Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

За обедом я сказала, небрежно так, что мистер Джереми Сайрус полностью погасил долг и оплатил сегодняшние покупки. Анна ахнула:

– Джер? Оплатил? Да он сроду не платил! Что это с ним?

Я пожала плечами:

– Наверное, осознал, что был неправ, и теперь исправился!

– Ой, что-то ты не договариваешь, детка! Скорее Рио-Гранде в обратную сторону потечёт, чем у Джера совесть появится!

Фред сидел весь красный и не знал, куда девать глаза. Видео, мистер Сайрус приходил к нему жаловаться, а что наш папа мог сказать в ответ? Что его отстранили от управления лавкой? Так и потянулись наши дни. Постепенно все привыкли, что халява закончилась и все покупать надо за деньги.

Хотя да, пострелять ещё пришлось, на полу появились свежие щепки. Одному, особо борзому мистеру пришлось выстрелить так, что пуля прошла в миллиметрах от самого дорогого (стоял, понтовался, раскорячив ноги, типа самый крутой ковбой, в седле родился), и на штанах появилось некрасивое и "ароматное" пятно. Вылетел он из лавки на второй космической, больше я его там не видела. Но никому не рассказала об этом происшествии. Дела в лавке наладились, и Анна начала меня подбивать разобраться со складами, но я не хотела там работать, не потяну и лавку, и склады. У Анны дел хватало по дому, да и меня иной раз подменяла. Но мы с ней придумали вариант. Взяли у Фреда тетради учёта и движения товаров по складам. Здесь было больше порядка, большинство оптовиков платило, но были и злостные неплательщики. И мы вот что решили: чтобы не провоцировать Фреда на новые долги, то изымаем у него тетради, я сама буду контролировать движение товаров. Из подмётки драного башмака я вырезала некую пародию на печать "Оплачено". Теперь покупатель приходил на склад, Фред собирал ему товар, писал на клочке бумаги сумму и отправлял ко мне. Благо, что склады были в двух метрах от лавки. Я принимала и пересчитывала деньги, давала сдачу, если было надо, шлепала на этот клочок бумаги печать и покупатель шел на склад, показывал бумажку Фреду и забирал свой товар. Да, хлопот немного прибавилось, но долгов стало меньше и появился некий просвет в денежной яме. Анна была довольна, что закончилось безденежье, да и сам Фред, хотя и делал кислое лицо, тоже был рад, что не надо отказывать старым приятелям в покупке в кредит, всегда можно свалить на нехорошую меня. Когда, пытаясь выцыганить у него в долг, ему говорили:

– Ну и дочка у тебя, деньги любит и прижимистая!

То Фред разводил руками и говорил:

– А что поделать? Все равно все ей достанется. Ей и ее детям.

К этому времени мое положение было уже не скрыть, а Фред и Анна уже сами, по-моему, поверили, что я их дочь.

Во время одной из недавних поездок в Роуздейл Анна купила по рулону мягкой фланели и тонкого батиста и теперь по вечерам с увлечением шила пеленки и распашонки. А я с тоской вспоминала современные памперсы. Ау, где вы, Проктер энд Гэмбл? А Фред в свободное время мастерил кроватки-качалки. Я хотела купить, но он не дал, проворчав, что у него и самого ещё руки не отвалились. Здесь были приняты колыбельки, подвешиваемые к потолку, но мне они показались опасными, и я нарисовала нашу земную кроватку, качающуюся на боковых стойках. Так что мы готовились к рождению малышей.

Под управлением Фреда оставался салун. Работал он по вечерам, но не каждый день, в выходной полностью весь день. В основном туда заглядывали ковбои, гораздо реже рудокопы или лесорубы. Развлечения были нехитрые, точнее, одно – методично надраться в соответствующей компании. Выпивки было много, закуски практически не было. Так, разные снеки. Поэтому напивались все быстро небольшими дозами. Нам это было невыгодно. Если бы плотно закусывали, то и выпивки купили бы больше. Нет, меня не мучила совесть за употребление алкоголя посетителями. Время сейчас такое. Фред заморачиваться с готовкой точно не будет, он и дома никогда не готовит, верх его кулинарного искусства это стейк, с одной стороны подгоревший, а с другой стороны полусырой. И тогда я предложила Анне немного приготовить на домашней кухне хотя бы одно горячее мясное блюдо и салат какой-нибудь. Ну и мой фирменный сыр. Анна была согласна, и мы рискнули. Приготовили картофельное пюре, поджарили стейки. У Анны в погребе оказались излишки квашеной капустки, хрусткой, резкой. Дело было уже в начале весны, у всех авитоминоз, так что капуста как раз к месту. Чуток сбрызнули ее растительным маслом, украсили моченой клюквой. Уложили все в телегу, Анна запрягла Дебби и повезла в салун.

Мы договорились, что она побудет с Фредом до закрытия, не даст ему все раздавать в долг. Если что, то кольт всегда при ней. Услышу выстрел и я прибегу, ну приковыляю, точнее, в качестве огневой поддержки. Сегодня вечером должен быть полный аншлаг, у нас проездом остановилась группа "Канкан-шоу". Девочки, конечно, не первой свежести, я видела их главную, когда та приходила к Фреду договариваться насчёт выступления. Фред обещал поднять цену за сегодняшнее посещение и разницу отдать девочкам. Как уж он будет управляться с халявщиками не знаю. А тут ещё и мы подоспели с горячим ужином.

Анна приехала в разгар побоища у дверей салуна. Двери здесь совсем не такие, какие мы привыкли видеть в вестернах или в фильме " Человек с бульвара Капуцинов". Каюсь, сама поначалу все искала аналогии с этим фильмом. Но здесь не тот климат, чтобы сидеть в полуоткрытом помещении зимой. Так что вполне себе нормальное, теплое здание, с нормальными же дверьми.

Толпа страждущих вина и зрелищ напирала, но Фред с винчестером стоял насмерть и пропускал только тех, кто бросал оплату в коробку.

Желающие посмотреть просто так, хоть одним глазком, были недовольны. Поэтому шум, крики, ругательства все было в полном ассортименте. А тут ещё и Анна прибыла с чем-то невероятно вкусно пахнувшим в коробках. Все резко замолчали, вытянув шеи и принюхиваясь. Но двое самых догадливых шустро схватили коробки и потащили в зал, сгрузив их на стойку и сами где-то там затихарились. Анне осталось только занести коробку с хлебом и вилками. Пока она расставляла блюда на стойке, потянулись желающие за выпивкой. Квадратными глазами смотрели на тарелки с пышным, желтоватым от масла пюре и румяными стейками, капустой, коробочками с сыром. И все это им хотелось. Но хватило не всем. Двое джентльменов молча, но упорно, перетягивали друг у друга последнюю тарелку со стейком. Проигравшей стороне досталась капуста и сыр. Ну и хлеб. Хотя победитель и заикнулся о том, что все это входит в его порцию, но был послан проигравшим по всем известному адресу.

Несмотря на свою некоторую потасканность, девочки вполне неплохо отработали свою программу, ковбои были счастливы, не каждый день увидишь таких красоток без комплексов, а тут ещё неожиданно и еда вкусная и выпивка... что ещё надо ковбою? Об остальном он и сам договорится.

После представления все те, кому достались девочки, пофланировали в "нумера" на станции дилижансов, сопровождаемые злобно-завистливыми взглядами тех, кому вообще не довелось попасть внутрь. А внутри допивали свой виски посмотревшие шоу, делились впечатлениями от всего нового и тоже начинали расползаться по местам ночёвок. Анна собирала посуду, Фред подсчитывал выручку. Удивился:

– Смотри, Анна, выпили больше, чем обычно, а все на своих ногах уходят. И выручка сегодня больше, чем всегда.

– Это потому, что тебе не дали всем твоим друзьям бесплатно пройти! Иначе девочкам платил бы ты из своего кармана! А больше выпили и не уснули на полу так поели сытно и горячего. Вот и денег больше. Надо Лене заплатить, она сколько времени после лавки ещё на кухне провозилась!

Глава 14

Так, постепенно, и наладилась работа на фактории. Я работала в лавке и вела бухгалтерию лавки и складов. Оказалось, что когда ее ведёшь по порядку и регулярно, то все очень ясно и понятно. С перманентным успехом теперь боремся с Фредом за салун. То есть, за долги. Постепенно привыкают, что надо платить, даже если Фред и записывает в долг. Перед выходными я беру кассовые книги по салуну и выписываю на отдельный листок злостных неплательщиков. И пишу крупно: «Не обслуживать!!». Анна, навещая мужа в салуне, следила за этим. Как ни ворчали любители дармовой выпивки, но приходилось платить. Наш салун даже прозвали «У бешеных баб». Хотя это прозвище заслужила Анна. Промочив ноги на рыбалке, наш папа прихворнул, и нежная супруга посадила его дома пить чай с малиной, сидеть в толстых вязаных носках в кресле-качалке у печи и шмыгать носом. Сама же отправилась в салун. Работа прежде всего. Я как раз привезла на телеге с Добби горячие блюда. Когда вошла, услышала совсем неприличную брань и крики. Посреди зала стоял неопрятного вида мужчина, похожий на рудокопа, орал и бранился на чем свет стоит. Пока я раздумывала, что предпринять, Анна, молчавшая до сих пор, спокойно, одной рукой, достала из-под стойки кольт и, не прерывая изучения кассовой тетради, выстрелила. Пуля распорола голенище сапога и слегка поцарапала голень. Крик перешёл в визг, мужик катался по полу и визжал, как будто его кастрировали без наркоза. Когда рассеялся пороховой дым от выстрела, я уже стояла со вскинутым винчестером. В зале наступила гробовая тишина, только выл и всхлипывал раненый. Потом раздался чей-то неуверенный голос:

– Я за лекарем сбегаю?

Анна милостиво кивнула. Револьвер так и продолжал лежать рядом с ней на стойке. Последние дни мне ходить было трудновато, поэтому я присела на первый свободный стул и попросила помочь мне разгрузить телегу с горячими обедами. Кинулись на помощь, кажется, все присутствующие, аж толкались в дверях. И не исчезла ни одна коробочка. Я сразу не сообразила в чем дело, пока не обратила внимание, что сижу, прислонившись щекой к винтовке. Но, надо сказать, что к моему положению все постоянные клиенты и покупатели относились с уважением и внимательно. В лавке даже помогали сдвинуть что-нибудь тяжёлое из товара. Вот так салун и стал называться "У бешеных баб", хотя до этого носил благородное название "Бегущий койот". Фред, правда, нервничал, что пока он болеет, мы разгоним всех его старых друганов.

Последние пару дней я чувствовала себя как-то неважно – то живот скрутит, то тошнить начинает. Стояли последние дни весны, вот-вот начнется лето. А сегодня Анна не пустила меня на работу, велела лежать, сказав, что мое время пришло. Отправила Фреда за врачом, а потом выпроводила его из дома. Бедняга! Ему сегодня на трёх точках разрываться! Поначалу у меня все было отлично, я даже подумала, что зря Анна панику разводит. Но у меня в родах опыта не было никакого, поэтому предпочла лежать и помалкивать. Меня переодели в чистую сорочку, сменили постельное, Анна кипятила воду и проглаживала угольным утюгом какие-то тряпки. Пришедшему доктору Энтони щедро плеснула виски на руки и залила оставшимся инструменты в тазике. Я смотрела на это с большим одобрением, хотя бы частичная защита от инфекции. И доктор был трезв, что ещё лучше. На вопрос о том, как я себя чувствую, хотела сказать, что все отлично, но тут меня полоснула по животу такая боль, что вышибла весь воздух из лёгких и я даже не могла вздохнуть. Ну что сказать о дальнейших почти семи часах? Я безобразно орала, сжимала руку Анны до синяков и царапин, умоляла ее:

– Мамочка, ты только никуда не уходи!

Та плакала вместе со мной, гладила по голове, вытирала влажным полотенцем взмокшее мое лицо и отвечала:

– Доченька, куда же я уйду от своей детки! Здесь я, с тобой! И папа там переживает.

Доктор Энтони удивился:

– Так, выходит, правду говорят, что это ваша дочь? Впрочем, она и похожа на вас, миссис Анна...

Вытерпев последнюю боль, я почувствовала некоторое облегчение и отупление, но доктор меня "утешил":

– Ну, давай ещё разок!

Разок получился из последних сил, я плавала в каком-то полузабытье и даже то, что мне сунули в руки два не то пищащих, не то мяукающих, свёртка, не вызвало у меня никакого интереса. Так что слез счастья и умиления от меня не дождались. Зато счастливая Анна носилась по комнате, то прибирая раскиданные тряпки, лекарства, инструменты, то хватая малышей на руки и продолжая забег по комнате с ними. Доктор штопал разрывы под аккомпанемент моего воя. А потом я спала. Даже не слышала, как матушка прикладывала детей к моей груди, чтобы покормить их, и чтобы они успокоились, наконец. Не слышала, как пришел Фред и со страхом разглядывал крох, потом неуверенно спросил у супруги:

–А чего это они такие маленькие и красные все?

– Это твои пропойцы в салуне красные!– отрезала Анна. – А наши внуки самые красивые! Маленькие потому что, двойня, мамочка сама маленькая, крупных не выносила бы. А красные – так только родились. Наш Джимми такой же был, ты уж и не помнишь, старый пенек!

Прошло три года. Наши Тимми и Томми подрастали, шкодили, как все ребятишки. Я старалась быть умеренно строгой матерью, бабушка Анна души не чаяла во внуках и позволяла им все, они буквально садились ей на шею. Дед Фред при мне строжился, но без меня тоже был в руках этих мелких интриганов мягче пластилина. Куда они втроём только не таскались! И на рыбалку, где Томми искупался с головой, но так и не сознались, то строить вигвам в лесу. Дед смастерил им маленькие луки, и я предупредила его, что если он придет домой со стрелой в мм... заднице, то это его личная трагедия. Это после того, как эти двое стрелой разбили глиняный кувшин с молоком. Но вечера были прочно закреплены за мной. Вначале я перечитала им все детские книги, какие нашлись на всей фактории, потом начала вспоминать земные сказки и адаптировать их под местные условия.

Но заметила, что к вечерней сказке в мою комнату приходит и Анна с вязанием, и Фред с вырезаемой из дерева очередной игрушкой. Все слушали сказки.

Меж тем я старалась хоть как-то отплатить этим добрым людям, оказавшимся добрее собственной матери Елены. Они спасли меня в самый тяжёлый момент, приняли меня, как свою дочь, а моих детей как собственных внуков. Я полностью взяла на себя всю бухгалтерию, лавку и склады.

Только в салун меня Фред не пускал, проворчав:

– Нечего девочке смотреть на это безобразие!

Но работа все уменьшалась и уменьшалась. Дело было в том, что по мере выработки ресурсов уходили все дальше рудокопы и лесорубы, оставляя за собой брошенные времянки. Да ещё кто-то ушлый организовал свою небольшую факторию дальше к ним. Товары за счёт дорогой доставки были дороже, чем у Фреда, но людям деваться было некуда. Оставались только окрестные ранчо, но они покупали намного меньше, людей у них было не так и много. Конечно, Картеры ничего мне не говорили, но ведь у меня вся бухгалтерия и я все видела. И надо было как-то выкручиваться. Чем только мы с Анной не занимались! Горячие обеды в салуне, мы увеличили их количество. Потом стали поставлять их и на станцию дилижансов, приезжающие с удовольствием обедали. Даже наш доктор ходил на станцию обедать и брал с собой на ужин или завтрак. Первый раз увидев доктора на станции, я удивилась:

– Энтони, зачем вы здесь обедаете? Здесь ведь дороже, чем в салуне! (смотритель тоже делал свой маленький бизнес).

На что доктор мне с достоинством ответил:

– Видите ли, мисс Елена, в салуне стоит открыто спиртное, а здесь его не видно. В салуне боюсь, я не удержусь, сорвусь.

Да, наш доктор почти перестал пить, чем страшно гордился. Да и ещё его предмет гордости вон с визгом носится по лужам. Верно, он гордится тем, что так удачно провел всю мою беременность и принял такие сложные роды и все живы-здоровы.

Глава 15

 Я изо всех сил придумывала, на чем бы ещё заработать. Вспомнила все свои знания по огородничеству, уговорила Фреда расширить огород, посадили помидоры, перцы, баклажаны, кучу зелени. Уговорила огрести летом картошку и в результате получили клубни почти с кулак Фреда. Он с недоверием их разглядывал. Кстати, он, чувствуя и свою вину в сложившейся ситуации, занимался поставками продуктов – закупал по дешёвке мясо на ранчо, нанимал парней на сбор ягод. Те, хоть и ворчали, что это бабское дело, а не ковбоев, но деньги лишними никому не бывают, а вот баб, пардон, дам, в наших краях маловато и каждая на строгом учёте. К Фреду уже не один раз приходили за моей рукой и сердцем. Но папуля пожимал плечами и отшучивался, пока мол, дочка ещё не созрела для нового замужества.

Овощи увезли в город, решили продать немного на пробу. Вернулись довольно быстро, как сказала Анна, чуть с руками не оторвали. Варили мы с мамулей и сгущёнку, плавленый сыр, в Роуздейле, да и на все ранчо, покупали очень хорошо. Насчёт тушёнки я сомневалась. Зачем она ковбоям, если у них постоянно есть свежее мясо? Ведь на пастбище все бывает – и телка ногу сломала, то бычок запутался в колючей проволоке, ограждающей пастбище, и изодрал все бока. Если только для городка это делать... Можно тогда и готовые стейки укладывать в банки и заливать жиром. В дорогу хорошее питание получится. Вот и попробуем с Анной приготовить, заодно у нас и скопилось много баночек с ягодным конфитюром, его можно и ковбоям продать, они практически все сладкоежки, да и в Роуздейле его покупают у нас.

Но это всего лишь давало нам жить сейчас безбедно. Но мне надо думать о будущем. Вчера поймала Тимми на том, что он лихо плевался на землю. Хорошо, что табак не жует и дед у нас тоже не увлекается этим. Тимми, конечно, получил трепку, но я села и задумалась. И что, вот это их будущее? Нет, я не брезгую людьми из-за их простой профессии, но для своих детей я хотела бы другой судьбы. Хочу, чтобы они получили хорошее образование и тогда сами выбирали жить ли им в городе, работать по полученной профессии или вернуться на факторию деда и пойти работать на ранчо.

Образование и жизнь в городе во все времена и во всех мирах стоит недешево, а в моем случае ещё и удваивается. И маму Анну, и папу Фреда я никогда не брошу. У них возраст тоже не уменьшается, скоро они не смогут жить одни, без моей помощи. Вот у меня ум и на растопырку. Так говорила моя земная мама. Чем я могу тут зарабатывать? Чему меня научили в прошлой жизни? Педагогике? Неплохо бы, да кого мне учить? Кроме моих сорванцов, детей на фактории нет. Открыть интернат, собрав детишек со всех ранчо? Тоже овчинка выделки не стоит, детей очень мало, а их здесь надо кормить, ухаживать, отвечать за их здоровье и жизнь. А дети есть дети, обязательно куда-нибудь влипнут. Меня ещё учили только стрелять... стрелять...!!

Частенько у нас звучали выстрелы. Ковбои народ задиристый, даже трусоватые, чтобы поддержать свое реноме, вынуждены принимать участие то в поединках, а то просто в стрельбе по бегущей мишени быку. Иначе остальные будут презирать и будешь вечным кашеваром в лагере. Стрелялись за косой взгляд, не уважительную фразу, просто на спор, на деньги. Первый раз, когда я увидела этот тотализатор, меня прошиб холодный пот. Разве можно убивать просто так, даже без личной неприязни, когда тебе в шляпу кидают деньги за это? Я не имею в виду работу снайпера в мое земное время, это, как правило, война, все остальное бандитские разборки. Потом поняла, что здесь в подобных поединках они никого не убивают и даже не калечат, главное задеть, чтобы пуля оцарапала до крови руку или ногу. Нет, я не идеализирую ковбоев, они вовсе не такие, каких мы видели в вестернах. И в серьезных поединках никакого кодекса чести не существовало. Добивали раненых, стреляли в спину, расстояние выстрела меняли самопроизвольно. Но меня не интересовали такие стрелковые поединки, только турниры, где можно заработать денег.

С этого дня я стала серьезно все обдумывать, до мельчайших деталей, рисковать мне нельзя, у меня дети. Даже Анна заметила:

– Лена, ты что-то задумала? Последнее время совсем задумчивая стала, тебя окликаешь, ты молчишь. Что-то случилось?

– Нет, мамуля, ничего не случилось. Просто думаю, как ещё заработать денег.

– Леночка, доченька, только не вздумай замуж из-за денег выходить! – встревожилась мать. Я потом в жизни себе этого не прощу, если ты будешь несчастна! За нас с отцом не переживай, проживем, не впервой. А у тебя мальчики! Они и наши, конечно, но пока ещё вырастут... К тому же мы не хотим для них судьбы, как у Джимми. Они мальчики миленькие, красавчики, им бы совсем другое...

– Вот ты сама и озвучила мои страхи!–  я обняла мать. Поэтому я и думаю, ищу варианты. Замуж я точно не хочу, не бойся!

 Ага, задумала я прямо лучше! Итак, что у меня получается? Здесь, в Колорадо, я ни во что не впутываюсь, ни Боже мой! Нельзя гадить там, где живёшь. Тут я должна остаться нежной и слабой мисс Еленой с двумя прелестными малышами, дочерью хозяина фактории. Значит, соседние штаты. Хорошо, что мы живём практически возле границ штатов Нью-Мексико и Оклахомы. В последнюю тоже пока соваться не стоит, слишком мал там перешеек между Техасом и Колорадо. Но опять же, смыться можно быстрее. А вот Нью-Мексико штат большой, мало ли где постреливают и мало ли куда спешит одинокий всадник. Надо узнать точнее географию приграничной местности с той стороны какие городки, ранчо, какие там обычаи и порядки. Буду ненавязчиво расспрашивать всех Фреда, доктора Энтони, смотрителя станции Хесуса. В последнюю очередь займусь экипировкой.

Примерно через две недели у меня была более-менее достоверная информация о Нью-Мексико. Штат совсем недавно вошёл в состав США, поэтому законодатели ещё только устанавливали все законы. В общем, получалось так – что не запрещено, то разрешено. Штат скотоводческий, промышленности никакой, во всяком случае, в эти времена, а в дальнейшем – если честно, то и не помню, да и не знала, никогда особо не интересовалась экономикой штатов. Много ранчо, но есть мелкие городки и даже неподалеку от границы с Колорадо. Население в основном испаноязычное, но встречаются и американцы. Стрелковые поединки и перестрелки не редкость и законом они пока не запрещены. Испанцы и мексиканцы народ горячий, как и ковбои, один косой взгляд... и понеслось. Но есть и кое-что, что меня заинтересовало. Это стрелковые турниры. Там стреляют по мишеням. Так же имеется и денежный приз, тотализатор, болельщики, все как полагается. Мне это больше подходило, все-таки выстрелить в человека, который не сделал тебе ничего худого – психологически сложно.

Ещё раз почистила и приготовила свое оружие, погоняла верхом Бандита (так я назвала коня, некогда принадлежащего кому-то из шайки Джимми Уокера), конь был только рад. Осталась экипировка. И тут случилась загвоздка. Можно было все купить у Фреда на складе, но размерчик там был... с моим ростом и субтильным телосложением все это смотрелось на мне дико и смешно. Рубашка больше походила на платье, рукава свисали чуть ли не до колен. Джинсы на заднице висели мешком, а на талии держались только за счёт ремня. Но и шагу в них ступить нельзя, потому что штанины только скрывали большие мне сапоги, но ещё и тащились следом, спутывая мне ноги. Я стояла вот таким чучелом, с тоской разглядывая себя в ростовом зеркале и думала, что тут можно сделать? Портниха из меня та ещё, два куска ткани друг с другом я сошью, но зачем и вряд ли из этого какой-то толк выйдет. И, вот когда я стояла вся такая красивая, в склад зашла Анна. Материнское сердце не обманешь, она быстро сложила у себя в голове всю информацию и простонала:

– Ох, дети, дети! Что же вы делаете с родителями! Вначале Джимми, теперь ты голову в пекло суешь! Вот что ты задумала! И отговаривать тебя бесполезно, я так понимаю? А ты о детях подумала?

Я обняла Анну:

– Мама, я о них и думаю! Ты не бойся, в поединки я впутываться не буду, только турниры, это по мишеням стрельба. А равных тут мне нет, ты же знаешь. Вот что с одеждой делать?

– Ладно, у меня сохранилась полная экипировка Джимми, а он был невысокий и худенький, как и ты. Помни, ты обещала не связываться и не соваться, куда попало, не рисковать собой.