, а читать нотации мне ей было некогда мы занимались ревизией нашего богачества. Перебирали, что возьмём с собой, а что оставим на хранение здесь. Вновь мусолился карандаш и писалось уже два списка. Я убеждала Анну, что посуда и постельное белье у Джеральда в доме точно есть, а наши наряды безнадежно устарели, даже по меркам Техаса. Надо сегодня зайти в лавку с готовым платьем и купить себе хоть что-то в дорогу. Уговорить бы ещё мамулю. Мальчишкам тоже надо по костюму минимум, Джер сказал, что по погоде Вашингтоне уже можно взять им по лёгкой курточке, ну и нам с мамой можно утепляться. Неожиданно взбрыкнул отец, сказав, что у него есть теплая рубаха и куртка с овчиной. Тоже мне, Крокодил Данди! Ничего, размер мама знает, купим и ему что-нибудь приличное.

К сожалению, вагонов-ресторанов ещё не придумали, потому, как в фильме "Вокзал для двоих" будем питаться либо в вокзальных буфетах, либо что-то покупать. Поезда тогда на станциях стояли долго, пропуская все товарные поезда, так что быстро пока не рванем. Но Джеральд уверял, что это пока только тут, на Юге, железная дорога в одну линию, и то вот-вот начнут строительство второй линии и далее, до всех новых штатов, в том числе и до Луизианы.

Пока что у нас осталось из продуктов одна копчёная кура, пара баночек тушёнки, баночка сгущенки и прошлогоднего конфитюра и коробочка сыра, которую мама спрятала от отца, очень уж его любит. Уехали мы по здешнему лету рановато, не было ещё свежего меда, варенья или джемов из лесных ягод. Так что придется докупать здесь, что сможем. А пока едем пристраивать наших животных и транспорт. Заранее запаслась сахаром и морковкой для коняшек, подсластить им горечь ожидания.

Платная конюшня была на краю города, мы осмотрели склады, где был разный транспорт, большая левада для выгрузки лошадей, специальные навесы от непогоды. Показали нам и склад с зерном, то есть, голодать наши коники не будут. Мы были в небольшой конторке, подписывали все документы, когда зашёл один из ковбоев, работавшим здесь, напился воды из чайника и сказал:

– Опять дикие прискакали. Снова в воздух стрелять?

Я удивилась:

– Неужели в этих краях ещё водятся дикие мустанги?

Но ковбой поправился:

– Простите, я неправильно сказал. Не дикие, подписавшие. Люди уезжают поездом, не могут продать или некогда, вот и бросают своих коней. Те потом сбиваются в табуны, носятся по прерии. Гибнут, конечно, много, от голода, койоты... жаль их, но что мы сделаем.

– А вы не пробовали рекламу к поезду приносить? Кому срочно продать возьмут недорого, кому с поезда ещё ехать купят дороже. Или на передержку оставлять, вот как мы? И лошадки будут пристроены, и вам доход.

– Да кто там читать эти объявления читать будет? Все спешат.

– Листок, конечно, никто искать не будет. А вы возьмите два больших листа картона от коробки, напишите одинаковый текст, мол, покупаем, продаем, берём на хранение коней, фургоны, повозки, телеги, связывайте веревкой эти объявления, навешивайте на человека и пусть он гуляет вдоль поезда. Уверяю вас, кому надо увидят!

И зря на меня так смотрели, как будто я открыла им тайну мироздания, я её сама не знаю. Но "человек– сэндвич" мне известен из далёкого будущего. Кстати, это пошло из США.

Приняли у нас все на хранение, мамуля потрясала своим листком, его тоже переписали. Мы арендовали временно пролетку, лошадей пока подвели к ней наших, а Джер все передвигался на Бандите, на козлы в пролетку сел отец, у него это лучше получается. Когда мы уезжали, то работники загоняли табун одичавших в отгороженный загон. Некоторые кони до сих пор были с седлами. Ничего, они же не родились дикими, значит, вскоре вернутся к обычной жизни. А мы по своим делам поехали. Лишь бы мальчишки с дедом выдержали.

Глава 24

Сама поездка до Вашингтона не несла ничего примечательно, если бы не капризы мальчишек и не периодические странности родителей. Меня поездом не удивишь, Джеральда тоже, а вот они никогда не ездили по железной дороге. Родители занимали одно купе, я ехала с Томми, с другой стороны – Джеральд с Тимми. Впрочем, мальчишки частенько менялись местами, надо же было поделиться впечатлениями. Постепенно привыкали они к отцу и слышать от них: «папа» было уже не так дико. Локомотив, который тянул пассажирские вагоны, был маломощным, и поэтому ехали мы не быстро, совсем не быстро. Иногда мне казалось, что я его пешком обгоню. Стоянки на станциях были длительными, чтобы пассажиры успели поесть, а отъезжающие или наоборот, приехавшие, могли найти свой багаж и спокойно выйти или зайти. Большинство вагонов были спальными, как наш, но было несколько вагонов для коротких поездок, некий прототип наших общих вагонов. На одной из остановок мальчишки уговорили отца сводить их в такой вагон. Пришли, морща носы:

– Фу, мама, там так плохо пахнет! И только скамейки, даже полежать негде!

М-да, дети столкнулись с прозой жизни. Стоимость поездки на поезде была не всем по карману, даже в жёстком вагоне, не то, что в мягком, как у нас. Поначалу и мамуля выкинула фортель. Поскольку баулами и узлами с барахлом она забила не только свое купе, но и наши, на первой же остановке, где предполагалось нам поесть, мама решительно отказалась выходить из вагона, велев принести ей чайник кипятка, а она чем-нибудь тут перекусит.

Ну ещё бы, столько богатства оставить без присмотра! Сопрут ведь ношеные панталоны! И я никак не могла её переубедить. Кошель с выданными Джеральдом наличными деньгами она привязала под юбками и теперь, чтобы выдать отцу денег на пропитание в буфете, действо превращалось в целую операцию. Отец злился, я ухахатывалась, Джеральд вежливо хмыкал. Потом он же уговорил маму покинуть вагон, объяснив, что смотритель вагона запирает двери и не открывает, пока все пассажиры его вагона не соберутся на перроне. Каждый вагон имел отдельный вход, пройти через весь состав было нельзя. И все равно, по возвращению из буфета, мама тут же кинулась пересчитывать свое добрище. А я все раздумывала, как же потихоньку выкинуть ношеное, старое белье. Ведь купили же нового, модного в лавке готового платья! Ну да, трусишки там были в виде шортиков с кружавчиками и такой же бюстик. Видела я, как мамуля тихонько подевалась, это не горячо любимые ей панталоны ниже колен, и только мои безжалостные тычки в спину заставили ее купить это "тьфу и безобразие".

Приехали в Вашингтон поздним вечером. Было прохладно, накрапывал дождь. Мальчишки хотели спать и капризничали. Джеральда встречали в карете, но мы все там не помещались, особенно мамины баулы, поэтому Джеральд свистнул и подъехали ещё телега и пролетка. Мы с детьми и мамой сели в карету, вещи сложили в телегу, папа и Джеральд сели в пролетку с опущенным верхом. Вашингтон город небольшой, так что доехали мы до особняка, занимаемого Джеральдом, довольно быстро. Сонных мальчиков отец сам отнес в их комнату, поручив их заботам одной из горничных, суетящихся в холле. Наши баулы и сумки свалили в кучу на пол в холле и уже оттуда их разносили по местам нашего будущего проживания. У меня хватило сил только раздеться и заползти под одеяло. Где спал супруг не знаю, но думаю, что вместе со мной, в одной кровати, поскольку чувствовала сквозь сон, как прогибается матрац под его весом, а я со своим бараньим весом все время подкатывалась ему под бок. Но деревенская привычка вставать рано у меня осталась, несмотря на все переезды. Поэтому я подняла рано. Джеральд ещё сладко сопел, обняв подушку, из-под одеяла торчала только темная макушка. Я огляделась. Широкая кровать, на которой я сидела, две прикроватный тумбы с лампами с обеих сторон, туалетный столик с небольшим креслицем, ковер на полу. Два окна, прикрытые плотными портьерами, в боковой стене две узких двери, вероятнее всего, там ванная и гардеробная. На полу опять красуется гора разных сумок. Я с тоской посмотрела на них. Нет, где лежит мое мыльно-рыльное, я знала, вон в той небольшой полосатой сумочке, а вот в которой моя одежда? Чертыхаясь себе под нос, просмотрела три сумки, не нашла новой одежды. Наверное, перепутали, и те сумки у родителей в комнате. Ну не идти же мне их будить из-за тряпок! Поэтому нашла и надела старенькую свою одежду с фактории. Платье так вообще мать прихватила то, в котором я работала в лавке, ситцевое, в тонкую розовую полоску и кучей белых нижних юбок. Но все было чистое и целое. Оделась и причесалась я сама, не приучена к горничным, но придется привыкать. Тихо прикрыла двери и спустилась на первый этаж. В доме было тих, все ещё спали, только откуда-то доносились негромкие голоса и пахло съестным.

Я и пошла на звуки и запахи. Негромко разговаривали несколько человек. Знаю, что подслушивать неприлично, но я поняла, что речь идёт обо мне

и замерла у дверей, очевидно, в кухню. Манерный, капризный голосок протянул:

–Привез наш хозяин невесть кого! Ещё и распоряжаться тут будет! А вот не буду ей помогать, она такая же, как мы! Бедная леди Фило! Она ждёт помолвки, а хозяин открыто любовницу в дом привел! Да ещё с ее детьми!

– Да с чего ты взяла, что любовницу? Может, сестра это его. И ещё с родителями, никто таких любовниц не берет. А про леди Филомену я слышала от их горничных, что у нее была тайная помолвка с каким-то промышленником из Чикаго. Вот как наш хозяин уехал невесть куда, так там сразу и помолвка была.

М-да... вот она, обратная сторона жизни с прислугой – они почти всегда рады прополоскать твое грязное белье на виду у всех и обсудить это с товарками. Хватит мне сплетен! Я решительно толкнула дверь и вошла в царство кастрюль и готовящейся еды. В кухне, за большим столом, сидели четыре девчонки в форменной одежде горничных, чуть поодаль стояла женщина средних лет в строгом темном платье с белым кружевным воротничком. У плиты суетилась приятной полноты женщина, уже в возрасте. Косынка на голове, фартук – это явно кухарка.

Увидев меня, женщина в темном платье коротко обозначила книксен. Я с трудом вспомнила, видела я ее вчера или нет. Видела, это экономка, миссис Элеонора Смит. Видимо, тоже не уверена в моем статусе, но помалкивает, на всякий случай. На эту тему помалкивает, так – то она довольно вежливо сказала:

– Вы очень рано встали, леди Елена...

Ага, тонкая попытка выяснить, кто же я? Мило улыбнувшись, ответила ей:

– Так уж мы, сельские жители, приучены. У нас никто не сидит без дела и не выбирает, кому прислуживать можно, а кому нет. Поэтому, миссис Смит, девушку, которая считает себя мне ровней и не желает мне прислуживать, я не держу, рассчитайте ее немедленно, пожалуйста. Днём жду вас с расходными книгами. Да, вот ещё. Наймите на бирже горничную вместо уволенной. И юным господам необходим гувернёр с проживанием у нас в доме. Найдите такого на бирже, рекомендации обязательны, мне или лорду Уэндому. Кстати, чтобы не было сомнений, выполнять ли мои распоряжения или нет, сообщаю – я хозяйка в этом доме.

Вот теперь пусть гадают, кто я. Экономка торопливо принялась представлять мне замерших в удивлении и испуге девиц:

– Леди Елена, позвольте представить, вот это Хлоя, она будет вашей личной горничной,– поднялась и присела в книксен молчаливая высокая девушки. – Вот это Мариэлла, она вчера присматривала за вашими детьми, пока нет гувернера, она хорошо ладит с детьми.

Так, молоденькая, улыбчивая девушка, пойдет пока мальчишкам, как подружка для игр. Ещё одна девица с кислым и похоронным выражением лица, как будто ей сказали, что умерла ее старая тетка и оставила ей в наследство сорок кошек.

– Это Сандра, горничная первого этажа. А это Дебора, наш повар, отлично готовит.

Я кивнула и подошла к плите. Дебора пекла блинчики, то есть, здесь они так назывались, хотя по сути это были маленькие, жутко сладкие и пресные, тонкие оладушки. Вообще, американцы почти всю еду сластят нещадно. Память о голодных первых годах освоения, когда недостаток калорий добивали углеводами? Я дома всех приучила к русским блинам на опаре, кислом молоке или сыворотке. Вот и сейчас увидела в кастрюльке сыворотку, видимо, недавно делали творог. Поэтому недрогнувшей рукой развела теплой сывороткой густоватое тесто и вылила первый блин на сковороду. Блин получился что надо – румяный, вкусно пахнущий, весь кружевной, с дырочками... первый блин достался повару и экономке пополам.