Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28

Наконец, настал день этого проклятого приема. Идти туда я никак не хотела, понимая, что ничего хорошего меня там не ждет. Но, надо, Федя, надо!

Вряд ли дамы из высшего общества, или змеюки столичные, как сказала мама, будут благосклонны к какой-то провинциалке, которая то ли увела, то ли давно была замужем за выгодным женихом... И Филомена будет всем жаловаться, и пусть у самой Фило много непонятого с ее помолвкой, это ерунда, дама может ошибаться, а вот джентльмен должен делать вид, что это он во всем виноват. По-моему, глупость несусветная, но таковы законы высшего общества.

С самого утра в доме была суета, но супруг предпочел технично смыться, сказав, что у него есть срочные дела в Сенате. Потом приехала Мэри, бережно придерживая чехол с платьем и пряча покрасневшие от недосыпа глаза. Мы закрылись вместе со швеей и мамой в моей спальной. Едва дыша, сняли чехол с платья. Это было чудо! Из простого утреннего платья девочки ухитрились создать роскошный вечерний туалет! Платье из мерцающего темно-голубого атласа плотно облегало корсаж, оставляя открытыми зону декольте и плечи. Рукава заменили на лёгкие, прозрачные шифоновые, чуть более светлого оттенка, плотно охваченные чуть выше локтей вышитой полоской ткани с камушками. Если бы я не знала, что именно здесь была прореха на юбке ни за что бы не догадалась! Практически и без того незаметный шов был полностью скрыт шикарной вышивкой, ветка яблони поднималась вверх, шла по корсажу и обрамляла декольте. Камушки таинственно мерцали, а уж при вечернем освещении и вовсе красота будет.

Я вздохнула:

– Эх, жаль, что вы в столице живёте! Мы через пару месяцев уезжаем жить в Луизиану, в Батон-Руж, не знаю, найду ли я там таких мастериц?

– Луизиана? Это там, где теплое море и нет зимы?

– Да, это так.

– Я поговорю с девочками, нас ведь здесь ничего особо не держит, а там курорты, народу много приезжает на море.

Я прикусила язык, про это я и не знала, тоже мне, губернаторша! Зато сказала:

– Если надумаете ехать, я помогу вам там открыть лавку.

Получив оплату и немного сверх оговоренного, счастливая Мэри ушла. А мама одобрительно заметила:

– Это ты хорошо придумала! Свои люди нужны везде! А где не потрепаться с подружкой, как у модистки!

Я молчала, ибо это мне и в голову не приходило, карьера Маты Хари прошла мимо меня. Потом прибежали девочки из салона красоты и меня вновь начали приводить в порядок–  руки, ноги, лицо, волосы мыть и укладывать. Не могу сказать, с чем именно они мыли мне голову, но волосы переливались белым золотом. И вот я уже полностью одета, драгоценности на шее, в ушах... Мрачно разглядывая себя в ростовом зеркале, думала, что для полноты облика не хватает только звёзды на макушке и радостных детских воплей:" Ёлочка, зажгись!".

Когда я спустилась вниз, то застала мужа в гостиной, где он, весь красный, воевал с запонками. Пришлось помочь ему в неравной борьбе (запонки явно побеждали с большим отрывом). После этого он надел камзол и достал из внутреннего кармана бархатный футляр. А там лежала пара прелестных заколок в тему гарнитура, только с самой заколки свисали крохотные колокольчики из сапфиров. Самолично заколол мне в прическу украшения. И мы поехали. Уже сидя в ландо, Джеральд негромко сказал мне:

– Я узнал, действительно Филомена Уэбб обручилась с Чарльзом Морганом, одним из отпрысков семейства промышленников из Детройта. И случилось это через три дня после моего отъезда. Помолвка была очень тихая и скромная, только семьи и все. И в самом деле, я здорово мешал их счастью. Но я им благодарен, даже не могу сказать, как. Иначе я бы не нашел вас всех. А так у меня полная семья, даже с перебором. Насчёт Хосе так и нет ответа? Давай усыновим его?

Я обещала подумать, если до отъезда так ничего не будет известно. Мне тоже было жаль мальчика. У нас он стал обычным пятилетним ребенком, охотно обучающимся всему новому, а не зашуганным зверьком.

Прием катился своим чередом, я старалась не выпускать Джеральда из вида, ходя следом за ним с бокалом в руке. А у него было достаточно разговоров с такими же серьезными дядями. Как я и предполагала, общаться со мной никто не рвался, хотя разглядывали довольно беззастенчиво. Но вот кто-то тронул меня за локоть, я испуганно повернулась. Это была та женщина из коляски, представившая лорда Фрэнсиса своим братом.

– Простите, леди, вы тогда так быстро уехали, я даже не успела представиться. Я леди Джоанна Говард. А вон тот надутый важный господин – мой супруг, лорд Гарри Говард.

Хотя она и сказала это насмешливо, все равно чувствовалось, что она любит и уважает мужа. Я в свою очередь тоже представилась:

– Я – леди Елена Уэндом-Картер. А мой супруг все никак не может закончить сенатские дебаты, похоже.

– Очень приятно! Такие вы смелые леди, не все мужчины решались остановить коня, а вы смогли. Сенатор Трамэн должен будет вам за спасение жизни своей семьи до конца своих дней.

И только сейчас я вспомнила, где слышала эту фамилию. Гарри Говард – Председатель Сената, выше по положению только Президент. А леди Джоанна продолжала:

– Так вы та самая леди, о которой шепчутся по углам гостиных столицы! Мне вдвойне приятно познакомиться с вами! Наконец, эта кривляка Фило прекратит лить слезы и притворяться. Да вон она, опять собрала группу подруг!

Я обернулась. Действительно, возле диванчика у окна собралась стайка девиц в платьях всех пастельных оттенков. Кто-то передавал нюхательные соли, кто-то усиленно махал веером, кто-то подавал платочек с кружевами. Ну все, меня это цирк достал! Я девушка с ранчо или где?

Набрала разгон и врезалась в эту толпишку сплошной невинности раскаленным пушечным ядром. Девчонки испуганно расступались, никому даже в голову не пришло заступить мне дорогу. На диванчике сидело двое девиц, одна аккуратно промокла уголки глаз, очевидно, именно там были те самые пресловутые хрустальные слезинки. Нет, вот я даже завидую такой способности, если уж я начинаю рыдать, то непременно красная морда, отекшие глаза и сопливый нос. Вторая девица совала первой флакон с солями и гладила по плечу. Первая девица была довольно статная, в отличие от меня, этакая английская роза. Но, увидев меня, как-то некрасиво вытаращила глаза и неловко икнула. Ага, знает меня. Остановившись в паре шагов от группы на диване, произнесла:

– Леди Филомена, может, хватит сплетничать о моем муже по всем гостиным этого города? Скажите вслух, при всех, делал ли вам предложение руки и сердца мой муж? Что? Ах, не делал впрямую, но вы надеялись! Ни впрямую, ни в кривую он не мог этого сделать, так как мы женаты уже пять лет и он об этом не забывал. А вот вы, леди Филомена, кажется, забыли, что обручились с Чарльзом Морганом из Детройта через три дня после отъезда Джеральда из Вашингтона. И сейчас являетесь невестой Моргана. Надеюсь, больше вы не будете рыдать в обществе, иначе я сумею донести сей факт до семьи Морган.

Наступила полная тишина, только слышались судорожные иканья Фило. Девицы начали как-то потихоньку испаряться из этого окружения, типа, проходили они тут просто мимо, ничего личного. И тут за моей спиной послышался холодный голос леди Джоанны:

– Так, выходит, слухи о твоей помолвке, Фило, были правдивы, а на лорда Уэндома ты возвела напраслину? Как некрасиво! Думаю, твоему отцу должно быть стыдно за такую дочь!

Если я верно поняла, сенатору Уэббу будет высказано недовольство Председателем Сената. Кто-то прикоснулся к моему плечу и такой знакомый голос сказал со смешком:

– Простите, леди, моя жена выросла на ранчо, и ковбойская прямота в ней прорывается!

Все облегчённо вздохнули, мол, что взять с провинциалки! заговорили о своем. Мы ещё немного походили по залу с этими бокалами в руках и через полчаса распрощались со сконфуженными хозяевами. Убей Бог, до сих пор не знаю, по какому поводу прием. Но нервы были на пределе, и я неожиданно для себя заснула в ландо, прислонившись к Джеральду. Не помню, как она меня занёс на руках в спальню, как меня раздевала Хлоя. И спала до утра.

Глава 29

А через пару дней мы посетили премьеру в театре. Сам спектакль мне не понравился, актеры были загримированы до невозможности, как в итальянском дель-арте, говорили пронзительными, резкими голосами, главная героиня все время заламывала руки и пыталась взрыднуть. Но публика была в восторге. От себя самой. Мужчины блистали орденами и эполетами, женщины драгоценностями и страусинными перьями в причёсках. Когда они начинали перешептываться, прикрывшись веерами, и кивать друг другу головами, казалось, что стая кур о чем-то озабоченно квохчут. Я не выдержала и рассмеялась. Джеральд поинтересовался, отчего это мне так весело? Я сказала об этой аналогии. Теперь уже хохочущих было двое, а вскоре к нам присоединилась и Джоанна Говард, заглянувшая в нашу ложу. Только успокоимся, но один взгляд на качающиеся перья в причёсках вызывали у нас новый приступ веселья. Дамы вокруг смутно понимали, что смеются над ними, но что именно так нас смешит понять не могли. Но не рисковали связываться с Джоанной. Одна только моя мама была искренне увлечена спектаклем, на фактории ведь самый верх искусства это канкан с задранными юбками от заезжего кордебалета. А тут люстры сверкают, дамы сверкают, актеры присутствуют и «дают чувства». Впрочем, я и сама глазела в настолько старинных театрах мне бывать не приходилось. Нет, в моей земной жизни в нашем городе тоже был старинный театр, не позднее середины девятнадцатого века, но он давно модернизирован. Если я правильно поняла, то здесь в театр ходят продемонстрировать наряды, выгулять драгоценности и дам, обсудить последние светские сплетни.

В антракте супруг принес нам всем по бокалу вина, нам с мамой дополнительно по крохотному пирожному, а папе и себе бутерброды с каким-то мясом. Мы сделали по глотку и пирожные кончились, мы с недоумением посмотрели на тарелочку. Мдя... у нашей Деборы пирожным наесться можно. Делать нечего, пошли прогуляться по фойе. Мы нынче тоже блистали платьями из лавки Камиллы, но основательно переделанными Мэри и Ками, ни за что не скажешь, где они приобретены. Поэтому злобное внимание светских дам нам было обеспечено. Во время променада к нам подошла семейная пара молодая женщина и средних лет мужчина. Женщина смутно мне была знакома, а вот откуда никак не вспомню. Мужчина поздоровался с моим супругом и представился:

–Я – сенатор Трамэн, а это моя супруга, Кэтрин Трамэн. Самый младший член нашей семьи, сами понимаете, в силу возраста, сейчас дома, с няней. Мы хотели выразить вам, леди Елена, и вам, леди Анна, глубочайшую признательность за спасение жизни нашего сына и моей жены! Не каждый мужчина кинулся им на помощь, а вы вот смогли набраться мужества броситься на помощь незнакомым людям.

Джеральд остро глянул на меня и сказал:

– Моя супруга и ее матушка выросли на ранчо, поэтому умеют обращаться с лошадьми и не особо боятся опасности. А зря!

Мы ещё немного поговорили о детях и разошлись по своим ложам досматривать спектакль. Я чувствовала себя достаточно неуютно после взгляда Джеральда ведь я же врала ему беззастенчиво, да и грозное сопение папеньки тоже не добавляло особой радости. Ой, чувствую дома будет "разбор полетов"!

Был дома, конечно, и разбор, и крик до потолка, и напоминание о моей стрелковой карьере. Тут я взвилась, принялась орать, что если бы он, кобель проклятый, меньше по столичным профурсеткам бегал, а искал нас с детьми, то мне не пришлось зарабатывать детишкам на молочишко таким способом. Тут в голову супружнику полетела какая-то мраморная безделушка, следом пепельница (зачем она, если Джер не курит, я тем более?), рука у меня твердая, и глазомер имеется. Так что завтра в Сенате дорогой будет светить фингалом. А я гордо удалилась спать в гостевую спальню, стараясь не обращать внимания на тихий скулеж и поскребывание под дверью. Только когда это все перешло в покаянное стучание пяткой по груди, я смилостивились и открыла дверь. Была сграбастана и вернута на супружеское ложе.

Утром, в столовой, я была встречена одним укоризненным глазом дорогого супруга, второй открываться не желал. Я удовлетворённо выдохнула – навыки стендовой стрельбы остались при мне. Возле Джеральда суетились мама и Дебора, составляя какие-то примочки и прикладывая к пострадавшему фейсу муженька. А вот нечего говорить мне гадости под горячую руку! Вошедший папа, увидев зятя, только крякнул и тихонько, под нос себе, пробормотал:

– Вся в мамочку!

И опасливо покосился в сторону вышеупомянутой мамули. Зато, как по волшебству, резко ускорилось дело по назначению Джеральда губернатором Луизианы. Может, фингал помог или то, что вчера на премьере не было Фило. Джоанна поделилась новостью о том, что ее отцу было высказано эээ неудовольствие самим Председателем, и Фило была наказана отцом – будет сидеть дома, пока не утихнет скандал, а стихнет он только с нашим отъездом. Вот сенатор Уэбб и суетится, помогая в делах. Примерно в это же время пришло и долгожданное письмо из Колорадо, с фактории. Писал доктор Энтони под диктовку малограмотного Хесуса, деда Хосе. Дед сообщал, что если мальчик нас не обременяет и не добавляет лишних расходов, то он может остаться у нас, хотя бы грамоте обучится. Они с бабкой мало чему могут научить ребенка, Паблито, отец Хосе, мало бывает дома, в основном в разъездах, торговлю надо восстанавливать после ухода рудокопов и лесорубов. В салуне всем заправляет Лусита, вторая жена Пабло, мелочная и вздорная баба. Она совсем замордовала бы мальчишку. В конце письма доктор добавил от себя. Он интересовался, куда мы намерены переезжать и не будем ли мы против, если он тоже приедет туда же? Здесь стало очень скучно и он вновь стал выпивать. Боится, что сопьётся без своей любимой пациентки.

Я показала письмо Джеральду, он согласно кивнул головой, сказав, что про мальчика так и думал, а про доктора так хороший врач нужен везде. Попросил меня написать доктору, чтобы ждал нас на конечной станции железной дороги примерно через месяц. Как раз и ему хватит времени закончить все дела на фактории, и добраться до этой станции. Даже если и подождёт нас немного не смертельно.

И Джеральд вновь отбыл по своим государственным делам. А у нас сборы были в самом разгаре. Вещи мы пока даже ещё и не укладывали, пока занимались кадровыми вопросами. Как говорится, "кадры решают все". Когда за обедом я объявила, что Хосе остаётся жить в нашей семье и, значит, едет с нами, мальчик заплакал от облегчения, а мои мальчишки исполнили, выскочив из-за стола, нечто среднее между канканом и танцем племени мумбо-юмбо. Зато резко погрустнел Эухенио. Я его могла понять только привык к детям, получил хорошее место работы и надо расстаться. Но я его успокоила, сказав, что мы предлагаем ему ехать с нами, если ему не критично оставаться именно в Вашингтоне. Санчес расцвел улыбкой и замотал головой, отказываясь оставаться здесь. Он едет с нами! Мальчишки с радостным визгом повисли у него на шее. Согласны были ехать с нами, и моя горничная Хлоя, и повариха Дебора. Миссис Смит я даже и не предлагала, да и всем остальным тоже. К моему удивлению, засобирались ехать с нами и Камилла с Мэри, сознавались, что одни они точно струсят ехать и будут сидеть тут, не имея перспектив. Возможно, в другом городе у них и дело пойдет по-другому. Ну, риск благородное дело, а под лежачий камень вода не течет. Да и я чем смогу, помогу девочкам. Бетси со своими из салона красоты решила пока немного подождать, когда швеи устроятся и дело у них пойдет, то и они приедут. И осторожность тоже никому не помешала, так что я их всех понимала и не осуждала.

Теперь осталось самое страшное – собрать все вещи и опять утрясти мамулины кули. Но тут Джеральд помог, сказав, что теперь к пассажирскому составу добавляют три багажных вагона – один почтовый, один, куда пассажиры могут сдать свой багаж, так что мама может не беспокоиться о сохранности своего багажа. Анна, пообтесавшись уже немного в столице, так не кидалась грудью на защиту и оборону всего нажитого. Решили, что поедем так же, только придется брать ещё одно купе Хосе у нас теперь не "заяц", едет с билетом, ну и Эухенио с нами, куда же его. А вот Дебора и Хлоя, как и Мэри с Камиллой, едут в небольшом четырех местном купе в конце вагона. Но тут возражающих не нашлось. Гораздо хуже было, когда Джеральд решил продать личное его имущество ландо, пролетку и лошадей. Ну и пони мальчишек, пообещав, что в Батон-Руж он купит им других. Что тут началось! Мальчишки выли на разные голоса и отказывались есть три дня! Утверждали, что таких больше нет и не будет и так далее. Даже Эухенио ходил к Джеральду и убеждал того, что надо избежать детской психологической травмы и что-то придумать с пони для детей. А тут и придумывать нечего – третий вагон как раз и предназначен для животных. Это нашему папе не хотелось заниматься выгулкой пони на всех крупных станциях. Но мелкие валялись у него в ногах, уверяя, что сами будут выгуливать своих аргамаков, что Джеральд сдался. И пони получили свои билеты в зубы.

Глава 30

Наконец, кажется, все собрано и уложено, проверено мамой бесконечное количество раз. Ну, в этот раз она хотя бы не цепляется лихорадочно за все баулы и узлы, не надеясь запихнуть все это в купе. Папа решительно отказался ехать на крыше, дует ему там, видите ли. Ради семейного добра мог бы и потерпеть, так сказала мамуля.

Поезд у нас утренний, поэтому пришлось встать, едва забрезжил рассвет. Завтракать все отказались, но Дебора не огорчилась, сказала, что в поезде все съездят. У нее в здоровом узле что-то угрожающе погромыхивало, надеюсь не то, о чем я подумала, ибо в последние дни наша повариха лихорадочно искала примус среди всякого барахла на чердаке. Хотя мы договорились взять лишь то, что может понадобиться в дороге, остальное ещё вчера должны были увезти и сдать в багаж, я с ужасом смотрела на ту гору вещей, что лежала у крыльца, ожидая погрузки в нанятые телеги. Только у Хлои и Эухенио были тощие узелки, Дебора же могла посоревноваться с мамой. Мэри и Ками будут ждать нас на вокзале. Наконец, все было погружено, мы уселись в наемный транспорт, зевающие и трясущиеся от утреннего холода (здесь стояла уже приличная осень, скорее бы в теплые края!) мальчишки взгромоздились на своих пони, и мы поехали. Миссис Смит, стоя на крыльце, махала нам вослед и что-то истово шептала. Полагаю, что молилась Всемилостивому о том, чтобы следующие жильцы были менее шебутные.

На вокзале началась обратная операция погрузки добрища в купе и ещё в багажный вагон, мамуля разыскала, таки, забытые вещи. Заводили и устраивали пони мальчиков в стойлах в спецвагоне, проверили, все ли у них есть, но грум, обслуживающий этот вагон, заверил, что для лошадей у них есть все. В общем, любой каприз за ваши деньги. Мэри и Камилла и в самом деле ожидали нас на перроне, сидя на лавочке с небольшими сумками, где уместились все их вещи. Примерно через час посадка всех пассажиров была завершена, мы тоже, вроде бы, никого и ничего не забыли, станционный смотритель три раза бамкнул в колокол, паровоз залихватски свистнул, заскрипели сцепки вагонов, состав набирал ход. Потаращившись в окно минут десять, я сходила проверить все свое семейство и иже с ними. В купе с мамой сидел тоскливый Тимми. Рассчитывал на веселье и проказы в дороге, а тут облом-с! Но судя по его дремлющему виду, он вскоре уснет. Папе, как самому слабому воспитателю, достался тихий Хосе, а Томми пребывал в таком же настрое, как и его брат, в обществе Зухенио. Заглянула я и к нашим девушкам. Дебора деловито намазывала паштет на хлеб, чашки с чаем девушки держали в руках, а на столике красовался примус и чайник на нем! Надеюсь, у нее в узле нет кастрюли для супа, ведь что-то громыхало! Мне тоже предложили чай и бутерброд, но я замотала головой пока не хочу! Но, стоящий за моей спиной Джеральд сказал, что он будет все, что дадут, и чтобы не забыли про папу. Вот два проглота! Вернулась к себе в купе, разделась и упала спать. Ночь была с кошмарами, снились мне бесконечные листы списков вещей и грозная мамочка, вопрошающая:

– А где вещи из позиции шестьсот сорок семь дробь восемь?

Поэтому я и отключилась наглухо. Потом мне приснилось, что меня запихнули в багажный вагон к лошадям и я теперь там еду.

Открыла глаза и осмотрелась, на всякий случай. Нет, все в порядке, я все-таки в своем купе, а не на конюшне. Но запах лошадей все равно присутствовал. Джеральд, снимая сюртук, весело заметил:

– Ну ты и сильна спать! Две остановки проехали, время уже далеко за полдень, четыре часа, а ты все спишь. Вот, сейчас с мальчиками выгуливали их пони.

Ах, так вот откуда так "благоухает"! Все ароматы Франции в одном флаконе! Кинула в супруга подушкой и велела не заходить, пока не вымоется.

Джеральд со смехом пошел в ванную, но высунулся из-за двери и сообщил:

– Кстати, у Деборы такой гуляш с картофельным пюре пальчики оближешь! Тебе оставили, хотя я говорил, что ты не будешь и лучше я съём!

Я со стоном упала назад на диван. Господи, за что ты меня наградил этим семейством??!!

Так и потянулись дни путешествия на поезде. Почти все были заняты делами, в основном они сводились почти к одному – уследить за этой шустрой троицей. Этим нелегким делом были заняты отец, гувернер, дед с бабкой. Только я кайфовала, меня освободили от этого, мама с сочувствием сказала:

– Отдохни пока, Леночка! Тебе ещё фургоном править, да и приедем в Батон-Руж, тебе хватит работы по дому.

Вот я и отдыхала. Даже смирилась с примусом и готовкой Деборы, было гораздо вкуснее у нее, чем в привокзальных ресторанах. Теперь мы просто закупали продукты на остановках, а Дебора готовила. Запах иной раз стоял такой, что приходили другие пассажиры со своими тарелками – они почему-то думали, что горячее питание входит в стоимость билета.

За сутки до прибытия на конечную станцию мне пришлось выйти из состояния блаженной дремы – мамуля торжественно извлекла список добра, оставленного на ответ хранение на складе. И началось отмечание, где что лежит. А ещё предстояло сформировать наш маленький обоз, решить, кто чем управляет. Мне, традиционно, достается фургон. Джеральд плотно присвоил моего Бандита, но время от времени я все равно буду его забирать – и самой размяться, и показать коню, кто у лиси пан. Так, папа... Так-то он ехал верхом, но в его годы это уже тяжеловато. Может, на одну из телег его? Которая наша. Все равно нужна ещё одна телега с лошадью, и я ломаю голову – брать или нет пролетку, ведь людей у нас прибавилось.

Вот и сижу над листком бумаги, весь исчеркала, тасуя людей и транспорт. Получалось, что нужна ещё одна телега и пролетка-коляска. Из моих городских девушек никто не умел управлять этим видом транспорта, Эухенио сознался, что несколько раз пробовал управлять коляской и он попробует улучшить свое умение. Маме придется трясти свои кости, как она сказала, на телеге. Это если доктора Энтони до сих пор нет, он точно умеет ездить с телегой, видела на фактории. Мальчишки днём на своих скакунах, на ночь обязательно в фургон, ко мне и бабушке. Надо будет ещё докупить матрацев и одеял, для ночующих под звёздами. М-дя, явно какие-то гены мне передались от мамы Анны, размахнулась я не слабо. Хорошо ещё, что на питании мы здорово сэкономили, за счёт готовки Деборы. Да и Джеральд пока меня не ограничивает, значит, не последний его галстук доедаем. Без соли.

Вот так "увлекательно," с карандашом и листком бумаги, при посильной помощи Анны и Деборы я и провела последние сутки. В конце концов нашу теплую компанию разогнал мой дорогой супруг, заявив, что завтра разберемся со всем, а сегодня надо выспаться.

Прибыли мы на станцию так же утром. За два месяца в городке ничего не изменилось – та же серая пыль, песок и жара. Пришлось снимать наше северное утепление. Папа сказал, что поход на склад и трогательную встречу с кастрюлями и тряпками он не переживет и, прихватив мальчишек с их пони, на местном извозчике поехал устраивать нас в отель. На складе нас узнали сразу, во всяком случае, маму с ее списком. Пока она получала с помощью Деборы (эти двое нашли друг друга!) свое добро, мы с Джеральдом и Эухенио пошли на конюшню. С Бандитом мы едва не целовались, так соскучились друг по другу. Точно за конем был хороший уход – шерсть вычищена, грива расчесана, блестит, да и в форме конь хорош. Забрав остальной транспорт, слегка растерялась – нас маловато, чтобы доехать до отеля. Но нас успокоили – таким клиентам они бесплатно дадут работников, тем более что мы хотели прикупить ещё у них транспорт. Рабочие быстро перегрузили весь наш багаж из склада, а фургон просто выкатили и впрягли лошадей. Усадили наших дам в коляску, на козлы, немного робея, сел Санчес, Джеральд верхом на Бандите, папиного коня привязали сзади одной из телег и этаким цыганским табором, мы покатили в тот же отель, где останавливались до этого. Там нас ожидал сюрприз – доктор Энтони собственной персоной. Оказывается, он уже два дня нас ждет. Дождался и успокоился. Под неодобрительное фырканье Деборы заказали обед из ближайшей таверны. Оставив детей под присмотром мужской части нашего обоза, мы с мамой и Деборой покатили на коляске заказывать продукты и недостающие вещи... Насчёт мяса, я не беспокоилась – здесь пока ещё достаточно ранчо, можно купить, а в случае чего Джеральд и я всегда можем подстрелить дичь, прерия не без живности. Гораздо сложнее будет нам без круп, муки, овощей. Мы все-таки не монголоидная раса, без овощей и круп никак, иначе белковый дисбаланс будет, тоже ничего хорошего.

Весь следующий день мы получали заказанное, перекладывали и укладывали вещи, как нам удобнее, обсуждали порядок движения в обозе. Хорошенько отдохнув и плотно подкрепившись утром, мы, наконец, двинулись к намеченному концу нашего путешествия.