Текст книги "Дикая орхидея прерий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Я медленно повернулась. Это не шериф, точно, у них форма и бляха шерифа. И не рейнджер, у тех тоже форма и бляхи. Вообще, не служивый, похоже. Неужели это тот, кто ищет меня? Тогда он мне, точнее, этому телу, очень-очень задолжал. Сама не ожидала, но в глазах вскипели злые слезы.

Да будь ты проклят! Ишь, законом он мне грозится! Пусть погрозит своей заднице! Проговорив про себя все самые грязные ругательства, известные мне, я развернула Бандита, чтобы проехать мимо этого типа. И я увидела, как он целится в меня. Предпринять ничего не успела, только крутануться.

Правый бок обожгло болью, но сил поднять кольт у меня хватило... Но стрелять в него не стала, просто прицелилась в подпругу и так, чтобы не задеть коня, животное не виновато, что сидит на нем козел. Выстрел! Лопнул один из ремешков подпруги и седло, вместе седоком, плавно съехало набок, а потом и вовсе грохнулось на землю.

Но я уже была далеко. Рубашка промокла от крови, начинала кружиться голова. Да, в таком виде через пропускной пункт не пойдешь. Я остановила коня, покопалась в переметной суме. Нашла чистую рубашку и полотенце. Сняла промокшую от крови рубашку, кое-как, извернувшись, при помощи зеркальца рассмотрела рану. По сути, это была длинная и глубокая царапина, но кровила сильно. Молясь всем богам, чтобы не было воспаления– ведь обработать рану мне было нечем, придавила рану полотенцем, притянув его тонкими хлопчатобумажными рейтузами. Их я носила вместо колгот под платье, а вчера забыла их выложить из сумы. Застегнула рубашку. А ниче так поправилась! Зачерпнула пыли немного с ближайшей агавы, размазала по лицу. Перед самым пунктом ещё запихну в рот ватные шарики, они сделают шире лицо, а ватные тампоны в нос изменят форму носа и заставят гундосить. И будет Джимми Картер походить на свои тридцать два.

Так и вышло. Погранцы махнули по мне взглядом и утратили интерес, только один спросил, был ли турнир в Эль-Солано. Я пожала плечами и сказала, что не интересуюсь. И проехала. Все, я почти дома, в Колорадо, отсюда до Роуздейле часа два, если быстро, но сейчас, с моими возможностями, это три, точно.

В городке мне просто дико повезло. Подъезжая к рынку, увидела нашу телегу и Дебби в ней запряженную. Телега была с товаром, значит, отец только приехал. Не помню, на какой скорости я залетела в туалет таверны, там лихорадочно напялила дурацкое платье в рюшечках, перчатки кружевные, отмыла морду лица от грязи, торопливо запихала сапоги в переметную суму.

Из таверны уже чинно выплыла мисс Елена Картер. Подойдя к телеге, я бросила туда свои вещи и заявила ошарашенному Фреду:

– Папа, ты постой на рынке, а я развезу заказы.

Он выгрузил товары к свободной продаже, за ними уже выстроилась очередь, а мы с Дебби тихонько потрусили по заказчикам. Сама товар я не заносила, это делали работники покупателей, я только подписывала документы и забирала деньги. Вернувшись на рынок, увидела, что все уже продано и теперь Фред закупает что-то по списку Анны. Закончив все дела, мы двинулись домой, я на телеге с Дебби, отец верхом на Бандите, он единственный, кого ещё признавал этот своенравный конь.

***

ДЖЕРАЛЬД

Штопая порванный ремень, он не мог поверить себе. ОН. ВЫСТРЕЛИЛ. В. ЖЕНЩИНУ!! Ну и что, что он направил ствол всего лишь рядом с ней! Вот она крутанулась и есть ранение! Должно, конечно, пройти по касательной, но все равно... а когда он двинулся следом за ней по тропе, увидел окровавленную рубашку, брошенную в сторону, стал молиться, чтобы с девчонкой все обошлось. На пункте пропуска на его запрос сообщили, что за последний час здесь проехал только Джим Картер, ковбой, тридцать два года. Тогда, сам шалея от своей догадки, он спросил, не проезжала ли Елена Грейстоун. Но погранцы дружно замотали головками, не было такой.

– А как хоть выглядел этот Джим, безнадежно спросил он

– Да обычно. Толстоват немного да грязный, как все ковбои. Морда, правда, поперек себя шире. Гундосит.

М-да, точно не тянет на хрупкую девушку. Ладно, поищет он теперь в Колорадо. Он объехал, кажется, все приграничные городки, но никто там никогда не слышал ни про Джима Картера, ни про Елену Грейстоун. Остался последний город Роуздейл, потом, если и искать, то надо будет ехать вглубь штата. Неужели девчонке удалось обвести его вокруг пальца? Но неожиданно в этом маленьком городке ему вроде бы повезло. Дело было уже к ночи и он решил заночевать в отеле. Отель был небольшой, но чистенькой и уютный. Портье за стойкой подал ему ключи от номера, сказал, что сейчас нагреют воду и подадут по трубам ему в ванну. На вопрос о Джиме Картере внимательно глянул на него, хмыкнул:

– Давненько же вы не были у нас! Джим уже двенадцать лет, как на кладбище лежит!

Интересно, а кто тогда границу переходил, покойник, что ли? Спросил, уже совсем не имея надежды:

– А про Елену Грейстоун не слыхали?

Портье, глядя в свои бумаги, ответил надоедливому постояльцу;

– Ни разу не слышал про такую. А вот мисс Елена Картер есть такая, дочка Фреда Картера.

– А вы давно не видели?

Портье задумался, потом вспомнил:

– Так они с отцом позавчера были, привозили продукты! Мы у них кое-что покупаем – овощи с их участка, сыры, паштеты. Приехали они утром, Фред остался торговать на рынке, а Елена повезла заказы на телеге. Потом они пообедали и уехали.

– Мисс Елена верхом на коне поехала?

– Ну что вы! Мисс Елена у нас модница! Куда она в таком нарядном платье! Она и перчатки носит, и зонтик кружевной, не чета нашим девицам! Она телегой правила, это Фред верхом, у него такой конь, что только его признает.

– Точно вы их утром видели?

Портье уже начал раздражаться;

– Точно-точно! С обеда у нас на рынке и делать нечего, все разъехались.

Заселившись в номер и сев в горячую ванну, он стал думать. Что-то сходилось, а что-то нет. И этого «нет» было больше. Допустим, платье она могла возить с собой в переметных сумах. Конечно, она могла использовать имя умершего брата. Но как она могла принять его облик? Если все в городке описывают ее, как стройную, утонченную леди... Что ещё совпадает? Конь? Но все говорят, что он принадлежит отцу Елены и кого к себе не подпускает.

Ну, это спорно, никто ведь точно не видел. Никак в голове у Джеральда не укладывался воедино образ благородной мисс и лихого стрелка-ковбоя. Ещё они могли договориться с отцом, что он будет ждать её в Роуздейле? Могли, если отец в курсе дел дочери. И можно отметать в сторону Елену Грейстоун.

Но все его доводы "за" разбиваются одним Елену видели в городке утром! А утром он как раз гонялся за нею и устраивал побоище с бандитами.

Даже если учесть, что от того места до границы примерно час скачки и чуть больше до города, все равно она бы не успела. К тому же, она ранена (он нашел её окровавленную рубашку), а свидетели утверждают, что она ездила на телеге, раздавала продукты по заявкам, подписывала документы и все спокойно, с улыбкой, не поморщившись. Раненые так себя не ведут. Но все же он решил убедиться самому и съездить на ту факторию, где и проживает семья Картер.

Глава 20

Вначале было небольшое покраснение, потом края раны отекли и появился гной. Анна плакала, промывала рану отваром ромашки, но помогало это мало. Пришлось звать доктора Энтони. Тот ругал меня ругательски (ему мы скормили версию, что меня черт понес в лес, посмотреть ранние ягоды, и напоролась на сучок. Не знаю, поверил ли, но промолчал). Чем-то полил рану, сказал, что это уменьшит боль при очистке раны. Врал, как сивый мерин! Больно было до искр в глазах! Но гной удалил. Правда, сказал, что он опять будет скапливаться и надо будет чистить рану ежедневно.

Напихал в меня каких-то марлевых бинтов, велел маме поливать их лекарством, которое он дал. Анна тихо плакала, сидя рядом с моей постелью.

Но потом вставала и шла заниматься делами – кормить мальчишек, варить по моим рецептам заготовки, чтобы Фред увез в Роуздейл, никто ничего не должен заподозрить. Пока Анна занималась делами, со мной сидел отец. Пришлось все ему рассказать, он обещал, как только я встану на ноги, обязательно выдерет меня ремнем и за риск, и за то, что врала. Они и так уже потеряли сына, и не готовы ещё и дочь потерять.

У меня только и хватило сил погладить его по руке. Этот организм на любую болезнь реагировал одинаково – высокой температурой. Вот и в этот раз на второй день поднялась температура и я погрузилась в блаженное забытье.

***

ДЖЕРАЛЬД

В результате всех размышлений он решил, что не успокоится, пока не проверит факторию. Хотя бы для очистки совести. А совесть болела, все-таки он выстрелил в женщину. К тому же, он сам видел, что она защищалась. И его не убила, хотя могла бы. Просто лишила возможности сразу кинуться за ней в погоню.

От городка до фактории оказалось всего около трёх часов пути. А на самой фактории попавшийся ему навстречу испанец показал дом Фреда. Он постучал в дверь, но никто не откликнулся. Тогда он вошёл сам, без приглашения. В доме пахло бедой и болезнью, на втором этаже слышались голоса, и он пошел на них. Дверь в комнату была открыта, у постели суетилась невысокая немолодая женщина, она отжимала мокрое полотенце в миску и обтирала больного в постели и что-то приговаривала, всхлипывая. Не оборачиваясь, сказала:

– Фред, разведи порошок от жара, что доктор оставил! Совсем Леночке плохо...

– Где порошки? -спросил Джеральд.

Женщина резко повернулась, испуганно охнула, глаза у нее расширились, она ладонью зажала рот. Потом, совладав с собой, сурово сказала:

– Выйдите вон! Вы и так много горя принесли в этот дом.

Но и Джеральд умел упираться, если нужно.

– Не уйду! Это же Елена? Не бойтесь, я не буду ее арестовывать! Так где порошки?

Развели порошки и кое-как выпоили их Елене, она была без сознания, пить не могла. Внизу послышался какой-то топот, женщина испуганно крикнула:

– Фред, задержи их, не пускай сюда!

Но топот был уже совсем рядом и в дверях показались двое мальчишек, лет четырёх-пяти. Они настороженно смотрели то на постель с больной, то на чужого дядю. Потом они начали синхронно всхлипывать:

– Бабуля, мама точно не умрет, как мама Хосе? А как же мы?

Женщина неохотно пояснила:

– С год назад смотрителю станции дилижансов привезли внука, сына их дочери, она умерла от инфлюэнции (гриппа). Вот, нашим мальчикам друг по играм. Нет, мальчики, мама обязательно выздоровеет, ее же доктор Энтони лечит. Томми, Тимми поздоровайтесь и идите, там Хосе вас уже ждёт. А дед где?

– Здравствуйте, мистер! А дед сейчас Ночку подоит, и мы все пойдем на рыбалку! Доктор сказал, что маму хорошо напоить рыбным бульоном.

И мальчишки, дробно топоча, умчались.

Все это время я смотрел во все глаза на детей. Не надо быть великим прозорливым или семи пядей во лбу, чтобы понять – это мои дети! Они же копия меня в детстве! А если им года четыре, то девушка, лежащая в постели Елена Грейстоун! Но почему она Елена Картер? Да какая разница? Главное, что я чуть не убил мать моих детей и не оставил их сиротами! Нет мне прощения, нет! Но он будет в ногах у нее валяться, просить прощения и сидеть тут, в фактории, сколько нужно. Лишь бы только Елена выздоровела! Все остальное потом.

***

ЕЛЕНА

Выходила из забытья медленно, урывками. Периодически слышала голоса мамы, доктора, ещё чей– то покаянный голос. Мальчишки, сопя, пытались залезть ко мне на кровать и пристроится с боков, их прогоняли, они уходили, воя на два голоса, Томми басовито, а Тимми дискантом. В одно из кратких пробуждений я слышала гневный голос отца, говорящий матери:

– Да за нашу девочку я бы сам этого сенатора удавил своими руками!

Наконец, я очнулась окончательно. Одну руку придавило основательно. Опять мальчишки залезли! Но нет, в открытое окно слышно, как ругает их дед, что не надели высокие сапоги, а они собираются за ранними ягодами в лес, сварить мне морс. Я скосила глаза. На моей руке, на краю кровати, спал какой-то мужик, мне была видна только черная макушка. В дверях показалась мама. Я просипела:

–Мама, кто это? Как мальчишки?

Мать заплакала:

– Доченька, девочка моя, очнулась! Все хорошо теперь будет! А дети с дедом в лес пошли, ягод набрать тебе на морс. Вот обрадуются! Это кто, мы и сами толком не знаем, притащился следом за тобой, назвал твою старую фамилию. Не знает, что мы давно сменили тебе фамилию. И выгнать никак не можем, так и сидит возле тебя почти трое суток, только сейчас уснул. Сказал, что он сенатор от штата Техас и ты его знаешь, его зовут Джеральд.

Прости, доченька, но видно, ты его точно знаешь, мальчишки один в один на него похожи. Ты не волнуйся, меньше мы тебя или мальчиков любить не станем, ты наша дочь, а они наши внуки, даже по документам.

Черт, мое прошлое догнало меня! Ладно, хоть родители спокойно отнеслись ко всему.

В горле драло от сухости, пить хотелось неимоверно. Попросила маму дать мне воды, но она налила из кувшина морс из лесных ягод. Я выпила, сколько смогла, а остальное мстительно вылила на ту самую макушку. Ишь, разлёгся тут! Он подскочил, ничего не понимая, я вытащила руку, демонстративно ее растирая, отлежал, гад!

– Лена, ты очнулась!

– Для вас я мисс Елена! И никак иначе! А Леной кобылу свою зовите!

– Какую кобылу? – спросонья он ничего понять не мог.

– На которой ездите! -отрезала я и с кряхтеньем, как столетняя бабка, повернулась набок, лицом к стене. Добавила: Если намерены арестовать, то или волоком, или вместе с кроватью. Иначе никак. Можете подождать, пока я сама стоять не смогу. Но не здесь, в этом доме вам не рады.

– Никуда не уйду! набычился этот сенатор, чтоб он сдох! Здесь ты, здесь мои дети! И никто тебя не арестует!

– Ах, дети! Что же четыре года они вас не волновали? Или я? Как мы жили?

– Я не знал! – слабо отбивался мужик. Дел в Сенате очень много

– А сейчас они закончились, и вы решили посмотреть на нас! Не надо врать! Орхидея вам зачем-то понадобилась?

Глава 21

– Нет больше Орхидеи, погибла она. Есть только Елена Грейстоун!

– Вот тут вы ошибаетесь! Нет и Елены Грейстоун, уже больше четырех лет! Есть только Елена Картер, дочь Анны и Фреда Картер! Они давно удочерили меня и в храме сменили все записи и документы. Мои дети Тимоти Картер и Том Картер. И вы не можете ни на что претендовать!

– Что? Они Уэндомы! Да я законы федеральные перепишу, не забывай, что я сенатор!

– И у вас хватит совести забрать детей у матери? Да я по всему штату разнесу это! Посмотрим, сколько после вы останетесь этим сенатором!

Мы ругались тихо, вполголоса, повезло, что дед с мальчишками в лес ушел, а то за такое было бы у нас вакантного одно на одного сенатора, а мы бы остались без отца и дедушки. Как семейная пара со стажем ругались. Мать занималась обедом на кухне, она у нас немного вынесена от жилых комнат, и Анне не слышно. Судя по запаху, мама пожертвовала одной из пеструшек. Точно, в полубреду я слышала, что доктор Энтони велел поить меня легким куриным бульоном и мелко крошить туда белое мясо грудки. И вскоре появилась она сама с тарелкой ароматного, янтарного бульона. Усадила меня в куче подушек, придав вертикальное положение, чтобы я не заваливались в стороны. Подвязал мне широкое полотенце и хотела меня покормить, сама я сейчас вряд ли бы удержала ложку. Вот эта беспомощность меня бесила. Но Джеральд забрал у Анны тарелку, сказав, что сам покормит меня. Анна вышла, а я разозлилась и сжала губы. Фиг ты меня покормить против моей воли! Хотя бульон так пах...что в животе у меня все предательски урчало. Но я упала на бок и отвернулась к стене:

– Уйдите, пожалуйста, видеть вас сейчас не могу! Тем более, после угроз забрать у меня детей!

Елена, ты не поняла, детей я заберу только вместе с тобой! Ты их мать, как я могу разлучить вас? Но пойми и меня, теперь, когда я знаю об их существовании, я тоже не могу с ними расстаться. Выход один вы все едете вместе со мной и жить одной семьёй.

–Ну-ну, птичка, пой! Да я скорее уговорю родителей все продать и, прихватив пацанов, исчезнуть в дебрях Вайоминга или Орегона. В тех горах и лесах черта с два кого найдешь, если пропажа сама не захочет найтись

Вошла Анна, я слышала только ее голос, ведь спиной лежала ко всем. Мамуля сказала:

–Мистер Джеральд, шли бы вы погуляли! Видите, Лена нервничает...

Нервничает... да я в бешенстве! Но неожиданно он послушался и ушел. А мама присела на стул у моего одра, взяла тарелку и принялась меня кормить. Подождав, пока я сыто отвалюсь, сказала:

– Леночка, доченька, а из-за чего это все? Ты никогда не говорила, а мы с папой не стали бередить тебе душу и расспрашивать. Может, мне рассказать?

Ну, я и вывалила все про банду, гибель отца и брата, как мною расплатились за благополучие оставшейся части семьи, как меня выставили, когда выяснилось мое положение и поползновения хозяина, как я сюда добиралась. В общем, все, кроме своего попадания. Хотя здесь мне слыхали про святую инквизицию, но я не готова увидеть ужас в глазах приемных родителей, даже если и не выдадут, зачем им носить такую тайну в душе?

Добавила: – Нет, мама, ты пойми, я не осуждаю Катаржину, ей надо заботиться о младших, Джейми совсем маленький. А так у них есть будущее, а не скитание под небом. Да и она снабдила меня всем, что нужно в дорогу, и деньги мои отдала всё, не обманула. Но все равно, вы с папой стали моими настоящими родителями!

Я зашмыгала носом, Анна ко мне присоединилась и мы, обнявшись, ревели в три ручья. Потом, проревевшись, мама вытерла нос и задумчиво сказала:

– Сенатор твой, Лена, тот ещё гад, но все-таки мальчишкам нужна отцовская рука. Подумай об этом!

– Мама, тут и думать нечего! Мальчишек я ему не отдам, и сама с ним не поеду!

– А если мы с папой поедем с тобой? Не смотри так удивлённо, думаешь, мы не догадываемся, что ты хочешь сбежать в дикие штаты? О детях ты подумала, какую судьбу ты там им приготовишь? Они ведь не простыми работягами должны быть, по ним же видно, да и ты не проста. Мальчикам образование, воспитание нужно. Мы уже с папой разговаривали на эту тему, если все здесь продать и уехать в приличный город, на дом и маленькую лавку должно хватить наших сбережений. Куда ты с детьми, туда и мы с отцом. Ты не думай, меньше мы тебя любить не станем, мы давно и забыли, что удочерили тебя. Мне так кажется, что я помню, как рожала тебя.

 И мы опять, обнявшись, зарыдали. Это все прекратил доктор Энтони, пришедший с ежедневным осмотром и перевязкой. После чего сказал, что теперь я быстро пойду на поправку.

– Но я все равно хочу поговорить с отцом! Если он будет скучать по этой жизни, то мне такие жертвы не нужны, и я никуда с места не сдвину. Вы за свою заслужили, чтобы жить так, как вам хочется! И я на всю жизнь вам буду должна за то, что вы приняли меня, воспитываете моих мальчишек... никогда мне не расплатиться с вами за это.

– Лена, что ты говоришь! Когда это родители считали долги своих детей! А с отцом мы уже говорили. Нам обоим уже хочется туда, где теплее, где нет пьяных ковбоев. Папа тоже устал от этого. Мы и покупателя на факторию присмотрели, да все не решались с тобой поговорить. Это зять Хесуса, смотрителя станции дилижансов, отец Хосе. А так и ребенок при отце жить будет. Деньги у них есть, снами расплатятся.

Но я упрямо подумала губы:

– Все рано надо поговорить с папой!

– Хорошо, вот мальчиков спать уложим и тогда соберём свой совет. А ты пока без нервов постарайся узнать у этого сенатора, куда он хочет вас везти. Если честно, то в Вашингтон не особо и хотелось бы, погода там такая же, как и здесь, только что город... а у нас к старости то ноги болят, то руки, то вообще, все кости ломает. Нам бы куда потеплее.

Гомон внизу обозначал, что мальчишки с дедом вернулись и их пора кормить обедом. Но перед этим дети забежали проведать меня. Очень обрадовались, увидев меня сознании. Потом Томми, он у нас более любопытный, помолчав, все-таки спросил:

– Мама, а правда это дядька, что сидел тут все время, наш с Тимми отец? Хосе говорит, что нас заберёт в большой город... а ты здесь останешься.

– Не говори ерунды, что где-то услышал! Том, как я вас могу оставить? Если и поедем, то вместе со мной!

– Как же бабуля, дедушка?

– И они тоже с нами, мы же одна семья! Пока идите, обедайте, я отдохну пока.

Мальчишки, громко топоча по лестнице, умчались обедать. Вот уж у кого энергии, хоть занимай! Я обессиленно откинулась на подушки, намереваясь отдохнуть. Но не тут-то было. В мою комнату все-таки бочком пролез Джеральд. Я вначале хотела нахамить ему и выставить вон, но вспомнила поручение матери узнавать все о его планах к вечернему совещанию. Поэтому прикрыла глазоньки, изображая лебёдушку на смертном одре и слабым голосом (во мне погибла Сара Бернар!); попросила:

– И долго вы ещё намерены болтаться у нас в доме?

– Пока ты не будешь в состоянии выдержать дорогу до железнодорожной станции.

– Ага, значит вы здесь навсегда? С вами я никогда не буду готова ехать куда-либо. А кстати, куда вы нам предлагаете ехать? В Вашингтон?

– Вначале да, туда, потом я получаю назначение на пост губернатора штата Луизиана.

Кажется, это на Юге, но я сейчас уточню.

– Луизиана? Французский штат? Он, кажется, на юге, там тепло и нет зимы в нашем понимании. А морские курорты там есть?

Джеральд рассказывал мне все, что знал о штате, радуясь, что я его не выгоняю. А я под его бубнеж сладко дремала, главное я уяснила родителям там будет хорошо.