Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10

Долго сидела я нынче вечером в своем фургоне, размышляя о дальнейшем. Безлюдным штат не был, но и крупных городов пока не было. Во всяком случае, со стороны юга. В основном, небольшие городки скотоводов, фермеров и горняков. К рудокопам мне точно не хотелось, в основном это полубандитский сброд, нравы у них примитивные, одинокая женщина для них добыча. Но мне надо помнить и о своем малыше, зачем ему такая жизнь? Тогда остаются фермерские и скотоводческие городки. На сами фермы или ранчо я пока соваться не буду, работа там тяжёлая и опять же, моя беременность... попробую поискать работу в самом городке. Денег на первое время мне хватит, в том числе и на съем жилья, Катаржина рассчиталась со мной по совести и полностью. В горы я тоже не лезу, самое далекое – это предгорье.

И все-таки я заболела после того мытья. Пару дней меня просто знобило, текло из носа, слезились глаза, но я упрямо ехала вперёд. Когда мне до ближайшего городка оставался один день, а может, и меньше, я окончательно сломалась. Присоединился кашель, меня трясло в ознобе, я уже не понимала где я и что я... Смутно мне послышались голоса, один из них точно женский, немолодой, и я отключилась совсем.

Анна и Фред Картеры

Они возвращались с небольшой ярмарки в Роуздейле, небольшом городке на одном из притоков Рио-Гранде. Там они спихнули залежавшийся у них на складе товар, взамен же купили тот товар, что давно заказывали у них. И сейчас они тихо трусили на своей старенькой лошадке, запряженной в телегу. Анна привычно ворчала на мужа, он не менее привычно пропускал воркотню жены мимо ушей. За столько лет он привык ко всему. Они держали небольшую факторию в верховьях Рио– Гранде. Там, кроме перевалочных складов, имелась небольшая лавка, салун, несколько домов, один из них принадлежал им самим, один занимала служба шерифа, ещё в одном проживал доктор, вечный пьяница, совмещающий должности дантиста и аптекаря. В последнем доме располагалась касса дилижансов и маленький мотель. Приехавшие с весенним или ночным дилижансом, всегда могли переночевать там до утра. Или упившиеся в салуне ковбои с окрестных ранчо тоже ползли туда, хоть на четырех костях. Анна была решительно против их ночёвки в салуне.

Они решили съехать с основной дороги к небольшой речушке, чтобы перекусить самим и покормить Дебби, их старую лошадь. Но сильно удивились, увидев на своем привычном месте выпряженный фургон, стреноженных коней, неловко пытающихся добраться до воды. Из фургона навстречу им никто не вышел.

– Анна, смотри, чей-то фургон! Поехали отсюда, как бы чего не вышло!

– Да помолчи ты, старый хрыч! А если там наша помощь нужна? Мало ли что?

Под испуганные причитания Фреда она решительно направила свой транспорт к одинокому фургону. И так было всегда – Фред был слегка трусоват и нерешителен, тогда как Анна иной раз была смела до безобразия (с точки зрения Фреда). И по-прежнему никто не подал никакой активности в фургоне.

– Ну что стоишь пеньком? Видишь, высоко, подсади!

Вскоре из фургона послышались восклицания Анны, а затем и она сама высунулась впереди.

– Представляешь, там девушка, совсем молоденькая и хорошенькая такая! Только в жару мечется, простыла, видимо. Ты не стой так, отведи всех лошадей к воде и старушку Дебби тоже. Потом запрягай и поедем домой быстрее. Девочку хоть нашему доктору надо показать.

Фред встревожился:

– Анна, вылезай! А вдруг зараза какая?

– Зараза это ты! А девочка простыла и все. Кашляет, жар у нее. Сейчас посмотрю у себя в сумке, мне прошлый раз доктор давал порошки от температуры, помнишь? Может, и ей поможет.

Ворча на безалаберную старуху, которая хочет уморить их всех, Фред повел коней на водопой. Анна нашла порошки, развела их водой из чайника, кое-как напоила ими девушку. Она пить их не хотела, отворачивалась, Анна ее понимала, порошки были жутко горькие. Уложив ее опять в постель, подтолкнула со всех сторон одеяло. Выгребла золу из печурки, растопила ее. Постепенно в фургоне становилось теплее, весело засвистел вновь наполненный чайник. Заварка чайная стояла на полочке возле печки, там же несколько коробочек и туесков. Она попробовала вроде похоже на сыр, но внешне непохож. А в туеске что? Нечто белое и сладкое, пахнет молоком. В других коробочках мед и варенье. Ещё был обычный сыр и черствая лепешка. Ну да ничего, хлеб у нее есть свежий.

Споро намазав несколько приличных кусков хлеба этим сыром и уложив на них куски своей ветчины, сунула их Фреду, севшему на скамью, откуда управляют фургоном. Налила в кружку чай, бухнула туда пару ложек того сладкого молока, отхлебнула сама. Обычный чай с сахаром и молоком. Поела сама, теперь надо покормить как-то девочку. Хорошо бы бульоном куриным, но где его в дороге возьмёшь? Дома у нее есть куры, сварит, а здесь? Небольшой кусочек хлеба намазал тем сыром, налила чай, но положила в него мед, он сейчас ей полезней. Вдвоем с Фредом заставили больную откусить и проглотить несколько кусочков. Вот чай она выпила охотней, по– прежнему не открывая глаз. Фред запряг лошадей и в телегу, и в фургон, долго думал, как быть с верховым конем. Потом плюнул и привязал его к задку своей телеги.

– Знаешь, Фред, я, пожалуй, буду править фургоном. Все-таки она девушка, мало ли что может понадобиться. А ты, хоть и издали, но на мужчину походишь. И, кажется мне, что девушка не из наших краев. Смотри, и еда у нее необычная, и фургон подготовлен для дальних перегонов, и сама она не походит на наших женщин, больно уж красивая, как статуэточка.

И они двинулись. До их фактории они могли добраться к вечеру, но Анна ехала медленно, боясь растрясти больную девочку. Пару раз подкладывала топливо в печурку, теперь в фургоне было изрядно натоплено, это она чувствовала своей радикулитной спиной. Девушка вспотела во всех теплых одежках и под одеялом. Приходилось останавливаться, вытирать крупные капли пота тряпкой, смоченной в прохладной воде, вновь поить ее порошками. После она затихала, то ли погружалась в забытье, то ли просто засыпала. Анна вздыхала, нежно гладя девушку по голове. Господь им с Фредом дал только одного сына, да в своем ковбойстве он ухитрился во время перегона скота на север, попасть на пути бешеного быка. Привезли парня домой изувеченного, ноги не ходили совсем, ну и прочее. Лекарь сказал, что все напрасно, Джимми никогда не встанет. И верно, несмотря на хороший уход, он угас через два года. С тех прошло уж более десяти лет. И вот наверху кто-то сжалился над материнским сердцем и послал ей утешение на склоне лет. Будет ей дочка. Что-то подсказывало Анне, что эта девочка никому не нужна на белом свете. А вот она ее выходит!

Домой они добрались в полной темноте. Вдвоем занесли девушку в дом, уложили в постель Джимми. Оставив Фреда затапливать печи в доме, обихаживать всю живность, Анна помчалась в дом врача, затарабанила в окно. Если он пьян, то поднять его очень сложно. А к вечеру он обычно напивался. Но сегодня вряд ли, ведь их не было весь день, а больше выпивку нигде не купишь, и они никого не предупредили о поездке. Так что шансы были. Наконец, высунулась заспанное лицо лекаря.

– Анна? Ты чего стучишь? Случилось что?

– Одевайся да идём, помощь твоя нужна! Да саквояж свой не забудь, я жду!

Глава 11

Врач осмотрел больную девушку, внимательно выслушал ее лёгкие деревянной трубочкой, пощупал ей живот, нахмурился:

– Миссис Анна, какие лекарства вы ей давали? В ее положении не всякие лекарства можно принимать.

– Которые вы мне тогда прописывали, когда я простыла. А что значит: «в ее положении»?

– То и значит. Беременная ваша девушка. И, как бы не двойня у нее. Я два сердца слышу. Угораздило же вас, миссис Анна, подобрать ее! Вывезли бы вы ее назад!

– Ты что несёшь, пьянь подзаборная! Только заикнись о таком, сама тебя пристрелю! Грех какой! Дети это же счастье, нам вот в утешение Всевышний дочку послал, а там и внуки. Да ты посмотри, разве походит она на девчонку из салуна! Одежда дорогая, совсем не накрашена, у нее такой фургон упакованный! И вдова она, видишь, обручальное кольцо на правой руке. Так что давай лечи по совести, да помни, кольт у меня всегда рядом со мной!

И потянулись, казалось, бесконечные дни и ночи лечения. Анна и Фред по очереди сменяли друг друга у постели больной девушки. Днём приходил Энтони, врач, выслушивал и осматривал больную, поил специально составленными лекарствами, чтобы они не могли повредить беременной, так же сам составлял смеси трав, заваривал и поил ее. Стучал ребром ладони по рёбрам, что бы лучше откашливалась. Велел поить ее куриным бульоном и кормить протертыми овощами. И морс из ягод. Ягод было достаточно и овощей тоже, вот курочек было жалко, их всего десяток и неслись они исправно. Тогда Анна стала покупать у охотников, приезжавших за товаром на факторию, куропаток, рябчиков, тетеревов. Мясо было темным, жёстким, его они ели сами, а бульон наваристым, им поили больную. Наконец, Энтони сказал, что девушка пошла на поправку и скоро очнется.

Это было радостным известием для всех. Даже пьянчуга-доктор гордился собой, что сумел вылечить такую сложную больную, отчасти даже пить стал меньше. Нет-нет, совсем не бросил, но... меньше.

***

Я очнулась резко, как от толчка. Открыла глаза и вновь закрыла, потрясла головой. В голове зашумело и закружилась. Переждав приступ головокружения и тошноты, теперь осторожно, по одному, открыла глаза. Надо мной, довольно низко, был деревянный потолок с круглой балкой.

Скосила глаза лежу на кровати у бревенчатой стены, тщательно проконопаченной мхом и затертыми смесью глины щелями. Такие дома у нас до сих пор сохраняются по Северам. Только в отличие от наших северных изб, где окошки были маленькие и подслеповатые, окно в комнате было довольно большое. Кроме кровати, мягкой, кстати, и широкой, в комнате был виден край комода, узкий шкаф. Стул у кровати, на полу большая шкура, медвежья, вроде бы. Только не бурая, а черная, с отчётливой белой полосой. Ага, мишка гризли. Ещё одну стену почти полностью занимал белёный бок большой печи, но топки здесь не было. Где это я? И тут же спохватилась а как там мои животные? Надо идти все выяснять. Но при первой же попытке сесть меня повело набок так, что я, падая назад на кровать, сшибла локтем стоявший рядом на стуле какой-то металлический кувшин и стакан. Все это полетело на пол с ужасающим грохотом. Я испуганно притихла. За дверью послышались торопливые шаги и голоса. В комнату заглянула немолодая женщина, одетая по нынешней моде в длинное темное платье, передник. Лицо европейского типа, глаза голубые, немного тусклые уже от возраста. Поседевшие волосы убраны в чепец с оборками, завязывающимися на затылке. Лицо доброе, глаза мне улыбались, и я невольно смущённо улыбнулась ей в ответ.

– Ой, и кто это тут у нас проснулся? А это наша девочка, наконец, выздоравливает! Ты лежи, рано тебе вставать! Себя не жалко, так малышей своих пожалей! Тебя, как зовут-то хоть, спящая красавица?

– Елена, Лена для своих. А где я? Что со мной случилось?

– Лена, значит, красивое имя. Мы с мужем ехали с ярмарки в Роуздейле, нашли тебя в холодном фургоне, без сознания, у притока реки Рио-Гранде. Лошади твои пить хотели, а до воды добраться не могли, стреноженные они. Вот мы с Фредом, это муж мой, и забрали тебя к себе на факторию. У нас, хоть он и горький пьяница, но врач есть. Вот он и лечил тебя, а мы ухаживали, как Энтони велел. За свое имущество не беспокойся, мы твой фургон и лошадок пригнали. А ты куда ехала-то? К родне мужа, небось? Что вдовая ты, мы уже поняли по кольцу.

Я молча подняла руку, посмотрела. Вот она, разница веры. Я по привычке надела обручальное кольцо на правую руку, которое отдала мне Катаржина, сказав, что Луису будет неприятно видеть на ее руке обручальное кольцо от другого мужчины. Да, это кольцо Питера. А здесь на правой руке носят кольца вдовы. Вот и хорошее объяснение всему. Я усмехнулась:

– Нет, как раз родня мужа и выставила меня из дома. У тетки муж блудливый, как мартовский кот, да и беременная я. Забрала свое имущество и поехала, куда глаза глядят. Вот, к вам занесло. Я из Техаса еду. А до этого в Вирджинии жили. Вот, думала в каком городке пристроиться. Только к горнякам не хочу.

– Детка, а зачем тебе в город? Оставайся у нас пока на фактории, у нас тихо и спокойно, ну, пошумят, бывает, парни в салуне, но пару раз саданешь из кольта – махом в себя приходят! Нам вместо дочери будешь, а твои детки – внуками. В еде, слава Богу, не обижены, всем хватит. Меня Анна зовут и не навеличивай ты меня «миссис»!

– Погодите, Анна, вы уже второй раз говорите, что у меня будет двое детей? Это как?

Женщина засмеялась:

– Это тебя надо спросить, как? Но так сказал доктор, а не верить ему нет причин. Оставайся, а с детьми я тебе помогу. В городе кто тебе поможет? Только деньги, какие есть, вытянут.

– Хорошо, Анна, я подумаю, все равно сейчас я никуда не сдвинусь, меня и ноги не держат.

– Вот и молодец, Лена! Думай, набирайся сил. А пока, может, что-то такого хочешь покушать?

Я прислушалась к себе – чего же я хочу? Поняла, что хочу манной каши с сахаром и маслом. Озвучила свое желание. Анна обрадовалась:

– Сейчас Лена, сварю! Это, видно, детки просят. Как раз свою Ночку доить хотела.

– Анна, там у меня в фургоне, есть сгущённое молоко в туесках, принесите и пользуйтесь, пропадет ведь.

Анна сконфуженно ответила:

– Уже не пропало! Фред добрался и слопал! Вот не думала, что он такой сладкоежка... и сыр в коробочке доел. Мне даже стыдно.

Теперь улыбнулась я:

– Не волнуйтесь вы так! Съел и на здоровье! Я ещё могу сварить, было бы молоко.

Анна ахнула:

– Так ты сама это делала? Да тебе цены нет, такой мастерице! Все, я побежала доить Ночку, а потом кашки тебе варить.

Женщина ушла, а я откинулась на подушки и стала добросовестно думать.

Глава 12

Как я и обещала, я думала. Мои планы насчёт того, чтобы поселиться в небольшом городке, дали трещину, особенно после ошеломляющего известия о грядущей двойне. Это было шоком для меня. Если я ещё надеялась как-то справиться одна с малышом, то с двумя вряд ли у меня без помощи со стороны получится. Значит, придется нанимать няню, а это ещё расходы, не считая найма жилья. И мне придется искать работу, срочно.

Здесь же, на фактории, Анна не спрашивает с меня деньги за жильё и пропитание, обещает помочь с детьми. А я отплачу, чем смогу. Вот смогу выздороветь окончательно, чтобы стоять на ногах и не падать, и найду чем помочь. Анна сказала, что у них лавка, салун и склады, и они разрываются между ними. Если я возьму на себя хотя бы лавку и ее бухгалтерию, уже помощь. Могу сварить сгущёнку и сыр плавленый для салуна, там ковбои ошиваются, купят. И все рядом расположено, всегда можно прибежать покормить малышей и проведать. Да и врач здесь для родов есть. Да и просто семья Картеров мне понравилась, добрые люди, не бросили ведь меня умирать в замёрзшем фургоне. В общем, я решила, что плюсы проживания на фактории перевешивают минусы маленького поселения. И я пока что остаюсь здесь. О чем я и сказала Анне, когда та пришла с тарелкой горячей каши.

Было заметно, что женщина обрадовалась и принялась хлопотать вокруг меня. Заставила Фреда принести из фургона все мои вещи, развешала их в шкафу, лишнее сложила в комод, постель положила на печь просушиться. Я уговорила ее все оставшиеся продукты унести на кухню, будем есть все вместе, вот оклемаюсь и сварю сгущёнку для Фреда.

Так и начали мы жить. Окончательное выздоровление растянулось на месяц. То ли из-за беременности, то ли это тело все же слабое по сравнению со мной прошлой. Но я и этот месяц не бездельничала: варила сгущёнку и сыр, они неожиданно стали пользоваться бешеной популярностью у суровых ковбоев. Изучала бухгалтерию лавки по журналам и тетрадям. Поначалу мне казалось, что там вообще без дешифровщика и соваться не стоит, но "Энигма" к этим талмудам не прилагалась. И приходилось мне выписывать в новую тетрадь все те буквы и цифры, которые я поняла. А которые не поняла разбирать вместе с Фредом. В результате картина получилась удручающая. Даже сам Фред, когда все было записано ясным и понятным языком цифр, сконфуженно почесал макушку головы. Анна, сидевшая неподалеку у печки и вязавшая пинетки для малышей, ехидно заметила:

– А я тебе говорила, что твоя широта души добра тебе не принесет. Но ты же никого не слушаешь, так хоть умных людей послушай, если меня не хочешь.

Получалось так, что почти половину товара из лавки Фред продавал в долг, а возвращали долги едва ли четверть от заёмщиков. Фред разводил руками:

– Ну, как я спрошу деньги, я же его хорошо знаю! А этого вообще убили в пьяной драке. А этот бросил работу и уехал неизвестно куда...

М-да... если такое же творится у него по складам и салуну, то неудивительно, что они никак не могут получить хороших денег, хотя все предпосылки к этому есть. Фактория расположена в очень выгодном месте, со складов Фреда идёт снабжение горных поселков рудокопов, лесорубы тоже оптом закупаются. Только ковбои, поскольку все ранчо расположены близко от фактории, предпочитают закупки в лавке, да по своим выходным заходят в салун. Дикий Запад, как он есть.

Между изучением бухгалтерии и лёгкой расслабленностью, сходила к местному эскулапу. До УЗИ и прочих наворотов, конечно, ещё полтора столетия, но доктор свое дело знал, что не могло не радовать. Он твердо сказал, что у меня двойня, вот два сердца прослушиваются, а вот две головки и две попки. И наверняка, это мальчишки, вон как крутятся.

Заодно я перечистила и заново отстреляла все свое оружие. Фред, разумеется, чистил мое вооружение, но ещё мой отец, в той, земной жизни, говорил, что чистку, сборку-разборку своего оружия нельзя доверять никому. Только тогда будешь уверен, что оно тебя не подведёт.

С полного одобрения Анны я решила взять на себя лавку по истечению месяца. Фред попробовал возразить, мол, мне отдыхать надо, но спорить с Анной будет только сумасшедший или самоубийца. Ни тем, ни другим Фред не был, поэтому быстро согласился, только вздыхал и качал головой. Но я уверила:

– Да, поначалу продажи уменьшатся, но потом привыкнут, кто-то долги вернёт... никакого смысла менять им продавца нет, другой фактории нет поблизости, можно купить в Роуздейле, но там тем более, никто в долг не отпустит товар, да ещё и ехать до него чуть ли не полдня. Так что выхода у любителей халявы не будет.

Я пересмотрела свой гардероб, мы вместе с Анной, где надо и можно было, распустили швы, прошив их по самому краю. Фигура у меня ведь неуклонно поправлялась. Как ни оттягивая, но «день икс» наступил. Нельзя сказать, что я не волновалась. Несмотря на покер-фейс, я внутренне переживала, ещё как!

Анна сочувствующие сказала, что будет забегать, поддерживать меня и приносить мне перекусить, мне сейчас питаться надо чаще, хотя и понемногу. А вот Фред пусть и не суется, нервы будут крепче. Собрав свое оружие, я потопала открывать с утра лавку. Сложила под прилавок оружие, проверила, как быстро оно вынимается. Вчера с Анной мы весь день наводили чистоту и порядок в изрядно захламленном помещении, зато я более или менее запомнила, где что лежит. Продавалось здесь все – от продуктов до лошадиной сбруи... Поставив себе стул со спинкой, уселась и погрузилась ещё раз в изучение учётных тетрадей. Первый покупатель появился через полчаса примерно. Купил он пачку ментоловый жвачки, но за деньги. Он постоял немного, облокотившись о прилавок, собираясь начать разговор, но узрел в окно спешащую сюда Анну и быстро свернул свой визит.

– Лена, детка, этот дикарь тебя не напугал? Быстро слухи разлетаются! Уже на всех ранчо известно, что в фактории появилась молодая девушка. Но я пущу слух, что ты наша дочь, просто жила у деда с бабкой на востоке, а сейчас приехала к нам жить. Меньше будут приставать, меня они все знают.

Попив чая с бутербродом с новоявленной мамой, я принялась за бумаги далее, а Анна умчалась готовить обед. Вскоре появился ещё один покупатель. Разговор с ним очень напоминал мне фильм "Операция "Ы" и другие приключения Шурика".

–О, а где дедуля?

– Я за него.

– Тогда мне... и шло перечисление товара.

Я добросовестно взвешивала и складывала банки и коробочки в большую коробку, таких при уборке мы нашли вчера много. Закончив укладывать, я подсчитала стоимость товара и озвучила сумму покупателю. Тот милостиво кивнул и потянулся за коробкой, небрежно бросив мне:

– Запиши там на меня, как обычно!

Но я вцепилась в другой край коробки и, листая свободной рукой тетрадь, вежливо спросила:

– Простите, как вас зовут? Я ещё не всех покупателей знаю. О, да у вас долг, причем не один раз! Я не могу вам продать, извините! Рассчитайтесь со старыми долгами и заплатите за этот товар.

От такого афронта мужик выпустил коробку, и я торопливо сунула ее себе за спину. Ковбой грозно начал:

– Ну ты, пигалица! Тебя сюда зачем поставили? Торговать? Вот и торгуй! А деньги дело мужчин, мы сами с Фредом разберемся, я его хорошо знаю.

А если ты...

Договорить он не успел, я спокойно достала кольт и выстрелила в пол, аккурат между расставленных ног в грязных сапогах. Мужик от неожиданности подпрыгнул на месте и как-то по– заячьи взвизгнул. И тут же замер, увидев дуло кольта, направленного ему в лоб. Забормотал:

– Да ладно тебе, уж и пошутить нельзя! Как раз сегодня хотел долг отдать. Вот смотри! Тут хватит и на долг, и на сегодня.

Он осторожно положил купюры на прилавок, я смела их в специальный ящик и, не выпуская оружия, поставила коробку на прилавок. Мужик схватил ее и быстрым шагом направился прочь из лавки, уже в дверях обернулся:

– Так кем ты приходишься Картерам? Дочерью? Точно, характер Анны, да и походишь на нее.

Он ушел, а я выдохнула: знаю я таких – гонору на доллар, а храбрости на цент. А пол здесь сделан из лиственничных плах, так что стрельба ему не повредила. Пересчитала отданные деньги, свела баланс с его долгом, даже лишние оказались, доллар и сорок центов, поставила их зелёным, нам чужого не надо.