Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

– Если ты не возражаешь, то я возьму наш фургон. Я, конечно, могу и верхом, но ко всем «приятностям» стало добавляться ещё одно – сонливость, и я боюсь свалиться под копыта коня. Возьму посуды из той, что у нас была – котелок, сковорода, старый чайник, ну и чашку-ложку. Продуктов возьму на первое время, свою одежду. А то будет странно уехала на проживание, а без одежды. Если ты не выбросила одежду Кеннета, то я бы выбрала себе что-нибудь. Править лошадьми удобнее в мужских штанах, нежели пугать их юбками.

Хорошо, дорогая, я не возражаю, это наше имущество, могу распоряжаться, как захочу, не спрашивая Луиса. Сегодня же постепенно начну говорить о тех родственниках, что пригласили тебя.

Катаржина допила свой кофе и унесла на кухню пустую чашку. Пора и мне, закончился мой отдых и вообще спокойная жизнь. Вот за что меня домовые не любят, а? Вначале надо определиться с направлением, потом уже собираться. Видела мельком на стене в кабинете Луиса карту США, надо будет посмотреть внимательнее, когда он на пастбище уедет. В Европу не хочу, там действительно относятся к женщине с ребенком, как к падшей, и ещё век будут.

Для начала я вычистила и вымыла наш фургон, здесь мне помог Майки, он же сбегал к кузнецу и заказал небольшую переносную жаровню. Хотя зимы как таковой тут не было, но ночи становятся холоднее, да и кто его знает, куда меня занесет. Пересмотрела всю одежду, да, теплой маловато, надо просить Катаржину купить в городке мне побольше теплого и на всякий случай, теплого приданого для малыша. Выбрала кое-что из одежды Кеннета для себя, а из одежды отца одну очень важную вещь – непромокаемый плащ с капюшоном, дальний предок плащ-палатки. Его можно поставить на землю и самому вылезти из него, а плащ будет так и стоять колом. Ещё нужны прочные сапоги с меховыми вкладышами и теплые кожаные перчатки. Все это можно купить в лавках здешнего городка. И Катаржине никто не скажет, что она не позаботилась о дочери в дорогу.

Собрала всю необходимую посуду. Средства гигиены тоже в отдельный пакет. Зубной пасты в тюбиках ещё не было, но был зубной порошок, который продавался в аптеках в картонной коробочке. Ещё Катаржина в этой же аптеке (впрочем, в этом городке она была одна) приобрела мазь от ушибов и растяжений, бинты, йод (ура! уже он есть) и какие-то таблетки. Я посмотрела по составу – нечто близкое к нашему старозаветному цитрамону. Пойдет.

Так, что ещё? Заступ, топор, ножи. Мелких сухих дровишек для розжига костра нарубил мне Майкл и сложил впереди у боковой стенки целую поленницу. Мальчишка очень хотел со мной, но я отговорилась тем, что как мы маму одну тут с малышом Джейми оставим.? Майкл вздохнул и согласился с тем, что я права. Еще Катаржина купила мне две теплых кофты, вязаные носки и теплые, но лёгкие, пуховые нижние штаны типа лосин под брюки Кеннета. Вроде бы я экипирована. Теперь очередь за мной, точнее, за моими приготовлениями.

Вначале я начала укладывать то, что длительного хранения. Чай, сахар, мед, баночку клубничного джема. Крупа разная по небольшому мешочку. Муки больше, пакетик дрожжей. Бутылка масла. Сухое молоко немного, оно здесь было дорого. Овощей набрала, плотно уложила в пергаментный пакет. Теперь самое сложное – мясо. Кусок бекона Катаржина купила мне в городе, а вот как быть с говядиной? Так бы я и сидела над ним, чесала репу, придумывая нечто невероятное, пока неожиданно не вспомнилось детство золотое, девяностые годы. Отец был охотником и мяса в доме было навалом, но летом были проблемы с его хранением. И мать варила тушёнку. Потом, в студенчестве, с оказией, тоже пересылала мне множество банок с домашней тушёнкой. И сгущенка, сгущенка! Вот я дура! И я лихорадочно принялась экспериментировать, поскольку со всем этим я была знакома чисто теоретически. Сгущенка получилась сразу нормально, а вот тушёнка ещё до утра париться в духовке, а дальше... покажет время. Главное – чтобы жир был сверху, затем обвязать пергаментом и залить воском, благо пасека на ранчо была своя. Сгущенки получилось несколько кувшинчиков, на ночь я убрала их в холодный погреб. За ночь она подстыла, стала гуще и ещё вкуснее. Ее я решила подать с оладьями. Кстати, здесь и оладьи были просто плоскими маленькими блинчиками и делались только на молоке и без соды. Для меня это было дико, и я стала жарить классические оладьи на кислом молоке, благо, простокваши хватало. Они получались пышными, хрустящими. Вот к ним и полагалась сгущенка. Я налила в вазочку для Розиты и Гонсальво, вчера мы с Хуаном, пока варили, напробовались до тошноты. Один кувшинчик Хуан унес на общую кухню, ещё один выставила на наш стол.

Вначале никто не понял, дон Луис недоуменно спросил:

– Сметана, что ли с сахаром?

– Нет, дон Луис, это молоко, сгущённое с сахаром. Да вы кушайте, кушайте, очень вкусно! Его можно добавлять в кофе, вместо молока и сахара, в чай, как сладость, даже кашу можно сварить. Срок хранения у него намного дольше, чем у свежего, обычного молока. Хорошо брать в дорогу с собой. И дети любят.

Все невольно посмотрели на Джейми. Он, перемазанный сгущенкой до ушей, уже бросил это дело – макать оладью в новую сладость, и теперь по-простому, наворачивал ее ложкой. Все рассмеялись, а малыш продолжал невозмутимо доедать содержимое креманки.

Уже после завтрака я позвала Катаржина с собой, показала и дала попробовать тушёнку. Та удивилась:

– Елена, откуда ты все это знаешь?

– Бабушка Юдифь, ты помнишь? Они в нашем поселке жили, недалеко от колодца. У нее всегда были вкусности разные для ребятни, и она все кулинарные секреты рассказывала.

Это я выудила из памяти Елены. Была в том поселке одна еврейская семья, судя по воспоминаниям девушки – очень добрые и милые люди. Была у них и бабушка Юдифь. Возможно, она что-то и говорила про кулинарию, иначе откуда мне известен рецепт форшмака, хотя раньше я его и не знала. Но аутистке Елене на все было равнодушно. Но об отмазке я позаботилась и можно сваливать на неведомую бабушку все новшества двадцать первого века. Тушенка тоже понравилась Катаржине и сказала, что успела научить Хуана варить и сгущёнку и тушёнку, а то, что готово, можно продать на рынке хоть завтра, все равно скопилось много сыра. И Катаржина согласилась. Решили, что я уеду тогда послезавтра. А сгущенки сегодня ещё аварии, теперь к плите встанет Хуан, а я буду контролировать. Но где же там! Мне стукнуло в голову сделать сгущённого молока без сахара, для каш и просто молоко чтобы было. Пока Катаржина и дон Луис ездили в город, я перебрала и перечислила все оружие отца Елены. Себе взяла дробовик Кеннета, один винчестер и один кольт (автор знает, что существовали разные модели оружия, но на Западе все их называли одним словом "винчестер" или "кольт"). Во вторую винтовку и револьвер вцепился Майки, так он казался себе более крутым ковбоем. Но мы с ним уговорились – пока за его поступки отвечает мать, он не направляет оружие на людей. Но взмолился:

– Ленни, забери ты с собой, ради Всевышнего, этого бандитского коня! Испортили животное, плохо слушается, а уж подлости в нем... А тут пробегает за фургоном, может, и послушный станет. А нет – так продашь его, деньги тебе лишними не будут, только не говори, откуда он. Внешне он красивый.

Вначале я не поняла, что за бандитский конь, потом вспомнила – его привел тогда Джеральд, решив, что это наш. А у нас был фургон с двумя лошадьми и телега с одной лошадью. Вот телега и лошадь остаётся здесь. Уложила последние пожитки в фургон, оставила только то, что надену утром. К консервированию добавила и свежего мяса, завернутого в мокрую солёную салфетку, а сверху обязанного листьями лопуха. Несколько небольших коробочек плавленого сыра и твердого сыра. Все, я готова.

Приехавшие из города Катаржина и Луис объявили радостную весть – через две недели местный падре их обвенчает. Я искренне порадовалась за них, а Катаржина призналась, что очень боялась моего осуждения, потому как траур вышел у нее небольшой. Но я не была против, они мне не родные, если уж честно, я уезжаю, да и в самом деле, так будет лучше для семьи. И лучше так обвенчаться, чем жить во грехе. Вот за это здесь осудят. А так и Катаржина – хозяйка всего поместья, и мальчишки не останутся нищими. И воспитание мужское получат.

Глава 8

Вчера, когда дон Луис был в городе, я зашла в его кабинет и рассмотрела внимательно карту, висевшую на стене. Да, это точно не моя Земля девятнадцатого века. Здесь не было Атлантического океана и Британия не остров, а окраина континента, и США тоже не отдельный материк, а все вместе. На месте Канады написано: «Нордлинги». И Африки тоже нет, есть огромная аравийская империя. А я ещё удивлялась почему нет чернокожих рабов? А их в этом мире, вовсе нет.

Путь я себе наметила в штат Колорадо, это горный штат, но в горы я не полезу, останусь где-нибудь в предгорьях. Попасть отсюда можно двумя путями через штат Нью-Мексико или узкий перешеек штата Оклахома. Но вначале мне все равно пересечь практически весь Техас, ранчо Луиса находится почти на границе с Луизианой. По северу Техаса проходит знаменитая "Тропа мормонов", по которой часто идут обозы. Так что мне вначале предстоит подняться к северу штата, потом двигаться по этой тропе в надежде встретиться с таким обозом переселенцев...

Но, как ни крути, все отмазки, даже для самой себя, закончились, и надо уезжать. И вечером, за ужином, объявила, что рано утром я уеду.

Маленький Джейми ничего не понял, остальные искренне желали мне лёгкого пути. Рано утром я встала, есть в такую рань не хотелось, надо идти, запрягать лошадей в фургон. Но, оказалось, что Майкл уже встал, фургон уже полностью снаряжен и лошади накормлены и запряжены. И даже бандитский конь привязан сзади фургона, здесь он никого не укусит. Майкл вздохнул:

– Зря ты, Ленни, меня с собой не берешь! Вдвоем все равно легче!

Я пообещала ему написать, как устроюсь на новом месте. Вышла меня проводить и Катаржина. Зябко кутаясь в пуховый платок, стояла она на крыльце. Все-таки прохладно уже ранним утром. Я вон тоже экипировалась тепло старая куртка Кеннета, теплый свитер с высоким воротником, что купила мне Катаржина, теплая, вязаная шапка. Теплые сапоги и перчатки. В общем, нечто среднее между бабой Бабарихой и прикидом "от бомжэ". Я подошла к ней, неловко приобняла, не зная, что сказать. Но Катаржине и не нужны были слова, она просто обняла меня, подала мешочек с деньгами.

Судя по звяканью и шуршанию, там были и монеты, и ассигнации. Ну и тоже хорошо. Я села на скамейку впереди фургона, дернула вожжи, застоявшиеся лошади резво дёрнули тяжёлый груз с места. Катаржина взмахнула рукой, прощаясь. Так я ее и запомнила с поднятой рукой, вытирающей украдкой слезы краем платка, накинутого на плечи. Больше я никогда ее не видела. Начался новый этап моей жизни в этом мире.

Ехалось мне пока нормально, издалека по моей одежде и не разберёшь, кто там правит транспортом – мужчина или женщина. Но пока что я проехала только земли, принадлежавшие дону Луису. Часов в одиннадцать решила перекусить и выпить чая. Я ещё вчера постаралась тщательнее перерисовать карту Техаса со всеми реками и ручьями. К сожалению, таких подробных карт нужных мне штатов не было. Поэтому, доехав до ручья, напоила лошадей, даже бандитского коня, злобно косившего на меня глазом, подвела им торбы с овсом и сама полезла в фургон. Там было тепло.

Майкл растопил небольшую железную печурку, которую сделал ещё Питер, его отец, полностью набив ее дровишками, и теперь они догорали, отдавая тепло внутри фургона. На краю печурки весело кипел чайник. Я достала сковороду, бекон, пару яиц и кусок хлеба. Все это обжарила и поела с удовольствием. И чай был хорош, с мятой и мелиссой. Отдохнула ещё минут двадцать. На обед решила не останавливаться, заранее намазав несколько бутербродов плавленым сыром и сверху уложив по кусочку мяса. Остывший уже чай с медом налила в бутылку. Жаль, термосов ещё нет. И вряд ли я его изобрету – и устройство не знаю, и нужных материалов пока ещё нет.

Остановилась я у очередного ручейка, когда уже начало смеркаться, хотя и нет здесь такой полноценной зимы, общие законы мироздания все равно не отменить, темнеет намного раньше, чем летом или даже осенью. Зажгла масляный фонарь, выпрягла всех коней и повела на водопой. Даже бандитский конь присмирел, пробежав весь день за фургоном. И сейчас пил воду, фыркая и жадно отдуваясь. Обиходив животин, спутала им ноги, повесила на шеи мешки с зерном. Костер решила не разводить, лучше печурку протоплю и в фургоне теплее, и огонь менее заметен, чем от костра. Опустив полог, затопила печку, быстро очистила немного овощей и мелко покрошила мясо. Будет супчик. Подсушила на сковороде пару кусочков мелко нарезанного хлеба, будут сухарики к супу. К чаю пошла моя сгущенка и уже чуть подчерствевшая булка. Придется вскоре печь хлеб, вариантов тут нет. Поужинала, переоделась ко сну, выполнив возможную в этих условиях гигиену. Добавила дровишек ( вот еще проблема – надо по дороге высматривать подходящее топливо) и улеглась. Спалось мне плохо – мешали звуки прерии, то есть, далекое рычание леопардов, топот стаи гиен, несущейся по своим делам,и отвратительные крики какой-то ночной птицы. И собственные страхи тоже.  я с детства до потери сознания боялась змей и сейчас боялась – вдруг какая заползла в фургон? И напрасно меня уверял дон Луис, когда я спросила про этих гадов, что зимой змеи все спят и очнутся только весной. я все равно боялась.

Так я и ехала почти неделю, медленно, но неуклонно поднимаясь на север. Пришлось печь хлеб и немного булочек, хорошо, было пару форм для хлеба и маленький противень. Пекла в костре, поэтому некоторая примесь пепла была. Вместо дров приспособилась рубить засохшие старые агавы, это кактусы, выше меня размерами. Свежее мясо закончилось, вчера я решила порыбачить. Сплела из веток чаппараля (ох, сколько я вспомнила матерных слов!) мордушку, которой нас, поселковую детвору, научил дедушка Айно. Не помню, какой он национальности был, но рыбак был первостатейный. Поставила нехитрую ловушку и занялась вечерними делами. Когда вытащила мордушку, там сидела одна единственная рыбина, довольно крупная, радужной окраски, но при этом была пучеглаза до изумления. Не могу сказать, кто из нас двоих удивился больше – рыбина или я. Я таких и не встречала. Успокаивая себя тем, что мы, чать, не в Японии, и вряд ли мне попалась рыба-фугу и до Амазонки далеко, я почистила это чудовище, отделила голову, хвост и плавники, бросила в котелок, остальное промыла тщательно, посолила и щедро обмазала береговой глиной. Вода в котелке уже кипела, туда отправилась картошина, лук, половина морковки, лавровый листик и перец. Ещё покипело и я, зажмурившись, со страхом зачерпнула ложку бульона. Если что, сразу проблююсь и все. Но все оказалось вполне съедобно, и я умяла все содержимое котелка. А оставшуюся рыбину запекла на утро.

Наконец, я выехала на Тропу мормонов, по ней они ехали в Юту. Через пару дней я нагнала такой обоз, двигался он все равно медленнее, нежели я, но я попросилась с ними ехать до перешейка с Оклахомой, сказав, что там, на границе, меня ждёт родня. Старший обоза согласился, но в качестве оплаты попросил взять к себе в фургон одну женщину, вдову, муж которой погиб ещё в начале пути, упав вместе с фургоном в ущелье.

Кэти, как она представилась, оказалась молодой женщиной лет двадцати на вид. Из всего имущества на ней была только та одежда, в которой она выпрыгнула из фургона. Да какая-то невразумительное тряпка, в которую она заматывалась, стирая свою одёжку. М-да, жадноваты жены мормонов. Я покопалась в своем сундуке, нашла запасные портки Кеннета, носки, ковбойскую рубаху и старую, совсем задрипанную куртку, не знаю, чья она, может и Майкла, или вовсе Питера. Но получше которая, я сама ношу. Но Кэти с радостью натянула одежду потеплее, чем ее платье с кучей юбок. Сегодня у меня на обед тушёная зайчатина с крупой, вчера охотилась, и чай с черствой булкой и джемом... Попутчица моя уплетала с жадностью голодного щенка. За едой она созналась, что у нее единственный выход если в Юте ее возьмут второй или третьей женой. Да, перспективы у нее не очень, только молодость, значит, муж будет пожилым. Но и с собой я ее позвать не могу, сама не устроена.

Вечером весь обоз выстроился кругом, лошади, стреноженные, паслись внутри круга. А у меня закончилось топливо. Ну, почти. Поэтому, я приготовила верёвку покрепче, топор, фонарь, оседлала бандитское чудовище и поехала прочь из лагеря. Далеко ехать не пришлось, минут десять скачки на радость коню и целая роща засохших агав. Повесив фонарь на одну из них, я принялась рубить и укладывать будущие дрова. Увязав и кое-как закинув тюк на спину коня, села и мы двинулись к лагерю. Уже почти подъехала, когда услышала голоса снаружи периметра. Один голос я точно узнала, это была Кэти. Что она здесь делает? Я же сказала ей протопить печурку в фургоне! Оставлять без присмотра огонь очень опасно. А вот второй голос я узнала не сразу, но это точно был мужской голос. Неужто она нашла себе будущего мужа? Вот было бы хорошо! Меня начинало тяготить ее общество. Я постаралась проехать как можно тише, чтобы не спугнуть парочку, но произнесённое мое имя заставило меня замереть на месте. Я только молилась про себя, чтобы бандитский конь не заржал и не всхрапнул громко, поэтому машинально поглаживать его по шее. А он выгибал шею, подставлял уши чеши его вот тут! Ну чисто кот, живший на гасиенде. Узнала я и второй голос, это был старший обоза, благообразный пожилой мужчина. Говорили они обо мне. Кэти вещала:

– Она пьет только чай и молоко. В молоке эта зараза сразу почувствуется!

А ты в чай этой травки насыпь. Раз она пьет чай с мятой, то и не почувствует. Надо раньше, чем доедем до Оклахомы, там ее ждут. Очухается, а уже замужем! Никогда у меня аристократки не было, давно хотел, да вот не едут они по этим местам. А ты точно не ошиблась?

Конечно, нет! Я все ее наряды пересмотрела, у простых поселянок таких платьев не бывает. Да и держится она так, что издалека видно, кто она.

Но, как договорились, мне фургон! С ним меня замуж охотно возьмут.

Глава 9

Ах, они сволочи! Вот что задумали!

– Ладно, я побегу, мне ещё печку растопить надо, Елена поехала топлива нарубить. Смелая девчонка, ничего не боится!

Выждав ещё минут десять после того, как злоумышленники разошлись, я медленно въехала в лагерь и проход после меня закрыли двое дежурных мужчин. Я думала. Нет, перспектива быть назначенной любимой женой меня не прельщала, но если я останусь с мормонами, то моего желания могут и не спросить. Значит, надо делать ноги отсюда и лучше сделать в утренней суете, когда кто-то уже запряг лошадей, а кто-то ещё завтракает. В больших коллективах, кроме армии, всегда все вразнобой. Только бы не отравили какой-то гадостью... С грохотом затащила вязанку сухой агавы, начала укладывать в поленницу, искоса поглядывая на то, чем занята моя попутчица. Печурка и правда уже топилась, на ужин будем доедать обеденное рагу, есть ещё сыр, масло, хлеб. В это Кэти отравы не подсыплет, потому как сама будет есть, а вот в чай может. Поэтому рагу и прочее я съела без опасений, тем более что и Кэти работала ложкой не хуже моего. Посмотрев на кипящий чайник, я неожиданно сказала:

– Давно я что-то кофе не пила! Все чай да чай. А тут кофе захотелось...

И без сомнений, выплеснула все содержимое чайника на землю. Пошла к ручью, тщательно выполоскала чайник и набрала свежей воды, стараясь не смотреть на вытянувшееся лицо Кэти. Кофе я выпила, несмотря на лёгкую тошноту после него, что поделать, это причуды беременности.

Спала я спокойно, не придушит же меня Кэти во время сна, зачем я им мертвая? Утром плотно позавтракала яичницей с беконом, бутерброд с сыром и кофе, чтобы как можно дольше не останавливаться. Кэти быстро сбегала, помыла посуду, я все плотно уложила, что надо было притянула ремнями, например, топливо и посуду. Как я и предполагал, в лагере полный разброд и шатание кто-то уже, как я, запряг лошадей в свои фургоны и выбирался из охранного круга, кто-то ещё носился с мисками и котелками, завтракал, собирал разбежавшихся детей по лагерю. Я выехала из периметра и остановилась. Покопалась в ящике в передке фургона, достала пустой бурдюк из-под воды, виновато улыбнулась Кэти:

– Совсем забыла! Воды надо бы набрать. Сбегай, пожалуйста! Я тебя здесь подожду.

Кэти кивнула и, схватив пустой бурдюк, помчалась к ручью, лавируя между уже выгнанных из охранного круга фургонов. Как только она обещала подальше, я изо всех сил стегнула лошадей. Привыкшие за эти дни к неспешному передвижению, испуганные лошади тут же рванули с места в карьер.

Попутчики мои сообразили, что я убегаю, далеко не сразу. Между нами уже был с километр, когда они решились организовать погоню. Я видела несколько верховых, но продолжала нахлестывать своих коняшек. Фургон скрипел и подпрыгивал на неровностях дороги, но летел стремглав. И только когда стало понятно, что верховые все равно настигают, я резко остановила лошадей, натянув вожжи. Лошади встали, тяжело поводя боками.

Я вылезла наружу, вытащила приготовленное заранее оружие, готовые патроны с зарядами, положила все это на полотняную крышу фургона. Упор для винчестера был из дуг, поддерживающих крышу. Мне повезло, что оружие уже было прообразом современного и имело магазинную зарядку, а кольт, ну, это практически револьвер с барабанным механизмом. Все патроны были уже на своих местах, я прицелилась в центрального всадника и крикнула:

– Стоять! Ни с места! Буду стрелять! и в подтверждение своих слов выстрелила, целясь между ног коня.

Эффект получился неожиданным. Здесь уже началась каменистая прерия и мелких камешков на дороге было много. И пуля угодила в один из них.

Брызнули осколки, больно ударяя по ногам и брюху коня. От боли он взвился свечкой, всадник (вероятно, не самый лучший) не удержался в седле, вылетел, брякнувшись со всей дури на землю, оставив сапог в стремени. Конь ускакал в неизвестном направлении. Попавший в конеаварию повозился некоторое время, затем затих. Но жив и слава Богу. Пока все, разинув рот, глазели на это происшествие, я стремительно перекинула прицел на стоящего рядом с потерпевшим всадника. И ещё раз выстрелила, так же целясь в землю возле коня. Этот удержался, но развернулся и поскакал назад, горланя что-то про мою родню до седьмого колена. Эк, однако, как винчестер выбивает с людей мормонские смирение и послушание! Воистину говорят, что добрым словом и пистолетом... но моя задача – не подпустить их на расстояние пистолетного выстрела. Но и перезаряжать винчестер времени нет. Поэтому в ход пошел дробовик Кеннета. На этот раз россыпь камней от дроби была больше, лошади бросились врассыпную. Кто-то крикнул:

– Да она нас тут перестреляет, как куропаток! Кому она нужна, пусть и ловит ее! А я назад, к своим!

Стадный инстинкт – вещь иногда хорошая. Повернули все, кроме одного мужика. Тот, набычившись, попер вперёд взыграло мужское эго. Делать нечего, надо его валить. Выстрелить в человека, даже имея хорошую подготовку – очень непросто, даже совсем непросто. Я никак не могла решиться и только когда уже пришло расстояние принятия решения, я выстрелила. Я целилась в руку, в которой он держал ствол, но он в этот момент поднял руку с винчестером, и пуля угодила прямо в магазин, изувечивая оружие, ломая кости кисти, брызнула кровь. Мужик заорал благим матом, конь затанцевал на месте. Все, этот больше не боец. Я поймала себя на том, что все это время я повторяла про себя: "По тарелочкам!". Такой вот аутотренинг. Хотя меня и трясло, я деловито сложила оружие вовнутрь фургона, оставив только кольт на ремне. Вечером все перечищу. Села на свою скамеечку, дернула вожжи и опять поехала. Обоз теперь точно задержится. Вообще, мне не понятно, с чего эти мужики решили геройствовать? Мормоны никудышные воины. Они хорошие ремесленники, бизнесмены, банкиры, так себе фермеры. Но не бойцы, ни разу. Но то ли старший много пообещал за меня, то ли семерым против одной девчонки им показалось не страшно.

Трясло меня отходняком до самого вечера. Вечером нашла подходящий ручей, почти речку и, на всякий случай, проехала по ее руслу вбок метров двести от дороги. Обиходив своих коняшек, я вдруг поняла, что хочу рыбы. Достала свою плетёнку, которая у меня так и ехала на бандитском коне, пошла на речку. Закинула мордушку, пошла разжигать печку. Здесь не южный Техас, ночи очень холодные, да и днём не жарко, зима. Поэтому натягиваю на себя и теплые кофты, и теплые лосины под брюки, шапку и сапоги со вкладышами снимаю только в натопленном фургоне. Сходила к ручью, тщательно выполоскала чайник вдруг Кэти успела туда чего сыпануть, набрала воды для чая. Пошла проверить свою плетёнку. Сегодня там сидело аж две рыбины и таких же пучеглазых. Вот и здорово, одну сейчас пожарю, а вторую запеку на завтра. Там же выпотрошила, промыла рыбу. Берег песчаный, глины нет. Ладно, запеку в лопухах каких-то, вон они, выше меня ростом. Фургон постепенно прогревался, можно раздеваться частями. Рыбы были небольшие, поэтому я спокойно съела всю жареную рыбку, подождала пока запечется рыбёшка на завтра и, набив печурку топливом, улеглась спать, натянув толстое одеяло до самых ушей. Надо будет ночью ещё подбросить топлива в печку чтобы утром проснуться в тепле. Мысли об утреннем происшествии я тщательно гнала от себя. Не было этого и все. Хищников особо я не боялась, для леопардов и пантер здесь уже холодно, а для барсов не хватает пока гор и снега. Змей, как мне и сказали, пока не было. Так что ночевала я спокойно. А сегодня мне предстоит пересечь узкий участок штата Оклахома, решила ехать через нее, чтобы не бегать от мормонов.

Их караван должен проехать юго-западнее, через штат Нью-Мексико... Конечно, Юта граничит с Колорадо, но их разделяет мощный горный хребет Скалистых гор. И никому в голову не придет лезть через горы, если можно объехать, хоть и кружным путем, через два штата, но по дороге.

Позавтракав запечённой рыбой (сама удивляюсь, куда столько влезло?), принялась утепляться. В фургоне было ещё тепло, когда проснулась, потом я затопила печурку, решив чайник вскипятить, и вовсе стало тепло. Но я правлю лошадьми, сидя снаружи. Поэтому обе кофты, теплые вязаные лосины, поверх брюки, куртка, сапоги с меховыми вкладышами. Шапку натянула на самые уши, теплые перчатки. Посмотрела на себя в осколок зеркала, которое Майки повесил у входа – чисто чучело! Зато тепло!

Часа через два я подъехала к небольшому пограничному переходу, дорога продолжала виться и по ту сторону. Меня спросили, куда я еду, узнав, что в Колорадо, потеряли ко мне интерес, махнули рукой – проезжай, не мешай остальным. И я покатила дальше. Дальнейшее путешествие по Оклахоме прошло без приключений. Уже вечером, когда полностью стемнело, я пересекла границу между Оклахомой и Колорадо. Остановилась на ночь у небольшой речушки под названием Санди– Крик. Уже на другом берегу высились скалистые горы, видимые даже в темноте. Кроме печки, разожгла ещё и костер, надо помыть голову и волосы, уже слишком грязные. Конечно, я понимаю, что лучше этого не делать, но куда деваться... если я хочу куда-то пристроиться в приличное место, то нельзя быть такой грязнулей. Кое-как извернулась, вымыла голову у костра, тщательно просушила длинные волосы, тогда пошла ужинать и спать.