Текст книги "Непокорный талисман (СИ)"

Автор книги: Ольга Цокота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Но тут в горницу, где лежал Гош, заглянул Сташек:

– Эй, бабонька, да ты ведь здесь с самого утра! Ты хоть ела сегодня? – по ее виду он понял, что нет, и потребовал, – ну, ка иди отсюда, поешь, поспи немного, только потом возвращайся. Если сляжешь, кто станет ухаживать за царевичем? И даже, если найдется кто, так, как ты, за ним никто не проследит. Давай, давай, марш в свою каморку! Чтобы я до рассвета тебя здесь не видел! До полуночи сам с ним посижу, а потом найду, кого поставить в дежурство.

Криста вышла из комнаты на подгибающихся ногах. Но врожденное упорство не позволило сразу пойти в отведенный ей чулан. Даже в эти тягостно-тревожные минуты ее рассчетливый ум решил использовать подвернувшуюся возможность и продолжить "приручение" опасного незнакомца.

На этот раз в сарай она отправилась одна, рассудив, что беглец не решится выйти из укрытия в присутствии крупного пса. А вот слабой женщины он явно бояться не станет. И действительно, не успела она поставить плошку с едой на пол, как услышала позади себя едва слышный шорох, а затем сильные руки легли ей на горло:

– Отвечай, кто послал тебя следить за мною? – в резком голосе слышался едва уловимый акцент.

Хотя от жестких холодных интонаций легкий озноб пробежал по позвоночнику Кристы, ответила она с насмешливой непринужденностью:

– Если бы мне хотелось выдать тебя, достаточно было бы лишь сказать словечко командиру расквартированного здесь отряда. Видать, ты – парень не промах. Да только тут таких, как ты, целая рота.

Насчет роты она конечна перегнула палку, в распоряжении Гоша была неполная сотня солдат. Но эти слова, вкупе со спокойным тоном, возымели действие. Цепкие пальцы ослабили хватку.

– Что тебе от меня нужно? – этот молодец тоже оказался не из доверчивых простаков.

– Хочешь верь, хочешь нет, просто посочувствовала тебе. Похож ты чем– то на моего покойного муженька. Ему тоже пришлось немало странствовать на чужбине.

– Кем он был?

– Забрили его в солдаты. В далекой стороне встретил он меня, увез домой. Его папаня и маманя совсем не обрадовались чужеземке. Муж, конечно, в обиду не давал. Только недолго длилось наше счастье. Помер мой суженый, а свекровь со свекром… Да, что говорить, – Криста с горечью махнула рукой.

Была она прирожденной актрисой, талантливой настолько, что и сама в этом момент почти верила своим росказням. Даже слезы выступили, хотя тот, кто сдавил ей горло, не мог их видеть. Но услышал, как зазвенел голос, и, вроде бы, поверил, отпустил ее. Скорее всего, он ранен, дышит тяжело, и идет от него сладковато гнилостный запах запекшейся крови. Своей или чужой? К тому же, еще вначале она приметила, что, несмотря на быстроту его движений, была в них какая-то скованность. Ну, и замеченная ею хромота тоже, вполне вероятно, – следствие недавней стычки. Опасный звереныш. Но вдова справлялась и с такими тоже.

Незнакомец схватил ее за плечи, быстро развернул к двери, при этом оставаясь у нее за спиной, чтобы так и не увидела его лица, сказал с нарочитой грубостью:

– Ладно, уходи, не оборачивайся. Завтра приходи пораньше, сразу, как стемнеет. Принеси жратвы с запасом дня на два. Тогда и поговорим, – внезапно руки его жадно скользнули по телу, больно сдавив грудь. Но он тут же отпустил и даже оттолкнул ее, – иди, иди, не мешкай.

Кристе стало смешно. Оголодавший по женщине парень желал ее, но боялся подвоха, хотел еще подождать и проверить. Он намекнул, что хочет уйти завтра, но сделал это с умыслом, дабы, если она кем-то послана, всполошить пославших и заставить их проявить себя.

Если бы не болезнь Гоша, она сейчас испытывала бы настоящее торжество. Но тревога за любимого грызла, не давая покоя. Сейчас следовало бы отдохнуть, но Криста все же решила еще раз заглянуть к больному. К своему удивлению, возле флигеля, в котором он лежал, она углядела чужеземца, стоящего у окна горницы, где лежал Гош. Свет лампы, падавший из комнаты, осветил невысокого полного человечка в шелковом халате, полы которого были подвернуты и заткнуты за пояс. Очевидно, кто-то из прибывших сегодня купцов. Но что он делает здесь? И почему возле флигеля нет стражи. Впрочем, вон возле раскидистого дерева маячит фигура часового. Вот тень солдата отделился от тени старой липы, двинулась к подозрительному субъекту. Мужчины обменялись жестами. Отблеск светильника упал и на человека, склонившегося к толстяку. Криста едва сдержала крик ужаса. На черной, как сажа, физиономии пугающе сверкали белки глаз.

Поступь Кристы всегда отличалась легкостью, но торговец оглянулся на нее. Женщина не заметила легкого движения его руки, но ее интуиция сработала мгновенно. Да и в быстоте реакции ей было не отказать. И все же, если бы не верный пес, внезапно выскочивший из темени подворья и с рычанием бросившийся под ноги незнакомца в халате, ей бы пришел конец. Увернувшись от чего-то, просвистевшего над ухом, Криста опрометью бросилась к двери, заколотила в нее изо всех сил и заорала не своим голосом. Мгновенно открывший солдат и стоявший посреди комнаты Сташек тоже казались испуганными, но не без удивления посмотрели на бледную, как смерть, Кристу, первым делом метнувшуюся к столу и задувшую свечу. Впрочем, их уже подготовило к непредвиденному странное происшествие. Только что царевич вдруг закричал, обращаясь к далекой возлюбленной:

– Коллет! Но я не вижу убийц, о которых ты мне твердишь.

Вся дрожа, Криста рассказала о незнакомцах, заглядывавших в окно и об отсутствии стражи возле дома. Интендант выскочил в коридор, закричал, созывая тех, кто находился во флигеле.

Трех солдат, несших караул, нашли задушенными. Платон, осмотревший их шеи, констатировал, что действовали на восточный манер, душили, очевидно, тонким шелковым шнуром. Пес валялся на земле со свернутой шеей. Купца и его сообщника. найти не удалось. Хотя Криста видела их лишь мельком, она была убеждена, что найти злодеев сумеет запросто. Но, когда поднялся переполох, кавалькада всадников стремительно покинула подворье. Все торговцы испарились, оставив телеги, товары и даже нескольких слуг, нанятых, как оказалось, уже в Светлоземье.

Криста испугалась, что начнут обыскивать склады и обнаружат раненого. Но Платон, очевидно, понял, что поиски на подворье не дадут результатов. Он только коротко выругался, сплюнул и процедил сквозь зубы:

– Ушли собаки! Чую, не обошлось здесь без руки Солнцеликого, – затем блеснул глазами и заорал, – снаряжаем погоню!

ГЛАВА 34. У КАЖДОГО СВОЙ ИНТЕРЕС

Ил грыз ногти. Скверная привычка осталась с раннего детства. Малыш, захваченный во время набега чужаками, попал вначале в лапы работорговцев, затем в суровые условия отряда, где растили будущих янычар. Он не понимал языка, на котором к нему обращались. Непривычно было сидеть на полу, а не на лавке. Вокруг все было чуждым и жестоким. Тогда он все норовил спрятаться, забиться в дальний угол и, обгрызая ногти до самого основания, с дрожью ожидал, разыщут его или нет, мечтал о бегстве и спасении.

И теперь взрослый мужчина ощущал себя тем же загнанным ребенком. В нем кипело бешенство от воспоминаний о стычке с актерами. Он тогда как раз перерезал сухожилия немолодому, но еще крепкому коню лицедеев. С наслаждением представлял, как через четверть часа обольет маслянистой горючей жидкостью и подожжет двери в их комнату.

Они, конечно, попытаются выскочить через окно. Но даже их хваленная ловкость не очень поможет в битве со свирепыми псами. А, если кто-то и спасется, то в конюшне его ожидает неприятный сюрприз с лошадью и затаившийся здесь враг. Пока они будут возиться с раненым конем, он захлопнет ворота, заранее измазанные горючей дрянью, и поднесет к ним горящий фитиль.

Своих лошадей Ил заранее оседлал и привязал к изгороди затейливыми узлами, которые развязываются мгновенно. Он предвкушал, как скачет вдаль вместе с Коллет, с наслаждением прислушиваясь к ревущему позади пламени. Разумеется, беглого янычара мало интересовали прочие люди, которым предстоит погибнуть вместе с его врагами.

Но все пошло наперекосяк. В конюшню неожиданно ворвались двое ненавистных ему актеров вместе с крепким мужиком, составлявшим им компанию за ужином. Драться все они умели, особенно здоровяк Панталоне. Поднялся шум. Сбежавшаяся челядь обнаружила изгвазданные липким черным веществом двери и привязанный к их скобе фитиль. Его руки были тоже в клейкой черной субстанции, запах ее красноречив. Все ясно указывало на намерения поджигателя. И народ, буквально, осатанел.

Великолепная выучка все же помогла Илу вырваться, вскочить на своего коня и перемахнуть через ограду. Но весь его скарб, а, главное, Коллет остались на подворье. Конечно, при нем имелось несколько золотых, зашитых в поясе. Однако, беглец понимал, что за ним скорее всего уже выслали погоню. А избитый окровавленный человек, даже заплативший золотом, вызовет подозрения у любого трактирщика или владельца подворья. Само собой, о нем сразу же сообщат преследователям.

Хуже всего было то, что дорога пролегала здесь через густые леса. Ил так и не нашел ни одного крестьянского домишки, в который он смог бы проникнуть и отлежаться где-нибудь в укромном углу сеновала или чердака.

Норовя, как можно более увеличить расстояние между собой и погоней, он что есть силы стегал скакуна, и тот, не выдержав, пал. Мужчина едва успел выпрыгнуть из седла. Положение стало отчаянным. Острый слух его различил отдаленный стук копыт. Ил захромал к лесу. Идти было трудно, Он залег в мелком овражке и, затравленно наблюдая за дорогой, сжал в руке нож, пообещав дорого продать свою жизнь.

Однако увидел не погоню, а небольшой купеческий караван, остановившийся возле издыхающей лошади. К своему ужасу в низкорослом толстяке, явно главенствующем в этой группе людей, он узнал главного евнуха Солнцеликого. Впрочем, Ил быстро пришел в себя. Он заметил, что среди слуг есть и местные крестьяне. Некоторые выглядели неповоротливыми простаками и лишь выполняли указания немногочисленных чужеземцев. Беглец осмелел. Невзирая на раны, он был еще достаточно ловок. Одна из подвод остановилась, в нескольких шагах от того места, где он затаился.

Осторожно пучком травы Ил оттер кровь, сбегавшую по лицу и раненной руке, на всякий случай, протер подошвы сапог, морщась от боли в подвернутой ноге. Уловив момент, когда степняки, окружившие павшего коня, не смотрели в его сторону, превозмогая боль, выскользнул из укрытия и забрался в телегу под ворох тюков, спрятавшись под ворохом соломы, которая толстым слоем устилала дно подводы.

Наблюдавшие за господами растяпистые крестьяне ничего не заметили. Караван тронулся в путь. Ил лежал, сцепив зубы, чтобы не закричать. Каждое движение отдавалось мучительной болью. Он слышал, как торговцев настигли гнавшиеся за ним люди. Бесцельные распросы немало потешили его, даже боль отступила на несколько мгновений. Его преследователи решили, что, коль беглец лишился коня, искать его нужно в лесу. А купеческий караван, проехав еще пол лиги свернул в обширное, заполненное солдатскими палатками подворье.

Тут ему тоже удалось спрятаться, не попавшись на глаза тем, кому была знакома его физиономия. А теперь вот судьба одарила его еще и благосклонной вдовушкой. Впрочем, взращенная на службе у Солнцеликого недоверчивость не давала ему покоя. Ил встревоженно грыз ногти и размышлял о своей негаданной защитнице.

В темноте и тесноте склада, едва-едва освещенном огарком свечи, он не смог рассмотреть ее, как следует. И, тем не менее, не оставляло ощущение, что он уже где-то встречал эту женщину, слышал эти обманчиво бархатистые интонации низкого голоса. Но узнавание ускользало. Ил снова с острой болью подумал об утраченной Коллет. Рыжеволосая занозой застряла в его душе. Его сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он вновь увидел это бледное личико и зеленые глазищи. Хотелось растерзать Селима, подхватившего осевшее в обмороке тело и бесцеремонно разлядывавшего добычу…

Стоп, стоп! Ил хлопнул себя по лбу. Точно! Его, так называемая, спасительница – та самая девка, что привела в лес рыжую красавицу и получила за это деньги. Кажется, она обещала еще и убить этого непонятного царевича-нецаревича (слухи о нем ходили разные)…

В это время за стеной раздались крики и шум. Он услышал стук копыт, топот множества пробегающих ног. Беглый янычар хотел было снова спрятаться в своем углу, но что-то твердило ему, если начнут обыскивать склад, то лучше быть поближе к выходу, чтобы успеть выскочить. Потому как, если начнут искать всерьез, то отыщут и за грудой тюков и мешков у самой дальней стены.

Было понятно, что суета эта не имела к нему никакого отношения, иначе военные заявились бы прямиком сюда. Но, что стряслось? Он приложил ухо к щели среди неплотно пригнаных досок. Сначала из криков, обрывков команд, коротких междометий, которыми перебрасывались снующие мимо сарая люди, ничего невозможно было понять. Затем, буквально, рядом остановились двое:

– Так что, это симпатичная молоденькая вдовица в черном платочке обнаружила тех купцов-убийц?

– Она самая, служанка царевича. Вроде даже с ним в свойстве.

– Постельное свойство! – хмыкнул первый.

– Да, нет, – второй казался возмущенным, – ты что не видишь, как он убивается по этой пропавшей рыженькой. – Совсем на других баб не смотрит.

– А этот жирный узкоглазый с бабьим голосом сразу показался мне подозрительным. И, смотри, какой шустрый. Удрал!

Кто-то окликнул болтунов, они побежали в другой конец подворья.

Ил отодвинулся от щели и опять начал грызть ноготь. Что-то не складывалось в образе черноглазой вдовушки. Если она в услужении этого самого как бы Алексиса, то убить его она бы уже сумела давно. Бабонька решительная, не из тех, что мешкают. Значит, не было у нее такой цели. Но, если так, то Устахан ей не менее опасен, чем ему самому. Беглый янычар едва не расхохотался, обнаружив секрет непонятной девки. Ну, что ж, на эту тайную пружинку он сумеет нажать, как следует.

На сей раз, когда она объявилась к вечеру, он спокойно вышел из закутка, оглядел ее с ног до головы, кивнул:

Отойдем в сторонку.

Ил не торопился начинать разговор, сперва неспешно поел. Потом, притянув к себе смуглянку, насмешливо спросил:

– Давно мужика не было? – и также неспешно овладел ею, стараясь не только получить, но и доставить удовольствие. Янычар, тоже знал, как привязывать к себе нужных женщин.

Они лежали на мешках, пахнувших заморскими ароматами. Под рогожей шелково шелестели рулоны ткани. Криста расслабилась. Она любила Гоша, но привыкла использовать свое тело, как приманку для мужчин. А с этим парнем все получилось еще и не без приятности. И вдруг он ее огорошил вопросом:

– Как понимаю, царевичу ты верна, а, что же продала его женку слугам Солнцеликого?

Вдова отшатнулась. Но мужчина не дал ей вскочить, креко сжав плечи:

– Так, в чем же дело, голубушка? Не поделили любимого? – Ил сказал это наобум, но по пронзившей женщину дрожи понял, что попал в точку. И теперь он стал хозяином ситуации.

Криста была оглушена и ошеломлена, парень оказался, куда опасней, чем она думала. Она лихорадочно соображала, как его убрать со своей дороги. О том, чтобы обратиться к воинам не могло быть и речи. Узнав о ее роли в похищении жены, Гош собственноручно разорвет ее на мелкие кусочки.

Ил прекрасно понимал ее состояние. Он усмехнулся и лениво растягивая слова обронил:

– Не бойся, душечка! У нас с тобой общие цели. Признавайся, что ты хотела от меня: убить собак Солнцеликого, идущих за тобой и царевичем по следу? Могу тебе сообщить, что у меня та же цель: избавиться от этих псов. С большим удовольствием перережу глотку жирному хряку, которого ты сегодня поймала, а ваши ротозеи снова упустили.

Криста понемногу начала приходить в себя. Ей, конечно, совсем не нравилось, что подозрительный беглец теперь командовал ею. Но решила пока не показывать норова, выждать, а уж затем… А ушлый раненый, словно читая таившееся в ее душе, продолжил уже серьезным тоном:

– И насчет рыжей не беспокойся. Мне нужно ее найти, но только не для твоего красавчика. Понятно?

Криста растерялась:

– Но она же у этих степняков!

– Уже нет, – холодно оборвал ее мужчина, – девчонка где-то неподалеку. И тебе, и мне лучше, чтобы своего мужа она больше не увидела. Но, если вздумаешь, ее убить, не завидую твоей смерти, – его ледяной тон действительно не предвещал ничего хорошего. – Запомни, голубушка, у каждого из нас свой интерес, но, пока они совпадают, нам стоит быть вместе. Тогда и слугам Солнцеликого не сдобровать, и рыжая будет моею, а ты сможешь залезть в постель царевича.

Криста повернула голову и ее глаза встретились с жестким взглядом наглых глаз беглеца. Он опять рассмеялся, теперь уже с хриплым придыханием:

– А пока опять займемся приятным делом, – Ил снова притянул к себе ничуть не сопротивляющуюся Кристу.

Ночью она принесла ему одежду и оружие, наложила на раны заживляющую мазь и как следует забинтовала их, а утром на подворье не досчитались еще и доброго коня.

Выросший среди степняков Ил хорошо знал их повадки и обычаи. Главная задача Устахана, по-видимому, уничтожить того, кто назвал себя Алексисом. В этом случае, он со своими подопечными продолжит следить за царевичем. Но внешность степняков и негра-телохранителя слишком приметна. Они разительно отличаются от светлоземцев. После того, как их видели на подворье гостиного дома, изображать купцов они уже не смогут. Значит, должны будут затаиться в лесу. Разумеется, отряд Гоша станет прочесывать лес на своем пути. Что же делать в этом случае? Беглый янычар на мгновение задумался и повернул коня в направлению, обратном движению отряда царевича.

Он не ошибся. К полудню он выехал к скрытой за деревьями избушке лесника. Его не смутили трупы зарубленных хозяев домика. Равнодушно посмотрел и на изуродованные тела подростка и двух юных девочек. Их долго и жестоко насиловали прежде, чем убить. Ил сыто улыбнулся, после бурной ночи с Кристой подобное его вряд ли бы привлекло. Внимательно осмотрев разгромленное жилище, в котором люди Солнцеликого также поели и отдохнули, мужчина вышел из дома и стал искать следы. Далеко не каждый сумел бы их обнаружить. Степняки умели исчезать незаметно. Вернее, ПОЧТИ незаметно. Ил, бывший одним из них, умел находить это "почти".

Отряд Устахана опять двинулся за сотней царевича, которая к этому времени поднялась и отправилась в путь. Ил следовал в отдалении. Он спешился, оставил коня на привязи и, пробираясь где пешком, где ползком, подобрался к засаде степняков. Вместе с ними он лишь проводил глазами войско Лже Алексиса. Еще не оклемавшийся царевич ехал покуда в закрытой повозке с занавешенными окнами. Подобраться к нему не представлялось возможным, убить выстрелом издалека тоже.

Изрядно утомленный нелегким преследованием Ил даже позавидовал ему, он покуда не мог позволить себе спокойно разлеживаться даже на травке. И Устахан испытал зависть к царевичу. Тучному евнуху, давно отвыкшему от подобных эскапад, тоже мечталось об отдыхе. В конце концов он все же решил остановиться на ночлег, а перед рассветом опять отправиться в дальнейший путь. Но встретить рассвет ему так и не довелось. Ил орудовал шелковой удавкой не хуже чернокожего телохранителя.

Он взял одного из стреноженных неподалеку коней и до столицы ехал верхом. Впрочем, ночевал он по-прежнему в лесу, а, когда лес перешел в мелкий кустарник, отважился попроситься на ночлег в крестьянский дом, стоящий на отшибе.

Осторожные поселяне в дом его не пустили, но дали еды и позволили переночевать на сеновале. Вот тут их батрак и обмолвился, что за день до этого у соседей тоже останавливались проезжие, трое балаганщиков, чужеземные муж с женою, чернявенький мальчик и очень красивая рыжая девица. Говорили, что едут в столицу, даже упоминали, у кого собираются остановиться. Есть у них, у шутов то есть, знакомый трактирщик со смешным, а потому запомнившимся батраку именем Патрикей Егоза.

Усталость и сон, как рукой сняло. Поев и передохнув с полчасика, Ил снова сел на коня. Но очень скоро пожалел об этом. Снова разболелись раны, лечебная мазь, что дала ему Криста, кончилась. Он с трудом держался в седле. И тут он сначала услышал гомон множества голосов, а потом и увидел военный лагерь, разбитый прямо в поле. Там шла суета, по всему, готовились к въезду царевича в столицу. Ил спешился и как раз решал, куда припрятать оружие, которым снабдила его вдовушка, опасаясь, что кто-то из служивых опознает свою собственность, как вдруг увидел и саму Кристу, несущую корзину с бельем к речушке неподалеку.

Он хотел было подойти, вдовушка улыбнулась и махнула рукой в сторону речушки. Ил, спотыкаясь, добрел до извилитого бережка, тяжело опустился и растянулся на упругой траве. Криста сочувственно взглянула:

– Ты, мой дорогой, совсем плох. Сбегаю-ка я да принесу мази и полотна для перевязки, а заодно еду и вино, оно тебя немного взбодрит.

– Погоди, – остановил ее мужчина. Ему, обычно сдержанному, на сей раз не терпелось рассказать о своей расправе над слугами Солнцеликого.

– Молодец! – вдовушка даже раскраснелась от радости, – Не ожидала, что справишься так быстро. Теперь вот еще бы твою зазнобу разыскать.

Невзирая на боль и слабость, Ил расцвел улыбкой и рассказал пораженной Кристе о том, что и это уже не проблема.

– Отведу я тебя все же в наш стан, – вдруг решительно сказала женщина, – скажу, что мой дальний родственник. Негоже тебе здесь возле воды лежать, того и гляди совсем худо станет, – она поднялась, протянула ему руку, чтобы помочь встать, а, когда Ил с трудом распрямился, крепко обняла его, и стальное лезвие пронзило сердце беглого янычара. Изумление еще сквозило в его взгляде, когда он упал на траву ничком.

Кристе даже немного жалела этого дерзкого сильного парня. Но он выполнил свою задачу, а оставить в живых того, кто знал о ее предательстве, она никак не могла. И Рыжую тоже необходимо было уничтожить. А уж в этом Ил не стал бы ей помогать ни за что на свете.

Криста отшвырнула корзину с бельем и бегом помчалась к лагерю, размахивая руками и крича во весь голос. Воины бросились навстречу несчастной молодой женщине, которую едва не изнасиловал возле речки неизвестный проходимец. Все поражались ее мужеству. Это же надо! Негодяй угрожал ей ножом, а она, такая хрупкая с виду, выбила оружие из его рук и расправилась с обидчиком.

ГЛАВА 35. БИТВА

Ожидание становилось невыносимым. Минуло всего несколько дней с тех пор, как демон перенес Устахана с отрядом в Светлоземье, но Владыке казалось, что уже прошло много месяцев. Монстр заверил, что отправит евнуха с головорезами в ближайшее прошлое, чтобы у них было время для подготовки и для действий. При всем своем уме, Солнцеликий не совсем представлял себе эти игры с Пространством-Временем. Они его даже несколько пугали. Но приходилось довольствоваться уверениям опасного союзника, что именно это позволит добиться наилучшего результата. Пришлось согласиться. Ничего другого просто не оставалось.

И, тем не менее, Властителя не оставляло скверное предчувствие, а своей интуиции он доверял, как никому другому. Еще никогда он не нервничал так, как ныне. Еда не лезла в горло. Отсутствие аппетита и тревога повлияли на него даже чисто внешне, повелитель степняков резко похудел. Кожа обвисла, вместо упругих мясистых складок и заплывших жиром щек на лице колыхались обвисшие брыли, многослойный подбородок превратился в жалкую дрожащую "тряпку".

Слуги трепетали, боялись попадаться ему на глаза. За несколько суток Повелитель отправил на казнь полтора десятка человек, а уж поротых было и вовсе не счесть. Он теперь постоянно присутствовал в пыточной камере. Наложниц и хорошеньких мальчиков приводили к нему целыми стайками. Но все эти "развлечения" не могли развеять тягостные мысли, пригасить разъедающую душу тоску и ноющую тревогу.

На третье утро, обессиленный бессоницей Светлоликий долго ворочался на смятых мокрых от пота простынях, еще хранивших ароматы нескольких девственниц, лежавших на них этой ночью. На сей раз они вызвали у него лишь гнев и разочарование, ибо мужская сила покинула Повелителя. Пылая ненавистью к девчушкам, не вызвавшим у него никакого желания и ставших свидетельницами позорного бессилия, он размышлял о том, какую придумать им казнь. И вдруг его осенила "счастливая" идея. Этих девок он скормит своему проклятому слуге.

Уже несколько раз порывался он вызвать демона, но каждый раз, протянув руку к колдовским атрибутам, тут же в испуге отдергивал ее в. На сей же раз сомнений не возникло. Хлопнув в ладоши, он повелел мгновенно возникшему слуге вновь привести ему мерзавок, побывавших в его постели нынешней ночью. Подумал еще мгновение и окриком остановил прислужника, рванувшегося исполнять приказание. Потребовал доставить в опочивальню еще и подростка, не ответившего ему взаимностью за день до того, а также второго советника, который отчего-то стал ему антипатичен.

Красноглазое чудовище долго и сладострастно причмокивало, выпивая все эти души. Но затем, поморщившись резюмировало, что по-настоящему вкусным оказался лишь советник. Молодежь была слишком чиста и невинна. Впрочем, милостиво добавил демон, сегодня он все же неплохо насытился, а потому постарается, как можно лучше исполнить пожелания Вызвающего.

Однако, когда он доложил о последних событиях, Солнцеликий вскипел:

– Как же так! Ты обещал Устахану успех, а, на самом деле, он сейчас валяется дохлым вместе с моими отборнейшими бойцами!

– Я ничего не обещал, – омерзительный голос насмешливо растягивал и подчеркивал слова, – я лишь сообщил, что нашлю на Гоша болезнь, он станет слабым и немощным. Отряд будет вынужден на несколько дней застрять на большом гостевом подворье. И, к тому же, в охрану царевичу поставят неопытных новичков. У евнуха были все возможности исполнить задуманное, и не мне отвечать, если он оказался растяпой.

Наглая тварь вывела степняка из себя:

– Тебе следовало самому уничтожить мальчишку-самозванца!

– Это не в моих силах. В его жилах течет кровь царей Светлоземья. А это наилучшая защита от нашего воздействия. Даже наслать на него хворь было делом нелегким и потребовало от меня немало сил. Уморить такие человеческие особи очень трудно. Мой приятель, который помогал покойному Симорину, потратил несколько лет лишь на то, чтобы сын Рилана впал в слабоумие. И даже подобное колдовство оказалось нестабильным. Когда оно развеялось, мальчишка мгновенно выздоровел.

– Отчего же ты скрыл от меня, что Гош действительно потомок царственного Ролана?

– Мое дело отвечать на прямо поставленные вопросы и выполнять твои приказания, – гнусно хихикнула тварь. – Не припомню, чтобы ты спрашивал о подлинном происхождении этого благородного рыбака.

Солнцеликого трясло от гнева, но спорить сейчас не имело смысла. Времени оставалось в обрез, действовать следовало решительно. Он собрался с мыслями и отдал приказ. Демон даже поперхнулся, немного замешкался, пожаловался на то, что это опять потребует от него непосильного труда. Но Повелитель Степей был тверд:

– Не прикидывайся и не набивай себе цену. Гибель множества людей тебе только на руку. Представляю себе, как ты со своим войском будете пировать на поле боя!

– Все равно, это непросто, – разумеется, демон жаждал роскошествовать на ристалище, но своей закопченной шкурой он чувствовал опасность, исход битвы был ему неясен.

Разгневанный Повелитель уже собирался произнести заклятие наказания демона, не выполняющего своих обязанностей, но чудище понуро кивнуло головой:

– Приготовься и сообщи своим людям, что я перенесу их к лагерю Гоша. И они, да и ты тоже примут самые грозные обличья.

… Растормошенный Охило подобрал свою разползуюся тушу, свернулся огромным тугим клубком. Сейчас он не пил, а отдавал свою энергию, и голод грыз его, но ужасное порождение Тьмы ощущало, что еще немного и из крохотной точки на крошечной планете польется мощная волна страданий и смертей, и тогда, разростаясь и расширяясь оно, наконец, сольется со своей владычицей Тьмою.

…Жрица Черной Асы закрыла лицо руками. Она так ждала и так боялась этого мига решающей битвы. Но необходимо было пересилить этот страх. Будущее сверкало множеством граней и поэтому было неясным. Жрица знала лишь одно, исход зависит от каждого существа Многомирья. Важно не только участие, но и душевный настрой, желание Победы. Кто же окажется сильнее Свет или Тьма? Кому отдадут свои сердца и души бесчисленные обитатели Пространтсва и Времени?

…Кира расчесывала льняные кудри своего малыша. Внезапно он напрягся:

– Мне пора, мамочка! Ничего не бойся! – малыш исчез, женщина застыла, драгоценный гребень выпал из рук. Она подбежала к окну. Огромная черная туча наползала с востока.

… Ослик, запряженный в пестро размалеванный фургончик актеров, задрал голову, издав тревожный рев. Влас, управлявший дряхлым экипажем, соскочил с козел. Остальные тоже высыпали наружу, услышав низкий вибрирующий гул, от которого перехватывало дыхание и шел мороз по коже. Вдали над походными солдатскими палатками из темени наползающей тучи взвихрилась воронка смерча.

– Там… – шепот Коллет гулко разнесся в наступившей тиши, – там лагерь моего мужа! – тоненький дрожащий пальчик указал на снующие среди палаток фигурки в солдатском обмундировании. Над центральным шатром развевался стяг с гербом Алексиса.

Внезапно из воронки хлынула конница. Огромные воины, закованные в доспехи вороненной стали, ведомые могучим великаном, обрушились на лагерь Гоша. А среди них сновали такие жуткие твари, которых еще не видывал этот мир. Коллет вскрикнула и побежала в ту сторону. Вслед за ней туда же бросился Влас.

…Накир опять застыл на месте. Его мозг и тело сотрясала страшная почти непосильная для него борьба.

– Помоги мне, – взмолился он, не зная кому, а затем у него внезапно вырвались непонятные слова, – помоги, моя девочка!

… Фиолетовые горы содрогнулись. Одесто съежился, в его голосе прозвучала хрипотца отчаянья:

– Пора! Нам пора, Элис! Выхода нет. Хочешь или не хочешь, от нас зависит слишком многое!

Элис подняла залитое слезами лицо и позволила Всемирью войти в свою душу. Множество существ во множестве миров, измерений и филей времени заговорили, засмеялись, закричали, заплакали в ней. Это было непосильно. Она ощутила, что вот-вот утратит себя и провалится в забытье. Ручка Одесто легла в ее руку, но и это не помогло. Внезапно стало легче, будто кто-то разделил с ними ношу. Сквозь красную пелену, туманящую взор, девушка разглядела маленькую светловолосую фигурку, стоящую рядом.

– Я пришел вам на помощь, – прозвенел голосок Светозара.