355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Пашнина » Деллин Шторм (СИ) » Текст книги (страница 12)
Деллин Шторм (СИ)
  • Текст добавлен: 17 декабря 2020, 17:30

Текст книги "Деллин Шторм (СИ)"


Автор книги: Ольга Пашнина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

   По всем законам жанра мы должны были остановиться у границ и замереть в тревожном ожидании первой схватки, но стихия не умела ждать.

   Буря бросилась прямо в гущу тварей, обрушилась на них ураганом. В клочья разметала стрилг, оставила лишь серый пепел от пробирающихся по грязи левиафанов, разверзла в земле безобразные трещины, в которые пачками валились арахны.

   Мне следовало благодарить судьбу за силу Кроста и власть, которую она давала. Ни дар смерти, ни власть над хаосом не дарили той власти, что молнии, срывавшиеся с рук. А еще стоило радоваться, что никто из близких не видел ад, развернувшийся на границе. Зрелище не для слабонервных.

   Запах черной крови смешался с запахом сырости и гнили, резкие порывы ветра кружили в воздухе стриксов, били их об землю и разрывали на части. Пространство наполнилось истошными криками.

   Я никогда не получала удовольствия от насилия, а сейчас на несколько минут окунулась в прошлое. Когда власть и сила были безграничны. Когда убивать было приятно.

   – Подальше! – крикнула я Баону. – В центр!

   Сминая огромными лапами мелких стрилг и левиафанов, Баон неторопливо продвигался в самый центр темной неуправляемой массы. Его щупальца на подлете останавливали всех, кто пытался приблизиться ко мне.

   Напряжение вокруг можно было пощупать, искры потрескивали на коже, на черных хитиновых панцирях и погружающихся в черную жижу тельцах.

   Сетка из молний накрыла границу, на этот раз не защищая, а уничтожая, в пыль стирая мечущихся в панике и истерике тварей. Если до этого момента они пытались атаковать, то теперь, ведомые природными инстинктами, метались, пытаясь вырваться из смертельной ловушки. Как в замедленной съемке я смотрела на море черно-красных мечущихся тел, слушала надрывные крики и хрипы. Стояла на самом краю панциря Баона, с брезгливой ненавистью отправляя в агонирующую массу все больше и больше молний, до тех пор, пока не иссякла.

   Штормграм во внутреннем кармане нагрелся – пришло сообщение от Уотерторна.

   «Король раздал крупицы магии. Да здравствует король!».

   – Пора, – тихо сказала я Баону.

   Обернулась к Эйгену, но он был поглощен зрелищем. Да и плевать. Я все равно бы это сделала, даже если бы в последний момент кто-то попытался удержать. Правда в том, что за некоторые грани нужно перейти.

   Взгляд заволокло темной пеленой, исказив зрение до предела. И если раньше в пейзаже умирающего Штормхолда была пугающая мерзкая красота, то сейчас и от нее не осталось ни следа. Я знала, что жутко выгляжу с абсолютно черными белками и черными же венами, проступившими под бледной кожей.

   Я знала, что никогда еще не была близка к той Тааре, что едва не выпустила хаос.

   Но все равно обрушила адское пламя на тысячи созданий брата. Навсегда вырезая их из этого мира, как опухоль. Без наркоза.

   Их яростные, полные жажды крови крики, сменились предсмертным воем, когда хрупкая фигура восстала в центре бушующего шторма. Пришедшая с монстром и грозой, богиня хаоса и смерти смотрела на своих детей равнодушно и холодно, а они умирали. Захлебывались черной кровью, которая текла и в венах Таары. Предгорье стало братской могилой темных созданий, а мир под названием Штормхолд – их родина, единственный дом – последним пристанищем.

   С ее протянутой к ним руки срывались сгустки пламени хаоса, охватывая корчащиеся визжащие тела. Перекидываясь с одного на другого, стремительно отвоевывая драгоценные крупицы жизни, пламя уничтожало все, до чего могло дотянуться. В звуках, что издавали твари, слышалась отчаянная мольба, но вскоре и она захлебнулась в колдовском неуправляемом пламени.

  Земля задрожала. Они плавились, горели бесцветным огнем. Горели здесь, на предгорье, проклиная создателя, отправившего их на смерть. Горели в пещерах и тоннелях, и горы содрогались вместе с ними. Горели в городах. Горели в воздухе над столицей, возвещая о смерти, принесенной девушкой с Земли. Горели и сгорали, до тех пор, пока в мире под названием Штормхолд не осталось ни одной твари, алчущей смертной крови.

  Богиня обратилась против своих детей.

  И они замолкли навсегда.

***

Я пришла в себя от того, что вдруг почувствовала вкус свежего лесного воздуха. Несколько минут лежала, прислушиваясь к ощущениям. Мир вокруг слегка покачивался, словно… словно меня куда-то несли.

   Резко открыла глаза и села, тут же едва не скатившись со спины Баона не землю.

   Вот демоны! Я не справилась с силой, я не удержала пламя хаоса и отключилась. Судя по состоянию, довольно давно, потому что слабость хоть и была, совсем не напоминала опустошенность. Из-за туч и дождя сложно было понять, сколько времени, штормграм тоже молчал. Сердце забилось чаще, а воздуха стало резко не хватать. А если я провалялась в отключке много часов? Нет-нет-нет, только не это!

   – Мне нужно в замок. Эйген! Эйгген, сколько я спала?

   Я огляделась, но никого рядом не было. Звала, пыталась воззвать к силам внутри себя, призвать нужную душу из миллионов тех, кто обращали молитвы к богине, но сейчас они были лишь слабо уловимым фоном. Эйген не отзывался, и вскоре я перестала быть уверена, что он вообще существовал, а не был придуман подсознанием, панически боявшимся грядущей бойни.

   – Эйген! – уже без надежды позвала я. – Не уходи. Не оставляй меня одну.

   Но ответом стал только шорох крыльев какой-то птицы: я спугнула ее своим криком.

   – Стой, – попросила Баона.

   Скатилась с его спины на влажную землю и отряхнулась. До сюда проклятье Акориона не дошло, трава здесь была травой, а деревья ещё не сгнили. Не представлялось ни малейшего шанса определить, сколько я провалялась в отключке. Баон не вел счет времени, тысячелетние существа вообще в сложных отношениях с этой величиной. Поэтому единственное, что мне оставалось – вернуться во дворец.

   – Ступай к школе, – сказала я. – Оставайся там. Я должна помочь им… если еще не поздно.

   В знак согласия монстр склонил голову к самой земле. Я почувствовала, что должна его коснуться и с трудом пересилила отвращение. Огромный, смертоносный, искореженный темной магией, он задевал в душе те струны, что не подчинялись холодному разуму. Баон настолько отличался от нормальных существ, настолько чужд был для этого мира, что хоть я и старалась скрыть отвращение, получалось из рук вон плохо. И он все понимал, конечно, понимал – десяток глаз смотрели обреченно и тоскливо.

   Мысленно выругавшись, я прижалась щекой к холодному панцирю.

   – Спасибо тебе. Спасибо за то, что меня не бросил.

   Он поднялся, затрясся, чтобы стряхнуть с панциря капли дождя – и меня окатило холодной водой. Завизжав, я засмеялась, отпрянула и едва не свалилась в овраг – в последний момент щупальце молниеносно метнулось ко мне, чтобы обхватить за талию и поставить на ноги. Несколько секунд абсолютного восторга для жуткого монстра: он был готов, как щенок, бегать за собственным хвостом. Сердце болезненно сжалось: насколько же мало хорошего было в такой жизни, что игра с девушкой, из-за которой он и был проклят, привела Баона в такой восторг.

   – До встречи.

   На прощание я ему улыбнулась.

   А затем исчезла, и появилась снова уже в дворцовом саду, неподалеку от башни, сожженной во имя Катарины. Как же давно это было! Кажется, целую вечность назад. Несколько минут я ждала, затаившись. Вслушивалась в звуки, пыталась уловить чужое присутствие. Во дворце явно шла битва, но где-то далеко, до меня долетали лишь ее отголоски.

   Ничего не оставалось, кроме как идти на звук. По дороге мне не встретилось ни одной живой души, и в конце я просто сорвалась на бег. Ворвалась во дворец, погруженный во мрак и освещавшийся лишь вспышками магии, и сразу же очутилась в эпицентре битвы.

   Демоны, сирены, несколько слепых горгонов сцепились с магистрами и адептами школы. Сквозь толпу я пробиралась к лестнице в поисках Бастиана или Кроста, но не могла различить знакомых лиц. Какой-то демон с гримасой ярости на лице бросился мне наперерез и замер в полуметре, сраженный сгустком пламени хаоса. Рассыпался в пыль на глазах у сородичей, которые инстинктивно отпрянули, дав мне шанс прорваться к лестнице.

   На самой нижней ступеньке я замерла. Кто-то из тех, кто сражается здесь, может погибнуть, пока я ношусь по замку в страхе за Бастиана и Кроста. Для них каждая схватка с демоном – схватка за жизнь, а я только что уничтожила одного взмахом руки.

   Они догадались быстрее, чем я приняла решение. Уворачивались от брошенных мной магических шаров, расталкивали друг друга, прячась за колоннами и один за другим рассыпались в прах. Я вложила в удары всю злость за то, что эта битва вообще состоялась. Приходилось бить внимательно и точно, чтобы не задеть своих, предусмотрительно разбежавшихся по углам. Парочке демонов все же удалось уйти, а один неадекватный самоубийца бросился на меня с мечом.

   – Я для тебя даже магии пожалею, – сквозь зубы процедила я, подхватила кем-то брошенный меч и несколькими ударами опрокинула ещё молодого демона на спину. – Такой маленький, а уже такой злобный. Добро пожаловать в хаос.

   Когда его пепел осел на полу, я быстро осмотрела присутствующих и выругалась: Берген-старший был ранен, причем серьезно. Младшего видно не было. Опускаясь рядом с ним на колени, я чувствовала совершенную растерянность, потому что не умела лечить раны и не обладала светлой магией даже на уровне использования чуждых крупиц. Она просто мне не подчинялась.

   – Здесь есть светлые маги? Лекари!

   – Мы отправили Глау, он обещал привести, – ответили сзади, и я узнала Габриэла.

   Берген держался, но выглядел бледным и обессиленным. А ещё то и дело норовил отключиться, его глаза закрывались, как будто бедняга больше всего на свете хотел поспать.

   – Не отключайтесь! – приказала я. – Говорите что-нибудь! Лекари будут…

   – Сыну скажи… – с трудом разлепив губы, прохрипел он. – Скажи, что я им горжусь. Скажи, чтобы учился. У него большой дар.

   Веки мужчины медленно опустились.

   – Эй, эй! – Я похлопала его по щекам.

   – Что происходит? – раздался над нашими головами голос Ясперы. – Кто ранен?

   Я чувствовала, как из тела уходит жизнь. Утекает сквозь пальцы, без шансов на спасение. Это не описать словами, это что-то внутри меня чувствует смерть. На несколько секунд магистр появился возле лестницы, но, едва я поднялась, покачал головой.

   У меня не было времени проводить его за грань. И оставалось лишь верить, что его душа дождется. Или хотя бы, ведомая законами этого мира, не отправится в хаос.

   – Мертв, – выдохнула я, на миг закрыв глаза.

   Где-то здесь сражается его сын. Придется сказать ему, что отца больше нет – и это то, за что я ненавижу свой дар. Близость к трагедиям, в которых я совершенно лишняя.

   – Ванджерий, – выругался кто-то. – Нахрена Крост велел его защищать?! Влюбился, мать его?!

   – Заткнись, Лорес, – посоветовал Габриэл.

   Лорес пришел из Школы воздуха и понятия не имел о связи Ясперы и короля демонов.

   Я покосилась на Ясперу, но на ее лице застыла маска равнодушия и холодной решимости.

   – Где Крост и Бастиан? – спросила я.

   – Мы разошлись возле часовни. Нас встретила целая толпа стрилг и стриксов, задержала надолго. Бастиан поджаривал их с воздуха, мы худо-бедно пробились. Потом они вдруг все вспыхнули и сдохли, мы поняли, что у тебя что-то явно пошло не по плану. Крост и Бастиан ушли искать Акориона куда-то наверх, а я помогала Уотерторну. Народ подошел ко дворцу, все злющие и с магией. Стража пыталась кого-то задерживать и останавливать, но штормграмы сделали свое дело. Мы хорошо завели народ и, если честно, я боюсь, что не сможем остановить. Они там настроены сжечь ко всем демонам этот дворец вместе с нами.

   – Надо показать им Катарину, – кивнула я. – Законная принцесса их успокоит. Но пока Акорион здесь, это опасно. Так. Надо найти Бастиана и Кеймана, я помогу им. А ты…

   Разорвав пространство, я открыла портал в школу, прямо в общую гостиную, где уютно потрескивал камин, разожженный лично Бастианом и оттого теплый и уютный.

   – Там есть пара светлых магов, разбудите их и помогите тем, кто ранен. Если увидишь Бергена… в общем, ты поняла. Когда для Катарины станет безопасно, я дам знать через штормграм. И еще: я распугала демонов пламенем хаоса, думаю, они сбегут. Но если вдруг нападут снова, постарайся мне сообщить. Меня, в отличие от остальных, убить не так просто.

   Как и Акориона. А ведь у него есть меч, сделанный из чистой темной магии. Не такой, как у нас, игрушка, созданная отчаянием и надеждой, а настоящий меч, способный убить бога. Однажды он уже выполнил эту миссию, и я собиралась помешать сделать это снова.

   По замку основательно потоптались. Я поднималась на второй этаж, огибая завалы из камней и мебели, огибая пылающие кучи мусора. Везде виднелись следы сгоревших тварей, и я содрогнулась: если бы сила не вышла из-под контроля, нам бы не удалось продвинуться так далеко, стрилги бы просто взяли числом.

   Постепенно, как кусочки паззла, события этого дня, прошедшие без моего участия, становились понятнее. Во главе с Кростом и Бастианом магистры и адепты пришли во дворец, где Акорион уже ждал гостей и загодя наводнил королевскую резиденцию своими детищами. Пока я боролась с собой, завязалась схватка, а потом твари вдруг воспламенились, оставив после себя горстки пепла и устроив парочку пожаров. В бой вступили демоны, а Ванджерий и Акорион, поняв, что план с тварями провалился, попытались сбежать.

   Если все так, то их уже нет во дворце, и где тогда Бастиан с Кростом?

   Ноги сами принесли меня на второй этаж, в огромный зал для приемов. К залу примыкал балкон, с которого королевская семья приветствовала подданных. На балкон принцы выводили невест, на балкон счастливые матери выносили новорожденных. Балкон был символом и знаковым местом одновременно и… от него ровным счетом ничего не осталось.

   Как и от зала, превратившегося в груду обломков. Крышу снесло что-то большое и сильное (я даже могла с уверенностью сказать, что именно), повсюду валялись обломки камня, осколки стекла и деревянные куски немногочисленной мебели. То тут, то там горело колдовское пламя, при виде которого к горлу подступила тошнота. Уж очень открывшаяся картина напомнила возвращение с показа Рианнон, когда Оллис при помощи Акориона устроил бойню. Тот момент так часто мне снился, что сейчас показалось, будто вокруг снова сон.

   Ибо только во сне я могла увидеть то, что увидела, войдя в зал.

   Бастиан и Акорион, сошедшиеся в схватке, тоже вышли из моего кошмара. Предельно собранные, бросившие в бой всю доступную магию. Их ненависть друг к другу читалась и на лицах и в движениях, и она не имела ничего общего со мной. Они всегда были связаны невидимой нитью, которую я предпочитала не замечать. Было проще верить, что только мы с Кростом ненавидели Акориона всей душой за разрушенные им жизни, но у Бастиана было не меньше причин вкладывать все силы в каждый удар. Я так увлеклась своей историей, что совсем забыла об их.

   Он сражался не за меня, не мстил за Брину и не спасал Штормхолд – он мстил. За двадцать человек, погибших в муках на его глазах, за шрам, пересекавший грудь, за сломанную любовь сестры и за чувство вины, так с тех пор и не отпустившее.

   Акорион сделал опасный выпад, он двигался намного быстрее обычного человека. Бастиан чудом ушел от удара. Во вспышке молнии сверкнули темной магией мечи – один настоящий, второй всего лишь притворявшийся смертоносным оружием.

   Я бросилась к ним, чувствуя, как кровь в венах снова превращается в пламя хаоса.

   Кто-то перехватил меня за талию, швырнул на пол в стороне и грубо удержал на месте. Опешив, я не успела вложить все силы богини в попытку вырваться, а потом, услышав Арена, чуть успокоилась.

   – Ты что творишь, ненормальная?! – прорычал он, вжимая меня в стену.

   – Пусти, он его убьет!

   – Стой на месте! Хочешь все испортить?! Он не ребенок! И это его бой, не лезь!

   – Бастиану не тягаться с богом…

   – И как же они уже минут двадцать-то умудряются драться без твоего экспертного мнения? Прекрати, не лезь, Шторм, ты не мамочка ди Файра, он не простит тебе унижения перед толпой. Посмотри туда! Они смотрят на него, они видят его. Это их символ, они пришли сюда не потому что мы напали на дворец, они пошли за драконом. Дай ему быть собой до конца.

   – До смерти?! Арен, это не тот случай, чтобы думать о мужской гордости!

   Уотерторн совершенно неожиданно разжал руки – и я едва не упала.

   – Хорошо. Иди. Давай, рушь собственную жизнь, я только порадуюсь.

   Акорион за моей спиной выругался – мечом Бастиан полоснул ему по животу. Черная кровь закапала на некогда бывший белоснежным пол. Открыв рот, я застыла на месте.

   Этот человек был Бастианом и в то же время не им. Я никогда не видела в нем такой звериной ярости, граничащей с безумием. Никогда не видела, чтобы он так двигался и так бил. Не видя никого и ничего вокруг, не замечая, как тысячи людей смотрят на него с надеждой. Не зная, что я рядом.

   Он просто сражался, отдаваясь битве так, как никогда раньше. И это был не дерзкий мальчишка с плохим характером и не тренированный огненный маг. Это был дракон, меч в руках которого стал палачом и приговором.

   – По-моему, твой огненный мальчик вырос, Шторм, и стал равным тебе. Хочешь все разрушить? – спросил Арен.

   Я хотела, видят боги и демоны, хотела встать между ними и не позволить Бастиану подставляться под удары Акориона, но стояла, как вкопанная, а на пол капала кровь от впившихся в ладони ногтей. Сердце останавливалось каждый раз, когда Бастиан пропускал удары, а когда в один момент Акорион легким движением меча повторил шрам на его груди, вскрикнула – и над балконом небо прорезала молния.

   Акорион мне улыбнулся. На белоснежной рубашке Бастиана проступила кровь.

   – Смотри, малыш, твоя богиня смотрит. Тебе надо казаться сильным и смелым, чтобы она продолжала тебя хотеть. Моя девочка любит играть с сильными мальчиками. Иногда даже сразу с двумя, ей нужно много игрушек…

   Два пламени – огонь и хаос – сплелись воедино, а Бастиан потерял контроль. Отбросив меч в сторону, он сбил Акориона с ног, и они покатились по полу, неистово молотя друг друга кулаками. Из смертельного танца поединок превратился в звериный бой, когда нет ни красоты, ни правил, ни приличий, когда все существо подчинено лишь одному желанию: причинить сопернику максимальную боль.

   И так же стремительно, как перешли к рукопашной, они откатились друг от друга, вновь подхватив мечи. Вот только Бастиан успел на секунду раньше Акориона. Вытер с лица кровь и рассмеялся, пока темный бог недоуменно смотрел на оружие в собственной руке.

   – Ну и кто теперь играет правильными игрушками?

   – Он что, подменил мечи? – пораженно выдохнула я.

   Акорион тоже это понял, и несколько секунд заминки дали нам шанс. Вложив всю оставшуюся магию в два сгустка пламени хаоса, я ударила. Вместе с магией ударила ненавистью к брату, всей душой желая только одного: уничтожить его раз и навсегда.

   Магия ударила в Акориона, отшвырнув на несколько метров назад. Бастиан бросил мне меч, и нагревшаяся сталь будоражащей тяжестью легла в ладонь. Миг – и я появилась возле Акориона, сквозь клубы дыма с наслаждением увидев его искаженное страхом лицо. Выбросила вперед руку, представляя, как магический клинок разрежет плоть, унесет его жизнь и навсегда избавит меня от брата, которого не должно было случиться.

   Но меч пронзил лишь воздух: Акорион успел исчезнуть.

   Я закричала. Хотя это скорее напоминало рычание, потому что я закричала так громко, как не кричала еще никогда. От злости и обиды – победа была так близка! Его жизнь была в моих руках, будь я на секунду быстрее, все было бы кончено.

   Мой крик пронесся над площадью, заставив всех умолкнуть, а потом резко оборвался. Сил не осталось, дыхания в легких тоже. Только опустошение и еще, быть может, капелька облегчения. Потому что самый близкий человек на свете стоял за моей спиной, живой и каким-то чудом одолевший в бою бога.

   Тяжело дыша, я медленно опустила меч.

   – Делл? – осторожно позвал Бастиан. – Ты как?

   Развернувшись, я влепила ему пощечину. А потом обняла, не веря, что все закончилось. Да, мы упустили Акориона, и нам предстоит еще немало сделать, но сегодня, именно сейчас, все закончилось, и я его не потеряла.

   – Ненавижу тебя. Зачем ты к нему полез?! Он мог убить тебя! А я стояла бы и смотрела! Где Крост?! Где этот чертов бог, какого демона он шатается где ни попадя?

   – Делл…

   – Что?!

   Мне не понравился голос Бастиана. И то, как крепко он сжал меня в объятиях, тоже. Как будто пытался удержать.

   – Когда я наткнулся на Акориона, на его мече уже была кровь. Я не знаю, где Крост.

   По коже прошелся мороз.

   – Надо его найти. Надо обыскать дворец!

   – Подождите! – вдруг оборвал нас Арен. – Что-то не так.

   В тишине, нависшей над площадью, и впрямь чудилось нечто тревожное. Как перед первым раскатом грома в сильную грозу, с той лишь разницей, что тучи сгустились надо мной.

   Шаги звучали неестественно громко. Несколько раз я оступилась на опасно шатающихся камнях. Подошла к самому краю балкона, кожей ощущая тысячи, десятки тысяч взглядов. На площади, ближайших улицах и всюду, куда хватало взгляда, собрались люди. Я видела их лица, читала на них страх и ненависть, не до конца понимая, что происходит и почему народ Флеймгорда сейчас смотрит так, словно перед ними сам дьявол.

   Но правда в том, что никак иначе они смотреть не могли.

   Штормграм засветился и нагрелся. Я не хотела смотреть в него, хотя и надеялась, что это весточка от Кроста, но по мере того, как в толпе загорались экраны, надежда таяла неумолимо.

   Акорион надеялся на победу, но не был бы собой, если бы не подготовился к поражению.

   Он стоил свой мир так, как привык. С жертвами, с кровью, с темной магией. Менял его под свое извращенное представление о жизни. И делал это с моим именем на знаменах.

   «Жертва принцессы принята! Темная богиня вернется к своим подданным!».

   Мое имя теперь украшало фасад бывшего храма Кроста и резиденции совета. В мою честь публично казнили королей стихий. В мои же храмы превратили школы, щедро окропив кровью алтари.

   «Преклони колено перед Таарой!».

   Для моей защиты в города вошли демоны и твари. Мне присягнули на верность сирены и горгоны.

   – Он все свалил на меня, – пораженно выдохнула я.

   Каждый свой шаг и каждую жертву посвятил мне. Акорион сжег не только мосты за собой, но разрушил мои.

   «Я не хотел, чтобы мы стали врагами», – на экране появились издевательские красные буквы.

   «Но был к этому готов».

   Один за другим в толпе разворачивали плакаты. С каждого на меня смотрела Деллин Шторм. В образе Таары, в откровенных ночных сорочках, в образах из рекламных буклетов. Я знала эти рисунки, они висели по всему Флеймгорду перед показами Рианнон, они сделали из меня звезду.

   И они горели.

   Я закрыла глаза, но все равно видела пламя, охватившее плакаты. Сотни Деллин смотрели на меня, в то время как их неторопливо разъедал огонь. Это был не протест, это был акт отчаяния тех, кому уже нечего было терять.

   Над городом громыхнуло. Кто-то потянул меня за руку назад, но я вырвалась, продолжая всматриваться в толпу, пытаясь не смотреть на собственное пылающее лицо. Арен был прав – что-то не так. Что-то тревожное повисло в воздухе.

   В меня полетела магия. Сначала огненная, затем к ней присоединились льдинки, комья грязи и земли, а вскоре и камни. Уотерторн выругался, выставил передо мной ледяную стену, но одна из огненных стрел разбила ее на мириады осколков.

   – Хватит! – мой голос эхом пронесся по площади. – Прекратите!

   Что я собиралась делать? Начать объяснять, что пыталась их спасти? Откреститься от брата? Сказать, что не могла иначе, что тот выход с ним был вынужденным? Арен был прав, нужно было уходить, но я стояла как вкопанная, ошеломленная ненавистью. Раньше я думала, что после первого курса школы смогу выдержать любую травлю, но оказалось, что с настоящей ненавистью я ещё даже не сталкивалась. Она проникала в поры, растворялась во мне, отравляя так же, как проклятье брата отравляло Штормхолд.

   Мне чудились среди людей темные фигуры, а когда по ногам хлестнул огненный кнут, я впервые рассмотрела внизу того, кто это сделал. Встретилась взглядом с Лорелей и обреченно покачала головой.

   – Убирайся туда, откуда пришла! – прокричал кто-то.

   Толпа будто очнулась – и взорвалась криками одновременно с раскатом грома, который всех заглушил. С неба хлынул дождь. Он шел стеной, вода мгновенно скопилась меж обломков и камней и с шипением испарялась, когда на нее попадала огненная магия.

   – Они не дадут тебе жить, – пронеслось над балконом.

   Люди внизу не слышали голос Акориона, он звучал слишком тихо, а я не могла не слушать.

   – Никогда не примут. Убьют всех, кто встанет на твою сторону. Столкнут Штормхолд в войну, как когда-то это сделали мы с Кростом. О, нет, конечно, твои друзья от тебя не откажутся. Станут говорить, как любят тебя, возможно. Шушукаться за спиной. Винить тебя в том, что проиграли. Им придется прятаться всю жизнь, как это делает малышка Брина, потому что ты даже не представляешь, что натворила…

   Я услышала смешок.

   – В их глазах. Думала, я сидел сложа руки на Земле? О, я очень хорошо усвоил, как легко сотворить травлю. А ты так любезно принесла в этот мир социальные сети… пожинай плоды, любовь моя. Впрочем, я никогда не полагался на виртуальный мир, это слишком зыбко. Поэтому мы с Изабеллой приготовили подарок.

   – Какого хрена происходит?! – рявкнул Бастиан. – Делл!

   Он сбил меня с ног, потому что из рук Лорелей стремительно вырвался огненный дракон. Успел обдать нас жаром, прежде чем раствориться в воздухе, подчинившись силе огненного короля. Я поморщилась – коленка от падения неприятно саднила, а парой минут ранее хлыст все же дотянулся и оставил на коже ожоги.

   Толпа аплодировала ей, площадь окрасилась в оранжево-красные тона от горящих плакатов. Я не ошиблась, видя темные фигуры: толпу подогревали и заводили. Страх перед богиней отступал, страх вообще не свойственен разъяренной массе. Лорелей встречали, как героиню, а в нас с Бастианом вновь летели камни и грязь. Они словно забыли, что еще совсем недавно видели в нем короля и защитника.

   Лорелей забралась на возвышение, торжествующе вскинув кулак с крупицами. И в этот же момент на балконе появились принцессы.

   – Нам скучно, госпожа, – расплылась в улыбке Изабелла.

   – Мы хотим новую подругу, – усмехнулась Мия.

   – Не смей! – рыкнула я, с трудом поднимаясь.

   Но Изабелла уже повернулась к Лорелей, которая ещё не поняла, что происходит. А поняв и закричав, едва удержалась на ногах – пламя хаоса ласково обняло ее, в один миг превратив девушку в реальное воплощение пылающих портретов.

   – Какого… ты можешь это остановить?! – к нам подскочил Уотерторн.

   Я покачала головой, не в силах отвести взгляд от Лорелей. Ее крики заглушили ропот толпы, дождь и гром. Стали единственным звуком, гимном нового мира.

   – Это он? Делл?

   – Принцессы, – ответила я. – Изабелла.

   – Тварь.

   От бессилия Бастиан выругался и, наверное, я должна была его понимать. Люди не видели принцесс, люди видели Лорелей, рискнувшую выйти против меня и жестоко за это поплатившуюся. Никто не решался подойти и сбить пламя, да в этом и не было больше никакого смысла – так же стремительно, как разросся, крик захлебнулся и умолк.

   Кажется, кто-то нажал внутри меня на кнопку «выкл».

   Я не стала смотреть, как тело Лорелей превратится в пепел, как ветер подхватит его, чтобы развеять над площадью. Не стала смотреть на улыбающихся принцесс и уж точно не стала бы ждать, когда среди них появится еще одна фрейлина богини смерти.

   Поднялась, пошатываясь, и, прежде, чем Арен и Бастиан спохватились и увели бы меня прочь, спрыгнула с балкона.

   Приземлилась мягко, почти невесомо. Народ испуганно расступился. Криков больше не было, как и угроз и проклятий. В меня не летели камни и стрелы, только ненавидящие взгляды и еще, быть может, роболепный страх.

   Когда-то давно Акорион показывал мне это. Показывал толпу, в гневе скандирующую мое имя, только я никогда не была сильна в предсказаниях, а еще не понимала намеков.

   Злость внутри затопила все прочие чувства. Гнев, взращенный на обиде, может натворить немало дел. Их ненависть была так сильна, что я научилась ненавидеть в ответ. Все хорошее во мне, то немногое, что удалось сохранить от девочки Деллин Шторм, сгорело вместе с жертвой, которую я не просила.

   Три года я пыталась ею быть. Три года пыталась быть хорошей. Три года отворачивалась от зеркала, что услужливо демонстрировало ту, кем я всегда была. Они толкали, я поднималась и улыбалась. Они отворачивались, а я просила дать мне шанс.

   Может, не Акорион был частичкой хаоса, а я? Может, меня не должно было случиться, потому что, если вдуматься, все, что произошло с этим миром, произошло из-за меня.

   Тучи разошлись, обнажив темное небо с мерцающими звездами. День и ночь будто поменялись местами, еще на шаг приблизив Штормхолд к хаосу.

   Три звезды, три спутника, ярко сияли, освещая людские головы.

   А потом навсегда погасли.

   Она стояла посреди площади, темная статуэтка в окружении огней. Флеймгорд обступила плотная тьма, она накрыла Штормхолд, спрятав под собой все страхи и пороки, оставив лишь совершенство линий, очерченных отблесками пламени. Фигуру богини, бессильно опустившую плечи. Сломанную игрушку, забытую в витрине старого магического магазинчика.

   Страх подгонял, пьянил и дурманил. Страх перед тьмой, лицо которой явил темный бог, затуманил и разум, и человечность. Казалось, толпа способна на все – и она была способна. Готовая мстить, терзать, уничтожить символ их потерь, вдруг оказавшийся так близко.

  Таара все еще сжимала в руках меч, способный одним движением оборвать ее жизнь, на этот раз окончательно. Запекшаяся кровь в полумраке казалась черными дырами в идеальном магическом клинке.

  Стоило кому-то вырвать из ее рук оружие – и она знала, что почувствует, что ощутит, когда плоть прорежет колдовская сталь.

  А еще – почти хотела.

  Медленно, остановив пустой равнодушный взгляд на одном из тех, кто держал в руках обгорелые останки плаката, богиня протянула меч. Перехватила за клинок, от чего черная кровь смешалась с ночной неестественной тьмой и протянула, словно призывая и прося.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю